Страница:
– Ну ты даешь! Водитель хренов! Почему ты не сказала, что толком не умеешь водить машину?
– Ты никогда не спрашивал! – огрызнулась Тэмми, выруливая на середину дороги.
– Нам с тобой надо вместе участвовать в гонках. Отличный получится экипаж. Я всегда мечтал стать гонщиком. Носиться по трассе в компании какой-нибудь дамочки.
– Теперь эта дамочка найдена.
Следующий вираж, не менее крутой, чем предыдущие, Тэмми преодолела без всяких проблем. Не меньше половины пути осталось позади, и возможность того, что они в конце концов уйдут от своего преследователя и доберутся до бульвара Сансет, казалась уже более вероятной.
– А что будет после того, как мы окажемся в городе? – спросила она, обернувшись к Тодду. – Неужели ты думаешь, этот твой ангел смирится с поражением и оставит тебя в покое?
Не успела она договорить, как дорогу вновь залил свет. Только теперь он исходил не сверху, а с обочины; серебристый луч перегородил дорогу поперек, как шлагбаум.
Тэмми поспешно нажала на тормоза, и в ту же секунду свет, проникнув сквозь ветровое стекло, вошел в ее сознание и немедленно принялся за старые штуки. Дорога внезапно растворилась в воздухе, и перед Тэмми вновь предстал дом, в котором прошло ее детство. Она слышала, как Максин, сидевшая справа, испуганно завопила; ощущала, как чужие руки пытаются вырвать у нее руль. В какое-то мгновение Тэмми овладел приступ паники, и волна страха едва не смыла созданную ангелом картину. Вместо двери родного дома Тэмми увидела, как машина, съехав с дороги, устремилась в заросли кустов, за которыми сплошной стеной возвышались деревья. Но это длилось всего лишь секунду. Затем все исчезло – надвигающаяся стена деревьев, дрожащие пальцы Максин, ее полный ужаса голос.
Тэмми вновь стояла во дворе, испещренном ажурными тенями, и тетя Джессика, выйдя на порог, сообщала, что папа отправился на пожарную станцию.
Машина врезалась в дерево, и ветровое стекло разлетелось на множество кусков, но тетя Джессика продолжала безмятежно улыбаться. За первым деревом последовало второе, затем – третье. Щепки и осколки стекол летели во все стороны, Максин визжала без умолку, но Тэмми ничего не видела и не слышала. Даже когда дверца с грохотом отлетела, она и бровью не повела. Нога ее по-прежнему нажимала на бесполезный тормоз. Машина остановилась, лишь налетев на огромный валун.
Встретившись со столь серьезной преградой, она подпрыгнула и перевернулась набок.
Мощный удар разогнал наваждение, и Тэмми вновь увидела реальный мир – месиво сломанных деревьев, искореженного железа и разбитого стекла. Она увидела собственные руки с побелевшими от напряжения суставами, руки, все еще судорожно сжимавшие руль. Она увидела кровь на этих руках, но тут вихрь сухих листьев, ворвавшийся сквозь разбитое окно, напомнил женщине об иных, более счастливых временах. О запахе свежескошенной травы на лужайке перед домом – они играли там с Сандрой Мосс, соседкой, и в волосах Тэмми запутались травинки. Видения из детства снова ожили перед ее глазами, вытесняя тягостное зрелище, открывшееся из разбитого окна машины. Тетя Джессика опять вышла на порог.
Она знала, что это в последний раз. Теперь, когда машина остановилась и Тэмми бессильно откинулась на спинку кресла, сознание ее пыталось защититься от боли в переломанных костях (а таких у нее имелось немало), от невыносимо громкого визга Максин и укрыться в уютном полумраке дома, на пороге которого все еще стояла тетя Джессика.
– Почему ты так долго не возвращалась домой, Тэмми? Я уже давно зову тебя! Где ты пропадала?
Тетушка начинала сердиться. При всей своей доброте она не любила, когда дети ее не слушались.
Тэмми, ощущая себя одиннадцатилетней девочкой, смотрела на тетю Джессику во все глаза и придумывала, что сказать в свое оправдание. Она чувствовала, что все ее объяснения вряд ли удовлетворят тетушку. Каньон, машина, ангел, авария… Тетя Джессика решит, что Тэмми с ума сошла.
Впрочем, тетя Джессика не нуждалась в ответе. Племянница была теперь дома, а больше ее ничто не волновало. Тэмми пересекла холл, все глубже погружаясь в уютное тепло воспоминаний, и тетя Джессика закрыла за ней дверь. Мир, где пронзительно скрипели тормоза и сыпалось битое стекло, более не существовал; теперь Тэмми могла вымыть руки и сесть за стол, где уже дымилась тарелка с едой.
Глава 10
ЭПИЛОГ
Глава 1
– Ты никогда не спрашивал! – огрызнулась Тэмми, выруливая на середину дороги.
– Нам с тобой надо вместе участвовать в гонках. Отличный получится экипаж. Я всегда мечтал стать гонщиком. Носиться по трассе в компании какой-нибудь дамочки.
– Теперь эта дамочка найдена.
Следующий вираж, не менее крутой, чем предыдущие, Тэмми преодолела без всяких проблем. Не меньше половины пути осталось позади, и возможность того, что они в конце концов уйдут от своего преследователя и доберутся до бульвара Сансет, казалась уже более вероятной.
– А что будет после того, как мы окажемся в городе? – спросила она, обернувшись к Тодду. – Неужели ты думаешь, этот твой ангел смирится с поражением и оставит тебя в покое?
Не успела она договорить, как дорогу вновь залил свет. Только теперь он исходил не сверху, а с обочины; серебристый луч перегородил дорогу поперек, как шлагбаум.
Тэмми поспешно нажала на тормоза, и в ту же секунду свет, проникнув сквозь ветровое стекло, вошел в ее сознание и немедленно принялся за старые штуки. Дорога внезапно растворилась в воздухе, и перед Тэмми вновь предстал дом, в котором прошло ее детство. Она слышала, как Максин, сидевшая справа, испуганно завопила; ощущала, как чужие руки пытаются вырвать у нее руль. В какое-то мгновение Тэмми овладел приступ паники, и волна страха едва не смыла созданную ангелом картину. Вместо двери родного дома Тэмми увидела, как машина, съехав с дороги, устремилась в заросли кустов, за которыми сплошной стеной возвышались деревья. Но это длилось всего лишь секунду. Затем все исчезло – надвигающаяся стена деревьев, дрожащие пальцы Максин, ее полный ужаса голос.
Тэмми вновь стояла во дворе, испещренном ажурными тенями, и тетя Джессика, выйдя на порог, сообщала, что папа отправился на пожарную станцию.
Машина врезалась в дерево, и ветровое стекло разлетелось на множество кусков, но тетя Джессика продолжала безмятежно улыбаться. За первым деревом последовало второе, затем – третье. Щепки и осколки стекол летели во все стороны, Максин визжала без умолку, но Тэмми ничего не видела и не слышала. Даже когда дверца с грохотом отлетела, она и бровью не повела. Нога ее по-прежнему нажимала на бесполезный тормоз. Машина остановилась, лишь налетев на огромный валун.
Встретившись со столь серьезной преградой, она подпрыгнула и перевернулась набок.
Мощный удар разогнал наваждение, и Тэмми вновь увидела реальный мир – месиво сломанных деревьев, искореженного железа и разбитого стекла. Она увидела собственные руки с побелевшими от напряжения суставами, руки, все еще судорожно сжимавшие руль. Она увидела кровь на этих руках, но тут вихрь сухих листьев, ворвавшийся сквозь разбитое окно, напомнил женщине об иных, более счастливых временах. О запахе свежескошенной травы на лужайке перед домом – они играли там с Сандрой Мосс, соседкой, и в волосах Тэмми запутались травинки. Видения из детства снова ожили перед ее глазами, вытесняя тягостное зрелище, открывшееся из разбитого окна машины. Тетя Джессика опять вышла на порог.
Она знала, что это в последний раз. Теперь, когда машина остановилась и Тэмми бессильно откинулась на спинку кресла, сознание ее пыталось защититься от боли в переломанных костях (а таких у нее имелось немало), от невыносимо громкого визга Максин и укрыться в уютном полумраке дома, на пороге которого все еще стояла тетя Джессика.
– Почему ты так долго не возвращалась домой, Тэмми? Я уже давно зову тебя! Где ты пропадала?
Тетушка начинала сердиться. При всей своей доброте она не любила, когда дети ее не слушались.
Тэмми, ощущая себя одиннадцатилетней девочкой, смотрела на тетю Джессику во все глаза и придумывала, что сказать в свое оправдание. Она чувствовала, что все ее объяснения вряд ли удовлетворят тетушку. Каньон, машина, ангел, авария… Тетя Джессика решит, что Тэмми с ума сошла.
Впрочем, тетя Джессика не нуждалась в ответе. Племянница была теперь дома, а больше ее ничто не волновало. Тэмми пересекла холл, все глубже погружаясь в уютное тепло воспоминаний, и тетя Джессика закрыла за ней дверь. Мир, где пронзительно скрипели тормоза и сыпалось битое стекло, более не существовал; теперь Тэмми могла вымыть руки и сесть за стол, где уже дымилась тарелка с едой.
Глава 10
В ту ночь над каньоном дул теплый ветер Санта Ана, который редко прилетал в эти края ранней весной. Он развеял запах горящей резины, пролитого бензина и даже отдающей водкой блевотины, извергнутой Максин. Освободив свой организм от спиртного, Максин начала лучше соображать. Трясущимися пальцами она расстегнула ремень безопасности и через открытую дверцу вывалилась на траву.
Максин долго лежала, горестно всхлипывая и мысленно упрекая себя за то, что ввязалась в эту идиотскую авантюру. К счастью – если только подобное обстоятельство можно назвать счастливым, – Максин имела некоторый опыт по части автомобильных катастроф. Ей уже довелось попасть в них дважды, причем вторая авария была намного серьезнее нынешней. Тогда на загруженном утреннем шоссе столкнулись девятнадцать машин, большинство из которых шли на скорости около ста миль в час; катастрофа повлекла за собой восемь смертей, причем погиб и пассажир, ехавший в одном лимузине с Максин. Сама она отделалась сотрясением мозга, вывихнутым плечом и повреждением позвоночника, которое, как радостно заявил мануальный терапевт, будет беспокоить ее до конца жизни.
Если только собственные ощущения не ввели Максин в заблуждение, последствия сегодняшней автомобильной поездки оказались для нее вовсе не такими тяжелыми. Конечно, руки у нее дрожали, голова кружилась, ее тошнило, и после пережитого шока она пребывала на грани истерики. Однако, решившись наконец встать, женщина, к немалому своему удовольствию, обнаружила, что стоит на ногах вполне твердо и даже способна передвигаться. Нигде не чувствовалось резкой пронзительной боли, свидетельствующей о переломе или трещине в кости.
– Похоже, твой ангел тоже не дремлет. Он вовремя пришел к тебе на помощь, – раздался голос у нее за спиной.
Обернувшись, Максин увидала Тодда. Он стоял у машины и пытался открыть перекосившуюся дверцу со стороны водительского места.
– Тэмми в машине? – спросила Максин.
– Да.
– Она жива? Ранена?
– Откуда мне знать? – процедил Тодд. – В такой темноте поди разберись.
И действительно, их окружала кромешная тьма. Конечно, это обстоятельство не позволяло рассмотреть, в каком состоянии находится Тэмми. Но, с другой стороны, полное отсутствие света говорило о том, что упорный преследователь оставил их в покое.
– Он здесь, – сообщил Тодд, словно прочитав мысли Максин.
– Где?
Тодд указал наверх. Взглянув по направлению его пальца, Максин увидела, что ангел устроился на верхних ветвях росшей неподалеку сосны. Испускаемый им свет был совсем не таким ровным и уверенным, как в доме Кати; блики его нервно перепархивали с ветки на ветку, напомнив Максин стаю испуганных птиц.
– Эй, ты! – крикнула Максин, задрав голову вверх. Она была слишком измучена и испугана, чтобы воздержаться от безрассудных действий. – Что это ты там уселся? И почему притушил свой фонарь? Тэмми может умереть от потери крови. Спустись и посвети нам.
– Не думаю, что он намерен кому-либо помогать. Ему никто не нужен, кроме меня. А я уже говорил с ним. Просил позволить мне спасти вас обеих прежде… ну, прежде чем он меня заберет.
– Когда это ты с ним разговаривал?
– Пока ты была без сознания.
– И ты обещал ему…
– Да. Обещал уйти с ним, как только вы обе будете в безопасности. Так мы договорились.
– Подумать только, ты заключил соглашение с ангелом?
– А что мне оставалось делать? Это же по моей милости вы обе влипли в переделку. Всему виной моя глупость.
Тодд просунулся в разбитое окно машины и попытался дотянуться до Тэмми.
– Я вижу, что она дышит, – сообщил он. – Но кровь так и хлещет.
И он показал Максин окровавленные ладони.
– Господи боже!
– Знаешь что?
– Что?
– Тебе придется идти за помощью. Меня этот долбаный ангел не выпустит из виду. Ты в состоянии ходить?
– Передвигать ноги я, конечно, в состоянии, но вот смогу ли я дотопать пешком до бульвара Сансет? – Максин тяжело вздохнула. – Не уверена. Но попробую.
– Попробуй. И постарайся идти побыстрее. Боюсь, Тэмми долго не протянет. А я останусь здесь, с ней. Другого выхода у нас нет.
– Да, ты ведь заключил соглашение.
– А соглашение нельзя нарушать. Тем более соглашение с ангелом.
– У тебя есть сигарета?
Тодд встал и принялся рыться в карманах джинсов.
– Вот. – Он извлек измятую пачку «Мальборо» и проверил ее содержимое. – Как раз две осталось. Каждому по одной.
– Может, у тебя и зажигалка найдется?
– Непременно.
Тодд подошел к Максин и протянул ей менее измятую из двух оставшихся в пачке сигарет.
– Зажги, – попросила она.
Тодд сунул обе сигареты в рот, закурил их и вручил одну Максин.
– По-моему, это похоже на сцену из какого-то фильма. Вот только не могу вспомнить из какого, – заметил он.
– Господи, Тодд, какая у тебя дырявая память. Конечно, это эпизод из фильма. Я тебе много раз его показывала. «Поспеши, мореплаватель». Там еще играл Пол Хенрид.
– Да, теперь вспомнил, – улыбнулся Тодд. – Десять любимых эпизодов Максин Фрайзель.
Затянувшись сигаретой, она двинулась в сторону шоссе, осторожно ступая по следу, пробитому в зарослях машиной.
– Поспеши, – крикнул ей вслед Тодд.
Тэмми поглотила свой обед в молчании, ни о чем особенно не думая. Тетя Джессика то выходила из кухни, то входила опять, чтобы убедиться, что Тэмми не оставила овощи на тарелке. Если Тэмми не доедала все до конца, тетя имела обыкновение наказывать ее, лишая десерта. Не давала ни пирога, ни торта. Тетя Джессика не была особенно искусной поварихой, но выпечка ей удавалась неплохо, и она знала: больше всего ее племянница обожает пироги и торты. Особенно со сливками.
– Похоже, из тебя выйдет крупная девочка, Тэмми, – изрекла она, когда племянница жадно набросилась на увенчанный сбитыми сливками кусок яблочного пирога. – Ты так быстро растешь, просто ужас. А когда девочка вырастает раньше времени, от этого куча проблем.
– Да, тетя.
– Особенно с мальчиками. Мальчикам нравятся крупные девочки. Девочки, которые выглядят взрослыми. Они вечно не дают таким девочкам проходу. А потом… В общем, я не хочу, чтобы тебе причинили боль и…
– Кто, мальчишки? Ничего они мне не сделают, тетя. И вообще я их в упор не вижу.
– Хорошо, если так, – вздохнула тетя Джессика, хотя в голосе ее не слышалось особой уверенности. И она вышла из кухни, оставив Тэмми без помех наслаждаться пирогом.
Первые два куска показались ей чрезвычайно вкусными. Она проглотила их, блаженно прикрыв глаза. На каминной полке мирно тикали часы. Канарейка тети Джессики щебетала в клетке.
Но третий кусок почему-то оказался не таким вкусным Возможно, в пирог попала долька гнилого яблока. Не проглотив, Тэмми выплюнула его в салфетку, но во рту по-прежнему сохранился какой-то несвежий, гнилостный привкус.
Отложив вилку, Тэмми полезла в рот рукой.
– Подожди-ка, – раздался чей-то голос у нее за спиной.
Голос этот никак не мог принадлежать тете Джессике. То был мужской голос, мягкий и звучный.
– Мне что-то попало в рот, – сообщила Тэмми неизвестному собеседнику.
– Это всего лишь грязь, – ответил он. – Выплюнь ее прочь. Сплюнь хорошенько.
Тэмми бросила взгляд в сторону кухни. Тетя Джессика, склонившись над раковиной, мыла посуду. Несомненно, ей не понравилось бы, что племянница плюется в комнате.
– Я должна выйти из дома, – сказала она.
– Ты уже вышла, – возразил невидимый мужчина.
Тут она ощутила, что комната – стол, камин, клетка с канарейкой – слегка накренилась.
– Ой, что это? – испугалась Тэмми. – Что происходит?
– Все в порядке, – успокоил ее мужчина. Голос его по-прежнему был мягок и ласков.
– Тетя! – крикнула Тэмми.
– Ты ошиблась, детка. Это не тетя. Это Тодд. А теперь сплюнь. У тебя грязь во рту.
Комната вновь накренилась, но на этот раз чьи-то сильные руки подхватили Тэмми. Открыв глаза, она увидела самого красивого мужчину на свете, который склонился над ней. Он радостно улыбался.
– Очнулась, – произнес он. – Слава богу. Я уж думал, тебе крышка.
Последний кусок пирога тети Джессики растаял во рту Тэмми. Она вспомнила все, что с ней произошло. Ангел на дороге, светящийся шлагбаум, деревья, летящие навстречу машине, брызги стекла, скрежет металла…
– Где Максин?
– Цела и невредима. Она отправилась за помощью. Ушла и пропала. Так что мне пришлось самому вытащить тебя из машины. А потом перевязать. В машине, к счастью, оказалась аптечка. И мне удалось остановить кровь.
– Я ела яблочный пирог. Со сливками.
– Я рад, что ты так приятно проводила время в беспамятстве.
– Не слишком. В пироге оказалась какая-то грязь.
Тэмми смачно сплюнула. И тут же все ее тело пронзила боль, желудок мучительно сжался, и голова закружилась. Тэмми страдальчески поморщилась.
– Тебе еще повезло, – сказал Тодд. – А Максин – та вообще отделалась царапинами и легким испугом.
– Да уж, повезло, – вздохнула Тэмми. – Удивительно, что мы остались живы. Я ехала слишком быстро, когда этот проклятый ангел преградил нам путь. Кстати, где он? – добавила она, понизив голос. – Неужели убрался восвояси?
Тодд покачал головой и молча указал на дерево, меж ветвей которого по-прежнему пробивался свет. Теперь ангел устроился поудобнее. Он уже не скакал с ветки на ветку, а спокойно ждал.
– Боюсь, очень скоро мне придется уйти с ним, – сообщил Тодд. – Я дал ему обещание.
– Обещание? Но почему? Ты же хотел убежать от него! Почему же ты не попытался это сделать?
– Как я мог бежать? Вы обе лежали без сознания. Я не решился вас бросить.
– Но ты мог бы спастись!
– Знаешь… мне кажется, я уже спасен, – произнес Тодд.
– Ничего не понимаю.
– Я спасен… хотя и не совсем так, как думал… и не совсем от того… Спасен от самовлюбленного эгоиста, которым был всю жизнь. – Тодд пристально взглянул в глаза Тэмми. – Думаешь, умри я до встречи с тобой – по мою душу явился бы ангел? Ничего подобного. Хвостатые черти утащили бы великого грешника Тодда Пикетта прямиком в ад.
Голос Тодда звучал шутливо, но Тэмми, неотрывно смотревшая ему в глаза, чувствовала: сейчас он говорит о самом сокровенном.
– Я должен тебя поблагодарить, – прошептал он, наклонившись к ней и коснувшись губами ее щеки. – И знаешь, я все думаю, вдруг в следующей жизни нам с тобой повезет больше?
– Повезет?
– Да. Вдруг мы с тобой родимся в домах по соседству. Будем вместе играть, ходить в школу. И с детства поймем, что предназначены друг для друга.
– Прекрати, – выдохнула Тэмми. Слезы застилали ей глаза, и лицо Тодда расплывалось. Это ее никак не устраивало. Скоро, совсем скоро он уйдет от нее навсегда, и ей хотелось наглядеться на него напоследок.
Тодд поднял голову.
– По-моему, помощь уже близка, – заметил он. Тэмми тоже слышала гудки сирен, раздававшиеся у подножия холма.
– Это сигнал. Мне пора уходить. – Тодд вздохнул. Сирены становились все громче. – Черт возьми, почему они так быстро прибыли?
Тодд тоже плакал; горячая капля упала на щеку Тэмми.
– Господи, Тэмми, знала бы ты, как мне не хочется уходить. Как не хочется покидать этот мир.
– Нам всем придется покинуть его, рано или поздно. – Тэмми нащупала руку Тодда и крепко сжала ее. – В твоей жизни было много хорошего. Ты сам это знаешь.
– Да. Да. Я знал хорошие времена.
– Тебе повезло. Ты прожил свою жизнь лучше многих.
– Да. Да.
Источник света начал спускаться с дерева, и впервые – потому ли, что ангел был близок к выполнению своей цели, потому ли, что сама Тэмми балансировала на грани между жизнью и смертью, – ей удалось разглядеть то, что находилось внутри луча. Ангел уже не пытался одурманить ее при помощи видений, и она различила в круге света человеческие очертания – не женские и не мужские. Ангел встал за спиной Тодда, и на мгновение Тэмми показалось, что это и есть Тодд. Тодд Пикетт в новом, доселе невиданном, невыразимо прекрасном облике, красоту которого не способны уловить кинокамеры и бессильны передать слова.
Тодд нежно провел рукой по ее щеке и выпрямился.
– Мы встретимся в следующей жизни, – прошептал он.
– Я верю в это.
Пикетт улыбнулся своей знаменитой улыбкой, той самой, что некогда пленила Тэмми; а потом улыбка его померкла, но лицо вовсе не стало печальным. Напротив, взгляд его исполнился безмятежного покоя. Ему больше не надо было притворяться. Не надо было очаровывать и влюблять в себя.
Тэмми попыталась в последний раз встретиться с Тоддом глазами. Она все никак не могла вдоволь на него насмотреться. Но взгляд его был устремлен вдаль, в неведомую даль, куда ему предстояло отправиться.
А когда он заговорил, в голосе его слышалось такое счастье, что Тэмми не удержалась от рыданий.
– Демпси? – воскликнул Тодд. – Ко мне, мальчик! Ко мне!
Тэмми повернула голову к серебристому лучу, все еще надеясь в последний раз взглянуть на Тодда, но тут ангел заговорил – или ей показалось, что он говорит. Он проронил одно-единственное слово – словно лентой увязал потуже все ее мечты и желания. То было тихое слово, но оно на мгновение заглушило вой сирен. А потом свет начал растворяться во тьме каньона.
Тэмми знала, что теперь о ней позаботятся; знала, что скоро рядом с ней будет Максин, которая не даст ей умереть. Она выпустила конец ленты и позволила ей улететь, едва касаясь земли.
И когда слово, пророненное ангелом, растаяло в воздухе, все обитатели каньона забыли свой страх. Животные вновь обрели голоса; цикады застрекотали в траве, ночные птицы защебетали на ветвях, а на дальнем склоне раздался ликующий хор койотов. Они радовались не добыче, но тому, что им дарована возможность жить.
Максин долго лежала, горестно всхлипывая и мысленно упрекая себя за то, что ввязалась в эту идиотскую авантюру. К счастью – если только подобное обстоятельство можно назвать счастливым, – Максин имела некоторый опыт по части автомобильных катастроф. Ей уже довелось попасть в них дважды, причем вторая авария была намного серьезнее нынешней. Тогда на загруженном утреннем шоссе столкнулись девятнадцать машин, большинство из которых шли на скорости около ста миль в час; катастрофа повлекла за собой восемь смертей, причем погиб и пассажир, ехавший в одном лимузине с Максин. Сама она отделалась сотрясением мозга, вывихнутым плечом и повреждением позвоночника, которое, как радостно заявил мануальный терапевт, будет беспокоить ее до конца жизни.
Если только собственные ощущения не ввели Максин в заблуждение, последствия сегодняшней автомобильной поездки оказались для нее вовсе не такими тяжелыми. Конечно, руки у нее дрожали, голова кружилась, ее тошнило, и после пережитого шока она пребывала на грани истерики. Однако, решившись наконец встать, женщина, к немалому своему удовольствию, обнаружила, что стоит на ногах вполне твердо и даже способна передвигаться. Нигде не чувствовалось резкой пронзительной боли, свидетельствующей о переломе или трещине в кости.
– Похоже, твой ангел тоже не дремлет. Он вовремя пришел к тебе на помощь, – раздался голос у нее за спиной.
Обернувшись, Максин увидала Тодда. Он стоял у машины и пытался открыть перекосившуюся дверцу со стороны водительского места.
– Тэмми в машине? – спросила Максин.
– Да.
– Она жива? Ранена?
– Откуда мне знать? – процедил Тодд. – В такой темноте поди разберись.
И действительно, их окружала кромешная тьма. Конечно, это обстоятельство не позволяло рассмотреть, в каком состоянии находится Тэмми. Но, с другой стороны, полное отсутствие света говорило о том, что упорный преследователь оставил их в покое.
– Он здесь, – сообщил Тодд, словно прочитав мысли Максин.
– Где?
Тодд указал наверх. Взглянув по направлению его пальца, Максин увидела, что ангел устроился на верхних ветвях росшей неподалеку сосны. Испускаемый им свет был совсем не таким ровным и уверенным, как в доме Кати; блики его нервно перепархивали с ветки на ветку, напомнив Максин стаю испуганных птиц.
– Эй, ты! – крикнула Максин, задрав голову вверх. Она была слишком измучена и испугана, чтобы воздержаться от безрассудных действий. – Что это ты там уселся? И почему притушил свой фонарь? Тэмми может умереть от потери крови. Спустись и посвети нам.
– Не думаю, что он намерен кому-либо помогать. Ему никто не нужен, кроме меня. А я уже говорил с ним. Просил позволить мне спасти вас обеих прежде… ну, прежде чем он меня заберет.
– Когда это ты с ним разговаривал?
– Пока ты была без сознания.
– И ты обещал ему…
– Да. Обещал уйти с ним, как только вы обе будете в безопасности. Так мы договорились.
– Подумать только, ты заключил соглашение с ангелом?
– А что мне оставалось делать? Это же по моей милости вы обе влипли в переделку. Всему виной моя глупость.
Тодд просунулся в разбитое окно машины и попытался дотянуться до Тэмми.
– Я вижу, что она дышит, – сообщил он. – Но кровь так и хлещет.
И он показал Максин окровавленные ладони.
– Господи боже!
– Знаешь что?
– Что?
– Тебе придется идти за помощью. Меня этот долбаный ангел не выпустит из виду. Ты в состоянии ходить?
– Передвигать ноги я, конечно, в состоянии, но вот смогу ли я дотопать пешком до бульвара Сансет? – Максин тяжело вздохнула. – Не уверена. Но попробую.
– Попробуй. И постарайся идти побыстрее. Боюсь, Тэмми долго не протянет. А я останусь здесь, с ней. Другого выхода у нас нет.
– Да, ты ведь заключил соглашение.
– А соглашение нельзя нарушать. Тем более соглашение с ангелом.
– У тебя есть сигарета?
Тодд встал и принялся рыться в карманах джинсов.
– Вот. – Он извлек измятую пачку «Мальборо» и проверил ее содержимое. – Как раз две осталось. Каждому по одной.
– Может, у тебя и зажигалка найдется?
– Непременно.
Тодд подошел к Максин и протянул ей менее измятую из двух оставшихся в пачке сигарет.
– Зажги, – попросила она.
Тодд сунул обе сигареты в рот, закурил их и вручил одну Максин.
– По-моему, это похоже на сцену из какого-то фильма. Вот только не могу вспомнить из какого, – заметил он.
– Господи, Тодд, какая у тебя дырявая память. Конечно, это эпизод из фильма. Я тебе много раз его показывала. «Поспеши, мореплаватель». Там еще играл Пол Хенрид.
– Да, теперь вспомнил, – улыбнулся Тодд. – Десять любимых эпизодов Максин Фрайзель.
Затянувшись сигаретой, она двинулась в сторону шоссе, осторожно ступая по следу, пробитому в зарослях машиной.
– Поспеши, – крикнул ей вслед Тодд.
Тэмми поглотила свой обед в молчании, ни о чем особенно не думая. Тетя Джессика то выходила из кухни, то входила опять, чтобы убедиться, что Тэмми не оставила овощи на тарелке. Если Тэмми не доедала все до конца, тетя имела обыкновение наказывать ее, лишая десерта. Не давала ни пирога, ни торта. Тетя Джессика не была особенно искусной поварихой, но выпечка ей удавалась неплохо, и она знала: больше всего ее племянница обожает пироги и торты. Особенно со сливками.
– Похоже, из тебя выйдет крупная девочка, Тэмми, – изрекла она, когда племянница жадно набросилась на увенчанный сбитыми сливками кусок яблочного пирога. – Ты так быстро растешь, просто ужас. А когда девочка вырастает раньше времени, от этого куча проблем.
– Да, тетя.
– Особенно с мальчиками. Мальчикам нравятся крупные девочки. Девочки, которые выглядят взрослыми. Они вечно не дают таким девочкам проходу. А потом… В общем, я не хочу, чтобы тебе причинили боль и…
– Кто, мальчишки? Ничего они мне не сделают, тетя. И вообще я их в упор не вижу.
– Хорошо, если так, – вздохнула тетя Джессика, хотя в голосе ее не слышалось особой уверенности. И она вышла из кухни, оставив Тэмми без помех наслаждаться пирогом.
Первые два куска показались ей чрезвычайно вкусными. Она проглотила их, блаженно прикрыв глаза. На каминной полке мирно тикали часы. Канарейка тети Джессики щебетала в клетке.
Но третий кусок почему-то оказался не таким вкусным Возможно, в пирог попала долька гнилого яблока. Не проглотив, Тэмми выплюнула его в салфетку, но во рту по-прежнему сохранился какой-то несвежий, гнилостный привкус.
Отложив вилку, Тэмми полезла в рот рукой.
– Подожди-ка, – раздался чей-то голос у нее за спиной.
Голос этот никак не мог принадлежать тете Джессике. То был мужской голос, мягкий и звучный.
– Мне что-то попало в рот, – сообщила Тэмми неизвестному собеседнику.
– Это всего лишь грязь, – ответил он. – Выплюнь ее прочь. Сплюнь хорошенько.
Тэмми бросила взгляд в сторону кухни. Тетя Джессика, склонившись над раковиной, мыла посуду. Несомненно, ей не понравилось бы, что племянница плюется в комнате.
– Я должна выйти из дома, – сказала она.
– Ты уже вышла, – возразил невидимый мужчина.
Тут она ощутила, что комната – стол, камин, клетка с канарейкой – слегка накренилась.
– Ой, что это? – испугалась Тэмми. – Что происходит?
– Все в порядке, – успокоил ее мужчина. Голос его по-прежнему был мягок и ласков.
– Тетя! – крикнула Тэмми.
– Ты ошиблась, детка. Это не тетя. Это Тодд. А теперь сплюнь. У тебя грязь во рту.
Комната вновь накренилась, но на этот раз чьи-то сильные руки подхватили Тэмми. Открыв глаза, она увидела самого красивого мужчину на свете, который склонился над ней. Он радостно улыбался.
– Очнулась, – произнес он. – Слава богу. Я уж думал, тебе крышка.
Последний кусок пирога тети Джессики растаял во рту Тэмми. Она вспомнила все, что с ней произошло. Ангел на дороге, светящийся шлагбаум, деревья, летящие навстречу машине, брызги стекла, скрежет металла…
– Где Максин?
– Цела и невредима. Она отправилась за помощью. Ушла и пропала. Так что мне пришлось самому вытащить тебя из машины. А потом перевязать. В машине, к счастью, оказалась аптечка. И мне удалось остановить кровь.
– Я ела яблочный пирог. Со сливками.
– Я рад, что ты так приятно проводила время в беспамятстве.
– Не слишком. В пироге оказалась какая-то грязь.
Тэмми смачно сплюнула. И тут же все ее тело пронзила боль, желудок мучительно сжался, и голова закружилась. Тэмми страдальчески поморщилась.
– Тебе еще повезло, – сказал Тодд. – А Максин – та вообще отделалась царапинами и легким испугом.
– Да уж, повезло, – вздохнула Тэмми. – Удивительно, что мы остались живы. Я ехала слишком быстро, когда этот проклятый ангел преградил нам путь. Кстати, где он? – добавила она, понизив голос. – Неужели убрался восвояси?
Тодд покачал головой и молча указал на дерево, меж ветвей которого по-прежнему пробивался свет. Теперь ангел устроился поудобнее. Он уже не скакал с ветки на ветку, а спокойно ждал.
– Боюсь, очень скоро мне придется уйти с ним, – сообщил Тодд. – Я дал ему обещание.
– Обещание? Но почему? Ты же хотел убежать от него! Почему же ты не попытался это сделать?
– Как я мог бежать? Вы обе лежали без сознания. Я не решился вас бросить.
– Но ты мог бы спастись!
– Знаешь… мне кажется, я уже спасен, – произнес Тодд.
– Ничего не понимаю.
– Я спасен… хотя и не совсем так, как думал… и не совсем от того… Спасен от самовлюбленного эгоиста, которым был всю жизнь. – Тодд пристально взглянул в глаза Тэмми. – Думаешь, умри я до встречи с тобой – по мою душу явился бы ангел? Ничего подобного. Хвостатые черти утащили бы великого грешника Тодда Пикетта прямиком в ад.
Голос Тодда звучал шутливо, но Тэмми, неотрывно смотревшая ему в глаза, чувствовала: сейчас он говорит о самом сокровенном.
– Я должен тебя поблагодарить, – прошептал он, наклонившись к ней и коснувшись губами ее щеки. – И знаешь, я все думаю, вдруг в следующей жизни нам с тобой повезет больше?
– Повезет?
– Да. Вдруг мы с тобой родимся в домах по соседству. Будем вместе играть, ходить в школу. И с детства поймем, что предназначены друг для друга.
– Прекрати, – выдохнула Тэмми. Слезы застилали ей глаза, и лицо Тодда расплывалось. Это ее никак не устраивало. Скоро, совсем скоро он уйдет от нее навсегда, и ей хотелось наглядеться на него напоследок.
Тодд поднял голову.
– По-моему, помощь уже близка, – заметил он. Тэмми тоже слышала гудки сирен, раздававшиеся у подножия холма.
– Это сигнал. Мне пора уходить. – Тодд вздохнул. Сирены становились все громче. – Черт возьми, почему они так быстро прибыли?
Тодд тоже плакал; горячая капля упала на щеку Тэмми.
– Господи, Тэмми, знала бы ты, как мне не хочется уходить. Как не хочется покидать этот мир.
– Нам всем придется покинуть его, рано или поздно. – Тэмми нащупала руку Тодда и крепко сжала ее. – В твоей жизни было много хорошего. Ты сам это знаешь.
– Да. Да. Я знал хорошие времена.
– Тебе повезло. Ты прожил свою жизнь лучше многих.
– Да. Да.
Источник света начал спускаться с дерева, и впервые – потому ли, что ангел был близок к выполнению своей цели, потому ли, что сама Тэмми балансировала на грани между жизнью и смертью, – ей удалось разглядеть то, что находилось внутри луча. Ангел уже не пытался одурманить ее при помощи видений, и она различила в круге света человеческие очертания – не женские и не мужские. Ангел встал за спиной Тодда, и на мгновение Тэмми показалось, что это и есть Тодд. Тодд Пикетт в новом, доселе невиданном, невыразимо прекрасном облике, красоту которого не способны уловить кинокамеры и бессильны передать слова.
Тодд нежно провел рукой по ее щеке и выпрямился.
– Мы встретимся в следующей жизни, – прошептал он.
– Я верю в это.
Пикетт улыбнулся своей знаменитой улыбкой, той самой, что некогда пленила Тэмми; а потом улыбка его померкла, но лицо вовсе не стало печальным. Напротив, взгляд его исполнился безмятежного покоя. Ему больше не надо было притворяться. Не надо было очаровывать и влюблять в себя.
Тэмми попыталась в последний раз встретиться с Тоддом глазами. Она все никак не могла вдоволь на него насмотреться. Но взгляд его был устремлен вдаль, в неведомую даль, куда ему предстояло отправиться.
А когда он заговорил, в голосе его слышалось такое счастье, что Тэмми не удержалась от рыданий.
– Демпси? – воскликнул Тодд. – Ко мне, мальчик! Ко мне!
Тэмми повернула голову к серебристому лучу, все еще надеясь в последний раз взглянуть на Тодда, но тут ангел заговорил – или ей показалось, что он говорит. Он проронил одно-единственное слово – словно лентой увязал потуже все ее мечты и желания. То было тихое слово, но оно на мгновение заглушило вой сирен. А потом свет начал растворяться во тьме каньона.
Тэмми знала, что теперь о ней позаботятся; знала, что скоро рядом с ней будет Максин, которая не даст ей умереть. Она выпустила конец ленты и позволила ей улететь, едва касаясь земли.
И когда слово, пророненное ангелом, растаяло в воздухе, все обитатели каньона забыли свой страх. Животные вновь обрели голоса; цикады застрекотали в траве, ночные птицы защебетали на ветвях, а на дальнем склоне раздался ликующий хор койотов. Они радовались не добыче, но тому, что им дарована возможность жить.
ЭПИЛОГ
И СНОВА ЛЮБОВЬ
Глава 1
Многие недели Тэмми находилась в руках медиков, и все они – ортопеды, нейрохирурги, гастроэнтерологи и старые опытные медсестры – в один голос утверждали, что ей невероятно повезло и что она «родилась в сорочке». Несмотря на это, изнывая от боли томительно долгими днями и ночами, Тэмми отнюдь не ощущала себя везучей.
Скорее наоборот. Нередко ночью, в часы бессонницы, ей казалось, что она никогда не встанет на ноги. Разумеется, ее пичкали болеутоляющими, из-за которых она постоянно пребывала в состоянии легкого дурмана, но даже после укола или приема таблетки, когда боль немного затихала, Тэмми чувствовала ее присутствие. Боль таилась здесь, в ее израненном теле, и лишь выжидала удобного момента, чтобы вновь воспрянуть и продолжить свою мучительную работу.
В течение первых трех суток после катастрофы Тэмми лежала в отделении интенсивной терапии госпиталя в Сидар-Синае. Но как только непосредственная угроза ее жизни миновала, страховая компания потребовала перевода Тэмми в окружной госпиталь Лос-Анджелеса, где она могла получать лечение со скидкой в пятьдесят процентов. Так как сама Тэмми была совершенно неспособна возражать, ее бы, вне всякого сомнения, туда перевели, не вмешайся тут Максин. Выяснилось, что у мисс Фрайзель есть близкие знакомые в Совете госпиталя, и она недвусмысленно дала им понять, что миссис Лоупер лучше не беспокоить и в противном случае их ожидают весьма серьезные неприятности. Руководство госпиталя сочло за благо не перечить Максин. Тэмми оставили в Сидар-Синае – более того, перевели в отдельную палату. Максин заботилась о том, чтобы каждое утро в палату доставляли свежие орхидеи в огромном количестве, а в три часа дня – шоколадный торт из магазина «Леди Джейн».
– Поправляйся побыстрей, – приказала она Тэмми в одно из своих первых посещений; Тэмми тогда только что перевели из отделения интенсивной терапии. – У меня уже составлен длиннющий список обедов и вечеринок, на которые нас пригласили. Боюсь, на ближайший год ни одного свободного уик-энда не предвидится. Мне уже звонила Ширли Маклейн. Сообщила, что ей привиделся Тодд, отлетающий на небеса. На нем была светло-голубая рубашка. Я не стала огорчать старую перечницу и заверила ее, что именно в такой рубашке он и отбыл в лучший мир. Кстати, ты не помнишь, как он был одет в действительности?
– На нем были потрепанные джинсы и никакой рубашки, – улыбнулась Тэмми. – Футболку он разорвал, чтобы сделать мне перевязку.
Голос ее все еще был слаб, но в нем постепенно оживали прежние интонации.
– Об этом ты сама расскажешь старушке Ширли. И всем прочим друзьям Тодда, которые сгорают от желания с тобой познакомиться…
– Со мной? Но почему?
– Потому что я рассказала им, что ты – совершенно потрясающая особа, – заявила Максин. – Так что залеживаться на больничной койке тебе некогда. Как только разрешат врачи, я отвезу тебя к себе, в Малибу.
– Господи, зачем тебе столько хлопот?
– Думаю, хлопоты – это как раз то, что мне сейчас нужно, – с неожиданной серьезностью ответила Максин. – И чем больше хлопот, тем лучше. Надеюсь, это поможет мне забыть… о том, что с нами произошло.
К счастью, Тэмми не мучили тяжелые воспоминания. Помимо болеутоляющих ей давали и транквилизаторы, так что большую часть времени мысли ее текли вяло и лениво, и все случившееся казалось всего лишь странным сном.
– Вы очень выносливая женщина, – заявил как-то во время утреннего обхода лечащий врач Тэмми, слегка лысеющий молодой человек по имени Мартин Зондл. – Да, организм у вас на редкость крепкий, – покивал он головой, листая историю болезни миссис Лоупер. – Обычно людям требуется в два раза больше времени, чтобы оправиться после подобных ранений.
– А я разве оправилась? Что-то я не чувствую себя здоровой.
– Возможно, говорить о том, что вы уже оправились, преждевременно. Но вы на пути к выздоровлению. Дела у вас идут наилучшим образом, поверьте мне на слово.
То был период, когда Тэмми приходилось многому учиться заново. Учиться без посторонней помощи вставать с кровати, делать первые шаги. Наступил день, когда она впервые добралась до окна. Потом дошла до дверей палаты. А вскоре ей удалось самостоятельно посетить туалет. И наконец настал торжественный момент, когда Тэмми в сопровождении Максин впервые вышла на прогулку по больничному двору. Они немного постояли, наблюдая за работой строителей, возводивших новый корпус.
– Мне бы стоило выйти замуж за славного рабочего парня, – заявила Максин, когда они вернулись в палату. – За человека, умеющего ценить незамысловатые радости жизни. Гамбургеры, пиво, а в ночь с субботы на воскресенье – хорошую порцию супружеского секса. А то я слишком усложняю жизнь. И меня всегда окружают какие-то утонченные паршивцы с извращенными вкусами.
– Арни, моего бывшего мужа, вполне можно считать простым незамысловатым парнем. Вот только в постели от него было мало радости.
– О, хорошо, что ты вспомнила об Арни. Нам как раз надо поговорить о нем.
– Что с ним такое?
– Честно говоря, ничего хорошего. Он оказался довольно гнусным типом, твой разлюбезный Арни…
– Говори быстрее, не тяни. Что он натворил?
– Ну, если без предисловий… Короче, он… продал трогательную историю вашей семейной жизни. Так сказать, сделал ее достоянием гласности.
– Что?!
– Что слышала. Ты теперь – самая модная персона. Все только о тебе и говорят. Мне уже звонили из «Фокс», спрашивали, не могу ли я уговорить тебя дать разрешение на съемку фильма.
– Надеюсь, ты шутишь.
– Ничуть. Я сказала, что при случае непременно с тобой поговорю. Честно говоря, Тэмми, на этом можно заработать неплохие деньги.
– На чем? На торговле собственной жизнью? Ну уж уволь! К тому же, по-моему, наша с Арни семейная история – это откровенная и безнадежная скука. Кому она может быть интересна?
– А все эти ублюдки думают иначе. На погляди.
И Максин извлекла из сумки целую пачку иллюстрированных журналов. Тут, разумеется, были знаменитейшие сплетники, «Нэшнл инкуайрер» и «Стар», а также несколько изданий, не столь проворных по части раздутых сенсаций. Руки все еще плохо слушались Тэмми, и Максин пришлось самой перелистывать страницы в поисках нужных статей. Некоторые из них были украшены фотографиями Тодда в расцвете славы. Заголовки были полны дешевого мелодраматизма «Великий покоритель сердец устал от славы», – сообщал один из них. «Каньон Смерти скрыл все его тайны», – вторил другой. Но все это казалось образчиком хорошего вкуса по сравнению с измышлениями «Глоуб». Здесь целый раздел был посвящен «трагедии в Голливуде», или, выражаясь цветистым языком журналистов, «привидениям, призракам, демонам и служителям сатаны, превратившим Тинзелтаун в излюбленное прибежище дьявола».
Помимо снимков Тодда страницы пестрели фотографиями Максин и Гарри Эппштадта, а «Инквайрер» и «Глоуб» поместили даже изображения Тэмми. Одна из статей, вышедшая в сопровождении весьма неудачной фотографии, была полностью посвящена ее скромной персоне. Автор этого опуса заявлял, что, «по словам мужа Тэмми Джейн Лоупер, Арнольда, его жена в течение многих лет являлась страстной поклонницей Тодда Пикетта. Не исключено, ей больше, чем кому-либо другому, известно о последних часах погибшей суперзвезды. Но она упорно хранит молчание. Спрашивается почему? Дело в том, что тридцатишестилетняя Лоупер является главой таинственной колдовской секты. Эта секта включает в себя тысячи фанатов покойного Тодда Пикетта, проживающих в разных уголках мира. Используя средства черной магии, члены секты пытались управлять жизнью своего кумира, однако их рискованные эксперименты привели к трагедии».
Скорее наоборот. Нередко ночью, в часы бессонницы, ей казалось, что она никогда не встанет на ноги. Разумеется, ее пичкали болеутоляющими, из-за которых она постоянно пребывала в состоянии легкого дурмана, но даже после укола или приема таблетки, когда боль немного затихала, Тэмми чувствовала ее присутствие. Боль таилась здесь, в ее израненном теле, и лишь выжидала удобного момента, чтобы вновь воспрянуть и продолжить свою мучительную работу.
В течение первых трех суток после катастрофы Тэмми лежала в отделении интенсивной терапии госпиталя в Сидар-Синае. Но как только непосредственная угроза ее жизни миновала, страховая компания потребовала перевода Тэмми в окружной госпиталь Лос-Анджелеса, где она могла получать лечение со скидкой в пятьдесят процентов. Так как сама Тэмми была совершенно неспособна возражать, ее бы, вне всякого сомнения, туда перевели, не вмешайся тут Максин. Выяснилось, что у мисс Фрайзель есть близкие знакомые в Совете госпиталя, и она недвусмысленно дала им понять, что миссис Лоупер лучше не беспокоить и в противном случае их ожидают весьма серьезные неприятности. Руководство госпиталя сочло за благо не перечить Максин. Тэмми оставили в Сидар-Синае – более того, перевели в отдельную палату. Максин заботилась о том, чтобы каждое утро в палату доставляли свежие орхидеи в огромном количестве, а в три часа дня – шоколадный торт из магазина «Леди Джейн».
– Поправляйся побыстрей, – приказала она Тэмми в одно из своих первых посещений; Тэмми тогда только что перевели из отделения интенсивной терапии. – У меня уже составлен длиннющий список обедов и вечеринок, на которые нас пригласили. Боюсь, на ближайший год ни одного свободного уик-энда не предвидится. Мне уже звонила Ширли Маклейн. Сообщила, что ей привиделся Тодд, отлетающий на небеса. На нем была светло-голубая рубашка. Я не стала огорчать старую перечницу и заверила ее, что именно в такой рубашке он и отбыл в лучший мир. Кстати, ты не помнишь, как он был одет в действительности?
– На нем были потрепанные джинсы и никакой рубашки, – улыбнулась Тэмми. – Футболку он разорвал, чтобы сделать мне перевязку.
Голос ее все еще был слаб, но в нем постепенно оживали прежние интонации.
– Об этом ты сама расскажешь старушке Ширли. И всем прочим друзьям Тодда, которые сгорают от желания с тобой познакомиться…
– Со мной? Но почему?
– Потому что я рассказала им, что ты – совершенно потрясающая особа, – заявила Максин. – Так что залеживаться на больничной койке тебе некогда. Как только разрешат врачи, я отвезу тебя к себе, в Малибу.
– Господи, зачем тебе столько хлопот?
– Думаю, хлопоты – это как раз то, что мне сейчас нужно, – с неожиданной серьезностью ответила Максин. – И чем больше хлопот, тем лучше. Надеюсь, это поможет мне забыть… о том, что с нами произошло.
К счастью, Тэмми не мучили тяжелые воспоминания. Помимо болеутоляющих ей давали и транквилизаторы, так что большую часть времени мысли ее текли вяло и лениво, и все случившееся казалось всего лишь странным сном.
– Вы очень выносливая женщина, – заявил как-то во время утреннего обхода лечащий врач Тэмми, слегка лысеющий молодой человек по имени Мартин Зондл. – Да, организм у вас на редкость крепкий, – покивал он головой, листая историю болезни миссис Лоупер. – Обычно людям требуется в два раза больше времени, чтобы оправиться после подобных ранений.
– А я разве оправилась? Что-то я не чувствую себя здоровой.
– Возможно, говорить о том, что вы уже оправились, преждевременно. Но вы на пути к выздоровлению. Дела у вас идут наилучшим образом, поверьте мне на слово.
То был период, когда Тэмми приходилось многому учиться заново. Учиться без посторонней помощи вставать с кровати, делать первые шаги. Наступил день, когда она впервые добралась до окна. Потом дошла до дверей палаты. А вскоре ей удалось самостоятельно посетить туалет. И наконец настал торжественный момент, когда Тэмми в сопровождении Максин впервые вышла на прогулку по больничному двору. Они немного постояли, наблюдая за работой строителей, возводивших новый корпус.
– Мне бы стоило выйти замуж за славного рабочего парня, – заявила Максин, когда они вернулись в палату. – За человека, умеющего ценить незамысловатые радости жизни. Гамбургеры, пиво, а в ночь с субботы на воскресенье – хорошую порцию супружеского секса. А то я слишком усложняю жизнь. И меня всегда окружают какие-то утонченные паршивцы с извращенными вкусами.
– Арни, моего бывшего мужа, вполне можно считать простым незамысловатым парнем. Вот только в постели от него было мало радости.
– О, хорошо, что ты вспомнила об Арни. Нам как раз надо поговорить о нем.
– Что с ним такое?
– Честно говоря, ничего хорошего. Он оказался довольно гнусным типом, твой разлюбезный Арни…
– Говори быстрее, не тяни. Что он натворил?
– Ну, если без предисловий… Короче, он… продал трогательную историю вашей семейной жизни. Так сказать, сделал ее достоянием гласности.
– Что?!
– Что слышала. Ты теперь – самая модная персона. Все только о тебе и говорят. Мне уже звонили из «Фокс», спрашивали, не могу ли я уговорить тебя дать разрешение на съемку фильма.
– Надеюсь, ты шутишь.
– Ничуть. Я сказала, что при случае непременно с тобой поговорю. Честно говоря, Тэмми, на этом можно заработать неплохие деньги.
– На чем? На торговле собственной жизнью? Ну уж уволь! К тому же, по-моему, наша с Арни семейная история – это откровенная и безнадежная скука. Кому она может быть интересна?
– А все эти ублюдки думают иначе. На погляди.
И Максин извлекла из сумки целую пачку иллюстрированных журналов. Тут, разумеется, были знаменитейшие сплетники, «Нэшнл инкуайрер» и «Стар», а также несколько изданий, не столь проворных по части раздутых сенсаций. Руки все еще плохо слушались Тэмми, и Максин пришлось самой перелистывать страницы в поисках нужных статей. Некоторые из них были украшены фотографиями Тодда в расцвете славы. Заголовки были полны дешевого мелодраматизма «Великий покоритель сердец устал от славы», – сообщал один из них. «Каньон Смерти скрыл все его тайны», – вторил другой. Но все это казалось образчиком хорошего вкуса по сравнению с измышлениями «Глоуб». Здесь целый раздел был посвящен «трагедии в Голливуде», или, выражаясь цветистым языком журналистов, «привидениям, призракам, демонам и служителям сатаны, превратившим Тинзелтаун в излюбленное прибежище дьявола».
Помимо снимков Тодда страницы пестрели фотографиями Максин и Гарри Эппштадта, а «Инквайрер» и «Глоуб» поместили даже изображения Тэмми. Одна из статей, вышедшая в сопровождении весьма неудачной фотографии, была полностью посвящена ее скромной персоне. Автор этого опуса заявлял, что, «по словам мужа Тэмми Джейн Лоупер, Арнольда, его жена в течение многих лет являлась страстной поклонницей Тодда Пикетта. Не исключено, ей больше, чем кому-либо другому, известно о последних часах погибшей суперзвезды. Но она упорно хранит молчание. Спрашивается почему? Дело в том, что тридцатишестилетняя Лоупер является главой таинственной колдовской секты. Эта секта включает в себя тысячи фанатов покойного Тодда Пикетта, проживающих в разных уголках мира. Используя средства черной магии, члены секты пытались управлять жизнью своего кумира, однако их рискованные эксперименты привели к трагедии».