Страница:
Самую большую часть из них представляли устаревшие типы радиостанций, телефонов и пейджеров. И если радиостанции и пейджеры понемногу все же расходились при хорошем снижении цен, телефонные аппараты малой мощности и устаревшего дизайна, казалось, зависли надолго. Вот они-то ее и заинтересовали. Отобрав несколько позиций с наибольшим количеством нереализованного, она в поисках решения этой постепенно вырисовывающейся для нее задачи направилась в бухгалтерию.
Александра Андреевна, выслушав ее, сначала очень удивилась, и узнав, что это не поручение руководства, а личная инициатива, мягко отказала, сославшись на то, что все заняты годовым отчетом. Да и такие данные о товаре, как расходы — с первого дня оплаты за него и заканчивая суммами за хранение, — выдавать кому-либо без разрешения начальства было строго запрещено.
Каково же было изумление главного бухгалтера, когда она увидела, что Анна, получив разрешение Виктора Михайловича, сама взялась тщательно и скрупулезно отслеживать по бухгалтерским документам путь злополучной аппаратуры, а заодно и всего, что пылилось на складах.
Наблюдая за упрямой девушкой, изредка задававшей вопросы, Александра Андреевна почувствовала к ней уважение, а постепенно и стала помогать ей. Очень уж приятной и необычной та была, да и спрашивать умела так, что отказывать не хотелось. К тому же по два раза не задавала одних и тех же вопросов, даже сходных, проводя четкие аналогии. Пожалуй, главный бухгалтер взяла бы себе такого работника: учится быстро и все схватывает на лету.
К концу следующей недели у Анны была уже почти полная информация, состоящая из различных выписок в цифрах. Полный их анализ она оставила на выходные. К сожалению, у нее не было времени сделать это быстрее на работе. И поэтому, чтобы ускорить дело, приходилось вечерами засиживаться у компьютера, после того как дети ложились спать.
Крылов в понедельник вечером снова улетел в Москву доделывать прерванные из-за Сашиной болезни срочные дела, и на ее плечи вновь легла забота об Олеге. Дважды в течение недели она с детьми навещала Сашу в больнице.
Каждый вечер к ней заходила Рита, интересуясь, когда же вернется Константин Петрович. Анне были неприятны эти расспросы, и она старалась отвечать предельно кратко, не вдаваясь в подробности. Но и терять подругу из-за Крылова ей тоже не хотелось.
В первый же вечер Рита уловила обрывки разговора Олега с папой по телефону и теперь всякий раз интересовалась у мальчика, звонил ли отец. Однажды она даже попыталась передать ему привет, но Олег, почему-то прохладно к ней относившийся, сказал, что забыл, дипломатично добавив, что обязательно передаст в следующий раз.
Что касалось Анны, то чем больше она общалась с Олегом, тем больше к нему привязывалась. Мальчик, оставшийся без Саши и соскучившийся по материнской любви, платил ей взаимностью.
Костя вернулся из Москвы в субботу утренним рейсом. По пути он первым делом решил заехать в больницу. Странно, но Саши в палате не оказалось. «Что-то стряслось!» — мелькнула мысль. В груди похолодело, ноги сами собой стали подкашиваться.
— Александра на процедурах вместе с вашей женой и внуками, — не сразу расслышал он пояснения соседки по палате. «Какой женой? — не понял он. — При чем тут Светлана?»
— Когда ваша Анна с детишками приходит, у нас у всех праздник, — добавила вторая женщина.
«Анна. Все понятно, — Костя прикрыл глаза и глубоко вздохнул. — Почему я решил, что это должна быть Светлана? Подсознание, что ли?»
— А как их найти? — как можно вежливей спросил он, несмотря на то что почувствовал раздражение от двусмысленности ситуации.
— По коридору налево, до лестницы, этаж вниз, направо, а там табличку увидите «Физиотерапевтическое отделение».
— Она молодец, ваша жена. Договорилась с сестрами, так заодно и детям носы греет, — похвалила Анну одна из женщин, прихлебывая что-то из чашки.
Пока Костя искал нужное отделение в лабиринтах больничных корпусов, в его голове продолжала вертеться мысль: «Почти забыл обо всем за эти дни, так нет, на тебе! И зачем Саша эту сказку с невесткой придумала? Забыла, как ее выставили из дома?»
Странно, но он никак не мог попасть в физиотерапевтическое отделение. Вход туда оказался закрыт.
— А вы попробуйте с другой стороны, — подсказал ему проходивший мимо мужчина. — Здесь вход по выходным закрыт, в субботу только до двенадцати работает. Костя взглянул на часы: двенадцать пятьдесят. «Мало Анны, так еще с ее соседкой целовался, хорошо хоть вовремя остановился, — продолжал он. — Случайно заметил, как она вернулась, схватил Риту и затянул в комнату. Знал, что будет его искать, и потому решил дать понять, что не одна она такая на свете».
Во всяком случае, когда он снова попробовал где-либо обнаружить Анну, ему это не удалось. Дверь в квартиру была закрыта, свет в окнах не горел. «Значит, все видела, потому и ушла, — дошло до Кости. — Да, скорее всего, так и было. Ну и хорошо. Так вот оно, отделение».
Едва дотронувшись до ручки, он чуть не получил по лбу резко открывшейся дверью.
— Папка приехал! — заорал на всю больницу обрадованный Олежка и по привычке бросился ему на шею.
— Ура, дядя Костя вернулся! — подхватила Катя и, забежав обратно, тут же вытянула в коридор Сашу.
— Здравствуй, сынок, — поцеловала она Крылова.
— Здравствуйте, Константин Петрович, — без эмоций в голосе поздоровалась Анна. — Саша, мы поехали, а вы поговорите, — улыбнувшись, предложила она.
— Ой, ну как это! Анечка, побудьте с нами еще, — попросила женщина.
— Мне детей нужно к двум часам к «Макдоналдсу» подвезти. Я вам рассказывала, что их на день рождения пригласили, — напомнила Анна. — Если через пятнадцать минут не выедем, опоздаем. Пока они еще оденутся, пока доберемся до машины. Давайте мы вас до палаты проводим — и все.
— Ну, хорошо, — согласилась Саша. — А подарки вы купили?
— Купили! — радостно ответили дети и наперебой стали рассказывать, кто и что выбрал в подарок.
Так получилось, что Костя с Анной, чуть поотстав, оказались рядом.
— Сколько я вам должен? — спросил он, доведенный до предела еще и тем, что Анна, казалось, не замечала его присутствия.
— За что?
— За подарок и за все остальное.
— Ничего, — ответила Анна и добавила насмешливо: — Разве хорошее отношение измеряется деньгами?
— Вы такая альтруистка или только прикидываетесь? — спросил он неожиданно резко.
Анна замедлила шаг, собираясь ответить ему со всем вскипевшим в ней возмущением, но, передумав, просто устало произнесла:
— Считайте, что прикидываюсь. Катя, Олег, поехали.
— Я сам довезу сына, — вдруг заявил Крылов. От неожиданности все остановились.
— Пап, я с Катей хочу, — протянул Олежка.
— Костенька, что это с тобой? — испуганно спросила Саша.
— Я вызову такси и довезу его сам, — твердо стоял на своем Костя.
— Константин Петрович, можно вас на минуточку? — не дожидаясь ответа, Анна дернула Крылова в сторону и, понизив голос, произнесла: — Если вы отчего-то злитесь на меня, ради Бога. Я к этому уже привыкла. Но не надо портить праздник детям и расстраивать Сашу. Это первое. Второе: чтобы вы достойно вышли из созданной вами же ситуации, предлагаю ехать вместе на моей машине. Выбирайте.
После этих слов она, заставив себя улыбнуться, подошла к женщине с детьми. Костя молча брел сзади. Ему захотелось закурить, но в больнице это было запрещено. Саша растерянно смотрела то на Анну, то на Крылова.
— Пап, — Олег вновь решился попросить отца, — поехали вместе с тетей Аней.
— Хорошо, сынок. Поедем с тетей Аней, — согласился Костя, хотя внутри все продолжало кипеть.
Продолжение разговора он решил отложить. Еще никто никогда и нигде с ним так не разговаривал и не ставил на место. То что в словах Анны был здравый смысл, злило его еще сильнее. Что она себе возомнила! Она еще узнает все, что он о ней думает! Но не здесь и не сейчас — в этом она права.
— Вот и хорошо, — заулыбалась Саша.
Детские лица также озарила улыбка.
— Я завтра приеду, — пообещал Костя.
— Вас куда подвезти? — сухо спросила Анна, когда они отвезли детей на день рождения и сели в машину, стоявшую на парковке «Макдоналдса». — Смею вам напомнить, что вас ждут на фирме — отмечать 23 февраля. Правда, он был во вторник, но без шефа никто не решился устроить праздник. Строгие же у вас порядки.
— Если вас что-то не устраивает — скатертью дорога. Никто вас не держит, — в тон ей ответил Костя.
— Нет уж. Теперь не дождетесь! Если уволите, то как полагается — по КЗОТу, — продолжила Анна.
— Да я тебя в пять минут уволю! Без всяких статей! Сама сбежишь. Я тебе… — Костя прервался и, хлопнув себя рукой по лбу, внезапно осененный идеей, рассмеялся: — Ну, дурак! Чуть не попался. Альтруистка! Сначала в постель затянула, потом сына приголубила, даже к Саше ключик подобрала! Я уж не беру в пример Дербеневых и Хориных, очарованных и околдованных. «Ни деньги, ни роскошь, ни слава…» А может, наоборот, это именно то, что тебе нужно? Даже Балайзера на всякий случай зацепила! Думаешь, не знаю, что ты к нему на свидание в Киеве ездила? А я, дурак, разомлел!
— Теперь я понимаю, почему от тебя ушла жена, — закрыв глаза, с горечью произнесла Анна.
— Ты мою жену не тронь, сама недалеко от нее ушла! Даже, можно сказать, вперед вырвалась!
— Константин Петрович, выйдите из машины, — твердо попросила Анна.
— Нет, а вот не выйду! Так как ты моя подчиненная, вези меня на работу праздник отмечать. Откажешься — вот тебе и первый выговор!
— Я никуда вас не повезу, — отчеканила каждое слово Анна.
— Повезешь, — утвердительно и насмешливо ответил он.
Анна, не проронив больше ни слова, расстегнула на сумке молнию и достала документы. Затем не спеша открыла дверь и вышла из машины, бросив на водительское сиденье ключи и техпаспорт.
Онемев от неожиданного поворота событий, Крылов проводил ее взглядом, затем посмотрел на сиденье.
Практически без движения он просидел в машине минут двадцать. Осознание произошедшего доходило медленно, но верно. Вместе с испаряющимися злостью и раздражением на смену приходило не менее жгучее чувство недовольства собой. Еще никогда в жизни он не был так низок, никогда не был настолько противен сам себе.
«Бред какой-то. Что я ей наговорил? Что она мне сделала? — не мог разобраться Крылов. — Почему я не могу сдержаться при ней? Да, она говорит не всегда приятные для меня вещи, но ведь все они почти всегда — правда… Даже постель вспомнил. Другому бы врезал за такие слова».
Костя достал телефон и позвонил Виктору.
— Привет. Ждут? Да, я помню, что просил не встречать. Кто-нибудь с машиной есть? Я на Бангалор, у «Макдоналдса», Олега подвозил на день рождения. Выйду к остановке. Жду.
Он закрыл машину и посмотрел по сторонам. Анны нигде не было. Несколько минут он вертел в руках ключи и документы, не зная, как с ними поступить. Затем сложил их в сумку и пошел к остановке.
Хотя Костя и принял изрядную долю спиртного, он помнил о том, что в семь часов нужно забирать Олега. Хорин, внимательно наблюдавший за другом, не понимал, что с ним происходит. Он давно не видел его в таком состоянии.
Продолжая задавать осторожные вопросы, он шаг за шагом восстанавливал картину первой половины дня, проведенного Костей. И с Сашей, и с Олегом, как он понял, все было в порядке. И тут в разговоре всплыла Анна. После того как тот упомянул ее имя, все остальные вопросы Виктора, как на каменную стену, натыкались на нежелание Крылова продолжать разговор. На лице его проявлялась прямо-таки физическая боль.
Продолжая пить у себя в кабинете, куда его незаметно для остальных увел Виктор, он больше не поддавался ни на какие разговоры. Лишь трижды поинтересовался, который час.
Хорин позвонил домой жене и попросил съездить с детьми в бассейн без него, сославшись на то, что должен провести вечер с Костей, им нужно многое обговорить после его командировки в Москву. Лена, привыкшая к таким звонкам, посмеялась и попросила лишь об одном — не перебрать лишнего. Затем Виктор вызвал такси.
Подъезжая к «Макдоналдсу», Крылов неожиданно протянул Хорину ключи и техпаспорт.
— Передай Анне. Она должна быть там.
— Откуда это все у тебя? — удивился он.
— Долго объяснять.
Виктор нашел Анну сразу. Она стояла в уголке и наблюдала за окончанием праздника. Не задавая вопросов, она забрала ключи и документы.
— Что случилось? — попытался спросить Хорин. — Костя сам не свой, ты — никакая. Откуда у него твои вещи?
— Виктор Михайлович, я не могу ответить на ваши вопросы, — с этими словами она повернулась и быстро скрылась за дверьми туалетной комнаты, оставив Хорина в полном недоумении.
Когда Анна вернулась, возбужденные дети уже стояли рядом с Виктором. Застегнув на Кате шубку, она поправила Олегу шарфик и произнесла:
— Все, дорогой. Ты поедешь к папе с дядей Витей.
— Я хочу, чтобы вы поехали с нами, — протянул мальчик, хлопая ресницами. — Вы же обещали утром.
— Прости, милый. — Анна присела, прижав к себе ребенка. — Но у нас изменились планы.
— Мам, почему изменились планы? — заныла Катюша.
— Я потом объясню.
— А завтра? — с надеждой спросил Олежка.
— Завтра — будет видно, — мягко ответила она и подтолкнула мальчика к Виктору.
Хорин молчал. Заглянув Анне в глаза, он увидел в них столько печали, что сразу понял всю бессмысленность дальнейших вопросов.
Когда они сели в машину и водитель начал трогаться с места, Костя остановил его движением руки. Слева в ряду напротив стояла машина Анны.
Никого не замечая, она усадила дочь в машину, зажгла фары и выехала с парковки. Такси двинулось следом.
— Папа, мы что, тетю Аню охраняем? — наивно спросил сын. Казалось, Костя пришел в себя от его вопроса.
— Нет, нам просто по пути, — ответил он. Неожиданно Анна включила левый поворот и повернула в сторону, противоположную дороге к дому.
— За ней? — спросил водитель.
— Нет, прямо, — ответил Крылов, проводив машину взглядом.
Аня с Катей на сегодняшний вечер были приглашены к Янушкевичам. У них были гости. Всех их Анна знала раньше, со всеми ее связывали теплые воспоминания детства и того времени, когда еще жива была Ася.
Вечер расспросов и воспоминаний затянулся за полночь, и когда им с Катей предложили заночевать, боясь отпускать одних через весь город, они приняли это приглашение не раздумывая.
Во втором часу ночи, протрезвев, Костя стоял у окна в своей комнате. В доме напротив, за стадионом, оставалось мало светящихся окон. В квартире Кругловых они в этот вечер не зажигались вовсе.
Олег давно спал. Виктор уехал около часа назад. Полное одиночество и тишина усиливали чувство вины. Такой щемящей тоски на сердце он не ощущал с тех пор, как ушла Светлана.
«Где они могут быть? — думал он, глядя в окно. — Может быть, я не заметил, как они вернулись? Попробовать позвонить?»
Он взял телефонную трубку и, не включая света, набрал номер. После нескольких продолжительных гудков сработал автоответчик.
«Значит, не вернулись», — с сожалением подумал он и, поняв, что ждать дальше не имеет смысла, пошел спать.
Вернувшись из гостей к четырем часам дня, воскресный вечер Анна провела за отложенной работой.
Время, проведенное у Янушкевичей, теплый прием сделали свое доброе дело, заставив забыть о неприятном разговоре. Стараясь вновь не включиться в воспоминания и не расстроиться, она достала дискету, бумаги и принялась за работу.
Планерка, против обыкновения, прошла вяло. Крылов делал вид, что слушал, не пытаясь вникнуть в то, что произошло на фирме без него на прошлой неделе. Виктор, понимая, что тот до сих пор не может отойти от субботнего происшествия, взял все на себя
Рано утром, еще до приезда Кости, Анна Круглова зашла к Виктору в кабинет, и попросила разрешения делать телефонные звонки по СНГ. На удивленный ответ, что в рабочих целях это никому не запрещено, она заметила, что звонков будет много и кратко объяснила их причину. К тому же на завтра попросила оформить командировку или дать ей отгул для того, чтобы съездить в Гомель.
— В четверг я хочу закончить предложение по продаже этого неликвида, — она покрутила в руках уродливый телефонный аппарат. — Может быть, что-то получится.
— Где Круглова, ты не знаешь? — как бы невзначай спросил Костя у Хорина во вторник.
— В командировке, в Гомеле. Сама попросилась. У нее какая-то интересная идея возникла, в четверг обещала доложить.
— А мне почему не сказали?
— Не знаю, она у меня просилась, — удивился Виктор, — я разрешил. Что-то не так?
— Все так, — вздохнул Крылов. — Все так.
— Ты можешь, наконец, объяснить, что случилось в субботу?
— Нет. Не могу… — Костя покачал головой, затем, не поднимая глаз, произнес: — Я обидел человека.
— Анну?
— Да, — чистосердечно признался Крылов. — Понимаю, что не прав, но остановить себя в который раз не могу.
— Признайся честно: она тебе небезразлична? — после недолгого раздумья спросил Виктор.
— Последнее время я только об этом и думаю, — ответил Костя и, взглянув Хорину в глаза, добавил: — Да. И что с этим делать — я тоже не знаю. Порой я чувствую, как меня тянет к ней какая-то неведомая сила. И это пугает. И чем сильнее я хочу избавиться от этого чувства, тем больше делаю ошибок.
— Зачем избавляться? Это нормально.
— Это я тоже понимаю, что нормально. Боюсь… Когда тебя предают один раз, сложно кому-то поверить. И во что-то поверить тоже сложно, — вновь вздохнул Крылов и закурил. — Только ты не говори мне, что она удивительная… Сам все вижу. И не верю. Так не бывает.
— Почему не бывает? Просто над тобой довлеет твой отрицательный опыт. Но, скажи честно, разве ты не мечтаешь о другом?
— На сегодняшний день я не могу позволить себе мечтать. Не хочу, — усмехнулся в ответ Крылов, а затем перевел разговор на работу.
Виктор понял, что разговор на личные темы на сегодня окончен, и не задавал больше никаких вопросов. Каково же было его удивление, когда, покидая Костин кабинет, он услышал:
— Сообщи мне, если она тебе позвонит.
— Анна Николаевна, вас Крылов к себе вызывает, — раздался из монитора голос Аллы Ивановны.
Анна вздрогнула. Последние дни она всеми силами старалась избежать даже случайной встречи с Константином Петровичем.
Сегодня утром она отдала свои предложения Хорину. Хотя это были не просто предложения. Вначале шел полный подсчет всех потерь от несвоевременной реализации аппаратуры, включающий в себя все: стоимость, расходы по растаможке и хранению и т. д. По ее подсчетам, даже при неожиданной полной реализации товара компания все равно оказалась бы в минусе. В общем, это давно было всем известно. Просто никто не знал точных цифр.
Развитие темы шло во второй части, которую предваряли выведенные на цветном принтере новые предлагаемые внешний вид и дизайн аппаратуры. Она не придумала ничего нового, просто предложила вылить на заводе пластмассовых изделий цветные передние панели. По ее мнению, новая яркая окраска совершенно меняла внешний вид уродливого телефона, делая его забавным и привлекательным.
Именно для этого ей нужна была командировка в Гомель. К тому же директором завода был ее давний знакомый по работе в «Nice color». Прежде она размещала там заказы на красивую пластмассовую упаковку под розлив различных строительных смесей и наполнителей.
После определения требуемого состава пластмассы и цвета ей рассчитали себестоимость панелей. С одной стороны, она была невысока, с другой — только увеличивала и так большие расходы.
Но здесь начиналось самое интересное. Обзвонив с помощью авторитетного Дербенева, к которому она обратилась за помощью, регионы, Анна выяснила, что почти все столкнулись с такой же проблемой при реализации телефонных аппаратов именно этой марки. Выяснилось, что, скорее всего, поняв неконкурентоспособность этой модели в Европе, на нее снизили цену и под лозунги выгодного приобретения товара все вывезли на территорию бывшего Союза.
Но если организовать заказ на общее количество пылящихся на складах аппаратов, то, во-первых, упадет себестоимость единицы, что, во-вторых, создаст ценовые преимущества при реализации, а значит, можно не просто перекрыть отрицательный баланс, но даже получить кое-какой доход.
«Все гениальное — просто! — изумленно подумал Хорин, изучив папку с расчетами. — И теперь он снова будет отрицать, что она удивительная?»
Собравшись выйти из кабинета, в дверях он столкнулся с Аллой Ивановной.
— Виктор Михайлович, задержитесь, пожалуйста, на минуточку. Вот ваша почта, вот приказы, которые нужно подписать. А вот заявление от Кругловой…
— Какое заявление? — удивился Хорин.
— На увольнение. Жалко, славная девушка, всем понравилась и непонятно, почему уходит. Я пыталась расспросить, говорит, что не ее профиль. Александра Андреевна предложила ей перейти в бухгалтерию — не согласилась…
«…уволить по собственному желанию…» — прочитал Виктор.
Подписав все необходимые бумаги, он положил заявлений Кругловой в папку с расчетами и, выходя из кабинета вместе с секретаршей, дал ей указание:
— У нас с Константином Петровичем производственное совещание. Просьба не беспокоить и ни с кем не соединять.
— Ты думаешь, это реально? — спросил Хорина Крылов, после изучения всех материалов.
— Идея не нова и вполне жизнеспособна. Надо пересчитать, проверить. Возможно, не все согласятся, — раздумывал Виктор вслух. — Но поставь себя на их место: что ты выберешь? Дать возможность спокойно ржаветь на складе аппаратуре или, вложив пять-шесть, ну семь долларов в неликвид, получить шанс реализовать его и выручить хоть что-то?
— Скорее второй вариант, — подумав, согласился Костя.
— Вот и я так считаю. Почему бы нет?
— Она сама это подготовила? — неуверенно спросил Крылов.
— Сама. Я не сразу понял, для чего ей нужна бухгалтерия. Потом решил: пусть посчитает все убытки, будет полезно знать. А она, кроме всего — бац, и свое предложение! Я, когда до конца дочитал, оторопел. Нет, ты, конечно, рассказывал, что у нее блестящая логика, интуиция… Но, честно скажу, я не был готов к такому повороту.
Крылов еще раз пересмотрел бумаги.
— А это что? — наткнулся он на заявление.
— Читай. У меня и на этот счет есть свое предложение. Костя быстро пробежал глазами лист и отложил в сторону.
— Хочешь знать мое мнение? Я бы ее не отпускал, — произнес Виктор, наблюдая за его реакцией.
— И что ты предлагаешь? — спросил, наконец, Крылов.
— Во-первых, хоть заявление и написано на мое имя, говорить с ней должен ты. Ты ее принимал, — спокойно излагал свои мысли Хорин. — Во-вторых, ей с ее светлой головой не место в коммерческом отделе. Она не исполнитель. Нет, она, конечно, может быть хорошим исполнителем, но это не для нее. Она, как и ты, носитель идей. Я предлагаю включить ее в группу работы над проектом.
— А заявление?
— Чушь собачья! Вспомни, кто, не проработав и месяца, делал такие предложения? Не помнишь? Я тоже. За все годы работы, между прочим. Так что не знаю, что там между вами было, чего ты ей там наговорил, но придется тебе что-то решать. И не только из-за работы. — Виктор замолчал, но, вновь взглянув на друга, добавил: — Посмотри на себя, ты как из Москвы вернулся, не улыбнулся ни разу.
— Не наезжай, — устало отмахнулся тот. — Не умею я извиняться, еще хуже выходит.
Виктор пожал плечами и, взглянув на часы, произнес:
— Ладно. Я поехал. Из МИДа бумаги надо забрать на приглашение. А ты посиди, подумай. Да, не забыл, что завтра женщин с праздником поздравляем?
— Помню. И Сашу обещали завтра домой отпустить, — сообщил Костя.
— Вот и хорошо! Значит, Олег и Катя будут под присмотром.
— Причем здесь Катя? — непонимающе спросил Крылов.
— Слушай, включи мозги! — попытался вывести Костю из заторможенного состояния Виктор. — Она же не сможет завтра здесь остаться, если Катю некуда деть будет. Она даже в Гомель ее с собой таскала. Сколько можно тебе подсказывать?
— Езжай, езжай, заботливый ты наш. Опоздаешь, — усмехнулся Крылов.
— Алла Ивановна, вызовите, пожалуйста, ко мне Круглову, — попросил Костя.
До конца рабочего дня оставалось мало времени. Из окна кабинета среди припаркованных машин он видел «Volvo» Анны. Значит, та пока еще на месте.
Аня медленно вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. То, что должна последовать реакция на ее заявление, она знала и готовилась к разговору с Хориным. Но встречи с Константином Петровичем она совершенно не ожидала. С Виктором все было бы проще.
Она вообще не представляла, как бы выжила в эти дни, если бы вовремя не появилась идея, отнимавшая все свободное время. Никогда и нигде, даже работая у арабов, которые не очень-то церемонились и не всегда соблюдали правила поведения, она не чувствовала себя такой униженной и беззащитной.
В одну из последних бессонных ночей, решая, что же делать, она совершенно неожиданно сравнила себя с улиткой, которая неосторожно покинула свое убежище и, застигнутая врасплох, высушенная ярким солнцем, к которому стремилась, просто погибала, не в силах спрятаться обратно.
И вот теперь, собрав последние остатки сил, превратившись в комок нервов, она ждала, чем закончится ее неудавшаяся карьера в компании, которая принесла ей столько моральных потрясений.
Александра Андреевна, выслушав ее, сначала очень удивилась, и узнав, что это не поручение руководства, а личная инициатива, мягко отказала, сославшись на то, что все заняты годовым отчетом. Да и такие данные о товаре, как расходы — с первого дня оплаты за него и заканчивая суммами за хранение, — выдавать кому-либо без разрешения начальства было строго запрещено.
Каково же было изумление главного бухгалтера, когда она увидела, что Анна, получив разрешение Виктора Михайловича, сама взялась тщательно и скрупулезно отслеживать по бухгалтерским документам путь злополучной аппаратуры, а заодно и всего, что пылилось на складах.
Наблюдая за упрямой девушкой, изредка задававшей вопросы, Александра Андреевна почувствовала к ней уважение, а постепенно и стала помогать ей. Очень уж приятной и необычной та была, да и спрашивать умела так, что отказывать не хотелось. К тому же по два раза не задавала одних и тех же вопросов, даже сходных, проводя четкие аналогии. Пожалуй, главный бухгалтер взяла бы себе такого работника: учится быстро и все схватывает на лету.
К концу следующей недели у Анны была уже почти полная информация, состоящая из различных выписок в цифрах. Полный их анализ она оставила на выходные. К сожалению, у нее не было времени сделать это быстрее на работе. И поэтому, чтобы ускорить дело, приходилось вечерами засиживаться у компьютера, после того как дети ложились спать.
Крылов в понедельник вечером снова улетел в Москву доделывать прерванные из-за Сашиной болезни срочные дела, и на ее плечи вновь легла забота об Олеге. Дважды в течение недели она с детьми навещала Сашу в больнице.
Каждый вечер к ней заходила Рита, интересуясь, когда же вернется Константин Петрович. Анне были неприятны эти расспросы, и она старалась отвечать предельно кратко, не вдаваясь в подробности. Но и терять подругу из-за Крылова ей тоже не хотелось.
В первый же вечер Рита уловила обрывки разговора Олега с папой по телефону и теперь всякий раз интересовалась у мальчика, звонил ли отец. Однажды она даже попыталась передать ему привет, но Олег, почему-то прохладно к ней относившийся, сказал, что забыл, дипломатично добавив, что обязательно передаст в следующий раз.
Что касалось Анны, то чем больше она общалась с Олегом, тем больше к нему привязывалась. Мальчик, оставшийся без Саши и соскучившийся по материнской любви, платил ей взаимностью.
Костя вернулся из Москвы в субботу утренним рейсом. По пути он первым делом решил заехать в больницу. Странно, но Саши в палате не оказалось. «Что-то стряслось!» — мелькнула мысль. В груди похолодело, ноги сами собой стали подкашиваться.
— Александра на процедурах вместе с вашей женой и внуками, — не сразу расслышал он пояснения соседки по палате. «Какой женой? — не понял он. — При чем тут Светлана?»
— Когда ваша Анна с детишками приходит, у нас у всех праздник, — добавила вторая женщина.
«Анна. Все понятно, — Костя прикрыл глаза и глубоко вздохнул. — Почему я решил, что это должна быть Светлана? Подсознание, что ли?»
— А как их найти? — как можно вежливей спросил он, несмотря на то что почувствовал раздражение от двусмысленности ситуации.
— По коридору налево, до лестницы, этаж вниз, направо, а там табличку увидите «Физиотерапевтическое отделение».
— Она молодец, ваша жена. Договорилась с сестрами, так заодно и детям носы греет, — похвалила Анну одна из женщин, прихлебывая что-то из чашки.
Пока Костя искал нужное отделение в лабиринтах больничных корпусов, в его голове продолжала вертеться мысль: «Почти забыл обо всем за эти дни, так нет, на тебе! И зачем Саша эту сказку с невесткой придумала? Забыла, как ее выставили из дома?»
Странно, но он никак не мог попасть в физиотерапевтическое отделение. Вход туда оказался закрыт.
— А вы попробуйте с другой стороны, — подсказал ему проходивший мимо мужчина. — Здесь вход по выходным закрыт, в субботу только до двенадцати работает. Костя взглянул на часы: двенадцать пятьдесят. «Мало Анны, так еще с ее соседкой целовался, хорошо хоть вовремя остановился, — продолжал он. — Случайно заметил, как она вернулась, схватил Риту и затянул в комнату. Знал, что будет его искать, и потому решил дать понять, что не одна она такая на свете».
Во всяком случае, когда он снова попробовал где-либо обнаружить Анну, ему это не удалось. Дверь в квартиру была закрыта, свет в окнах не горел. «Значит, все видела, потому и ушла, — дошло до Кости. — Да, скорее всего, так и было. Ну и хорошо. Так вот оно, отделение».
Едва дотронувшись до ручки, он чуть не получил по лбу резко открывшейся дверью.
— Папка приехал! — заорал на всю больницу обрадованный Олежка и по привычке бросился ему на шею.
— Ура, дядя Костя вернулся! — подхватила Катя и, забежав обратно, тут же вытянула в коридор Сашу.
— Здравствуй, сынок, — поцеловала она Крылова.
— Здравствуйте, Константин Петрович, — без эмоций в голосе поздоровалась Анна. — Саша, мы поехали, а вы поговорите, — улыбнувшись, предложила она.
— Ой, ну как это! Анечка, побудьте с нами еще, — попросила женщина.
— Мне детей нужно к двум часам к «Макдоналдсу» подвезти. Я вам рассказывала, что их на день рождения пригласили, — напомнила Анна. — Если через пятнадцать минут не выедем, опоздаем. Пока они еще оденутся, пока доберемся до машины. Давайте мы вас до палаты проводим — и все.
— Ну, хорошо, — согласилась Саша. — А подарки вы купили?
— Купили! — радостно ответили дети и наперебой стали рассказывать, кто и что выбрал в подарок.
Так получилось, что Костя с Анной, чуть поотстав, оказались рядом.
— Сколько я вам должен? — спросил он, доведенный до предела еще и тем, что Анна, казалось, не замечала его присутствия.
— За что?
— За подарок и за все остальное.
— Ничего, — ответила Анна и добавила насмешливо: — Разве хорошее отношение измеряется деньгами?
— Вы такая альтруистка или только прикидываетесь? — спросил он неожиданно резко.
Анна замедлила шаг, собираясь ответить ему со всем вскипевшим в ней возмущением, но, передумав, просто устало произнесла:
— Считайте, что прикидываюсь. Катя, Олег, поехали.
— Я сам довезу сына, — вдруг заявил Крылов. От неожиданности все остановились.
— Пап, я с Катей хочу, — протянул Олежка.
— Костенька, что это с тобой? — испуганно спросила Саша.
— Я вызову такси и довезу его сам, — твердо стоял на своем Костя.
— Константин Петрович, можно вас на минуточку? — не дожидаясь ответа, Анна дернула Крылова в сторону и, понизив голос, произнесла: — Если вы отчего-то злитесь на меня, ради Бога. Я к этому уже привыкла. Но не надо портить праздник детям и расстраивать Сашу. Это первое. Второе: чтобы вы достойно вышли из созданной вами же ситуации, предлагаю ехать вместе на моей машине. Выбирайте.
После этих слов она, заставив себя улыбнуться, подошла к женщине с детьми. Костя молча брел сзади. Ему захотелось закурить, но в больнице это было запрещено. Саша растерянно смотрела то на Анну, то на Крылова.
— Пап, — Олег вновь решился попросить отца, — поехали вместе с тетей Аней.
— Хорошо, сынок. Поедем с тетей Аней, — согласился Костя, хотя внутри все продолжало кипеть.
Продолжение разговора он решил отложить. Еще никто никогда и нигде с ним так не разговаривал и не ставил на место. То что в словах Анны был здравый смысл, злило его еще сильнее. Что она себе возомнила! Она еще узнает все, что он о ней думает! Но не здесь и не сейчас — в этом она права.
— Вот и хорошо, — заулыбалась Саша.
Детские лица также озарила улыбка.
— Я завтра приеду, — пообещал Костя.
— Вас куда подвезти? — сухо спросила Анна, когда они отвезли детей на день рождения и сели в машину, стоявшую на парковке «Макдоналдса». — Смею вам напомнить, что вас ждут на фирме — отмечать 23 февраля. Правда, он был во вторник, но без шефа никто не решился устроить праздник. Строгие же у вас порядки.
— Если вас что-то не устраивает — скатертью дорога. Никто вас не держит, — в тон ей ответил Костя.
— Нет уж. Теперь не дождетесь! Если уволите, то как полагается — по КЗОТу, — продолжила Анна.
— Да я тебя в пять минут уволю! Без всяких статей! Сама сбежишь. Я тебе… — Костя прервался и, хлопнув себя рукой по лбу, внезапно осененный идеей, рассмеялся: — Ну, дурак! Чуть не попался. Альтруистка! Сначала в постель затянула, потом сына приголубила, даже к Саше ключик подобрала! Я уж не беру в пример Дербеневых и Хориных, очарованных и околдованных. «Ни деньги, ни роскошь, ни слава…» А может, наоборот, это именно то, что тебе нужно? Даже Балайзера на всякий случай зацепила! Думаешь, не знаю, что ты к нему на свидание в Киеве ездила? А я, дурак, разомлел!
— Теперь я понимаю, почему от тебя ушла жена, — закрыв глаза, с горечью произнесла Анна.
— Ты мою жену не тронь, сама недалеко от нее ушла! Даже, можно сказать, вперед вырвалась!
— Константин Петрович, выйдите из машины, — твердо попросила Анна.
— Нет, а вот не выйду! Так как ты моя подчиненная, вези меня на работу праздник отмечать. Откажешься — вот тебе и первый выговор!
— Я никуда вас не повезу, — отчеканила каждое слово Анна.
— Повезешь, — утвердительно и насмешливо ответил он.
Анна, не проронив больше ни слова, расстегнула на сумке молнию и достала документы. Затем не спеша открыла дверь и вышла из машины, бросив на водительское сиденье ключи и техпаспорт.
Онемев от неожиданного поворота событий, Крылов проводил ее взглядом, затем посмотрел на сиденье.
Практически без движения он просидел в машине минут двадцать. Осознание произошедшего доходило медленно, но верно. Вместе с испаряющимися злостью и раздражением на смену приходило не менее жгучее чувство недовольства собой. Еще никогда в жизни он не был так низок, никогда не был настолько противен сам себе.
«Бред какой-то. Что я ей наговорил? Что она мне сделала? — не мог разобраться Крылов. — Почему я не могу сдержаться при ней? Да, она говорит не всегда приятные для меня вещи, но ведь все они почти всегда — правда… Даже постель вспомнил. Другому бы врезал за такие слова».
Костя достал телефон и позвонил Виктору.
— Привет. Ждут? Да, я помню, что просил не встречать. Кто-нибудь с машиной есть? Я на Бангалор, у «Макдоналдса», Олега подвозил на день рождения. Выйду к остановке. Жду.
Он закрыл машину и посмотрел по сторонам. Анны нигде не было. Несколько минут он вертел в руках ключи и документы, не зная, как с ними поступить. Затем сложил их в сумку и пошел к остановке.
Хотя Костя и принял изрядную долю спиртного, он помнил о том, что в семь часов нужно забирать Олега. Хорин, внимательно наблюдавший за другом, не понимал, что с ним происходит. Он давно не видел его в таком состоянии.
Продолжая задавать осторожные вопросы, он шаг за шагом восстанавливал картину первой половины дня, проведенного Костей. И с Сашей, и с Олегом, как он понял, все было в порядке. И тут в разговоре всплыла Анна. После того как тот упомянул ее имя, все остальные вопросы Виктора, как на каменную стену, натыкались на нежелание Крылова продолжать разговор. На лице его проявлялась прямо-таки физическая боль.
Продолжая пить у себя в кабинете, куда его незаметно для остальных увел Виктор, он больше не поддавался ни на какие разговоры. Лишь трижды поинтересовался, который час.
Хорин позвонил домой жене и попросил съездить с детьми в бассейн без него, сославшись на то, что должен провести вечер с Костей, им нужно многое обговорить после его командировки в Москву. Лена, привыкшая к таким звонкам, посмеялась и попросила лишь об одном — не перебрать лишнего. Затем Виктор вызвал такси.
Подъезжая к «Макдоналдсу», Крылов неожиданно протянул Хорину ключи и техпаспорт.
— Передай Анне. Она должна быть там.
— Откуда это все у тебя? — удивился он.
— Долго объяснять.
Виктор нашел Анну сразу. Она стояла в уголке и наблюдала за окончанием праздника. Не задавая вопросов, она забрала ключи и документы.
— Что случилось? — попытался спросить Хорин. — Костя сам не свой, ты — никакая. Откуда у него твои вещи?
— Виктор Михайлович, я не могу ответить на ваши вопросы, — с этими словами она повернулась и быстро скрылась за дверьми туалетной комнаты, оставив Хорина в полном недоумении.
Когда Анна вернулась, возбужденные дети уже стояли рядом с Виктором. Застегнув на Кате шубку, она поправила Олегу шарфик и произнесла:
— Все, дорогой. Ты поедешь к папе с дядей Витей.
— Я хочу, чтобы вы поехали с нами, — протянул мальчик, хлопая ресницами. — Вы же обещали утром.
— Прости, милый. — Анна присела, прижав к себе ребенка. — Но у нас изменились планы.
— Мам, почему изменились планы? — заныла Катюша.
— Я потом объясню.
— А завтра? — с надеждой спросил Олежка.
— Завтра — будет видно, — мягко ответила она и подтолкнула мальчика к Виктору.
Хорин молчал. Заглянув Анне в глаза, он увидел в них столько печали, что сразу понял всю бессмысленность дальнейших вопросов.
Когда они сели в машину и водитель начал трогаться с места, Костя остановил его движением руки. Слева в ряду напротив стояла машина Анны.
Никого не замечая, она усадила дочь в машину, зажгла фары и выехала с парковки. Такси двинулось следом.
— Папа, мы что, тетю Аню охраняем? — наивно спросил сын. Казалось, Костя пришел в себя от его вопроса.
— Нет, нам просто по пути, — ответил он. Неожиданно Анна включила левый поворот и повернула в сторону, противоположную дороге к дому.
— За ней? — спросил водитель.
— Нет, прямо, — ответил Крылов, проводив машину взглядом.
Аня с Катей на сегодняшний вечер были приглашены к Янушкевичам. У них были гости. Всех их Анна знала раньше, со всеми ее связывали теплые воспоминания детства и того времени, когда еще жива была Ася.
Вечер расспросов и воспоминаний затянулся за полночь, и когда им с Катей предложили заночевать, боясь отпускать одних через весь город, они приняли это приглашение не раздумывая.
Во втором часу ночи, протрезвев, Костя стоял у окна в своей комнате. В доме напротив, за стадионом, оставалось мало светящихся окон. В квартире Кругловых они в этот вечер не зажигались вовсе.
Олег давно спал. Виктор уехал около часа назад. Полное одиночество и тишина усиливали чувство вины. Такой щемящей тоски на сердце он не ощущал с тех пор, как ушла Светлана.
«Где они могут быть? — думал он, глядя в окно. — Может быть, я не заметил, как они вернулись? Попробовать позвонить?»
Он взял телефонную трубку и, не включая света, набрал номер. После нескольких продолжительных гудков сработал автоответчик.
«Значит, не вернулись», — с сожалением подумал он и, поняв, что ждать дальше не имеет смысла, пошел спать.
Вернувшись из гостей к четырем часам дня, воскресный вечер Анна провела за отложенной работой.
Время, проведенное у Янушкевичей, теплый прием сделали свое доброе дело, заставив забыть о неприятном разговоре. Стараясь вновь не включиться в воспоминания и не расстроиться, она достала дискету, бумаги и принялась за работу.
Планерка, против обыкновения, прошла вяло. Крылов делал вид, что слушал, не пытаясь вникнуть в то, что произошло на фирме без него на прошлой неделе. Виктор, понимая, что тот до сих пор не может отойти от субботнего происшествия, взял все на себя
Рано утром, еще до приезда Кости, Анна Круглова зашла к Виктору в кабинет, и попросила разрешения делать телефонные звонки по СНГ. На удивленный ответ, что в рабочих целях это никому не запрещено, она заметила, что звонков будет много и кратко объяснила их причину. К тому же на завтра попросила оформить командировку или дать ей отгул для того, чтобы съездить в Гомель.
— В четверг я хочу закончить предложение по продаже этого неликвида, — она покрутила в руках уродливый телефонный аппарат. — Может быть, что-то получится.
— Где Круглова, ты не знаешь? — как бы невзначай спросил Костя у Хорина во вторник.
— В командировке, в Гомеле. Сама попросилась. У нее какая-то интересная идея возникла, в четверг обещала доложить.
— А мне почему не сказали?
— Не знаю, она у меня просилась, — удивился Виктор, — я разрешил. Что-то не так?
— Все так, — вздохнул Крылов. — Все так.
— Ты можешь, наконец, объяснить, что случилось в субботу?
— Нет. Не могу… — Костя покачал головой, затем, не поднимая глаз, произнес: — Я обидел человека.
— Анну?
— Да, — чистосердечно признался Крылов. — Понимаю, что не прав, но остановить себя в который раз не могу.
— Признайся честно: она тебе небезразлична? — после недолгого раздумья спросил Виктор.
— Последнее время я только об этом и думаю, — ответил Костя и, взглянув Хорину в глаза, добавил: — Да. И что с этим делать — я тоже не знаю. Порой я чувствую, как меня тянет к ней какая-то неведомая сила. И это пугает. И чем сильнее я хочу избавиться от этого чувства, тем больше делаю ошибок.
— Зачем избавляться? Это нормально.
— Это я тоже понимаю, что нормально. Боюсь… Когда тебя предают один раз, сложно кому-то поверить. И во что-то поверить тоже сложно, — вновь вздохнул Крылов и закурил. — Только ты не говори мне, что она удивительная… Сам все вижу. И не верю. Так не бывает.
— Почему не бывает? Просто над тобой довлеет твой отрицательный опыт. Но, скажи честно, разве ты не мечтаешь о другом?
— На сегодняшний день я не могу позволить себе мечтать. Не хочу, — усмехнулся в ответ Крылов, а затем перевел разговор на работу.
Виктор понял, что разговор на личные темы на сегодня окончен, и не задавал больше никаких вопросов. Каково же было его удивление, когда, покидая Костин кабинет, он услышал:
— Сообщи мне, если она тебе позвонит.
— Анна Николаевна, вас Крылов к себе вызывает, — раздался из монитора голос Аллы Ивановны.
Анна вздрогнула. Последние дни она всеми силами старалась избежать даже случайной встречи с Константином Петровичем.
Сегодня утром она отдала свои предложения Хорину. Хотя это были не просто предложения. Вначале шел полный подсчет всех потерь от несвоевременной реализации аппаратуры, включающий в себя все: стоимость, расходы по растаможке и хранению и т. д. По ее подсчетам, даже при неожиданной полной реализации товара компания все равно оказалась бы в минусе. В общем, это давно было всем известно. Просто никто не знал точных цифр.
Развитие темы шло во второй части, которую предваряли выведенные на цветном принтере новые предлагаемые внешний вид и дизайн аппаратуры. Она не придумала ничего нового, просто предложила вылить на заводе пластмассовых изделий цветные передние панели. По ее мнению, новая яркая окраска совершенно меняла внешний вид уродливого телефона, делая его забавным и привлекательным.
Именно для этого ей нужна была командировка в Гомель. К тому же директором завода был ее давний знакомый по работе в «Nice color». Прежде она размещала там заказы на красивую пластмассовую упаковку под розлив различных строительных смесей и наполнителей.
После определения требуемого состава пластмассы и цвета ей рассчитали себестоимость панелей. С одной стороны, она была невысока, с другой — только увеличивала и так большие расходы.
Но здесь начиналось самое интересное. Обзвонив с помощью авторитетного Дербенева, к которому она обратилась за помощью, регионы, Анна выяснила, что почти все столкнулись с такой же проблемой при реализации телефонных аппаратов именно этой марки. Выяснилось, что, скорее всего, поняв неконкурентоспособность этой модели в Европе, на нее снизили цену и под лозунги выгодного приобретения товара все вывезли на территорию бывшего Союза.
Но если организовать заказ на общее количество пылящихся на складах аппаратов, то, во-первых, упадет себестоимость единицы, что, во-вторых, создаст ценовые преимущества при реализации, а значит, можно не просто перекрыть отрицательный баланс, но даже получить кое-какой доход.
«Все гениальное — просто! — изумленно подумал Хорин, изучив папку с расчетами. — И теперь он снова будет отрицать, что она удивительная?»
Собравшись выйти из кабинета, в дверях он столкнулся с Аллой Ивановной.
— Виктор Михайлович, задержитесь, пожалуйста, на минуточку. Вот ваша почта, вот приказы, которые нужно подписать. А вот заявление от Кругловой…
— Какое заявление? — удивился Хорин.
— На увольнение. Жалко, славная девушка, всем понравилась и непонятно, почему уходит. Я пыталась расспросить, говорит, что не ее профиль. Александра Андреевна предложила ей перейти в бухгалтерию — не согласилась…
«…уволить по собственному желанию…» — прочитал Виктор.
Подписав все необходимые бумаги, он положил заявлений Кругловой в папку с расчетами и, выходя из кабинета вместе с секретаршей, дал ей указание:
— У нас с Константином Петровичем производственное совещание. Просьба не беспокоить и ни с кем не соединять.
— Ты думаешь, это реально? — спросил Хорина Крылов, после изучения всех материалов.
— Идея не нова и вполне жизнеспособна. Надо пересчитать, проверить. Возможно, не все согласятся, — раздумывал Виктор вслух. — Но поставь себя на их место: что ты выберешь? Дать возможность спокойно ржаветь на складе аппаратуре или, вложив пять-шесть, ну семь долларов в неликвид, получить шанс реализовать его и выручить хоть что-то?
— Скорее второй вариант, — подумав, согласился Костя.
— Вот и я так считаю. Почему бы нет?
— Она сама это подготовила? — неуверенно спросил Крылов.
— Сама. Я не сразу понял, для чего ей нужна бухгалтерия. Потом решил: пусть посчитает все убытки, будет полезно знать. А она, кроме всего — бац, и свое предложение! Я, когда до конца дочитал, оторопел. Нет, ты, конечно, рассказывал, что у нее блестящая логика, интуиция… Но, честно скажу, я не был готов к такому повороту.
Крылов еще раз пересмотрел бумаги.
— А это что? — наткнулся он на заявление.
— Читай. У меня и на этот счет есть свое предложение. Костя быстро пробежал глазами лист и отложил в сторону.
— Хочешь знать мое мнение? Я бы ее не отпускал, — произнес Виктор, наблюдая за его реакцией.
— И что ты предлагаешь? — спросил, наконец, Крылов.
— Во-первых, хоть заявление и написано на мое имя, говорить с ней должен ты. Ты ее принимал, — спокойно излагал свои мысли Хорин. — Во-вторых, ей с ее светлой головой не место в коммерческом отделе. Она не исполнитель. Нет, она, конечно, может быть хорошим исполнителем, но это не для нее. Она, как и ты, носитель идей. Я предлагаю включить ее в группу работы над проектом.
— А заявление?
— Чушь собачья! Вспомни, кто, не проработав и месяца, делал такие предложения? Не помнишь? Я тоже. За все годы работы, между прочим. Так что не знаю, что там между вами было, чего ты ей там наговорил, но придется тебе что-то решать. И не только из-за работы. — Виктор замолчал, но, вновь взглянув на друга, добавил: — Посмотри на себя, ты как из Москвы вернулся, не улыбнулся ни разу.
— Не наезжай, — устало отмахнулся тот. — Не умею я извиняться, еще хуже выходит.
Виктор пожал плечами и, взглянув на часы, произнес:
— Ладно. Я поехал. Из МИДа бумаги надо забрать на приглашение. А ты посиди, подумай. Да, не забыл, что завтра женщин с праздником поздравляем?
— Помню. И Сашу обещали завтра домой отпустить, — сообщил Костя.
— Вот и хорошо! Значит, Олег и Катя будут под присмотром.
— Причем здесь Катя? — непонимающе спросил Крылов.
— Слушай, включи мозги! — попытался вывести Костю из заторможенного состояния Виктор. — Она же не сможет завтра здесь остаться, если Катю некуда деть будет. Она даже в Гомель ее с собой таскала. Сколько можно тебе подсказывать?
— Езжай, езжай, заботливый ты наш. Опоздаешь, — усмехнулся Крылов.
— Алла Ивановна, вызовите, пожалуйста, ко мне Круглову, — попросил Костя.
До конца рабочего дня оставалось мало времени. Из окна кабинета среди припаркованных машин он видел «Volvo» Анны. Значит, та пока еще на месте.
Аня медленно вошла в кабинет и закрыла за собой дверь. То, что должна последовать реакция на ее заявление, она знала и готовилась к разговору с Хориным. Но встречи с Константином Петровичем она совершенно не ожидала. С Виктором все было бы проще.
Она вообще не представляла, как бы выжила в эти дни, если бы вовремя не появилась идея, отнимавшая все свободное время. Никогда и нигде, даже работая у арабов, которые не очень-то церемонились и не всегда соблюдали правила поведения, она не чувствовала себя такой униженной и беззащитной.
В одну из последних бессонных ночей, решая, что же делать, она совершенно неожиданно сравнила себя с улиткой, которая неосторожно покинула свое убежище и, застигнутая врасплох, высушенная ярким солнцем, к которому стремилась, просто погибала, не в силах спрятаться обратно.
И вот теперь, собрав последние остатки сил, превратившись в комок нервов, она ждала, чем закончится ее неудавшаяся карьера в компании, которая принесла ей столько моральных потрясений.