Страница:
– Боже, какой кошмар!
– Надеюсь, девочка уже успокоилась, – продолжал Джек. – А прилетев в Сан-Франциско, придет в полный восторг, она обожает кататься на фуникулере. Родители Лайзы сильно ее избаловали… Нет, определенно с ними ей будет хорошо! – Джек оглянулся по сторонам. – Если я мешаю, то могу уйти. Мама даст тебе все необходимое!
И, переключившись на дела, которые ему требовалось завершить до отлета во Францию, он с задумчивым видом вышел.
Джек надеялся, что Лайза вернется в Англию через пару недель, как и обещала. Но он вынужден был признаться себе, что жена не прижилась в Беллвуде. Горожанка до мозга костей, она негодовала, когда местные фермеры, знавшие Фарреллов много десятков лет, проявляли дружеское участие и любопытство к Джеку и Мелиссе, своим знаменитым землякам.
Конечно, порой они становились излишне назойливыми, но всегда поддерживали своих любимцев, если тех осаждали репортеры. Так случилось после автокатастрофы, когда пресса буквально набросилась на Джека, и позже, когда стало общеизвестно, что Мелисса тайно сделала аборт. Никто из соседей не сказал о них дурного слова и не продался журналистам, пытавшимся за вознаграждение получить сведения о происходящем в семье Фаррелл. Джек понимал и ценил такую преданность, но Лайза только презрительно фыркала.
Весь вечер Джинни металась по квартире, то и дело поглядывая на телефон и проверяя, работает ли он. Она жалела, что не условилась с Солом, в котором часу ей ждать звонка, и надеялась, что он позвонит ей в добром расположении духа.
Звонок раздался только в половине десятого. Она тотчас подняла трубку, забыв, что в таких случаях девушкам не рекомендуется проявлять нетерпеливость, а следует выждать, пока телефон прозвонит раз десять, и лишь потом ответить ухажеру спокойным и скучающим тоном. Услышав свое имя, произнесенное знакомым задушевным баритоном, Джинни расслабилась и, потеряв самоконтроль, уже не сомневалась, что теперь все у них сложится хорошо.
– А я уж решила, что ты не позвонишь, – ляпнула Джинни и прикусила губу, сообразив, что после таких слов он возомнит, что ей нечего делать, кроме как слоняться по комнатам и ждать его звонка. Он, естественно, отметил этот факт, но благоразумно промолчал.
– Я собирался позвонить тебе раньше, – выждав паузу, ответил Сол. – Но закрутился на дежурстве. Двое моих солдат подрались с местными хулиганами. Кстати, завтра я тоже занят, как это ни печально. Но есть и радостное известие: купчая на дом оформлена, и в субботу у меня будут ключи. Не хочешь помочь мне выбрать мебель? Предупреждаю: это титанический труд! Я пошел в армию со школьной скамьи и до сих пор жил в гарнизонах, не помышляя о собственном жилье, поэтому у меня нет никакого домашнего имущества.
– Я с удовольствием тебе помогу! – воскликнула Джинни.
– В самом деле? Значит, ты подберешь для меня занавески и постельные принадлежности?
При упоминании о постели у Джинни участился пульс.
– Конечно! Только вряд ли мы управимся за день, – сказала она.
– Тогда я ангажирую тебя на все твои выходные, вплоть до моего увольнения из армии, – сказал он. – Мне кажется, нужно начать со спальни. А ты как считаешь?
Джинни мысленно поблагодарила Бога за то, что Сол сейчас в казарме, а не в ее квартире, и не видит, как она зарделась.
– По-моему, ты нарочно вынуждаешь меня краснеть!
– Значит, сейчас ты похожа на вареного рака? – Он рассмеялся.
– Ты просто невыносим! – не сдержала улыбку и она.
– Надеюсь, это не помешает нам встретиться в субботу утром, часиков в десять. Договорились? – деловито спросил Сол.
– О'кей, – воскликнула она, радуясь, что пока все складывается наилучшим образом.
До пятницы Джинни пребывала в радужных мечтах, но Джой одним вопросом опустила ее на грешную землю:
– А тебе не кажется, что следует посоветоваться с мамой?
– Ни в коем случае! – испугалась Джинни. – Она закатит мне истерику, если узнает, что я с ним встречаюсь!
– Почему она его не переносит?
– На то есть особые причины… Дело в том, что мама – любовница его отца. Она боится, что Сол со зла настроит меня против нее и их отношений.
– Может быть, причина не только в этом? – прищурилась Джой. – По-моему, этого ей опасаться не стоит, раз уж тебе и так все известно. Нет, наверняка у нее есть и другая причина для неприязни к нему. Может, он знает что-то такое, чего не знаешь ты? И она не хочет, чтобы он поставил тебя об этом в известность?
– Он убежден, что мой отец покончил жизнь самоубийством! – воскликнула Джинни. – Но я точно знаю, что он погиб в результате несчастного случая.
– Я, конечно, не об этом, – сказала Джой, проклиная себя за бестактность. – Но нет ли какой-то другой тайны? Чего-то такого, что Сол пока тебе не говорил, но может сказать, если захочет?
– Не знаю, – Джинни растерялась. – И не желаю знать! – добавила она, вспомнив, с каким презрением взглянул он на нее в больнице, когда разговор зашел о ее матери… – Сегодня вечером мы с ней не увидимся.
– Если у тебя не работает телефон, можешь воспользоваться нашим, – предложила ей Джой.
– Это не телефонный разговор, – вздохнула Джинни. – Мне важно видеть ее лицо…
– Ты боишься, что она не будет откровенна?
– Да, – Джинни потупилась. – Я могу воспользоваться вашей машиной?
– Разумеется!
Джинни позвонила Энн и предупредила ее о своем визите, не желая застать у нее сэра Дэвида Ланкастера.
– Жду тебя к ужину! – обрадовалась та. – Приезжай!
Она застала мать взвинченной: выпив бокал вина, Энн беспокойно расхаживала по гостиной, опасаясь, что Сол Ланкастер настроил дочь против нее.
– Джинни, ты замечательно выглядишь! Я еще не видела тебя в этом платье. Хочешь вина?
– Нет, спасибо, я за рулем, – ответила дочь, прикидывая, насколько мать пьяна.
– Могу предложить тебе апельсиновый сок.
– Это другое дело.
– Проходи, садись и рассказывай все новости! – воскликнула Энн, выливая в высокий бокал остатки вина. – У тебя что-то стряслось? – Она встала и пошла на кухню взять из холодильника банку сока.
Проводив мать внимательным взглядом, Джинни отметила, что ее спина слишком напряжена. Это не предвещало ничего хорошего.
– Я знаю, ты станешь возражать, мама, но завтра я снова встречаюсь с Солом Ланкастером.
– В самом деле? А мне казалось, что ты раздражена его поведением в минувший уик-энд. Не понимаю, как можно с ним разговаривать после этого!
– Он извинился, – пояснила Джинни. – И потом беседовал со мной по телефону очень любезно.
Она не сказала, что Сол вогнал ее в краску своими прозрачными намеками, как и умолчала о том, что она возбудилась от одного его бархатистого баритона.
– Тебе не требуется мое разрешение на это свидание, – Энн усмехнулась. – Выкладывай, что у тебя на уме! Он снова вылил на меня ушат помоев? – Ей вдруг захотелось курить, и она пожалела, что недавно бросила.
– Ничего подобного! – вспыхнула Джинни. – Мы решили, что впредь не будем касаться твоих отношений с его отцом! Но я хочу знать, мама, почему Сол тебя так ненавидит! Причина, по-моему, кроется не только в твоем романе с сэром Дэвидом!
– Ты угадала! – Энн встала с дивана и подошла к окну. Момент, которого она опасалась, настал. Глубоко вздохнув, она обернулась и сказала:
– Я много думала о столь странном отношении ко мне Сола. И поняла, в чем дело: разгадку мне подсказала ты сама, рассказав, что он подозревает, что твой отец покончил с собой. Тебе что-нибудь говорит имя Билл Таггарт?
– Ровным счетом ничего!
– Естественно! В то время тебе было четыре года. Любопытно, не вспоминал ли о нем Сол?
– Нет. – Джинни пожала плечами.
– Билл был членом совета директоров компании «Ланкастер электроникс». Он увлекся мной, хотя я этого не поощряла, посылал мне букеты цветов, маленькие подарки. Это ставило меня и твоего отца в некрасивое положение: в то время он работал под началом Таггарта. Поползли грязные слухи, разумеется, абсолютно беспочвенные. А его супруга дружила с Элис Ланкастер. Она стала жаловаться ей, что муж к ней охладел. Представляешь, чем все это пахло?
– С трудом…
– Но это лишь цветочки! Как я уже говорила, Билл был тогда начальником отдела. Он пытался плести интриги, но Дэвид быстро сообразил, что к чему, и уволил его, назначив на его место твоего отца. А Билл потерял и работу, и семью: жена развелась с ним и запретила ему видеться с детьми. – Энн помолчала и, тяжело вздохнув, тихо промолвила: – Билл не перенес этого и наложил на себя руки.
– О Боже! – охнула Джинни.
– Печальная история, – кивнула Энн, сохраняя хладнокровие. – Его жена и, естественно, Элис Ланкастер обвинили во всем меня. Сол, тогда еще подросток, мог слышать об этом. Но, Джинни, я ни в чем не виновата, уверяю тебя! Ты, кажется, сомневаешься? А вспомни-ка, не случалось ли и с тобой нечто подобное? – Она присела на диван рядом с дочерью и продолжила, заглядывая ей в глаза: – Ты, наверное, забыла, как однажды вернулась из школы в слезах, когда твоя подруга заявила, что ты отбила у нее парня! А позже, в колледже? Разве там один юноша не увивался за твоей знакомой только ради того, чтобы познакомиться с тобой? Девушки винили во всем тебя, но виноваты были парни!
– Не нужно об этом, мама! – поежилась Джинни. Ей было больно вспоминать, как подруги перестали с ней дружить из-за того, что она нравилась ребятам больше них. – Извини, что я испортила тебе настроение своим вопросом, мама, – упавшим голосом сказала она.
– Ну, все это давно быльем поросло! – Энн махнула рукой. Джинни этот жест показался бессердечным: разве время способно навсегда унять душевную боль?
– Скажи мне лучше, – спросила мать, – ты, случайно, не влюблена в Сола?
– Возможно, – призналась Джинни.
– Ах, доченька, – встревожилась Энн. – Будь осмотрительна!
– Мама! – вспыхнула Джинни.
– Я не о том, – начала было Энн, но тотчас поправилась: – Впрочем, и это не следует сбрасывать со счетов. – Ей живо представилось, что у нее с супругами Ланкастер появится общий внук, и она поежилась: вот будет сюрприз! С ума можно сойти. – Хочу предупредить тебя насчет матери Сола, милая. Вряд ли она одобрит вашу связь.
– Это ее трудности, – легкомысленно воскликнула Джинни.
– Уверяю тебя, скоро ты сама поймешь, что Элис Ланкастер привыкла втягивать в свои проблемы других людей, – вздохнула Энн. – Пожалуй, я попрошу Дэвида оставить меня в покое, это умиротворит старую перечницу, – пробурчала она себе под нос, зная, впрочем, что уговаривать Элис не вмешиваться в дела молодых людей бессмысленно, что она наверняка проявит норов и сделает все, чтобы их разлучить.
– Решай сама, – сказала Джинни, – но только не надо приносить свою жизнь мне в жертву. Продолжай встречаться с сэром Дэвидом, как раньше, и не принимай эту историю близко к сердцу.
– Я тревожусь не только о вас с Солом! Ведь если Дэвида изберут депутатом, все станет еще запутанней. Возможно, настало время больших перемен. Я подумываю над тем, чтобы устроиться на работу.
– Ты серьезно?
– Вполне. Тебе будет небезынтересно узнать, что и я наделена художественным даром. Конечно, я рисовала только для души, но ведь никогда не поздно подучиться и стать профессионалом.
– Конечно! Прекрасная мысль! – тепло улыбнулась Джинни и порывисто обняла мать. – Ох, извини, ради Бога! Я совершенно забыла про твои сломанные ребра! Они еще побаливают?
– Иногда напоминают о себе, – обнимая дочь, сказала мать, радуясь, что они нашли взаимопонимание. – Желаю тебе приятно провести выходные! Прости, что я наговорила глупостей о Соле. Но теперь ты знаешь, чего я опасалась.
– Не волнуйся, мама, береги нервы! Пока, увидимся на следующей неделе!
– До свидания, доченька! – Энн медленно затворила дверь и припала к ней спиной. Она поведала Джинни далеко не всю историю и теперь могла уповать лишь на то, что Сол неравнодушен к ней – только в этом случае он не расскажет девочке досадные подробности, способные причинить ей страдания.
В субботу утром Джинни чувствовала себя настолько взвинченной предстоящей встречей с Солом, что не усидела в квартире и спустилась в сад. Она решила подождать его на скамейке под окном кухни Феррисов, тем более, что день выдался чудесный – ясный, солнечный, но не жаркий.
– Бьюсь об заклад, ты не завтракала! – раздался голос Джой, появившейся из дома с подносом в руках. – Я приготовила для тебя гренки и кофе.
– Спасибо! Пожалуй, я выпью кофе, но есть не стану.
– Бережешь фигуру? Потому-то ты такая стройная, в отличие от меня, – вздохнула подруга и впилась зубами в кусочек поджаренного хлеба, щедро намазанного маслом и джемом. – Какие у тебя планы?
– Пройдемся по магазинам!
– Ты нашла себе мужчину, любящего это занятие? Я тебе завидую.
– Сол собирается обставлять новый дом, сегодня он получит ключи!
– Все равно – это хороший знак! Вот Барни не помогал мне выбирать мебель, я сама… – Джой запнулась, обнаружив, что ее никто не слушает: Джинни поднялась навстречу Солу, позабыв обо всем на свете, едва его увидела.
– Доброе утро! – Взгляд Сола замер на Джинни, и, судя по выражению его глаз, он остался удовлетворенным увиденным. В незамысловатом розовом платье из шелка, белокурыми волосами до плеч и юным лицом, не испорченным макияжем, девушка выглядела просто чудесно.
– Привет! – Она улыбнулась пухлыми губками, слегка обведенными розоватым блеском.
Сол был неотразим в черных джинсах и белой сорочке с распахнутым воротником и закатанными до локтей рукавами. Легкий загар подчеркивал его силу и мужественность.
– Здравствуй, Сол! – сказала Джой. – Хочешь кофе?
– Нет, спасибо, – с улыбкой отказался тот, – у меня мало времени: я оставил машину в неположенном месте.
В этот момент из окна выглянул заспанный Барни. Джой молча сунула ему в рот тост с джемом, он пробормотал что-то нечленораздельное насчет женщин, сплетничающих под окнами и морящих мужчин голодом, и исчез.
Джинни накинула на плечо ремень сумочки, и они с Солом направились к машине.
Ну, а Джой побежала кормить разгневанного мужа.
– Он часто так ворчит? – спросил Сол.
– Только когда голоден. – Джинни рассмеялась. – Он пошутил.
– Понятно, – рассеянно произнес Сол и, с тревогой посмотрев на приближающегося полицейского, в одно мгновение запихнул Джинни в «ягуар» и сорвал машину с места.
– Извини, – сказал он, когда они отъехали на приличное расстояние. – Я тебя не помял? Дорожная полиция не дремлет по утрам, в отличие от мужа Джой. Движение сегодня просто сумасшедшее, лучше оставить машину возле дома и воспользоваться такси.
– А ключи уже у тебя? – спросила Джинни. – От дома, разумеется.
– Так точно! – по-военному ответил он. – Конечно, до увольнения я не собираюсь вселяться туда основательно, но хочу пока завезти в дом все основное.
– А когда ты окончательно распрощаешься с армией?
– Не раньше августа. Так что буду избавлен от повинности как участвовать в промежуточных выборах, так и присутствовать на свадьбе Аманды. Скажу, что занят по службе или уезжаю на учения.
Джинни удивленно покосилась на него, но промолчала, поскольку они уже подъезжали к тому самому дому на набережной Виктории, который она видела в рекламном проспекте. Заехав в гараж, они вышли из «ягуара» и очутились перед дверью, ведущей в прихожую. Сол порылся в кармане и извлек из него ключ и обрывок бумаги с записанным на нем цифровым кодом.
– Когда у тебя день рождения? В марте? – спросил он.
– Да, восемнадцатого числа, – ответила Джинни, польщенная тем, что он помнит хотя бы месяц, в котором она родилась.
– Теперь буду использовать комбинацию 1803, – сказал Сол. – И если спьяну забуду ее и позвоню тебе посереди ночи, ради Бога, не бросай трубку! Иначе мне не отключить сирену. Что ж, прошу! – взмахнул он рукой, приглашая ее войти в свое новое жилище. – Можешь осмотреть и оценить.
– Да, с удовольствием! – оживилась Джинни, обожавшая это занятие.
Переходя из комнаты в комнату, она мысленно подбирала мебель и картины, представляя, каким уютным вскоре станет этот пустой особняк. Из спальни открывался замечательный вид на Темзу. Джинни позавидовала Солу, получившему возможность любоваться им каждое утро…
– Кровать, – раздался в тишине его хрипловатый голос.
– Что?
– Кровать – первая вещь, которую нужно купить, – невозмутимо пояснил Сол, и Джинни покраснела.
– Ну да, конечно… – Она запнулась, потеряв нить, и выпалила первое, что взбрело ей в голову. – Нет, первым делом нужно повесить шторы! Пустые окна привлекают квартирных воров. Не нужно их провоцировать, если только не хочешь проверить надежность своей охранной сигнализации.
– Отличная мысль, мистер Шерлок Холмс! – похвалил Сол. – Поехали в магазин!
Они взяли такси и отправились на Найтсбридж. Сол подошел к выполнению поставленной задачи по-военному, серьезно и решительно. По магазинам он ходить не любил, Джой заблуждалась на этот счет. Он молча и стремительно водил Джинни из отдела в отдел, отдавая короткие приказы. Покупка штор не доставила ей особого удовольствия.
Зато когда дело дошло до выбора кровати, Сол преобразился, перестал торопиться и обрел мечтательно-задумчивый вид. Ему нравилось наблюдать, как она смущенно краснела, разговаривая с продавцом, предложившим ей снять туфли и самой испытать различные матрацы на упругость.
– Не робей, дорогая, – подбодрил Сол. – Нам нужно удобное ложе! – Он лег на широкую двуспальную кровать и потянул ее за руку. – Ну, нравится? По-моему, нам будет хорошо вдвоем!
Джинни захихикала и еще больше покраснела.
Когда они наконец вышли из магазина, Сол заявил, что на сегодня покупок сделано достаточно и пора обедать.
– По-моему, вполне можно перекусить бутербродами в открытом кафе, – сказала Джинни.
– Я собирался пригласить тебя в ресторан.
– В такой чудесный день грех сидеть в помещении.
– Будь по-твоему, обойдемся бутербродами. А вечером пойдем в какой-нибудь уютный ночной клуб, с интимной обстановкой и площадкой для танцев. – Он как бы невзначай обнял ее за талию, улыбнулся и поцеловал. – Ты не возражаешь?
Им приглянулся тенистый уголок в парке. Шелковистая трава под раскидистым каштаном, как им обоим показалось, была создана именно для того, чтобы, расположившись на ней, с аппетитом съесть сэндвичи с копченой семгой, клубнику и запить все это лимонадом.
Сол устроился на газоне с полным комфортом, вытянувшись в полный рост и смущая Джинни своими мускулами. Насытившись, он стал внимательно ее разглядывать, изнывая от желания немедленно овладеть ею, но внутренний голос запрещал ему даже прикасаться к ней. Однако его рука непроизвольно дотронулась до ее мягких волос, а пальцы сами скользнули по ее щеке и шее. Джинни невольно склонила голову ему на грудь, не в силах сопротивляться его ласкам, да и не желая этого.
– Ты пахнешь клубникой и солнцем, – целуя ее, сказал Сол, незаметно прижимаясь к ней всем телом. В его объятиях Джинни почувствовала себя на удивление комфортно.
Слившись в долгом поцелуе, оба задрожали от возбуждения. Она издала тихий стон, ее соски набухли и затвердели, а живот втянулся под напором его напрягшейся мужской плоти. Джинни резко отстранилась, напуганная бурным шквалом нахлынувших чувств, и села, дрожащими руками пытаясь навести порядок на салфетке с продуктами.
– Как ты намерен провести остаток дня? – Придя в себя, хрипло спросила она.
– А что бы тебе хотелось услышать в ответ? – коварно спросил Сол, наслаждаясь ее растерянностью.
– Что-нибудь разумное, – ответила она.
– Может, поиграем в теннис?
– В теннис? После того как я посмотрела в Беллвуде на игру Джека и Мелиссы, я вряд ли осмелюсь взять в руки ракетку.
– Но их же рядом не будет! А потом поплаваем в бассейне.
– Звучит заманчиво!
– Тогда вперед! – Сол легко вскочил на ноги и протянул ей руку. Джинни доверилась ему, и он рывком поднял ее и уже не отпускал, пока они шли по аллее к выходу из парка.
– Предлагаю заехать за моей машиной, – сказал Сол, – потом я подброшу тебя домой, и ты возьмешь все необходимое.
Возле ее дома Сол остановился на запрещенном для стоянки месте: свободной парковочной площадки поблизости снова не оказалось. Сзади ему сигналили разъяренные водители. | – Я объеду вокруг дома, – сказал он, высадив Джинни.
– Я быстро!
– Не забудь взять вечернее платье! Лучше всего – сиреневое, в котором ты была на вечеринке в ночном клубе!
Джинни вспыхнула от радости и помчалась в дом, на бегу помахав Джой и Барни отдыхавшим в саду. Поднявшись к себе, она переоделась, натянув вместо белья купальник-бикини. Затем побросала в кофр платье, смену белья, туфли и костюм для тенниса, полотенце, помаду и лосьон для загара и, мельком взглянув на себя в зеркало, выбежала на улицу.
– Пока! – крикнула она семейной парочке.
– Зачем ей сумка? – вскинул бровь Барни, проводив Джинни взглядом до «ягуара», появившегося из-за угла.
– Это ее дело. – Джой пожала плечами. – Она не маленькая.
– Мне казалось, этот парень ей не нравился, – пробурчал Барни.
– Похоже, теперь все обстоит совершенно иначе…
ГЛАВА 8
– Надеюсь, девочка уже успокоилась, – продолжал Джек. – А прилетев в Сан-Франциско, придет в полный восторг, она обожает кататься на фуникулере. Родители Лайзы сильно ее избаловали… Нет, определенно с ними ей будет хорошо! – Джек оглянулся по сторонам. – Если я мешаю, то могу уйти. Мама даст тебе все необходимое!
И, переключившись на дела, которые ему требовалось завершить до отлета во Францию, он с задумчивым видом вышел.
Джек надеялся, что Лайза вернется в Англию через пару недель, как и обещала. Но он вынужден был признаться себе, что жена не прижилась в Беллвуде. Горожанка до мозга костей, она негодовала, когда местные фермеры, знавшие Фарреллов много десятков лет, проявляли дружеское участие и любопытство к Джеку и Мелиссе, своим знаменитым землякам.
Конечно, порой они становились излишне назойливыми, но всегда поддерживали своих любимцев, если тех осаждали репортеры. Так случилось после автокатастрофы, когда пресса буквально набросилась на Джека, и позже, когда стало общеизвестно, что Мелисса тайно сделала аборт. Никто из соседей не сказал о них дурного слова и не продался журналистам, пытавшимся за вознаграждение получить сведения о происходящем в семье Фаррелл. Джек понимал и ценил такую преданность, но Лайза только презрительно фыркала.
Весь вечер Джинни металась по квартире, то и дело поглядывая на телефон и проверяя, работает ли он. Она жалела, что не условилась с Солом, в котором часу ей ждать звонка, и надеялась, что он позвонит ей в добром расположении духа.
Звонок раздался только в половине десятого. Она тотчас подняла трубку, забыв, что в таких случаях девушкам не рекомендуется проявлять нетерпеливость, а следует выждать, пока телефон прозвонит раз десять, и лишь потом ответить ухажеру спокойным и скучающим тоном. Услышав свое имя, произнесенное знакомым задушевным баритоном, Джинни расслабилась и, потеряв самоконтроль, уже не сомневалась, что теперь все у них сложится хорошо.
– А я уж решила, что ты не позвонишь, – ляпнула Джинни и прикусила губу, сообразив, что после таких слов он возомнит, что ей нечего делать, кроме как слоняться по комнатам и ждать его звонка. Он, естественно, отметил этот факт, но благоразумно промолчал.
– Я собирался позвонить тебе раньше, – выждав паузу, ответил Сол. – Но закрутился на дежурстве. Двое моих солдат подрались с местными хулиганами. Кстати, завтра я тоже занят, как это ни печально. Но есть и радостное известие: купчая на дом оформлена, и в субботу у меня будут ключи. Не хочешь помочь мне выбрать мебель? Предупреждаю: это титанический труд! Я пошел в армию со школьной скамьи и до сих пор жил в гарнизонах, не помышляя о собственном жилье, поэтому у меня нет никакого домашнего имущества.
– Я с удовольствием тебе помогу! – воскликнула Джинни.
– В самом деле? Значит, ты подберешь для меня занавески и постельные принадлежности?
При упоминании о постели у Джинни участился пульс.
– Конечно! Только вряд ли мы управимся за день, – сказала она.
– Тогда я ангажирую тебя на все твои выходные, вплоть до моего увольнения из армии, – сказал он. – Мне кажется, нужно начать со спальни. А ты как считаешь?
Джинни мысленно поблагодарила Бога за то, что Сол сейчас в казарме, а не в ее квартире, и не видит, как она зарделась.
– По-моему, ты нарочно вынуждаешь меня краснеть!
– Значит, сейчас ты похожа на вареного рака? – Он рассмеялся.
– Ты просто невыносим! – не сдержала улыбку и она.
– Надеюсь, это не помешает нам встретиться в субботу утром, часиков в десять. Договорились? – деловито спросил Сол.
– О'кей, – воскликнула она, радуясь, что пока все складывается наилучшим образом.
До пятницы Джинни пребывала в радужных мечтах, но Джой одним вопросом опустила ее на грешную землю:
– А тебе не кажется, что следует посоветоваться с мамой?
– Ни в коем случае! – испугалась Джинни. – Она закатит мне истерику, если узнает, что я с ним встречаюсь!
– Почему она его не переносит?
– На то есть особые причины… Дело в том, что мама – любовница его отца. Она боится, что Сол со зла настроит меня против нее и их отношений.
– Может быть, причина не только в этом? – прищурилась Джой. – По-моему, этого ей опасаться не стоит, раз уж тебе и так все известно. Нет, наверняка у нее есть и другая причина для неприязни к нему. Может, он знает что-то такое, чего не знаешь ты? И она не хочет, чтобы он поставил тебя об этом в известность?
– Он убежден, что мой отец покончил жизнь самоубийством! – воскликнула Джинни. – Но я точно знаю, что он погиб в результате несчастного случая.
– Я, конечно, не об этом, – сказала Джой, проклиная себя за бестактность. – Но нет ли какой-то другой тайны? Чего-то такого, что Сол пока тебе не говорил, но может сказать, если захочет?
– Не знаю, – Джинни растерялась. – И не желаю знать! – добавила она, вспомнив, с каким презрением взглянул он на нее в больнице, когда разговор зашел о ее матери… – Сегодня вечером мы с ней не увидимся.
– Если у тебя не работает телефон, можешь воспользоваться нашим, – предложила ей Джой.
– Это не телефонный разговор, – вздохнула Джинни. – Мне важно видеть ее лицо…
– Ты боишься, что она не будет откровенна?
– Да, – Джинни потупилась. – Я могу воспользоваться вашей машиной?
– Разумеется!
Джинни позвонила Энн и предупредила ее о своем визите, не желая застать у нее сэра Дэвида Ланкастера.
– Жду тебя к ужину! – обрадовалась та. – Приезжай!
Она застала мать взвинченной: выпив бокал вина, Энн беспокойно расхаживала по гостиной, опасаясь, что Сол Ланкастер настроил дочь против нее.
– Джинни, ты замечательно выглядишь! Я еще не видела тебя в этом платье. Хочешь вина?
– Нет, спасибо, я за рулем, – ответила дочь, прикидывая, насколько мать пьяна.
– Могу предложить тебе апельсиновый сок.
– Это другое дело.
– Проходи, садись и рассказывай все новости! – воскликнула Энн, выливая в высокий бокал остатки вина. – У тебя что-то стряслось? – Она встала и пошла на кухню взять из холодильника банку сока.
Проводив мать внимательным взглядом, Джинни отметила, что ее спина слишком напряжена. Это не предвещало ничего хорошего.
– Я знаю, ты станешь возражать, мама, но завтра я снова встречаюсь с Солом Ланкастером.
– В самом деле? А мне казалось, что ты раздражена его поведением в минувший уик-энд. Не понимаю, как можно с ним разговаривать после этого!
– Он извинился, – пояснила Джинни. – И потом беседовал со мной по телефону очень любезно.
Она не сказала, что Сол вогнал ее в краску своими прозрачными намеками, как и умолчала о том, что она возбудилась от одного его бархатистого баритона.
– Тебе не требуется мое разрешение на это свидание, – Энн усмехнулась. – Выкладывай, что у тебя на уме! Он снова вылил на меня ушат помоев? – Ей вдруг захотелось курить, и она пожалела, что недавно бросила.
– Ничего подобного! – вспыхнула Джинни. – Мы решили, что впредь не будем касаться твоих отношений с его отцом! Но я хочу знать, мама, почему Сол тебя так ненавидит! Причина, по-моему, кроется не только в твоем романе с сэром Дэвидом!
– Ты угадала! – Энн встала с дивана и подошла к окну. Момент, которого она опасалась, настал. Глубоко вздохнув, она обернулась и сказала:
– Я много думала о столь странном отношении ко мне Сола. И поняла, в чем дело: разгадку мне подсказала ты сама, рассказав, что он подозревает, что твой отец покончил с собой. Тебе что-нибудь говорит имя Билл Таггарт?
– Ровным счетом ничего!
– Естественно! В то время тебе было четыре года. Любопытно, не вспоминал ли о нем Сол?
– Нет. – Джинни пожала плечами.
– Билл был членом совета директоров компании «Ланкастер электроникс». Он увлекся мной, хотя я этого не поощряла, посылал мне букеты цветов, маленькие подарки. Это ставило меня и твоего отца в некрасивое положение: в то время он работал под началом Таггарта. Поползли грязные слухи, разумеется, абсолютно беспочвенные. А его супруга дружила с Элис Ланкастер. Она стала жаловаться ей, что муж к ней охладел. Представляешь, чем все это пахло?
– С трудом…
– Но это лишь цветочки! Как я уже говорила, Билл был тогда начальником отдела. Он пытался плести интриги, но Дэвид быстро сообразил, что к чему, и уволил его, назначив на его место твоего отца. А Билл потерял и работу, и семью: жена развелась с ним и запретила ему видеться с детьми. – Энн помолчала и, тяжело вздохнув, тихо промолвила: – Билл не перенес этого и наложил на себя руки.
– О Боже! – охнула Джинни.
– Печальная история, – кивнула Энн, сохраняя хладнокровие. – Его жена и, естественно, Элис Ланкастер обвинили во всем меня. Сол, тогда еще подросток, мог слышать об этом. Но, Джинни, я ни в чем не виновата, уверяю тебя! Ты, кажется, сомневаешься? А вспомни-ка, не случалось ли и с тобой нечто подобное? – Она присела на диван рядом с дочерью и продолжила, заглядывая ей в глаза: – Ты, наверное, забыла, как однажды вернулась из школы в слезах, когда твоя подруга заявила, что ты отбила у нее парня! А позже, в колледже? Разве там один юноша не увивался за твоей знакомой только ради того, чтобы познакомиться с тобой? Девушки винили во всем тебя, но виноваты были парни!
– Не нужно об этом, мама! – поежилась Джинни. Ей было больно вспоминать, как подруги перестали с ней дружить из-за того, что она нравилась ребятам больше них. – Извини, что я испортила тебе настроение своим вопросом, мама, – упавшим голосом сказала она.
– Ну, все это давно быльем поросло! – Энн махнула рукой. Джинни этот жест показался бессердечным: разве время способно навсегда унять душевную боль?
– Скажи мне лучше, – спросила мать, – ты, случайно, не влюблена в Сола?
– Возможно, – призналась Джинни.
– Ах, доченька, – встревожилась Энн. – Будь осмотрительна!
– Мама! – вспыхнула Джинни.
– Я не о том, – начала было Энн, но тотчас поправилась: – Впрочем, и это не следует сбрасывать со счетов. – Ей живо представилось, что у нее с супругами Ланкастер появится общий внук, и она поежилась: вот будет сюрприз! С ума можно сойти. – Хочу предупредить тебя насчет матери Сола, милая. Вряд ли она одобрит вашу связь.
– Это ее трудности, – легкомысленно воскликнула Джинни.
– Уверяю тебя, скоро ты сама поймешь, что Элис Ланкастер привыкла втягивать в свои проблемы других людей, – вздохнула Энн. – Пожалуй, я попрошу Дэвида оставить меня в покое, это умиротворит старую перечницу, – пробурчала она себе под нос, зная, впрочем, что уговаривать Элис не вмешиваться в дела молодых людей бессмысленно, что она наверняка проявит норов и сделает все, чтобы их разлучить.
– Решай сама, – сказала Джинни, – но только не надо приносить свою жизнь мне в жертву. Продолжай встречаться с сэром Дэвидом, как раньше, и не принимай эту историю близко к сердцу.
– Я тревожусь не только о вас с Солом! Ведь если Дэвида изберут депутатом, все станет еще запутанней. Возможно, настало время больших перемен. Я подумываю над тем, чтобы устроиться на работу.
– Ты серьезно?
– Вполне. Тебе будет небезынтересно узнать, что и я наделена художественным даром. Конечно, я рисовала только для души, но ведь никогда не поздно подучиться и стать профессионалом.
– Конечно! Прекрасная мысль! – тепло улыбнулась Джинни и порывисто обняла мать. – Ох, извини, ради Бога! Я совершенно забыла про твои сломанные ребра! Они еще побаливают?
– Иногда напоминают о себе, – обнимая дочь, сказала мать, радуясь, что они нашли взаимопонимание. – Желаю тебе приятно провести выходные! Прости, что я наговорила глупостей о Соле. Но теперь ты знаешь, чего я опасалась.
– Не волнуйся, мама, береги нервы! Пока, увидимся на следующей неделе!
– До свидания, доченька! – Энн медленно затворила дверь и припала к ней спиной. Она поведала Джинни далеко не всю историю и теперь могла уповать лишь на то, что Сол неравнодушен к ней – только в этом случае он не расскажет девочке досадные подробности, способные причинить ей страдания.
В субботу утром Джинни чувствовала себя настолько взвинченной предстоящей встречей с Солом, что не усидела в квартире и спустилась в сад. Она решила подождать его на скамейке под окном кухни Феррисов, тем более, что день выдался чудесный – ясный, солнечный, но не жаркий.
– Бьюсь об заклад, ты не завтракала! – раздался голос Джой, появившейся из дома с подносом в руках. – Я приготовила для тебя гренки и кофе.
– Спасибо! Пожалуй, я выпью кофе, но есть не стану.
– Бережешь фигуру? Потому-то ты такая стройная, в отличие от меня, – вздохнула подруга и впилась зубами в кусочек поджаренного хлеба, щедро намазанного маслом и джемом. – Какие у тебя планы?
– Пройдемся по магазинам!
– Ты нашла себе мужчину, любящего это занятие? Я тебе завидую.
– Сол собирается обставлять новый дом, сегодня он получит ключи!
– Все равно – это хороший знак! Вот Барни не помогал мне выбирать мебель, я сама… – Джой запнулась, обнаружив, что ее никто не слушает: Джинни поднялась навстречу Солу, позабыв обо всем на свете, едва его увидела.
– Доброе утро! – Взгляд Сола замер на Джинни, и, судя по выражению его глаз, он остался удовлетворенным увиденным. В незамысловатом розовом платье из шелка, белокурыми волосами до плеч и юным лицом, не испорченным макияжем, девушка выглядела просто чудесно.
– Привет! – Она улыбнулась пухлыми губками, слегка обведенными розоватым блеском.
Сол был неотразим в черных джинсах и белой сорочке с распахнутым воротником и закатанными до локтей рукавами. Легкий загар подчеркивал его силу и мужественность.
– Здравствуй, Сол! – сказала Джой. – Хочешь кофе?
– Нет, спасибо, – с улыбкой отказался тот, – у меня мало времени: я оставил машину в неположенном месте.
В этот момент из окна выглянул заспанный Барни. Джой молча сунула ему в рот тост с джемом, он пробормотал что-то нечленораздельное насчет женщин, сплетничающих под окнами и морящих мужчин голодом, и исчез.
Джинни накинула на плечо ремень сумочки, и они с Солом направились к машине.
Ну, а Джой побежала кормить разгневанного мужа.
– Он часто так ворчит? – спросил Сол.
– Только когда голоден. – Джинни рассмеялась. – Он пошутил.
– Понятно, – рассеянно произнес Сол и, с тревогой посмотрев на приближающегося полицейского, в одно мгновение запихнул Джинни в «ягуар» и сорвал машину с места.
– Извини, – сказал он, когда они отъехали на приличное расстояние. – Я тебя не помял? Дорожная полиция не дремлет по утрам, в отличие от мужа Джой. Движение сегодня просто сумасшедшее, лучше оставить машину возле дома и воспользоваться такси.
– А ключи уже у тебя? – спросила Джинни. – От дома, разумеется.
– Так точно! – по-военному ответил он. – Конечно, до увольнения я не собираюсь вселяться туда основательно, но хочу пока завезти в дом все основное.
– А когда ты окончательно распрощаешься с армией?
– Не раньше августа. Так что буду избавлен от повинности как участвовать в промежуточных выборах, так и присутствовать на свадьбе Аманды. Скажу, что занят по службе или уезжаю на учения.
Джинни удивленно покосилась на него, но промолчала, поскольку они уже подъезжали к тому самому дому на набережной Виктории, который она видела в рекламном проспекте. Заехав в гараж, они вышли из «ягуара» и очутились перед дверью, ведущей в прихожую. Сол порылся в кармане и извлек из него ключ и обрывок бумаги с записанным на нем цифровым кодом.
– Когда у тебя день рождения? В марте? – спросил он.
– Да, восемнадцатого числа, – ответила Джинни, польщенная тем, что он помнит хотя бы месяц, в котором она родилась.
– Теперь буду использовать комбинацию 1803, – сказал Сол. – И если спьяну забуду ее и позвоню тебе посереди ночи, ради Бога, не бросай трубку! Иначе мне не отключить сирену. Что ж, прошу! – взмахнул он рукой, приглашая ее войти в свое новое жилище. – Можешь осмотреть и оценить.
– Да, с удовольствием! – оживилась Джинни, обожавшая это занятие.
Переходя из комнаты в комнату, она мысленно подбирала мебель и картины, представляя, каким уютным вскоре станет этот пустой особняк. Из спальни открывался замечательный вид на Темзу. Джинни позавидовала Солу, получившему возможность любоваться им каждое утро…
– Кровать, – раздался в тишине его хрипловатый голос.
– Что?
– Кровать – первая вещь, которую нужно купить, – невозмутимо пояснил Сол, и Джинни покраснела.
– Ну да, конечно… – Она запнулась, потеряв нить, и выпалила первое, что взбрело ей в голову. – Нет, первым делом нужно повесить шторы! Пустые окна привлекают квартирных воров. Не нужно их провоцировать, если только не хочешь проверить надежность своей охранной сигнализации.
– Отличная мысль, мистер Шерлок Холмс! – похвалил Сол. – Поехали в магазин!
Они взяли такси и отправились на Найтсбридж. Сол подошел к выполнению поставленной задачи по-военному, серьезно и решительно. По магазинам он ходить не любил, Джой заблуждалась на этот счет. Он молча и стремительно водил Джинни из отдела в отдел, отдавая короткие приказы. Покупка штор не доставила ей особого удовольствия.
Зато когда дело дошло до выбора кровати, Сол преобразился, перестал торопиться и обрел мечтательно-задумчивый вид. Ему нравилось наблюдать, как она смущенно краснела, разговаривая с продавцом, предложившим ей снять туфли и самой испытать различные матрацы на упругость.
– Не робей, дорогая, – подбодрил Сол. – Нам нужно удобное ложе! – Он лег на широкую двуспальную кровать и потянул ее за руку. – Ну, нравится? По-моему, нам будет хорошо вдвоем!
Джинни захихикала и еще больше покраснела.
Когда они наконец вышли из магазина, Сол заявил, что на сегодня покупок сделано достаточно и пора обедать.
– По-моему, вполне можно перекусить бутербродами в открытом кафе, – сказала Джинни.
– Я собирался пригласить тебя в ресторан.
– В такой чудесный день грех сидеть в помещении.
– Будь по-твоему, обойдемся бутербродами. А вечером пойдем в какой-нибудь уютный ночной клуб, с интимной обстановкой и площадкой для танцев. – Он как бы невзначай обнял ее за талию, улыбнулся и поцеловал. – Ты не возражаешь?
Им приглянулся тенистый уголок в парке. Шелковистая трава под раскидистым каштаном, как им обоим показалось, была создана именно для того, чтобы, расположившись на ней, с аппетитом съесть сэндвичи с копченой семгой, клубнику и запить все это лимонадом.
Сол устроился на газоне с полным комфортом, вытянувшись в полный рост и смущая Джинни своими мускулами. Насытившись, он стал внимательно ее разглядывать, изнывая от желания немедленно овладеть ею, но внутренний голос запрещал ему даже прикасаться к ней. Однако его рука непроизвольно дотронулась до ее мягких волос, а пальцы сами скользнули по ее щеке и шее. Джинни невольно склонила голову ему на грудь, не в силах сопротивляться его ласкам, да и не желая этого.
– Ты пахнешь клубникой и солнцем, – целуя ее, сказал Сол, незаметно прижимаясь к ней всем телом. В его объятиях Джинни почувствовала себя на удивление комфортно.
Слившись в долгом поцелуе, оба задрожали от возбуждения. Она издала тихий стон, ее соски набухли и затвердели, а живот втянулся под напором его напрягшейся мужской плоти. Джинни резко отстранилась, напуганная бурным шквалом нахлынувших чувств, и села, дрожащими руками пытаясь навести порядок на салфетке с продуктами.
– Как ты намерен провести остаток дня? – Придя в себя, хрипло спросила она.
– А что бы тебе хотелось услышать в ответ? – коварно спросил Сол, наслаждаясь ее растерянностью.
– Что-нибудь разумное, – ответила она.
– Может, поиграем в теннис?
– В теннис? После того как я посмотрела в Беллвуде на игру Джека и Мелиссы, я вряд ли осмелюсь взять в руки ракетку.
– Но их же рядом не будет! А потом поплаваем в бассейне.
– Звучит заманчиво!
– Тогда вперед! – Сол легко вскочил на ноги и протянул ей руку. Джинни доверилась ему, и он рывком поднял ее и уже не отпускал, пока они шли по аллее к выходу из парка.
– Предлагаю заехать за моей машиной, – сказал Сол, – потом я подброшу тебя домой, и ты возьмешь все необходимое.
Возле ее дома Сол остановился на запрещенном для стоянки месте: свободной парковочной площадки поблизости снова не оказалось. Сзади ему сигналили разъяренные водители. | – Я объеду вокруг дома, – сказал он, высадив Джинни.
– Я быстро!
– Не забудь взять вечернее платье! Лучше всего – сиреневое, в котором ты была на вечеринке в ночном клубе!
Джинни вспыхнула от радости и помчалась в дом, на бегу помахав Джой и Барни отдыхавшим в саду. Поднявшись к себе, она переоделась, натянув вместо белья купальник-бикини. Затем побросала в кофр платье, смену белья, туфли и костюм для тенниса, полотенце, помаду и лосьон для загара и, мельком взглянув на себя в зеркало, выбежала на улицу.
– Пока! – крикнула она семейной парочке.
– Зачем ей сумка? – вскинул бровь Барни, проводив Джинни взглядом до «ягуара», появившегося из-за угла.
– Это ее дело. – Джой пожала плечами. – Она не маленькая.
– Мне казалось, этот парень ей не нравился, – пробурчал Барни.
– Похоже, теперь все обстоит совершенно иначе…
ГЛАВА 8
Джинни предполагала, что Сол повезет ее в один из ближайших спортивных клубов, но он поехал в сторону, противоположную центру Лондона.
– Куда мы едем? – наконец спросила она.
– К моим родителям, – спокойно ответил он.
– Что? – вскричала Джинни, от возмущения притопнув, словно по воображаемой педали тормоза. – Останови машину.
– Расслабься, – усмехнулся Сол. – Они укатили на выходные в Нортумберленд, в усадьбу жениха Аманды, их пригласили его старики.
– А тебя? Или ты наврал им всем, что занят в гарнизоне? – угадала она.
– Так точно! – Он расплылся в ухмылке. – Я нашел себе занятие получше.
Джинни судорожно вздохнула, охваченная нарастающим волнением. Она не была уверена, что готова остаться с Солом наедине, но возвращаться к себе ей не хотелось, а потому она попыталась утешиться надеждой, что их времяпрепровождение ограничится игрой в теннис и плаванием. Но тут Сол как-то особенно проникновенно взглянул на нее своими темно-зелеными глазами, и все ее надежды отделаться беганьем по корту и бултыханьем в бассейне мгновенно улетучились. Рассудок упорно твердил ей, что она утрачивает контроль над собой и лучше вернуться, но язык так и не повернулся приказать ему отвезти ее домой.
Сола одолевали почти аналогичные мысли и чувства. Его бесило, что она чересчур глубоко засела у него в печенках. Однако он продолжал гнать «ягуар» в прежнем направлении.
Вскоре автомобиль замедлил бег и свернул на подъездную дорожку. Джинни распрямила плечи и откинулась на спинку сиденья, с удовольствием посматривая на ухоженные газоны, цветущий кустарник и аккуратные цветочные клумбы. Трехэтажный особняк из красного кирпича, увитый до самой крыши разросшимся плющом, выглядел обжитым и уютным.
Сол остановил машину на гравийной площадке, и Джинни вылезла из салона, не замечая, что он пристально наблюдает за ней. Слишком поздно поймав на себе его взгляд, она покраснела и попыталась вести непринужденную беседу:
– По-моему, однажды, давным-давно, я была здесь вместе с отцом. Он завозил твоему отцу какие-то документы.
– Я, видимо, был в тот момент в школе, – сказал Сол. – А возможно, уже служил в армии. Проходи внутрь! – Он отворил и распахнул перед ней парадную дверь. Поколебавшись мгновение, она вошла в прохладный холл. – В комнате Аманды ты найдешь все, что необходимо, – добавил он, проводя ее в спальню по широкой лестнице. – Я жду тебя внизу через десять минут.
Джинни одобрительно оглядела интерьер, выдержанный в розово-кремовых тонах, и, заглянув в ванную, стала переодеваться в спортивный костюм. Вскоре, полностью готовая для игры в теннис, она робко спустилась в гостиную, встретившую ее таинственным безмолвием, манящей мягкостью диванов, обитых бежевым плюшем, чопорностью камина и уютом журнального столика с аккуратной стопкой газет, которые так удобно просматривать, сидя в широком кресле.
Удивляло отсутствие в доме цветов, хотя вокруг особняка их было море. Ей стало жалко Сола, выросшего здесь, и невольно подумалось, а намного ли счастливее чувствовал он себя в школе-интернате.
– Все посмотрела? – вывел ее из раздумий голос Сола. – Может, устроить тебе маленькую экскурсию?
Джинни зарделась и обернулась.
– Извини, – смущенно пробормотала она, отводя глаза от его мускулистой фигуры в белой спортивной форме, подчеркивающей загар. Джинни мысленно похвалила себя за то, что дважды в неделю истязает себя на занятиях аэробикой.
– Прошу сюда! – сказал он и, повернувшись, пошел по коридору в другую гостиную, створные окна которой выходили на террасу, такую тихую и спокойную, что здесь легко было впасть в томную негу и утратить способность сопротивляться.
– Наверное, требуется много прислуги, чтобы содержать сад и дом в порядке? – предположила Джинни.
– Всю работу выполняют приходящие работники, – ответил Сол. – Мама сторонится общества посторонних, предпочитая одиночество. Сегодня и мы с тобой здесь совершенно одни.
Джинни глубоко вздохнула и вышла на террасу. Сол последовал за ней, сделав вид, что не заметил ее негодующего взгляда.
– Куда мы едем? – наконец спросила она.
– К моим родителям, – спокойно ответил он.
– Что? – вскричала Джинни, от возмущения притопнув, словно по воображаемой педали тормоза. – Останови машину.
– Расслабься, – усмехнулся Сол. – Они укатили на выходные в Нортумберленд, в усадьбу жениха Аманды, их пригласили его старики.
– А тебя? Или ты наврал им всем, что занят в гарнизоне? – угадала она.
– Так точно! – Он расплылся в ухмылке. – Я нашел себе занятие получше.
Джинни судорожно вздохнула, охваченная нарастающим волнением. Она не была уверена, что готова остаться с Солом наедине, но возвращаться к себе ей не хотелось, а потому она попыталась утешиться надеждой, что их времяпрепровождение ограничится игрой в теннис и плаванием. Но тут Сол как-то особенно проникновенно взглянул на нее своими темно-зелеными глазами, и все ее надежды отделаться беганьем по корту и бултыханьем в бассейне мгновенно улетучились. Рассудок упорно твердил ей, что она утрачивает контроль над собой и лучше вернуться, но язык так и не повернулся приказать ему отвезти ее домой.
Сола одолевали почти аналогичные мысли и чувства. Его бесило, что она чересчур глубоко засела у него в печенках. Однако он продолжал гнать «ягуар» в прежнем направлении.
Вскоре автомобиль замедлил бег и свернул на подъездную дорожку. Джинни распрямила плечи и откинулась на спинку сиденья, с удовольствием посматривая на ухоженные газоны, цветущий кустарник и аккуратные цветочные клумбы. Трехэтажный особняк из красного кирпича, увитый до самой крыши разросшимся плющом, выглядел обжитым и уютным.
Сол остановил машину на гравийной площадке, и Джинни вылезла из салона, не замечая, что он пристально наблюдает за ней. Слишком поздно поймав на себе его взгляд, она покраснела и попыталась вести непринужденную беседу:
– По-моему, однажды, давным-давно, я была здесь вместе с отцом. Он завозил твоему отцу какие-то документы.
– Я, видимо, был в тот момент в школе, – сказал Сол. – А возможно, уже служил в армии. Проходи внутрь! – Он отворил и распахнул перед ней парадную дверь. Поколебавшись мгновение, она вошла в прохладный холл. – В комнате Аманды ты найдешь все, что необходимо, – добавил он, проводя ее в спальню по широкой лестнице. – Я жду тебя внизу через десять минут.
Джинни одобрительно оглядела интерьер, выдержанный в розово-кремовых тонах, и, заглянув в ванную, стала переодеваться в спортивный костюм. Вскоре, полностью готовая для игры в теннис, она робко спустилась в гостиную, встретившую ее таинственным безмолвием, манящей мягкостью диванов, обитых бежевым плюшем, чопорностью камина и уютом журнального столика с аккуратной стопкой газет, которые так удобно просматривать, сидя в широком кресле.
Удивляло отсутствие в доме цветов, хотя вокруг особняка их было море. Ей стало жалко Сола, выросшего здесь, и невольно подумалось, а намного ли счастливее чувствовал он себя в школе-интернате.
– Все посмотрела? – вывел ее из раздумий голос Сола. – Может, устроить тебе маленькую экскурсию?
Джинни зарделась и обернулась.
– Извини, – смущенно пробормотала она, отводя глаза от его мускулистой фигуры в белой спортивной форме, подчеркивающей загар. Джинни мысленно похвалила себя за то, что дважды в неделю истязает себя на занятиях аэробикой.
– Прошу сюда! – сказал он и, повернувшись, пошел по коридору в другую гостиную, створные окна которой выходили на террасу, такую тихую и спокойную, что здесь легко было впасть в томную негу и утратить способность сопротивляться.
– Наверное, требуется много прислуги, чтобы содержать сад и дом в порядке? – предположила Джинни.
– Всю работу выполняют приходящие работники, – ответил Сол. – Мама сторонится общества посторонних, предпочитая одиночество. Сегодня и мы с тобой здесь совершенно одни.
Джинни глубоко вздохнула и вышла на террасу. Сол последовал за ней, сделав вид, что не заметил ее негодующего взгляда.