Пантелеев Алексей. Наша Маша. Книга для родителей

   * * *
   Вчера мама и тетя Ира уехали в Лугу на рынок. В положенное время мы втроем (Ира-маленькая, Машка и я) отправились их встречать на Лангину гору. Пропустили шесть или семь автобусов - их не было. Игорь ездил ни велосипеде в Лугу, искал пропавших. Все мы очень беспокоились. Только одни Машка ни на минутку даже не нахмурилась. И я, глупый человек, сердился на нее, забыв, что в ее возрасте даже предположения о худом не может возникнуть. Вот если бы в Луге волки были!..
   25.8.60.
   Вчера в Машиной жизни было несколько событий. Во-первых, она ездила на лодке. Взрослые решили перебраться через Лугу и побывать в том заманчивом, волшебном лесу, который давно уже манил их своей сказочной дремучестью.
   На воде Машка вела себя очень даже храбро. Впрочем, ей уже приходилось "пересекать водную гладь" - она каталась и на пароходиках и на катерах - в Ленинграде и в Разливе.
   Лес действительно необыкновенный. В хорошее лето там должно водиться очень много грибов. Даже сейчас там больше, чем в других местах, всякой мелочи: сыроежек, горькушек, свинух... Много сочной брусники.
   Провели в лесу часа три с половиной. Устраивали привал, завтракали, ели хлеб, сыр, помидоры.
   * * *
   Перед ужином зашла ко мне. Теперь, когда у нас гости, это бывает не часто.
   Не помню, в связи с чем, стал считать ее пальцы:
   - Один, два, три, четыре, пять...
   - Нет, - говорит, - не пять, а три.
   - Пять!
   - Нет, три!!!
   Пришла мама, сказала, что пора спать. И я тоже говорю:
   - Да, да, спать, спать, Маша!
   И вдруг заревела.
   - Не хач-чу!!!
   А через пять минут, когда мама разоблачала ее, сказала:
   - Мамочка, я спать хочу! Я очень хочу спать.
   26.8.60.
   Вчера вечером уехал дядя Игорь.
   Сегодня прохладный, грустноватый осенний день. Небо в серо-лиловых облаках. Солнце пробивается изредка. Грустновато гудит где-то очень высоко самолет: то провалится, то вынырнет. Покаркивают вороны.
   Машка играет с двумя тетями Ирами на куче песка у недорытого колодца.
   Обе тети сегодня собираются в Питер.
   28.8.60.
   В лес вчера не ходили. Папа и Маша ездили в Лугу; папе нужно было на почту, а Маше он обещал съездить с нею на рынок. Попали туда поздно, однако оба получили удовольствие. Очень уж хорошо пахнет в это время года и в такую прохладную, осенне-летнюю или раннеосеннюю погоду рынок. Виноград, яблоки, сливы, овощи, грибы, сено, конский навоз - все это смешивается в такую прелестную "гамму", и все это не стоит на месте, а бродит, колышется, вливается в тебя вместе с другими запахами осени - прелым листом, дымом.
   * * *
   Спала Машка после обеда, без преувеличения, как убитая. Будил ее минут двадцать, щекотал, сажал, ставил на ноги, она падала бессловесным тючком на подушку и продолжала спать. Больше трех часов спала, а если бы не разбудил спала бы и еще...
   ...На рынке мы купили китайских яблочек, репы, ревеня, редиски (оба мы ее очень любим!), салата и прочее. Репу Машка в этом году ест впервые и ест с удовольствием.
   * * *
   Когда садились ужинать, появились две Машины подруги - Оля и Таня. Мама усадила их пить чай с вареньем. Я уходил на родник за водой и не слышал, но мама говорит, что между девочками шел очень смешной разговор. Семилетняя Таня поступает нынче в английскую школу. Ездила в Ленинград, держала вступительные испытания.
   - Учительница мне сказала: "бест". Я, правда, не знаю, что такое "бест"... Но зато я знаю по-английски "гуд бай", "гуд мони"...
   Машка этого бахвальства не выдержала:
   - А я знаю по-грузински: "Генацвале, иди ко мне!"
   29.8.60.
   Дачная хозяйка купила и оставила нам на откорм четырех цыплят. Ежедневно - после завтрака, обеда и ужина - мы ходим с Машей кормить их. Конечно, для нее это большая радость.
   Закрывая на ключ сарайчик, где помещаются цыплята, я объяснил, зачем это делают (ответил на ее вопрос: "А зачем ты закрываешь?"):
   - Кошка может залезть или даже лиса.
   - Ой, я боюсь!
   - А чего тебе бояться?
   - А девочек она ест?
   * * *
   Все эти дни приходит к Маше, играет с ней восьмилетняя Оля, внучка нашей молочницы. Играли они вчера в больницу, в сестер и докторов. В конце концов девочки поссорились и Оля ушла.
   Мама спрашивает у Маши:
   - Почему Оля ушла?
   - Мы поссорились.
   - Из-за чего же вы поссорились?
   - Из-за чего?
   Морщит лобик, задумывается. Всегда это меня умиляет: что делается там, за этой смуглой кожицей, за этой тонкой косточкой? Никогда, насколько я помню, не было, чтобы она ответила: "Не знаю".
   Но тут пауза затягивается, и мне приходится повторить вопрос:
   - Из-за чего же вы, - я говорю, - поссорились?
   - А я сама не знаю.
   Я вышел в сад, вижу - Машка играет одна. Издали кричит мне:
   - У меня больница здесь!
   Подхожу, вижу - режет себе палкой руку.
   - Ты что делаешь?
   - Я ободрацию делаю.
   * * *
   День тихий, даже благостно тихий. Тепло. Но небо серое, осеннее.
   А у нас захворала мамочка. Еще вчера, в Луге, кашляла и чихала.
   А сегодня проснулась совсем больная. И все-таки готовила нам завтрак, хотела заниматься с Машей гимнастикой, но не была к этому допущена.
   30.8.60.
   Мама все еще хворает.
   Машка спит рядом с ней в своей деревянной кроватке. Я объяснил ей, что мамочка больна, что можно от нее заразиться и чтобы она не лезла к ней целоваться.
   Расстроилась.
   - А ты ей ручку декалоном потри, чтобы я могла полуцевать ее.
   Некоторые слова до сих пор не может научиться произносить правильно. ("Галавлю" вместо "говорю", "луцевать" вместо "целовать" и так далее.)
   День был кисленький, но до вечера серьезного дождя не было.
   Приходили две Тани - маленькая и большая, - принесли ежа. Машка его гладила. Потом вынесли ежа в лес и отпустили. Он долго сидел, не двигался, потом решился и побежал.
   С девочками занимался акробатикой и гимнастикой, потом сидели на полянке, рассказывали сказки.
   В лес не ходили.
   Топил плиту, Машка мне помогала.
   Вечером и всю ночь шел дождь.
   31.8.60.
   Ездили в Лугу. Были в аптеке, я поднял Машку над прилавком, она с интересом смотрела, как тетя в белом халате выписывала квитанцию, щелкала на счетах. Я подумал, что позже Машка непременно будет играть в аптеку. Так оно и случилось. Перед обедом выхожу в сад:
   - Ты что делаешь?
   - Я в аптеку играю. Приходи лекарство покупать.
   Поиграл немножко. Покупал горчичники, йод, клизму, витамины...
   Из аптеки прошли (вчера, а не сегодня, не по-нарошному, а по-настоящему) на рынок, покупали виноград, груши, редис, ревень и прочее.
   Для Машки самое интересное в этом путешествии - не на рынке, не в городе, не в магазинах, а по пути к автобусу или от автобуса, когда мы идем по узенькой тропиночке картофельным полем. На этой тропинке попадаются теперь, когда идет уборка картофеля, малюсенькие, иногда величиной с горошину, картошечки... А в леске, по пути к автобусу, мы нашли вчера настоящий белый гриб. Да, первый за весь месяц! И в таком проходном месте!
   1.9.60.
   Вчера опять ездили в Лугу, в аптеку.
   Взбираясь с Машкой на руках с передней площадки в автобус, папа подумал о том, что он, не признаваясь себе в этом, всю жизнь немножко завидовал людям, входящим в автобусы и в трамваи с передней площадки. И вот дождался!
   * * *
   Мама у нас все еще хворает, кашляет... Сегодня она самочинно встала, но обещала не выходить.
   Мы с Машкой собираемся в лес по грибы. Если нам там что-нибудь оставили. Мимо окна только что прошел дядька с корзинкой за спиной. Идет из леса. Корзина - полная.
   2.9.60.
   Ходили по грибы. Получили оба много удовольствия. Беляков и прочих вельможных и сановитых не нашли, но очень много принесли маслят, а они тоже вкусняцкий народец.
   Ужин был на славу. Топили плиту, для чего мы с Машкой несколько раз ходили в лес за хворостом. Впрочем, на этот раз Машка ленилась, собирала только совсем маленькие хворостинки - "для кукол".
   На даче стало скучнее: Машкины подруги или разъехались, или пошли в школу. Подруг ее возраста у нее, кажется, никогда не было (если не считать Каринэ, с которой она видится не часто).
   Сегодня ночью было очень холодно: заморозки или на грани этого.
   3.9.60.
   Вчера мы совершили вздорный поступок. Мамочка у нас еще больна, Машка чихает, а со вчерашнего дня еще и покашливает. Я тоже хрипел, грудь заложена.
   И вот мы - все трое - взяли корзинки и отправились в лес по грибы. Грибов набрали немного, зато попали под дождик, а попав под дождик, домой сразу не пошли, а собирали хворост. Дома топили плиту, а я еще рубил дрова, Машка таскала их. В результате - Маша и я сегодня лежим. Еще не совсем поправившаяся мама за нами ухаживает. Обычная картина дачной осени в семье Пантелеевых.
   * * *
   Вчера был град. Машка лежала, готовилась к дневному сну. Ее подняли, поднесли к окошку, показали.
   Града она никогда раньше не видела.
   Потом опять уложили. Она не заснула, но лежала тихо.
   Я зашел посмотреть: как она?
   - Папочка!
   - Что?
   - Когда мы в Ленинград приедем, ты мне град купишь?
   - Как купишь? Какой град?
   - Игрушечный купишь?
   - Его не продают, Маша.
   - Ну, сделаешь? А?
   * * *
   Хвораем. Лежим в разных комнатах. Утром приходит ко мне мама и рассказывает:
   - Маша очень есть хочет. Я к ней сейчас прихожу, она спрашивает: "Кого ты первым кормить будешь?" - "Конечно, папу". - "Ой, как я каши хочу!"
   Я сказал:
   - Покорми ее первой. Я подожду. Она - маленькая.
   Мама идет к Маше:
   - Папа просит покормить тебя первой. Потому что ты маленькая. А ты как думаешь?
   Мама ждет с Машиной стороны взрыва благородства: "Нет, нет, что вы! Пусть папа первый ест!.."
   Но Машка отвечает честно и прямо:
   - Я тоже так думаю.
   4 ГОДА 1 МЕСЯЦ
   5.9.60.
   Вчера, несмотря на недомогание, ходили с Машей в лесок за хворостом. Набрали полный мешок. Машка трудилась не за страх, а за совесть и все спрашивала:
   - Я хорошо помогаю? Я хорошо работаю? Я ужин заслужила?
   Позже отправились (пешком) на автобусную остановку встречать маму. Забрели на территорию пионерского лагеря, уже опустевшего, покинутого ребятами. Машка расспрашивала, что такое пионер, что такое лагерь. Я старался рассказывать поинтереснее, поувлекательнее, хотя, говоря наедине с самим собой, должен признаться, что увлекательного в этой теме вижу очень мало...
   Сейчас я подумал, что раньше, когда не было Машки, этот вопрос волновал меня как-то меньше. Увы, своя рубашка действительно к телу ближе. Теперь я гораздо пристальнее смотрю и на школу и на пионерскую организацию...
   В чем корень зла? Где причины увядания, очерствения, оказенивания нашего детского движения?
   Причин много. Например, массовость организации, стопроцентный охват пионерским движением всей нашей многомиллионной детворы. Когда пионерское движение возникало (в годы нэпа), стать юным ленинцем мог не каждый - это было привилегией. Теперь это почти обязанность: наступает день, и весь класс - и не один класс, а все такие-то классы всех школ во всех городах всего Советского Союза становятся пионерскими. Отсюда и другое: нехватка талантливых, живых, увлеченных людей, стоящих во главе движения. Вожатым (как и учителем) сплошь и рядом становятся не по призванию, а волею случая или по назначению.
   И главное: застывший статут. Стандарт. Умерщвлена, в зародыше убита всякая инициатива.
   * * *
   Перед обедом мы с Машкой рубили, носили и складывали в поленницу дрова. Поддаваться болезни не хотим.
   После обеда Машка недолго спала, потом рисовала, писала письма... Потом ее привели ко мне. Я читал ей "Дюймовочку". Впервые удалось дочитать эту сказку до конца.
   На том месте, где спасенная Дюймовочкой ласточка оставляет девочку на произвол крота и старухи полевой мыши, Машка громко зарыдала. С трудом мне удалось успокоить ее, пообещав благополучное завершение рассказа.
   Это с ней часто бывает - обливается слезами над чужим вымыслом. Впечатлительна, нервна, душевно отзывчива.
   Люблю ее в такие минуты еще больше.
   * * *
   Вчера была у меня, читали стихи (Пушкина, Маяковского, Сашу Черного, "Конька-горбунка"). Понимает далеко не все, но слушает внимательно. Трудности понимания - главным образом в языке. Ведь для современного ребенка, да еще такого маленького, язык, каким написан "Конек-горбунок", это почти что церковнославянский. Как же она понимает? И что понимает? Понимает, в общем, довольно много. А как? Да так же, как и вообще понимает, постигает все то новое, что обрушивается на нее каждый божий день. Талантом берет, этой особой способностью ребенка - умением учиться, набираться ума-разума.
   * * *
   Началось это с такого диалога.
   - Ну, я ложусь спать, - говорю я.
   - Давай вместе спать?!!
   - Нет, ничего у нас, матушка, не выйдет со сном.
   С восторгом и надеждой:
   - Пусть не выйдет!..
   * * *
   На днях Машка рассказывала маме сказку собственного сочинения. Мама эту сказку записала, а я переписываю:
   "Жила-была курица. У нее были маленькие дитятки. Сколько? Сейчас посчитаю. (Загибает пальцы.) Один... два... три! Они были очень богатые. Они болели, мамочка их лечила, птичьего доктора вызывала, клизму делала, трубку делала. Доктор сказал маме: "Надо деткам горчичники ставить". Самый маленький птенчик нечаянно простудился. Папа уехал куда-то по делам... в какой-то куриный город. Он уехал подарки покупать маленьким дитяткам своим. Потом дети поправились, а мама и папа уехали опять - отдыхать".
   - А с кем же они детей оставили, Маша?
   - Они одни - в саду играли.
   - Хорошо, Маша, мы с папой тоже уедем и тебя в саду оставим.
   - Но я же не курица. Они не боятся одни, а я боюсь.
   "Скоро папа и мама приехали, а за ними гости. Свинья приехала, маленькие мишутки приехали, коза приехала, козел, маленькие орляточки, маленькие тигряточки..."
   (Продолжение следует.)
   Мама (наша мама, а не курица) уехала на рынок, а без ее помощи мне не обойтись, не расшифровать эти беглые заметки...
   7.9.60.
   (Продолжение)
   "У-на, у-на, веселились,
   У-на, у-на, веселились!..
   Елочку поставили, танцуем и танцуем... Верблюд фрукты и конфеты принес, зайчик морковку и капусту, медведь принес шоколад, а котик принес мясо и молочко - в бутылочке... а мясо - в бумажке. И все удивлялись: что он такое принес? Когда они уходили, папа их провожал, а маленького куренка уже укачивали. А гости ушли и промокли. Бегемот нечаянно пришел... Он опоздал прийти... Куренок маленький уже спал. Но папа накормил его все-таки".
   - А что он ел, Маша, - бегемот?
   - Кажется, кисель, мясо и чай. И лиса нечаянно опоздала.
   - А что лиса ела в доме у курицы?
   - Она добрая лиса была. Она только петухов ела.
   - Как, Маша? Петухов?!! Значит, она и папу съела?
   - Ну что ты, мама! Петуха она понюхала, а съела тесто.
   - Какое еще тесто?
   - На кухне. Честное слово, тесто съела. Потом все гости вернулись и стали есть. Опять все ели, ели... Ничего не оставили, все съели.
   * * *
   Другая сказка. Эту сказку Маша "читает" (будто бы читает):
   - Книга называется "Никогда". Никогда не жили петух и курица. Никогда они не дрались. Никогда петух не мучил курочку. И петуха никогда не мучили. Маленьких цыплят тоже никогда не мучили. И никогда не ели кашу. Потом петух стал художником, он рисовал: апельсин, лисичку и своего цыпленка, потом яблоко, банан и грушу.
   Художник рисовал длинное какое-то здание. Забор рисовал, грибы-счастливчики и ягоды...
   (Поставленную перед собой "формальную задачу" уже забыла.)
   * * *
   Мама целовала Машу, и Маша сказала:
   - Я какая-то обласканная.
   8.9.60.
   Ходили по грибы. Необыкновенный урожай маслят. В сосновом молоднячке за шоссейной дорогой набрали часа за полтора-два штук двести пятьдесят аппетитных крепеньких грибочков в коричневых клеенчатых шапочках.
   Приволокли еще несколько больших хворостин. Вечером топили плиту, варили, жарили и мариновали грибы. Машка получила еще одно удовольствие: чистила грибы. Правда, очень скоро ее погнали спать, но спать она не могла.
   - Ты что не спишь?
   - Не могу. Я думаю все.
   - О чем ты думаешь?
   - Как я буду чистить грибы...
   * * *
   - Ой, мама, хорошо, что ты пришла! Погрей мне, пожалуйста, животик. А то у меня обострение.
   Слыхала, как говорили: "У нее с горлышком обострение", "У меня с ногой обострение".
   * * *
   Беспокоимся: давно нет писем от бабушки и от тети Ляли.
   Сидим дома. За окном беспросветный дождь.
   Ходит пастух с маленьким дамским зонтиком. Коровы почему-то все черные.
   9.9.60.
   Трудно объяснить, почему мы здесь живем, не уезжаем в Питер. И ночью, и днем без передышки льет дождь. Холодно. Вчера вечером тетя Минзамал перебралась из своего бельведера вниз, в столовую. Умываемся в комнатах. Гимнастики уже много дней не делали.
   Кашляем и чихаем.
   Но живем все-таки, не уезжаем. Главное, что работается мне хорошо. Да и надежда нас не оставляет, что будет еще и на нашем небе солнце.
   * * *
   Утром сидит за столом завтракает. Съела сыр, слизала масло с бутерброда, а хлеб оставила.
   - Маша! Кто же так ест?! Разве так хлеб и сыр едят?
   Прихожу через минуту. Съела и второй кусок сыра.
   - Ты что же это?
   И мама:
   - Ай! Ай! Разве так едят?
   - А я по-грузинскому.
   Кто-то в ее присутствии действительно говорил, что в Грузии едят сыр куском, заедая его хлебом.
   10.9.60. Суббота.
   Вчера весь день просидели дома. Только папа под вечер вышел во двор нарубить дров.
   Вечером занимались с Машей азбукой, складывали из черных вырезных букв слова.
   * * *
   Мама читала Машке рассказ Куприна, напечатанный в "Огоньке". Там речь идет о петухе, которого загрызли соседские собаки. Маша слушала внимательно, потом перебила маму и говорит:
   - Нет, ты неправильно прочла этот рассказ.
   - Как неправильно?
   - Я его не так поняла.
   - А как ты поняла?
   - Я поняла по-обыкновенному. Просто петух убежал, и его спасли хорошие собаки.
   * * *
   Как-то на этих днях мама спрашивает:
   - Машенька, у тебя что-нибудь болит?
   - Да, болит.
   - Что же у тебя болит?
   - Головка болит. Потом ручки, животик, ушко...
   - Ах, вот как! Ушко болит?!
   Подчеркивая эти слова, мама хочет сказать: ах, вот как? Тогда надо принять меры.
   Но Машка понимает грозный тон этих слов по-своему.
   - Нет, нет! - кричит она. - Не ушко! Ухо болит!
   Дело в том, что я не рекомендую ей говорить: "Возьми меня за ручку", "Дай мне кусочек", "Я промочила ножки" и тому подобное.
   И в самом деле - терпеть не могу эти сладенькие уменьшительные и ласкательные, которыми так неумеренно пользуются у нас в разговорной речи.
   Куприн называл этот язык "языком богаделок и приживалок".
   * * *
   Ужинает. Есть не хочется. Давит ложкой творог на тарелке.
   - Смотри, мама, какие я размазняки делаю.
   * * *
   Выпятила средний палец, остальные прижала к ладошке.
   - Смотрите! Смотрите! Средний палец на такси едет.
   * * *
   Погода немного разгулялась. Правда, небо свинцово-сизое, но в просветах иногда появляется солнышко.
   Машку облачили в пальто, поверх пальто напялили плащик и в этом костюме космонавта выпустили в сад.
   Играет одна. Мама уехала в Лугу, тетя Минзамал мыслями уже в Питере, куда сегодня уезжает, а папа работает.
   Несколько раз за окном раздавалось:
   - Папычка-а-а! Ты что делаешь?
   Получив очень знакомый ей стереотипный ответ, понуро удаляется.
   Позже, когда папа кончит свой "урок", пойдем в лес.
   * * *
   Пришли два письма от тети Ляли. Одно письмо, представьте себе, написано на горчичниках! Это - Маше подарок (здесь горчичников купить мы не могли).
   - Нет, нет! - кричит Машка. - Не надо мне этого подарочка! Я боюсь!
   11.9.60.
   Вчера ходили втроем в наш лесочек, в тот молодой соснячок, где растет так много маслят. Опять набрали около трех сотен этих аппетитных грибков. Больше половины отдали тете Минзамал, которая уехала вчера на три дня в Ленинград.
   Машка отличная грибница. Мы с мамой, старые опытные волки, зубры, набрали на каждого по сто с небольшим грибов, а Машка - четырехлетняя собрала 57 штук.
   А утром мы с нею ходили еще и за дровами. Собирать хворост и всякие деревянные колобашки - это почти так же интересно, как собирать грибы.
   И уже поздно вечером опять ходили с мешком. На этот раз у нас была двойная цель: искали еще ножичек, который потеряла Маша, когда мы возвращались из похода за маслятами. Ножа не нашли.
   * * *
   - Мама, ты знала, что у тебя девочка родится?
   - Нет, не знала.
   - А когда я в животике была - ты тоже не знала?
   - Нет, тоже не знала.
   - А кого ты хотела - мальчика или девочку?
   - Папа хотел мальчика. Он говорил: "Если будет мальчик, назовем его Ваня".
   - А ты?
   - А я хотела девочку. Я говорила: "Если родится девочка, назовем ее Машенькой".
   Маша - с улыбкой, с довольным и даже торжествующим видом:
   - Хорошо, что я родилась!!!
   * * *
   - Бедная девочка! - говорит мама.
   Почему же это она бедная?
   Выхожу во двор и тоже испытываю жалость к нашей Маруське.
   - Папа! Папа! Смотри! Театр!..
   Посадила на скамейку своих маленьких кукол, мишку и кота в сапогах и изощряется - прыгает, поет, танцует перед ними.
   Ах, как не хватает ей братика, сестрички или "подрлуги".
   * * *
   Вчера день был преотличный, не жаркий, даже не очень теплый, но солнечный.
   Сегодня - похуже. Дождя нет, но и солнца не видно. После завтрака ходили с Машей кормить хозяйских цыплят.
   Машка несла миску, куда мама вылила гущу от вчерашнего супа, и накрошила хлеб - белый и черный. Машка идет, смотрит на хлеб и говорит:
   - Я белый хлеб больше люблю... Я грузинка, потому?
   - Нет, Маша, ты русская. Это у тебя мама грузинка.
   - А цыплята? Они - грузины?
   14.9.60.
   Играет в саду. Готовит, лечит кукол, ходит в гости, ездит в автобусах и на поездах... И все - одна. Как она цепляется за тебя, когда выйдешь на минуту в сад:
   - Папочка, давай поиграем?!
   Чувствуешь себя извергом, палачом, зверем, когда говоришь "некогда".
   Проводишь с нею, в общем, не так уж мало времени, даже очень много, а ей - мало. Ей нужен коллектив, товарищи и подруги. Зимой об этом нужно будет непременно и серьезно подумать.
   * * *
   Вчера вечером мама причесывала Машу. Говорит:
   - Какая ты лохматая, Маша. Что это такое? Что ты за папуас?
   Маша, искоса взглянув на нее:
   - А ты знакома с папуасами?
   - Да... знакома.
   - Я тоже знакома.
   - Где же ты их видела?
   Дочка наша за словом в карман не лазает.
   - Все мои друзья - папуасы, - говорит она.
   Откуда вдруг это?
   15.9.60.
   Как-то раз, когда Машка просила меня "не ляботать", а поиграть с нею, я имел неосторожность, если не глупость, объяснить ей, что, если я не буду работать, у нас не будет денег.
   - Ничего, возьмем где-нибудь, - сказала она.
   - Деньги, Маша, не берут где-нибудь, а зарабатывают.
   - Ну и не надо их, - сказала она. И я стал ей растолковывать, что без денег не будет у нас ни хлеба, ни мяса, ни конфет. И платье ей не на что будет купить, и башмаки, и чулочки... А я вот, мол, напишу рассказ, рассказ напечатают, мне за него пришлют денег и так далее и тому подобное.
   Мама уже тогда сказала мне, что я "спускаю ребенка с небес на землю". Не в том беда, что на землю, а в том, что ударение делается на деньгах. Ведь на самом-то деле не так.
   Вчера утром вышел в сад. Машутка играет. Я принял участие в игре, но через пять минут должен был заявить, что пора за стол, надо работать.
   - Не работай немножко! Поиграй! - взмолилась Машка.
   - Нет, Маша, надо идти работать.
   - Не надо. Мы можем сегодня не покупать. У нас мясо, кажется, есть. Денег не надо.
   Пришлось растолковывать (именно растолковывать, а это не ахти как действует на ребенка), что работает человек - и писатель, и булочник, и столяр, и рабочий у станка, и продавец в магазине - не потому, что платят деньги, а потому, что работа доставляет человеку радость.
   Не уверен, что она это поняла. А кроме того, первое впечатление всегда ярче и первое объяснение - убедительнее.
   * * *
   Рассказывал Маше про цирк.
   - А там львы есть?
   - Да, - говорю, - бывают.
   И рассказал, как укротительница кладет свою голову льву в пасть.
   - В Ленинград, - говорю, - приедем, - возьмем тебя в цирк.
   - Давай пойдем, - соглашается Маша. - Только я сама не буду совать голову. Хорошо?
   Это условие я принимаю.
   17.9.60.
   Вечером топили плиту, мама жарила пирожки, обещала и Машке дать теста. Машка смотрела на нее с таким жадным нетерпением, что сама призналась:
   - Я вся дрожу.
   Делала маленькие пирожки с каким-то черносмородиновым джемом.
   * * *
   А третьего дня вечером мы с Машей (позже к нам присоединилась и мама) вырезали и склеивали звериную карусель - очень приятно нарисованную, но не очень ловко подогнанную самоделку Т.Глебовой. Машка намазывала фотоклеем там, где я ей показывал, и опять вся дрожала:
   - Я сама... сама!..
   * * *
   Говорили о разных профессиях.
   - А я кем буду? - спрашивала Машка.
   - Кем хочешь, - говорю. - Ты можешь сама выбрать себе занятие. Можешь стать доктором, учительницей, почтальоном, столяром, писателем.
   - Буду писателем. - Но сразу же спохватилась: - Нет, доктором.
   Потом говорит:
   - Я буду доктором, но буду только подрлуг своих лечить. Я чужих дядей боюсь лечить.
   * * *
   Ночью сегодня было холодно. Когда я после работы, в 1 час 30 минут, выходил в сад, стоял густейший, какой-то зловеще-беспросветный туман. Может быть, и заморозки были. Когда занимались гимнастикой, все вокруг блестело.
   День солнечный. На небе ни облачка.
   Но - прохладно.
   Сейчас 11 часов. Мама и Маша ушли в лес за брусникой, но быстро вернулись. На траве лежит такая роса, что Машка тотчас промочила ноги. Вернулась, переобулись, опять пошли. Обещал после работы и я прийти...