Страница:
Содрогаясь от рыданий, она спрятала лицо у Раймонда на груди. Он гладил ее по голове и по плечам и ласково приговаривал:
— Тилли остаться сегодня с Раймонд. Раймонд помогать Тилли!
Ее рыдания немного утихли; Тилли подняла на своего возлюбленного мокрое от слез лицо, и от жалости у Раймонда больно защемило сердце.
— Теперь у Тилли остался только Раймонд, — призналась она с трогательной искренностью. — Тилли любить Раймонд всегда… Тилли любить Раймонд до самой смерти…
Охваченный нежностью, Раймонд не сразу совладал с тугим комком, застрявшим в горле.
— Тилли — женщина Раймонда… — наконец прошептал он. — Тилли — его жизнь… Тилли — его любовь…
Никому из них было невдомек, что за тонкой стеной убогой хижины неподвижно застыла чья-то смутная тень. Мучаясь от жгучей ревности, женщина еле слышно пробормотала себе под нос:
— Ладно, Раймонд, эту ночь ты быть с Тилли Суон… Но Куашеба уже готов! Скоро Раймонд быть с Куашеба! Он быть мой мужчина!
«Салли» неутомимо неслась по волнам, с каждым часом приближаясь к берегу, и Аметист все труднее было оставаться равнодушной к первозданной красоте изумрудных тропических вод. Да, это верно, ее коварно похитили и тайком доставили на корабль, но во время плавания с ней обращались как с принцессой, выполняли малейшие ее прихоти. Шок от неожиданного появления женщины на борту быстро прошел, и теперь Дэмиен то и дело жаловался, что она превратила его дружный, трудолюбивый экипаж в сборище восторженных идиотов, готовых позабыть о своем прямом долге ради ее улыбки и ласкового слова. Капитан целый час пропесочивал бедного Эзикила Беллоуза, помогавшего Аметист развесить на палубе выстиранные ею вещи, и чуть не выкинул за борт Лестера, когда обнаружил, что тот рискует жизнью, пытаясь собрать во время шторма пресную воду и наполнить для нее ванну. Из всех моряков один Джереми Барнс заслужил похвалу бравого капитана — первый помощник обращался с Аметист исключительно вежливо, но не проявлял при этом излишней заботливости и не превращался, по образному выражению самого Дэмиена, в «настоящего засранца».
И все же Аметист ничего не могла поделать со снедавшей ее тоской. Ее сердце оставалось на Ямайке. Она ужасно скучала по простой и преданной женщине, которую успела полюбить как мать. Ей не хватало товарищей по работе, выходов на сцену перед напряженно затихшим залом… И конечно, Аметист не могла не оплакивать свою разлуку с Уильямом. Теперь уже ей казалось глупым то упрямство, с которым она уговаривала его отложить свадьбу.
Погруженная в свои невеселые мысли, Аметист стояла на палубе, любуясь яркой луной и звездами, сверкавшими на темном бархатном небе.
Внезапно чьи-то сильные руки схватились за поручни по обе стороны от Аметист, не позволяя ей сдвинуться с места.
Чувствуя, что у нее начинает кружиться голова от знакомого запаха чистого мужского тела, Аметист поспешно заговорила, стараясь отсрочить тот миг, когда его чары снова возьмут верх над ослабевшим рассудком:
— Какая погода ждет нас завтра, Дэмиен?
Это стало у них своеобразной игрой: каждый вечер капитан предсказывал погоду на следующий день и еще ни разу не ошибся. Аметист с радостью поддерживала нехитрый ритуал, поскольку это помогало сохранить видимость согласия в их отношениях и успокаивало подозрительность капитана, довольного тем, как быстро его пленница смирилась с ситуацией. Медленно, но верно Аметист восстанавливала утраченные силы — а вместе с ними росла и ее решимость не поддаваться на его уловки и при первой же возможности вернуть желанную свободу.
Однако сегодня капитан Стрейт, как видно, был не в лучшем расположении духа.
— Мне надоела эта идиотская игра, — раздраженно буркнул он. — Поверь, есть вещи поважнее завтрашней погоды! И какого черта ты слоняешься по палубе в этой легкой шали? Тебе не нравится быть здоровой? Когда ты научишься заботиться о своем здоровье? Я…
— Дэмиен, — отважно перебила Дэмиена Аметист, вовсе не желая выслушивать очередную нравоучительную тираду, — на мне эта шаль только потому, что у меня не нашлось другой. Представь, на Ямайке как-то не приходит в голову разгуливать под палящим солнцем в теплом плаще и капоре! Я отправилась в это путешествие не по своей воле и попросту не успела позаботиться о надлежащем гардеробе, а значит, мне остается только принести извинения за то, что не проконсультировалась с тобой на предмет своего туалета на время вечерней прогулки. Честно говоря, я не ожидала, что тебе придет в голову меня одевать!
— Ну если уж на то пошло, то мне действительно больше нравится тебя раздевать, чем одевать, — с легкой ухмылкой ответил Дэмиен. — Однако ты настолько лишена простого здравого смысла, что за тобой требуется глаз да глаз…
Аметист напряженно застыла. Она понимала, что Дэмиен нарочно напрашивается на ссору, и вовсе не желала идти у него на поводу.
— Что-то мне больше не хочется любоваться звездами, — произнесла она и попыталась высвободиться из кольца сильных загорелых рук. Но не тут-то было — Дэмиен по-прежнему держался за поручни, не позволяя ей сделать хотя бы шаг. Сердито посмотрев на капитана, Аметист добавила: — Полагаю, мое желание спуститься вниз должно порадовать тебя — ты же сам сказал, что я поступила вопреки здравому смыслу, поднявшись на палубу!
Однако на этот раз ее ошибка заключалась в том, что она подняла на Дэмиена глаза — и моментально оказалась околдованной его страстным взглядом. За те недели, что они провели вместе в плавании, сила его чар только возросла, и девушка всякий раз забывала о своей тайной клятве, оказавшись в его объятиях. Вот и сегодня, стоило Дэмиену прижать ее к себе и жадно поцеловать в губы — и она уже не могла думать ни о чем, кроме желанной близости.
Вздрагивая от нетерпения, Аметист позволила отнести себя в каюту и раздеть донага. Как всегда, у Дэмиена захватило дух при виде ее божественной красоты. Он покрыл поцелуями ее лицо и шею, ласкал ее груди и целовал чуткие бутоны сосков, но сегодня его слишком манил треугольник темных курчавых волос, угнездившийся в паху. Наконец Дэмиен припал губами к укрытым там нежным складкам, и Аметист содрогнулась от восторга и неожиданности.
— Нет, Дэмиен, не надо… — стонала она. — Пожалуйста, я боюсь… Я никогда раньше не., . Дэмиен, ты не должен… Ты не можешь…
— Могу, милая! — возразил он, придерживая ее за бедра. — Я могу и должен познать тебя всю, до конца!
Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Она стонала, захваченная вихрем наслаждения, и Дэмиен жадно пил нектар ее страсти, пока горевшее от возбуждения тело не затихло у него в руках. Тогда он улегся сверху и прошептал:
— Ты принадлежишь мне… только мне, Аметист! Скажи мне об этом, милая! Я хочу услышать твой голос! Скажи, что ты принадлежишь мне…
Однако вспышка блаженства уже миновала, и Аметист лежала молча, не открывая глаз. Стараясь не поддаваться проснувшемуся в груди гневу, Дэмиен вошел в нее и начал медленно двигаться. Фиалковые глаза широко распахнулись, и в их глубине мелькнули знакомые искры ответной страсти. Дэмиен подвел ее совсем близко, к самому краю… и замер, отлично зная, что сейчас ее тело молит о вожделенной разрядке.
— Скажи, кто владеет тобой, Аметист! — прерывистым шепотом повторил он. — Ну же, отвечай! Отвечай, черт побери, не то я сейчас же встану и ты никогда больше не увидишь меня в своей постели!
Задыхаясь от ярости и неутоленного желания, Дэмиен жадно караулил каждое се движение. Однако Аметист продолжала упорно молчать, и он уже готов был прервать их связь, когда с дрожащих губ невнятно слетело:
— Нет! Прошу тебя, не уходи! Это ты владеешь мной… Только ты, Дэмиен!
Чувствуя, как вселенная взрывается множеством ослепительных осколков, Дэмиен упивался их близостью и се покорным шепотом:
— Я принадлежу тебе, Дэмиен… Я твоя… только твоя…
— Это невероятно, Аметист… У меня нет слов… — Дэмиен беспомощно умолк, отдавшись на волю волшебному вихрю, вознесшему любовников на самый пик блаженства.
Аметист разбудила сильная качка, и она едва успела схватиться за край койки, чтобы не упасть на пол. До вечера было еще далеко, а небо в иллюминаторе казалось совершенно темным — по-видимому, начинался очередной шторм.
Небольшая железная печка, надежно привинченная к полу капитанской каюты, давала слишком мало тепла. Стуча зубами от пронизывающей до костей ледяной сырости, Аметист скорчилась на койке, кутаясь в одеяло, и со страхом следила за тем, как раскачивается над головой висячая лампа. Судя по всему, корабль швыряло с волны на волну, как детскую игрушку. Сила шторма так напугала Аметист, что она не в силах была даже плакать и лишь молча молила Всевышнего проявить к ней милосердие, когда придет срок предстать перед ним на небесах.
— Куда он исчез, черт побери? — неожиданно сорвался с ее губ гневный шепот. — Шторм начался давным-давно, а он и не подумал заглянуть ко мне, чтобы подбодрить, чтобы сказать хоть слово поддержки! Будь он проклят!
Аметист впервые в жизни попала в такую ужасную передрягу. В иллюминатор были видны огромные водяные валы и пропасти между ними, куда то и дело проваливалась «Салли», жалобно скрипя и содрогаясь всем корпусом. Девушке казалось, что несчастный корабль вот-вот развалится под ударами шторма, а его экипаж сгинет в пучине, и некому будет оплакать их гибель… Дэмиен совсем забыл о ее существовании. Неужели он так занят, что не мог отправить к ней на помощь хотя бы кого-то из матросов?
По мере того как нарастала ярость стихии, нарастала и ярость, бушевавшая в груди у Аметист. В конце концов, ей стало тесно в полутемной каюте. Она непременно должна была излить свое возмущение на самовлюбленного типа, ради собственной прихоти обрекшего ее на гибель среди волн, и, поднявшись с койки, стала двигаться к выходу. Пол плясал под ногами, и Аметист невольно отдала должное предусмотрительности моряков, надежно закрепивших всю мебель в этой каюте. Благодаря этому она упала всего два раза, пока добралась до двери. Однако ушибы только подлили масла в огонь. «Ну погоди, Дэмиен Стрейт! Ты еще пожалеешь, что оставил свою пленницу одну трястись от страха в пустой каюте!»
Понимая, что на палубе от одеяла будет мало проку, Аметист вытащила из сундука запасной бушлат капитана, напялила его на себя и старательно застегнулась на все пуговицы. Подготовившись таким образом к ударам стихии, она вышла из каюты и двинулась по коридору, стараясь не вздрагивать от грохота волн и завывания ветра. Жуткие звуки нарастали с каждым шагом, и бедняжка едва не оглохла, прежде чем добралась до трапа; но желание увидеть Дэмиена и высказать ему в лицо все, что она думает о его безответственном и эгоистичном поведении, придавало ей решимости.
Однако постепенно до нее начала доходить вся глупость собственного поступка. Жестокий порыв ветра больно притиснул ее к поручням, а скользкая палуба предательски ушла из-под ног, сделав совершенно беспомощной. Едва сдерживаясь, чтобы не закричать от острой боли в ребрах, она из последних сил вцепилась в какие-то канаты и теперь моталась вместе с ними взад-вперед под ударами шторма. Пальцы се моментально онемели от холода, а ледяные брызги и резкий ветер заставили зажмуриться. Аметист сама не знала, как ей удалось найти опору и встать, схватившись за поручни. Только теперь сквозь струи дождя она разглядела нескольких моряков, стоявших возле противоположного борта корабля и с удивительной ловкостью удерживавшихся на ногах на мокрой пляшущей палубе. Все их внимание было приковано к грот-мачте. Аметист проследила за их взглядами и громко охнула, не веря своим глазам: высоко над их головой болтался на реях какой-то отчаянный смельчак. Он пытался освободить канат, зацепившийся за рею и не позволявший свернуть до конца главный парус, отчего мокрое полотно угрожающе трещало на ветру и грозило обрушить всю мачту.
Девушку так поглотило это зрелище, что она прозевала надвигавшуюся волну и оказалась захвачена врасплох валом ледяной воды, в мгновение ока оторвавшим ее от поручней. Подхваченная стихией, Аметист рухнула на палубу и больно ударилась головой обо что-то твердое. Оглушенная, беспомощная, она не успела прийти в себя, когда на палубу обрушился новый водяной вал. Аметист словно со стороны увидела, как волна перекатывается от одного борта к другому, унося ее в ледяные объятия бездушной пучины.
Но в этот миг какая-то новая сила вмешалась в ее судьбу. Аметист охнула от боли, когда ее схватили за волосы, а потом за плечи, вызволяя из власти стихии.
Она с трудом разлепила веки и смутно различила чье-то лицо.
— Как вы, мисс Грир? — прозвучал знакомый голос. — Сможете идти сами?
Джереми! Джереми Барнс! Она вздрогнула от неистовой вспышки надежды, однако не смогла совладать с судорогой в горле и лишь молча кивнула. Ей на глаза снова попался моряк, взобравшийся на реи. Какое чудо помогло ему удержаться там, наверху, под жестокими ударами волн? Не иначе тут не обошлось без вмешательства Божественного Провидения! Джереми Барнс увидел, куда она смотрит, и прокричал, перекрывая гул шторма:
— Не надо бояться за него, мисс Грир! С капитаном ничего не случится, а вот вам лучше спуститься в каюту!
С капитаном… Так, значит, это Дэмиен раскачивался на верхушке мачты, рискуя каждую минуту свалиться в воду? Какой же силой воли и отвагой должен обладать этот удивительный человек, способный бросить вызов самой стихии! Прерывая ее размышления, Джереми Варне решительно увлек Аметист к трапу, и она снова перестала что-либо соображать, попав вместе с ним под жестокие удары волн.
Обратный путь в капитанскую каюту вспоминался ей как какой-то кошмар. Она пришла в себя, только когда Джереми опустил ее в кресло.
— Вы справитесь здесь одна, мисс Грир? Я нужен там, на палубе, и хотел бы… — Его голос совсем охрип — видимо, от того, что ему приходилось выкрикивать команды во время шторма.
Аметист торопливо кивнула, но все же не удержалась от вопроса:
— А как же капитан? Почему он не спустится? Ведь он так убьется…
— Вы напрасно беспокоитесь, мисс! — уверенно заявил первый помощник. — Капитан уже почти справился. Если он спустится, а парус останется неубранным, мы запросто можем лишиться грот-мачты!
Все еще вздрагивая от страха, Аметист кивнула. С тревогой окинув взглядом ее жалкую фигурку, Варне заметил:
— Вам следует немедленно переодеться в сухое! Представляете, как рассердится капитан, если вы заболеете?
Она снова кивнула, стараясь не очень громко стучать зубами.
— Да, Джереми, — слетело с ее непослушных губ. — Пожалуйста, возвращайтесь наверх, я сама о себе позабочусь…
Не скрывая облегчения, первый помощник улыбнулся на прощание и поспешил вернуться к товарищам. После того как он плотно прикрыл дверь каюты, Аметист принялась раздеваться. Перед ее глазами все еще стояла жуткая картина: Дэмиен болтается на реях где-то над головой под ударами волн и ветра. Онемевшие пальцы с трудом справлялись с мокрой одеждой, а в ушах звучали слова Барнса: «Не надо бояться за него, мисс Грир… Представляете, как рассердится капитан, если вы заболеете?»
Неожиданно она очень ясно увидела эту картину, и непослушные пальцы мигом обрели былую подвижность. Аметист в два счета избавилась от мокрого платья и забралась в постель, чтобы скорее согреться, но все еще нервно вздрагивала каждый раз, когда вспоминала, как Дэмиен боролся с упрямой снастью.
Пронзительный свист ветра постепенно превратился в ровный гул, а это значило, что шторм мало-помалу стал затихать, но об Аметист так никто и не вспомнил. Она сидела одна в пустой каюте, терзаясь от неизвестности. Что творится сейчас на палубе? Удалось ли капитану удержаться на реях? Наверняка тут не обошлось без колдовства. Ну конечно, ведь он же белый обеа… Выходит, ей нечего бояться, что он может погибнуть, — с такими, как он, никогда ничего не случается…
Аметист чуть не подскочила на койке, когда дверь в каюту с грохотом распахнулась, ударившись о стену, и на пороге возник Дэмиен. Его мокрые волосы слиплись в ледяные сосульки, Только теперь девушка осознала, как сильно боялась за его жизнь. Она готова была закричать от восторга и кинуться к нему на грудь, но эту вспышку моментально погасил суровый, холодный взор неумолимого капитана. Он тут же отвернулся и прошел внутрь. По тому, как торопливо он скидывает с себя одежду, было видно, что Дэмиен продрог до костей, но даже сейчас его мощная фигура излучала такую ярость, что Аметист едва дышала от страха. Раздевшись донага, капитан повернулся к своей пленнице и рывком заставил ее встать на койке.
— Ты больше никогда… слышишь, Аметист?.. никогда в жизни не сунешься на палубу во время шторма, — глухим голосом произнес он. — Будешь сидеть в каюте или там, где я прикажу, и не сделаешь ни шагу без моего ведома!
Весь страх Аметист мгновенно развеялся без следа. А она-то переживала за этого бессердечного типа! То, что она совершила ошибку, еще не дает ему права обращаться с ней как с безмозглой куклой! В конце концов, ее выловил из воды и вернул в каюту вовсе не он, а Барнс, и она готова извиниться перед Джереми за то, что путалась под ногами и мешала заниматься делом, но только не теперь, когда этот невежа снова тычет ее носом в собственные ошибки.
Аметист упрямо поджала губы и дерзко ответила на его разъяренный взгляд.
— Идиотка! — взревел Дэмиен и встряхнул девушку что было сил, словно желая сломить ее проклятое упрямство. — Ты вела себя как последняя дура и чуть не пропала ни за понюшку табаку! Признайся, это твое проклятое любопытство не дает тебе усидеть на месте, верно? — Он тряс и тряс ее, не замечая, что причиняет ей боль. — Ну что, теперь ты довольна? Теперь ты испытала на собственной шкуре, что значит настоящий шторм?
Его железные пальцы безжалостно впивались ей в плечи, однако Аметист по-прежнему молчала, не желая молить капитана о пощаде.
— Неужели до тебя так и не дошло, — продолжал свою гневную отповедь Дэмиен, — что ты запросто могла погибнуть?.. Тебя могло смыть за борт, и никто даже не заметил бы, куда ты пропала! — Тут его голос предательски дрогнул. Дэмиен громко сглотнул и продолжал уже более сдержанно, однако Аметист отлично чувствовала, какая буря таится в его груди. — Своим спасением ты обязана отваге и ловкости Джереми Барнса. Между прочим, его самого чуть не унесло в море, когда он самоотверженно кинулся тебе на помощь. Хотя что толку говорить о самоотверженности с такой взбалмошной и эгоистичной дурой, как ты!
Неужели Джереми Барнс рисковал жизнью, спасая ее? До сих пор все остальные впечатления заслонял пережитый ужас; ей было невдомек, что первый помощник лишь чудом удержался на палубе и не последовал за ней в холодную пучину.
Это открытие потрясло Аметист до глубины души. Она вовсе не желала, чтобы из-за нее кто-то рисковал жизнью, но и не собиралась каяться в своих поступках перед человеком, готовым при малейшем поводе набрасываться на нее с упреками. Да, она совершила глупость, но это еще не дает ему права обвинять ее!
Стараясь не обращать внимания на его разъяренную физиономию, Аметист запальчиво выкрикнула:
— Да как у тебя язык повернулся упрекать меня в эгоизме! Или ты сам погряз в нем настолько, что нутром чуешь его в других? Ну так знай, мистер капитан: на сей раз ты ошибся! И потом, — продолжала она, не спуская с Дэмиена убийственного взгляда, — если я на самом деле такая отвратительная эгоистка и взбалмошная дура, какой ты меня считаешь, почему бы тебе не отдать своим людям приказ не обращать внимания на мои идиотские выходки, чтобы в следующий раз меня благополучно смыло за борт? В конце концов, разве ты обязан водить меня за ручку? Зато в Филадельфии тебе не придется возиться со мной, изображая заботливого опекуна, и ты будешь избавлен от объяснений с ревнивыми любовницами, а значит, сможешь по-прежнему жить в свое удовольствие, как будто ничего не случилось…
Лицо Дэмиена перекосилось; он разжал руки, замахнулся и ударил Аметист, опрокинув ее на кровать, а затем низко наклонился над ней и прошипел сквозь зубы:
— Неблагодарная сука! Только попробуй еще раз заговорить со мной таким тоном! Богом клянусь, я… — Хриплую речь капитана прервал стук в дверь. Выпрямившись, он отвернулся и, бросив через плечо: — Прикройся! — громко крикнул: — Войдите!
В коридоре стоял Лестер. Он вопросительно взглянул на капитана, затем на Аметист и лишь после этого решился войти в каюту и выгрузить на стол содержимое подноса: горячий чайник, две чашки, бутылку рома, ломоть черного хлеба и кусок сыра.
— Сегодня я не успел приготовить настоящий ужин, капитан, но горячий чай все же лучше, чем ничего…
Лестеру никто не ответил, и он, еще раз глянув на хозяина и на девушку, забившуюся в дальний угол кровати, молча пожал плечами и вышел.
Дэмиен дождался, пока за Лестером захлопнется дверь, и резко обернулся.
— Ешь, пока не остыло! — приказал он тоном, не допускавшим возражений.
Впрочем, Аметист была так голодна, что ей было не до споров — она предпочла до поры до времени позабыть о пощечине и сползла с кровати, плотно закутавшись в одеяло. Сидя за столом и с аппетитом уплетая свой жалкий ужин, она старательно делала вид, будто не замечает, как пристально следит за нею Дэмиен. Все же под конец Аметист стало не по себе, и она, отодвинув чашку, колко заметила:
— Тебе не надоело притворяться, что ты ешь? Может, не будем тратить времени даром и сразу отправимся в койку?
На его лице впервые за весь вечер промелькнуло слабое подобие улыбки, и он ответил ей таким откровенным взглядом, что она моментально смутилась и забормотала, покрываясь предательским румянцем:
— Я не хотела сказать… Я просто имела в виду…
— Не надо оправдываться, я отлично все понял и готов с тобой согласиться. Тебе еще предстоит расплатиться со мной за то, что я пережил, когда увидел, как тебя уносит в море. Слава Богу, Барнс успел в самую последнюю секунду. Но сегодня я слишком устал, и простой сон кажется мне заманчивее тех услуг, которые ты предлагаешь с такой похвальной предупредительностью. И все же тебе не о чем волноваться — стоит мне немного отдохнуть, и все станет по-прежнему. Можешь утешать себя этой мыслью, пока я буду спать.
Оскорбленная до глубины души его отказом, произнесенным таким издевательским тоном, Аметист отшвырнула салфетку и воскликнула:
— Ты просто невыносим, Дэмиен Стрейт! — Не в силах усидеть на месте, она вскочила и заметалась взад-вперед по тесной каюте. Наконец, остановившись перед капитаном, откровенно забавлявшимся этой бурной сценой, она смерила его с головы до ног презрительным взглядом. — Но не надейся, что твои подначки помешают мне закончить ужин! — С этими словами она вернулась на свое место за столом и снова принялась за еду.
Примерно через час шторм почти прекратился. Со стола убрали остатки ужина, и Аметист почувствовала, как под тяжестью Дэмиена прогнулись доски кровати. Забившись в самый дальний угол, она упорно не позволяла себя обнять, и наконец Дэмиен не выдержал:
— Ладно, перестань, ты и так сегодня хватила лишку. И вообще мне надоели твои глупые шутки!
Она неохотно подчинилась и повернулась к нему лицом. Он погладил се по щеке, с которой еще не сошла краска от недавней пощечины, и даже поморщился, как будто сам испытал боль. На этот раз его тихий голос звучал сдержанно и серьезно:
— Аметист, я хочу предупредить тебя заранее: если ты еще раз позволишь себе такую бездумную выходку и станешь рисковать собственной жизнью, это не совдет тебе с рук.
Девушка молчала, и Дэмиен снова настойчиво произнес:
— Ты должна понять раз и навсегда: это не шутки! Теперь, когда с ней заговорили по-человечески, Аметист действительно стало стыдно за свою оплошность. Она едва заметно кивнула и прошептала:
— Я… я обещаю больше так не делать, Дэмиен.
Он легонько поцеловал ее в губы и прижал к себе, прежде чем оба погрузились в сон.
С рассветом Аметист уже была на ногах. Корабль приближался к Филадельфии, и она со страхом ожидала той минуты, когда придет пора спуститься на пристань. Несмотря на данное капитаном слово, Аметист вовсе не была уверена в том, что он собирается выполнять свою часть их странной сделки. Всю последнюю неделю Дэмиен пребывал в весьма мрачном расположении духа, и у нее не хватало отваги обратиться к нему с расспросами.
Стараясь не путаться под ногами у матросов, она следила за тем, как «Салли» входит в гавань и отдает швартовы. Скоро должны были спустить сходни. Войдя в каюту, чтобы забрать свои вещи, собранные накануне в маленький узелок, Аметист с тоской посмотрела на себя в зеркало. Настоящее чучело! Из ее вещей на ней оставались лишь ночная рубашка да блузка, поверх которых пришлось напялить толстый шерстяной свитер Дэмиена, доходивший ей почти до колен, а роль верхней одежды выполняли его старый бушлат и вязаный колпак. Длинный конец колпака Аметист пришлось обмотать вокруг шеи вместо шарфа. В этом клоунском наряде ей и предстояло впервые предстать перед жителями Филадельфии, славившимися своим злоязычием…
Аметист обвела капитанскую каюту тоскливым взглядом. Какой тесной и неприглядной выглядела она в начале плавания! Зато теперь каюта казалась ей милой и уютной — последнее безопасное пристанище перед грядущей судьбой. Что ждет ее в этом чужом холодном городе?
— Тилли остаться сегодня с Раймонд. Раймонд помогать Тилли!
Ее рыдания немного утихли; Тилли подняла на своего возлюбленного мокрое от слез лицо, и от жалости у Раймонда больно защемило сердце.
— Теперь у Тилли остался только Раймонд, — призналась она с трогательной искренностью. — Тилли любить Раймонд всегда… Тилли любить Раймонд до самой смерти…
Охваченный нежностью, Раймонд не сразу совладал с тугим комком, застрявшим в горле.
— Тилли — женщина Раймонда… — наконец прошептал он. — Тилли — его жизнь… Тилли — его любовь…
Никому из них было невдомек, что за тонкой стеной убогой хижины неподвижно застыла чья-то смутная тень. Мучаясь от жгучей ревности, женщина еле слышно пробормотала себе под нос:
— Ладно, Раймонд, эту ночь ты быть с Тилли Суон… Но Куашеба уже готов! Скоро Раймонд быть с Куашеба! Он быть мой мужчина!
«Салли» неутомимо неслась по волнам, с каждым часом приближаясь к берегу, и Аметист все труднее было оставаться равнодушной к первозданной красоте изумрудных тропических вод. Да, это верно, ее коварно похитили и тайком доставили на корабль, но во время плавания с ней обращались как с принцессой, выполняли малейшие ее прихоти. Шок от неожиданного появления женщины на борту быстро прошел, и теперь Дэмиен то и дело жаловался, что она превратила его дружный, трудолюбивый экипаж в сборище восторженных идиотов, готовых позабыть о своем прямом долге ради ее улыбки и ласкового слова. Капитан целый час пропесочивал бедного Эзикила Беллоуза, помогавшего Аметист развесить на палубе выстиранные ею вещи, и чуть не выкинул за борт Лестера, когда обнаружил, что тот рискует жизнью, пытаясь собрать во время шторма пресную воду и наполнить для нее ванну. Из всех моряков один Джереми Барнс заслужил похвалу бравого капитана — первый помощник обращался с Аметист исключительно вежливо, но не проявлял при этом излишней заботливости и не превращался, по образному выражению самого Дэмиена, в «настоящего засранца».
И все же Аметист ничего не могла поделать со снедавшей ее тоской. Ее сердце оставалось на Ямайке. Она ужасно скучала по простой и преданной женщине, которую успела полюбить как мать. Ей не хватало товарищей по работе, выходов на сцену перед напряженно затихшим залом… И конечно, Аметист не могла не оплакивать свою разлуку с Уильямом. Теперь уже ей казалось глупым то упрямство, с которым она уговаривала его отложить свадьбу.
Погруженная в свои невеселые мысли, Аметист стояла на палубе, любуясь яркой луной и звездами, сверкавшими на темном бархатном небе.
Внезапно чьи-то сильные руки схватились за поручни по обе стороны от Аметист, не позволяя ей сдвинуться с места.
Чувствуя, что у нее начинает кружиться голова от знакомого запаха чистого мужского тела, Аметист поспешно заговорила, стараясь отсрочить тот миг, когда его чары снова возьмут верх над ослабевшим рассудком:
— Какая погода ждет нас завтра, Дэмиен?
Это стало у них своеобразной игрой: каждый вечер капитан предсказывал погоду на следующий день и еще ни разу не ошибся. Аметист с радостью поддерживала нехитрый ритуал, поскольку это помогало сохранить видимость согласия в их отношениях и успокаивало подозрительность капитана, довольного тем, как быстро его пленница смирилась с ситуацией. Медленно, но верно Аметист восстанавливала утраченные силы — а вместе с ними росла и ее решимость не поддаваться на его уловки и при первой же возможности вернуть желанную свободу.
Однако сегодня капитан Стрейт, как видно, был не в лучшем расположении духа.
— Мне надоела эта идиотская игра, — раздраженно буркнул он. — Поверь, есть вещи поважнее завтрашней погоды! И какого черта ты слоняешься по палубе в этой легкой шали? Тебе не нравится быть здоровой? Когда ты научишься заботиться о своем здоровье? Я…
— Дэмиен, — отважно перебила Дэмиена Аметист, вовсе не желая выслушивать очередную нравоучительную тираду, — на мне эта шаль только потому, что у меня не нашлось другой. Представь, на Ямайке как-то не приходит в голову разгуливать под палящим солнцем в теплом плаще и капоре! Я отправилась в это путешествие не по своей воле и попросту не успела позаботиться о надлежащем гардеробе, а значит, мне остается только принести извинения за то, что не проконсультировалась с тобой на предмет своего туалета на время вечерней прогулки. Честно говоря, я не ожидала, что тебе придет в голову меня одевать!
— Ну если уж на то пошло, то мне действительно больше нравится тебя раздевать, чем одевать, — с легкой ухмылкой ответил Дэмиен. — Однако ты настолько лишена простого здравого смысла, что за тобой требуется глаз да глаз…
Аметист напряженно застыла. Она понимала, что Дэмиен нарочно напрашивается на ссору, и вовсе не желала идти у него на поводу.
— Что-то мне больше не хочется любоваться звездами, — произнесла она и попыталась высвободиться из кольца сильных загорелых рук. Но не тут-то было — Дэмиен по-прежнему держался за поручни, не позволяя ей сделать хотя бы шаг. Сердито посмотрев на капитана, Аметист добавила: — Полагаю, мое желание спуститься вниз должно порадовать тебя — ты же сам сказал, что я поступила вопреки здравому смыслу, поднявшись на палубу!
Однако на этот раз ее ошибка заключалась в том, что она подняла на Дэмиена глаза — и моментально оказалась околдованной его страстным взглядом. За те недели, что они провели вместе в плавании, сила его чар только возросла, и девушка всякий раз забывала о своей тайной клятве, оказавшись в его объятиях. Вот и сегодня, стоило Дэмиену прижать ее к себе и жадно поцеловать в губы — и она уже не могла думать ни о чем, кроме желанной близости.
Вздрагивая от нетерпения, Аметист позволила отнести себя в каюту и раздеть донага. Как всегда, у Дэмиена захватило дух при виде ее божественной красоты. Он покрыл поцелуями ее лицо и шею, ласкал ее груди и целовал чуткие бутоны сосков, но сегодня его слишком манил треугольник темных курчавых волос, угнездившийся в паху. Наконец Дэмиен припал губами к укрытым там нежным складкам, и Аметист содрогнулась от восторга и неожиданности.
— Нет, Дэмиен, не надо… — стонала она. — Пожалуйста, я боюсь… Я никогда раньше не., . Дэмиен, ты не должен… Ты не можешь…
— Могу, милая! — возразил он, придерживая ее за бедра. — Я могу и должен познать тебя всю, до конца!
Никогда в жизни она не испытывала ничего подобного. Она стонала, захваченная вихрем наслаждения, и Дэмиен жадно пил нектар ее страсти, пока горевшее от возбуждения тело не затихло у него в руках. Тогда он улегся сверху и прошептал:
— Ты принадлежишь мне… только мне, Аметист! Скажи мне об этом, милая! Я хочу услышать твой голос! Скажи, что ты принадлежишь мне…
Однако вспышка блаженства уже миновала, и Аметист лежала молча, не открывая глаз. Стараясь не поддаваться проснувшемуся в груди гневу, Дэмиен вошел в нее и начал медленно двигаться. Фиалковые глаза широко распахнулись, и в их глубине мелькнули знакомые искры ответной страсти. Дэмиен подвел ее совсем близко, к самому краю… и замер, отлично зная, что сейчас ее тело молит о вожделенной разрядке.
— Скажи, кто владеет тобой, Аметист! — прерывистым шепотом повторил он. — Ну же, отвечай! Отвечай, черт побери, не то я сейчас же встану и ты никогда больше не увидишь меня в своей постели!
Задыхаясь от ярости и неутоленного желания, Дэмиен жадно караулил каждое се движение. Однако Аметист продолжала упорно молчать, и он уже готов был прервать их связь, когда с дрожащих губ невнятно слетело:
— Нет! Прошу тебя, не уходи! Это ты владеешь мной… Только ты, Дэмиен!
Чувствуя, как вселенная взрывается множеством ослепительных осколков, Дэмиен упивался их близостью и се покорным шепотом:
— Я принадлежу тебе, Дэмиен… Я твоя… только твоя…
— Это невероятно, Аметист… У меня нет слов… — Дэмиен беспомощно умолк, отдавшись на волю волшебному вихрю, вознесшему любовников на самый пик блаженства.
Аметист разбудила сильная качка, и она едва успела схватиться за край койки, чтобы не упасть на пол. До вечера было еще далеко, а небо в иллюминаторе казалось совершенно темным — по-видимому, начинался очередной шторм.
Небольшая железная печка, надежно привинченная к полу капитанской каюты, давала слишком мало тепла. Стуча зубами от пронизывающей до костей ледяной сырости, Аметист скорчилась на койке, кутаясь в одеяло, и со страхом следила за тем, как раскачивается над головой висячая лампа. Судя по всему, корабль швыряло с волны на волну, как детскую игрушку. Сила шторма так напугала Аметист, что она не в силах была даже плакать и лишь молча молила Всевышнего проявить к ней милосердие, когда придет срок предстать перед ним на небесах.
— Куда он исчез, черт побери? — неожиданно сорвался с ее губ гневный шепот. — Шторм начался давным-давно, а он и не подумал заглянуть ко мне, чтобы подбодрить, чтобы сказать хоть слово поддержки! Будь он проклят!
Аметист впервые в жизни попала в такую ужасную передрягу. В иллюминатор были видны огромные водяные валы и пропасти между ними, куда то и дело проваливалась «Салли», жалобно скрипя и содрогаясь всем корпусом. Девушке казалось, что несчастный корабль вот-вот развалится под ударами шторма, а его экипаж сгинет в пучине, и некому будет оплакать их гибель… Дэмиен совсем забыл о ее существовании. Неужели он так занят, что не мог отправить к ней на помощь хотя бы кого-то из матросов?
По мере того как нарастала ярость стихии, нарастала и ярость, бушевавшая в груди у Аметист. В конце концов, ей стало тесно в полутемной каюте. Она непременно должна была излить свое возмущение на самовлюбленного типа, ради собственной прихоти обрекшего ее на гибель среди волн, и, поднявшись с койки, стала двигаться к выходу. Пол плясал под ногами, и Аметист невольно отдала должное предусмотрительности моряков, надежно закрепивших всю мебель в этой каюте. Благодаря этому она упала всего два раза, пока добралась до двери. Однако ушибы только подлили масла в огонь. «Ну погоди, Дэмиен Стрейт! Ты еще пожалеешь, что оставил свою пленницу одну трястись от страха в пустой каюте!»
Понимая, что на палубе от одеяла будет мало проку, Аметист вытащила из сундука запасной бушлат капитана, напялила его на себя и старательно застегнулась на все пуговицы. Подготовившись таким образом к ударам стихии, она вышла из каюты и двинулась по коридору, стараясь не вздрагивать от грохота волн и завывания ветра. Жуткие звуки нарастали с каждым шагом, и бедняжка едва не оглохла, прежде чем добралась до трапа; но желание увидеть Дэмиена и высказать ему в лицо все, что она думает о его безответственном и эгоистичном поведении, придавало ей решимости.
Однако постепенно до нее начала доходить вся глупость собственного поступка. Жестокий порыв ветра больно притиснул ее к поручням, а скользкая палуба предательски ушла из-под ног, сделав совершенно беспомощной. Едва сдерживаясь, чтобы не закричать от острой боли в ребрах, она из последних сил вцепилась в какие-то канаты и теперь моталась вместе с ними взад-вперед под ударами шторма. Пальцы се моментально онемели от холода, а ледяные брызги и резкий ветер заставили зажмуриться. Аметист сама не знала, как ей удалось найти опору и встать, схватившись за поручни. Только теперь сквозь струи дождя она разглядела нескольких моряков, стоявших возле противоположного борта корабля и с удивительной ловкостью удерживавшихся на ногах на мокрой пляшущей палубе. Все их внимание было приковано к грот-мачте. Аметист проследила за их взглядами и громко охнула, не веря своим глазам: высоко над их головой болтался на реях какой-то отчаянный смельчак. Он пытался освободить канат, зацепившийся за рею и не позволявший свернуть до конца главный парус, отчего мокрое полотно угрожающе трещало на ветру и грозило обрушить всю мачту.
Девушку так поглотило это зрелище, что она прозевала надвигавшуюся волну и оказалась захвачена врасплох валом ледяной воды, в мгновение ока оторвавшим ее от поручней. Подхваченная стихией, Аметист рухнула на палубу и больно ударилась головой обо что-то твердое. Оглушенная, беспомощная, она не успела прийти в себя, когда на палубу обрушился новый водяной вал. Аметист словно со стороны увидела, как волна перекатывается от одного борта к другому, унося ее в ледяные объятия бездушной пучины.
Но в этот миг какая-то новая сила вмешалась в ее судьбу. Аметист охнула от боли, когда ее схватили за волосы, а потом за плечи, вызволяя из власти стихии.
Она с трудом разлепила веки и смутно различила чье-то лицо.
— Как вы, мисс Грир? — прозвучал знакомый голос. — Сможете идти сами?
Джереми! Джереми Барнс! Она вздрогнула от неистовой вспышки надежды, однако не смогла совладать с судорогой в горле и лишь молча кивнула. Ей на глаза снова попался моряк, взобравшийся на реи. Какое чудо помогло ему удержаться там, наверху, под жестокими ударами волн? Не иначе тут не обошлось без вмешательства Божественного Провидения! Джереми Барнс увидел, куда она смотрит, и прокричал, перекрывая гул шторма:
— Не надо бояться за него, мисс Грир! С капитаном ничего не случится, а вот вам лучше спуститься в каюту!
С капитаном… Так, значит, это Дэмиен раскачивался на верхушке мачты, рискуя каждую минуту свалиться в воду? Какой же силой воли и отвагой должен обладать этот удивительный человек, способный бросить вызов самой стихии! Прерывая ее размышления, Джереми Варне решительно увлек Аметист к трапу, и она снова перестала что-либо соображать, попав вместе с ним под жестокие удары волн.
Обратный путь в капитанскую каюту вспоминался ей как какой-то кошмар. Она пришла в себя, только когда Джереми опустил ее в кресло.
— Вы справитесь здесь одна, мисс Грир? Я нужен там, на палубе, и хотел бы… — Его голос совсем охрип — видимо, от того, что ему приходилось выкрикивать команды во время шторма.
Аметист торопливо кивнула, но все же не удержалась от вопроса:
— А как же капитан? Почему он не спустится? Ведь он так убьется…
— Вы напрасно беспокоитесь, мисс! — уверенно заявил первый помощник. — Капитан уже почти справился. Если он спустится, а парус останется неубранным, мы запросто можем лишиться грот-мачты!
Все еще вздрагивая от страха, Аметист кивнула. С тревогой окинув взглядом ее жалкую фигурку, Варне заметил:
— Вам следует немедленно переодеться в сухое! Представляете, как рассердится капитан, если вы заболеете?
Она снова кивнула, стараясь не очень громко стучать зубами.
— Да, Джереми, — слетело с ее непослушных губ. — Пожалуйста, возвращайтесь наверх, я сама о себе позабочусь…
Не скрывая облегчения, первый помощник улыбнулся на прощание и поспешил вернуться к товарищам. После того как он плотно прикрыл дверь каюты, Аметист принялась раздеваться. Перед ее глазами все еще стояла жуткая картина: Дэмиен болтается на реях где-то над головой под ударами волн и ветра. Онемевшие пальцы с трудом справлялись с мокрой одеждой, а в ушах звучали слова Барнса: «Не надо бояться за него, мисс Грир… Представляете, как рассердится капитан, если вы заболеете?»
Неожиданно она очень ясно увидела эту картину, и непослушные пальцы мигом обрели былую подвижность. Аметист в два счета избавилась от мокрого платья и забралась в постель, чтобы скорее согреться, но все еще нервно вздрагивала каждый раз, когда вспоминала, как Дэмиен боролся с упрямой снастью.
Пронзительный свист ветра постепенно превратился в ровный гул, а это значило, что шторм мало-помалу стал затихать, но об Аметист так никто и не вспомнил. Она сидела одна в пустой каюте, терзаясь от неизвестности. Что творится сейчас на палубе? Удалось ли капитану удержаться на реях? Наверняка тут не обошлось без колдовства. Ну конечно, ведь он же белый обеа… Выходит, ей нечего бояться, что он может погибнуть, — с такими, как он, никогда ничего не случается…
Аметист чуть не подскочила на койке, когда дверь в каюту с грохотом распахнулась, ударившись о стену, и на пороге возник Дэмиен. Его мокрые волосы слиплись в ледяные сосульки, Только теперь девушка осознала, как сильно боялась за его жизнь. Она готова была закричать от восторга и кинуться к нему на грудь, но эту вспышку моментально погасил суровый, холодный взор неумолимого капитана. Он тут же отвернулся и прошел внутрь. По тому, как торопливо он скидывает с себя одежду, было видно, что Дэмиен продрог до костей, но даже сейчас его мощная фигура излучала такую ярость, что Аметист едва дышала от страха. Раздевшись донага, капитан повернулся к своей пленнице и рывком заставил ее встать на койке.
— Ты больше никогда… слышишь, Аметист?.. никогда в жизни не сунешься на палубу во время шторма, — глухим голосом произнес он. — Будешь сидеть в каюте или там, где я прикажу, и не сделаешь ни шагу без моего ведома!
Весь страх Аметист мгновенно развеялся без следа. А она-то переживала за этого бессердечного типа! То, что она совершила ошибку, еще не дает ему права обращаться с ней как с безмозглой куклой! В конце концов, ее выловил из воды и вернул в каюту вовсе не он, а Барнс, и она готова извиниться перед Джереми за то, что путалась под ногами и мешала заниматься делом, но только не теперь, когда этот невежа снова тычет ее носом в собственные ошибки.
Аметист упрямо поджала губы и дерзко ответила на его разъяренный взгляд.
— Идиотка! — взревел Дэмиен и встряхнул девушку что было сил, словно желая сломить ее проклятое упрямство. — Ты вела себя как последняя дура и чуть не пропала ни за понюшку табаку! Признайся, это твое проклятое любопытство не дает тебе усидеть на месте, верно? — Он тряс и тряс ее, не замечая, что причиняет ей боль. — Ну что, теперь ты довольна? Теперь ты испытала на собственной шкуре, что значит настоящий шторм?
Его железные пальцы безжалостно впивались ей в плечи, однако Аметист по-прежнему молчала, не желая молить капитана о пощаде.
— Неужели до тебя так и не дошло, — продолжал свою гневную отповедь Дэмиен, — что ты запросто могла погибнуть?.. Тебя могло смыть за борт, и никто даже не заметил бы, куда ты пропала! — Тут его голос предательски дрогнул. Дэмиен громко сглотнул и продолжал уже более сдержанно, однако Аметист отлично чувствовала, какая буря таится в его груди. — Своим спасением ты обязана отваге и ловкости Джереми Барнса. Между прочим, его самого чуть не унесло в море, когда он самоотверженно кинулся тебе на помощь. Хотя что толку говорить о самоотверженности с такой взбалмошной и эгоистичной дурой, как ты!
Неужели Джереми Барнс рисковал жизнью, спасая ее? До сих пор все остальные впечатления заслонял пережитый ужас; ей было невдомек, что первый помощник лишь чудом удержался на палубе и не последовал за ней в холодную пучину.
Это открытие потрясло Аметист до глубины души. Она вовсе не желала, чтобы из-за нее кто-то рисковал жизнью, но и не собиралась каяться в своих поступках перед человеком, готовым при малейшем поводе набрасываться на нее с упреками. Да, она совершила глупость, но это еще не дает ему права обвинять ее!
Стараясь не обращать внимания на его разъяренную физиономию, Аметист запальчиво выкрикнула:
— Да как у тебя язык повернулся упрекать меня в эгоизме! Или ты сам погряз в нем настолько, что нутром чуешь его в других? Ну так знай, мистер капитан: на сей раз ты ошибся! И потом, — продолжала она, не спуская с Дэмиена убийственного взгляда, — если я на самом деле такая отвратительная эгоистка и взбалмошная дура, какой ты меня считаешь, почему бы тебе не отдать своим людям приказ не обращать внимания на мои идиотские выходки, чтобы в следующий раз меня благополучно смыло за борт? В конце концов, разве ты обязан водить меня за ручку? Зато в Филадельфии тебе не придется возиться со мной, изображая заботливого опекуна, и ты будешь избавлен от объяснений с ревнивыми любовницами, а значит, сможешь по-прежнему жить в свое удовольствие, как будто ничего не случилось…
Лицо Дэмиена перекосилось; он разжал руки, замахнулся и ударил Аметист, опрокинув ее на кровать, а затем низко наклонился над ней и прошипел сквозь зубы:
— Неблагодарная сука! Только попробуй еще раз заговорить со мной таким тоном! Богом клянусь, я… — Хриплую речь капитана прервал стук в дверь. Выпрямившись, он отвернулся и, бросив через плечо: — Прикройся! — громко крикнул: — Войдите!
В коридоре стоял Лестер. Он вопросительно взглянул на капитана, затем на Аметист и лишь после этого решился войти в каюту и выгрузить на стол содержимое подноса: горячий чайник, две чашки, бутылку рома, ломоть черного хлеба и кусок сыра.
— Сегодня я не успел приготовить настоящий ужин, капитан, но горячий чай все же лучше, чем ничего…
Лестеру никто не ответил, и он, еще раз глянув на хозяина и на девушку, забившуюся в дальний угол кровати, молча пожал плечами и вышел.
Дэмиен дождался, пока за Лестером захлопнется дверь, и резко обернулся.
— Ешь, пока не остыло! — приказал он тоном, не допускавшим возражений.
Впрочем, Аметист была так голодна, что ей было не до споров — она предпочла до поры до времени позабыть о пощечине и сползла с кровати, плотно закутавшись в одеяло. Сидя за столом и с аппетитом уплетая свой жалкий ужин, она старательно делала вид, будто не замечает, как пристально следит за нею Дэмиен. Все же под конец Аметист стало не по себе, и она, отодвинув чашку, колко заметила:
— Тебе не надоело притворяться, что ты ешь? Может, не будем тратить времени даром и сразу отправимся в койку?
На его лице впервые за весь вечер промелькнуло слабое подобие улыбки, и он ответил ей таким откровенным взглядом, что она моментально смутилась и забормотала, покрываясь предательским румянцем:
— Я не хотела сказать… Я просто имела в виду…
— Не надо оправдываться, я отлично все понял и готов с тобой согласиться. Тебе еще предстоит расплатиться со мной за то, что я пережил, когда увидел, как тебя уносит в море. Слава Богу, Барнс успел в самую последнюю секунду. Но сегодня я слишком устал, и простой сон кажется мне заманчивее тех услуг, которые ты предлагаешь с такой похвальной предупредительностью. И все же тебе не о чем волноваться — стоит мне немного отдохнуть, и все станет по-прежнему. Можешь утешать себя этой мыслью, пока я буду спать.
Оскорбленная до глубины души его отказом, произнесенным таким издевательским тоном, Аметист отшвырнула салфетку и воскликнула:
— Ты просто невыносим, Дэмиен Стрейт! — Не в силах усидеть на месте, она вскочила и заметалась взад-вперед по тесной каюте. Наконец, остановившись перед капитаном, откровенно забавлявшимся этой бурной сценой, она смерила его с головы до ног презрительным взглядом. — Но не надейся, что твои подначки помешают мне закончить ужин! — С этими словами она вернулась на свое место за столом и снова принялась за еду.
Примерно через час шторм почти прекратился. Со стола убрали остатки ужина, и Аметист почувствовала, как под тяжестью Дэмиена прогнулись доски кровати. Забившись в самый дальний угол, она упорно не позволяла себя обнять, и наконец Дэмиен не выдержал:
— Ладно, перестань, ты и так сегодня хватила лишку. И вообще мне надоели твои глупые шутки!
Она неохотно подчинилась и повернулась к нему лицом. Он погладил се по щеке, с которой еще не сошла краска от недавней пощечины, и даже поморщился, как будто сам испытал боль. На этот раз его тихий голос звучал сдержанно и серьезно:
— Аметист, я хочу предупредить тебя заранее: если ты еще раз позволишь себе такую бездумную выходку и станешь рисковать собственной жизнью, это не совдет тебе с рук.
Девушка молчала, и Дэмиен снова настойчиво произнес:
— Ты должна понять раз и навсегда: это не шутки! Теперь, когда с ней заговорили по-человечески, Аметист действительно стало стыдно за свою оплошность. Она едва заметно кивнула и прошептала:
— Я… я обещаю больше так не делать, Дэмиен.
Он легонько поцеловал ее в губы и прижал к себе, прежде чем оба погрузились в сон.
С рассветом Аметист уже была на ногах. Корабль приближался к Филадельфии, и она со страхом ожидала той минуты, когда придет пора спуститься на пристань. Несмотря на данное капитаном слово, Аметист вовсе не была уверена в том, что он собирается выполнять свою часть их странной сделки. Всю последнюю неделю Дэмиен пребывал в весьма мрачном расположении духа, и у нее не хватало отваги обратиться к нему с расспросами.
Стараясь не путаться под ногами у матросов, она следила за тем, как «Салли» входит в гавань и отдает швартовы. Скоро должны были спустить сходни. Войдя в каюту, чтобы забрать свои вещи, собранные накануне в маленький узелок, Аметист с тоской посмотрела на себя в зеркало. Настоящее чучело! Из ее вещей на ней оставались лишь ночная рубашка да блузка, поверх которых пришлось напялить толстый шерстяной свитер Дэмиена, доходивший ей почти до колен, а роль верхней одежды выполняли его старый бушлат и вязаный колпак. Длинный конец колпака Аметист пришлось обмотать вокруг шеи вместо шарфа. В этом клоунском наряде ей и предстояло впервые предстать перед жителями Филадельфии, славившимися своим злоязычием…
Аметист обвела капитанскую каюту тоскливым взглядом. Какой тесной и неприглядной выглядела она в начале плавания! Зато теперь каюта казалась ей милой и уютной — последнее безопасное пристанище перед грядущей судьбой. Что ждет ее в этом чужом холодном городе?