Барбетт Джей. Оглянись за спину

   На письменном столе зазвонил телефон, Гарри поднял трубку, затем передал её Кэппи.
   - Твой сержант.
   Шеф ограничился несколькими хмыканиями. А в заключение сказал:
   - О'кей, я сейчас буду, - и положил трубку.
   - Это насчет отпечатков пальцев. Через библиотеку старика в течение последних дней, должно быть, прошла целая процессия. Мы сняли тридцать серий различных отпечатков. Поскольку было бы пустой тратой времени и совершенно бесполезным делом все их идентифицировать, мы ограничились тем, что сравнили их с отпечатками пальцев Кетлера.
   - У вас есть его отпечатки? - удивился я.
   - Разумеется. Ведь парень имел судимость. Мы запросили их из Нью-Йорка, надеясь, что те окажутся полезны. Так и оказалось. - Он сделал эффектную паузу и вдруг просиял. - Мы обнаружили в библиотеке один его отпечаток!
   - Просто не верится! - подавленно прошептал Гарри.
   Шеф благосклонно кивнул мисс Тири.
   - Тот парень, которого вы видели вчера вечером, был без сомнения Ги Кетлер. Мы можем доказать, что он был в библиотеке губернатора в пределах двух последних дней. Именно столько времени там не стирали пыль. Хотя мы обнаружили только один отпечаток его большого пальца, но этого достаточно для доказательства. Прямо перед письменным столом губернатора стоит кресло, и отпечаток находился на нижней стороне подлокотника. Впрочем, с этим креслом вообще что-то странное. - Он опять замолчал, поднял брови и ухмыльнулся. Кэппи явно наслаждался ситуацией.
   - Ну же! Не испытывай наше терпение! - нетерпеливо буркнул Гарри.
   - Остальная мебель - стулья, кресла - буквально усеяна отпечатками пальцев; только одно кресло было тщательно протерто, за исключением этого отпечатка большого пальца, конечно. Он, к счастью, сохранился. Кроме того, до блеска были отполированы половина письменного стола, маленький курительный столик и левое окно с разрезанной войлочной полосой.
   - Ты запросишь ордер на арест? - осведомился Гарри, беря в руку карандаш.
   Кэппи Мартин задумчиво потер подбородок.
   - Полагаю, с этим нужно ещё немного подождать. Ордер на задержание да, но для ордера на арест этого материала может быть недостаточно.
   - Почему же? - удивленно спросил Гарри.
   Главный инспектор пожал плечами.
   - Что такого совершил этот парень? Мы ведь даже не знаем, имеет ли он отношение к смерти губернатора. И не можем доказать, что он был в комнате именно в то время.
   - Должно ли это означать, что ты вообще ничего не предпримешь?
   - Черт возьми! Разумеется, кое-что я предприму! - Главный инспектор едва не взорвался. - Чего ты от меня хочешь, Гарри? Я ведь только сказал, что пока не могу его арестовать. Но я могу задержать, и не дождусь момента, когда он окажется в наших руках. Все дальнейшее - детские шутки. Если мне никто не будет становиться поперек дороги, я за несколько часов выжму его так, что парень созреет для электрического стула. В этом можешь быть уверен.
   - Есть ещё одна проблема, которой нужно заняться, - подавленно заговорил я. - Теперь, когда мы точно знаем, что Кетлер в Нью-Дейвене, мне следует спросить свою жену, что она о нем знает.
   - Значит за это время вы изменили свое мнение о ней? - добродушно проворчал Кэппи Мартин.
   - Нет-нет, не то. Я все ещё считаю, что его замысел направлен против неё не в меньшей степени, чем против меня, и что она абсолютно ничего не подозревает. Нужно предупредить её об опасности, которой она подвергается. Нельзя допустить, чтобы она ничего не ведая, слепо шла навстречу несчастью. Вот только я опасаюсь, что она мне не поверит.
   - Но вы же допускаете, что ваша жена знает, где скрывается Кетлер, верно? И что поддерживает с ним контакт?
   - Не знаю, что и думать. Но убежден, что должен рассказать жене о последних событиях.
   Главный инспектор кивнул, достал из нагрудного кармана сигару, прикурил и встал.
   - Меня радует, что вы наконец приняли такое решение, мистер Брайнерд. Я сам хотел поговорить с ней именно об этом. Нужно схватить Кетлера раньше, чем он предпримет третье покушение на убийство - на вас.
   - Я все - таки никак не возьму в толк, что, собственно, нужно было этому парню на вилле губернатора, - задумчиво протянул Гарри. - Ведь не рассчитывал же он, что старик ещё раз вручит ему десяток тысяч долларов. Этот малый, определенно, не глуп, и должен был заранее знать, что ничего от губернатора не добьется.
   Никто не ответил. Мисс Тири ещё больше ушла в себя. Кэппи Мартин выпустил громадное облако дыма и взял свою шляпу. Наконец он пробурчал:
   - Кто же говорит, что ему были непонятны чувства губернатора? Полагаю, он вполне обдуманно и хладнокровно включил их в свой план. Я даже допускаю, что он знал, как всякое волнение опасно для старика с больным сердцем, и воспользовался этим. Сейчас парень наверняка сидит в своей норе и посмеивается в кулак.
   Главный инспектор повернулся к двери.
   - Вы будете у себя, мистер Мартин? - поспешно спросил я. - Я сейчас еду домой и поговорю с женой. Может быть, после этого будет смысл позвонить вам.
   - Это не к спеху, мистер Брайнерд, - равнодушно ответил начальник полиции. - Вашей жены нет дома. Иначе я бы уже сам её перехватил.
   Я холодно взглянул на него.
   - Что это значит?
   Он помедлил с ответом.
   - Это значит, что она вышла из дома через двадцать минут после вас. Как мы и договаривались, один из моих сотрудников должен был не терять её из виду. Он видел как она вышла, но вопреки его ожиданию, не поехала в вашей машине, а добежала до ближайшего угла и села в такси. Мой человек оказался слишком нерасторопным. Такси умчалось в город, мы до сих пор не сумели его разыскать.
   - Этого я не понимаю. Мне она сказала, что хочет побыть одна и отдохнуть. Что же могло побудить ее?
   - Понятия не имею, - буркнул шеф. - Спрошу после того, как мы найдем её. Возможно, она поехала к Кетлеру...
   13
   По просьбе мисс Тири я отвез её в отель. Потом не спеша отправился в свою контору. На тротуарах было много народа. На каждой остановке из автобусов дюжинами вываливались пассажиры. Я шел, по возможности стараясь избегать толчков и соприкосновений, хотя осторожность моя была, разумеется, совершенно иллюзорной. В этой людской толпе я был полностью во власти своего противника. Он мог в благоприятный момент ударить меня сзади ножом или подойти вплотную, держа руку в кармане, и выстрелить. Я ведь даже не знал, как он выглядел, он-то наверняка гримировался.
   Войдя в лифт в здании нашей фирмы, я облегченно вздохнул, снял шляпу и пригладил волосы. Еще одна опасность миновала, - с иронией подумал я. И это тоже была иллюзия. В конце концов впервые я встретился с опасностью в своем собственном кабинете, где настигла она меня безмолвно и коварно. Я шел по коридору и даже почтальон привиделся мне вдруг подозрительным.
   Мой кабинет показался мне затхлым и таким чужим, как будто я не входил сюда уже несколько месяцев. Я открыл окно и повесил шляпу и плащ в стенной шкаф, потом опустился в большое кожаное кресло и позвонил мисс Харкорт.
   Она, во всяком случае, не изменилась и вошла бодрая и деловая. Мой вид на миг лишил её дара речи.
   - Боже милостивый, мистер Джон, вы ужасно выглядите!
   - Я и чувствую себя также. - Очень коротко пришлось сообщить ей о смерти губернатора.
   - Очень сожалею, мистер Джон.
   - Есть что-нибудь важное? Я по возможности хотел бы отложить все, что не требует срочного решения.
   - Разумеется. Ничего особенно срочного. В сейфе лежит пакетик для вас. Его доставил посыльный от Чартера. Кроме того, вас спрашивал мистер Грейсон - несколько минут назад. Я имею в виду мистера Грейсона-старшего, добавила она благоговейно.
   - Что, старик собственной персоной? - Я присвистнул. - Чего же он хотел?
   - Понятия не имею, мистер Джон. Сказал только, что ему нужно с вами срочно поговорить.
   - Хорошо, тогда я сам схожу к нему. Он ведь восседает наверху, на девятнадцатом этаже, верно? - Я немного отодвинул кресло, встал и потянулся, чтобы разогнать дремоту. Мистер Грейсон-старший был важным клиентом, хитрой старой лисой. С ним нужно быть настороже.
   - Если я не ошибаюсь, отсюда он пошел в зал, - сказала мисс Харкорт. Возможно, он ещё там.
   - Хорошо, я загляну.
   Так называемый операционный зал простирался во всю длину здания. Я мог попасть в него из своего кабинета через отдельный вход. Двойные двери были широко открыты. Несмотря на ранний час изрядное количество робких, чрезмерно усердных клиентов уже сидели на мягких стульях, не сводя глаз с табло с курсами ценных бумаг.
   Вдоль трех стен этого помещения проходила своего рода галерея. Там располагались места посредников с письменными столами и тремя-четырьмя телефонными аппаратами. Они принимали поручения наших клиентов. Как в кинотеатре, поверхность пола была слегка наклонной, но вместо экрана гигантское табло, на котором высвечивались цифры текущих курсов. Позади экрана, за звуконепроницаемой стеной, сидели операторы телетайпов, которые принимали поступающую со всей страны информацию, регистрировали изменения курсов и передавали их на табло с помощью сложной электронной системы. Все это оборудование стоило невероятную кучу денег, а в сущности было лишь излишеством. Фирма вполне могла бы успешно делать свое дело и за обычным скромным окошком. Но наши клиенты, по - видимому, любили напряженную атмосферу этого зала.
   Наконец я углядел старика Грейсона в самом конце зала, прямо перед большим табло. Он близоруко щурился и что-то царапал в своей записной книжке. Я зашагал к нему. Насколько мне известно, ему было лет семьдесят пять. Несмотря на свой преклонный возраст, он ещё ежедневно приходил в контору и позволял себе очень короткий обеденный перерыв. Старик был худощав, держался прямо и двигался с медлительным достоинством. Кроме того, он состоял старшим компаньоном весьма уважаемой в городе адвокатской фирмы и едва ли не легендарной личностью. Теперь он редко выступал в суде, но ещё несколько лет назад играл видную роль в громких процессах, прежде всего по гражданским делам. Его специальностью были завещания и договора о наследстве, и он мог бы сказать о себе, что ещё ни одно составленное им завещание не было успешно оспорено после смерти завещателя. Он был другом моего отца и моего деда, а также поверенным губернатора Эмблера.
   - Хэлло, Джон, - сказал он сильным звучным голосом, - я только что спрашивал о тебе у мисс Харкорт. Ты приходишь довольно поздно, мой мальчик.
   Я пожал плечами.
   - Зато я провел очень тяжкую ночь.
   Старик мрачно кивнул.
   - Я знаю. Слышал о смерти Джеффри. Очень, очень прискорбно. Не буду утверждать, что я считал его большим политиком, но он всегда был мне хорошим другом.
   - Да, сэр.
   - Вот потому я и пришел сюда, - продолжал он уже обычным тоном. Здесь найдется место, где мы без помех можем поговорить наедине? Я должен сообщить тебе нечто важное. Впрочем, что ты собственно думаешь о "Болтон Компонентс"?
   Я бросил быстрый взгляд на табло.
   - По-моему, очень надежные бумаги. Никаких сильных колебаний. Постоянный курс. Превосходное помещение капитала.
   - Верно, но они дают очень небольшой доход.
   - Ну, это политика "Болтона": низкие дивиденды. Прибыль снова вкладывается в производство. На вашем месте я бы оставил эти акции. Очень надежное дело. Итак, о чем вы хотели со мной поговорить, сэр?
   Мистер Грейсон убрал свою записную книжку и пробормотал что-то неразборчивое.
   - Как насчет моего кабинета? - предложил я, взял его под руку и повел к двери. Открыв её, отступил в сторону, придвинул ему кресло и пригласил: Садитесь , сэр.
   Мистер Грейсон сел, выпрямился и достал из внутреннего кармана пиджака сложенную пачку бумаг.
   - Хочу сразу перейти к сути дела, - начал он. - Речь, разумеется, идет о завещании Джеффри. Я его составлял и готов временно взять на себя обязанности душеприказчика. Постоянным душеприказчиком Джеффри назначил тебя. Но то, что я тебе сейчас доверю, должно остаться между нами. Как ты, возможно, ожидал, главной наследницей Джеффри назначил свою дочь. Первоначальное завещание появилось вскоре после смерти его жены. Со временем к нему добавился целый ряд ограничивающих распоряжений, последнее около двух лет назад, так что роль душеприказчика может оказаться в высшей степени трудным поручением.
   - Пока я на это ещё не согласился, - возразил я. - Ведь может случиться, что я не придам им значения. Что сделал губернатор? Ограничил право Лесли на наследство всевозможными условиями? - Вероятно я сам не пришел бы к этой мысли, но воспоминание о нашем последнем разговоре с губернатором было ещё слишком свежо.
   Мистер Грейсон ухмыльнулся.
   - Ты попал в самую точку, мой мальчик. Я его в свое время от этого отговаривал, но ведь Джеффри всегда был упрям как осел. Лесли наследует все его состояние. Однако до своего тридцатипятилетия получает только карманные деньги, по двести долларов ежемесячно. Капиталом она распоряжаться не сможет. Он переходит к детям от её теперешнего брака. Дети от последующего брака, если она разведется с тобой и снова выйдет замуж, не получат ни цента. После тридцатипятилетия Лесли получит право на весь доход с капитала при условии, что будет ещё состоять с тобой в браке и не совершит ничего такого, что повредило бы вашей репутации и вашему положению в обществе. Полагаю, текст почти дословный. Затем следуют ещё несколько указаний о пожертвованиях и подарках, но они незначительны.
   Я был готов к чему угодно, но не к этому.
   - Не хочу я это исполнять! - возмутился я. - Он, должно быть, был не в своем уме, когда составлял такое завещание. Просто постыдно. как мог он так поступить с Лесли! - Я с большим трудом сдерживал свой гнев.
   - Домашние неприятности, да? - вдруг проницательно спросил он. - Ты плохо выглядишь.
   - У меня все хорошо, - уклончиво ответил я. - Имеется ли шанс оспорить завещание?
   Мистер Грейсон фыркнул.
   - Оспорить? Завещание, которое составил я? Никогда в жизни, Джон. Могу тебя заверить, что в данном случае я сожалею об этом. Вы проиграете этот процесс. Кроме того, вам придется встретиться с сильным противником. Если Лесли умрет, не оставив после себя наследников, то есть если от брака с тобой не будет детей, то все состояние Джеффри переходит здешнему университету, а именно институту политических наук. Эти люди упорны, Джон. Можешь быть уверен, что они не откажутся добровольно ни от единого цента. Лесли даже не стоит и пытаться.
   - Не могу понять, чего же добивался губернатор такими драконовскими мерами, мистер Грейсон. В конце концов Лесли была его единственным ребенком.
   - Именно здесь-то и зарыта собака. Для него она всегда оставалась ребенком. Он её нежил и баловал, и в то же время требовал железного послушания. Составил для себя идеальное представление о своей дочери и пытался, насколько получалось, втиснуть Лесли в эти рамки. Я думаю, в последние годы ему стало ясно, что его планы в этом отношении потерпели крах. И он назначил тебя исполнителем своей последней воли, потому что твоему отцу удалось то, чего напрасно добивался Джеффри. Нужно ли мне поговорить с Лесли?
   - Нет, - глухо буркнул я. - Я сам ей скажу. По - моему, губернатор допустил по отношению к Лесли большую несправедливость. Это будет для неё тяжелым ударом.
   Мистер Грейсон кивнул.
   - Можешь взять копию. Мне очень жаль, Джон. Я твоей задаче не завидую. Позвони мне, если понадобится моя поддержка.
   - Да, сэр, спасибо, - рассеянно ответил я. Когда старый джентльмен встал с кресла, я тоже вскочил. Он протянул мне худую жилистую руку и крепко пожал мою.
   - Ты должен попытаться внушить Лесли, что Джеффри поступил так из лучших побуждений. Он не был плохим отцом. И вполне серьезно считал это завещание шедевром. Объясни ей это, Джон. Если она поймет, может быть все ещё уладится.
   - Будем надеяться.
   Я проводил его до двери и закрыл её за ним. Потом почти час без дела сидел за своим письменным столом в мерзейшем настроении, пока мисс Харкорт не просунула в дверь голову и принялась заботливо рассматривать меня, как наседка своего больного цыпленка. Я свирепо уставился на нее.
   - Входите или оставайтесь в приемной, мисс Харкорт! - прошипел я. Терпеть не могу, когда вы так стоите в дверях! Что вам угодно?
   - Телефон, мистер Джон, - пробормотала она. - Я подумала, что это может быть важно. Вас соединить?..
   - Не называйте меня никогда мистером Джоном, - взорвался я. - В конце концов, я уже не школьник. Зовите меня Джоном, если вам так уж хочется, или мистером Брайнердом, но не... - Я в нетерпении передернул плечами. - Ах, черт! Кто у аппарата?
   - Полиция, мистер Брайнерд. - Она нерешительно остановилась в дверях и внезапно улыбнулась. - Я переключу разговор на ваш аппарат. После разговора вам лучше пойти домой, Джон.
   - О'кей. - Я посмотрел на неё и не смог устоять против её милой, лукавой улыбки. Моя хмурая физиономия расплылась в широкой ухмылке. - Прошу вас выйти, - проворчал я. - Я занят.
   - Да, мистер Брайнерд, - почтительно кивнула она.
   - Джон Брайнерд, - произнес я в трубку.
   - Это Мартин, - буркнул главный инспектор. - Хочу лишь сообщить, что ваша жена только что вернулась домой. Мне позвонил сотрудник, которого я оставил на посту перед вашим домом. Вы с ней поговорите, или мне взять это на себя?
   - Я сам, мистер Мартин.
   Он громко откашлялся.
   - О'кей. Вы ведь слывете понятливым молодым человеком. Поэтому понимаете, что мне нужно получить от вас отчет. В этом деле ещё слишком многое неясно. Боюсь, не избежать того, что мне самому ещё придется заняться вашей женой.
   - Хорошо, мистер Мартин, но не сейчас. Я сообщу, как только у меня появится что-нибудь для вас. Большое спасибо за звонок.
   Когда я клал трубку, он ещё сердито бурчал что-то неразборчивое. Я должен был сейчас же поговорить с Лесли, иначе главный инспектор опередит меня. Как видно, он не собирался с ней церемониться. Может быть, есть смысл уже сейчас ради перестраховки мобилизовать целый взвод адвокатов с тем, чтобы Кэппи Мартин и его люди вообще не смогли добраться до Лесли.
   Я взял шляпу и плащ и отправился в приемную, чтобы предупредить мисс Харкорт, что ухожу домой.
   - Минутку, Джон, у меня тут кое-что для вас.
   Она протянула мне запечатанный пакетик, поясняя:
   - От Чартера. Посыльный мне сказал, что это цепочка миссис Брайнерд. Я решила, что вы, возможно, захотите взять её с собой.
   14
   Я открыл дверь, вошел в прихожую. Она была пуста. Я снял пальто, прошел в гостиную и позвал Лесли. Мой голос неприятно громко отдавался в этом неуютном, длинном помещении. Приоткрыв дверь в спальню Лесли, я заглянул туда. Лесли, прямая словно свечка, сидела за своим туалетным столиком и наблюдала за мной в зеркало.
   - Что с тобой? Ты меня не слышала? - удивленно спросил я.
   - Нет, - последовал безразличный ответ.
   Я вошел в комнату и присел на её кровать. Потом мне пришло в голову, что ей не понравится, если будет помято покрывало с шелковыми оборками. Я поднялся и пересел на низкий жесткий пуфик.
   Лесли, не обращая на меня внимания, наклонилась вперед. Она сосредоточилась на своем отражении в зеркале, орудуя карандашом для подведения бровей и кисточкой для пудры, и эта её отрешенность предоставила мне короткую передышку, которая была в высшей степени необходима.
   Лесли и её отец были не столь близки, как можно было ожидать от отца и единственной дочери. Тем не менее его смерть глубоко потрясла её. Я просто не в состоянии был представить, как она будет реагировать на условия его завещания. Случайно ощутив в кармане пакетик от Чартера, достал его и положил на туалетный столик.
   Она скользнула по нему каким-то странным деланно небрежным взглядом, отложила щетку, сорвала упаковку и нерешительно взглянула на продолговатый футляр.
   - Это подарок, Джон? - Голос её звучал также принужденно. Она подняла плоскую крышку.
   - Это твоя цепочка, - пробормотал я, словно идиот. - Замок был сломан, помнишь? Я отдал его починить и Чартер прислал мне её в контору.
   Она, не двигаясь, уставилась в коробочку, казалось, почти не дыша. Ее молчание заставило замолчать и меня. Мерцающие камни на бархатной подкладке, кажется, загипнотизировали нас обоих.
   Я осознал какую глупость совершил. Я сам лишил себя всяких шансов: наше объяснение теперь не сможет пойти по спокойному, разумному, здравому пути. Вместе с этой цепочкой я привел в комнату Ги Кетлера...
   Лесли взяла её с бархатной подушечки и ласково погладила пальцами. Странно было видеть, как внезапно она изменилась. Безучастность, безволие, неподвижность исчезли. Она вдруг снова ожила. Меня она забыла. Для неё существовала только эта цепочка и некая мечта, к которой я не имел отношения. Лесли надела украшение на шею, откинула назад свои длинные темные волосы и властно выпятила подбородок.
   - Я подам на развод, Джон, - энергично объявила она. - Сразу же после похорон. Дольше тянуть бессмысленно. Отец мой умер. Я теперь независима. Впредь я сама буду распоряжаться своей жизнью и делать то, что мне хочется.
   Выражение моего лица заставило её замолчать. Она в ужасе уставилась на меня. Правая рука скользнула к шее и судорожно ухватилась за цепочку, словно это прикосновение должно было придать ей новые силы и уверенность.
   - Что такое? - спросила она резким тоном. - Что с тобой, Джон?
   - Ничего, - пробормотал я, достал носовой платок и вытер им лицо. В комнате стояла невыносимая жара. Мое лицо горело, руки дрожали. Я избегал взгляда Лесли. На какое-то время я совершенно потерял самообладание. Оставалось только надеяться, что такого со мной больше не случится.
   - Для тебя деньги имеют главное значение? - спросил я с раздражением и злостью. - Ты оставалась со мной только ради этих проклятых денег?
   Лесли презрительно рассмеялась, но вдруг захлебнулась.
   - Твой отец рассказал мне, что ты оставалась со мной только из-за того, что он не дал бы тебе ни единого цента, разведись ты со мной.
   Я уставился в пол. Она, разумеется, будет все оспаривать, и мне не хотелось при этом смотреть ей в лицо. Достаточно скверно уже то, что мне придется это выслушать.
   - Не будем больше говорить об этом, Джон.
   Я молчал. Лесли нервно переставляла какие-то безделушки на туалетном столике.
   - К чему это? Мое решение все равно не изменится.
   - Дело вовсе не такое простое, Лесли. Ты, очевидно, рассчитываешь, что отец оставил тебе кучу денег, не так ли?
   Лесли видимо колебалась, и я поднял глаза. Прикусив нижнюю губу, она смотрела на меня пытливо и обеспокоенно. Почуяла опасность, однако не могла понять, в чем она заключается. Или просто не хотела её видеть.
   - У папы нет других наследников, - сказала она, раздраженно добавив: А у меня достаточно оснований для развода.
   - Понимаю, - пробормотал я.
   Она была красива и самоуверенна. Ей достаточно было взглянуть в зеркало, чтобы убедиться, что все её претензии обоснованны. Отражение в зеркале уверяло в том, что она может получить все, что пожелает.
   - Ты меня вообще когда-нибудь любила, Лесли?
   Последовало долгое молчание. Она смотрелась в зеркало с затаенной радостной улыбкой на губах, погруженная в себя, бесконечно далекая. Встретившись со мной взглядом, Лесли быстро закрыла глаза, чтобы исключить непрошенного гостя из своих тайных грез.
   - Нет, Джон. Я тебя никогда не любила, - ответила она.
   Я почувствовал, что она сказала правду. По-видимому, она сама была рада тому, что между нами, наконец, появилась ясность. Подумав, Лесли добавила:
   - Было время - в самом начале, когда мы обручились, - когда я думала, что, может быть, смогу тебя полюбить. Но я ошибалась.
   Я поднялся и побрел к двери.
   Лесли уже снова забыла обо мне. Она опять погрузилась в свои мечты, надеясь, что теперь они, наконец, станут явью. И не подозревала, что они уже давным-давно развеяны по ветру...
   В прихожей я торопливо нацарапал несколько слов на листе бумаги, сложил его и положил в конверт вместе с копией завещания губернатора. Конверт я вручил прислуге, попросив передать Лесли. Затем я покинул наш дом.
   15
   Два часа я бесцельно бродил по городскому парку. Совершенно выбившись из сил, в конце концов заглянул в бар, плюхнулся на табурет у стойки и севшим голосом заказал выпивку.
   Итак, Ги Кетлер жаждал жену Джона Брайнерда. Но одной женщины ему было недостаточно. Он хотел заполучить заодно и деньги Джона Брайнерда, потому ему нужно было прежде всего убить их законного владельца.
   Да, именно таков был его план.
   Неплохо придумано, вот только моих денег он не получит - после того, как я изменил свое завещание. Разумеется, он ничего об этом не знал. Вероятно, он был очень доволен собой и твердо убежден, что его тщательно разработанный план будет безупречно действовать и впредь.
   Он убрал с дороги свою жену, присвоил её деньги и тем самым в финансовом отношении обеспечил себя на первое время. Успел нанести два, правда, безуспешных, удара против Джона Брайнерда и, вероятно, уже подготовил третий. Может быть, на этот раз у него даже получится. Он отправил на тот свет губернатора Эмблера, чтобы присвоить наследство Лесли. И все это он совершил, не подвергая себя опасности разоблачения, и никогда бы не попал под подозрение, не пришли мне его жена незадолго до своей смерти предостережения.
   Кетлер ничего не знал о наших подозрениях, о расследовании полиции, об уликах, которые уже собраны. Он не подозревал о том, что губернатор, пожалуй, все-таки перехитрил его. Он чувствовал себя победителем и думал, что награда практически уже в его кармане.