Батов Павел. В походах и боях

   В ночь на 15 апреля четыре дивизии первого эшелона бросили свои отряды в междуречье. Началась напряженная борьба, имевшая чрезвычайно важное значение для наступления главных сил армии. Из героев этих дней назову прежде всего майора Кузнецова, возглавившего отряд 186-й дивизии, и командира 444-го полка 108-й дивизии подполковника Абилова. В темноте, без единого выстрела отряды на лодках переправились через Ост-Одер и внезапно атаковали земляную дамбу в пойме (высота дамбы до двух метров, скаты одеты камнем). Шли на сближение с противником порой по пояс в воде, завязывали рукопашные схватки в трясине, неоднократно отражали контратаки.
   108-я Бобруйская дивизия П. А. Теремова сыграла выдающуюся роль в боях за междуречье. Она очищала пойму в районе автострады Гданьск - Берлин (южнее действовали гвардейцы), где немцы укрепились сильнее всего. Пусть читатель представит себе устои разрушенной магистрали - мощные железобетонные сооружения с амбразурами для ведения огня; внутри, на глубине до 12 метров, вместительные казематы. Гарнизоны вооружены фаустпатронами и крупнокалиберными пулеметами. Держат под сплошным пулеметным огнем пойму и корректируют огонь своей артиллерии и авиации. Пока не ликвидируешь всю систему опорных пунктов на автостраде, трудно и думать об успехе наступления в междуречье. Комдив поручал эту задачу подполковнику Анатолию Абиловичу Абилову. Он верил в способности и волю командира 444-го полка. Генерал Теремов не имел стандартного подхода к подчиненным, стремился уловить характер каждого. Офицеры дивизии отвечали ему горячей привязанностью. Об Абилове он говорил: "На многое способен, только его похвалить надо. Замечания или окрик выводят его из строя. Но скажи - эх, Абилов, хорошо идет твой полк! - и он выполнит задачу самую трудную".
   Сначала 444-й полк форсировал Ост-Одер севернее автострады усиленной ротой, взаимодействуя с отрядом Кузнецова. После захвата земляной дамбы Абилов повернул по ней на юг и вскоре достиг одетых в бетон устоев автострады. Взять их штурмом рота не могла.
   Поставил 122-миллиметровые орудия на прямую наводку; снаряды - как горох от стены. Абилов подтянул сюда батальон, затем другой. На вторую ночь весь полк вошёл в бой. Ему было очень трудно. Борьба с мелкими группами и пулеметчиками немцев на бугорках, в рощах, в путанице каналов. Борьба с водой. Петр Алексеевич Теремов докладывал: "Начался прилив. Воды нагнало по пояс. Солдаты, как грачи, сидят на деревьях..." Блокировочные группы последовательно изолировали опорные пункты один от другого. Добирались до амбразур и щелей длят наблюдении. Совали дымовые гранаты. Окруженные гарнизоны продолжали сопротивление:
   - Снимай телогрейки! - приказал командир полка. - Зажигай:!.. Мы их выкурим!..
   Вместе с гранатами полетело вниз горящее обмундирование.
   Можно вообразить, какой ад был в каземате. Позже мне пришлось побывать в одном из них на западном берегу Вест-Одера. Теремов перевел в каземат дивизионный НП. Глубокий колодец, внизу помещение человек на сто. Дышать нечем. Чтобы закурить, комдив поднимался по лестнице: внизу спичка не горела.
   Вот в такие казематы бросали наши солдаты зажженные телогрейки. В амбразурах появились белые тряпки. Под утро 16 апреля Абилов донес комдиву о капитуляции первых гарнизонов на автостраде. Между прочим, он сообщал: "При осмотре одного из бетонных колодцев мостовой опоры было обнаружено убитых немецких солдат - 20, раненых - 37, пленены 12 солдат и один офицер, принадлежат к первому батальону 8-го полицейского полка СС".
   Четыре ночи на обширном пространстве междуречья продолжались боевые действия. Это был подвиг боевого актива армии, ее ветеранов, прежде всего коммунистов и комсомольцев.
   Что дала командованию частная операция? Знание противника, во-первых. Разведаны и засечены огневые позиции 37 батарей крупного калибра с центром управления артиллерией на высоте 65,4; свыше 20 дзотов и 52 огневые точки, зенитные батареи на прямой наводке, танки и самоходные установки, закопанные на первой позиции обороны противника, и т. д. Получены и подтверждены данные о частях и соединениях противника, обороняющихся перед фронтом армии. В результате умелого маневра было достигнуто соотношение сил на направлении главного удара - в людях 6:1, в пулеметах 3:1, полевых орудиях 6:1 в нашу пользу. Оборонительный рубеж на западном берегу Вест-Одера простирался в глубину до 40 километров. Немецкое командование рассчитывало, видимо, удержать его сравнительно небольшими силами войск, опираясь на мощную водную преграду и хорошо организованную систему артиллерийского и корабельного огня (в Поморской и Щецинской бухтах находилось 120 фашистских кораблей).
   Документы и опрос пленных показали, что нашу активность в низовьях Одера противник оценивает как действия разведывательного характера, исключая возможность форсирования реки под Щецином.
   Во-вторых, бои за пойму внесли существенные изменения в позиции напшх войск.
   Под прикрытием разведотрядов передовые полки стрелковых дивизий ночью на 17 апреля форсировали Ост-Одер, преодолели пойму, ликвидировали всю систему опорных пунктов немцев в междуречье и вышли на дамбу восточного берега Вест-Одера.
   В дивизии генерала В. И. Джанджгавы - два полка в междуречье под самым Щецином. Дивизия полковника С. С. Величко - один полк на дамбах Вест-Одера. Дивизия генерала П. А. Теремова - вся в междуречье, а один усиленный полк - на восточном берегу Вест-Одера севернее Берлинской автострады. Дивизия генерала К. Е. Гребенника двумя полками захватила автостраду на берегу Вест-Одера и прилегающие дамбы. Беззаветная храбрость и мастерство солдат и офицеров этих дивизий проложили 65-й армии путь вперед в ее последней операции.
   Исходное положение войск армии для решающего броска улучшилось. Если 14 апреля наши позиции были удалены от линии вражеской обороны на 3,5 - 4 километра, то к исходу 18 апреля дивизии первого эшелона всех корпусов отделял от противника только Вест-Одер, то есть 400 - 500 метров. Мы оказались в более выгодном положении по сравнению с соседями. 70-я и 49-я армии занимали по-прежнему исходное положение в лесах на восточном берегу Ост-Одера, лишь разведгруппы находились в пойме на расстоянии километра от ВестОдера.
   Пока шла частная операция, большую работу провели инженерно-саперные войска. Они разведали и освоили пойму - наметили трассы щитовых колейных дорог на болотах, спланировали пристани, выбрали места для двух мостов и дублирующих паромных переправ. В тылах армии восстановлены и пущены три немецких лесопильных завода. Саперы сбивали лодки, детали для эстакады и мостов. Плоскодонные суда различной вместимости заполнили все водоемы, находящиеся поблизости. Там они набухали, приобретали плавучесть, а затем на лошадях и автомашинах ночами подвозились в укрытия на берег.
   Пользуясь успехом передовых отрядов, 16 апреля 14-я Новгород-Северская бригада начала строить переправы и укрытия для приема танков на Ост-Одере. Тяжело. У немцев все на прямой наводке. Получалось так: только начнут саперы бойку свай - орудийный обстрел... убитые, раненые, разрушено все, что построено. Прекращается строительство - прекращается и обстрел. Пришлось дать приказ - остановить днем строительство, но нажать на темпы ночами. Пришлось также для маскировки обозначить на реке строительство нескольких ложных переправ.
   Кстати сказать, спустя некоторое время, уже на Вест-Одере, удалось ликвидировать группу диверсантов-фашистов, причинивших саперам немало огорчений и потерь при подготовке к форсированию. На допросе пленные Эрнест Вальтер и Фриц Герхарт показали: окончили школу диверсантов-подводников в городе Вальданьо (Италия). Прибыли 14 апреля 1945 года из Италии в Магдебург. 16 апреля получили боевое задание произвести разведку понтонных мостов через Одер в районах Ключ и Шведт, с помощью мин замедленного действия взорвать мосты, корректировать огонь своей артиллерии по советским войскам при переправе. Они были захвачены в плен с аквалангами и личным оружием в районе автострады при попытке взорвать мостовую переправу. на других участках диверсантам-аквалангистам удалось взорвать три понтонных моста.
   К началу операции все было готово для переброски войск через Одер. 638 лодок, катера, паромы, самоходные баржи позволяли за три рейса переправить на противоположный берег основные силы стрелковых дивизий первого эшелона. Инженерная подготовка поймы закончилась. Павел Васильевич Швыдкой как организатор и военный инженер поднялся в этой операции в полный рост. В разгаре боев ему еще прибавилось дела. Когда по воле военной судьбы по переправам 65-й хлынули через Одер силы нашего соседа, на Павла Васильевича была возложена персональная ответственность за образцовый порядок на реке. "По квиткам пропускаю", - говорил он своим мягким украинским баском и держал железную дисциплину. В те дни не только в армии, но и во фронте генерала Швыдкого звали "главным перевозчиком через Одер". Родина отметила его подвиг и мастерство присвоением звания Героя Советского Союза. Трудящиеся Щецина впоследствии избрали нашего инженера почетным гражданином своего города.
   В стрелковых дивизиях было не более 40 процентов штатной численности. Только 105-й корпус получил на Одере некоторое пополнение. Тем серьезнее командиры всех степеней тренировали войска, отрабатывая приемы боя при форсировании. Тщательно отбирались люди в батальоны и дивизионы первого эшелона. Командарм и член Военного совета знали персонально командиров батальонов и их непосредственных заместителей. Командиры корпусов, дивизий лично готовили командиров рот, их заместителей из числа героев Дона, Днепра, Нарева, Вислы. Командиры полков при активном участии руководителей партийных и комсомольских организаций изучали и подбирали сержантский и рядовой состав штурмовых батальонов. Все офицеры управления армии присутствовали на учебных тренировках передовых батальонов. Общая установка: времени мало, но для боевой учебы должно найтись.
   Военный совет армии опубликовал обращение к войскам. Призывал геройски завершить разгром врага. Сотни писем пришли в ответ из частей. Некоторые храню до сих пор - дорогие свидетельства единодушия командования армии и ее солдат.
   Товарищ Ковалев, рядовой 1-го батальона 128-го полка 44-й гвардейской дивизии, написал: "Мы даем клятву, что в боях за окончательный разгром врага умножим славу своего полка. Перед нами последний водный рубеж - Одер. Не впервые нам приходится форсировать реки. Мы форсировали Дон, Буг, Нарев, Вислу и везде сокрушали оборону врага. Мы приложим все усилия и на Одере". Герой Советского Союза Василий Иванович Смоляных так ответил на призыв Военного совета: "Наш полк прошел славный боевой путь. На нашем полковом знамени блестит орден Красного Знамени. Не раз мы разрушали, казалось, неприступную оборону противника и на этот раз сумеем с честью выполнить боевую задачу".
   А сколько в те памятные дни было подано заявлений в партию и комсомол! Помню, мы с Радецким, проверяя подготовку танкистов, подошли к группе бойцов, сидевших у боевой машины. Молодой лейтенант сказал:
   - Товарищ командующий, комсомольское бюро проводит заседание. Повестка дня: прием в члены ВЛКСМ.
   - Прошу, товарищи, продолжать.
   Комсорг зачитал заявление наводчика танка Сергеева. Он пришел на заседание бюро прямо с учебного поля, где экипаж совершенствовался в преодолении препятствий. Члены бюро характеризовали его как мастера огня. В одном из последних боев он уничтожил вражеское орудие и пулемет. Единогласно решили принять в члены Ленинского комсомола. Сергеев сказал:
   - Дорогие товарищи! Сегодня в моей жизни самый счастливый день. И я перед вами и перед командующим клянусь бить фашистов по-комсомольски.
   Подготовка к наступлению завершалась. Успех войск, выполнявших частную операцию, окрылял надеждой. Он открыл богатые возможности, и мысль напряженно работала в поисках наилучшего решения для реализации этих возможностей. Ежедневно находился в войсках. Общение с широким кругом офицеров, сержантов и солдат убеждало, что в план форсирования необходимо внести корректив: начинать нужно раньше...
   Из всех подготовительных мероприятий оставалось провести проигрыш на макете местности с командирами корпусов и дивизий. За несколько часов до командирских занятий вновь проанализировал оперативную обстановку, складывавшуюся к исходу 18 апреля, и твердо решил изменить сроки форсирования Вест-Одера и прорыва обороны на западном его берегу, а в связи с этим установить новое время начала артиллерийской подготовки и ее продолжительности.
   По плану операции артподготовка должна начаться в 9.00. Продолжительность - 90 минут. Затем - атака.
   Новое решение: артподготовка - в 6.30. Продолжительность - 45 минут. Начало форсирования - с первым огневым налетом.
   Позвонил командующему фронтом. Рокоссовского не оказалось. Он выехал в другие армии. Пытался договориться в оперативном управлении и с командующим артиллерией фронта. Генерал-полковник Сокольский ответил, что рассвет наступает ровно в семь, артиллеристам необходимо осмотреться, на что потребуется время, - словом, начало для всех должно остаться прежним.
   Переносить занятия у ящика с песком не имело смысла. Да и небезопасно задерживать долго вблизи противника весь руководящий состав. Обменялись мнениями с Радецким. Будем объявлять новое решение!
   Это не самовольство - обязывала резко изменившаяся к лучшему обстановка. Полки первого эшелона вошли в огневую связь с противником. Их разделяет 400 600 метров. Все переправочные средства на плаву. Ждать полного рассвета? Будут большие потери. В боеприпасах мы ограничены. Невыгодно растягивать на 90 минут... Конечно, установленный порядок нарушается. Но на пользу войскам. Командующий фронтом всегда поддержит инициативу, раз она на пользу... Это же война... С такими мыслями шел на занятия.
   Они начались как обычно: оценка противника перед фронтом 65-й армии, затем - итоги частной операции (шесть полков дивизий первого эшелона уже на восточном берегу Вест-Одера). Но вот объявлено решение и новое время начала операции.
   Элемент внезапности в военном деле играет большую роль, когда имеешь дело с противником. Пришлось увидеть, как действует внезапность на боевых друзей, почувствовать и прочесть это на лицах участников занятий у ящика с песком.
   Остановился и добавил:
   - Пусть никто не думает, что это оговорка. Расчет простой: ровно в шесть тридцать двадцатого апреля артиллеристы берутся за шнуры, пехотинцы и саперы на лодках - за весла. С первым залпом реактивных установок батальоны первых эшелонов начинают форсирование.
   Командиры корпусов и дивизий, начальники политорганов с одобрением приняли решение. Мы отработали его на макете во всех деталях. Присутствовали и представители штаба фронта.
   Возвратились с занятий вместе с Радецким. Только успели войти в блиндаж, раздался телефонный звонок. Говорил Рокоссовский.
   - Мне доложили, Павел Иванович, что вы изменили время начала операции. Это верно? - По голосу слышно, что командующий весьма озабочен.
   - Так точно... Прошу извинить, что задержался с докладом.
   - Дело не в извинении... Значит, верно, что артподготовка намечена на шесть тридцать?
   - Верно...
   - Меня информировали, что форсирование организуется по принципу "за шнур и за весла"?
   - Так точно.
   - Но вы же действуете не отдельно, а в составе фронта!.. В чем причина такого решения?
   Доводы кратко изложены. Пауза. Потом Рокоссовский спросил:
   - А не обида тебя толкнула на такое изменение в плане операции? Скажи по совести.
   Вот когда командующий припомнил рискованный ответ, сорвавшийся у меня на рекогносцировке. Надо понять, как я сожалел, что тогда ответил непродуманно... Но нет, в таком ответственном деле обиды не могут руководить мыслью. Поправка продиктована живой действительностью...
   - Тогда подожди, - прервал мои объяснения Рокоссовский, - посоветуюсь с другими командармами и позвоню.
   Сколько времени прошло до следующего звонка, трудно вспомнить.
   Положив трубку, взглянул на часы - было 23.00. Утвердит командующий решение? Если утвердит, будет ли успех? Мысли сменялись одна другой.
   Пришел Липис и доложил, что ветер с моря усилился, уровень Одера повышается, вода заливает междуречье. На левом фланге, у Чувакова, вода прибыла на 20 сантиметров, в центре, на участке корпуса Эрастова, уровень поднялся уже на 60 сантиметров.
   Да, значит, именно наше решение правильно! Отдан приказ проверить положение дивизий 46-го корпуса в связи с приливом. Звонка командующего фронтом все нет. Невольно думалось, что он недоволен решением. Может быть, начальник штаба фронта уже пишет приказ по этому поводу? Помню, хожу по блиндажу - и будто бес на ухо шепчет: "Зачем на рожон лезешь? Наград тебе мало? Выполняй директиву. Завтра все равно конец войне". Но другой голос брал верх над сомнением:
   "Солдаты на нас надеются. Они никогда нас не подводили. Отступишь от своего решения - людей погубишь без толку. Действуй, как решил, победа будет".
   Звонок.
   - Как дела, Павел Иванович? Не передумал?
   - Нет, товарищ командующий, не передумал. Еще раз взвесил. Твердо уверен в успехе. Дело не только во мне. Войска верят...
   - Попов и Гришин считают, что начинать форсирование лучше в десять тридцать.
   - Для них - возможно, но в нашей армии обстановка коренным образом изменилась. Мы очистили всю пойму, до противника остался один бросок. Зачем нам ждать рассвета и ставить под удар лучших людей армии? Мы честно и искренне намерены помочь соседям. Начнем раньше, привлечем внимание противника, примем огонь на себя и тем будем содействовать успеху главной группировки фронта.
   - По-современному рассуждаете, - заметил Рокоссовский. - Доложите еще раз основное.
   - Товарищ командующий, сейчас уверенность в правильности принятого решения еще больше возросла. Вода в реке прибывает.
   - Это мне доложили.
   - Войска уже на дамбах, островках, в мелких рощах. Пойму заливает вода, это поможет плоскодонным лодкам преодолеть междуречье.
   - Согласен. Дальше.
   - Имея перед собой последний рукав реки, нам выгодно форсировать в предутреннем тумане...
   - Почему сокращаете артподготовку?
   - Войскам первого эшелона на преодоление Вест-Одера достаточно сорока минут. А мощь огня увеличится. Мы используем весь запланированный расход боеприпасов.
   - Будете у меня что-нибудь просить для усиления?
   - Ничего особенного не прошу... Если можно, дайте нам бригаду реактивных установок, она на подходе в нашем районе.
   - Она не успеет подготовить огни.
   - Готовить не надо, товарищ командующий. Будут действовать совместно с нашей бригадой. Используют ее данные.
   Рокоссовский некоторое время молчал, потом сказал:
   - Хорошо. Действуйте... Бери бригаду... Отвечать будем вместе, но в первую очередь - ты... Ни пуха ни пера.
   Будто стопудовый камень сброшен с плеч. На душе радость.
   - Вот как повернулось дело, Николай... Генерал Радецкий, обычно сдержанный в проявлении чувств, вдруг подхватил меня под мышки и стиснул, приподняв от пола. Мужская солдатская дружба!..
   Ночь ясная. Луна освещает туман над рекой. В ходе сообщения - Михельсон. Тоже переживает.
   - Не тревожьтесь, Николай Николаевич. Все в порядке. Командующий утвердил наше решение. Да, нам дали еще одну бригаду "катюш". Свяжитесь-ка побыстрее с ней. Подтяните на позиции и держите под личным контролем, пока не освоятся.
   65-я армия наносила главный удар силами двух корпусов - 18-го и 46-го - на участке Ключ - Далешево в направлении Барнислав - Зонненберг. Д. Ф. Алексеев со своим 105-м корпусом обеспечивал главное направление со стороны Щецина, помогая корпусу К. М. Эрастова одной дивизией на узком фронте (штурм самого Щецина планировался на третий день операции). Задачи соединениям главного удара: 46-й корпус форсирует Вест-Одер вдоль автострады, к исходу первого дня овладевает Пшецлавом и Смоленцином; в готовности частью своих сил выйти на Щецин. 18-й корпус форсирует Вест-Одер и к исходу первого дня занимает рубеж Барнислав - Помеллен. Действительность несколько поломала этот план в связи с тяжелыми событиями у соседа и на левом нашем фланге. Но об этом речь впереди. А сейчас вернемся на армейский командно-наблюдательный пункт, оборудованный у автострады в 400 метрах от берега Ост-Одера.
   20 апреля. Забрезжил рассвет. В стереотрубу отчетливо наблюдалось лишь русло восточного рукава, пойма, вторая линия лодок, нагруженных пехотой с легким вооружением. Вест-Одер же и боевые порядки полков первого эшелона укрыты густым туманом. Справа, под Щецином, тянется в сторону гавани широкая полоса дымовой завесы (ее ставили регулярно, чтобы затруднить противнику наблюдение из Щецина вдоль реки).
   Перед фронтом ударной группировки еще тишина. А на участке 105-го корпуса - огонь пулеметов, разрывы мин и отдельные артиллерийские выстрелы. 193-я Днепровская дивизия отражала попытки немецких морских бронекатеров проникнуть в устье Одера. Генерал Джанджгава двумя своими полками завязал ближний бой в районе железной дороги Щецин-Домбе. Корпус умело отвлекал внимание противника от главного направления.
   В 6.30 залпом реактивных установок началась артиллерийская подготовка. 238 стволов стояло у нас на километр фронта прорыва. Танковые и самоходные полки с берега Ост-Одера тоже вели огонь.
   В военной жизни нет ничего величественнее момента артиллерийского удара по врагу. В памяти вдруг вспыхнула картина зимы у Волги: Спартаковка... сотни орудий на прямой наводке... немецкие солдаты с поднятыми руками выскакивают на снег... Ну вот, теперь расчет на вашей земле! На Одер пришла весна.
   В блиндаже НП у раций, приборов и карт сосредоточенно работают старые боевые товарищи - Никитин, Борисов, Липис, Швыдкой, Радецкий... Все вместе начинали с армией путь на Дону.
   Оптические приборы ловят передний край вражеской обороны за Вест-Одером. Там сплошные разрывы, дым и флаги огня. Залп реактивных бригад накрыл две первые траншеи.
   Эрастов докладывает:
   - Исключительно точный удар. Спасибо гвардейцам-минометчикам.
   - Десанты пошли?
   - Так точно. Вижу у Теремова на плаву до пятидесяти лодок. У Величко тридцать...
   Противник выбросил сотни осветительных ракет. Но Вест-Одер еще в тумане. Только эфир помогает представить картину того, что делается на реке: четыре резервные радиостанции армейского НП настроены на волну передовых батальонов 186, 108, 37-й гвардейской и 15-й дивизий. Слышны доклады комбатов в полк и дивизию. Лодки стремительно идут к западному берегу. Противник ведет беспорядочный автоматный и пулеметный огонь.
   Немецкая артиллерия из глубины ударила по пойме. Поздно! Теперь нам это не так опасно...
   И снова радио доносит голоса с реки: "Лодки подходят к вражескому берегу"... "Начал выгрузку минометов"... "Атакую траншею!"... Знакомый баритон комдива 108-й: "Молодец, Абилов! Прекрасно действует твой полк. Я скоро буду у тебя".
   Через 36 минут после начала форсирования Вест-Одера командир батальона 238-го полка донес по радио: "Ворвался в первую траншею, захватил пленных четырех солдат и одного офицера". Обычно я лишь слушал радиопереговоры, не вмешиваясь в распоряжения командиров полков и дивизий. Контроль нужен, но опека мешает. На этот раз сказал в микрофон:
   - Пленных доставить ко мне.
   Их привели часа через два. Допросили. Подтверждены данные о вражеских частях. Немецкий офицер заявил, что удар был внезапным: "Туман, много огня - и сразу прыжок в траншеи".
   С восходом солнца видимость улучшилась. Отчетливо слышался все более и более нарастающей силы ближний бой на западном берегу Вест-Одера.
   Противник открыл сильный артиллерийский огонь из глубины по нашим переправам.
   Войска 65-й армии к 8.30 захватили опорные пункты на плацдарме в 3 километра по фронту. К полудню были взяты высота 65,4 и предмостное береговое укрепление автострады. Комдив 108-й докладывал: "Нахожусь на западном берегу Вест-Одера. Мой НП в каземате на дамбе. С боем продвигаемся вперед". Этот каземат отбила у немцев штурмовая группа лейтенанта Василия /505/ Афанасьева из 444-го полка. Она первой была на том берегу, блокировала опорный пункт в бетонном устое и забросала гранатами.
   46-й корпус прочно становился на плацдарме. В первом эшелоне его двух дивизий кроме пехоты были инженерно-саперные батальоны 1-й комсомольской штурмовой бригады полковника П. А. Шитикова, штатная полковая артиллерия, 82-миллиметровые минометы, противотанковые группы, обученные применению трофейных фаустпатронов.
   Высокую организованность и волю к победе проявили 238-й и 298-й полки 186-й дивизии, овладевшие опорным пунктом Сядло-Дольне.
   18-й корпус Н. Е. Чувакова к 8.30 форсировал Вест-Одер силами четырех полков. Первая траншея захвачена, гвардейцы 37-й движутся на Колбасково после тяжелого рукопашного боя с 8-м полком СС в районе высоты 65,4. 15-й Сивашской дивизии сопутствует наибольший успех: два ее полка очистили от противника Мочилы на левом крыле армии и уже взяли с боем Росувко. Но вскоре дивизия почувствовала возросшее сопротивление противника. Герой Советского Союза полковник А. П. Варюхин докладывал:
   - ...Жмут, проклятые!
   - Соседа слева чувствуете?
   - Там же никого нет, товарищ командующий. Потому противник и подсекает меня во фланг и тыл. Отбиваем танки.