Барбьери Элейн. Опасные добродетели

   — Я не понимаю, о чем вы говорите.
   — Все ты прекрасно понимаешь. Но если хочешь, чтобы я растолковал тебе, изволь. — Старик сурово посмотрел на Уэса. — Я видел, как ты разговаривал с Онести…
   Уэс напрягся.
   — И думаю, был с ней не слишком-то вежлив. Из-за этого она вынуждена была отправить Джереми домой — хотела уберечь его от неприятностей. Онести может сама позаботиться о себе. Я бы ничего не стал говорить сейчас, если бы не выражение твоих глаз.
   — Выражение моих глаз…
   — Да! Именно так! И не пытайся притворяться, будто не понимаешь меня! Я не настолько стар, черт побери, чтобы не распознать твои мысли!
   Уэс внимательно посмотрел на старика. «Кто он и какое отношение имеет к Онести?» — подумал он.
   — Тебя интересует, кто я такой, не так ли?
   Уэс ничего не ответил.
   — Меня зовут Сэм Потс. Нет нужды называть мне твое имя. Я уже знаю и его, и твою репутацию, которая совсем меня не впечатляет. Нет, перед тобой не отец Онести и не ее дед, можешь не гадать. Ты говоришь с тем, кто должен предупредить тебя, вот и все. И я предупреждаю. Занимайся своим делом и не лезь куда не надо.
   — Иначе что?
   — Могу объяснить, если ты такой непонятливый.
   Уэс помрачнел:
   — Думаешь, ты сможешь выставить меня из города?
   — Вовсе не собираюсь этого делать.
   Уэс был удивлен. Сумасшедший старик! Он игнорировал тот факт, что Уэс во всем превосходил его, и тем не менее откровенно угрожал ему.
   — Занимайся своим делом, старик.
   — Я же сказал, что меня зовут Сэм.
   — Занимайся своим делом, Сэм.
   Впервые за время разговора Потс улыбнулся редкозубой улыбкой, в которой не было и намека на дружеское расположение.
   — Советую тебе делать то же самое. И держись подальше от Онести, тогда все будет в порядке. — Немного помедлив, Сэм хотел было уйти, но неожиданно обернулся. Его морщинистое лицо выглядело спокойным, когда он добавил: — Запомни, что я сказал, слышишь?
   Уэс не стал отвечать. Он повернулся к бару и увидел в зеркале, как старик на полусогнутых ногах направился прямо к Онести.
 
   — Онести, дорогая…
   Девушка подняла голову, услышав голос Сэма, искренне улыбнулась:
   — Сэм, могучий старый пес…
   — Да, я такой, не так ли? — Лицо Сэма оставалось серьезным. — У тебя найдется минутка поговорить со мной, дорогая?
   — Эй, Онести, что сегодня происходит? Ты будешь сдавать карты?
   Онести повернулась к ковбою и ответила одним словом:
   — Нет.
   Сделав знак сменяющему крупье, Онести услышала возгласы разочарованных игроков. Она успокоила их несколькими ласковыми словами, после чего позволила Сэму обнять ее. Он отвел девушку в угол и улыбнулся:
   — Сегодня ты выглядишь необычайно красивой, дорогая.
   — А разве обычно я не красивая? Ты и раньше говорил мне это.
   Сэм неожиданно вздохнул:
   — Мне кажется, у тебя неприятности, не так ли?
   Онести едва удержалась от желания взглянуть в сторону бара.
   — Какие неприятности?
   — Ты всегда была хорошенькой девушкой, и на тебя постоянно заглядывались мужчины. Теперь ты женщина, и противиться своим желаниям становится все труднее.
   — Сэм…
   — Держись подальше от него, Онести. — Внезапно лицо старика помрачнело. — Он не такой, как другие мужчины. С ним нельзя играть. — На ее вопросительный взгляд он ответил: — Ты знаешь, о ком я говорю.
   Онести не стала притворяться:
   — Не беспокойся обо мне.
   — Я и не думаю беспокоиться.
   Что-то в голосе Сэма встревожило ее.
   — Почему ты заговорил об этом, Сэм?
   — Я посмотрел в глаза Уэсу Хауэллу, после того как он взглянул на тебя, и увидел причину для беспокойства. Поэтому и говорю тебе. Я оберегал тебя всю свою жизнь и сейчас не могу оставаться в стороне, что бы ты ни говорила. Я уже предупредил его…
   — Предупредил его? — Онести недоверчиво взглянула на него. — И что же ты сказал ему?
   — Ничего особенного. Посоветовал, как и тебе, поостеречься.
   — Я не боюсь ни Уэса Хауэлла, ни какого-либо другого мужчину!
   — Не зарывайся! — Сэм покачал головой, увидев, что Онести поджала губы. — И не сходи с ума.
   — Я и не схожу.
   — Еще как сходишь.
   Онести задумалась. «А ведь он прав», — констатировала она.
   — Ну и что? Я уже взрослая, Сэм, и могу сама решить, что мне надо! Мне не хочется, чтобы кто-то вмешивался в мою жизнь!
   Сэм ничего не ответил, и Онести попыталась овладеть собой. Она примирительно погладила его колючую щеку, затем продолжила более мягким тоном:
   — Я очень высоко ценю все то, что ты сделал для меня, но сейчас уже не надо следить за мной.
   Сэм смотрел на нее своими маленькими немигающими глазками.
   — Я уже не та маленькая потерявшаяся девочка, которую ты нашел у реки, Сэм.
   Неожиданно глаза Сэма увлажнились.
   — Да, ты права, дорогая.
   Онести вдруг сама ощутила, что на глаза навертываются слезы, и рассмеялась, чувствуя теплоту в его взгляде и в своем сердце.
   — Старый плут! — Онести проглотила подступивший к горлу ком. — Ладно, ты предупредил меня, а я восприняла все, что ты сказал. Теперь можешь не беспокоиться. — Девушка отступила на шаг назад. — Я должна идти. Парни за столом злятся, и Джуэл, как ястреб, следит за мной.
   — О, эта женщина… — Небольшой конфликт между двумя спасителями Онести дал о себе знать. Сэм недовольно проворчал: — Она самая упрямая из тех, что я когда-либо знал… и самая властная. С удовольствием поучала бы даже солнце, как ему светить, если бы могла. Однако ты не волнуйся. Джуэл старается казаться строгой, но ничего не сделает, потому что слишком привыкла к тебе. — Неожиданно старик подмигнул: — Кроме того, я всегда могу заступиться за тебя. — Онести с благодарностью посмотрела на отважного Сэма, а он добавил: — Если буду нужен тебе, только позови.
   — Хорошо, Сэм. — Онести заставила себя улыбнуться. — Если бы ты нашел сегодня время побриться, я поцеловала бы тебя в щеку.
   — Знаешь, я слишком стар для таких глупостей. Иди за свой стол, иначе, чувствую, мне предстоит серьезный разговор с Джуэл.
   Взявшись за карты, Онести проводила взглядом костлявую фигуру Сэма, удивляясь, как не раз бывало и прежде, насколько точно старик мог читать ее мысли.
   — Ты собираешься сдавать карты, Онести?
   Онести вернулась к действительности и, лукаво улыбнувшись высокому ковбою, сидящему напротив нее, прошептала:
   — Для тебя, Бак, готова сделать все, что угодно.
   Она не знала, что заставило ее поднять голову в тот момент, когда Уэс Хауэлл, пробираясь сквозь толпу, направился к выходу. Он вышел из салуна не обернувшись, и Онести со странным ощущением потери снова приступила к своим обязанностям.
 
   — Расскажи мне об Онести Бьюкенен все, что ты знаешь.
   Встретившись с Джоном Генри Брауном на улице спустя несколько минут после ухода из «Техасского бриллианта», Уэс не мог поверить в удачу. Из всех людей, с которыми ему приходилось встречаться со времени прибытия в Колдуэлл, этот бывший техасец, пожалуй, был единственным, кому можно было доверять.
   Уэс завел с ним разговор по пути в ресторан Верди Коттера. Помощник начальника полиции испытывал слабость к пончикам Берди и потому предпочитал это заведение. Учитывая свое возбужденное состояние и то, что выпил уже гораздо больше нормы, Уэс ограничился чашечкой кофе. Тучный ресторатор переваливаясь пошел на кухню, в то время как Уэс бегло оглядел комнату. Здесь были только постоянные посетители. Скоро заведение закроется на ночь. Уэс повернулся к Джону Генри, ожидая ответа. Казалось, тот был удивлен.
   — Об Онести можно рассказать не так уж много. Я приехал в город два года назад и уже сообщил тебе все, что знаю.
   Уэс напрягся, стараясь сохранять спокойствие:
   — Ты рассказал мне только то, что я и сам заметил, наблюдая за ней. Она так же ловко манипулирует картами, как и мужчинами.
   — Да, конечно, однако, черт побери, мне никогда не приходилось играть с ней. За ее длинными тонкими пальцами невозможно уследить.
   Длинные тонкие пальцы. Уэс хорошо помнил их. Они так нежно гладили его спину, дрожали, расстегивая пуговицы на его рубашке…
   Стараясь подавить нарастающее возбуждение, Уэс ответил:
   — Да, я видел ее за работой, но мне хочется знать о ней больше. Откуда она? Каково ее прошлое?
   — О, кажется, этого никто толком не знает. Говорят, что Онести сама плохо помнит свое прошлое.
   — Да что ты!
   — Рассказывают разные истории. Будто бы Джуэл приехала сюда с Онести несколько лет назад. До этого она держала салун в Абилине, но, когда дела пошли плохо, продала его и перебралась в Колдуэлл. Она очень деловая женщина, эта Джуэл. Очень крутая леди, но вполне ладит с клиентами.
   — Ну а что известно об Онести?
   — Поговаривают, что она дочь Джуэл, а отца своего никогда не знала. Но существует и другая история.
   — Какая же?
   — Будто бы Джуэл нашла ее.
   — Нашла?
   — Когда Онести была совсем маленькой… у реки.
   Уэс молчал.
   — Знаю, что эта история кажется невероятной. Если повозку накрыло волной и поток подхватил малышку, ее трудно было бы найти, не так ли? К тому же, говорят, в повозке была не одна девочка.
   — Не одна?
   — Да. Ходят слухи, будто несколько лет назад один приезжий человек, знавший Онести в Абилине, рассказал, что, кроме нее, в повозке были еще две девочки и что с того дня она больше не видела ни своих родителей, ни сестер. Он также говорил, что, когда Онести была маленькой, она расспрашивала всех, кто приезжал в Абилин, о своих сестрах. Джуэл просто сходила с ума. Вероятно, поэтому Онести прекратила поиски.
   — Значит, Джуэл воспитала ее?
   — Похоже, что так. Но и Сэм Потс также опекал ее все это время.
   — Потс…
   — Говорят, он был вместе с Джуэл, когда она нашла Онести.
   Уэс вспомнил разговор со стариком, и ему стало понятно его поведение.
   — А что общего у Онести с Чарльзом Вебстером?
   — Это мне не совсем понятно. — Джон Генри пожал плечами, его угловатое лицо выглядело озадаченным. — Как я уже говорил, Джуэл, Вебстер и Онести большие друзья. Управляющий банком все время крутится рядом с ними. Говорят, Джуэл — его женщина и они вместе уже много лет.
   — Много лет…
   — Да, насколько мне известно, Онести была еще совсем маленькой, когда Вебстер сошелся с Джуэл. Теперь же она уже не ребенок, а Вебстер продолжает преподносить ей подарки.
   — Подарки?
   — Да, причем очень дорогие. — На лице Джона Генри промелькнула обида. — Кстати, недавно он купил лошадь, которую хотел приобрести я. Вебстер увел ее прямо у меня из-под носа, превосходную чалую кобылу, и подарил Онести на день рождения вместе с седлом и остальным снаряжением.
   — Лошадь? Что будет делать с ней такая девушка, как Онести?
   Джон Генри неожиданно улыбнулся:
   — Наверное, ты никогда не видел, как она ездит верхом. — Он фыркнул, вызвав у Уэса раздражение, затем продолжил: — Иногда Онести выезжает по утрам. Она надевает штаны, которые обтягивают ее так, что мужчины просто стонут.
   Внезапно Уэса охватило какое-то непонятное чувство, и он произнес гораздо резче, чем намеревался:
   — Значит, Вебстеру нравятся женщины из салуна.
   — Нет. Насколько я знаю, он никогда не засматривался на других девушек. Кстати, многие думали, что Вебстер собирается жениться на Джуэл, но потом выяснилось, что он уже женат…
   — Женат?
   — Да. Его жена очень больна… и помещена в какую-то больницу на востоке… поэтому он и сблизился с Джуэл и Онести.
   Уэс понимающе кивнул:
   — А Джереми Силс?
   — Я уже рассказывал о нем. Его отец был пьяницей, и Силс, кажется, следует по его стопам. Он часто скандалит, но достаточно безобиден и больше вредит самому себе.
   Уэс не выдержал и спросил:
   — А что ты знаешь об отношениях Онести и Силса?
   Джон Генри пожал плечами.
   — И все-таки? — настаивал Уэс.
   — Они очень дружны, но большего сказать не могу. Если между ними и есть что-то, Силс тщательно скрывает это, потому что Онести кокетничает почти с каждым мужчиной, входящим в салун. — Джон Генри усмехнулся. — Возможно, поэтому бедный парень и пьет!
   Уэс вздрогнул, вспомнив, сколько стаканов он сам осушил за этот вечер.
   Покончив с пончиками, Джон Генри деловито облизывал пальцы, когда Уэс спросил:
   — А ты не слышал, говорят ли люди о деньгах, которые скоро должны поступить в банк?
   Бывший техасец поднял голову и улыбнулся:
   — Об этом толкует весь город.
   — А что думает по этому поводу начальник полиции?
   — Он не говорит об этом.
   — Хорошо, тогда я скажу. — Джон Генри внимательно посмотрел на него. — Хочу привлечь несколько человек для охраны банка. Буду рад, если ты поможешь мне.
   — Но я работаю на Карра.
   — Разве при этом нельзя помогать мне?
   — Не знаю…
   Уэс подавил улыбку:
   — Это называется сотрудничеством, однако начальник полиции почему-то отказывается его расширять. Твоя помощь облегчит мою задачу и обеспечит безопасность тех, кто заинтересован в сохранности денег, включая тебя и Карра.
   Джон Генри продолжал молчать.
   — Компания «Слейтер энтерпрайзес» платит мне за мою работу. Заплатит и тебе за помощь.
   — За какую помощь?
   — Мне нужно найти несколько человек, которым можно было бы доверять. Компания готова выплатить премии, если их деньги будут в сохранности. Поскольку ты лучше знаешь город, чем я, подбери несколько парней.
   Помощник начальника полиции кивнул с серьезным выражением лица:
   — Я могу назвать нескольких, которые, на мой взгляд, должны заинтересовать тебя, но, по правде говоря, мне хотелось бы сначала самому поговорить с ними, если не возражаешь.
   — Мне нужно как можно скорее узнать результат. Первая партия денег должна прибыть в понедельник.
   — Я знаю, как и весь город.
   Уэс хотел ответить, но в это время к ним подошел усталый Берди:
   — Я закрываю ресторан, парни.
   Оставив на столе деньги, Уэс подождал, пока встанет Джон Генри, затем направился к двери. На улице он протянул бывшему техасцу руку:
   — Мне было приятно поговорить с тобой, Джон Генри.
   — Мне тоже. — Лицо парня осветилось улыбкой. — Увидимся завтра.
   Проводив взглядом помощника начальника полиции, Уэс непроизвольно бросил взгляд на вход в «Техасский бриллиант».
   «Эти длинные тонкие пальцы, — мысленно произнес он. По его спине пробежал холодок. — Да она настоящая чародейка, не иначе», — заключил техасец.
 
   Сэм ехал, пустив лошадь медленным шагом. Знакомый запах земли заполнил ноздри. Вокруг слышались ночные звуки. Прохладный воздух освежал. Над головой на темном бархатном небе сияли звезды. Полная луна освещала холмистый пейзаж. По светлой, как днем, дороге ехать было легко, и потому Сэм мог подумать.
   Старик выругался, вспомнив сцену, свидетелем которой был недавно в салуне «Техасский бриллиант». Он сразу понял, что не все в порядке, когда увидел Онести, спускавшуюся вниз по лестнице. На секунду в памяти всплыло испуганное, больное лихорадкой дитя, выброшенное потоком на берег. Казалось, взгляд этого ребенка и сейчас проступал в красивых глазах Онести. Когда же глаза девушки встретились с глазами Уэса Хауэлла, Сэм понял, в чем дело.
   Он всегда говорил Онести, что из-за своего кокетства она попадет в беду. И как в воду глядел: девушка затеяла игру с неподходящим человеком. Сэм сжал челюсти. Ему все стало ясно, как только он взглянул на Хауэлла. Только слепой мог не увидеть, что техасец хочет овладеть Онести.
   Сэм заерзал в седле, волнение его нарастало. Старик знал, почему это произошло. Онести никак не могла успокоиться, все ждала и ждала невозможного, верила, что произойдет чудо и она встретится со своими сестрами, которых унесли мутные воды, едва не отнявшие у нее жизнь. Ей было обидно, что никто не верил в это, и страшно от зарождавшегося с годами сомнения.
   Сердито смахнув набежавшую слезу, Сэм почувствовал, как сжалось горло. Онести, конечно, была расстроена. Она вызывающе вела себя, как будто бросала вызов судьбе, которая лишила ее того, чего она больше всего желала. Девушка явно страдала, и Сэм переживал за нее.
   Он понимал ее муки. Любимая дочка в таком же возрасте, в каком была Онести, когда ее нашли, навсегда покинула его. Сначала оспа унесла жену, а через год от той же самой болезни умерла и девочка. Сэм не мог прийти в себя несколько лет. Стараясь не вспоминать о своем горе, он даже не произносил имени дочери, однако знал, что боль никогда не пройдет. Затем судьба послала ему этого красивого ангелочка, безвольно лежащего на берегу реки, и, как только девочка открыла глаза и протянула к нему ручки, ища утешения…
   Сэм тяжело вздохнул. Он никому не рассказывал, даже Онести, о своей дочери. Ему казалось, что ребенком Онести приняла бы эту историю за выдумку, сочиненную только для того, чтобы она слушалась его. Сэм понимал Онести лучше, чем кто-либо другой. Полжизни она разыскивала сестер и в то же время оплакивала их. Он сам, горюя о потере, не верил, что никогда не увидит дочурку. Сэм знал, что Онести не успокоится, пока не узнает о судьбе своих сестер, ведь девушка поверила, что они живы и стремятся, как и она, воссоединиться. Всем сердцем желая помочь ей, старик готов был ради нее отдать жизнь.
   Что касается Уэса Хауэлла…
   Сэм помрачнел. Этот парень не дурак, сразу все понял, однако старик сомневался, что его предупреждение может что-нибудь изменить. Хауэлл не отступит от задуманного. Но и он, Сэм, не привык идти на попятную.
   Сэм потер шею своей узловатой рукой. Черт побери, как все сложно! Казалось, Онести попала в водоворот, который тянет ее вниз, а он стоит на берегу и размышляет, прыгать или нет.
   Ладно, он разберется с Хауэллом. Надо посмотреть, что будет дальше. А сейчас пора отдыхать.
   Сэм взглянул на ночное небо, проехал еще немного и устроился на ночлег. Утром, продолжая путь, старик подумал, что чем больше он старается предотвратить надвигающиеся неприятности, тем сильнее боится, что все его усилия окажутся напрасными.
 
   Веселье на главной улице Колдуэлла было в самом разгаре, когда Уэс шел по ее дощатому настилу. Его разговор с Джоном Генри принес ему мало пользы, если не считать, что теперь он еще яснее понял, как много нужно сделать и как мало у него на это времени.
   Уэс решительно открыл дверь очередного салуна, что обязательно делал на протяжении всего пути. Его терпение было на пределе. Странно, но подготовка операции, составлявшая значительную часть его работы, раньше никогда не казалась ему такой скучной. Напротив, он всегда считал, что знакомство с новым городом сродни подбору кусочков картинки-загадки. Собранные воедино сведения позволяли видеть обстановку в целом. Он знал, что это необходимо. Такое видение не раз спасало ему жизнь. Что касается информации Джона Генри…
   «Длинные тонкие пальцы…» Когда в голове возникал этот образ, мысли Уэса начинали путаться.
   Он разозлился. Это немыслимо — так сходить с ума! И причина известна. Плоть одолевает разум, а это очень опасно. Разве можно было предвидеть такую ситуацию? Конечно, никогда не поздно принять приглашение первой попавшейся проститутки, но легче от этого не станет, ведь это будет совсем не то теплое, страстное женское тело, которое он желает.
   «…ты ничем не отличаешься от других мужчин и, если увидишь меня поближе, не захочешь прогнать», — прозвучало в голове.
   Внезапно раздавшиеся выстрелы прервали мысли Уэса, и он, резко повернувшись на звук, выхватил пистолет. В это время толпа расступилась и он увидел посреди улицы глупо улыбающегося ковбоя. Оружие его было направлено вверх. Парень выстрелил еще раз, затем сунул пистолет в кобуру, обнял стоящую рядом ярко накрашенную девицу и шатаясь побрел вместе с ней по улице.
   Уэс понял, что эти выстрелы были рассчитаны лишь на то, чтобы привлечь внимание толпы. Однако опасность существовала, и он чувствовал ее. Да, помимо опыта, ему нужны надежные парни, чтобы защитить деньги компании «Слейтер энтерпрайзес» в таком городе, как этот.
   Размышляя об этом, Уэс толчком распахнул дверь ближайшего салуна, сделал несколько шагов и остановился, оценивая обстановку. Сколько подобных заведений пришлось посетить ему за этот вечер? Пять? Шесть? Он сбился со счета. За небольшим исключением, все они были похожи друг на друга — такая же громкая музыка и шумные разговоры, прерываемые взрывами смеха, те же карточные столы, окутанные клубами сизого табачного дыма, та же публика.
   Продолжая стоять, Уэс внимательно разглядывал посетителей. Он знал по опыту, что люди, скрывающиеся от правосудия, часто полагают, будто в такой толпе, как эта, можно чувствовать себя в безопасности. Им и в голову не приходит, что от него спрятаться невозможно.
   Холодный взгляд Уэса задержался на знакомой фигуре, нетвердо стоящей возле бара. Это был Джереми Силс со стаканом в руке. К нему прижималась какая-то женщина.
   Значит, Силс играл в ту же игру, что и Онести.
   Уэс направился прямо к нему. Губы его скривились от отвращения, когда он понял, что Силс уже пьян и не видит его. Уэс остановился в нескольких шагах от парочки, протиснулся к бару и заказал выпивку. Он находился так близко, что мог слышать их разговор.
   — Ты очень красивый парень, Джереми. Я всегда испытывала к тебе слабость и не стала бы возражать, если бы ты поднялся со мной наверх прямо сейчас.
   Джереми пьяно ухмыльнулся. Милли — хорошенькая штучка. Ее светлые волосы немного темнее, чем у него, а карие глаза смотрят очень искренне. Она на год или около того моложе его. Он знал об этом, потому что часто разговаривал с ней, когда Онести не могла освободиться, а ему нужна была подходящая девица, чтобы почувствовать себя мужчиной. Милли как раз отвечала этим требованиям. Беда только в том, что утешать мужчин — ее работа.
   — Ты знаешь, что твой хозяин не любит, чтобы девушки покидали зал так рано.
   — Он может сделать исключение, если я попрошу.
   Силс наклонился поближе к ее лицу:
   — Ты сделаешь это ради меня, Милли?
   — Конечно.
   — Даже если я оставил в баре последний цент?
   Она кивнула.
   — Разве для тебя это не важно? Здесь полно парней, с которыми ты могла бы провести время с большей пользой.
   — Возможно. Но мало кто из них доставит мне такое удовольствие, как ты.
   Джереми улыбнулся:
   — Ты всегда знаешь, что сказать парню, чтобы польстить ему.
   — Возможно. — Милли неуверенно улыбнулась. — А может, эти слова идут от самого сердца.
   Джереми был тронут:
   — Неужели в твоем сердце нашлось место для меня, Милли?
   Милли плотнее прижалась к нему
   — Почему ты не даешь мне возможности доказать это? Ты знаешь, мы хорошо поладили бы. Ты для меня всегда был особенным.
   Джереми внимательно посмотрел на Милли. Несколько недель назад он наверняка поддался бы соблазну. Для него ничего не значили такие связи, он всего лишь удовлетворял свои физические потребности. И какая разница, кто согревал его, — перед ним всегда стояло лицо Онести. Однако сейчас, когда дела его должны скоро поправиться и он сможет завоевать уважение своей любимой, нельзя проявлять слабость. Это будет предательством по отношению к ней.
   Джереми коснулся щеки Милли. Губы ее раскрылись, и он почувствовал искреннее сожаление.
   — Я хочу тебя Милли, но не имею права.
   Глаза девушки неожиданно наполнились слезами.
   — Почему?
   — Потому что есть другая женщина.
   — О… я знаю, о ком ты говоришь. — Милли поджала губы. — Эта Онести Бьюкенен крутит со многими парнями, не только с тобой.
   Голос Джереми сделался жестким:
   — Ошибаешься, Милли. Ты ничего не знаешь!
   Осушив стакан, Джереми повернулся, чтобы уйти, но Милли задержала его своей маленькой ручкой:
   — Не уходи, Джереми! Прости меня!
   Джереми высвободился и вдруг почувствовал, что едва стоит на ногах. Хорошо, что Онести не видит его сейчас. Он сделал неуверенный шаг.
   — Пожалуйста, Джереми, не сходи с ума.
   Что-то в голосе Милли заставило его повернуться к ней. Ее маленькое личико выражало искреннее раскаяние, а глаза были полны слез. Сердце его растаяло от сознания того, что ее чувства были искренними. Он знал, как бывает тяжело, когда любишь кого-то без взаимности. Джереми попытался улыбнуться:
   — Я не схожу с ума. Мне надо идти домой.
   — Нет еще… пожалуйста!
   Джереми пожал плечами:
   — Я уже сказал, у меня больше нет денег.
   — Зато у меня есть. — Сунув руку за вырез платья, она достала несколько свернутых банкнот и положила на стойку бара. — Останься…
   Джереми увидел умоляющий взгляд Милли и согласился:
   — Хорошо… но только ненадолго.
   Милли увлекла Джереми к бару, и тот тяжело навалился на стойку. Он подождал, пока его стакан вновь не наполнился, и улыбнулся, когда Милли неожиданно встала на цыпочки и поцеловала его в губы. Хорошая девушка эта Милли, но она не Онести, а он любил только Онести… всем сердцем.
   Джереми поднял стакан.
   Уэс не улыбался. Он слышал весь разговор между Силсом и девушкой. Конечно, Силс сделал глупость, вернувшись назад, когда эта проституточка позвала его.
   А может быть, это он, Уэс, вел себя глупо?
   Навязчивые образы не давали ему покоя.
   Он представил, как Силс держит Онести в своих объятиях, как целует ее в губы, как овладевает ею.
   Почувствовав жар, Уэс резко повернулся к двери.
 
   — Это последняя партия, парни.
   — Давай продолжим, Онести!
   — Так не честно, Онести!
   — Сделай это для нас!
   Онести не могла удержаться от улыбки:
   — Хорошо.
   Стараясь скрыть усталость, которую почувствовала в последний час, девушка снова начала сдавать карты, механически отвечая на обычные замечания. Ей несказанно повезло, когда несколько часов назад она подняла голову и увидела, что Уэс вышел на улицу. Онести подумала, не был ли это какой-нибудь знак свыше, затем решила, что, даже если это так, у нее нет ни времени, ни желания разгадывать его. Она знала, что эти несколько парней, играющие с ней весь вечер, уже опустошили свои карманы или близки к этому. Их протесты были понятны.