Баркер Клайв. Каньон Холодных Сердец

   – О чем ты?
   – О фильмах. Мне жаль, что я потратил жизнь на такую чушь. Лучше бы занялся чем-нибудь полезным. Донни был прав.
   – Донни?
   – Да.
   Неожиданно он устремил на Максин пронзительный холодный взгляд.
   – Донни – ведь это реальность, не так ли? Он был моим братом. Или он мне приснился? Скажи, где сон, а где явь?
   – Нет, он тебе не приснился. Донни – это реальность.
   – Хорошо, если так. За всю свою жизнь я не встречал человека лучше. Прости, если тебе неприятно это слышать.
   – Почему мне должно быть неприятно? Он был твоим братом. Я рада, что ты любил его.
   – Хм, – буркнул Тодд. В воздухе повисло молчание, долгое молчание. А потом тишину нарушил голос Тодда:
   – И правда, если Донни – всего лишь сон, значит, жизнь – полное дерьмо.

Глава 8

   Спустившись вниз по лестнице, Тэмми обнаружила новые следы разрушения. Пол в комнате, некогда вмещавшей Страну дьявола, превратился в груду обломков, и лишь кое-где сохранившиеся перекрытия поддерживали потолок, не позволяя ему обвалиться. Убедившись, что дом вот-вот рухнет, Тэмми хотела немедленно подняться наверх и сказать Максин, что надо поскорее уезжать. Однако потом она решила не отказываться от своих первоначальных намерений. «С тех пор как призраки предались здесь неистовому буйству, прошло несколько недель, а дом до сих пор стоит, – подумала она. – Вряд ли он развалится в ближайшие несколько минут». Так что, прежде чем покинуть этот дом навсегда, можно было рискнуть и осмотреть то, что от него осталось. Возможно, это помогло бы Тэмми убедиться в том, что она постигла тайну Катиного обиталища – по крайней мере, ту ее часть, которая доступна человеческому постижению.
   Призраки разнесли в щепу последние несколько ступенек лестницы, однако груда обломков внизу была так высока, что Тэмми не понадобилось спрыгивать. Тем не менее она спустилась не слишком удачно, поцарапав лодыжки об острые края досок.
   Прихрамывая, Тэмми направилась к двери, точнее к дверному проему, зиявшему в конце коридора. Как ни странно, проем этот сохранился, хотя стены вокруг были полностью разрушены и целые куски потолка обвалились, обнажив сложное переплетение труб и проводов. Из верхнего окна башни проникал слабый свет, освещавший женщине путь. Дальние концы коридора тонули во мраке. Тэмми все время смотрела себе под ноги, опасаясь споткнуться о выбитый из стены кирпич и растянуться на полу.
   На верхнем этаже что-то постоянно скрежетало и трещало, а из темноты, сгустившейся за спиной Тэмми, то и дело доносилось какое-то мягкое шлепанье – вероятно, это падали новые куски известки. Эти звуки действовали пришелице на нервы; ей казалось, смолкни они – и сердце ее перестанет бешено колотиться.
   В одном Тэмми не сомневалась: призраки покинули дом. Они обрушили на него всю силу своего гнева и исчезли, зная, что проклятое место, где они испытали так много страданий, обречено на разрушение.
   Оглядевшись по сторонам и убедившись, что внизу никого нет, Тэмми вернулась к лестнице. Чтобы добраться до первой ступеньки, ей пришлось вскарабкаться на кучу обломков. Когда женщина ступила на лестницу, та угрожающе закачалась. Приглядевшись, Тэмми заметила, что лестница отделилась от стены на несколько дюймов и держится буквально на честном слове. Спускаясь, она не обратила на это обстоятельство внимания. Осторожно переставляя дрожащие ноги, Тэмми стала подниматься и, оказавшись наконец на относительно прочной площадке, мысленно возблагодарила Господа.
   Дверь в хозяйскую опочивальню была открыта. Не успела Тэмми перевести дух, как оттуда выглянула Максин и сделала ей знак войти.
   – Тодд здесь. Он хочет тебя увидеть, – шепотом пояснила она.
   – Он жив? – спросила Тэмми, мгновенно осознав, что вопрос этот прозвучал по-идиотски. Как может быть жив человек, которого убили на ее глазах?
   Вместо ответа Максин состроила странную гримасу, как видно желая показать, что не имеет ни малейшего понятия об истинном состоянии и настроении Тодда.
   – Сейчас сама увидишь, – буркнула она.
   Прежде чем они вошли в спальню, Максин успела прошептать:
   – Надеюсь, ты лучше поймешь, что с ним происходит. Меня он окончательно сбил с толку.
 
   – Привет, Тэмми.
   Тодд лежал на кровати. Нижнюю половину его туловища скрывала куча влажной земли. Немало комьев валялось на полу, и руки Тодда были перепачканы до локтя.
   – Ну и грязищу ты развел, – бодрым голосом изрекла Тэмми.
   – Я играю с землей. Мне это нравится.
   – Может, раздернем немного шторы или зажжем лампу? Здесь слишком темно.
   – Если хочешь, зажги лампу.
   Тэмми подошла к столику, стоявшему в углу, с опаской взглянула на розетку, вспомнив о фейерверке внизу, но все же включила старинную лампу. Затем она приблизилась к окну и выглянула в щель между шторами. Максин была права – наступали сумерки. Заходящее солнце бросало багровые отсветы на противоположный склон каньона, и небо приобрело холодный оттенок. Звезды еще не зажглись, но на северо-востоке уже появилась луна.
   – Не смотри туда, – окликнул ее Тодд.
   – Но почему?
   – Прошу тебя, задерни шторы плотнее.
   И, очевидно, не надеясь, что она выполнит его просьбу, Тодд быстро соскочил с кровати. Комья земли полетели во все стороны. Это неожиданное проворство мертвеца заставило Тэмми вздрогнуть. Нельзя сказать, чтобы она боялась Тодда; но смерть усиливала природные склонности людей, и вполне возможно, что после собственной гибели Тодд стал более вспыльчивым и раздражительным, чем был при жизни. Он грубо вырвал шторы у нее из рук и плотно задернул их.
   – Я не хочу видеть, что творится там, за окном, – заявил он. – И тебе тоже нечего на это пялиться.
   Взгляд Тэмми невольно скользнул по обнаженным чреслам Пикетта. Даже когда Тодд стоял недвижно, его напряженный член двигался, подрагивая в ритме его пульса.
   «Если сделать вид, что я не обратила внимания на его эрекцию, это будет нелепо, – пронеслось в голове у Тэмми. – Это все равно что не заметить вбежавшую в комнату свинью».
   – С чего это твой хобот так возбудился? – спросила она – Неужели из-за меня? Не ожидала подобной чести.
   – Тебе нравится?
   – Слишком грязный.
   – Да, ты права.
   И Тодд принялся старательно счищать налипшую землю, бесцеремонно поворачивая своего приятеля. Тэмми казалось, что подобные манипуляции должны причинять ему боль, однако Пикетт не подавал виду.
   – Вот уж не думал, что мы с тобой встретимся вновь, – заметил Тодд, не отрывая взгляда от предмета своих забот.
   Наконец Пикетт выпустил член из рук, и тот, ударив его по животу, вновь принял боевую позицию.
   – Я уж думал, это мой единственный друг, – усмехнулся Тодд и погладил свою пушку.
   – К сожалению, я не могла приехать раньше, – сказала Тэмми. – Я себя очень скверно чувствовала.
   Мертвец вернулся к кровати и уселся на край матраса. Земля опять посыпалась на пол. Тодд картинным жестом скрестил руки, так что мускулы у него на плечах и груди стали еще более рельефными.
   – Ты сердишься на меня? – робко осведомилась Тэмми.
   – Немного.
   – Потому что я так долго не приходила?
   – Да.
   – Вряд ли мое общество доставило бы тебе радость. В эти дни я едва с ума не сошла.
   – Правда? – В голосе Тодда послышался неподдельный интерес. – Что же с тобой творилось?
   – Я не выходила из дома. Никого не желала видеть. И никак не могла отделаться от мыслей о самоубийстве.
   – Глупости, – перебил Тодд. – У тебя нет никаких причин для отчаяния, Тэмми. Все плохое осталось в прошлом. И ничто не мешает тебе наслаждаться жизнью.
   – Какой жизнью? У меня нет никакой жизни, – вздохнула Тэмми. – Ты же знаешь, смысл моему существованию придавал исключительно Тодд Пикетт. Все, что у меня осталось, – это его фотографии.
   – Тебе стоит выбросить весь этот хлам.
   – Возможно, именно так я и сделаю. А еще я подумываю о кругосветном путешествии.
   – Полагаю, самое лучшее для тебя – остаться здесь, со мной.
   – Не думаю, что…
   – Уверен, это наиболее разумный выход. Оставайся, не пожалеешь.
   – Ты был внизу?
   – Я давно уже не выходил отсюда. Зачем?
   – Дело в том, что этот дом скоро рухнет, Тодд. Очень скоро.
   – Не рухнет, – покачал головой Тодд. – В Калифорнии землетрясения – привычное дело, а этот дом построен на совесть. Наверняка на своем веку он выдержал сотни подобных толчков. И до сих пор стоит.
   – Дело не в землетрясении, Тодд. Здесь почти не осталось фундамента. Мертвецы… то есть гости Кати разбили балки и уничтожили перекрытия.
   Не отвечая ни слова, Тодд принялся сосредоточенно сбрасывать с кровати землю.
   – Что ты делаешь?
   – Пытаюсь убедить тебя остаться, – ответил Тодд, не прерывая своего занятия. Очистив кровать от земли, он сорвал с нее простыню и завязал ее узлом вместе с остатками грязи. Потом он отбросил узел прочь и улегся на матрасе, скрестив ноги, и прислонив голову к спинке кровати. Яйца его блестели, словно начищенные, член по-прежнему пребывал в возбуждении. Взгляд, устремленный на Тэмми, был полон откровенной похоти.
   – Иди ко мне, – позвал он.
   Давно ли она жизнь была готова отдать за подобное приглашение, вздохнула про себя Тэмми. Давно ли она не решалась вообразить себе такое даже в самых смелых мечтах…
   – Тебе лучше одеться, – доброжелательным, но непререкаемым тоном заявила она вслух. – У тебя что, нет здесь ни одних штанов?
   – Значит, ты не хочешь? – спросил он, играя с головкой члена.
   – Нет, – решительно ответила она. – Не хочу.
   – Потому что я мертвый, да? Ты не трахаешься с покойниками?
   Не отвечая, женщина направилась в гардеробную и принялась изучать ее содержимое. Хотя громадные шкафы на три четверти были пусты, там нашлось множество брюк и джинсов. Тэмми выбрала старые залатанные джинсы. Судя по тому, что они так потрепаны, Тодд их любил, решила она.
   В это мгновение до нее донесся странный шум. Казалось, кто-то расхаживает по крыше, скрипя черепицей.
   – Ты слышал? – крикнула она, повернувшись к двери в спальню.
   В соседней комнате царила полная тишина. Тэмми стащила джинсы с вешалки и вернулась в спальню. Тодда на кровати не оказалось. Развязав грязную простыню, он завернулся в нее и в этом костюме, напоминающем одновременно римскую тогу и саван, забился в дальний угол комнаты. Полный ужаса взгляд его был устремлен наверх. Заметив Тэмми, он предостерегающе приложил палец к губам. Шум на крыше усилился. Если там расхаживало животное, то, судя по тяжести шагов, оно обладало немалым весом.
   – Что это? – спросила Тэмми. – На птицу не похоже.
   Тодд покачал головой, по-прежнему не отрывая взгляда от потолка.
   – Что же это может быть? – повторила Тэмми.
   – Я не могу разглядеть. Он слишком яркий. И он меня ослепляет.
   – Значит, ты все же вылезал из комнаты?
   – Конечно вылезал, – едва слышно произнес Тодд. – Черт побери, опять началось. Его всегда сопровождает этот проклятый хор.
   Он говорил о койотах, чьи заунывные пронзительные завывания раздавались на дальнем склоне каньона.
   – Как только оно появляется, чертовы зверюги сразу же заводят свою песню.
   Тело Тодда сотрясала крупная дрожь. Тэмми понимала, что дрожит он не от холода, а от страха. Внезапно ей пришло в голову, что ее покойный кумир до смешного не соответствует расхожим представлениям о привидениях. Подумать только – голый, испуганный призрак; призрак, которому она принесла джинсы.
   – Оно пришло сюда за мной, – не разжимая зубов, сообщил Тодд. – Ты сама это знаешь.
   – Почему ты так уверен?
   – Я чувствую. Нутром. Яйцами. В первый раз, когда оно явилось, ему удалось проникнуть в дом. Я спал и проснулся от боли в яйцах. А этот, – он указал на свой член, – стал твердым, как дубина. Я испугался и заорал благим матом. И оно ушло. Наверное, тоже меня испугалось.
   – И сколько раз оно возвращалось с тех пор?
   – Не помню точно. Шесть или семь. Нет, больше. Наверное, девять или десять. Иногда оно просто караулит меня в саду. Иногда сидит на крыше. А один раз даже залезло в бассейн.
   – Но в бассейне нет воды.
   – А ему и не нужна вода. Оно просто лежало на дне и не двигалось.
   – И ты не разглядел, как оно выглядит?
   – Нет. У него какие-то расплывчатые очертания. Как и у всех ангелов.
   – Так значит, ты думаешь, это ангел?
   – А кто же еще? Кто еще может явиться сюда, чтобы меня забрать? Я мертв. И поэтому ангел здесь шатается. Он пришел по мою душу. Однажды ему почти удалось меня поймать.
   – Как же это случилось?
   – Я засмотрелся на него. И в голове у меня пробудилось множество воспоминаний. О том, что я, казалось, забыл навсегда. О детстве. О Донни. О Цинциннати. Ничего особенного в этих воспоминаниях не было. Просто видения прошлого. И тут ангел говорит мне…
   – Подожди. Он что, разговаривает?
   – Конечно. Разговаривает. А почему ты решила, что ангелы немые?
   – А по голосу нельзя определить, какого он пола, твой ангел?
   Тодд пожал плечами.
   – Трудно сказать. Вообще-то голос скорее мужской. Но я не уверен.
   – Я тебя перебила, прости. И что же он тебе поведал?
   – Он произнес всего одну фразу: «Все это ждет тебя».
   – И что он, по-твоему, подразумевал под «всем этим»?
   – Думаю, мои воспоминания. Мое прошлое. Людей, которых я знал. Места, где я побывал. Запахи, которые я ощущал. Знаешь, иногда сны бывают такими яркими, такими осязаемыми, что, проснувшись, трудно поверить в реальность окружающего мира. То же и с моими воспоминаниями. Они для меня реальнее, чем то, что я вижу вокруг.
   – Почему же ты тогда боишься этого… ангела? Почему прячешься от него? По-моему, он совершенно не желает причинить тебе вреда.
   – Я тебе объясню, Тэмми. Он зовет меня в путь, но это путь в одну сторону. Если я уйду вслед за светом, я уже никогда не вернусь.
   – А тебе что, так уж здесь нравится?
   – Прошу тебя, не надо…
   – И все-таки ответь.
   – Не надо со мной спорить, – с неожиданным раздражением огрызнулся Тодд. – Я много об этом думал. И ты должна поверить мне на слово. Поверить, что я поступаю правильно.
   – И что же ты намерен делать дальше?
   – Пока что я собираюсь остаться здесь. И хочу, чтобы ты осталась со мной. Пока ты здесь, он не будет меня трогать, не будет донимать своими фокусами.
   – Какими еще фокусами? Ты имеешь в виду, он не будет посылать тебе воспоминания?
   – У него в запасе много трюков. Как-то раз он прогуливался на лужайке, прикинувшись Патрицией, моей матерью. Я понимал, что это не она, и все же фокус почти сработал. Я видел свою мать, слышал, как она зовет меня, и в какое-то мгновение…
   – Тебе захотелось к ней подойти?
   – Да. Захотелось. Но я поборол это… наваждение.
   Тут кто-то тихонько постучал в дверь. Тодд буквально подпрыгнул на месте.
   – Это всего лишь Максин, – успокоительно заметила Тэмми и сделала шаг к двери.
   Тодд вцепился в джинсы, которые женщина держала в руках, – чтобы удержать Тэмми, а не потому, что решил наконец прикрыть наготу.
   – Не открывай дверь, – взмолился он. – Не отвечай. Останься со мной. Прошу тебя, останься со мной.
   На несколько мгновений Тэмми затаила дыхание, прислушиваясь к тому, что происходит на крыше. Шум прекратился. Кем бы ни было существо, которое там расхаживало, оно, возможно, исчезло. А может быть, оно просто затихло, выжидая. Или, вполне вероятно – Тэмми допускала и такое, – неведомое создание являлось плодом смятенного воображения Тодда. И там, на крыше, всего-навсего разгуливали птицы. А она, Тэмми, пошла на поводу у сумасшедшего призрака и позволила ему себя запугать.
   – Надень-ка штаны, – сказала она, протягивая Тодду джинсы.
   – Тэмми, послушай меня. Прошу…
   – Я вся превратилась в слух, – сказала она, направляясь к дверям. – А ты говори и одевайся.
   Стук повторился. Тэмми поняла, что ошиблась. Это была не Максин. И стучали вовсе не в дверь спальни, а в парадную дверь дома.
   Осторожно приоткрыв дверь спальни, Тэмми увидела Максин, идущую по коридору прочь от входных дверей.
   – Максин! – окликнула ее Тэмми. – Что это было, ты не знаешь?
   Та вскинула голову; судя по выражению лица, мисс Фрайзель была встревожена не на шутку.
   – Я услышала стук. Подошла к двери. Ты можешь мне не верить, Тэмми, но там, снаружи, был свет. Он проникал во все щели.
   – Значит, это не бред. И не игра воображения, – качнула головой Тэмми.
   Спустившись к Максин, она сбивчиво пересказала ей все, что слышала от Тодда.
   – Тодд уверен, что его кто-то ждет. Он так и сказал. И сейчас тот, кто его ждет, сидит на крыше.
   Тэмми опустила руку на дрожащее плечо Максин.
   – Ты, я смотрю, ужасно перепуталась?
   – Еще бы. Я едва в обморок не грохнулась, когда увидала это.
   – Но ты не стала открывать дверь?
   – А ее и нет надобности открывать. Там ведь такие огромные щели, что всякий может войти. И вряд ли эта дверь послужит нам надежной защитой.
   – Оставайся здесь.
   С этими словами Тэмми пересекла холл, протиснулась в одну из щелей, расколовших дверь, и остановилась на крыльце.
   – Господи, осторожнее! – крикнула ей вслед Максин.
   – Здесь никого нет, – сообщила Тэмми.
   – Ты уверена?
   Максин тоже проскользнула в широкую щель и встала рядом с Тэмми.
   Последние лучи заката уже погасли, но луна, сиявшая высоко в небе, бросала свои серебристые отсветы на верхушки деревьев.
   – Что ж, по крайней мере, вечер прекрасный, – заметила Максин, окинув взглядом притихший сад.
   Тэмми, отчаянно напрягая зрение, вглядывалась в сгущавшуюся темноту, в заросли кустов, скользила глазами по дорожкам, по крыше. Она пыталась различить хоть какие-то признаки присутствия существа, которое недавно подняло шум, так напутавший Тодда. Однако в саду никого не было, и на крыше тоже.
   – Пусто, – пробормотала она себе под нос. Оглянувшись на Максин, она увидела, что та неотрывно смотрит на луну. По щекам менеджера ручьями струились слезы.
   – Что случилось? – обеспокоенно спросила Тэмми. Максин не ответила, лишь отвела от луны зачарованный взгляд и устремила его на деревья.
   Несколько листьев сорвались с тех веток, на которые упал лунный отблеск. Тэмми, к немалому своему изумлению, заметила, что серебристый луч стал снижаться.
   – Господи, – потрясенно выдохнула она, догадавшись, что источником света была вовсе не луна.
   Тодд оказался прав. Теперь Тэмми явственно ощущала присутствие некоего существа, лишенного форм и очертаний, состоящего из одного лишь света. Однако же у него были глаза, потому что оно видело их с Максин – в этом Тэмми не сомневалась. Женщина чувствовала, как по ней скользит пронзительный взгляд. Нет, не скользит, а проникает внутрь, сквозь кожу. Под этим взглядом Тэмми становилась прозрачной.
   И, проникнув в глубь ее сознания, луч породил там множество образов и картин. Тэмми увидела дом, где прошло ее детство. Видения были не настолько навязчивы, чтобы заслонить окружающий мир; нет, обе реальности мирно существовали рядом, ничуть не мешая друг другу. Дверь дома отворилась, и перед взором Тэмми предстала тетя Джессика, сестра отца. Тетя Джессика, старая дева, о которой Тэмми не вспоминала целую вечность. Она прищурилась, словно от яркого солнца, и поманила Тэмми к себе.
   А потом тетя Джессика заговорила.
   – Папа на пожарной станции, – сообщила она. – Иди быстрее домой, Тэмми. Иди быстрее.
   В детстве Тэмми была не особенно привязана к тете Джессике и совершенно не боялась отца. В том, что тетя Джессика стояла в дверях их дома, не было ничего удивительного – по вторникам, четвергам и субботам она неизменно ужинала у них, а потом оставалась присмотреть за Тэмми и ее братьями. Родители тем временем отправлялись в кино или на танцы – они обожали подобные развлечения. Сообщение о том, что папа на пожарной станции, тоже не удивило Тэмми. Отец ее пропадал там целыми днями – он ведь был не простым пожарником, а руководителем профсоюза и вечно добивался повышения заработной платы и улучшения условий труда. Так что помимо дежурств он чуть не каждый день ходил на какие-то митинги и собрания.
   Воспоминание можно было бы счесть самым что ни на есть заурядным – и лишь одно было поразительно. Картину из детства вызвало перед внутренним взором Тэмми это неведомое существо – возможно, и в самом деле ангел, – каким-то непостижимым способом проникшее в глубины ее памяти. Зачем оно это сделало? Возможно, хотело усыпить ее бдительность? Тэмми поддалась его чарам без всякого сопротивления, потому что воспоминание не пробуждало в ее душе ни боли, ни радости. Это было всего лишь видение из прошлого, яркое и убедительное.
   Она вспомнила рассказ Тодда о том, как ангел принял обличье его матери.
   По описанию Тодда трюк этот был намного коварнее и куда сильнее напоминал ловушку для доверчивой души, чем то, что сейчас предстало перед ней.
   – Тэмми? – окликнула ее Максин.
   – Да-да, я все вижу, – кивнула головой Тэмми.
   – Что ты видишь? – удивилась Максин.
   – Ничего особенного. Всего-навсего свою тетю Джессику.
   – На твоем месте я бы отвернулась, – посоветовала Максин.
   Но Тэмми не видела в этом никакой надобности.
   – Что плохого в том, что я немного посмотрю на свою тетушку? – пожала она плечами.
   Однако Максин думала иначе. Вцепившись в руку Тэмми, она попыталась заставить ее отвернуться, но сделать это оказалось нелегко. Тетя Джессика и родной дом Тэмми неодолимо притягивали ее взор. Видение никуда не исчезало, словно кто-то прокручивал снова и снова один и тот же кусок киноленты. Дверь в очередной раз отворялась, тетя Джессика выходила на порог, манила Тэмми и произносила свою реплику:
   – Папа на пожарной станции. Иди домой, Тэмми. Иди скорей домой.
   Затем, вновь поманив Тэмми, она поворачивалась и уходила в дом. Дверь захлопывалась за ее спиной. Солнечный свет, проникая сквозь крону старого сикамора, росшего во дворе, бросал на землю резные блики; теплый летний ветерок слеша шевелил листья дерева. А потом, через несколько мгновений, дверь отворялась опять, тетя Джессика появлялась на крыльце и, сияя в точности такой же улыбкой, что и в прошлый раз, повторяла те же самые слова.
   – Отвернись, – прошипела Максин, теперь уже приказным тоном.
   И ее голос наконец дошел до сознания Тэмми. «Возможно, мне следует поступить так, как: сказала Максин, – пронеслось у нее в голове. – Возможно, этот коротенький фильм далеко не так безобиден, как кажется. Не исключено, что этот дом, и тетя Джессика, и кружевная тень старого сикамора – приманка, которая завлечет меня в капкан».
   В душе Тэмми мгновенно всколыхнулась волна паники. Сделав над собой отчаянное усилие, женщина попыталась отвести глаза. Однако перед внутренним взором по-прежнему стояла сцена, извлеченная коварным ангелом из недр ее памяти, и Тэмми не могла освободиться от наваждения. Она плотно закрыла глаза – но назойливое видение проникало под веки. Теперь оно стало еще реальнее, так как окружающий мир исчез. Тэмми яростно затрясла головой.
   – Помоги мне… – пробормотала она, не открывая глаз. Но ответа не последовало.
   – Максин! Где ты?
   На картине, по-прежнему стоявшей перед ее внутренним взором, появились какие-то светящиеся точки. С каждой секундой они становились все больше и ярче. Тэмми, несмотря на охватившую ее панику, сразу же поняла, что они означают.
   Ангел приближался к ней. Под прикрытием заворожившего ее видения он подошел совсем близко.
   – Максин! – заорала женщина во все горло. – Где ты, черт побери?
   А зеленая дверь маленького дома распахнулась вновь, уже в одиннадцатый или двенадцатый раз. И снова улыбающаяся тетя Джессика поманила Тэмми.
   – Максин!
   – Твой папа на пожарной станции…
   – Максин!
   До Тэмми дошло, что Максин рядом нет. Завидев приближающегося ангела, она поняла, что Тэмми ничем не поможешь, и совершила наиболее разумный в данной ситуации поступок: спаслась бегством.
   Свет, заливавший картину из детства Тэмми, становился все более ярким, почти ослепительным. Женщина ощущала, как он жжет ее кожу. Что же будет, если ангел коснется ее своей сияющей дланью? Скорее всего, она вспыхнет, как сухая щепка. Кровь моментально закипит у нее в жилах. О Господь милосердный. Это уже не игра. Речь идет о жизни и смерти. Она должна вырваться из капкана, прежде чем свет ангельского прожектора испепелит ее заживо.
   Максин бросила ее на произвол судьбы, это очевидно, но, может быть, на помощь ей придет Тодд? Когда она видела его в последний раз? В голове Тэмми царил такой сумбур, что ей ничего не удавалось вспомнить.
   Наконец что-то всплыло в ее памяти. Кажется, она оставила Тодда наверху. Образ его расплывался (стоявшее перед глазами видение было слишком навязчивым и рельефным, и мучительно яркий свет изгонял из ее сознания все прочие картины). Однако теперь она точно помнила: Тодд в хозяйской опочивальне.
   Да, и он совершенно голый. Это Тэмми тоже удалось вспомнить. Ее кумир превратился в голого призрака. И он постоянно возится со своим возбужденным членом, словно ребенок, которому подарили новую игрушку. Тэмми почти удалось представить это – и в то же мгновение образ стоявшей на пороге тети Джессики словно подернулся легкой рябью. Наконец-то Тэмми удалось найти средство, позволяющее нарушить работу ангельского кинопроектора. Надо как можно отчетливее вообразить себе Тодда: вот он сидит на кровати, совершенно голый, и теребит свой красный напряженный член…