Батов Павел. В походах и боях

   Люди должны все знать, все понимать и на все идти сознательно - этот ленинский завет помогал нам и в те сложные дни освободительной борьбы на польской земле.
   Армейская полоса наступления обозначена несколько севернее польской столипы. Войска были уже на рубеже Цехановец - Янув Подлжжи, но в это время командующий приказал нам развернуться фронтом на север. Армии была поставлена задача - захватить плацдарм на Нареве. На усиление получили Донской танковый и 46-й стрелковый корпус генерала К. М. Эрастова, две дивизии которого пока бились вместе с Плиевым за Брест, но там дело шло к концу.
   Корпус Эрастова вступил в бой с ходу на ближних подступах к Западному Бугу, и мы сразу убедились, что на него можно возлагать большие надежды. По приказу комкора 108-я дивизия, которой командовал генерал П. А. Теремов, обходным маневром на автомашинах отрезала пути отступления двум полкам немцев и принудила их сдаться в плен. Корпус первым вышел на Западный Буг (в этой местности река делает крутой изгиб на юго-запад, и по ходу событий армия должна была форсировать ее второй раз). На северном берегу немцы занимали заранее подготовленный рубеж, подтянув резервы из глубоких тылов. По приказу командующего фронтом была сделана оперативная пауза, с тем чтобы перегруппировать силы, разведать систему обороны и затем нанести удар. В разговоре по телефону Рокоссовский спросил:
   - Каково мнение об Эрастове?
   - Он же только прибыл. Надо познакомиться поближе, но первое впечатление хорошее.
   - Есть предлог поговорить по душам, - продолжал командующий. - Получили из Москвы для него орден Ленина. Высылаю тебе с нарочным. Вручай.
   Наблюдательный пункт К. М. Эрастова находился в местечке Огородница, на чердаке небольшого домика. Комкор встретил нас спокойным докладом об обстановке. Это был плотный, коренастый мужчина среднего роста. Внешне он казался моложе своих сорока лет.
   Эрастов рассказывал о людях корпуса. Тепло отзывался о комдивах, командирах полков, о многих офицерах дивизий, героях боев. Чувствовалось, что комкор хорошо знает подчиненных, умеет подмечать достоинства и недостатки и развивать те качества, которые необходимы для победы. С особой любовью Эрастов говорил о командире 108-й стрелковой дивизии генерал-майоре Теремове. Человек с большой инициативой, умеет дерзко воевать. Он долгое время был разведчиком, а это накладывает свой отпечаток на командирский характер.
   Впоследствии мне не раз приходилось убеждаться в том, что К. М. Эрастов владеет трудным искусством работы с людьми. "Успех достигается творчеством коллектива, - любил напоминать комкор. - Умей чувствовать поддержку товарища, соседа и сам помогай ему всем, чем можешь".
   Эрастов был мастером взаимодействия. Когда принято решение, комкор первым долгом считал, что нужно съездить к соседу и договориться о совместных действиях. "Сосед должен понять меня, а я его, только тогда мы достигнем успеха".
   К концу разговора на чердак поднялся начальник политотдела корпуса.
   - Овчинников Константин Васильевич. Душа наших войск, - представил его Эрастов.
   Это был еще сравнительно молодой, лет тридцати шести, полковник, небольшого роста. Его колючие прищуренные глаза пронизывали собеседника. В кудрявых черных волосах резко выделялась седая прядь. Видно, ему немало пришлось испытать. Овчинников стал одним из авторитетных политработников в нашей армии. Кадровый военный, в 1927 году окончивший Ленинградское пехотное училище, он долго служил в пограничных войсках. Потом был переведен на политработу в 102-ю Дальневосточную стрелковую дивизию. На фронт дивизия пришла в марте 1943 года. При формировании корпусов Константин Васильевич был назначен начальником политотдела в корпус, которым командовал Эрастов.
   Солдаты и офицеры любили Овчинникова. С людьми он говорил откровенно, учил самоотверженно и умело бить врага. Однажды мы с ним вместе ходили по траншеям одного батальона. Остановились у пулеметной точки. На противоположном берегу реки из окопа показался гитлеровец. Начальник политотдела приник к пулемету, прицелился и дал очередь. Гитлеровец взмахнул руками и свалился в окоп. "Не давай фашистам носу высунуть", - сказал полковник, возвращая пулемет солдату.
   После вручения комкору ордена Ленина мы вместе выехали в 108-ю дивизию познакомиться с генералом Теремовым. Дивизия в составе армии Горбатова принимала участие в разгроме врага под Бобруйском, отличилась и носила имя этого города.
   Теремов был вы< к, худощав. Его узкое, продолговатое лицо выражало волю и энергию. На страницах этой книги уже говорилось, что комсомол двадцатых годов дал в армию много новых сил, из которых выросли замечательные командиры. К их числу принадлежал и командир 108-й дивизии. Уже будучи генералом, он с гордостью говорил: "Я с Московского тормозного завода!" На этом предприятии Петр Теремов пятнадцати лет начал трудовую жизнь. Работал слесарем, был секретарем комсомольской организации, а в 1928 году по комсомольской путевке пошел в Тверское кавалерийское училище. В начале тридцатых годов он служил командиром взвода в эскадроне, которым командовал Андрей Антонович Гречко, ныне Маршал Советского Союза. Потом учился в Военной академии имени М. В. Фрунзе.
   В боях на плацдарме за рекой Проня в районе высоты 84,0 занимала позиции истребительная противотанковая батарея дивизии. Немцы перешли в атаку и пытались сбросить наши части с плацдарма за реку. В разгар боя на НП комдива прибежал командир этой батареи. Он был бледен, взволнован и доложил, что его батарея уничтожена танками противника, а вместе с ней и батальон пехоты, остатки которого отходят. Теремов подвел его к стереотрубе, и молодой офицер увидел, что его батарея ведет огонь и никто не отступает. Он испуганно и виновато посмотрел на комдива, а потом бросился бежать. Комдив с улыбкой наблюдал, как офицер полтора километра бежал обратно к своей батарее. Комдив простил его. Офицер был молод, первый раз участвовал в бою, а главное - он понял свою ошибку, если можно так назвать его поступок.
   В моей памяти генерал П. А. Теремов остался как командир пытливой мысли и большой сердечности, когда речь шла о воспитании кадров.
   В разговоре с Эрастовым, Теремовым и Овчинниковым я поделился созревшим планом предстоящего наступления. Войскам предстояло форсировать Западный Буг. Но ведь на правом берегу уже стоит Романенко. Что, если мы откажемся от лобового удара, растянем в обороне один корпус, а остальные силы выведем по тыловым переправам на левый фланг армии генерала Романенко. Оттуда и ударим вдоль немецких траншей на берегу Буга.
   - Замысел сулит успех, - поддержал Эрастов. - Но надо на южном берегу так демонстрировать подготовку к форсированию, чтобы противник ждал удара именно отсюда, а главные силы перегруппировать скрытно.
   - Считаю, что именно ваш корпус может создать такую обстановку.
   - Спасибо, - ответил комкор. - Понимаем, направление у нас будет не главное, но ответственное.
   Сначала мне нужно было договориться с П. Л. Романенко, попросить кусочек территории на его левом фланге. С этой целью в 48-ю армию был послан Бобков. Он возвратился к вечеру и рассказал, что командарм согласен, сразу поддержал план. Вскоре позвонил сам Романенко.
   - Встречался сегодня с твоим послом. Задумано хорошо. Но согласуй с Рокоссовским.
   Я поблагодарил соседа и связался по ВЧ с командующим фронтом. Константин Константинович тоже одобрил нашу идею.
   Корпуса Иванова и Алексеева нанесли удар во фланг и тыл вражеских позиций, оборона гитлеровцев стала быстро свертываться. Дивизии Эрастова форсировали Западный Буг без потерь. Создалась благоприятная обстановка для быстрого выхода на Нарев.
   Наревский плацдарм
   Темп и еще раз темп. - Захват плацдарма. - Армия закрепляется за Царевом. - "Пистолет, направленный в сердце Германии". - Подготовка к наступлению. Вражеский контрудар. - 108-я Бобруйская.
   После тяжелого поражения на Западном Буге гитлеровское командование всеми силами пыталось задержать наши наступающие войска на промежуточных рубежах. Рокоссовский предупредил меня: "В данный момент время работает против вас, если дадите возможность врагу собрать силы, то форсировать Нарев с ходу не удастся. Сейчас, как никогда, нужен темп и темп. Прошу учесть - маршал Жуков передал категорическое требование Сталина: в первых числах сентября войска должны быть за Наревом".
   Мы должны были форсировать Нарев на участке между городами Пултуск и Сероцк.
   Значение плацдарма, захвата которого требовало от нас командование, трудно было переоценить. Открывались широкие возможности наступлением на северо-запад выйти к границам уже близкой Восточной' Пруссии и отрезать всю восточно-прусскую группировку фашистских войск; наступлением же на запад и юго-запад совершился бы обход Варшавы с севера.
   Упорные арьергардные бои вели отступавшие перед фронтом 65-й армии четыре немецкие пехотные дивизии. А на самом наревском рубеже противник в это время готовился к обороне. Аэрофотосъемка и агентурная разведка показывали, что на западном берегу подготовлены мощные инженерные сооружения. Оборона из двух глубоко эшелонированных полос, в первой из них - три траншеи полного профиля, сотни бетонированных колодцев для пулеметов, фаустников и минометных расчетов; у самого уреза воды проволочные заграждения, за ними минные поля, снова траншеи... Однако во всем этом был существенный просчет: рубеж готов, а войск на нем почти нет, так как немецкое командование полагало занять его в основном своими отступающими дивизиями. Тут, как видим, действительно все решал темп. А отсюда - роль наших подвижных соединений.
   Наше наступление началось 27 августа после перегруппировки двух стрелковых корпусов и Донского танкового на фланг 48-й армии. Представьте себе: армия идет от Брока (польский город, расположенный примерно в 70 - 80 километрах северо-западнее Бреста) вдоль берега Буга; справа - 18-й корпус, в центре 105-й и на левом фланге - 46-й. Танкисты М. Ф. Панова составляли подвижную группу. Ввести их сразу после прорыва обороны противника было невозможно. Почти половину стокилометрового расстояния до Царева занимает лесной массив. Пока эти леса не пройдем, нужного темпа не достигнешь. Стояла проблема - как выбросить подвижные резервы вперед, на оперативный простор. На правом фланге, у Иванова, дорог мало, и танки там провести трудно. Перед корпусом Эрастова отходят наиболее значительные силы немцев. Они прикрываются противотанковой артиллерией, минируют притоки Западного Буга. Дивизии 105-го корпуса тоже встречают большое сопротивление, но перед их фронтом более выгодный путь для танкистов. До города Вишкув, где кончаются леса, тянется шоссейная дорога. Поможет пехота - и танки прорвутся.
   В организации взаимодействия родов войск ведущую роль играет общевойсковой начальник. Он должен объединить усилия приданных и поддерживающих частей и соединений, направить их на достижение одной цели. Генерал Алексеев был военачальником именно такого типа. Он умел опираться на танкистов, найти с ними общий язык и действовать в бою согласованно, дружно. Поэтому, когда решался вопрос, кому расчищать путь танкам через леса, выбор пал на него. После короткого заседания Военного совета, на котором все начальники родов войск поддержали это мнение, Алексеев и Панов были вызваны на командный пункт армии на получением задачи.
   Идея намеченного маневра состояла в следующем? передовые отряды автоматчиков на бронетранспортерах, усиленные легкими орудиями и минометами, обходят с флангов и с тыла немецкие арьергарды, уничтожают их противотанковые средства и этим открывают дорогу колоннам Донского корпуса. В свою очередь танкисты не отстают от пехоты, огнем и гусеницами добивают противника на шоссе и прорываются колоннами в район Посинно-Островы (западнее Вышкув). На этом рубеже корпус развертывается, не дожидаясь стрелковых дивизий, вырывается к Нареву и захватывает плацдарм. Пехота продолжает бой с оставшимися в тылу вражескими частями и по мере уничтожения их выходит на помощь танкистам. Это был очень интересный пример взаимодействия стрелковых и танковых соединений. Наши расчеты оправдались. Смелый маневр танкового корпуса расстроил замысел немецкого командования, не дал ему оттянуть главные силы отступающих дивизий из междуречья и организовать оборону на "наревском валу".
   Бои в междуречье Западного Буга и Нарева отличались скоротечностью, острой борьбой противостоящих сторон. Артиллерийская подготовка началась в 10.30 3 сентября 1944 года. Пятиминутный огневой налет, затем методический огонь в течение 12 минут для подавления целей и, наконец, еще один трехминутный налет. Передний край противника проходил непосредственно перед лесной опушкой, и часть орудий прямой наводкой била по деревьям, поражая осколками немецких солдат в траншеях и окопах. Штурмовая и бомбардировочная авиация 16-й воздушной армии нанесла последовательные удары по артиллерийским группировкам врага, подавляла в глубине обороны уцелевшие батареи.
   В 10.50 пошла в атаку пехота. Части двух наших корпусов (105-го и 18-го) дружно двинулись на врага.
   Гитлеровцы неоднократно контратаковали наши наступающие части. В течение первого дня полки 18-го корпуса отбили девять контратак вражеской пехоты, усиленной танками и самоходными орудиями.
   Успешное наступление 105-го корпуса во фланг оборонительных позиций противника, расположенных на северном берегу Западного Буга, чрезвычайно тревожило гитлеровских генералов. Они перетащили на этот участок все, что только могло усилить их оборону, довольно умело использовали лесистую местность. Тем не менее наступающие части 65-й армии прорвали вражескую оборону.
   В течение 3 сентября мы продвинулись на 3 - 4 километра. Ночью наступление продолжалось силами передовых отрядов. Противник понес серьезные потери, не имел резервов для их восполнения и поэтому не мог долго оказывать сопротивление. Ночью немцы начали постепенный отход.
   Вот в этот момент танковый корпус и получил задачу с утра 4 сентября начать стремительное наступление на Козлове, выйти к Нареву и захватить переправы. Первый эшелон корпуса - две танковые и мотострелковая бригады ворвался на передний край обороны врага, разрушил систему огня и двинулся вперед. За ним устремились стрелковые части 18-го и 105-го корпусов.
   На рассвете 5 сентября генерал Панов доложил: "Нарев форсирован. За рекой ведут бой подразделения мотострелковой бригады".
   Донской корпус вырвался к водному рубежу в двух районах: 17-я бригада - у Пултуска, 15-я и 16-я - десятью километрами южнее, у селения Карневск. Панов поставил им задачу захватить немецкие переправы, но противник оказался достаточно бдительным и - подчеркну - жестоким по отношению к своим же солдатам. Я лично не думал, что гитлеровские генералы пойдут на такую крайнюю меру, как уничтожение переправ, когда на нашем берегу еще находилась масса их войск.
   Под Пултуском головная "тридцатьчетверка" уже выскочила на мост, но тут раздался взрыв, и танк вместе с глыбами железобетона рухнул в воду. На восточном берегу у Карневска были настигнуты отступавшие немецкие тыловые части. Мост переполнен вражескими солдатами, повозками, машинами, орудиями. Танки с десантами автоматчиков идут в атаку. Но лишь только первая машина пробилась на переправу, фашистское командование взорвало мост, не пощадив своих солдат. Вместе с сотнями немцев погибли 16 наших автоматчиков.
   Танки не удалось перебросить через водный рубеж с ходу. Формально командир корпуса имел право остановить свои части до подхода инженерных войск и стрелковых соединений. Но М. Ф. Панов принял решение захватить плацдарм силами мотострелковой бригады. Командирам батальонов Герою Советского Союза майору И. Г. Кобякову и майору Г. Ф. Иванову поставлена задача: форсировать реку под прикрытием огня танков. Первыми бросились вплавь на западный берег коммунисты. За ними - все, кто умел держаться на воде. Тем временем другие группы бойцов разбивали захваченные немецкие повозки, кузова автомашин и наскоро сколачивали плоты. На них вслед за первой группой автоматчиков переправили пулеметные расчеты и несколько батальонных минометов.
   К началу форсирования на западном берегу оборонялись подразделения охранных батальонов противника. Немецкое командование понимало, что этими силами предотвратить захват плацдарма не удастся, и спешно подбрасывало резервы. Но гвардейцы уже продвинулись на полкилометра от уреза воды. Ширина плацдарма была 800 метров. Противник подтянул части 5-й легкой пехотной дивизии. Начались контратаки. Пять часов мотострелки вели неравный бой. На армейском НП принимались все меры, чтобы закрепить первую победу. Связываюсь с Алексеевым:
   - Где ваши войска? Мотострелковые батальоны танкистов за Царевом...
   - Корпус ведет бой с пехотой противника в пяти километрах от реки.
   - Блокируй пехоту одной дивизией, остальных сажай на машины - и немедленно на плацдарм.
   Дмитрий Федорович и на этот раз показал искусство маневра. К 10.00 у Нарева были колонны 44-й гвардейской и 354-й дивизий. Впереди шли корпусные понтонные подразделения. Через чае передовые отряды обеих дивизий были на западном берегу. Гвардейцы генерала Борисова атаковали немцев из-за правого фланга мотострелковой бригады. Два батальона 354-й дивизии ворвались в овраг на левом фланге плацдарма и с боем шли на Карневск. Из этого маленького местечка, расположенного неподалеку от берега реки, била немецкая артиллерия. Захват его был важной победой, открывшей возможность десанту продвинуться дальше и перерезать шоссейную дорогу Пултуск - Сероцк, по которой противник подбрасывал новые силы.
   Читатель еще не знаком с новым командиром славной 354-й. В Бобруйске дивизию принял генерал-майор Владимир Николаевич Джанджгава. Он лично руководил боем своих передовых отрядов за рекой. Комдив переправил на плацдарм свой НП вместе с первым батальоном. Огромная сила воли этого рослого широкоплечего генерала, соединенная с горячим темпераментом, как нельзя лучше подходила к завязавшимся там жарким схваткам. Передовые отряды дивизии шли напористо. Комдив помогал им огнем и свежими силами. В 16.00 за Наревом уже были два полка 354-й. Во взаимодействии с мотострелковой бригадой они продвинулись на четыре километра и оседлали шоссейную дорогу.
   - Войскам на плацдарме приказал временно закрепиться на достигнутых рубежах, - доложил Алексеев. - Ускоряю форсирование главными силами корпуса.
   - Правильно действуешь, Дмитрий Федорович. Летчики обнаружили колонны автомашин и танков. Идут к плацдарму с севера, запада и юга. Жди контратак.
   Впервые дело не ладилось у Швыдкого. Я требовал от него ускорить вывод к Нареву армейской инженерно-саперной бригады для переправы тяжелой техники.
   - Давай, Павел Васильевич, скорее паромы, наводи мосты.
   - До ночи не смогу, товарищ командующий. Саперы задержались.
   В тылу все еще вспыхивали схватки с вражескими частями. После прорыва Донского корпуса некоторые из них сразу сдались в плен, другие отхлынули к берегу Западного Буга и там отступали на Сероцк, но многие продолжали борьбу до тех пор, пока не были разгромлены. В уничтожении врага участвовали все соединения корпуса Иванова, дивизия Фроленкова и корпус Эрастова. Инженерные войска продвигались под их прикрытием, а порой и сами вступали в бои.
   Все понимали, что если противник успеет быстро подтянуть оперативные резервы, то одной пехоте удержать плацдарм будет трудно. Но как же провести через Нарев танки и артиллерию? На участке форсирования все время находился командующий бронетанковыми войсками А. Ю. Новак. Во второй половине дня он доложил:
   - Разведка танкистов обнаружила броды. Грунт недостаточно тверд, но будем рисковать.
   - Сейчас приеду.
   ...Машина идет по опушке леса. Рассеченные, обрубленные дымящиеся деревья. Масса убитых немецких солдат. Их тоже командование наревской обороны принесло в жертву, накрыло артиллерийским огнем, рассчитывая не выпустить из леса наши танки.
   На берегу распоряжались Панов и Новак. Танкисты конопатили ветошью, паклей, брезентом отверстия в нижней части машин. Комкор пригласил меня к танку, стоявшему у самой воды.
   - Командир батальона гвардии капитан Андрей Петрович Григорьев, представил он. - Его экипаж первым вызвался переправить танк вброд.
   Машина осторожно коснулась гусеницами дна реки и тотчас начала набирать скорость. Нарев неширок, но брод имел в длину 400 метров. Он тянулся наискось, извиваясь, словно огромная змея. Справа и слева путь танкам обозначала пехота, солдаты стояли метрах в десяти друг от друга по пояс в воде. Все с напряжением наблюдали: не захлебнется ли двигатель, не подведет ли грунт? Но танк шел безостановочно. Вот он уже выскочил на противоположный берег. За командирской машиной двинулись другие танки. Через полчаса весь батальон был на плацдарме.
   - Пух, валяй! - махнул рукой Панов.
   Гвардии капитан Степан Филиппович Пух провел свой батальон столь же уверенно. По броду направилось подразделение гвардии капитана Федора Петровича Ставича. У противоположного берега командирский танк свернул чуть влево и ушел под воду. Но в ту же секунду он вырвался на сушу, разбрызгивая воду, как поливочная машина на московском бульваре в жаркий день.
   - С такими мастерами, Михаил Федорович, никакие реки не страшны.
   - Старые кадры, - улыбнулся комкор. - Эти командирские экипажи неразлучны с Курской дуги.
   Противник обнаружил переправу и открыл сильный огонь тяжелой артиллерией из Пултуска. Нарев клокотал в пенился от разрывов, но танки шли. К концу дня вся 46-я бригада была за рекой.
   В прибрежном лесу километрах в пяти южнее Пултуска под вечер сосредоточились 69-я Севская и 37-я гвардейская дивизии. Командиру 18-го корпуса была поставлена задача форсировать Нарев этими соединениями и ввести их в бой на правом фланге плацдарма. С наступлением темноты позвонил Иванов;
   - Пошли передовые батальоны шестьдесят девятой. Комдив перебрасывает вместе с пехотой артиллерию.
   Артиллеристы нашли броды. Командир батареи 118-го полка капитан Василий Акимович Генераленко первым перетянул свои орудия. Они сразу выходили на прямую наводку, били по укрепленным огневым точкам и контратакующей пехоте, расчищая дорогу стрелковым подразделениям.
   В глубине немецкой обороны появились новые батареи. Бескину приходилось все чаще выполнять заявки на подавление целей.
   Еще не прошли сутки, а на плацдарме кроме подразделений Донского танкового корпуса была вся 354-я стрелковая дивизия, часть сил дивизии Борисова, два полка 69-й и передовые батальоны 37-й гвардейской дивизий. Саперы ночью навели паромные переправы; заканчивался монтаж первого моста. Поток наших войск шел за Нарев...
   На проводе - НП 46-го корпуса. Генерал Эрастов докладывает: головные полки Петра Алексеевича Теремова и Григория Васильевича Ревуненкова (комдив 186-й) достигли Нарева под Сероцком. Корпус завершил борьбу с противником, отступавшим вдоль северного берега Западного Буга, захвачено много боевой техники и около двух тысяч пленных. За реку удалось уйти только штабам немецких соединений и двум полкам 35-й пехотной дивизии.
   Мы знали, что 46-й корпус встретит самое ожесточенное сопротивление, так как ось его движения лежала параллельно реке, на берегу которой немцы держали крупные силы. Так и получилось в действительности. У Эрастова впереди шла 108-я дивизия, наступавшая в общем направлении на Вышкув. Два ее полка безуспешно атаковали вражескую оборону. Стена огня. В лоб не пробьешься. Маневр ограничен болотами. Это была весьма неприятная для нас задержка. Пришлось поднажать на командира корпуса: ищите выход!
   Ночью позвонил Эрастов и доложил, что командир 407-го полка подполковник Степан Денисович Ищенко разведал болота, обнаружил, что пройти там с трудом, но можно, и просит разрешения послать через топи отряд для нападения на врага с тыла. Тогда фронтальная атака будет обеспечена.
   - Теремов его поддерживает, - говорил комкор. - Они там подбирают вместе сотню самых рослых и бывалых бойцов. Уверены, что пройдут. Где - по колено, где будет по грудь, но пройдут.
   Наш узел связи быстро соединил меня с полком. Но то что мне хотелось проверить сообщенное - Эрастов командир положительный и пустяки докладывать не станет - была потребность поговорить с этим инициативным офицером.
   108-я дивизия хорошо выполнила свой план, основанный на соображениях С. Д. Ищенко. Еще до рассвета отряд 407-го полка пробрался на пять километров в тыл позиций противника. Ударил. Посеял панику. Сопротивление с фронта ослабло, дивизия прорвала промежуточный рубеж и начала преследование.
   К Нареву П. А. Теремов вел дивизию в неистовом темпе. Как он сам вспоминает, "вопрос был один - успеют ли части дивизии опередить врага в этой сумасшедшей гонке к реке. Это было своего рода исключительно трудное испытание на выносливость. Все жили мыслью: скорее на Нарев, иначе придется кровью брать рубеж. Люди это понимали. Почти все офицеры штаба и политотдела находились в батальонах, добиваясь высокого темпа движения. Приказ был один - держать пехоту на ногах. Часть гитлеровских сил оставалась у нас позади. Они бежали к Нареву... следом за сто восьмой".