Страница:
— Ты врешь.
— Сегодня утром Кристофера Гибсона забрали наверх. По приказу самого капитана. Ваш приятель Свифт сказал, что возвратится он тогда, когда потаскухе станет с ним скучно. — Лжешь.
— Теперича у ней в кровати двое, которые тискают ей сиськи с обеих сторон. А вот вас, господин Барретт, там нету. Ой, как жалко, сэр! Не повезло вам!
— Ты врешь, зараза! — взревел Барретт и, помимо своей воли вскочив на ноги, приник к решетке, с ненавистью сверля взглядом Мэгги: — Ты до конца жизни будешь жалеть о своем вранье!
— Нет, сэр, вот тут-то вы сильно ошибаетесь, — старая шлюха изо всех сил старалась не закашляться. — Я не буду жалеть о том, что рассказала вам нынче ночью. Это ведь мое наследство, сэр. — У Мэгги лихорадочно заблестели глаза. — Мне больше нечего дать, и я оставлю это вам, чтоб оно поедом вас ело, как меня. — Снова мерзкий смешок и неизбежный кашель. Мэгги покачнулась и ухватилась за прутья решетки, чтобы не упасть. Барретт злобно фыркнул.
— Вали обратно в свой свинарник, старая чушка! Я не верю ни одному твоему слову, слышишь!
— Нет, вы верите.
— Нет! Пошла отсюда!
— Да верите вы мне, господин Барретт, я ж по глазам вижу! Это ваш последний подарок мне, сэр, так что большое вам за это спасибо! Теперь я знаю, вы будете хорошо следить за моим наследством, потому как никогда не забудете, что эта стерва просто наплевала на вас! — Визгливый хохот быстро сошел на нет. — Только представьте, вас и меня она поставила на одну доску, это надо же, а? Неужто вы простите ей это, сэр?
Старая карга снова злорадно закудахтала, а потом повернулась к Барретту спиной и канула в темноту, не обращая внимания на изрыгаемые ей вслед проклятия. Барретт резко обернулся на скребущий звук, схватил со стола оловянную кружку и злобно швырнул ее в угол, откуда доносилось омерзительное царапанье. Он хотел еще раз выругаться, но слова застряли у него в горле — старая гнида не врала!
Барретт до боли стиснул пудовые кулаки. Значит, теперь два мужика ласкают сдобное тело этой шлюхи… Два мужика по очереди втискиваются в нее…
Барретт машинально кивнул. Его тяжелый подбородок затрясся. Ничего… его час еще придет… А когда он придет… вот тогда все и начнется!
С хрипом, втягивая воздух больными легкими, Мэгги снова упала на колени. Но ей нисколечко не больно. Наоборот, она блаженствовала всякий раз, когда в горячечном тумане ярко и живо всплывало воспоминание о взбешенном Джоне Барретте.
Она знала, что он сполна отплатит потаскухе. Мэгги, слишком слабая, чтобы встать на ноги, с трудом ползла к своей койке. Пол был липким от грязи и сгнивших отбросов, а койка так далеко. Темнота была переполнена кашлем, храпом, хриплым дыханием, но она ничего не слышала, поглощенная своими видениями. Сейчас эта стерва нежится на чистых простынях, но недолго ей осталось! Джон Барретт возьмется за дело и сделает его отлично. Если бы она могла, то насладилась бы каждым мгновением мести, она бы…
Скорчившись от накатившего приступа кашля, Мэгги беспомощно повалилась на бок. Приступ отпустил, и она, судорожно ловя воздух широко раскрытым ртом, посмотрела вперед и увидела свою койку совсем рядом. С трудом поднявшись на колени, Мэгги дотянулась до края койки и, начав взбираться на нее, вдруг почувствовала во рту этот привкус. Кровь… Ее рот был полон крови! Теплая и солоноватая, она душила ее, булькала в горле, текла в легкие… Крови было столько, что Мэгги начала захлебываться ею, не в силах вздохнуть!
В голове у нее мелькнула ужасная мысль. Нет, только не сейчас! Она еще не готова попасть в когти дьявола! Еще чуть-чуть!
Мэгги хрипела, полулежа на койке, а пузырящаяся кровь все выплескивалась и выплескивалась, и вместо слов с окровавленных губ женщины сорвался придушенный жалкий хрип…
Предсмертный хрип…
О, какой страшный, скребущий звук…
Ее охватил ужас, который все рос и рос… потому что этот хрип был ее собственный.
Маленькая каюта была наполнена паром Кристофер, тяжело дыша, отер обильный пот со лба. Оглянувшись на кипящий котелок, что стоял на горячей печке, он с сомнением покачал головой. Джиллиан была так уверена, что эта парная поможет ее сестре и той будет легче дышать. Но кто знает… Он столько раз слышал, что влажный пар частенько убивал больных…
Но Одри, похоже, действительно задышала полегче.
Нахмурившись, Кристофер потрогал пепельно-серый лоб девушки и признался себе, что удивительное сходство сестер с каждым днем уменьшается, В его глазах женщина, что лежала сейчас на койке, всегда была бледной тенью своей сестры-близняшки.
Кристофер осторожно убрал влажную прядку, прилипшую к щеке Одри. Волосы у нее по-прежнему были красивыми, но, пожалуй, лишь из-за сходства с волосами Джиллиан. Почти прозрачная кожа, туго обтягивающая ее классически вылепленные скулы, по-прежнему была без единого пятнышка. Тонкие черты лица, еще больше подчеркнутые худобой, все еще были прекрасны. Она была Джиллиан… не будучи Джиллиан!
Кристофер знал, что различие между сестрами было более глубоким. В душе Джиллиан постоянно горел негасимый огонь, неукротимый дух, который не давал ей покоя, заставляя протестовать против любых несправедливостей жизни. Эта девушка излучала незримый свет, который сразу притянул его, как мотылька притягивает пламя свечи. И это несмотря на ее, более чем очевидное высокомерие. Она была умной и смелой, а когда любила, то, не задумываясь, приносила себя в жертву.
Эта последняя мысль словно повернула острый нож где-то у него внутри, нож, который Джиллиан воткнула в него несколько часов назад, когда осторожно закрыла за собой дверь каюты.
Будь проклят этот негодяй, что сейчас держит Джиллиан в своих объятиях!
Будь проклята несправедливость жизни, которая заставила Джиллиан продать свое тело ради того, чтобы жила ее сестра!
Будь проклята жестокая судьба, забросившая его на корабль, где капитаном Дерек Эндрюс. Потому что, если бы все сложилось иначе…
Боль снова полоснула по сердцу, и Кристофер вдруг с удивлением подумал, что это даже забавно. Куда делся тот человек, который, взойдя на борт «Воина зари», сказал себе, что ничего не будет принимать близко к сердцу?
Кристофер усмехнулся.
Совершенно бессмысленный вопрос! Этого человека больше нет. Он затерялся где-то в прозрачной голубизне глаз Джиллиан Хейг. Кристофер знал, что никогда не сможет освободиться от чар этой женщины.
Одри внезапно зашевелилась, прервав его размышления. Кристофер озабоченно нахмурился, потому что дыхание девушки стало учащенным и хриплым. Вглядевшись в лицо Одри, он заметил, что лоб ее снова покрылся испариной. Вдруг ее глаза широко распахнулись, и взгляд их был ясным, не затуманенным горячкой. Каким-то осипшим голосом Одри испуганно и очень ясно спросила:
— Кто вы?
Звук своего собственного голоса показался Одри хриплым, ужасным и чужим. Она увидела сидящего на краю ее постели незнакомого заросшего бородой молодого мужчину. Ничего не понимая, девушка растерянно оглянулась по сторонам. Она лежала на койке в каюте, которая почему-то показалась ей знакомой. Одри перевела взгляд на хмурого мужчину, и у нее вдруг все поплыло перед глазами. Сморгнув, она поняла, что этот молодой человек тоже чем-то ей знаком. Слегка вьющиеся волосы, рыжеватая борода… Да, конечно, он очень напоминает папу. Однако было что-то еще, но она никак не могла сообразить.
— Вы не помните меня, Одри? — Этот голос…
Одри вдруг охватил страх, потому что она совершенно ничего не могла вспомнить.
— Где… где Джиллиан? А вы кто и что здесь делаете?
— Меня зовут Кристофер, — с тем же хмурым видом ответил молодой человек. — Джиллиан попросила меня посидеть с вами, пока ее не будет.
Смысл его слов с трудом дошел до Одри. Она чувствовала смертельную усталость. Горло и голова нестерпимо болели. Дышать было трудно, и вдобавок ее мучила жажда.
— Я хочу пить.
Мужчина коротко улыбнулся, и снова она заметила в его лице что-то неуловимо знакомое. Что-то теплое возникло у нее в душе, согревающее сердце, и она попыталась улыбнуться в ответ, когда Кристофер осторожно поднес кружку с водой к ее губам и помог слегка приподняться. Прикосновение его руки было таким же ласковым, как и голос.
— Нет, нет, не торопитесь, пейте потихоньку. Если захочется еще, я принесу, не бойтесь.
Одри была слишком слаба, чтобы поблагодарить. Боль в голове запульсировала с новой силой.
— Я хочу видеть Джиллиан.
Глаза молодого человека странно блеснули.
— Она скоро вернется.
— Куда она ушла?
— Постарайтесь заснуть, Одри. — И правда, ей очень хочется спать.
— Мне нужна Джиллиан. Пожалуйста… — Молодой человек снова поднес кружку к ее губам. Подождав, когда она напьется, он шепнул:
— Джиллиан скоро вернется. А пока поспите, Одри. — Одри взглянула в серые глаза и обрадовано вздохнула, увидев в них неподдельное участие.
Она вдруг совершенно успокоилась, расслабилась в добрых сильных руках, все еще поддерживающих ее, и погрузилась в спасительную темноту забвения.
— Ладно, хорош, подымай ее!
Громко выругавшись, потому что безжизненное тело Мэгги так и не сдвинулось с места, Свифт вперил взгляд в охранника, стоявшего в ногах:
— Давай, Доббс, попробуй еще разок, парень! — Новая неудача. Свифт ругнулся еще громче. Грязная шлюха! Даже подохнув, не забыла нагадить — выблевала всю свою вонючую кровь!
— Найлз! — рявкнул Свифт, не обращая внимания на нелестные эпитеты в свой адрес с соседних коек. — Найлз, сукин сын! Хватит дрыхнуть! Оторви-ка свою толстую задницу от стула и иди сюда!
— Да оставьте ее до завтра!
— Хватит базарить, пусть лежит, где лежит!
— Эй, вы там, заткнитесь! — стремительно обернувшись на голоса, прорычал Свифт. — Коли оставить ее валяться здесь, вы скоро задохнетесь от вонищи! И тогда по-другому запоете!
Наконец Доббс и Найлз, нещадно ругаясь при каждом шаге, выволокли тело старой шлюхи наверх. Свифт всей грудью с наслаждением вдохнул ночной морской воздух и громко высморкался, стараясь освободиться от трупной вони. Ухмыльнувшись; он повернулся к ждавшим охранникам и спросил:
— Ну что, готовы, ребята?
Он плотоядно осклабился. Все это проделывалось уже много раз в течение плавания, и парни приобрели даже кое-какую сноровку. Свифт, удивляясь самому себе, радостно воскликнул:
— Отлично! И раз… и два… — Под его счет безжизненное тело Мэгги раскачивалось все сильнее и, наконец, на счет три полетело за борт.
Все трое молча смотрели, как труп закачался на волнах и вскоре затерялся среди бесчисленных волн за Кормой.
— Упокой, Господи, ее душу!
От резкого порыва холодного ночного ветра Свифта пробрал озноб, и он зябко передернул плечами. Найлз стоял с невозмутимым видом, а по лицу Доббса вдруг расползлась усмешка, и он заметил:
— Еще одной меньше, о ком надо беспокоиться.
— Ха, верно! — расхохотался Свифт. — Не забыть вычеркнуть ее из списка на завтра. — Помолчав, он добавил: — А как ее звали-то?
— Звали? Да вроде Мэгги, — пожал плечами Доббс.
— Точно, Мэгги! А фамилия?
— Шлюха Мэгги. А как еще? — Свифт задумался. Да нет. Не годится. Хватит и просто Мэгги.
Он все еще никак не мог поверить.
Кристофер недоверчиво прижал ладонь ко лбу Одри. Ее кожа была приятно теплой, а дыхание стало намного легче и ровнее. Он обернулся на стоящий, на печке котелок, отметив про себя, что надо бы долить воды. Еще раз потрогал влажный лоб Одри. Похоже, она все-таки выживет.
Одри сморщила во сне исхудавшее личико и вдруг задышала со знакомыми хрипами. Кристофер напрягся. И тут же дыхание девушки снова стало ровным и спокойным.
Кристофер с облегчением выдохнул, признавшись себе, что глубина его беспокойства о больной девушке несколько больше, чем он полагал. На другое он и не рассчитывал. Разве он не просиживал у ее постели, помогая справиться со страхами и заботясь о ней, как о ребенке? И разве он с помощью Джиллиан не раздевал ее и не помогал опускать в лохань с прохладной водой изможденное тело? Пока бедная девушка металась в горячечном бреду, разве он не кормил ее, разве он не отирал ей пот со лба?
И разве он не держал в своих руках ее жизнь?
С губ Одри слетел какой-то неясный лепет, и Кристофер склонился над ней. Но больше не раздалось ни звука, и Кристофер нахмурился еще сильнее. Да, своей беспомощностью эта девушка тронула его сердце.
Но была еще Джиллиан. И второй Джиллиан не существовало.
Джиллиан, которую сейчас обнимали руки другого мужчины…
Кристофер сморщился, как от боли, и запретил себе думать об этом. Он поправил Одри одеяло, опустился на пол, вытянулся на расстеленном для него матрасе и закрыл глаза.
Но образ любимой все стоял перед мысленным взором.
Шуршание простынь, учащенное, прерывистое дыхание, отблеск настольной лампы на белой коже — в каюте капитана господствовала страсть.
Дерек, лежа между широко раздвинутыми горячими бедрами женщины, которую обнимал, пил и смаковал сладкий мед ее податливых губ. Чуть приподняв голову, он принялся водить кончиком языка вдоль линии ее рта, ощущая вкус кожи и оставляя след своего чувственного голода на ее подбородке и на нежном полукружии ушной раковины. Она затрепетала, и у него сами собой вырвались удивительные в своей простоте нежные слова, а его плоть, глубоко вошедшая в сладкий жар ее плоти, еще больше налилась твердостью.
Пресытится ли он когда-нибудь Джиллиан?
Дерек задохнулся от счастья, когда их обоюдная страсть, наконец, взорвалась ослепительной вспышкой наслаждения. Он лежал совершенно без сил, приходя в себя от неистового взлета, слыша, как жадно дышит Джиллиан. Он увидел в ее глазах отблеск этой вспышки, когда, не выходя из нее, приподнял голову и вгляделся в ее лицо.
Они посмотрели друг другу в глаза, и новая волна восторга мягко качнула их обоих.
Дерек был поражен. Что же такое скрыто в этой женщине, что доводит его почти до исступления? Женская красота не была для него внове, как и молодость, пылкость… сладострастие, наконец. Он знал только, что нечто неуловимое, присущее только этой женщине, разжигало внутри него эту удивительную искру чувственности. Он буквально сгорал от страсти, она обжигала и сводила с ума, от нее закипала кровь. Он хотел эту женщину так, как никого до этого не хотел.
Соскользнув с Джиллиан на скомканные простыни, Дерек лег на спину и потянул ее на себя. Глаза ее расширились, когда он легко приподнял ее и мягко опустил на свою мужскую силу. Его окатила горячая волна наслаждения, и он простонал, почувствовав, как сомкнулось жаркое объятие женской плоти.
У Джиллиан перехватило дыхание, и стон, слетевший с губ Дерека, сладостно отозвался во всем ее существе.
Сейчас она владела им так же, как совсем недавно он владел ею. В своем ненасытном голоде; он упивался ею, и точно так же она упивалась им.
Обхватив руками ее бедра, Дерек приподнял Джиллиан над собой и начал медленно, ритмично двигаться в ней. Волна нежности окатила его, когда ее прелестное лицо загорелось ответным огнем. Губы Джиллиан приоткрылись, и она едва слышно простонала.
С колотящимся сердцем Дерек всматривался в лицо Джиллиан. Нет, эта женщина не притворялась, ее действительно переполняла страсть. Ее лоно истекало любовной влагой, трепет ее тела эхом отзывался в его теле. Она была трутом, искоркой от которого рождалось его пламя.
Притянув Джиллиан к себе, Дерек почувствовал, как ее упругие груди нежно прижались к его щекам. Он принялся жадно покрывать их поцелуями, прихватывая губами напрягшиеся темно-розовые соски и снова целуя и целуя теплые полушария. Наконец, когда он в очередной раз прижался ртом к твердым торчащим соскам, Джиллиан не смогла удержаться от громкого стона наслаждения.
Дерек почувствовал внизу живота знакомую жаркую пульсацию и выругался про себя. Нет, не сейчас! Он еще не до конца насладился ею!
Крепко прижав женщину к себе, он перевернулся и снова лег на нее. Отчаянно борясь с нарастающим желанием дойти до конца, Дерек изучающе вглядывался в разгоряченное лицо Джиллиан. Веки опущены, губы слегка приоткрыты. Он чувствовал, как она старается справиться с бушующей в ней страстью, как внутри нее растет желание.
Но сомнение все равно точило его.
— Джиллиан, посмотри на меня. — Она открыла глаза, и Дерек хрипло прошептал: — Скажи мне, что ты видишь.
— Я вижу тебя, — дрогнувшим голосом ответила Джиллиан.
— Назови меня.
— Капитан.
— Нет.
— Дерек…
Дерек с силой вошел в нее.
— Повтори еще раз.
— Дерек.
Он вошел еще глубже.
— Еще раз.
— Дерек…
— Еще… еще… еще!
Ее задыхающийся шепот стал ритмом его подъема к наслаждению. Дерек упоенно скользил во влажной жаркой глубине ее тела и пропустил тот момент, когда нараставшее напряжение взорвалось и исторгло из него сладострастный бесконечно долгий крик. И длилась сладкая судорога, и он неистово сжимал Джиллиан в объятиях, разделяя с ней миг блаженного экстаза.
Почти бездыханные, обессиленные, они какое-то, время лежали, не двигаясь. Затем Дерек приподнялся над Джиллиан и вновь взглянул ей в лицо. Роскошные волосы серебристым потоком рассыпались по подушке. На лице умиротворенность и покой. Джиллиан являла собой изумительный портрет чувственной красавицы, слишком безупречной, чтобы быть настоящей.
Обуреваемый эмоциями, Дерек едва слышно сказал:
— Открой глаза, Джиллиан.
Глаза женщины медленно-медленно открылись, и он увидел в них отблеск подлинной чувственности. Но Дерек увидел и кое-что еще. И напрягся.
— Что-то не так?
— Все в порядке, — отвела взгляд Джиллиан.
— Скажи мне.
— Нет… Ничего… Все в порядке.
Джиллиан упорно смотрела в сторону, но Дерек сумел заметить все объясняющий блеск в ее глазах.
Нежно взяв в ладони голову Джиллиан, Дерек принудил ее повернуться к нему лицом. В ее глазах уже не было прежнего чувства, которое он видел несколько минут назад. В груди сразу заныло.
Дерек ощутил, как его все сильнее и сильнее наполняет странная тоска. Он ласково погладил Джиллиан по щеке, потом поцеловал в губы. И услышал собственный шепот:
— Джиллиан… Джиллиан…
Он снова и снова повторял ее имя, как некую бесконечную молитву. Имя струилось в тишине каюты подобно нежной мелодии, и Джиллиан сама не заметила, когда именно обвила руками шею Дерека и безропотно открыла губы его поцелую. Чудо начиналось сызнова.
Масло в лампе выгорело почти до конца. В каюте стоял полумрак.
Приподнявшись на своем матрасе, Кристофер взглянул на Одри, потом перевел взгляд на мигающий язычок пламени.
Джиллиан еще не вернулась, хотя в иллюминаторе уже брезжило раннее утро.
У Кристофера сжалось сердце, и он медленно закрыл глаза.
Джиллиан оглядела погруженную в полумрак каюту и остановила взгляд на спавшем рядом с ней мужчине. Дерек дышал медленно и тяжело. Он лежал на боку, одной рукой обнимая ее и зарывшись лицом в ее волосы. Она чувствовала его теплую живую наготу и вспомнила всю эту ночь…
Ее обдало жаркой волной, и Джиллиан пристально вгляделась в оказавшееся так близко лицо. В нем ничего не переменилось. Лицо было по-прежнему красивым, сохранявшим суровость даже во сне. Она не могла сейчас видеть загадочную, бездонную черноту его глаз, зато могла любоваться густыми черными ресницами, легкими тенями, лежавшими на чуть впалых щеках. Его неподвижные губы были полными и теплыми.
Джиллиан вспомнила эти губы… их теплоту… их вкус. Она забывала обо всем, как только они прикасались к ее губам.
Но здравомыслие уже возвратилось к ней.
Она пробыла здесь слишком долго. Одри наверняка ждет ее.
Осторожно приподнявшись на локте, Джиллиан попыталась высвободиться из-под обнимающей ее руки Дерека и тут же почувствовала, как напряглось его тело. Он открыл глаза и посмотрел на нее.
— Мне… мне пора идти… Одри ждет меня, — прошептала Джиллиан, слегка волнуясь, потому что капитан и не подумал убрать свою руку.
— С ней же Гибсон, — возразил Дерек, еще крепче обнимая Джиллиан.
— Да, конечно, но…
— Ты доверяешь ему?
— Доверяю.
Он мягко притянул ее к себе. Его губы прижались к ее губам. Больше они не произнесли ни слова.
Глава 8
— Сегодня утром Кристофера Гибсона забрали наверх. По приказу самого капитана. Ваш приятель Свифт сказал, что возвратится он тогда, когда потаскухе станет с ним скучно. — Лжешь.
— Теперича у ней в кровати двое, которые тискают ей сиськи с обеих сторон. А вот вас, господин Барретт, там нету. Ой, как жалко, сэр! Не повезло вам!
— Ты врешь, зараза! — взревел Барретт и, помимо своей воли вскочив на ноги, приник к решетке, с ненавистью сверля взглядом Мэгги: — Ты до конца жизни будешь жалеть о своем вранье!
— Нет, сэр, вот тут-то вы сильно ошибаетесь, — старая шлюха изо всех сил старалась не закашляться. — Я не буду жалеть о том, что рассказала вам нынче ночью. Это ведь мое наследство, сэр. — У Мэгги лихорадочно заблестели глаза. — Мне больше нечего дать, и я оставлю это вам, чтоб оно поедом вас ело, как меня. — Снова мерзкий смешок и неизбежный кашель. Мэгги покачнулась и ухватилась за прутья решетки, чтобы не упасть. Барретт злобно фыркнул.
— Вали обратно в свой свинарник, старая чушка! Я не верю ни одному твоему слову, слышишь!
— Нет, вы верите.
— Нет! Пошла отсюда!
— Да верите вы мне, господин Барретт, я ж по глазам вижу! Это ваш последний подарок мне, сэр, так что большое вам за это спасибо! Теперь я знаю, вы будете хорошо следить за моим наследством, потому как никогда не забудете, что эта стерва просто наплевала на вас! — Визгливый хохот быстро сошел на нет. — Только представьте, вас и меня она поставила на одну доску, это надо же, а? Неужто вы простите ей это, сэр?
Старая карга снова злорадно закудахтала, а потом повернулась к Барретту спиной и канула в темноту, не обращая внимания на изрыгаемые ей вслед проклятия. Барретт резко обернулся на скребущий звук, схватил со стола оловянную кружку и злобно швырнул ее в угол, откуда доносилось омерзительное царапанье. Он хотел еще раз выругаться, но слова застряли у него в горле — старая гнида не врала!
Барретт до боли стиснул пудовые кулаки. Значит, теперь два мужика ласкают сдобное тело этой шлюхи… Два мужика по очереди втискиваются в нее…
Барретт машинально кивнул. Его тяжелый подбородок затрясся. Ничего… его час еще придет… А когда он придет… вот тогда все и начнется!
С хрипом, втягивая воздух больными легкими, Мэгги снова упала на колени. Но ей нисколечко не больно. Наоборот, она блаженствовала всякий раз, когда в горячечном тумане ярко и живо всплывало воспоминание о взбешенном Джоне Барретте.
Она знала, что он сполна отплатит потаскухе. Мэгги, слишком слабая, чтобы встать на ноги, с трудом ползла к своей койке. Пол был липким от грязи и сгнивших отбросов, а койка так далеко. Темнота была переполнена кашлем, храпом, хриплым дыханием, но она ничего не слышала, поглощенная своими видениями. Сейчас эта стерва нежится на чистых простынях, но недолго ей осталось! Джон Барретт возьмется за дело и сделает его отлично. Если бы она могла, то насладилась бы каждым мгновением мести, она бы…
Скорчившись от накатившего приступа кашля, Мэгги беспомощно повалилась на бок. Приступ отпустил, и она, судорожно ловя воздух широко раскрытым ртом, посмотрела вперед и увидела свою койку совсем рядом. С трудом поднявшись на колени, Мэгги дотянулась до края койки и, начав взбираться на нее, вдруг почувствовала во рту этот привкус. Кровь… Ее рот был полон крови! Теплая и солоноватая, она душила ее, булькала в горле, текла в легкие… Крови было столько, что Мэгги начала захлебываться ею, не в силах вздохнуть!
В голове у нее мелькнула ужасная мысль. Нет, только не сейчас! Она еще не готова попасть в когти дьявола! Еще чуть-чуть!
Мэгги хрипела, полулежа на койке, а пузырящаяся кровь все выплескивалась и выплескивалась, и вместо слов с окровавленных губ женщины сорвался придушенный жалкий хрип…
Предсмертный хрип…
О, какой страшный, скребущий звук…
Ее охватил ужас, который все рос и рос… потому что этот хрип был ее собственный.
Маленькая каюта была наполнена паром Кристофер, тяжело дыша, отер обильный пот со лба. Оглянувшись на кипящий котелок, что стоял на горячей печке, он с сомнением покачал головой. Джиллиан была так уверена, что эта парная поможет ее сестре и той будет легче дышать. Но кто знает… Он столько раз слышал, что влажный пар частенько убивал больных…
Но Одри, похоже, действительно задышала полегче.
Нахмурившись, Кристофер потрогал пепельно-серый лоб девушки и признался себе, что удивительное сходство сестер с каждым днем уменьшается, В его глазах женщина, что лежала сейчас на койке, всегда была бледной тенью своей сестры-близняшки.
Кристофер осторожно убрал влажную прядку, прилипшую к щеке Одри. Волосы у нее по-прежнему были красивыми, но, пожалуй, лишь из-за сходства с волосами Джиллиан. Почти прозрачная кожа, туго обтягивающая ее классически вылепленные скулы, по-прежнему была без единого пятнышка. Тонкие черты лица, еще больше подчеркнутые худобой, все еще были прекрасны. Она была Джиллиан… не будучи Джиллиан!
Кристофер знал, что различие между сестрами было более глубоким. В душе Джиллиан постоянно горел негасимый огонь, неукротимый дух, который не давал ей покоя, заставляя протестовать против любых несправедливостей жизни. Эта девушка излучала незримый свет, который сразу притянул его, как мотылька притягивает пламя свечи. И это несмотря на ее, более чем очевидное высокомерие. Она была умной и смелой, а когда любила, то, не задумываясь, приносила себя в жертву.
Эта последняя мысль словно повернула острый нож где-то у него внутри, нож, который Джиллиан воткнула в него несколько часов назад, когда осторожно закрыла за собой дверь каюты.
Будь проклят этот негодяй, что сейчас держит Джиллиан в своих объятиях!
Будь проклята несправедливость жизни, которая заставила Джиллиан продать свое тело ради того, чтобы жила ее сестра!
Будь проклята жестокая судьба, забросившая его на корабль, где капитаном Дерек Эндрюс. Потому что, если бы все сложилось иначе…
Боль снова полоснула по сердцу, и Кристофер вдруг с удивлением подумал, что это даже забавно. Куда делся тот человек, который, взойдя на борт «Воина зари», сказал себе, что ничего не будет принимать близко к сердцу?
Кристофер усмехнулся.
Совершенно бессмысленный вопрос! Этого человека больше нет. Он затерялся где-то в прозрачной голубизне глаз Джиллиан Хейг. Кристофер знал, что никогда не сможет освободиться от чар этой женщины.
Одри внезапно зашевелилась, прервав его размышления. Кристофер озабоченно нахмурился, потому что дыхание девушки стало учащенным и хриплым. Вглядевшись в лицо Одри, он заметил, что лоб ее снова покрылся испариной. Вдруг ее глаза широко распахнулись, и взгляд их был ясным, не затуманенным горячкой. Каким-то осипшим голосом Одри испуганно и очень ясно спросила:
— Кто вы?
Звук своего собственного голоса показался Одри хриплым, ужасным и чужим. Она увидела сидящего на краю ее постели незнакомого заросшего бородой молодого мужчину. Ничего не понимая, девушка растерянно оглянулась по сторонам. Она лежала на койке в каюте, которая почему-то показалась ей знакомой. Одри перевела взгляд на хмурого мужчину, и у нее вдруг все поплыло перед глазами. Сморгнув, она поняла, что этот молодой человек тоже чем-то ей знаком. Слегка вьющиеся волосы, рыжеватая борода… Да, конечно, он очень напоминает папу. Однако было что-то еще, но она никак не могла сообразить.
— Вы не помните меня, Одри? — Этот голос…
Одри вдруг охватил страх, потому что она совершенно ничего не могла вспомнить.
— Где… где Джиллиан? А вы кто и что здесь делаете?
— Меня зовут Кристофер, — с тем же хмурым видом ответил молодой человек. — Джиллиан попросила меня посидеть с вами, пока ее не будет.
Смысл его слов с трудом дошел до Одри. Она чувствовала смертельную усталость. Горло и голова нестерпимо болели. Дышать было трудно, и вдобавок ее мучила жажда.
— Я хочу пить.
Мужчина коротко улыбнулся, и снова она заметила в его лице что-то неуловимо знакомое. Что-то теплое возникло у нее в душе, согревающее сердце, и она попыталась улыбнуться в ответ, когда Кристофер осторожно поднес кружку с водой к ее губам и помог слегка приподняться. Прикосновение его руки было таким же ласковым, как и голос.
— Нет, нет, не торопитесь, пейте потихоньку. Если захочется еще, я принесу, не бойтесь.
Одри была слишком слаба, чтобы поблагодарить. Боль в голове запульсировала с новой силой.
— Я хочу видеть Джиллиан.
Глаза молодого человека странно блеснули.
— Она скоро вернется.
— Куда она ушла?
— Постарайтесь заснуть, Одри. — И правда, ей очень хочется спать.
— Мне нужна Джиллиан. Пожалуйста… — Молодой человек снова поднес кружку к ее губам. Подождав, когда она напьется, он шепнул:
— Джиллиан скоро вернется. А пока поспите, Одри. — Одри взглянула в серые глаза и обрадовано вздохнула, увидев в них неподдельное участие.
Она вдруг совершенно успокоилась, расслабилась в добрых сильных руках, все еще поддерживающих ее, и погрузилась в спасительную темноту забвения.
— Ладно, хорош, подымай ее!
Громко выругавшись, потому что безжизненное тело Мэгги так и не сдвинулось с места, Свифт вперил взгляд в охранника, стоявшего в ногах:
— Давай, Доббс, попробуй еще разок, парень! — Новая неудача. Свифт ругнулся еще громче. Грязная шлюха! Даже подохнув, не забыла нагадить — выблевала всю свою вонючую кровь!
— Найлз! — рявкнул Свифт, не обращая внимания на нелестные эпитеты в свой адрес с соседних коек. — Найлз, сукин сын! Хватит дрыхнуть! Оторви-ка свою толстую задницу от стула и иди сюда!
— Да оставьте ее до завтра!
— Хватит базарить, пусть лежит, где лежит!
— Эй, вы там, заткнитесь! — стремительно обернувшись на голоса, прорычал Свифт. — Коли оставить ее валяться здесь, вы скоро задохнетесь от вонищи! И тогда по-другому запоете!
Наконец Доббс и Найлз, нещадно ругаясь при каждом шаге, выволокли тело старой шлюхи наверх. Свифт всей грудью с наслаждением вдохнул ночной морской воздух и громко высморкался, стараясь освободиться от трупной вони. Ухмыльнувшись; он повернулся к ждавшим охранникам и спросил:
— Ну что, готовы, ребята?
Он плотоядно осклабился. Все это проделывалось уже много раз в течение плавания, и парни приобрели даже кое-какую сноровку. Свифт, удивляясь самому себе, радостно воскликнул:
— Отлично! И раз… и два… — Под его счет безжизненное тело Мэгги раскачивалось все сильнее и, наконец, на счет три полетело за борт.
Все трое молча смотрели, как труп закачался на волнах и вскоре затерялся среди бесчисленных волн за Кормой.
— Упокой, Господи, ее душу!
От резкого порыва холодного ночного ветра Свифта пробрал озноб, и он зябко передернул плечами. Найлз стоял с невозмутимым видом, а по лицу Доббса вдруг расползлась усмешка, и он заметил:
— Еще одной меньше, о ком надо беспокоиться.
— Ха, верно! — расхохотался Свифт. — Не забыть вычеркнуть ее из списка на завтра. — Помолчав, он добавил: — А как ее звали-то?
— Звали? Да вроде Мэгги, — пожал плечами Доббс.
— Точно, Мэгги! А фамилия?
— Шлюха Мэгги. А как еще? — Свифт задумался. Да нет. Не годится. Хватит и просто Мэгги.
Он все еще никак не мог поверить.
Кристофер недоверчиво прижал ладонь ко лбу Одри. Ее кожа была приятно теплой, а дыхание стало намного легче и ровнее. Он обернулся на стоящий, на печке котелок, отметив про себя, что надо бы долить воды. Еще раз потрогал влажный лоб Одри. Похоже, она все-таки выживет.
Одри сморщила во сне исхудавшее личико и вдруг задышала со знакомыми хрипами. Кристофер напрягся. И тут же дыхание девушки снова стало ровным и спокойным.
Кристофер с облегчением выдохнул, признавшись себе, что глубина его беспокойства о больной девушке несколько больше, чем он полагал. На другое он и не рассчитывал. Разве он не просиживал у ее постели, помогая справиться со страхами и заботясь о ней, как о ребенке? И разве он с помощью Джиллиан не раздевал ее и не помогал опускать в лохань с прохладной водой изможденное тело? Пока бедная девушка металась в горячечном бреду, разве он не кормил ее, разве он не отирал ей пот со лба?
И разве он не держал в своих руках ее жизнь?
С губ Одри слетел какой-то неясный лепет, и Кристофер склонился над ней. Но больше не раздалось ни звука, и Кристофер нахмурился еще сильнее. Да, своей беспомощностью эта девушка тронула его сердце.
Но была еще Джиллиан. И второй Джиллиан не существовало.
Джиллиан, которую сейчас обнимали руки другого мужчины…
Кристофер сморщился, как от боли, и запретил себе думать об этом. Он поправил Одри одеяло, опустился на пол, вытянулся на расстеленном для него матрасе и закрыл глаза.
Но образ любимой все стоял перед мысленным взором.
Шуршание простынь, учащенное, прерывистое дыхание, отблеск настольной лампы на белой коже — в каюте капитана господствовала страсть.
Дерек, лежа между широко раздвинутыми горячими бедрами женщины, которую обнимал, пил и смаковал сладкий мед ее податливых губ. Чуть приподняв голову, он принялся водить кончиком языка вдоль линии ее рта, ощущая вкус кожи и оставляя след своего чувственного голода на ее подбородке и на нежном полукружии ушной раковины. Она затрепетала, и у него сами собой вырвались удивительные в своей простоте нежные слова, а его плоть, глубоко вошедшая в сладкий жар ее плоти, еще больше налилась твердостью.
Пресытится ли он когда-нибудь Джиллиан?
Дерек задохнулся от счастья, когда их обоюдная страсть, наконец, взорвалась ослепительной вспышкой наслаждения. Он лежал совершенно без сил, приходя в себя от неистового взлета, слыша, как жадно дышит Джиллиан. Он увидел в ее глазах отблеск этой вспышки, когда, не выходя из нее, приподнял голову и вгляделся в ее лицо.
Они посмотрели друг другу в глаза, и новая волна восторга мягко качнула их обоих.
Дерек был поражен. Что же такое скрыто в этой женщине, что доводит его почти до исступления? Женская красота не была для него внове, как и молодость, пылкость… сладострастие, наконец. Он знал только, что нечто неуловимое, присущее только этой женщине, разжигало внутри него эту удивительную искру чувственности. Он буквально сгорал от страсти, она обжигала и сводила с ума, от нее закипала кровь. Он хотел эту женщину так, как никого до этого не хотел.
Соскользнув с Джиллиан на скомканные простыни, Дерек лег на спину и потянул ее на себя. Глаза ее расширились, когда он легко приподнял ее и мягко опустил на свою мужскую силу. Его окатила горячая волна наслаждения, и он простонал, почувствовав, как сомкнулось жаркое объятие женской плоти.
У Джиллиан перехватило дыхание, и стон, слетевший с губ Дерека, сладостно отозвался во всем ее существе.
Сейчас она владела им так же, как совсем недавно он владел ею. В своем ненасытном голоде; он упивался ею, и точно так же она упивалась им.
Обхватив руками ее бедра, Дерек приподнял Джиллиан над собой и начал медленно, ритмично двигаться в ней. Волна нежности окатила его, когда ее прелестное лицо загорелось ответным огнем. Губы Джиллиан приоткрылись, и она едва слышно простонала.
С колотящимся сердцем Дерек всматривался в лицо Джиллиан. Нет, эта женщина не притворялась, ее действительно переполняла страсть. Ее лоно истекало любовной влагой, трепет ее тела эхом отзывался в его теле. Она была трутом, искоркой от которого рождалось его пламя.
Притянув Джиллиан к себе, Дерек почувствовал, как ее упругие груди нежно прижались к его щекам. Он принялся жадно покрывать их поцелуями, прихватывая губами напрягшиеся темно-розовые соски и снова целуя и целуя теплые полушария. Наконец, когда он в очередной раз прижался ртом к твердым торчащим соскам, Джиллиан не смогла удержаться от громкого стона наслаждения.
Дерек почувствовал внизу живота знакомую жаркую пульсацию и выругался про себя. Нет, не сейчас! Он еще не до конца насладился ею!
Крепко прижав женщину к себе, он перевернулся и снова лег на нее. Отчаянно борясь с нарастающим желанием дойти до конца, Дерек изучающе вглядывался в разгоряченное лицо Джиллиан. Веки опущены, губы слегка приоткрыты. Он чувствовал, как она старается справиться с бушующей в ней страстью, как внутри нее растет желание.
Но сомнение все равно точило его.
— Джиллиан, посмотри на меня. — Она открыла глаза, и Дерек хрипло прошептал: — Скажи мне, что ты видишь.
— Я вижу тебя, — дрогнувшим голосом ответила Джиллиан.
— Назови меня.
— Капитан.
— Нет.
— Дерек…
Дерек с силой вошел в нее.
— Повтори еще раз.
— Дерек.
Он вошел еще глубже.
— Еще раз.
— Дерек…
— Еще… еще… еще!
Ее задыхающийся шепот стал ритмом его подъема к наслаждению. Дерек упоенно скользил во влажной жаркой глубине ее тела и пропустил тот момент, когда нараставшее напряжение взорвалось и исторгло из него сладострастный бесконечно долгий крик. И длилась сладкая судорога, и он неистово сжимал Джиллиан в объятиях, разделяя с ней миг блаженного экстаза.
Почти бездыханные, обессиленные, они какое-то, время лежали, не двигаясь. Затем Дерек приподнялся над Джиллиан и вновь взглянул ей в лицо. Роскошные волосы серебристым потоком рассыпались по подушке. На лице умиротворенность и покой. Джиллиан являла собой изумительный портрет чувственной красавицы, слишком безупречной, чтобы быть настоящей.
Обуреваемый эмоциями, Дерек едва слышно сказал:
— Открой глаза, Джиллиан.
Глаза женщины медленно-медленно открылись, и он увидел в них отблеск подлинной чувственности. Но Дерек увидел и кое-что еще. И напрягся.
— Что-то не так?
— Все в порядке, — отвела взгляд Джиллиан.
— Скажи мне.
— Нет… Ничего… Все в порядке.
Джиллиан упорно смотрела в сторону, но Дерек сумел заметить все объясняющий блеск в ее глазах.
Нежно взяв в ладони голову Джиллиан, Дерек принудил ее повернуться к нему лицом. В ее глазах уже не было прежнего чувства, которое он видел несколько минут назад. В груди сразу заныло.
Дерек ощутил, как его все сильнее и сильнее наполняет странная тоска. Он ласково погладил Джиллиан по щеке, потом поцеловал в губы. И услышал собственный шепот:
— Джиллиан… Джиллиан…
Он снова и снова повторял ее имя, как некую бесконечную молитву. Имя струилось в тишине каюты подобно нежной мелодии, и Джиллиан сама не заметила, когда именно обвила руками шею Дерека и безропотно открыла губы его поцелую. Чудо начиналось сызнова.
Масло в лампе выгорело почти до конца. В каюте стоял полумрак.
Приподнявшись на своем матрасе, Кристофер взглянул на Одри, потом перевел взгляд на мигающий язычок пламени.
Джиллиан еще не вернулась, хотя в иллюминаторе уже брезжило раннее утро.
У Кристофера сжалось сердце, и он медленно закрыл глаза.
Джиллиан оглядела погруженную в полумрак каюту и остановила взгляд на спавшем рядом с ней мужчине. Дерек дышал медленно и тяжело. Он лежал на боку, одной рукой обнимая ее и зарывшись лицом в ее волосы. Она чувствовала его теплую живую наготу и вспомнила всю эту ночь…
Ее обдало жаркой волной, и Джиллиан пристально вгляделась в оказавшееся так близко лицо. В нем ничего не переменилось. Лицо было по-прежнему красивым, сохранявшим суровость даже во сне. Она не могла сейчас видеть загадочную, бездонную черноту его глаз, зато могла любоваться густыми черными ресницами, легкими тенями, лежавшими на чуть впалых щеках. Его неподвижные губы были полными и теплыми.
Джиллиан вспомнила эти губы… их теплоту… их вкус. Она забывала обо всем, как только они прикасались к ее губам.
Но здравомыслие уже возвратилось к ней.
Она пробыла здесь слишком долго. Одри наверняка ждет ее.
Осторожно приподнявшись на локте, Джиллиан попыталась высвободиться из-под обнимающей ее руки Дерека и тут же почувствовала, как напряглось его тело. Он открыл глаза и посмотрел на нее.
— Мне… мне пора идти… Одри ждет меня, — прошептала Джиллиан, слегка волнуясь, потому что капитан и не подумал убрать свою руку.
— С ней же Гибсон, — возразил Дерек, еще крепче обнимая Джиллиан.
— Да, конечно, но…
— Ты доверяешь ему?
— Доверяю.
Он мягко притянул ее к себе. Его губы прижались к ее губам. Больше они не произнесли ни слова.
Глава 8
Вздрогнув, Джиллиан открыла глаза и быстро огляделась вокруг. Сквозь иллюминатор сумрак каюты прорезали узкие полосы солнечного света, разгоняя по углам ночную темень.
На смятой постели около нее никого не было. И навалилась жестокая действительность. Джиллиан захлестнула волна самых противоречивых чувств. Она даже зажмурилась. Сколько сейчас времени, она не знала, но было ясно, что Дерек сразу отодвинул от себя бурные любовные утехи прошедшей ночи — ночные дела, едва лишь начался новый день. В отличие от нее.
Несмотря на то, что в каюте было довольно прохладно, Джиллиан чувствовала, как у нее горят щеки. Она откинула одеяло и встала. Нагота только усилила остроту ее переживаний. Но не было никакого смысла натягивать на себя ночную рубашку. Дерек был неутомим, его страсть, казалось, не только не утихала, но после каждой близости разгоралась с удвоенной силой. И даже сейчас у нее бешено забилось сердце, стоило ей лишь подумать об этом, о долгих часах, что она провела, прижимаясь к крепкому мускулистому мужскому телу, о том, как он подминал ее под себя и…
С негромким стоном Джиллиан потянулась за одеждой. Ночь прошла, и на нее наваливались дела гораздо более важные.
Джиллиан торопливо одевалась. В душу начал закрадываться страх. Он все рос и рос, и она вдруг поняла, что у нее трясутся руки. Дерек спросил ее, доверяет ли она Кристоферу, и она ответила, что доверяет. К своей досаде, Джиллиан прекрасно понимала, что любой ее ответ ничего не изменил бы. Объятия капитана, одно прикосновение его губ лишали ее воли и сил противостоять ему.
Одевшись, Джиллиан торопливо провела рукой по волосам, пытаясь привести их в относительный порядок, потом скрутила в толстый пучок и заколола на затылке. Беспокойство росло, но теперь к нему примешивалось и другое чувство, заставившее Джиллиан посмотреть на всю ситуацию с иной стороны. Разум подсказал ей поступить так, как она поступила, но ей даже в голову не приходило, что тепло рук Дерека будет таким сладостным для нее, что она будет уноситься в некие заоблачные выси, забывая обо всем, что близость с этим человеком станет новой удивительной радостью.
Чувства жгучей вины и мучительного стыда накатывались и накатывались на нее, заставляя девушку замедлять шаги, вселяя неуверенность и страх в ее душу. Джиллиан быстро подошла к двери, открыла ее и вышла в пустынный коридор. Возле двери соседней каюты она остановилась, не решаясь войти.
Что там сейчас происходит?
Одри была так плоха.
И так слаба.
О Господи… а что, если…
Сердце забилось так сильно, что его стук начал отдаваться у нее в ушах, заглушая все остальные звуки. Джил-лиан распахнула дверь и шагнула внутрь.
— Джиллиан?
Она сразу узнала слабенький родной голос Одри и застыла, буквально пригвожденная к месту. Одри смотрела на нее ясным чистым взглядом. Она, правда, была очень бледна, но от горячечного бреда не осталось и следа. И говорила сестра с явным беспокойством за нее:
— Где… где ты была так долго? Я страшно волновалась. — Рядом с койкой с хмурым видом стоял Кристофер. С того момента, как она вошла, ни одного слова не слетело с его плотно сжатых губ. Джиллиан в самое сердце ударил стыд. Стыд за себя. Боже мой, Одри, нежная, беспомощная Одри переживала за нее, думала о ней, а она…
Раскаяние, смущение буквально испепеляли Джиллиан, и она, не в силах избавиться от них, зажмурила глаза. Джиллиан поняла, что падает, лишь тогда, когда крепкие руки Кристофера мягко подхватили ее, и она услышала его голос:
— Как ты, Джиллиан?
— Все в порядке, ничего страшного, — не глядя на него, пробормотала Джиллиан.
Кристофер наклонился и обеспокоено заглянул ей в лицо.
— Сегодня ночью мы потеряли еще одного человека, сэр. Так что теперь их восемь.
Каттер говорил ровным, бесстрастным голосом, но Дерек прекрасно знал, что это только видимость. Невыносимая ситуация, в которой они все оказались из-за превратностей судьбы и непомерной человеческой жадности, тяготила его первого помощника так же, как и самого Дерека.
— Барретту придется ответить на массу вопросов, когда мы дойдем до Ямайки.
— Если по правде, сэр, то я бы не хотел зависеть от Свифта и других охранников. Они примут ту сторону, которая им будет выгодна. А если Барретт убедит их, что для них выгоднее свалить ответственность на вас, то сами понимаете…
— Ну, нет, до, этого дело не дойдет, — холодно улыбнулся Дерек. — Можешь, не сомневаться.
— Понял, сэр, — кивнул Каттер. Поколебавшись, он с усмешкой добавил: — Сегодня с утра в трюме генеральная уборка. Ответственный Свифт.
— Со шваброй и ведром?
— Так точно, сэр.
— Держите меня в курсе, — даже не улыбнувшись, буркнул Дерек.
— Слушаюсь, сэр.
Наблюдая, как первый помощник спускается с мостика, Дерек подавил зевок. Он устал намного сильнее, чем ему поначалу казалось. Утро наступило слишком быстро, Дерек выругался. Неужели его жажда этой женщины действительно неутолима?
Ссутулившись, Дерек незряче уставился в какую-то точку на горизонте. Он только что закончил осмотр корабля. Последние неполадки были устранены, и судно шло на всех парусах. Казалось, самое худшее осталось позади, а теперь, когда за порядок в трюме будет отвечать Каттер, и там все наладится. Да, все наладится, за исключением его собственных проблем.
На смятой постели около нее никого не было. И навалилась жестокая действительность. Джиллиан захлестнула волна самых противоречивых чувств. Она даже зажмурилась. Сколько сейчас времени, она не знала, но было ясно, что Дерек сразу отодвинул от себя бурные любовные утехи прошедшей ночи — ночные дела, едва лишь начался новый день. В отличие от нее.
Несмотря на то, что в каюте было довольно прохладно, Джиллиан чувствовала, как у нее горят щеки. Она откинула одеяло и встала. Нагота только усилила остроту ее переживаний. Но не было никакого смысла натягивать на себя ночную рубашку. Дерек был неутомим, его страсть, казалось, не только не утихала, но после каждой близости разгоралась с удвоенной силой. И даже сейчас у нее бешено забилось сердце, стоило ей лишь подумать об этом, о долгих часах, что она провела, прижимаясь к крепкому мускулистому мужскому телу, о том, как он подминал ее под себя и…
С негромким стоном Джиллиан потянулась за одеждой. Ночь прошла, и на нее наваливались дела гораздо более важные.
Джиллиан торопливо одевалась. В душу начал закрадываться страх. Он все рос и рос, и она вдруг поняла, что у нее трясутся руки. Дерек спросил ее, доверяет ли она Кристоферу, и она ответила, что доверяет. К своей досаде, Джиллиан прекрасно понимала, что любой ее ответ ничего не изменил бы. Объятия капитана, одно прикосновение его губ лишали ее воли и сил противостоять ему.
Одевшись, Джиллиан торопливо провела рукой по волосам, пытаясь привести их в относительный порядок, потом скрутила в толстый пучок и заколола на затылке. Беспокойство росло, но теперь к нему примешивалось и другое чувство, заставившее Джиллиан посмотреть на всю ситуацию с иной стороны. Разум подсказал ей поступить так, как она поступила, но ей даже в голову не приходило, что тепло рук Дерека будет таким сладостным для нее, что она будет уноситься в некие заоблачные выси, забывая обо всем, что близость с этим человеком станет новой удивительной радостью.
Чувства жгучей вины и мучительного стыда накатывались и накатывались на нее, заставляя девушку замедлять шаги, вселяя неуверенность и страх в ее душу. Джиллиан быстро подошла к двери, открыла ее и вышла в пустынный коридор. Возле двери соседней каюты она остановилась, не решаясь войти.
Что там сейчас происходит?
Одри была так плоха.
И так слаба.
О Господи… а что, если…
Сердце забилось так сильно, что его стук начал отдаваться у нее в ушах, заглушая все остальные звуки. Джил-лиан распахнула дверь и шагнула внутрь.
— Джиллиан?
Она сразу узнала слабенький родной голос Одри и застыла, буквально пригвожденная к месту. Одри смотрела на нее ясным чистым взглядом. Она, правда, была очень бледна, но от горячечного бреда не осталось и следа. И говорила сестра с явным беспокойством за нее:
— Где… где ты была так долго? Я страшно волновалась. — Рядом с койкой с хмурым видом стоял Кристофер. С того момента, как она вошла, ни одного слова не слетело с его плотно сжатых губ. Джиллиан в самое сердце ударил стыд. Стыд за себя. Боже мой, Одри, нежная, беспомощная Одри переживала за нее, думала о ней, а она…
Раскаяние, смущение буквально испепеляли Джиллиан, и она, не в силах избавиться от них, зажмурила глаза. Джиллиан поняла, что падает, лишь тогда, когда крепкие руки Кристофера мягко подхватили ее, и она услышала его голос:
— Как ты, Джиллиан?
— Все в порядке, ничего страшного, — не глядя на него, пробормотала Джиллиан.
Кристофер наклонился и обеспокоено заглянул ей в лицо.
— Сегодня ночью мы потеряли еще одного человека, сэр. Так что теперь их восемь.
Каттер говорил ровным, бесстрастным голосом, но Дерек прекрасно знал, что это только видимость. Невыносимая ситуация, в которой они все оказались из-за превратностей судьбы и непомерной человеческой жадности, тяготила его первого помощника так же, как и самого Дерека.
— Барретту придется ответить на массу вопросов, когда мы дойдем до Ямайки.
— Если по правде, сэр, то я бы не хотел зависеть от Свифта и других охранников. Они примут ту сторону, которая им будет выгодна. А если Барретт убедит их, что для них выгоднее свалить ответственность на вас, то сами понимаете…
— Ну, нет, до, этого дело не дойдет, — холодно улыбнулся Дерек. — Можешь, не сомневаться.
— Понял, сэр, — кивнул Каттер. Поколебавшись, он с усмешкой добавил: — Сегодня с утра в трюме генеральная уборка. Ответственный Свифт.
— Со шваброй и ведром?
— Так точно, сэр.
— Держите меня в курсе, — даже не улыбнувшись, буркнул Дерек.
— Слушаюсь, сэр.
Наблюдая, как первый помощник спускается с мостика, Дерек подавил зевок. Он устал намного сильнее, чем ему поначалу казалось. Утро наступило слишком быстро, Дерек выругался. Неужели его жажда этой женщины действительно неутолима?
Ссутулившись, Дерек незряче уставился в какую-то точку на горизонте. Он только что закончил осмотр корабля. Последние неполадки были устранены, и судно шло на всех парусах. Казалось, самое худшее осталось позади, а теперь, когда за порядок в трюме будет отвечать Каттер, и там все наладится. Да, все наладится, за исключением его собственных проблем.