Страница:
Бледнея от волнения, Аметист с тревогой заглянула в непроницаемое лицо служанки. Скоро наступит полдень. Больше тянуть было нельзя, и она заговорила, спотыкаясь на каждом слове:
— Тилли, мы с Дэмиеном в пятницу поженимся и вернемся в Филадельфию мужем и женой.
Как ни странно, Тилли отнеслась к этой новости совершенно спокойно.
— Ты… ты слышала, что я сказала?
— Тилли не глухой.
— И тебе ничего не хочется сказать мне? Совсем ничего? Вместо ответа Тилли как ни в чем не бывало отправилась в свою каморку за кухней, небрежно бросив через плечо:
— Тилли молчать… Тилли ничего не сказать.
Аметист в полной растерянности покачала головой. Она не узнавала свою Тилли. Что на нее нашло? До сих пор мулатка и слышать не хотела об их свадьбе, а сегодня даже глазом не моргнула. Нет, что-то тут не так! Однако сама Аметист пребывала в таких расстроенных чувствах, что попросту не имела сил разбираться в причинах, породивших в Тилли столь странное равнодушие.
Дэмиен сердито тряхнул головой и заставил себя сосредоточиться на длинной колонке цифр в бухгалтерской книге; однако тревожные мысли упрямо лезли в голову, не позволяя заняться деловыми расчетами. Утром капитан еще раз побывал у преподобного Сидли и теперь никак не мог понять толком, что побудило его попросить святого отца отсрочить свадьбу с Аметист еще на три дня, когда все было намечено на пятницу.
Дэмиен окинул задумчивым взглядом спартанскую обстановку своей каюты и улыбнулся. Он вспомнил, как проводил здесь время с Аметист, когда похитил ее из Кингстона… На этот раз они будут возвращаться не одни — он уже распорядился приготовить еще одну каюту для Тилли и малютки Мэриан. Мулатка наверняка не захочет расстаться со своей госпожой, ведь у нее никого не осталось на Ямайке с тех пор, как обожаемого ею негра с плантации Конвеев вынудили сожительствовать с другой женщиной. Аметист чуть не плакала, рассказывая Дэмиену эту трогательную историю. Они очень близки — Тилли и Аметист, — и ему остается только радоваться этой дружбе. Аметист отчаянно нуждалась в женском обществе, а Тилли предана ей всем сердцем и любит ее как родная мать…
Плавное течение его мыслей нарушил резкий стук в дверь.
— Войдите! — сердито крикнул Дэмиен.
Он обернулся, но вместо знакомой физиономии Барнса с удивлением увидел перед собой лейтенанта английской армии в сопровождении трех солдат.
— Дэмиен Стрейт, капитан корабля «Салли»?
— Да, это я. — Дэмиен, медленно поднялся из-за стола: — А в чем дело? Что-то случилось?
— Так точно, сэр, вы арестованы! Вам и вашему экипажу предъявлено обвинение в контрабанде!
— В контрабанде? Вы шутите? Я предоставил начальнику порта все бумаги, и он нашел, что они в полном порядке! Я честный купец, и все мои сделки на этом острове оформлены по закону…
Умело разыгрывая перед юным лейтенантом королевской армии святую невинность, Дэмиен лихорадочно прикидывал про себя, где он мог допустить ошибку. Всем было известно, что Британия и Америка вот-вот подпишут мирный договор, однако на Ямайке по-прежнему не жаловали выходцев из вольнолюбивых Штатов. В этот раз он прибыл в Кингстон с Аметист и не собирался скрываться от властей, поэтому спрятал подальше свое свидетельство о приписке к американскому порту и пустил в ход фальшивые бумаги британского торгового флота, уже сослужившие ему хорошую службу во время прошлого визита. Так почему же теперь, когда война давно закончилась, англичане вдруг вспомнили о том, что когда-то он был объявлен вне закона? Неужели кому-то из жителей Кингстона пришло в голову встать у него на пути, несмотря на страшный «обеа»?
— Соблаговолите пройти со мной, капитан Стрейт!
По всему было видно, что юный лейтенант полон служебного рвения и самозабвенно исполняет свой долг перед отечеством. Приказав своим людям идти вперед, он проследил, чтобы злокозненный контрабандист не успел ничего предпринять и не попытался бежать.
Щурясь от яркого солнца, Дэмиен не спеша вышел на палубу. Так и есть: экипаж тоже взят под стражу, и его моряки смотрят на него в полной растерянности, не понимая, как такое могло случиться.
— Не беспокойтесь, это какая-то ошибка, — обратился к ним Дэмиен, в то время как на душе у него скребли кошки. — Сейчас я переговорю с властями — и все выяснится.
Лейтенант промолчал, однако всем своим видом дал понять, что думает по этому поводу. Он махнул рукой, и небольшой отряд двинулся к сходням. Интересно, что может быть известно этому сопляку в лейтенантской форме? Отчего он так уверен, что Дэмиена не ждет ничего хорошего? Нужно как можно скорее разобраться во всем самому!
Все еще недоумевая по поводу столь странного поведения Тилли, Аметист осторожно передвигалась по спальне, стараясь не потревожить сон Мэриан. Девочка постоянно капризничала, и Аметист с досадой думала о том, что ребенок скорее всего просто откликается на ее собственное смятенное состояние. Накануне Дэмиен яснее ясного дал понять, что с ним лучше не спорить. Неужели это проклятие будет висеть над ней до конца жизни? Но ведь скоро они покинут Ямайку — и кого тогда выберет этот безжалостный человек, чтобы грозить ей? Неужели ему хватит совести напустить порчу на Тилли? Аметист передернуло от одной этой мысли. И она позволит Мэриан расти в одном с ним доме? Нужно во что бы то ни стало вырваться из-под его власти, пока не поздно! Но куда ей бежать? Уильям… Милый Уильям! Нет уж, она больше не допустит, чтобы этот юноша страдал из-за нее, иначе ее убьет чувство вины за погубленную жизнь!
В гостиной раздались чьи-то голоса, и Аметист нехотя двинулась к двери. Каково же было ее удивление, когда она увидела того, о ком только что думала. Молодой Шеридан о чем-то оживленно шептался с Тилли.
— Уильям, что ты здесь делаешь? Уходи немедленно! Дэмиен вернется с минуты на минуту, и тогда всем нам не поздоровится…
Однако Уильям и не думал спасаться бегством.
— Успокойся, дорогая, Дэмиен Стрейт ничего мне не сделает. Он вообще больше ничего никому не сделает — руки коротки!
— Что… что все это значит?
— А то, что капитан арестован — он сидит в кутузке со всей своей командой, и скоро их будут судить за контрабанду.
— За контрабанду? — Аметист недоверчиво вскинула на него глаза. — Но ведь «Салли» совершенно открыто стоит в порту, и до сих пор на Дэмиена не было ни одного доноса. Кто же тогда…
— Я, Аметист! Это я открыто назвал его контрабандистом и не побоюсь свидетельствовать против него в суде. Полагаю, мои показания надолго свяжут руки ему и его приспешникам, а значит, ты десять раз успеешь сбежать.
— Сбежать?
— Неужели ты думаешь, что я позволю снова обвести тебя вокруг пальца и запугать пустыми угрозами в мой адрес? И как ты можешь до сих пор верить в его дурацкий обеа — ты же сама даешь ему оружие против себя!
— Уильям, это не «дурацкий обеа». Я слишком хорошо знаю, на что он способен.
— Глупости.
— Но это правда!
— Милая, — молодой человек ласково взял в ладони ее лицо и посмотрел так решительно, что слова протеста замерли у нее на губах, — ради Бога, выслушай меня. Давай отложим пока этот спор. Тебе угодно верить в сверхъестественные способности капитана Стрейта — что ж, будь по-твоему, хотя ты просто идешь на поводу у собственных страхов. Но только пойми одну вещь: я пошел против Стрейта и сжег за собой все мосты. Он больше не сможет морочить тебе голову тем, что мое благополучие напрямую зависит от твоей покорности его воле. Я вызвал огонь на себя, и ему волей-неволей придется действовать открыто, чтобы спастись от тюрьмы. Но посмотри на меня: я жив, здоров, и со мной ничего не случилось. Разве это не доказывает, что никакого обеа нет и что все это — твои смешные страхи?
— Ах, Уильям! Я все равно не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня.
— Но я уже рискнул — нравится тебе это или нет! Я люблю тебя, милая, и не успокоюсь, пока не освобожу тебя из-под его власти!
— Спасибо тебе, но… но все это напрасно — теперь уже я никогда не буду свободна…
— Не падай духом, дорогая. Я уже купил для вас с Тилли места на корабле «Уайтстоун» — он отплывает завтра утром и направляется в Филадельфию. Когда капитан Стрейт узнает о твоем бегстве, вы будете уже далеко в открытом море!
— И на что я буду жить в Филадельфии?
— Вот ваши билеты на корабль, — Уильям достал из кармана плотный пакет. — Здесь есть немного денег — этого хватит, пока я сумею послать тебе еще.
— Но я не могу находиться у тебя на содержании, Уильям!
— Выходит, находиться на содержании у Стрейта лучше? — с неожиданной резкостью спросил Уильям. — Или ты предпочитаешь, чтобы за твое «содержание» я стал требовать ту плату, которую требовал у тебя он?
Аметист, покраснев, отвела глаза. Уильяму тут же стало стыдно за эту вспышку ревности.
— Прости, я не хотел тебя обидеть, но как еще мне внушить тебе, что иного пути нет?
— Да, наверное, ты прав, — прошептала Аметист, поднимая на юношу заплаканные глаза. — Как я смогу тебя отблагодарить?
Он заколебался.
— Ты можешь отблагодарить меня, если скажешь правду. Я хочу услышать это, прежде чем отпущу тебя на другой край света. Ты… ты никогда не любила меня, дорогая? — Он не спускал с нее умоляющего взгляда и повторял: — Пожалуйста, скажи, я должен знать!
— Нет, Уильям, я не любила тебя той любовью, которую ты заслуживаешь, — прошептала Аметист. — Ты мне очень дорог. Когда я вижу тебя, у меня становится легко на душе, и ты навсегда останешься в моем сердце, но не на том месте, которое хотелось бы занять тебе.
На лице юноши было написано такое отчаяние, что Аметист, не выдержав, обняла его за шею и воскликнула:
— Уильям, Уильям, простишь ли ты меня за это горе и боль? Поверь, меньше всего я хотела сделать тебе больно, ведь я действительно тебя люблю!
Он тоже крепко обнял ее, а потом решительно разжал руки и сделал шаг к двери.
— Я все понимаю, дорогая. Да, да, наконец-то я все понял! Я слишком сильно тебя любил, и это заслонило от меня многие вещи. Мы с первого дня потянулись друг к другу, но моя привязанность переросла в любовь, тогда как твоя осталась простой дружбой.
— Ох, Уильям… — Аметист с глухим рыданием уткнулась в его плечо.
— Не плачь, милая, ничего страшного не случилось. — Глаза Уильяма при этих словах подозрительно заблестели. — Ты оказала мне великую честь, сказав правду. Я горд и счастлив тем, что помог тебе разбить цепи, сковавшие тебя с капитаном Стрейтом. А теперь слушай внимательно: я должен сообщить тебе очень важную вещь.
Аметист молча кивнула.
— Сегодня же упакуй все свои вещи, чтобы не задерживаться здесь утром. Не сомневаюсь, что ваше плавание пройдет удачно. Когда вы сойдете с корабля, навести поверенного моего отца, Вилбура Хелмсвуда, и передай ему письмо от меня — он поможет вам на первых порах.
Аметист кинулась к нему на грудь, такая растерянная, такая беспомощная, что Уильям почувствовал: еще немного, и все его благие намерения пойдут прахом — он рухнет перед ней на колени и не уедет отсюда до тех пор, пока она не согласится вернуться с ним на плантацию. Ему пришлось напомнить себе о том, что Аметист не любит его — а значит, никогда не сможет, быть счастливой, даже если уступит его мольбам из чувства благодарности.
— Тебе все понятно? Ты согласна с моим планом?
Аметист кивнула:
— Да, Уильям, согласна и очень тебе благодарна, но… тебе правда ничего не грозит? Ты больше не позволишь Дэ-миену причинить тебе вред?
— Нет, милая, не позволю, — твердо ответил юноша. — А теперь пора собираться — завтра ровно в шесть я заеду за тобой на фургоне и доставлю на корабль.
— Спасибо тебе, — прошептала Аметист. Что еще она могла сказать?
Улыбнувшись на прощание, Уильям повернулся к двери и вышел.
Аметист долго смотрела ему вслед. Наконец она глубоко вздохнула и обратилась к Тилли:
— Ну что ты стоишь как истукан? Этак мы и до утра не управимся!
Сборы заняли весь остаток дня, и в течение всего этого времени Аметист ловила себя на том, что постоянно косится на дверь: не вернулся ли Дэмиен? Эта мысль не давала ей покоя даже ночью; несмотря на усталость, она то и дело просыпалась и растерянно смотрела на пустое место рядом с собой — ей не хватало близости его большого, сильного тела, его уверенных объятий и ласк…
Благодаря Уильяму у нее появилось несколько дней, чтобы скрыться от Дэмиена и первой добраться до Филадельфии. При его изворотливости капитан Стрейт наверняка сумеет снять все обвинения и скоро выйдет из тюрьмы, но время будет упущено — она успеет встретиться с мистером Хелмсвудом и заметет все следы. Вот она, долгожданная свобода! Наконец-то…
Вымученно улыбаясь дрожащими губами, Уильям без остановки махал изящной женщине на палубе «Уайтстоуна», покидавшего гавань с попутным ветром. Он стоял на причале до тех пор, пока корабль не превратился в маленькую точку, слившуюся с горизонтом, мысленно обращаясь к облику навсегда утраченной любви:
— Прощай, милая… Я люблю тебя, моя дорогая! Я буду любить тебя до самой смерти…
Дэмиен метался по сырой вонючей камере, словно дикий зверь, угодивший в клетку, иногда останавливаясь лишь для того, чтобы с яростным ругательством прихлопнуть особо назойливого москита или раздавить скорпиона, отважившегося выползти из щели в полу. Судя по тому, как менялось освещение в тусклом оконце, он уже третьи сутки парился в этому аду, доставляя несравненную радость бесчисленным полчищам вшей, блох и прочей голодной нечисти, с которыми был вынужден делить эту берлогу. Мало того что в тюрьму угодил он сам — англичане схватили и весь его экипаж. Судя по тому, как нагло обращались с капитаном его тюремщики, простым матросам пришлось в эти дни совсем несладко. Изнемогая от бессильной ярости, Дэмиен в тысячный раз подумал о свадьбе, назначенной на этот день. Знает ли Аметист о том, что случилось? Вспоминает ли о нем? И что она сделает, если…
Его мысли прервал пронзительный скрип ржавого железа. В массивной двери отворилась небольшая «кормушка», однако вместо обычной брани капитан услышал знакомый голос, говоривший правильно и связно:
— Я заглянул сюда проведать вас, Стрейт, и убедиться, что вы всем довольны.
Дэмиен в два прыжка оказался у двери и впился взглядом в суровое лицо Уильяма Шеридана.
— Мне пришлось ждать целых три дня, чтобы увидеть наконец того, кто на меня донес! — яростно прошипел он. — И как я сразу не догадался, что это ты!
— Верно, вы могли бы понять это с самого начала — я единственный человек в этом городе, не поддавшийся на ваши сказки про обеа и не убоявшийся мести ужасного черного колдуна. Видите ли, Стрейт, даже если я и пострадаю, мне терять нечего — станет Аметист вашей женой или нет, вы в любом случае напустите на меня порчу, не так ли? — Лицо Уильяма внезапно исказила яростная гримаса, и он громко воскликнул, не скрывая больше своей ненависти: — С чего ты взял, будто я снова позволю тебе использовать меня в твоих интересах? Кажется, сегодня должна была состояться твоя свадьба, Стрейт? Ну, так вот, ты можешь не хлопотать понапрасну — я повидался с преподобным Сидли и предупредил его, что церемонии не будет, иначе бедному святому отцу пришлось бы обивать порог пустого дома и гадать, куда же делись жених и невеста!
— Пустого дома? — глухо переспросил Дэмиен. Его огромные руки сжались в кулаки. — Где Аметист? Что ты с ней сделал?
— Аметист жива и здорова, за нее можешь не волноваться. Ей наконец-то удалось вырваться из твоих когтей раз и навсегда, и в данный момент она уже на полпути к Америке. Прежде чем тебя отсюда выпустят, Аметист успеет найти такое укрытие, где тебе в жизни ее не отыскать!
— Я не верю тебе, Шеридан! — сдавленно прохрипел капитан. — Ты ни за что от нее не откажешься. Наверняка ты прячешь ее где-то на плантации!
— Напрасно ты, Стрейт, судишь других людей по себе. Аметист не захотела выйти за меня — в противном случае мы давно бы уже поженились. В отличие от тебя я не стал прибегать ни к силе, ни к шантажу, чтобы добиться своего, — я слишком люблю эту женщину и не пожертвую ее счастьем в угоду собственным прихотям. Хотя что с тобой об этом толковать? Ты все равно ничего не поймешь. Она давно покинула Кингстон, и добраться до нее тебе уже не удастся — руки коротки. Когда твое дело будут рассматривать в суде, я лично явлюсь в город, чтобы свидетельствовать против тебя…
— Свидетельствовать против меня? — взревел Дэмиен. — Да что ты знаешь обо мне, мальчишка? Что это за дешевый спектакль?
— Возможно, так оно и есть, — Шеридан пожал плечами, — но пока в этом убедятся власти, ты окончательно проиграешь.
Улыбка на лице его соперника становилась все шире, и у Дэмиена все застыло внутри.
— А что же Аметист? Неужели она одобрила твой план?
— Аметист? — Уильям заколебался. Дэмиен уже не пытался скрыть охватившее его отчаяние, и все же юноша решил нанести последний'удар. — Аметист плакала от счастья, Стрейт, когда взошла на корабль. Она наконец-то обрела свободу.
Дэмиен зажмурился, не в силах преодолеть приступ черной тоски, охватившей его. Он не сомневался, что Шеридан сказал чистую правду и Аметист ему уже не вернуть…
— Итак, Стрейт, счастливо оставаться! — Беспечный голос соперника вырвал Дэмиена из мрачного оцепенения. — Мне здесь делать больше нечего. Ты теперь точно знаешь, что потерял ее. — Словно стремясь построить непреодолимую стену, Уильям звонко повторил, отчеканивая каждое слово: — Ты потерял Аметист, Стрейт, потерял навсегда!
Глава 10
— Тилли, мы с Дэмиеном в пятницу поженимся и вернемся в Филадельфию мужем и женой.
Как ни странно, Тилли отнеслась к этой новости совершенно спокойно.
— Ты… ты слышала, что я сказала?
— Тилли не глухой.
— И тебе ничего не хочется сказать мне? Совсем ничего? Вместо ответа Тилли как ни в чем не бывало отправилась в свою каморку за кухней, небрежно бросив через плечо:
— Тилли молчать… Тилли ничего не сказать.
Аметист в полной растерянности покачала головой. Она не узнавала свою Тилли. Что на нее нашло? До сих пор мулатка и слышать не хотела об их свадьбе, а сегодня даже глазом не моргнула. Нет, что-то тут не так! Однако сама Аметист пребывала в таких расстроенных чувствах, что попросту не имела сил разбираться в причинах, породивших в Тилли столь странное равнодушие.
Дэмиен сердито тряхнул головой и заставил себя сосредоточиться на длинной колонке цифр в бухгалтерской книге; однако тревожные мысли упрямо лезли в голову, не позволяя заняться деловыми расчетами. Утром капитан еще раз побывал у преподобного Сидли и теперь никак не мог понять толком, что побудило его попросить святого отца отсрочить свадьбу с Аметист еще на три дня, когда все было намечено на пятницу.
Дэмиен окинул задумчивым взглядом спартанскую обстановку своей каюты и улыбнулся. Он вспомнил, как проводил здесь время с Аметист, когда похитил ее из Кингстона… На этот раз они будут возвращаться не одни — он уже распорядился приготовить еще одну каюту для Тилли и малютки Мэриан. Мулатка наверняка не захочет расстаться со своей госпожой, ведь у нее никого не осталось на Ямайке с тех пор, как обожаемого ею негра с плантации Конвеев вынудили сожительствовать с другой женщиной. Аметист чуть не плакала, рассказывая Дэмиену эту трогательную историю. Они очень близки — Тилли и Аметист, — и ему остается только радоваться этой дружбе. Аметист отчаянно нуждалась в женском обществе, а Тилли предана ей всем сердцем и любит ее как родная мать…
Плавное течение его мыслей нарушил резкий стук в дверь.
— Войдите! — сердито крикнул Дэмиен.
Он обернулся, но вместо знакомой физиономии Барнса с удивлением увидел перед собой лейтенанта английской армии в сопровождении трех солдат.
— Дэмиен Стрейт, капитан корабля «Салли»?
— Да, это я. — Дэмиен, медленно поднялся из-за стола: — А в чем дело? Что-то случилось?
— Так точно, сэр, вы арестованы! Вам и вашему экипажу предъявлено обвинение в контрабанде!
— В контрабанде? Вы шутите? Я предоставил начальнику порта все бумаги, и он нашел, что они в полном порядке! Я честный купец, и все мои сделки на этом острове оформлены по закону…
Умело разыгрывая перед юным лейтенантом королевской армии святую невинность, Дэмиен лихорадочно прикидывал про себя, где он мог допустить ошибку. Всем было известно, что Британия и Америка вот-вот подпишут мирный договор, однако на Ямайке по-прежнему не жаловали выходцев из вольнолюбивых Штатов. В этот раз он прибыл в Кингстон с Аметист и не собирался скрываться от властей, поэтому спрятал подальше свое свидетельство о приписке к американскому порту и пустил в ход фальшивые бумаги британского торгового флота, уже сослужившие ему хорошую службу во время прошлого визита. Так почему же теперь, когда война давно закончилась, англичане вдруг вспомнили о том, что когда-то он был объявлен вне закона? Неужели кому-то из жителей Кингстона пришло в голову встать у него на пути, несмотря на страшный «обеа»?
— Соблаговолите пройти со мной, капитан Стрейт!
По всему было видно, что юный лейтенант полон служебного рвения и самозабвенно исполняет свой долг перед отечеством. Приказав своим людям идти вперед, он проследил, чтобы злокозненный контрабандист не успел ничего предпринять и не попытался бежать.
Щурясь от яркого солнца, Дэмиен не спеша вышел на палубу. Так и есть: экипаж тоже взят под стражу, и его моряки смотрят на него в полной растерянности, не понимая, как такое могло случиться.
— Не беспокойтесь, это какая-то ошибка, — обратился к ним Дэмиен, в то время как на душе у него скребли кошки. — Сейчас я переговорю с властями — и все выяснится.
Лейтенант промолчал, однако всем своим видом дал понять, что думает по этому поводу. Он махнул рукой, и небольшой отряд двинулся к сходням. Интересно, что может быть известно этому сопляку в лейтенантской форме? Отчего он так уверен, что Дэмиена не ждет ничего хорошего? Нужно как можно скорее разобраться во всем самому!
Все еще недоумевая по поводу столь странного поведения Тилли, Аметист осторожно передвигалась по спальне, стараясь не потревожить сон Мэриан. Девочка постоянно капризничала, и Аметист с досадой думала о том, что ребенок скорее всего просто откликается на ее собственное смятенное состояние. Накануне Дэмиен яснее ясного дал понять, что с ним лучше не спорить. Неужели это проклятие будет висеть над ней до конца жизни? Но ведь скоро они покинут Ямайку — и кого тогда выберет этот безжалостный человек, чтобы грозить ей? Неужели ему хватит совести напустить порчу на Тилли? Аметист передернуло от одной этой мысли. И она позволит Мэриан расти в одном с ним доме? Нужно во что бы то ни стало вырваться из-под его власти, пока не поздно! Но куда ей бежать? Уильям… Милый Уильям! Нет уж, она больше не допустит, чтобы этот юноша страдал из-за нее, иначе ее убьет чувство вины за погубленную жизнь!
В гостиной раздались чьи-то голоса, и Аметист нехотя двинулась к двери. Каково же было ее удивление, когда она увидела того, о ком только что думала. Молодой Шеридан о чем-то оживленно шептался с Тилли.
— Уильям, что ты здесь делаешь? Уходи немедленно! Дэмиен вернется с минуты на минуту, и тогда всем нам не поздоровится…
Однако Уильям и не думал спасаться бегством.
— Успокойся, дорогая, Дэмиен Стрейт ничего мне не сделает. Он вообще больше ничего никому не сделает — руки коротки!
— Что… что все это значит?
— А то, что капитан арестован — он сидит в кутузке со всей своей командой, и скоро их будут судить за контрабанду.
— За контрабанду? — Аметист недоверчиво вскинула на него глаза. — Но ведь «Салли» совершенно открыто стоит в порту, и до сих пор на Дэмиена не было ни одного доноса. Кто же тогда…
— Я, Аметист! Это я открыто назвал его контрабандистом и не побоюсь свидетельствовать против него в суде. Полагаю, мои показания надолго свяжут руки ему и его приспешникам, а значит, ты десять раз успеешь сбежать.
— Сбежать?
— Неужели ты думаешь, что я позволю снова обвести тебя вокруг пальца и запугать пустыми угрозами в мой адрес? И как ты можешь до сих пор верить в его дурацкий обеа — ты же сама даешь ему оружие против себя!
— Уильям, это не «дурацкий обеа». Я слишком хорошо знаю, на что он способен.
— Глупости.
— Но это правда!
— Милая, — молодой человек ласково взял в ладони ее лицо и посмотрел так решительно, что слова протеста замерли у нее на губах, — ради Бога, выслушай меня. Давай отложим пока этот спор. Тебе угодно верить в сверхъестественные способности капитана Стрейта — что ж, будь по-твоему, хотя ты просто идешь на поводу у собственных страхов. Но только пойми одну вещь: я пошел против Стрейта и сжег за собой все мосты. Он больше не сможет морочить тебе голову тем, что мое благополучие напрямую зависит от твоей покорности его воле. Я вызвал огонь на себя, и ему волей-неволей придется действовать открыто, чтобы спастись от тюрьмы. Но посмотри на меня: я жив, здоров, и со мной ничего не случилось. Разве это не доказывает, что никакого обеа нет и что все это — твои смешные страхи?
— Ах, Уильям! Я все равно не хочу, чтобы ты рисковал из-за меня.
— Но я уже рискнул — нравится тебе это или нет! Я люблю тебя, милая, и не успокоюсь, пока не освобожу тебя из-под его власти!
— Спасибо тебе, но… но все это напрасно — теперь уже я никогда не буду свободна…
— Не падай духом, дорогая. Я уже купил для вас с Тилли места на корабле «Уайтстоун» — он отплывает завтра утром и направляется в Филадельфию. Когда капитан Стрейт узнает о твоем бегстве, вы будете уже далеко в открытом море!
— И на что я буду жить в Филадельфии?
— Вот ваши билеты на корабль, — Уильям достал из кармана плотный пакет. — Здесь есть немного денег — этого хватит, пока я сумею послать тебе еще.
— Но я не могу находиться у тебя на содержании, Уильям!
— Выходит, находиться на содержании у Стрейта лучше? — с неожиданной резкостью спросил Уильям. — Или ты предпочитаешь, чтобы за твое «содержание» я стал требовать ту плату, которую требовал у тебя он?
Аметист, покраснев, отвела глаза. Уильяму тут же стало стыдно за эту вспышку ревности.
— Прости, я не хотел тебя обидеть, но как еще мне внушить тебе, что иного пути нет?
— Да, наверное, ты прав, — прошептала Аметист, поднимая на юношу заплаканные глаза. — Как я смогу тебя отблагодарить?
Он заколебался.
— Ты можешь отблагодарить меня, если скажешь правду. Я хочу услышать это, прежде чем отпущу тебя на другой край света. Ты… ты никогда не любила меня, дорогая? — Он не спускал с нее умоляющего взгляда и повторял: — Пожалуйста, скажи, я должен знать!
— Нет, Уильям, я не любила тебя той любовью, которую ты заслуживаешь, — прошептала Аметист. — Ты мне очень дорог. Когда я вижу тебя, у меня становится легко на душе, и ты навсегда останешься в моем сердце, но не на том месте, которое хотелось бы занять тебе.
На лице юноши было написано такое отчаяние, что Аметист, не выдержав, обняла его за шею и воскликнула:
— Уильям, Уильям, простишь ли ты меня за это горе и боль? Поверь, меньше всего я хотела сделать тебе больно, ведь я действительно тебя люблю!
Он тоже крепко обнял ее, а потом решительно разжал руки и сделал шаг к двери.
— Я все понимаю, дорогая. Да, да, наконец-то я все понял! Я слишком сильно тебя любил, и это заслонило от меня многие вещи. Мы с первого дня потянулись друг к другу, но моя привязанность переросла в любовь, тогда как твоя осталась простой дружбой.
— Ох, Уильям… — Аметист с глухим рыданием уткнулась в его плечо.
— Не плачь, милая, ничего страшного не случилось. — Глаза Уильяма при этих словах подозрительно заблестели. — Ты оказала мне великую честь, сказав правду. Я горд и счастлив тем, что помог тебе разбить цепи, сковавшие тебя с капитаном Стрейтом. А теперь слушай внимательно: я должен сообщить тебе очень важную вещь.
Аметист молча кивнула.
— Сегодня же упакуй все свои вещи, чтобы не задерживаться здесь утром. Не сомневаюсь, что ваше плавание пройдет удачно. Когда вы сойдете с корабля, навести поверенного моего отца, Вилбура Хелмсвуда, и передай ему письмо от меня — он поможет вам на первых порах.
Аметист кинулась к нему на грудь, такая растерянная, такая беспомощная, что Уильям почувствовал: еще немного, и все его благие намерения пойдут прахом — он рухнет перед ней на колени и не уедет отсюда до тех пор, пока она не согласится вернуться с ним на плантацию. Ему пришлось напомнить себе о том, что Аметист не любит его — а значит, никогда не сможет, быть счастливой, даже если уступит его мольбам из чувства благодарности.
— Тебе все понятно? Ты согласна с моим планом?
Аметист кивнула:
— Да, Уильям, согласна и очень тебе благодарна, но… тебе правда ничего не грозит? Ты больше не позволишь Дэ-миену причинить тебе вред?
— Нет, милая, не позволю, — твердо ответил юноша. — А теперь пора собираться — завтра ровно в шесть я заеду за тобой на фургоне и доставлю на корабль.
— Спасибо тебе, — прошептала Аметист. Что еще она могла сказать?
Улыбнувшись на прощание, Уильям повернулся к двери и вышел.
Аметист долго смотрела ему вслед. Наконец она глубоко вздохнула и обратилась к Тилли:
— Ну что ты стоишь как истукан? Этак мы и до утра не управимся!
Сборы заняли весь остаток дня, и в течение всего этого времени Аметист ловила себя на том, что постоянно косится на дверь: не вернулся ли Дэмиен? Эта мысль не давала ей покоя даже ночью; несмотря на усталость, она то и дело просыпалась и растерянно смотрела на пустое место рядом с собой — ей не хватало близости его большого, сильного тела, его уверенных объятий и ласк…
Благодаря Уильяму у нее появилось несколько дней, чтобы скрыться от Дэмиена и первой добраться до Филадельфии. При его изворотливости капитан Стрейт наверняка сумеет снять все обвинения и скоро выйдет из тюрьмы, но время будет упущено — она успеет встретиться с мистером Хелмсвудом и заметет все следы. Вот она, долгожданная свобода! Наконец-то…
Вымученно улыбаясь дрожащими губами, Уильям без остановки махал изящной женщине на палубе «Уайтстоуна», покидавшего гавань с попутным ветром. Он стоял на причале до тех пор, пока корабль не превратился в маленькую точку, слившуюся с горизонтом, мысленно обращаясь к облику навсегда утраченной любви:
— Прощай, милая… Я люблю тебя, моя дорогая! Я буду любить тебя до самой смерти…
Дэмиен метался по сырой вонючей камере, словно дикий зверь, угодивший в клетку, иногда останавливаясь лишь для того, чтобы с яростным ругательством прихлопнуть особо назойливого москита или раздавить скорпиона, отважившегося выползти из щели в полу. Судя по тому, как менялось освещение в тусклом оконце, он уже третьи сутки парился в этому аду, доставляя несравненную радость бесчисленным полчищам вшей, блох и прочей голодной нечисти, с которыми был вынужден делить эту берлогу. Мало того что в тюрьму угодил он сам — англичане схватили и весь его экипаж. Судя по тому, как нагло обращались с капитаном его тюремщики, простым матросам пришлось в эти дни совсем несладко. Изнемогая от бессильной ярости, Дэмиен в тысячный раз подумал о свадьбе, назначенной на этот день. Знает ли Аметист о том, что случилось? Вспоминает ли о нем? И что она сделает, если…
Его мысли прервал пронзительный скрип ржавого железа. В массивной двери отворилась небольшая «кормушка», однако вместо обычной брани капитан услышал знакомый голос, говоривший правильно и связно:
— Я заглянул сюда проведать вас, Стрейт, и убедиться, что вы всем довольны.
Дэмиен в два прыжка оказался у двери и впился взглядом в суровое лицо Уильяма Шеридана.
— Мне пришлось ждать целых три дня, чтобы увидеть наконец того, кто на меня донес! — яростно прошипел он. — И как я сразу не догадался, что это ты!
— Верно, вы могли бы понять это с самого начала — я единственный человек в этом городе, не поддавшийся на ваши сказки про обеа и не убоявшийся мести ужасного черного колдуна. Видите ли, Стрейт, даже если я и пострадаю, мне терять нечего — станет Аметист вашей женой или нет, вы в любом случае напустите на меня порчу, не так ли? — Лицо Уильяма внезапно исказила яростная гримаса, и он громко воскликнул, не скрывая больше своей ненависти: — С чего ты взял, будто я снова позволю тебе использовать меня в твоих интересах? Кажется, сегодня должна была состояться твоя свадьба, Стрейт? Ну, так вот, ты можешь не хлопотать понапрасну — я повидался с преподобным Сидли и предупредил его, что церемонии не будет, иначе бедному святому отцу пришлось бы обивать порог пустого дома и гадать, куда же делись жених и невеста!
— Пустого дома? — глухо переспросил Дэмиен. Его огромные руки сжались в кулаки. — Где Аметист? Что ты с ней сделал?
— Аметист жива и здорова, за нее можешь не волноваться. Ей наконец-то удалось вырваться из твоих когтей раз и навсегда, и в данный момент она уже на полпути к Америке. Прежде чем тебя отсюда выпустят, Аметист успеет найти такое укрытие, где тебе в жизни ее не отыскать!
— Я не верю тебе, Шеридан! — сдавленно прохрипел капитан. — Ты ни за что от нее не откажешься. Наверняка ты прячешь ее где-то на плантации!
— Напрасно ты, Стрейт, судишь других людей по себе. Аметист не захотела выйти за меня — в противном случае мы давно бы уже поженились. В отличие от тебя я не стал прибегать ни к силе, ни к шантажу, чтобы добиться своего, — я слишком люблю эту женщину и не пожертвую ее счастьем в угоду собственным прихотям. Хотя что с тобой об этом толковать? Ты все равно ничего не поймешь. Она давно покинула Кингстон, и добраться до нее тебе уже не удастся — руки коротки. Когда твое дело будут рассматривать в суде, я лично явлюсь в город, чтобы свидетельствовать против тебя…
— Свидетельствовать против меня? — взревел Дэмиен. — Да что ты знаешь обо мне, мальчишка? Что это за дешевый спектакль?
— Возможно, так оно и есть, — Шеридан пожал плечами, — но пока в этом убедятся власти, ты окончательно проиграешь.
Улыбка на лице его соперника становилась все шире, и у Дэмиена все застыло внутри.
— А что же Аметист? Неужели она одобрила твой план?
— Аметист? — Уильям заколебался. Дэмиен уже не пытался скрыть охватившее его отчаяние, и все же юноша решил нанести последний'удар. — Аметист плакала от счастья, Стрейт, когда взошла на корабль. Она наконец-то обрела свободу.
Дэмиен зажмурился, не в силах преодолеть приступ черной тоски, охватившей его. Он не сомневался, что Шеридан сказал чистую правду и Аметист ему уже не вернуть…
— Итак, Стрейт, счастливо оставаться! — Беспечный голос соперника вырвал Дэмиена из мрачного оцепенения. — Мне здесь делать больше нечего. Ты теперь точно знаешь, что потерял ее. — Словно стремясь построить непреодолимую стену, Уильям звонко повторил, отчеканивая каждое слово: — Ты потерял Аметист, Стрейт, потерял навсегда!
Глава 10
Безуспешно стараясь уберечься от резкого декабрьского ветра, Аметист, прежде чем открыть дверцу кареты и расплатиться с кучером, плотно запахнула плащ. Услуги наемного экипажа были для нее непозволительной роскошью, но она боялась, что попросту не сумеет далеко уйти пешком по обледенелым улицам. За месяц, прожитый в Филадельфии, ей так и не удалось привыкнуть к зимней стуже.
Вздрагивая под порывами жестокого ветра, Аметист поспешила укрыться в небольшом магазинчике на перекрестке двух улиц.
Ее возвращение в Филадельфию сопровождалось такими неожиданными трудностями, что она всерьез стала опасаться: уж не преследует ли ее Дэмиен своим обеа, находясь на Ямайке? Уильям уверял, что власти продержат капитана за решеткой максимум три недели и этого времени вполне достаточно, чтобы с помощью мистера Хелмсвуда устроиться на новом месте. Но как бы тщательно он все ни продумал, его плану не суждено было сбыться. Попав в Филадельфию, Аметист с Мэриан и Тилли отправились к «Эллеру» и сняли там номер. Это стоило довольно дорого, но она и не рассчитывала задержаться там надолго: наверняка мистер Хелмсвуд найдет для них более подходящий приют. Не тратя времени даром, Аметист оставила Тилли распаковывать вещи и присматривать за Мэриан, а сама поспешила в контору к мистеру Хелмсвуду. Каково же было ее отчаяние, когда выяснилось, что мистер Хелмсвуд неделю назад погиб в дорожном происшествии!
К «Эллеру» Аметист возвращалась, полная самых мрачных предчувствий. Ответственность за Мэриан и Тилли легла на ее плечи тяжким грузом. Все последовавшие за этим недели она старательно просматривала колонки объявлений в местных газетах, но на этот раз выдающаяся внешность и юные годы сыграли с ней злую шутку: никто не желал брать на службу странную особу с яркой внешностью и с ребенком на руках. В итоге ей пришлось экономить каждый грош. От «Эллера» они перебрались в меблированные комнаты вдовы Грейдон, но к исходу месяца деньги кончились и нечем было заплатить за неделю вперед. Аметист ничего не оставалось, как продать подаренные когда-то Дэмиеном драгоценности.
Стараясь не выдавать обуревавшие ее чувства, Аметист приблизилась к прилавку. Стоявший за ним тщедушный человечек смерил юную клиентку откровенно оценивающим взглядом.
— Полагаю, Вы и есть мистер Фолуорт, — нерешительно начала Аметист.
— Да, это я и есть. Чем могу помочь вам, мэм? — Гнусавый, невнятный выговор этого господина неприятно резал слух, и Аметист стало совсем не по себе.
Хорошо еще, что в свое время она не поленилась взять с собой на Ямайку кое-какие зимние вещи, и теперь у нее не было недостатка в теплой одежде. Она не сомневалась, что выглядит достаточно солидно в темно-сером бархатном пальто. Ювелир явно прикидывал про себя цену ее наряда, и Аметист нарочно немного распахнула полы, чтобы стало видно, как тускло поблескивает роскошная меховая опушка.
— Да, мистер Фолуорт, мне нужна ваша помощь. В конторе у мистера Уилбура Хелмсвуда мне порекомендовали вас как компетентного и порядочного ювелира, который даст за мои драгоценности настоящую цену.
Аметист извлекла из своей сумки небольшой замшевый мешочек. Торговец явно смешался, когда увидел, что хочет предложить на продажу эта юная особа — такой роскошной коллекцией не побрезговала бы ни одна из дам высшего света!
Наконец мистер Фолуорт вышел из задумчивости и взялся за увеличительное стекло. Он долго и придирчиво изучал под лупой каждый камень и остался вполне доволен их качеством. Тем не менее в его гнусавом голосе звучала явная растерянность.
— Ну что же, мисс, ваши камни действительно на редкость хороши, вот только я боюсь, что мне не под силу выложить за них сразу всю сумму. Честно говоря, я бы вообще воздержался от такой покупки, но если вам так угодно, я мог бы взять их у вас на комиссию.
Аметист никак не ожидала столь решительного отказа.
— Боюсь, я не совсем понимаю вас, сэр, — пробормотала она.
— Я готов принять у вас эти камни под расписку и выставить их на продажу — вот что я имею в виду. Если что-то будет продано, то я возьму себе заранее оговоренный процент, а вам достанется остальная сумма.
За спиной у Аметист хлопнула дверь, и в магазин вошел еще один покупатель, но ей сейчас было не до того.
— Следовательно, вы сможете держать драгоценности у себя бог знает сколько времени, а я при этом не получу ни гроша, сэр? Боюсь, что такие условия мне не подходят, так как я срочно нуждаюсь в деньгах. Вы могли бы предложить мне что-то еще?
Внезапно Аметист обнаружила, что торговец почти не слушает се, поскольку все его внимание было приковано к человеку у нее за спиной. Она обернулась и услышала знакомый бархатный голос:
— Дорогая, определенно вы слишком неопытны в сделках подобного рода…
— Арман!
Аметист и сама не знала, радоваться ей этой встрече или стыдиться того, что она произошла при подобных обстоятельствах, поэтому постаралась отвлечь Армана от цели, с которой явилась в лавку к ювелиру.
— Как я рада вас видеть! Вы, наверное, зашли купить какую-нибудь безделушку для своей новой приятельницы?
— Дорогая, — серьезно отвечал Арман, не поддаваясь на се попытку свести разговор к бессодержательной болтовне, — я пришел сюда, потому что искал вас!
— Меня? — На этот раз Аметист не удалось скрыть растерянность. — Вот это новость! Но откуда вы вообще узнали, что я вернулась в город?
— Все чрезвычайно просто, моя милая. — Бошан ласково провел рукой по ее щеке. — Сегодня я вернулся из Нью-Йорка и получил известие, что вы приехали в Филадельфию одна, без месье Стрейта. Я расспросил кое-кого и узнал, где вы остановились, а ваша горничная сказала, что вы пошли в этот магазин.
— Ох уж эта Тилли! — воскликнула Аметист. — Совсем ничего не соображает…
— Напротив, дорогая, она очень сообразительная особа. Ей не составило труда убедиться, что я искренне озабочен вашей судьбой, а поскольку у нее не было уверенности в успехе вашего предприятия, она рассказала мне…
— …она рассказала вам, как меня найти, — закончила за Армана Аметист.
— Вам не следует сердиться на Тилли — эта женщина любит и уважает вас и думает только о вашем благе. — Француз повернулся к хозяину лавки и уверенно произнес: — Увы, месье Фолуорт, мадемуазель Грир передумала. Она не будет продавать эти вещи.
— Арман, что вы такое говорите? Я должна… Бошан не дал ей договорить, прижав палец к губам.
— Сперва нам надо кое-что обсудить, — говоря это, он увлек Аметист к двери, — а уж потом вы поступите так, как захотите. Надеюсь, небольшая отсрочка вам не повредит. Если мы не найдем иного выхода, я по крайней мере помогу вам получить за драгоценности хорошие деньги. Совершенно очевидно, что вы не очень-то сведущи в ювелирном деле, и уж тем более в торговле!
— Как это ни прискорбно, но я вынуждена согласиться с вами, — призналась Аметист со смущенной улыбкой. — Боюсь, что за последний месяц я проявила себя не самым блестящим образом…
— Ну что ж, тогда вы тем более не должны отвергать мою помощь, а мое неизменное восхищение вашими достоинствами непременно вернет вам веру в собственные силы!
— Ох, Арман! — Аметист невольно снова улыбнулась, услышав столь изысканный комплимент, — вы вечно мне льстите… — Она оперлась на предложенную ей руку и решительно произнесла: — Но я все равно готова принять вашу помощь!
Арман помог своей спутнице подняться в ожидавшую их карету и спросил:
— Прикажете отвести вас домой? Тилли вполне достойна роли дуэньи, и я был бы рад побеседовать с вами вдали от любопытных ушей. Вы позволите мне нанести вам визит на подобных условиях, дорогая?
— Арман! — Аметист искренне возмутилась, услышав подобный вопрос. — Как вы можете сомневаться? Вы всегда вели себя по-джентльменски!
Вздрагивая под порывами жестокого ветра, Аметист поспешила укрыться в небольшом магазинчике на перекрестке двух улиц.
Ее возвращение в Филадельфию сопровождалось такими неожиданными трудностями, что она всерьез стала опасаться: уж не преследует ли ее Дэмиен своим обеа, находясь на Ямайке? Уильям уверял, что власти продержат капитана за решеткой максимум три недели и этого времени вполне достаточно, чтобы с помощью мистера Хелмсвуда устроиться на новом месте. Но как бы тщательно он все ни продумал, его плану не суждено было сбыться. Попав в Филадельфию, Аметист с Мэриан и Тилли отправились к «Эллеру» и сняли там номер. Это стоило довольно дорого, но она и не рассчитывала задержаться там надолго: наверняка мистер Хелмсвуд найдет для них более подходящий приют. Не тратя времени даром, Аметист оставила Тилли распаковывать вещи и присматривать за Мэриан, а сама поспешила в контору к мистеру Хелмсвуду. Каково же было ее отчаяние, когда выяснилось, что мистер Хелмсвуд неделю назад погиб в дорожном происшествии!
К «Эллеру» Аметист возвращалась, полная самых мрачных предчувствий. Ответственность за Мэриан и Тилли легла на ее плечи тяжким грузом. Все последовавшие за этим недели она старательно просматривала колонки объявлений в местных газетах, но на этот раз выдающаяся внешность и юные годы сыграли с ней злую шутку: никто не желал брать на службу странную особу с яркой внешностью и с ребенком на руках. В итоге ей пришлось экономить каждый грош. От «Эллера» они перебрались в меблированные комнаты вдовы Грейдон, но к исходу месяца деньги кончились и нечем было заплатить за неделю вперед. Аметист ничего не оставалось, как продать подаренные когда-то Дэмиеном драгоценности.
Стараясь не выдавать обуревавшие ее чувства, Аметист приблизилась к прилавку. Стоявший за ним тщедушный человечек смерил юную клиентку откровенно оценивающим взглядом.
— Полагаю, Вы и есть мистер Фолуорт, — нерешительно начала Аметист.
— Да, это я и есть. Чем могу помочь вам, мэм? — Гнусавый, невнятный выговор этого господина неприятно резал слух, и Аметист стало совсем не по себе.
Хорошо еще, что в свое время она не поленилась взять с собой на Ямайку кое-какие зимние вещи, и теперь у нее не было недостатка в теплой одежде. Она не сомневалась, что выглядит достаточно солидно в темно-сером бархатном пальто. Ювелир явно прикидывал про себя цену ее наряда, и Аметист нарочно немного распахнула полы, чтобы стало видно, как тускло поблескивает роскошная меховая опушка.
— Да, мистер Фолуорт, мне нужна ваша помощь. В конторе у мистера Уилбура Хелмсвуда мне порекомендовали вас как компетентного и порядочного ювелира, который даст за мои драгоценности настоящую цену.
Аметист извлекла из своей сумки небольшой замшевый мешочек. Торговец явно смешался, когда увидел, что хочет предложить на продажу эта юная особа — такой роскошной коллекцией не побрезговала бы ни одна из дам высшего света!
Наконец мистер Фолуорт вышел из задумчивости и взялся за увеличительное стекло. Он долго и придирчиво изучал под лупой каждый камень и остался вполне доволен их качеством. Тем не менее в его гнусавом голосе звучала явная растерянность.
— Ну что же, мисс, ваши камни действительно на редкость хороши, вот только я боюсь, что мне не под силу выложить за них сразу всю сумму. Честно говоря, я бы вообще воздержался от такой покупки, но если вам так угодно, я мог бы взять их у вас на комиссию.
Аметист никак не ожидала столь решительного отказа.
— Боюсь, я не совсем понимаю вас, сэр, — пробормотала она.
— Я готов принять у вас эти камни под расписку и выставить их на продажу — вот что я имею в виду. Если что-то будет продано, то я возьму себе заранее оговоренный процент, а вам достанется остальная сумма.
За спиной у Аметист хлопнула дверь, и в магазин вошел еще один покупатель, но ей сейчас было не до того.
— Следовательно, вы сможете держать драгоценности у себя бог знает сколько времени, а я при этом не получу ни гроша, сэр? Боюсь, что такие условия мне не подходят, так как я срочно нуждаюсь в деньгах. Вы могли бы предложить мне что-то еще?
Внезапно Аметист обнаружила, что торговец почти не слушает се, поскольку все его внимание было приковано к человеку у нее за спиной. Она обернулась и услышала знакомый бархатный голос:
— Дорогая, определенно вы слишком неопытны в сделках подобного рода…
— Арман!
Аметист и сама не знала, радоваться ей этой встрече или стыдиться того, что она произошла при подобных обстоятельствах, поэтому постаралась отвлечь Армана от цели, с которой явилась в лавку к ювелиру.
— Как я рада вас видеть! Вы, наверное, зашли купить какую-нибудь безделушку для своей новой приятельницы?
— Дорогая, — серьезно отвечал Арман, не поддаваясь на се попытку свести разговор к бессодержательной болтовне, — я пришел сюда, потому что искал вас!
— Меня? — На этот раз Аметист не удалось скрыть растерянность. — Вот это новость! Но откуда вы вообще узнали, что я вернулась в город?
— Все чрезвычайно просто, моя милая. — Бошан ласково провел рукой по ее щеке. — Сегодня я вернулся из Нью-Йорка и получил известие, что вы приехали в Филадельфию одна, без месье Стрейта. Я расспросил кое-кого и узнал, где вы остановились, а ваша горничная сказала, что вы пошли в этот магазин.
— Ох уж эта Тилли! — воскликнула Аметист. — Совсем ничего не соображает…
— Напротив, дорогая, она очень сообразительная особа. Ей не составило труда убедиться, что я искренне озабочен вашей судьбой, а поскольку у нее не было уверенности в успехе вашего предприятия, она рассказала мне…
— …она рассказала вам, как меня найти, — закончила за Армана Аметист.
— Вам не следует сердиться на Тилли — эта женщина любит и уважает вас и думает только о вашем благе. — Француз повернулся к хозяину лавки и уверенно произнес: — Увы, месье Фолуорт, мадемуазель Грир передумала. Она не будет продавать эти вещи.
— Арман, что вы такое говорите? Я должна… Бошан не дал ей договорить, прижав палец к губам.
— Сперва нам надо кое-что обсудить, — говоря это, он увлек Аметист к двери, — а уж потом вы поступите так, как захотите. Надеюсь, небольшая отсрочка вам не повредит. Если мы не найдем иного выхода, я по крайней мере помогу вам получить за драгоценности хорошие деньги. Совершенно очевидно, что вы не очень-то сведущи в ювелирном деле, и уж тем более в торговле!
— Как это ни прискорбно, но я вынуждена согласиться с вами, — призналась Аметист со смущенной улыбкой. — Боюсь, что за последний месяц я проявила себя не самым блестящим образом…
— Ну что ж, тогда вы тем более не должны отвергать мою помощь, а мое неизменное восхищение вашими достоинствами непременно вернет вам веру в собственные силы!
— Ох, Арман! — Аметист невольно снова улыбнулась, услышав столь изысканный комплимент, — вы вечно мне льстите… — Она оперлась на предложенную ей руку и решительно произнесла: — Но я все равно готова принять вашу помощь!
Арман помог своей спутнице подняться в ожидавшую их карету и спросил:
— Прикажете отвести вас домой? Тилли вполне достойна роли дуэньи, и я был бы рад побеседовать с вами вдали от любопытных ушей. Вы позволите мне нанести вам визит на подобных условиях, дорогая?
— Арман! — Аметист искренне возмутилась, услышав подобный вопрос. — Как вы можете сомневаться? Вы всегда вели себя по-джентльменски!