Беллами Кэтрин. Лето секретов

   – Не верю, – покачал головой Сол. – Наверняка побежишь, как только он тебя бросит. Так что заруби мой совет у себя на носу! – Сол пристально взглянул ей в глаза и ушел.
   Энн осталась стоять на том же месте, тихо плача. Немного придя в себя, она с опаской оглянулась по сторонам и тяжело вздохнула: Роза как сквозь землю провалилась, а где искать Джинни – не известно!
   – По-моему, вам срочно требуется выпить чего-нибудь неразбавленного, – услышала она незнакомый мужской голос и, подняв глаза, увидела перед собой мужчину лет пятидесяти, но довольно-таки привлекательной наружности. – Я Дэниел Фаррелл, отец Джека и Мелиссы, – с улыбкой представился он.
   – Очень приятно познакомиться. – Она пожала ему руку. – Меня зовут Энн Синклер, я мама Джинни. Меня пригласила ваша жена.
   – Бывшая, должен я уточнить, – поправил ее Дэниел, и Энн сразу же повеселела. – Ну, так как насчет виски?
   – С удовольствием составлю вам компанию! – ответила Энн и позволила Дэниелу сопроводить ее в столовую.
 
   Джинни переоделась в тенниску и джинсы и, крадучись, как вор, потихоньку спустилась вниз, по пути выглянув в окно, чтобы проверить, стоит ли еще «ягуар» Сола возле дома. Ей и в голову не пришло, что тот приехал из аэропорта на такси, и потому она вздохнула с облегчением, убедившись, что его автомобиля нет на площадке.
   Бесцельно побродив по газону, она стала смотреть выступление клоунов. Затейник в костюме гориллы гонялся за ребятишками по игровой площадке и, поймав кого-то из них, подбрасывал в воздух. Дети с визгом убегали от обезьяны, но не настолько далеко, чтобы лишиться главного удовольствия – испытать страх, попав в лапы лохматого и зубастого чудовища. Одна маленькая девочка испугалась не на шутку и расплакалась, когда горилла приблизилась к ней, колотя себя кулаками в грудь.
   – Прекрати! – встала на пути артиста Джинни, закрыв собой малышку. – Лови кого-нибудь другого, повзрослев и посильнее!
   Вместо ответа он схватил ее за руку и, бесцеремонно взвалив на плечо, потащил в кусты.
   – Отпусти меня, грубиян! – закричала она, стуча кулачками по его мохнатой спине.
   Ребятишки решили, что происходящее – часть представления, и дружно рассмеялись. Джинни сперва тоже подумала, что это шутка, и не обеспокоилась, пока не очутилась в зеленом лабиринте, где легко можно было заблудиться.
   – Ни шагу дальше! – испуганно завопила она. – Я не знаю, где выход!
   Но нахальный похититель продолжал идти вперед, не обращая на ее крики внимания. Лишь достигнув середины лабиринта, он опустил ее на землю.
   – Идиот! Я же говорила, что… Ой! – Джинни даже притопнула ножкой от злости, когда шутник стянул с лица маску. – Надень ее сейчас же, в ней ты гораздо симпатичнее! – воскликнула она, глядя на раскрасневшуюся физиономию Сола. – Надеюсь, ты знаешь, как отсюда выбраться!
   – Рано или поздно нас все равно разыщут, – ухмыльнулся он.
   – Вряд ли только нас до утра спохватятся! – гневно возразила она, радуясь в душе, что он все-таки остался в усадьбе после их ссоры. – Так что и не надейся, будто нас скоро станут искать! Впрочем, вход расположен, по-моему, как раз напротив окон столовой! А выход, видимо, вон там!
   Она побежала по проходу между кустами, но вскоре очутилась в тупике. Сол невозмутимо улегся на траву и миролюбиво предложил ей последовать его примеру. Джинни угрюмо посмотрела на него и села на безопасном расстоянии.
   – Если ты ждешь извинений, то напрасно, – промолвила наконец она.
   – Я их и не жду, – беззаботно ответил он.
   – В этом дурацком наряде ты ужасно смешон!
   – Предлагаешь мне раздеться?
   – Да! То есть нет! А что еще на тебе надето? – растерялась Джинни.
   – Все то же, что и раньше, – мягко улыбнулся Сол. – Так что я не оправдаю твоих надежд, сняв обезьянью шкуру. Но лучше все же от нее избавиться: в ней чертовски жарко. Боже, как же меня обкормили сегодня бананами!
   – Я готова выцарапать тебе глаза! Век бы их больше не видеть! Какого дьявола ты затащил меня в эти дебри?
   – Так ведь добровольно ты бы сюда не пошла! А мне нужно с тобой поговорить. Садись на шкуру, земля холодная, можно простудиться.
   – Ни за что! – Джинни гордо скрестила руки на груди.
   – Малышка, пойми! Нам все равно придется выяснить отношения, – Сол вздохнул. – И чем раньше мы это сделаем, тем лучше! Ведь до сумерек нам нужно выбраться из этого лабиринта! Ну, смелее, Джинни! Говори!
   – Нам нечего выяснять!
   – Это не так! Я хочу знать, почему ты расстроилась, когда я улетел на Кипр!
   – И вовсе я не расстраивалась. Просто решила, что мне лучше полететь в Голливуд с Джеми, чем к тебе – на Кипр.
   – Не делай из меня идиота! Ты не собиралась в Америку, потому что подписала подряд в Беллвуде.
   – Верно! Однако никто не запретит мне улететь в Штаты, когда работа выполнена!
   – Я, Сол Ланкастер, запрещаю тебе это!
   – Какой ты, однако, самоуверенный! Не любишь, когда тебя оставляют в дураках! А мне вот вздумалось променять тебя на Джеми. Досадно?
   – Скорее обидно: ты разбила мне сердце!
   – Только не надо бросаться такими словами! Это нечестно! – Джинни отвернулась, густо покраснев. – Существуют определенные правила игры!
   – В любви и на войне правил нет, главное – победа! – возразил Сол. – Но воевать с тобой я не намерен!
   Сол встал и подошел к Джинни, но не дотронулся до нее даже пальцем. Мысли ее, однако, смешались.
   – Посмотри мне в глаза и скажи, что ты любишь Джеймса Калверта. Я сейчас же уйду и навсегда оставлю тебя в покое.
   Джинни открыла было рот, чтобы выпалить спасительную ложь, но не осмелилась, испугавшись выражения его лица: его губы сжались, а в темно-зеленых глазах застыла мольба. Она потупилась и прикусила нижнюю губу. Сол облегченно вздохнул, но, как выяснилось, рановато.
   – Тебе здесь нечего делать! – скучным голосом промолвила Джинни, собравшись наконец с духом. – Зря ты вернулся! Уходи!
   – Ладно, но сперва объясни, что случилось! – потребовал он. – Ну, говори же! Я жду!
   – Это не так легко, как тебе кажется. Вернее, это просто невозможно! – Она с отчаянием вздохнула.
   – Но почему, дорогая? – не унимался Сол, чем только разозлил ее, потому что слово «дорогая» сбивало ее с мысли, особенно когда он произносил его своим сексуальным бархатным баритоном. Джинни упорно отмалчивалась, и тогда Сол спросил:
   – Ты разговаривала с моей матерью? Это она тебя огорчила?
   – Со мной поговорить она не удосужилась, – фыркнула Джинни, упирая на начало фразы.
   Это насторожило Сола.
   – Значит, она говорила с кем-то другим? С кем именно?
   – Ладно! Ты победил, я все расскажу! – Она не выдержала и обернулась к нему лицом, искаженным обидой. – Помнишь репортера, который показался нам слишком настырным?
   – Конечно! Я прекрасно его запомнил!
   – Так вот, никакой он не репортер! Он частный детектив, нанятый твоей матерью следить за мной. Когда ты вышвырнул Джеми из ночного клуба, этот тип подошел к нему и предложил кое-какую работу, естественно, по поручению твоей мамочки!
   – Продолжай, я слушаю!
   – Она заплатила ему пятьсот фунтов, чтобы он наплел тебе обо мне всяких небылиц. Но ты ему поверил, потому что услышал то, что хотел! Он ведь сказал, что я торгую своим телом, верно?
   Голос Джинни дрожал от негодования, она задыхалась от злости, но продолжала говорить. Она боялась, что он ее перебьет, приведя собственные аргументы или, что еще хуже, признав ее доводы.
   – Твоя мамочка надеялась навсегда отбить у тебя охоту встречаться со мной, но добилась обратного эффекта! Слова Джеми распалили тебя! Ты ведь давно мечтал затащить меня в кровать! А Джеми подсказал тебе, как быстрее это сделать. Разве я не права? Не прошло и двух дней, как ты объявился в моем доме, рассыпаясь в комплиментах, и обворожил меня улыбками и подарками. Ты заплатил мне аванс! – Ее голос сел, и она отвернулась, пряча слезы.
   – Джинни! – Сол попытался обнять ее, но она резко вывернулась, крикнув:
   – Не прикасайся ко мне! Отойди!
   – Хорошо, только успокойся. – Он отступил на шаг, чтобы не разозлить ее еще сильнее.
   – Слава Богу, ты хотя бы не отрицаешь того, что я сказала! – слегка успокоившись, пробормотала Джинни.
   – Мне нечего тебе сказать, – признался Сол, стараясь говорить спокойно и тихо. – Я действительно вознамерился любой ценой переспать с тобой. Но вскоре я изменил свое отношение к тебе! Мне стало мало одного твоего тела, захотелось настоящей, глубокой любви! Я понял, что нас объединяет нечто большее, чем плотская страсть! И это произошло значительно раньше, чем мы занялись любовью…
   – Мы занимались чистым сексом! – поморщилась Джинни. – Я расплачивалась с тобой за часики. О какой любви ты говоришь?
   – Нет, дорогая! – не уступал Сол. – Это была прелюдия нашей будущей любви! Я раскусил Джеми и понял, что он хотел отвадить меня от тебя, чтобы ты досталась ему. Потом, когда мы с тобой сблизились, все его жалкие интриги выскочили у меня из головы. Я думал только о тебе, любимая! Вспоминал божественные мгновения нашего короткого счастья.
   – Все это в прошлом, Сол! – уныло сказала Джинни.
   – Нет, я никому тебя не отдам! Мы всегда будем вместе, ты принадлежишь лишь мне одному!
   – Я никому не принадлежу! – Она покачала головой. – И пойми, уже нельзя ничего исправить! Представь, какие страшные муки я испытала, услышав покаяние Джеми! Каково мне было узнать, что ты купил меня, словно продажную девку! Я почувствовала себя уличной шлюхой, высматривающей богатого клиента. Ты полагаешь, что я смогу отделаться от этого мерзкого ощущения, услышав, что ты изменил ко мне отношение?
   Джинни перешла на крик, и Сол понял, что она впала в истерику. Сегодня он явно проиграл сражение, но рано или поздно непременно возьмет реванш. Сейчас же ему ничего другого не оставалось, как проклинать себя за свое легкомыслие и молча ждать, пока уляжется шквал ее бурного возмущения. Он не винил в случившемся ни Джеймса Калверта, ни свою мать, ни Энн Синклер. Сердце подсказывало ему, что только он сам обязан рассчитаться за все сполна. Взглянув на Джинни, он сообразил, что лучше ее не утешать, и, подхватив с земли костюм гориллы, негромко сказал:
   – Пошли!
   Она покорно последовала за ним, даже не сообразив, что выход из лабиринта ему хорошо известен. К их искреннему удивлению, солнце еще не село, когда они выбрались из густого кустарника, и праздник продолжался, хотя им и померещилось, что мир погрузился во мглу, после того как рухнуло их счастье.
   – С тобой все в порядке? – тихо спросил Сол, заметив, что она бледна и дрожит как осиновый лист.
   – Не беспокойся, я вполне здорова. – Джинни отвела взгляд.
   – Я хочу тебе сказать кое-что еще. – Он дотронулся до ее плеча. – Вспомни, разве почувствовала ты себя, хоть на миг, потаскухой, когда мы были близки? Был ли я груб с тобой? Заботился ли я исключительно о своем удовлетворении? Подумай над этим! Я позвоню тебе! – И, не дожидаясь ответа, быстро ушел.
   Джинни застыла, раздираемая обидой и желанием окликнуть Сола, остановить. Сомнения терзали ее сердце. Его слова звучали вполне искренно, однако могла ли она поверить ему после того, как он однажды уже усыпил ее бдительность своими любезными улыбками, притворными извинениями, букетом роз, коробкой шоколада и бутылкой вина? И где гарантия, что он действительно стал к ней относиться иначе? Эта «любовь», продолжавшаяся с вечера субботы до утра воскресенья, всего лишь обыкновенный спектакль. Он ублажил свою похоть и расплатился с ней часиками с сапфирами и бриллиантами, чтобы потом не мучиться угрызениями совести. Впрочем, тут она хватила через край: о какой совести может идти речь в подобной ситуации?
   Охваченная такими размышлениями, Джинни добрела до особняка. Она решила немедленно собрать чемодан и вечером уехать в Лондон, чтобы утром взять двухнедельный отпуск и провести его с Мелиссой в Уимблдоне.
   Проходя мимо распахнутых дверей столовой, она услыхала знакомый смех и заглянула в комнату. Мать мило болтала с Дэниелом Фарреллом, сидя с ним на диване. Эта сцена окончательно вывела Джинни из равновесия. Стала бы ее мамаша тратить на него свое драгоценное время, если бы знала, что он далеко не так богат, как его дети, и вынужден был продать усадьбу, чтобы не обанкротиться.
   Почувствовав пристальный взгляд дочери, Энн встала и натянуто улыбнулась. Но, заметив в ее глазах недобрый блеск, с опаской спросила:
   – Что случилось, милая?
   – Ничего, кроме того, что ты разрушила мою жизнь! – крикнула Джинни. – Если бы сэр Дэвид Ланкастер не купил тебя с потрохами, вряд ли бы Сол подумал, что и он сумеет проделать со мной нечто подобное.
   – Джинни! – ахнула Энн, а Дэниел с отвращением отпрянул от нее.
   – Оставь меня в покое! – воскликнула Джинни и побежала к лестнице, ощущая некоторое облегчение. Пусть мать теперь попытается переубедить мистера Фаррелла, что ее дочь наговорила ей гадостей в запальчивости. Энн разлучила ее с Солом Ланкастером, но поссорить Джинни с Фарреллами никому не удастся!

ГЛАВА 14

   Отпуск взяла не одна Джинни. Сол тоже получил в свое распоряжение несколько свободных суток и в понедельник после полудня выехал из гарнизона в Ричмонд. Отперев родительский дом своим ключом – в последний раз, поскольку уже твердо решил немедленно перевезти все пожитки в собственное жилье, – он мысленно попрощался с этим зданием навсегда: предстоящий разговор с матерью наверняка сожжет все мосты.
   Собственно говоря, никакого его имущества здесь и не скопилось. С восьми лет он воспитывался в интернате, потом поступил в военное училище в Сандхерсте, а став офицером, тринадцать лет прослужил на военных базах в различных странах мира. Армейская служба ему нравилась, если не принимать во внимание отдельных мелких неудобств и действительно жутких эпизодов войны в Персидском заливе.
   С мундиром Сол расставался без особого сожаления, обретя четкую перспективу в охранной фирме и встретив Джинни на своем пути. Впрочем, пока она временно выпала из его жизни, но осталась в сердце, и Сол не терял надежды ее вернуть. Он понимал, что ему предстоит заново отвоевывать ее доверие. Оставалось нащупать кратчайший путь к решению этой задачи, одновременно простой и сложной.
   Но прежде требовалось завершить еще одно важное дело…
   Сол сложил книги, диски, кассеты и одежду в картонные коробки, упаковал стереосистему и отнес все это в автомобиль. От приходящей работницы он узнал, что леди Ланкастер ушла в парикмахерскую, и уселся дожидаться возвращения матери.
   Он не знал, радоваться ему или огорчаться, когда первым появился сэр Дэвид, все еще опирающийся на трость. Сол предпочел бы выяснить отношения с матерью с глазу на глаз, но присутствие отца его не смущало – тому тоже не мешало понять, что происходит. В конце концов, это касалось и Дэвида Ланкастера, хотя он вряд ли осознавал, сколь пагубными последствиями для всех чревата его интрижка с Энн Синклер.
   – Я забираю свои пожитки! – заявил Сол и бросил на стол ключи.
   – Оставь их себе, – мягко возразил отец. – Они тебе пригодятся, если захочешь в наше отсутствие воспользоваться бассейном или кортом.
   Сол поморщился, вспомнив Джинни, весело прыгающую по корту и резвящуюся в воде.
   – Нет уж, благодарю покорно! Проще сходить в спортивный клуб.
   Покоробленный его тоном, сэр Дэвид нахмурился, но не успел ответить: в комнату вошла Элис Ланкастер.
   – Сол! Как славно, что ты нас навестил! – проворковала она. – Сейчас будем пить чай.
   – Без меня, – отрезал Сол, мрачно наблюдая исподлобья, как мать стягивает перчатки. Ну кому еще взбредет в голову носить их в середине лета? Леди Ланкастер аккуратно положила перчатки рядом с сумочкой, невозмутимо села на стул и улыбнулась сыну, как всегда холодно и неестественно.
   – Мы понятия не имели, что ты вернулся с Кипра! – промолвила она. – Означает ли это, что ты наверняка придешь на свадьбу Аманды?
   – Вряд ли, – многозначительно помолчав, ледяным тоном ответил Сол. – В приглашении сказано, что я имею право привести с собой знакомую. Но, похоже, что девушка, которую я выбрал, не встретит там радушного приема. Поэтому я лучше воздержусь, во избежание недоразумений.
   Элис выслушала его монолог с бесстрастным лицом.
   – О чем ты говоришь, Сол? – изумился сэр Дэвид. – Какие могут быть недоразумения? В нашей семье всегда рады всем твоим друзьям.
   – И еще, – не реагируя на его слова, продолжил Сол. – Вы можете вызвать меня сюда, только если случится нечто исключительное. Но имейте в виду, что сегодня я навсегда покидаю ваш дом и впредь не намерен поддерживать с вами постоянные отношения.
   – Да что это ты несешь! – возмутился сэр Дэвид и гневно посмотрел на жену. – В чем дело, Элис? Может, ты мне объяснишь?
   – Кажется, я догадываюсь, в чем дело, – спокойно сказала жена. – Сол говорит о дочери твоей последней шлюхи, Джинни Синклер.
   – Это правда? – обомлел сэр Дэвид. – Ты встречаешься с ней?
   – Так или иначе, Джинни не в восторге от взаимоотношений между нашими семьями, – ответил Сол и выразительно уставился на мать.
   – Лично я, – заерзал на стуле сэр Дэвид, – лично я буду рад с ней познакомиться! Но мне не понятно, почему ты решил расстаться с нами!
   – Пожалуй, ты действительно объяснишь ему это лучше, чем я, – обратился к матери Сол.
   Элис передернула плечами и встала, чтобы взять сигарету из серебряного ларца на изящном кофейном столике. Руки ее дрожали, когда она закуривала, но голос оставался спокойным.
   – Речь о Джеймсе Калверте, насколько я понимаю. – Она выпустила струйку дыма.
   – Поразительная проницательность! – Сол улыбнулся лишь уголками рта, его глаза оставались холодными. – Бедняжку замучила совесть? Или он проболтался в постели?
   У Сола непроизвольно сжались кулаки.
   – Да кто он такой? – взорвался сэр Дэвид.
   – Бывший любовник Джинни, – нажимая на слово «бывший», пояснил ему сын. – Мама наняла его через одного частного детектива, чтобы он навешал мне лапши на уши. Этот паяц хотел убрать меня со своего пути, но не собирался вредить своей девушке. Сообразив, что перегнул палку, он сам ей все рассказал.
   – Ты наняла провокаторов, Элис? – ахнул сэр Дэвид.
   – А что в этом особенного? Разве ты не оплачиваешь услуги Энн Синклер? Любопытно, по какой графе налоговой декларации ты списываешь свои расходы на нее? Оплата личной секретарши? Оч-чень личной, как я понимаю…
   – Довольно! – Сол вскочил со стула. – Я сыт вашими разговорами по самое горло. Прощайте!
   Он направился к выходу. Элис молча кивнула ему вслед. Сэр Дэвид, волоча ногу в гипсе, заковылял за сыном, умоляя остановиться. Обидеть калеку Сол не мог.
   – Я ничего не знал о ее проделках! – пробормотал отец.
   – Верю, – кивнул Сол, не выказывая намерения продолжать нелепый спор.
   – У тебя возникли какие-то проблемы? Ты поссорился с Джинни?
   – Пустяки, я сам все улажу!
   – Ты, конечно, имеешь право больше не приходить в этот дом, но почему бы нам иногда и не пообедать вместе? Ведь контора фирмы, в которой ты собираешься работать, расположена неподалеку от моего офиса!
   – Это исключено! Во всяком случае, до тех пор, пока ты не порвешь с Энн Синклер. Я не блефую, папа…
   – Не понимаю! Ты не маленький и не впервые сталкиваешься с леди, поддерживающими со мной дружеские отношения. Раньше ты почему-то терпел моих подруг!..
   – Верно! Но дело в том, что Энн Синклер не леди!
   Сол зло усмехнулся, вышел из дома и укатил.
   Сэр Дэвид вернулся к Элис. Ее волнение выражалось, пожалуй, лишь в том, что она курила уже вторую сигарету подряд.
   – Ты потеряла сына! – с укором бросил ей супруг. – Зачем ты наняла сыщика? Что за блажь ударила тебе в голову?
   – А сам ты этого не понимаешь? – вскинула бровь леди Ланкастер. – Мало мне того, что Энн постоянно тебя дурачит! Так не хватало еще, чтобы Сол попал под каблук ее дочки! Кто из нас блаженный?
   – Прекрати строить козни! – рявкнул сэр Дэвид. – Немедленно откажись от услуг частного детектива!
   – Что еще?
   – Делай, как я говорю! Иначе будешь кусать себе локти!
   – И что же ты сделаешь?
   – Разведусь с тобой и женюсь на Энн. И плевать мне на скандал! Пусть газеты смешают наш брак с грязью!
   – Ты погубишь свою политическую карьеру! – Слова мужа повергли Элис в ужас.
   – Я к этому готов. А вот готова ли ты к самостоятельной жизни? Подумай хорошенько!
   И, не дожидаясь ответа, сэр Дэвид стал подниматься по лестнице.
   Оставшись одна, Элис задумалась. Воображение нарисовало ей печальную картину. Очевидно, теперь ей придется пойти одной на свадьбу племянницы и терпеть там косые взгляды окружающих, перешептывающихся за ее спиной об их неминуемом разводе… Ее уже никогда не пригласят на Даунинг стрит, 10, как жену вновь избранного депутата… Ее место в резиденции премьер-министра займет Энн. Схватив сумочку и перчатки, Элис торопливо взбежала по ступенькам и припала ухом к двери спальни Дэвида: супруги уже много лет обитали в разных комнатах. Подозрительный шум насторожил ее: сэр Дэвид раздраженно хлопал дверцами шкафов и ящиками комода. Собравшись с духом, Элис без стука вошла к нему.
   – Собираешь саквояж! – констатировала она очевидный факт.
   – Да, – мельком взглянув на нее, кивнул сэр Дэвид, – я переезжаю в квартиру при офисе.
   Элис слегка успокоилась и с издевкой спросила:
   – Надеюсь, у тебя хватит ума не поселиться там вместе с Энн? Эта дамочка не станет варить тебе обеды и гладить сорочки!
   Сэр Дэвид посмотрел на нее с любопытством, замешенном на сочувствии, и укоризненно покачал головой:
   – Разве она разрушила нашу семью? Почему ты всегда винишь в этом других женщин, Элис? Разве ты когда-то не дала мне понять, что больше не желаешь исполнять супружеские обязанности? Так чего же ты после этого от меня ожидала?
   – Да, ты повел себя именно так, как я и предполагала! – Элис горделиво вскинула голову. – Но я рассчитывала на твое благоразумие и осторожность. Ты мог бы проявить щепетильность в выборе любовницы!
   – Я соблюдал осторожность. Что же касается щепетильности… – Сэр Дэвид пожевал губами. – Вряд ли это слово уместно, когда речь заходит о постели. Мужчине не нужна там льдышка.
   – Неужели? – раздула ноздри Элис. – Может, просветишь меня в этой области? У тебя ведь колоссальный опыт!
   – Это бесполезно, Элис. Секс всегда вызывал у тебя только отвращение! Решай сама эту проблему. Удивительно, как мы только умудрились произвести на свет Сола! – Он пожал плечами.
   – У нас родилось двое детей, Дэвид, – упавшим голосом напомнила ему жена.
   – Я знаю! Я ничего не забыл! Эта боль и теперь порой сжимает мне сердце. Особенно, когда я вспоминаю, как ты переменилась, родив мертвого ребенка. Я пытался все забыть, окунувшись в работу, надеялся, что со временем все изменится к лучшему. Но этого не произошло! Мы оба забыли о Соле и теперь должны расплачиваться за это! Он не пожелал стать моим преемником, отказался продолжить бизнес, которому я посвятил всю жизнь, надеясь, что сын по достоинству оценит мои усилия. А теперь он решил вычеркнуть нас обоих из жизни! Ты удовлетворена плодами своего настырного опекунства?
   – Нет… – Элис понурилась.
   – В таком случае советую тебе тщательно обдумать свои дальнейшие шаги, – наставительно сказал сэр Дэвид. – Хочешь вернуть сына – смирись с его избранницей, будь то Джинни Синклер или другая девушка. До свидания, Элис. Я тебе позвоню! – Он поднял саквояж и заковылял из комнаты, опираясь на палку.
   Леди Ланкастер ушла в свою спальню в другом конце коридора, плюхнулась в кресло возле окна и стала наблюдать, как муж садится в такси. Но вот машина отъехала, и, тяжело вздохнув, она встала, подошла на негнущихся ногах к трюмо и уставилась на фотографии Сола в серебряных рамках. Сын был запечатлен на них младенцем, школьником и кадетом Сандхерста… Жаль, что у нее нет фото мертворожденной дочурки! Она однажды где-то прочитала, что теперь матерям позволяют снимать таких детей и даже дают подержать их. Но тридцать лет назад горе-психологи рекомендовали ей поскорее забыть постигшую ее трагедию.
   – У вас еще будут здоровые дети! – ободряли ее врачи, словно она провалилась на экзамене по вождению автомобиля…
   Элис вздохнула. Теперь поздно было гадать, как сложилась бы ее жизнь, родись та девочка живой. Но тогда ей претила сама мысль о попытке компенсировать утрату новым младенцем. А к тому времени, когда она все же оправилась от потрясения и стала готова снова забеременеть, Дэвид уже нашел себе утешение… Гордая Элис не стала бороться за него, предпочтя замкнуться в себе и притвориться, что ничего не замечает. Так она лишилась мужа.
   Ей вспомнился и день, когда она поняла, что потеряла своего сына. Солу было тогда четыре года. Он упал с велосипеда и больно ушибся. Элис и бабушка, сидевшие на террасе, одновременно вскочили со стульев, готовые броситься ему на помощь. Сол подошел именно к бабушке, зная наверняка, что та его успокоит и приласкает. Элис осталась стоять с распростертыми руками…
   Она вновь тяжело вздохнула и встряхнула головой, отгоняя бесполезные сожаления. У нее хватало увлекательных дел, таких, например, как гольф, бридж или благотворительность. А если Сола интересует дворняжка вроде Джинни Синклер, он может вообще не показываться ей на глаза. Элис вытянула ящик трюмо, смела в него фотографии и с шумом захлопнула, навсегда покончив с этой проблемой.