Батракова Наталья Николаевна. Территория души. Книга 1

   Круто развернувшись, он быстро попрощался с девушками и пошел к своей машине. Тут же быстро захлопали двери и автомобили резко сорвались с места.
   — Присмотреть за ней? — после долгого молчания спросил Бронкс.
   — Не надо, — ответил Артюхин и добавил: — Пока не надо.
   — Понял, — кратко ответил тот.
 
   — Джессика, садитесь в машину, я отвезу вас в гостиницу, — произнес Крылов, докурив сигарету и забыв о том, что та совершенно не понимает по-русски.
   Девушка непонимающе посмотрела на Анну.
   — Константин Петрович предлагает подвезти вас до гостиницы, — перевела Анна, наблюдая за Крыловым и внутренне сжимаясь, предчувствуя непростой разговор.
   Костя, хорошо зная немецкий, несколько лет время от времени пытался изучить английский язык. Джессика что-то быстро начала говорить, и, пока Анна перевела ее слова, он сам понял смысл предложения. Она собиралась остаться на ночь у Кругловой.
   — Как хотите, — ответил он. — Но завтра утром в 9.00 к гостинице подъедет экскурсионный автобус. Вы можете не успеть.
   — А Анна поедет с нами? — попробовала уточнить Джессика.
   — Анна Николаевна завтра с утра будет занята, — не дав сказать Анне ни слова, ответил Костя. — У нее много нерешенных организационных вопросов.
   Джессика нерешительно посмотрела на стоявшую рядом молчаливую Анну, затем на Крылова, роль которого, кроме того, что он здесь главный, для нее была до конца не ясна, и, вздохнув, согласилась.
   — Я позвоню тебе завтра, когда вернусь, — сказала она Анне на прощание, поцеловала в щеку и медленно пошла к машине.
   — Не ложитесь спать, я заеду, — не глядя на Анну, бросил Константин Петрович и двинулся следом за Джессикой.
   «Предстоит разбор полетов», — тоскливо подумала она, провожая взглядом отъезжавшую «Volvo».
 
   — Костя, я прошу прощения, что заставила волноваться. Но, правда, все случилось так неожиданно, — прямо с порога стала извиняться она, как только Крылов вошел в дверь.
   — Сейчас меня интересуют только две вещи, — жестко произнес тот, закрыв за собой дверь.
   По его напряженному лицу сразу было понятно, что разговор предстоит серьезный. Раздеваться, по всей видимости, он не собирался.
   — Что у тебя было с Артюхиным? Это первое. Второе: почему ты позвонила ему, а не мне, и теперь он имеет право отчитывать меня, как мальчишку? — Крылов сделал паузу. — Я жду объяснений. Честно и без обмана.
   — У меня с ним… по отношению к нему, — поправилась Анна, — ничего не было. Я уже рассказывала, что он мне очень помог когда-то. Никаких чувств, кроме дружеских, и огромной благодарности я к нему не испытывала. А позвонила именно ему, потому что сложилась безвыходная ситуация. Их нужно было как-то остановить, а услышав фамилию Артюхина, они сразу изменили свои намерения…
   — Ты считаешь, что я бы с этим не справился? — Крылов сделал паузу и взглянул Анне прямо в глаза. — Я не только твой начальник. И мне кажется, не чужой для тебя человек, чтобы обратиться за помощью в первую очередь ко мне. Чем же все-таки ты руководствовалась, когда позвонила ему? Какими чувствами?
   — Какими? — Анна задумалась. — Ладно. Отвечу. С тобой, раз ты хочешь правды, я не чувствую себя спокойно и уверенно. Я все время будто балансирую на проволоке, готовая в любой момент упасть, зная, как это будет больно. А Артюхин для меня долгое время был невидимой страховкой, поддерживающей в самый сложный момент. Если бы он не перестарался, готовый вообще держать меня на весу, в воздухе постоянно, я бы…
   — И за какие такие заслуги? — насмешливо уточнил Костя. — Насколько я знаю, он ничего не делает бесплатно.
   — Почему ты так считаешь? Ты ведь сам иногда делаешь хорошие дела, не ожидая ничего взамен? Возьми хотя бы семью погибшего водителя. Почему ты думаешь, что он не такой человек, как все?
   «Потому что я знаю, по каким жестким правилам он ведет бизнес, — подумал Костя. — И о наличии у него обширной картотеки для мгновенной замены неугодного сотрудника тоже знаю».
   — Хорошо, — подвел он итог ее словам. — Почему же ты ушла от него? С его фирмы?
   Анна замолчала. Что она могла ему ответить? Это была не только ее тайна. И как бы ни был ей дорог Костя, ничего она ему пока не могла рассказать.
   — Я уже тебе говорила. Настолько правдиво и честно, насколько могу это сделать. Пока, — опустив глаза, ответила она. — Решай сам: или ты веришь мне, или не веришь, и тогда…
   — Что тогда? — спросил Костя.
   — Решай сам, — устало повторила Анна и ушла в комнату. Стук захлопнувшейся двери заставил ее вздрогнуть. Сначала легкой пеленой прикрыли глаза предательски выступившие слезы, размыв очертания фонаря за окном. Затем стали вздрагивать плечи, и когда беззвучные рыдания перешли в приглушенный протяжный вой, она сползла по стене на пол и, больше не сопротивляясь чувствам, разрыдалась по-настоящему.

— 11 —

   — Что с тобой, Анна? — испуганно спросила Джессика, едва взглянув на подругу. — Что-то случилось?
   Вернувшись с экскурсии, она взяла такси и отправилась в Сухарево. Представшая перед ее глазами картина казалась неправдоподобной. Еще вчера бодрая и оживленная Анна после бессонной ночи выглядела измученной, с черными кругами под впавшими глазами.
   — Я люблю его, Джессика, — произнесла та в ответ и снова расплакалась, хотя, казалось, слез уже не осталось.
   Ей вдруг так захотелось с кем-то поделиться своей болью. Раньше, до появления Крылова, она могла поплакаться соседке. Но в последнее время отношения с Ритой безнадежно разладились.
   Всему виной был Костя.
   — Господи, как же я его люблю! — провыла Аня и присела на диван.
   Усевшаяся рядом Джессика, прикрыв дверь в комнату, где Катюша смотрела мультики, участливо стала расспрашивать о том, что произошло.
   — Так что же случилось?
   — Он ушел и дома не ночевал, — сквозь плач еле смогла произнести Анна.
   — Кто?
   — Константин Петрович.
   — Он?! — удивилась Джессика. — Давай-ка рассказывай все сначала.
   Анна рассказывала долго. Она постоянно возвращалась к своей прошлой жизни: родители, Ася, Игорь, Артюхин, Костя и все с ним связанное, Саша, приведшая утром Катюшу, Олежка. Порой ей не хватало слов. Чтобы рассказ был более точным, Анна постоянно сверялась со словарем, который держала на коленях.
   Около часа ночи, давно уложив Катю спать, они перешли на кухню.
   — И все равно ты счастливая, Анна, — задумавшись, грустно произнесла Джессика.
   — Какая я счастливая? — всхлипнув, непонимающе посмотрела та.
   — Я никого и никогда так не любила, — ответила Джессика и, обняв Анну, вдруг разревелась вместе с ней.
 
   Когда они приехали в офис, опоздав на двадцать минут после бессонной ночи, в комнате переговоров уже вовсю шло совещание.
   — Анечка, тебя искал Хорин, — проинформировала Круглову Алла Ивановна и, понизив голос, спросила: — Что-то случилось в субботу? Я слышала обрывки разговора шефа с Виктором Михайловичем.
   — Да, — замялась Анна. — У меня машина сломалась, Джессика в театр не попала. Стояли на кольцевой.
   — И как же добрались? Кто-то помог?
   — Да. Помогли. Старые знакомые мимо проезжали.
   — Повезло, — понимающе кивнула головой Алла Ивановна. Едва Анна успела зайти в кабинет, как на телефоне замигала красная лампочка и тот стал подавать звуки короткими отрывистыми сигналами.
   — Да, — ответила она, подбежав к аппарату.
   — Анна? — расслышала она в трубке голос Михаила, одного из водителей. — Мне Хорин дал указание заняться вашей машиной. Что-то у вас там ломалось? Я договорился через час прогнать ее по стенду на станции «Volvo». Вы, наверное, знаете, где это?
   — Приблизительно, — удивленно ответила та, ничего не понимая.
   Она действительно не знала точно, как подъехать к станции. Зная, что сервисные станции — это дорого, Аня предпочитала ремонтировать машину в мастерской подешевле.
   — Пишите адрес, я объясню где.
   — Пишу.
   Выслушав, как подъехать к указанному месту, она долго смотрела на листок бумаги, затем, включив компьютер, поискала его на увеличенной карте города.
   — Мы куда-то едем? — поинтересовалась Джессика, сидя с журналом в кресле напротив.
   — Едем. Ремонтировать машину.
   При этих словах они посмотрели друг на друга и пожали плечами.
 
   Проблем с машиной выяснилось немало. Самая неприятная из них — низкая компрессия в одном из цилиндров. Запчасти к этой модели «Volvo», к счастью, недавно получили.
   Не зная, как быть, пока будет ремонтироваться автомобиль, Анна попросила Михаила подвезти их обратно к офису.
   Было время обеда, и на месте Аллы Ивановны восседал Андрей Витальевич.
   — Джессика! — расплылся он в улыбке. — Как я рад вас видеть!
   Проворковав это, он жестом попросил Анну перевести.
   — Я тоже, — вежливо ответила девушка.
   — Анна, зайдите ко мне, — бросил появившийся неожиданно за спиной Виктор, держа в руках коробку с мобильным телефоном.
   Джессика кивнула подруге головой, дав понять, что дойдет до кабинета сама. Андрей Витальевич любезно предложил ее проводить.
   — Я искал тебя утром, — на ходу снимая плащ, сказал Хорин, перейдя на «ты». — Костя мне рассказал о том, что произошло в субботу. Действительно, как мы не додумались снабдить тебя телефоном? Хорошо, хоть все обошлось и Артюхин мимо проезжал.
   При этих словах Анна наклонила голову. Версия случившегося была для нее неожиданной.
   — Так вот, я хотел спросить, какой ты номер хочешь себе взять. Потом на свой риск выбрал твой домашний. Так многие делают, только цифры впереди другие. Ты знаешь, они только открылись, зона действия у GSM еще маленькая, но ребята быстро работают. Года через три всю Беларусь сетью покроют, — он раскрыл коробку и достал миниатюрный телефон одной из последних моделей.
   — Мне? — ахнула Анна.
   — Тебе, — утвердительно ответил Виктор. — А что ты так удивилась? У нас многие сотрудники имеют корпоративные телефоны. Сами привозим, сами и пользуемся.
   — Удивительно как-то все, — произнесла Анна, рассматривая аппарат. — Сначала машина в ремонт, какого от сборочного конвейера не видела, теперь телефон.
   — Ты что, не рада?
   — Да рада, — вздохнув, ответила она. — Просто как-то неожиданно все. Виктор, я спросить хотела. Кто за ремонт машины будет платить?
   — Как кто? Фирма. Костина машина на сервисном обслуживании уже два года стоит. Там всегда деньги есть. Не хватит — доплатим, в чем проблемы?
   — Это тебя Константин Петрович попросил? — тихо спросила Анна.
   — И он тоже. Я сам не пойму, почему раньше об этом не подумали. Ну все. Иди изучай инструкцию. Да, Джессика помнит, что сегодня вместе с Крыловым идет на прием в американское посольство? — вспомнил Виктор.
   — Не знаю. Спрошу, — Анна замялась. — А Константин Петрович у себя?
   — Нет, у них встреча с главным архитектором. Ты что, забыла? Сама же план согласовывала, — удивился Хорин.
   — Да, да. Помню. Спасибо, Виктор, — Анна направилась к двери.
   — Слушай, забыл спросить, — остановил ее у двери Хорин. — У вас с Костей ничего в субботу не произошло? Ну, вы там не поссорились?
   — А с чего ты решил?
   — Показалось. Костя какой-то не такой был, как обычно, — неуверенно пожал плечами Виктор.
   — Показалось, — успокоила его Анна и, улыбнувшись, скрылась за дверью.
 
   — Только прошу тебя, ничего ему обо мне не говори, — увещевала подругу Аня. — Он сразу решит, что это я тебя подговорила.
   — Почему? — искренне удивилась Джессика.
   — Потому что — я уже тебе рассказывала — от него ушла жена, и он теперь женщинам не доверяет, — попыталась еще раз объяснить Анна, застегивая молнию на спине девушки.
   — Тебя тоже бросил муж, но ты же веришь другим мужчинам, — удивленно заметила Джессика. — Слушай, эти мужчины такие трусливые? — спросила она, любуясь собой в зеркале. — Ни за что не буду влюбляться и замуж не пойду. Рожу для себя ребенка, и достаточно.
   — Когда-нибудь ты поймешь, что этого недостаточно, — улыбнувшись, заметила Анна. — Пошли, Михаил уже ждет. Заодно подвезет меня на станцию за машиной.
   Покинув гостиничный номер, девушки спустились к автомобилю. Полной неожиданностью было то, что в ней на переднем сиденье сидел Константин Петрович.
   — Добрый вечер, — растерянно произнесла Анна, сообразив что сегодня еще не видела Костю.
   — Добрый, — ответил тот.
   Всю дорогу до посольства в машине висела гробовая тишина. Никто не решался произнести ни слова. Даже радио молчало. Так же, без слов, после того как автомобиль остановился, Крылов открыл для Джессики дверь и помог ей выйти. Проходя мимо охраны, она оглянулась: в отъезжавшей машине мелькнуло расстроенное лицо Анны.
 
   — Как прошел прием? — спросила Анна, когда вечером Джессика позвонила ей по телефону из гостиницы.
   — Как обычно, — ответила та.
   — А Константин Петрович?
   — Уехал задолго до конца. Он, по-моему, даже не улыбнулся ни разу. Так себя не ведут. Его едва всем успели представить, а он, сославшись на головную боль, испарился, — разочарованно рассказывала девушка и добавила: — Ну, это по протоколу. А между нами, он, мне кажется, очень расстроен.
   — Боюсь, ты ошибаешься, — недоверчиво произнесла Анна. — Может, и вправду плохо себя чувствовал?
   — Может. Только я видела, как он резво спускался по лестнице. Больные так не бегают.
   — Ты ничего ему не говорила? — спросила с опаской Анна после небольшой паузы.
   — Нет. Ничего. Я только попросила его разрешить тебе провести со мной завтрашний день. В среду ведь улетаю.
   — И что?
   — Разрешил. Попросил только за город не выезжать. Но как-то уж совсем безразлично. По-моему, я ему надоела.
   — По-моему, я тоже.
   — А что будем делать завтра? — спросила Джессика. Казалось, она не поняла последнего предложения.
   — Будем гулять по городу. Заодно поездим по цветочным магазинам. Я обещала Константину Петровичу заняться его садом. Даже розу на окне пытаюсь прорастить.
   — У него есть сад? — удивилась Джессика.
   — У него, как я поняла, есть дом и участок.
   — Хорошо. Тогда до завтра?
   — До завтра, Джессика. Bye-bye.
 
   День пролетел незаметно. Все было чудесно, не считая того, что каждый час ей звонил Виктор Хорин и справлялся, все ли у них в порядке. Не привыкшая к мобильному телефону, Анна сперва чуть не подпрыгивала всякий раз, когда раздавался звонок. Джессика искренне хохотала, наблюдая, как она пытается отыскать маленький телефонный аппарат в своей сумке, набитой до предела всякими необходимыми вещами. По привычке Анна носила с собой все: от записной книжки до зубочистки.
   Вечер девушки тоже провели вместе. Джессика наотрез отказалась ехать без Анны на прощальный ужин, заказанный в ресторане гостиницы. Между ними не осталось никаких преград в общении: они настолько сблизились за это время, что, казалось, иногда понимали друг друга без слов. Такого единения душ ни одна, ни другая до этого времени ни разу не испытывали.
 
   — Вы приедете к нам с Катей? Папа и я будем очень ждать.
   — Приедем, — ответила Анна, обнимая подругу перед прохождением таможенного контроля. — У тебя замечательный отец. Он так тепло ко мне отнесся. Я даже испугалась.
   — Подумала, что решил поухаживать? — улыбнулась Джессика.
   — Не знаю. Странно как-то все было. После появления твоего отца в моей жизни стали происходить удивительные события, начался какой-то новый период. Я не знаю, как это объяснить.
   — Я знаю, — вздохнула Джессика. — И я тебе все объясню. Потом. Когда придет время.
   — Ты говоришь какими-то загадками, — заинтересованно усмехнулась Анна. — А мне показалось, я все о тебе узнала.
   — Все, — успокоила Джессика. — Почти все. До свидания.
   — До свидания, дорогая.
   Анна следила за девушкой через стеклянную перегородку пока та не скрылась за зоной паспортного контроля, махнула ей рукой в последний раз и послала воздушный поцелуй. Затем подошла к Хорину.
   — Ну что, теперь вздохнешь свободно? — сочувствующе спросил тот. — Устала, небось, за эти дни?
   Улыбнувшись, Анна ничего не ответила. «Это были самые интересные и одновременно самые грустные дни в моей жизни», — подумала она.
 
   Две недели после отъезда Джессики Балайзер пролетели в бешеном рабочем ритме. Анну, поднаторевшую в английском за предыдущие десять дней, тут же приставили к трем оставшимся экспертам. Но здесь уже была работа, заставляющая мыслить. Вместе с ними она вела переговоры в мэрии, в различных комитетах, с разными заинтересованными в проекте людьми.
   Постоянно рядом с ней были или Виктор Хорин, или Константин Петрович Крылов. Наконец стали вырисовываться все основные проблемы и задачи. Одни из них были легко разрешимы, другие требовали более детального подхода, но в общем также были из разряда выполнимых. Но была еще третья категория вопросов, положительный результат для которых в нынешней ситуации был просто нереален. И, если вначале господа из капиталистического мира делали круглые глаза после объяснения им ситуации и без конца задавали один и тот же вопрос: «Почему?», то постепенно они перестали чему-либо удивляться.
   Оптимизма это не добавляло, но никто не пытался скрывать правду. Слишком высока была ответственность за будущее вложение капитала. Параллельно с тем, что это было очень заманчиво, и Крылов, и Хорин прекрасно понимали, сколько добавится головной боли, если они что-то приукрасят и затем им придется все расхлебывать, объяснять и выкручиваться. Пусть уж лучше эксперты соберут весь материал и поломают голову вместе с ними.
   График был очень напряженный. Никаких посторонних разговоров, кроме рабочих, между Анной и Костей не было. По субботам и воскресеньям также приходилось работать, устраивать дискуссии и обрабатывать собранный материал. Участвовала в этом практически вся компания. Само собой сложилось так, что Катюша Круглова все чаще оставалась с Сашей. Лишь вечерние и утреннюю воскресную теннисные тренировки Анна старалась не пропускать, к тому же вместе с дочерью она, по просьбе Саши, стала брать с собой и Олега. Крылов на это никак не реагировал. Ему было просто не до этого.
   Внимательная Саша не пыталась расспрашивать Анну о том, что произошло в их отношениях с Костей. Ей все и так было видно.
   Анна была ей за это благодарна. Общаясь наедине, они вообще старались не упоминать о Косте. Лишь однажды она обмолвилась, что цветочная рассада на окнах начинает перерастать и ей бы хотелось взглянуть на участок Крылова. Саша, немало удивленная этим известием, предложила показать ей дорогу и съездить вместе.
 
   Когда американцы, закончив свои дела, наконец улетели, все вздохнули с облегчением. Крылов тут же уехал в командировку, а Анна, получив несколько дней отгулов, развела вместе с Сашей бурную деятельность на участке.
   Вторая декада мая выдалась достаточно теплой. Территория вокруг дома была спланирована, и места, предназначенные для цветов, сами бросались в глаза. Взяв всю ответственность на себя, Саша смело включилась в посадку растений.
   По утрам они отводили детей в сад, объезжали несколько магазинов и парников, закупая все необходимое, и работали не покладая рук столько, сколько позволяло время.
   Вечера также проводили вместе, листая красочно иллюстрированные журналы по цветоводству и мечтая о том времени, когда и их участок будет выглядеть так же привлекательно.
   Строители, работавшие в доме, поначалу приняли их за работниц фирмы по озеленению. Когда ситуация прояснилась, все весело посмеялись. Особенно Саша. Как ни странно, но копание в земле придавало ей какой-то новый заряд сил и бодрости. И, открыв это новое для себя состояние, она была благодарна Анне. Ее жизнь, полностью отданная Косте и Олежке, окрашивалась в новые цвета.
   А Анна… Кроме радости оттого, что вернулась к своему юношескому увлечению, она испытывала тоску по Косте и согревала себя мыслью о том, что все сделанное ею, когда-нибудь и его порадует. Она страдала, что глупое стечение обстоятельств вмешалось в их отношения и развело в разные стороны, и все свои чувства вкладывала в цветы.
 
   Костя вернулся из командировки в субботу к концу дня безмерно усталым. И.дело не только в том, что прошедший месяц был насыщен многочисленными делами. Все последнее время он пытался выбросить из головы мысли об Анне.
   Сделать это было совсем непросто: они постоянно встречались на работе, и он с удивлением отметил, что стал привыкать к ее присутствию рядом, чувствуя удовлетворение оттого, что у них складываются нормальные рабочие отношения.
   Всеми силами пытаясь подавить желание смотреть по вечерам на Анины окна, Крылов приучал себя к тому, что в их отношениях главным и основным должно оставаться дело. Увязать вместе работу и личные чувства у него все еще никак не получалось. На сегодняшний день это было выше его сил.
   В конце концов борьба с самим собой вымотала его окончательно. Если бы он знал, как одновременно с ним мучается Анна! Но она выглядела, как всегда, привлекательно, не переставала улыбаться и ничем, кроме работы, не интересовалась. Разве что иногда в ее глазах проскальзывала печаль, да и то, скорее всего, ему это только казалось.
   Костя старался избегать любой возможности остаться с ней наедине в кабинете. Просто бежал, не в силах выдержать ее присутствия и того, что ему хотелось заговорить с ней. Но он не мог вымолвить ни слова, и тогда в комнате повисала нелепая тишина.
   Все это начинало его безмерно раздражать.
   Однажды за ужином, отвечая невпопад на Сашины вопросы, он, наконец, уловил, что та несколько раз упомянула загородный дом и участок. Костя насторожился.
   — И с кем ты ездила туда? — спросил он, без аппетита дожевывая еду.
   — С Анечкой. Она такая умница, так много умеет и столько знает, — воодушевленно ответила женщина, убирая со стола пустую тарелку. — Мы с ней столько растений посадили, красота у тебя теперь возле дома будет неописуемая.
   — Что еще?
   — Все перекопали, взрыхлили. Специальные удобрения подсыпали. Пятнадцать кустов роз посадили!
   — Зачем? — резко спросил Костя.
   — Как зачем? — от неожиданности Саша присела на стул. — Красиво будет…
   Крылов встал и, буркнув «спасибо», ушел в свою комнату, с грохотом захлопнув за собой дверь. Женщина была поражена его реакцией. За все те годы, что она знала Костю, никогда прежде она не видела его в таком состоянии.
 
   Рано утром за Крыловым заехал архитектор, работающий над его домом. Занятый делами, Костя больше месяца не был на объекте. Ничего не сказав Саше и облачившись в рабочую одежду, он тихо, стараясь никого не разбудить, вышел из квартиры и спустился вниз, где его уже ждала машина.
   То, что он увидел, положительных эмоций не добавило. В ответ на оправдания архитектора и прораба он, сорвавшись, наорал на них, чего прежде никогда не позволял себе. В конце концов он просто выгнал всех из коттеджа, пригрозив, что отныне каждую неделю, а то и чаще будет контролировать стройку лично.
   Впопыхах он совсем забыл, что его привезли и он остался здесь без машины. Чуть успокоившись, Костя подошел к окну второго этажа, закурил, решая, кому позвонить, как вдруг на улице напротив дома увидел знакомый автомобиль.
 
   Анна, после того как привезла с тренировки детей и отвела их к Саше, решила быстро съездить на участок и посадить несколько лилий, которые ей вечером привезла соседка этажом ниже. Совершенно случайно разговорившись с ней у подъезда, Анна обрела в лице еще молодой женщины фанатично преданную цветам собеседницу.
   Накрапывал мелкий дождь. По сравнению с началом недели здорово похолодало. Она совсем не подумала о том, что строителей в выходной день может не оказаться на месте. И потому, увидав ворота открытыми, решила, что в доме кто-то работает и ей повезло — не придется лезть через забор.
   Вытянув из багажника небольшой картонный ящик, она донесла его до угла дома и пошла за маленькой садовой лопатой, спрятанной возле въезда в подземный гараж.
   Костя наблюдал за ней сверху. Улегшиеся было после разборки со строителями раздражение и злость вновь поднимались в нем бурлящей, сметающей все на своем пути волной.
   «Кто ее просил? — думал он, совершенно забыв о разговоре, случившемся в марте. — Это моя территория! Мне не нужны никакие цветы! Это мой дом, и здесь все будет так, как я хочу!»
   Докурив сигарету, он бросил ее на пол и просто растер в пыль ботинком. Развернувшись, быстро спустился вниз по лестнице к хозяйственному выходу.
   — Чего ты добиваешься? — услышала Анна за спиной громовой голос и, от неожиданности резко обернувшись, неловко упала на бок.
   За секунду до этого, прикалывая землей уже проросшие луковицы, она безмятежно улыбалась. Не успев ничего понять, с этой глупой в данной ситуации улыбкой она смотрела на непонятно откуда взявшегося Костю.
   — Чего ты добиваешься? — вновь грозно повторил он, даже не думая помочь ей подняться.
   Анна продолжала смотреть на разъяренного Крылова, и улыбка медленно сходила с ее лица. Попытавшись встать, она оперлась одной ногой о землю, но та только проскользила по грязи. В конце концов Анна нелепо растянулась на раскисшей от дождя почве. Возвышавшийся над ней Костя замолчал, затем больно схватил за плечо и поднял.