Байрон Джордж Гордон. Вернер, или Наследство

Услышит граф.

Родольф

Простите, баронесса.

Ида

Нет, не прощу; прощенье заслужите
И помогите графа упросить
Не ездить на охоту.

Родольф

Вам не нужно
Моей подмоги.

Ульрих

Отложить охоту
Я не могу.

Ида

Должны!

Ульрих

Я _должен_?

Ида

Или
Мне вы не рыцарь! Не упрямьтесь, милый!
На этот раз, сегодня! День так хмур,
А вы так бледны, точно нездоровы.

Ульрих

Вы шутите.

Ида

Спросите у Родольфа.

Родольф

Да, граф, за эти несколько минут
Вы больше изменились, чем за годы.

Ульрих

Ну, вздор. А если так, то свежий воздух
Меня взбодрит. Я - как хамелеон:
Лишь воздухом живу; а в залах замка
Средь ваших празднеств и пиров - мне душно;
Я - лесовик, и, чтоб дышать, нужны мне
Стремнины гор; люблю я все, что любят
Орлы.

Ида

Но не добычу их, надеюсь?

Ульрих

Лишь пожелайте мне, дружок, удачи,
И шесть голов кабаньих как трофей
Вам принесу.

Ида

Вы все ж хотите ехать?
Ну нет! Идемте: я спою вам.

Ульрих

Ида,
Вы - не жена солдату.

Ида

И чудесно!
По-моему, войне - конец, и вам
Спокойно можно жить в поместьях ваших.

Входит Вернер, ныне - граф Зигендорф.

Ульрих

Привет, отец! И жаль, что лишь приветом
Я ограничусь: слышали наш рог?
Вассалы ждут.

Зигендорф

И пусть. - Ты не забыл ли,
Что завтра в Праге праздник состоится
В честь мира? Ты способен так увлечься
Охотою, что к ночи не вернешься,
И так устанешь, что не сможешь завтра
Участвовать в процессии вельмож.

Ульрих

Но вы, отец, обоих нас чудесно
Представите; я не люблю парадов.

Зигендорф

Нет, Ульрих, не годится, чтобы ты,
Один из нашей знатной молодежи...

Ида

И самый благородный по манерам,
По виду!

Зигендорф

Верно, милое дитя,
Хоть слишком откровенно для девицы. -
Но вспомни, Ульрих, что совсем недавно
Мы стали тем, кем быть должны. Поверь:
Отсутствие кого-либо из членов
Любой семьи (а _нашей_ - вдвое) было б
Заметно в день такой. К тому же бога,
Вернувшего нам наше достоянье
И, в то же время, миру мир, должны мы
Вдвойне благодарить: сперва за нашу
Страну, потом - за то, что здесь вкушаем
Его благодеянья!

Ульрих
(в сторону)

Вот святоша!
(Громко.)

Я повинуюсь вам, отец. - Эй, Людвиг,
Вели вассалам разойтись.

Людвиг уходит.

Ида

Ах, так?
Отца вы слушаетесь вмиг, а я
Часами вас молила бы напрасно!

Зигендорф
(с улыбкой)

Ко мне, надеюсь, милая бунтарка,
Ты не ревнуешь? Ты ему простила б
Непослушанье всем, лишь не тебе?
Не бойся: вскоре самой нежной властью
Над ним ты заручишься.

Ида

Я б хотела
_Теперь_ им править!

Зигендорф

_Арфой_ правь: она
Тебя заждалась в комнате графини;
От музыки отлыниваешь ты, -
Графиня жаловалась. Поспеши-ка!

Ида

Иду; прощайте, милые родные.
Придете слушать, Ульрих?

Ульрих

Да, сейчас.

Ида

Поверьте: арфа будет слаще рога;
Но точны будьте, как тона, - и я
Марш короля Густава вам сыграю.

Ульрих

А то - марш Тилли.

Ида

Этакого зверя?
Да струны арфы воплем зазвучали б!
Нет, музыка чужда ему!.. Итак,
Скорее приходите: ваша мать
Вас очень хочет видеть.
(Уходит.)

Зигендорф

Нужно, Ульрих,
С тобой поговорить мне с глазу на глаз.

Ульрих

Располагайте временем моим.
(Тихо, Родольфу.)
Езжай и сделай все, и поскорее
Ответ от Розенберга привези.

Родольф

Граф, поручений нет у вас? Я еду
Через границу.

Зигендорф
(вздрагивая)

А! Через какую?

Родольф

Силезскую; держу я путь...
(тихо, Ульриху)
...куда?

Ульрих
(тихо, Родольфу).

Скажи, что в Гамбург.
(Тихо, самому себе.)
Думаю, что это
Словцо замк_о_м повиснет на дальнейших
Расспросах.

Родольф
(Зигендорфу)

...В Гамбург.

Зигендорф
(волнуясь)

В Гамбург! Нет, мне там
Не нужно ничего; мне этот город
Совсем чужой. Ну - помоги вам бог.

Родольф

Прощайте, граф.
(Уходит.)

Зигендорф

Вот этот господин -
Один из тех двусмысленных знакомых,
О ком с тобой хотел я говорить,
Мой Ульрих.

Ульрих

Он - весьма высокой крови,
И род его - один из самых знатных
В Саксонии.

Зигендорф

Не о рожденье речь, -
О действиях. О нем дурные слухи.

Ульрих

О многих ведь злословят. Сам монарх -
Предмет придворных сплетен, клеветы
Последнего слуги, кто, награжденный,
Неблагодарным стал.

Зигендорф

Но о Родольфе,
Скажу открыто, говорят, что связан
Он с "черными бандитами" - грозою
Границ.

Ульрих

И вы могли поверить слухам?

Зигендорф

Да, - в этом случае.

Ульрих

Сдается мне,
Что вы, во _всяком_ случае, могли бы
Увидеть разницу меж обвиненьем
И приговором.

Зигендорф

Сын!.. Тебя я понял!..
Намек твой... Да, судьба меня такой
Покрыла паутиной, что, как муха
Несчастная, могу лишь биться в ней,
Но не порвать. - Остерегись, мой Ульрих!
Гляди, куда я приведен страстями;
Их - двадцать лет голодной нищеты
Не усмирили; двадцать тысяч лет
(На циферблате Мук идет минута
За год) не вычеркнут и не искупят
Мгновенного безумья и бесчестья!
Тебя отец остерегает, Ульрих;
Меня же мой не остерег, - и вот,
Чем стал я, - видишь?

Ульрих

Вижу Зигендорфа,
Счастливого, любимого, - владельца
Поместий графских, чтимого средь равных
И средь подвластных.

Зигендорф

Ах, но где же счастье,
Коль за тебя боюсь я? Где любовь,
Коль ты меня не любишь? Всем сердцам
Могу внушить я чувство, но одно -
Твое, - как лед!

Ульрих

Кто _смеет_ думать это?

Зигендорф

Кто? Я! Я - вижу, чувствую; острее,
Чем враг, дерзнувший это молвить, мог бы
Клинок твой ощутить в груди. И рана
Во мне всегда!

Ульрих

Ошиблись вы. Не склонен
Я к изъявленьям нежности. Но как же
Иначе, если мы двенадцать лет
В разлуке были?

Зигендорф

Ну, а я в разлуке
Терзался не двенадцать лет? Но - бросим:
Увещеваньем нрава не смягчить.
Речь о другом. Прошу тебя подумать,
Что эти все юнцы блестящих званий,
Но темных дел (темнейших! - если правда
Молва о них), с которыми ты близок,
Тебя ведут...

Ульрих
(нетерпеливо)

Меня? - Никто!

Зигендорф

Надеюсь,
Их не ведешь и _ты_... И я задумал,
Страшась опасностей, грозящих нраву
Горячему и юности твоей,
Тебя женить на Иде - и тем легче,
Что ты в нее влюблен, как будто...

Ульрих

Я

Уже сказал, что повинуюсь вам;
Женюсь хоть на Гекате. Что ж еще
Сказать могу?

Зигендорф

И так сказал ты много!
Дивлюсь, что ты, в твои лета, с твоею
Кипучей кровью, пылким нравом, можешь
Быть столь холодным, столь беспечным в день,
В котором тлен иль цвет людского счастья,
(Ведь плохо спится на подушке Славы,
Когда лицом к ней не прильнет Любовь).
Лукавый дух каким-то зовом властным
Тебя влечет невесть куда; слугу
В нем видишь ты, но сам ему ты служишь.
Не то ты просто бы сказал: "Я Иду
Люблю и рад жениться" - или: "Нет,
Я не люблю и никакие силы
Земли и неба не сведут нас". - Так бы
Ответил я.

Ульрих

Вы ж - _по любви_ женились.

Зигендорф

Да, и любовь меня одна хранила
В несчастиях.

Ульрих

Которых вы не знали б,
Не полюбив.

Зигендорф

Опять - вразлад с натурой
И возрастом! Кто в двадцать лет ответит,
Как ты?

Ульрих

Но вы ж меня остерегали
Своим примером.

Зигендорф

Детские софизмы!..
Ну, словом: любишь Иду или нет?

Ульрих

Какая важность? Я ведь повинуюсь, -
Женюсь.

Зигендорф

Не важно - для тебя, согласен;
Но для нее - вся в этом жизнь. Она
Прекрасна, молода и обожает
Тебя, и в ней - все качества для счастья,
Для превращенья жизни в сладкий сон,
Какой поэты описать не в силах,
И (если мудрость не в любви к добру)
Взяла бы философия в обмен
На мудрость! Но, даруя столько счастья,
Она хоть каплю взять его должна.
Нельзя разбить ей сердце для того,
Кто сам без сердца, иль увянуть розой,
Утратившей ту птицу, что казалась
Ей соловьем, - как в сказках говорится
Восточных. Ведь она...

Ульрих

Дочь Штраленгейма,
Дочь мертвого врага. Но я - женюсь,
Хотя, по правде, я как раз теперь
От этого союза не в восторге.

Зигендорф

Но ты ей мил.

Ульрих

И мне она. И, значит,
Подумать нужно _дважды_.

Зигендорф

Никогда
Любовь не _думала_!

Ульрих

Пора начать ей,
И снять повязку с глаз, и оглядеться, -
Не прыгать в темноте, как до сих пор.

Зигендорф

Но ты согласен?

Ульрих

Да, как был.

Зигендорф

Назначь
День свадьбы.

Ульрих

Но учтивость и обычай
Предоставляют выбор дня невесте.

Зигендорф

Я за нее ручаюсь.

Ульрих

Ну, а я
За женщин не ручаюсь. Что решил я,
То быть _должно_. Когда она ответит, -
Отвечу я.

Зигендорф

Но сделать предложенье
Ты должен.

Ульрих

Граф! Брак этот - ваше дело,
Так будьте сватом. Чтобы угодить вам,
Свое почтенье матери снесу я
Сейчас, а там и фрейлейн Ида. Что же
Еще вам нужно? Вы мне запретили
Мужских забав искать вне этих стен, -
Я повинуюсь. Стать вы мне велите
Угодником салонным, - подымать
Перчатки, шпильки, веера, - напевам
И музыке внимать, - ловить улыбки
И милый лепет, - в женские глаза
Глядеть, как бы на звезды, что послушно
Бледнеют на заре великой битвы
За власть над миром! Чем еще обязан
Сын и мужчина?
(Уходит.)

Зигендорф
(один)

Слишком много долга
И мало чувства! Он не той монетой
Мне платит! Да, капризная судьба
Мне не дала исполнить долг отцовский
До сей поры, но он обязан все же
Любить меня: я думал лишь о нем,
Его найти мечтал я со слезами...
И вот - нашел! Покорный, но холодный;
Почтительный ко мне, но равнодушный;
Таинственный, рассеянный, далекий,
Куда-то исчезающий (куда -
Неведомо); юнцам, средь нашей знати
Распутнейшим, приятель, - хоть, по правде,
Ни разу он до грязных их забав
Не падал, - но меж ними связь, какую
Нельзя понять: все чтут его и просят
Его советов и к нему теснятся,
Как бы к вождю. Со мной же скрытен он,
Да как иначе, если... Ах, ужель,
Прокляв меня, отец мой внука проклял?
Что, если венгр здесь близко, - ищет крови?
Или (возможно ль?) ты витаешь здесь,
Тень Штраленгейма, и за ним следишь,
За мной, кто - не убийца, но убийце
Дверь отпер? Все же грех не наш: тебя,
Врага, я пощадил себе на гибель;
Она спала, пока ты спал, с тобою ж -
Проснулась! Я - лишь золота коснулся.
Проклятое! В руках лежишь, как яд!
Не смею тратить, выбросить не смею:
Таким путем вползло ко мне, что руки
Испачкаешь любые, как мои!
Чтоб искупить тебя, металл постыдный,
И смерть владельца, хоть не мной убит он,
Не близкими, - я поступил, как будто
Я брат ему: я взял сиротку Иду
К себе и обласкал как дочь...

Входит слуга.

Слуга

Аббат,
За кем вы посылали, ваша милость,
Пришел.

Входит приор Альберт.

Приор

Мир замку этому и всем
Живущим здесь!

Зигендорф

Привет, святой отец!
Услышь, господь, молитву вашу: людям
Нужна она, а мне...

Приор

Вам первым быть
В молитвах наших: монастырь наш создан
Руками ваших предков, чьи потомки
Его оберегали.

Зигендорф

Да, отец мой;
Как было, каждый день за нас молитесь
В сей мрачный век нечестия и крови,
Хотя Густав, схизматик-швед, убрался...

Приор

В обитель вечную еретиков,
Где бесконечный плач, и скорбь, и скрежет
Зубовный, и кровавых слез поток,
И червь бессмертный, огнь неугасимый!

Зигендорф

Да, мой отец! И, чтоб от этих мук
Избавить сына чистой нашей церкви,
Кто умер без ее святых напутствий,
В чистилище смягчающих мытарства
Души, - смиренный дар я приношу,
Чтоб за усопшего молились.
(Вручает золото, взятое у Штраленгейма.)

Приор

Граф,
Беру я эти деньги, чтоб отказом
Вас не задеть. Мы раздадим их нищим,
Но верьте: в наших мессах не забудем
Умершего. В дарах обитель наша
Нужды не видит: предки ваши ей
Дарили вдоволь. Но во всем достойном
Мы подчиняться вам должны. - О ком
Служить мы будем мессы?

Зигендорф
(запинаясь)

Об... усопшем...

Приор

А имя?

Зигендорф

От погибели я душу
Хотел спасти, - не имя.

Приор

Вашей тайны
Я не искал. Мы молимся равно
О безымянных и о принцах.

Зигендорф

Тайна!
Я тайны не имею. Но усопший -
Он мог иметь и завещал... но нет:
Не завещал, - я жертвую всю сумму
Для целей благочестья.

Приор

То, что надо
Друзьям почившим.

Зигендорф

Но покойный не был
Мне другом; был врагом, смертельным, вечным!

Приор

Тем выше дар ваш! Жертва для спасенья
Души врага достойна тех, кто мог
Ему прощать при жизни.

Зигендорф

Не прощал я!
Его я ненавидел до конца,
И он меня. Он и теперь мне гадок,
Но...

Приор

Дивно! Проявленье чистой веры!
Вы душу ненавистную от мук
Спасти хотите состраданья ради
Евангельского - на свои же деньги!

Зигендорф

Отец мой, деньги не мои.

Приор

А чьи?
Они ж ведь не завещаны, - сказали.

Зигендорф

Не важно - чьи. Но их владельцу пользы
В них нет, - лишь та, какую алтари
Способны дать. Отныне деньги - ваши,
Церковные.

Приор

Но крови нет на них?

Зигендорф

Нет. Хуже крови: вечный стыд!

Приор

Владелец
В постели умер?

Зигендорф

Да, увы! В постели!

Приор

Сын мой! Опять вы впали в чувство мести,
Досадуя, что он бескровно умер.

Зигендорф

Он умер утопающим в крови.

Приор

Сказали вы: в постели, - не в бою.

Зигендорф

Да; но не знаю точно; он зарезан;
С пронзенным горлом умер на подушке,
В ночи. Да, да! Смотрите на меня!
_Не я_ убийца! Вам в глаза гляжу я,
Как в очи бога в некий день взгляну!

Приор

Не вашей волей, не орудьем вашим,
Не слугами убит он?

Зигендорф

Нет! Клянусь вам
Всевидящим, карающим творцом!

Приор

И кто убил, - не знаете?

Зигендорф

Могу лишь
Подозревать. Но _он_ - чужой мне, с ним
Не связан я, не подстрекал его
И встретился лишь за день до убийства.

Приор

Тогда вы чисты от греха.

Зигендорф
(страстно)

Да? Чист?

Приор

Вы так сказали, вам и знать.

Зигендорф

Отец мой!
Сказал я правду. Правду! Хоть, быть может,
Не всю. Скажите, что я чист! Ведь эта
Кровь тяготит меня, как будто сам я
Убил! Клянусь кровь запретившей Властью,
Не я убил. Я пощадил врага,
Когда я мог и _должен_ был, возможно,
Его убить (коль нам самозащита
Простительна от мощного врага).
И все ж прошу: молитесь за него,
И за меня, и за моих! Мне душу,
Хоть я невинен, совесть мучит, будто
Погиб он от моей руки иль близкой.
Молитесь за меня, святой отец!
Мои молитвы, знаю, тщетны.

Приор

Буду.
Утешьтесь. Вы невинны - и должны
Спокойны быть.

Зигендорф

Невинность не всегда
Дарит покой. Я чувствую, что нет.

Приор

Но так должно быть, если дух вникает
Во внутреннюю правду. Не забудьте
Великий праздник завтрашний, где вам
Стоять среди славнейшей знати нашей
С отважным сыном. Просветлейте ликом.
Средь общих благодарственных молитв
Тому, кто прекратил кровопролитье,
Пусть кровь, пролитая другим, над вами
Не тяготеет облаком. Не надо
Такой чувствительности. Успокойтесь,
Забудьте все. Пусть мучится - убийца!

Уходят.

АКТ ПЯТЫЙ

СЦЕНА ПЕРВАЯ

Большой и великолепный готический зал в замке Зигендорф, украшенный
трофеями, знаменами и фамильным оружием. Входят Арнгейм и Мейстер, слуги
графа Зигендорфа.

Арнгейм

Скорей! Вот-вот вернется граф, а дамы
Уже в портале. Ты послал людей
Искать того, кто нужен графу?

Мейстер

Всюду
По Праге рыщут, - если по одежде
И виду можно опознать его,
Как ты сказал. - Черт побери все эти
Процессии. Они приятны (если
Приятны вообще) лишь тем, кто смотрит,
А не участникам, не нам, - клянусь!

Арнгейм

Ну, брось; идет графиня.

Мейстер

Предпочел бы
Я на охоте целый день трястись
На кляче старой, чем в хвосте вельможи
Плестись на этих глупых торжествах.

Арнгейм

Пошел! иди ругайся у себя!

Уходят.
Входят графиня Иозефина Зигендорф и Ида Штраленгейм.

Иосефина

Ну, слава богу: кончился парад!

Ида

Ах, что вы говорите! Мне не снилась
Такая красота! Цветы, гирлянды,
Знамена, рыцари, князья, алмазы,
Наряды, перья, радостные лица,
Лихие кони, фимиам и солнце,
Сквозящее в витражи, и гробницы,
Столь мирные, и гимны неземные,
Которые, казалось, не с земли
Летели к небу, а с небес на землю,
И гром органа, в высоте клубивший
Грозу певучую, и риз блистанье,
И взоры, возведенные горе!
И - мир! Мир сердцу каждому - и миру!
О матушка!
(Обнимает Иозефину.)

Иосефина

О милое дитя!
Мне дочерью ты вправду скоро станешь!

Ида

Уже я стала! Вот как бьется сердце!

Иосефина

Я чувствую, малютка. Пусть и впредь
Оно от счастья бьется, не от горя.

Ида

Откуда ж горе? Что нас опечалит?
Я не терплю о горе слышать. Разве
Мы можем горевать, когда столь полно
Друг друга любим? Вы и граф, и Ульрих,
И дочка Ида!

Иосефина

Бедное дитя!

Ида

Меня вам жаль?

Иосефина

Нет, мне, сквозь грусть, завидно,
Но не обычной завистью, - всеобщим
Пороком (если в мире есть пороки
Не общие).

Ида

Не надо мир бранить,
Где вы живете и живет мой Ульрих!
Когда-нибудь вы видели такого?
Как он над всеми возвышался! Как
Все на него глядели! Дождь цветочный
Из всех окон летел к его ногам;
Где он ступал, еще цветут цветы, -
Готова я поклясться, - и не вянут!

Иосефина

Ах, льстица маленькая! Да ведь он
Испортится, услышав это.