Бэлоу Мэри. Немного порочный

   – Его пет дома, – сказала Джудит, – он уехал па целый день. Но, кажется, мистер Гиббс уже говорил вам об этом.
   – Честно говоря, мне постоянно это твердят, – пробормотал незнакомец, но в большинстве случаев это не правда. Вам не удастся избавиться от меня, мисс. Рано или поздно ему придется со мной встретиться. Так ему и передайте. Я дождусь его возвращения.
   «Зачем?» – недоумевала Джудит. И отчего такая настойчивость, граничащая с грубостью? Получается, он специально разыскивает здесь Брануэлла? Девушка почувствовала неприятный страх.
   – Тогда вам придется подождать на кухне, – сказала она. – Если, конечно, мистер Гиббс разрешит.
   – Следуйте за мной, – проговорил дворецкий, глядя на посетителя сверху вниз, как будто он был надоедливым насекомым.
   Джудит, нахмурившись, посмотрела ему вслед и вернулась в гостиную. Но не успела она присесть, как услышала ржание лошадей, шум приближающихся карет, и подошла к окну, желая удостовериться в своем предположении. Так и есть, они вернулись гораздо раньше, чем ожидалось.
   – Они уже вернулись? – Бабушка была удивлена не меньше Джудит.
   – Да. Они хорошо провели время.
   Скорее всего они не заезжали в Грандмезон на обратном пути и привезли лорда Рэнналфа Бедвина с собой. Помимо собственной воли Джудит ближе наклонилась к окну, чтобы хоть мельком увидеть его. Но вместо лорда Джулиане помог выйти из кареты Брейтуэйт, а следом вышли мисс Уоррен и сэр Дадли Рой-Хилл. Тетушка Эффингем вышла им навстречу.
   – Что нужно этому господину от Брануэлла? – поинтересовалась бабушка.
   – Понятия не имею, – призналась Джудит, – он хочет лично с ним переговорить.
   – Думаю, это друг нашего мальчика, – предположила бабушка.
   Джудит не стала ее разуверять. В следующую секунду двери в гостиную распахнулись и на пороге появилась Джулиана, преследуемая тетушкой Луизой. Губы девушки были плотно сжаты, на лице застыло недовольное выражение.
   – Он не смог поехать! – воскликнула Джулиана высоким дрожащим голосом. – Он пообещал леди Бимиш остаться с ней, но не позволил мне попытаться уговорить ее отпустить его с нами. Он не захотел поехать! Я ему не нравлюсь! Он не собирается делать мне предложение. О, мама, что же со мной будет? Я просто обязана заполучить его. Я умру, если придется стать женой менее знатного и богатого мужчины.
   – Ты что-то очень рано вернулась, Джулиана, – прервала поток ее излияний бабушка. – Что случилось?
   – В городке не было ни одного достойного магазина, – обиженно проговорила внучка, – а все товары в них выглядели бледно по сравнению даже с самыми немодными лондонскими лавками. Тем не менее, все словно с ума посходили: хотели попасть всюду и всем восхищались. Через час я смертельно устала. А тот человек, который сказал, что «Уайт-Харт» – это респектабельное заведение, никогда не видел настоящей респектабельности. Пришлось ждать целых десять минут, пока нам подадут теплый чай и засохшие пирожные, и если Ханна и Тереза скажут тебе, что чай у них был горячий, а пирожные свежие, то знай – это ложь. Это была глупая затея – поехать сегодня в город. Уверена, по сравнению со мной у тебя был просто замечательный день, Джудит.
   Джудит сразу поняла, что причиной испорченного настроения кузины был отказ лорда Рэнналфа присоединиться к ним. Почему он не поехал?
   – Конечно же, ты ему нравишься, дорогая, – успокаивающе произнесла тетушка Эффингем. – Леди Бимиш всеми силами старается устроить, союз между вами и лорд Рэнналф прислушивается к ее мнению. Если он не смог отправиться с тобой на прогулку, на это были серьезные причины. Ты не должна показывать, что расстроилась из-за этого. Завтра в Грандмезоне состоится садовый праздник, и тебе известно, что мы приглашены еще и на ужин. Вот увидишь, все будет хорошо. Ты должна быть самой собой, очаровательной маленькой леди, любовь моя. Еще ни один мужчина не увлекся разгневанной женщиной.
   – Я купила две шляпки, хотя одна из них мне не слишком нравится, – сказала Джулиана. Похоже, она заметно повеселела. – А вторая, боюсь, не очень мне идет. Еще я приобрела несколько метров лепт. Я никак не могла решить, какой цвет мне больше нравится, поэтому купила каждого понемногу, хотя, если честно, ни один цвет не устроил меня до конца. – Девушка глубоко вздохнула. – Что за бездарный день!
   На этом месте бабушка предпочла удалиться в свою комнату, и Джудит оставалось только помочь ей подняться и проводить наверх.
   – От этих сережек у меня болят уши, – пожаловалась бабушка, вытащив из уха подвеску, когда они подошли к дверям ее спальни. – Я все время забываю, от каких именно мне больно. В моей шкатулке для драгоценностей такой кавардак, что я просто засовываю туда руку и достаю то, что лежит сверху. Эти серьги надо положить на дно.
   – Я сделаю это для вас, бабушка, – пообещала Джудит.
   Но когда девушка увидела содержимое большой деревянной инкрустированной шкатулки, в которой хранилась внушительная коллекция драгоценностей, то поняла, что здесь необходимы более серьезные меры.
   – Хотите, я все разберу как положено? Видите, бабушка, шкатулка разделена на отделения. Если разложить отдельно кольца, серьги, броши, ожерелья и браслеты, вам гораздо легче будет найти то, что нужно.
   Старушка вздохнула.
   – Твой дед постоянно покупал мне драгоценности, – проговорила она, – потому что он знал: я их обожаю. Как видишь, самые цепные вещицы я храню отдельно. – Пожилая леди указала на небольшой мешочек из бархата винного цвета, наполненный всякой всячиной. – Будь добра, вытащи мне эти украшения. Ты так добра, Джудит, дорогая моя. Я никогда не отличалась аккуратностью.
   – Я заберу шкатулку к себе в комнату, – предложила Джудит, – чтобы не мешать вам отдыхать.
   – Мне не нужен отдых, – возразила бабушка, – я думаю, что простыла, когда сидела вчера на улице с Сарой. Я надеялась, что горячий чай вылечит меня, но не помогло. Надо попросить Тилли принести какого-нибудь лекарства.
   Джудит отнесла тяжелую шкатулку в комнату и вывалила содержимое к себе на кровать. Видимо, дедушка был просто одержим бабушкой, раз дарил ей столько великолепных украшений, многие из которых практически не отличались друг от друга.
   Девушка раскладывала ожерелья и почти заканчивала работу, когда послышался резкий стук в дверь и, прежде чем она успела ответить, в комнату ворвался Брануэлл. Лицо его было белым как полотно.
   – Джуд, – прошептал он, – мне нужна твоя помощь.
   – Что случилось? – Она вспомнила о настойчивом посетителе. Скорее всего, именно он расстроил ее брата. – Что ему было нужно?
   – О, – Брануэлл попытался улыбнуться, – это просто посланец. Совсем стыд потерял! Джентльмен должен своему портному и сапожнику, и за это надо преследовать его через всю страну, как будто его обещания в конце концов расплатиться недостаточно.
   – Так это был портной, который пришел потребовать уплаты долга? – спросила Джудит, чувствуя в руке тяжесть сапфирового ожерелья.
   – Не сам портной, конечно, – поправил Брануэлл, –У них для этого есть специальные люди, Джуд. Он сказал, что у меня есть две недели, чтобы отдать долг.
   – И сколько тебе нужно денег?
   – Пятьсот гиней, – криво улыбнувшись, проговорил Брануэлл. – Некоторые джентльмены должны в десять раз больше, но их никто не преследует.
   – Пятьсот… – Джудит показалось, что она сейчас потеряет сознание. Ожерелье выскользнуло у нее из рук и с глухим звуком упало на покрывало.
   – Дело в том, – начал Брануэлл, подойдя к окну, – что отец выйдет из себя, узнав об этом. Я понимаю, что переступил черту, и больше такое не повторится. Я должен встать на путь истинный и все такое. Но дело сделано, понимаешь, Джудит, и отцу придется вытащить меня из этой переделки. Но если я пойду лично просить его или даже напишу письмо, он взорвется. Напиши ему вместо меня, Джудит, пожалуйста. Объясни ему. Скажи, что…
   – Бран, – перебила его сестра, – я не уверена, что у отца хватит денег оплатить твой долг. А если и хватит, то это его последние деньги. Он пойдет по миру, так же как мама, Касс, Памела и Хилари.
   Брануэлл побледнел еше сильнее, даже губы его стали белыми.
   – Все настолько плохо? – прошептал он. – Правда, Джуд?
   – А почему, ты думаешь, я здесь, Брануэлл? – мягко спросила она. – Потому, что жить у тетушки Эффингем было мечтой всей моей жизни?
   – О, я понимаю. – Брат посмотрел на нее с искренним сочувствием. – Мне ужасно жаль, Джуд. Я не хотел этому верить. Так, значит, все это правда? Я виноват во всем? Ну что ж, теперь этому конец. Я исправлюсь, вот увидишь. Я выплачу свои долги и восстановлю семейное состояние. Я сделаю так, что ты сможешь вернуться домой и все сестры получат достойное приданое, чтобы привлечь женихов. Я…
   – Каким образом, Бран? – Джудит отнюдь не была тронута покаянной речью брата. Напротив, она разозлилась. – Ты будешь делать более крупные ставки на скачках и в Джентльменских клубах? Нам всем было бы гораздо спокойнее, если бы ты устроился на приличную работу и зарабатывал себе на жизнь.
   – Я что-нибудь придумаю, – пообещал Брануэлл, – обязательно, Джуд. Я найду способ. Я выкручусь без папиной помощи. Боже мой! – Он невидящим взглядом уставился на шкатулку с драгоценностями. – Чьи это побрякушки? Бабушкины?
   – Они все лежали войной куче, – пояснила Джудит, – за исключением самых дорогих вещей, которые хранятся вот в этом мешочке. Я решила разложить все вещи по местам чтобы бабушке было удобнее.
   – Здесь, должно быть, целое состояние!
   – Забудь об этом, Брануэлл, – строго проговорила Джудит, – Ты не будешь просить бабушку выплатить твои долги. Эти драгоценности – память о совместной жизни с дедушкой. Может быть, они и стоят целое состояние, но драгоценности принадлежат ей, а не тебе и не мне. Надо признаться, мы всю жизнь уделяли ей слишком мало внимания, потому что отец считал ее недостойной уважения, не знаю, правда, почему. Иногда она надоедает, все время забывает в комнате какие-то вещи и жалуется на здоровье, хотя в последнее время все реже и реже. Несмотря ни на что, я очень привязалась к ней. Она очень веселая и любит посмеяться. А еще она совершенно не жадная, чего нельзя сказать о ее дочери и… и сыне. – Джудит вспыхнула, устыдившись своих грубых слов в адрес отца.
   Брануэлл вздохнул.
   – Нет, конечно, я не собираюсь просить старушку о помощи, – сказал он. – Во-первых, для меня унизительно признаться ей в том, что у меня проблемы. Черт возьми, вряд ли она заметит отсутствие одной, двух или даже десяти таких побрякушек!
   Джудит пригвоздила брата к месту гневным взглядом.
   – Я пошутил, Джуд, – начал оправдываться Брануэлл. – Неужели ты недостаточно меня знаешь, чтобы поверить, будто я способен ограбить собственную бабушку? Это была только шутка.
   – Я знаю, Бран. – Девушка подошла к брату и порывисто обняла его. – Тебе придется самому, найти способ выпутаться из этой ситуации. Может быть, стоит связаться с торговцами и договориться, чтобы ты выплачивал определенную сумму в месяц и…
   Он невесело рассмеялся.
   – Не надо было беспокоить тебя своими проблемами, – сказал он. – Забудь об этом, Джуд. Я пойду. А что касается тебя, не понимаю, почему ты не хочешь привлечь порядочного жениха, хотя ты и живешь здесь на содержании. Тебе, правда, не удастся сделать это, одеваясь таким образом. Я никогда не мог понять, почему мама и папа заставляли тебя все время носить шляпку, в то время как остальные девушки ходили с непокрытой головой. Я никогда не видел ничего ужасного в твоем цвете волос. Наоборот, мне рыжеволосые девушки всегда казались привлекательными.
   – Спасибо тебе, Бран, – улыбнулась Джудит. – Мне надо закончить и отнести шкатулку в комнату к бабушке. Честно говоря, я немного нервничаю из-за того, что вся эта роскошь находится в моей комнате. Я бы очень хотела помочь тебе, но, к сожалению, не могу.
   Брануэлл улыбнулся сестре, понемногу приходя в себя.
   – Ничего не бойся, – сказал он. – Молодые люди нередко попадают в подобные ситуации, но они всегда находят выход. И я найду.
   Джудит подумала, что эта фраза стала в последнее время девизом ее брата. Он найдет выход. Только Джудит не знала как.
   В конце концов, подумала девушка, все ляжет на плечи отца, а также мамы и девочек. А ей придется до конца дней своих жить в доме тетушки Эффингем. До этого момента она не осознавала, что в глубине души, до сих пор лелеет надежду вернуться однажды домой и зажить прежней спокойной жизнью.

Глава 12

   Сама природа, кажется, принарядилась по случаю садового праздника в Грандмезоне. Несмотря на облачное утро, грозившее обернуться дождем, день выдался ясным и солнечным, не слишком жарким. Гостиная была приготовлена специально для тех, кто собирался провести праздник в помещении, но стеклянные двери в сад были распахнуты и большинство гостей отдыхали на воздухе, прогуливались по дорожкам регулярного английского парка, сидели в розарии или прохаживались по тропинке вдоль бурлящего водного потока. На террасе длинные столы были накрыты хрустящими белыми скатертями и уставлены множеством аппетитных блюд, керамическими емкостями с чаем и кувшинами с лимонадом и пуншем.
   Джудит намеревалась хорошо провести время. Она надела свое любимое платье из бледно-зеленого муслина, которое, правда, не избежало переделки тетушкой Эффингем. На голове девушки красовалась одна из ее собственных шляпок. Джудит не ощущала себя красавицей, впрочем, она никогда не питала иллюзий относительно своей внешности. Однако сегодня понимала, что не так уж сильно отличается от большинства гостей, приглашенных из соседних поместий. Эти люди сильно уступали в роскоши и элегантности гостям Харвуда. Девушка имела возможность познакомиться с некоторыми из них, когда накануне разносила приглашения на бал.
   Первые полчаса она провела в беседе с дочерью и женой викария, решив, что со временем их знакомство может перерасти в дружбу. Они, в свою очередь, представили девушку еще нескольким гостям, которые вежливо поздоровались, вместо того чтобы окинуть ее презрительным взглядом или, того хуже, быстро отвернуться, как будто она была пустым местом. Примерно через час Джудит отправилась в гостиную проведать бабушку и захватила для нее с террасы блюдо с закусками. Они с удовольствием посидели вдвоем, пока леди Бимиш не нарушила их уединения и не уговорила старушку пройти в розарий.
   «Праздник удался на славу», – поймала себя на мысли Джудит, оставив двух закадычных подруг вдвоем. Повсюду вокруг нее раздавались громкие голоса, слышался смех. Девушке казалось, что все без исключения молодые люди собирались в небольшие группы или разбивались по парам, всем своим видом излучая молодость и хорошее настроение, наслаждаясь обществом друг друга. Даже гости старшего возраста пришли на праздник с кем-то из своих близких. Впрочем, у нее тоже был близкий человек – ее бабушка.
   Джулиана стояла в окружении ближайших подруг и нескольких джентльменов. Лорд Рэнналф находился рядом, как и весь сегодняшний день, а кузина обратила к нему сияющее улыбкой лицо.
   Он действительно собирался жениться на Джулиане.
   Джудит внезапно захотелось остаться одной. Она вдруг поняла, чего с ней никогда прежде не случалось, что в толпе людей можно чувствовать себя ужасно одиноко. Никто не обращал на нее внимания. Девушка была уверена, что на заднем дворе любого особняка всегда тихо и уединенно. Обогнув дом, она, как и ожидала, оказалась на огороде. К счастью, поблизости никого не было, и Джудит облегченно вздохнула.
   Девушка твердо сказала себе, что преодолеет это ощущение ненужности, потерю уверенности и жалость к самой себе.
   С другой стороны дома располагались конюшни, а за ними выгон. Девушка прошла вдоль огороженной забором лужайки, полюбовалась на лошадей, мирно щиплющих траву, с удовлетворением отметив, что поблизости нет конюхов.
   Дорога позади конюшен спускалась поросшими травой уступами к небольшой рощице. Джудит почти бегом спустилась по природным, ступенькам и оказалась в зарослях рододендрона, чей тяжелый аромат внезапно сковал девушку. Впереди она увидела хорошенький летний домик, а позади него – поросший лилиями пруд.
   Шестиугольный летний домик с остроконечной крышей, покрытой дранкой, выглядел абсолютно глухим. Девушка потянула дверную ручку, и та неожиданно подалась на хорошо смазанных петлях, открыв взору плиточный пол и обитые кожей скамейки вдоль стен. Очевидно, этот домик иногда посещали. Здесь было чисто. На одной скамье стояли несколько книг. Тем не менее вряд ли это строение служило кому-то убежищем, раз оно даже не было закрыто.
   Джудит вошла внутрь, оставив дверь открытой. Ей хотелось вдыхать свежий воздух, напоенный ароматом рододендрона, слушать пенис птиц и беспрепятственно любоваться красивым, ухоженным прудиком с лилиями. Под сенью деревьев вода в нем казалась темно-зеленой, и от этого лилии выглядели ослепительно белыми.
   «Вот он, рай на земле», – подумала Джудит, усаживаясь на скамейку и складывая руки на коленях. Впервые за весь день она позволила себе расслабиться. Тоска по дому, одиночество и сердечная боль отошли в сторону. Не в ее привычке было подолгу предаваться грустным мыслям, тем более что она и так страдала уже слишком долго. Здесь царили мир и красота, способные залечить истерзанную душу, и Джудит с радостью приняла подарок судьбы, открыв всю себя для этого волшебства.
   Девушка сделала глубокий вдох и ощутила приятную слабость во всем теле. Просидев так несколько минут, она закрыла глаза и почувствовала себя счастливой. Она напрочь забыла о времени.
   – Бог мой, милая картина, – произнес мягкий голос, неожиданно вернув Джудит к неприятной действительности.
   Прислонившись плечом к дверному косяку и скрестив обутые в сапоги ноги, на пороге стоял Хорэс Эффингем.
   – О, – воскликнула девушка, – вы напугали меня! Я гуляла, набрела на этот домик и присела отдохнуть на несколько минут. Мне пора возвращаться. – Поднявшись па ноги, девушка вдруг обнаружила, что помещение не такое уж и большое.
   – Почему? – спросил Хорэс, не сдвинувшись с места. – Потому что у миссис Эффингем могут возникнуть какие-то поручения для вас? Потому что вашей бабушке нужен кто-то, чтобы поднести пирожные? Садовый праздник продлится еще некоторое время, а мы, гости Харвуда, останемся ненадолго после того, как остальные приглашенные разъедутся. Вам это известно? Мы приглашены на ужин. Расслабьтесь. Вас еще не скоро хватятся.
   Именно этого Джудит и боялась.
   – Здесь очень красиво, не так ли? – бодро проговорила она. «А еще очень далеко от дома и уединенно».
   – Очень, – согласился Хорэс, не отводя от девушки глаз, – А будет еще красивее без накидки и шляпы.
   Джудит улыбнулась:
   – Это комплимент, мистер Эффингем? Спасибо. Вы побудете здесь некоторое время? Или пойдете вместе со мной в дом?
   – Джудит, – Хорэс улыбнулся, обнажив великолепные белые зубы, – тебе нет необходимости стесняться или называть меня мистером Эффингемом. Я видел, как ты ушла с праздника, почувствовав себя одинокой и покинутой. Тебя здесь не сумели оценить, не так ли? Все потому, что мачеха обращается с тобой как с бедной родственницей, и укрепила всех гостей во мнении, что ты бабушкина компаньонка. Еще потому, что тебя заставляют ходить в этой ужасной одежде. Я единственный мужчина из присутствующих, за исключением твоего брата, кто имел удовольствие заглянуть за непрезентабельный фасад.
   Джудит мысленно обругала себя за то, как оделась в день приезда Брануэлла. Этот мужчина никогда даже не обратил бы на нее внимания, если бы видел ее одетой только так, | как сейчас. Девушка не смогла дать достойный ответ на его замечание.
   – Хочу заметить, тебя совсем недооценивают, – продолжал Хорэс.
   – Ну что же; – рассмеялась Джудит, – спасибо. Но мне правда пора идти. – Девушка сделала шаг вперед. Сделав второй, она рисковала столкнуться с молодым человеком. Но, как и во время лесной прогулки, Хорэс продолжал твердо стоять на месте, даже не попытавшись уступить дорогу. – Простите меня, пожалуйста, мистер Эффингем.
   – Осмелюсь предположить, – вкрадчиво проговорил Хорэс, – что в доме священника ты получила очень строгое воспитание, Джудит. Знаешь, небольшая шалость может иногда доставить много удовольствия, особенно когда вечеринка такая скучная.
   – Меня не привлекают никакие шалости!
   – Это потому, что ты ни разу не пробовала, – парировал Хорэс. – Мы восполним пробел в твоем образовании, Джудит. Как ты думаешь, можно ли рассчитывать на более живописные декорации для первого урока?
   – С меня довольно, – коротко ответила девушка. Сейчас она не на шутку перепуталась, ибо Хорэс был похож на человека, который не примет отрицательного ответа, даже резко высказанного. – Я ухожу. И советую вам не мешать мне. Вряд ли тетушка Луиза и дядя Джордж будут довольны вашим поведением.
   Хорэс расхохотался, все происходящее искренне веселило его.
   – Бедная невинная девочка! – воскликнул он. – Неужели ты и вправду думаешь, что они будут меня в чем-то обвинять? И ты всерьез думаешь, что наябедничаешь им? – Хорэс сделал шаг вперед. Джудит отступила.
   – Я не хочу этого, мистер Эффингем. С вашей стороны будет бесчестно подойти ко мне еще хоть на шаг или продолжить разговор на неприятную мне тему. Позвольте мне уйти.
   Вместо того чтобы отступить, Хорэс Эффингем поднял руку, рванул ленты накидки и швырнул ее вместе со шляп-кок на скамейку. Волосы рассыпались по плечам Джудит, и она услышала, как он шумно втянул в себя воздух.
   Это было последнее, что девушка сознательно видела и слышала. Ей показалось, что прошла целая вечность, хотя на самом деле все заняло не больше пары минут. Затем она слепо бросилась на Хорэса, сжав руки в кулаки, пиная его ногами, вцепившись зубами в первое, что попалось на ее пути. И только потом она поняла, что ни разу даже не вскрикнула. Она не привыкла решать проблемы криком. Каким-то непостижимым образом часть ее тела отделилась от нее, сделала шаг назад и остановилась, бесстрастно наблюдая затем, как Джудит пытается освободиться и как Хорэс легко сводит на нет ее усилия, не переставая тихонько посмеиваться.
   В следующую секунду ее тело оказалось прижато к телу мужчины, платье задралось до самых колен, между ног втиснулось мужское бедро, руки были намертво прижаты к его широкой груди, а отвратительные мокрые раскрытые губы мекали ее рот. В это мгновение сознание вернулось к Джудит. Этот человек намеревался изнасиловать ее, и она была не в силах остановить его. Но она просто так не сдастся. Девушка продолжала упорствовать, все больше поддаваясь панике от сознания того, что любые попытки освободиться лишь сильнее веселят и распаляют мужчину.
   И вдруг без какого-либо предупреждения она сказалась на свободе. Пораженная, она в недоумении уставилась на нечто огромное, оторвавшее от нее Хорэса. Нечто приняло облик лорда Рэнналфа Бедвина, который как следует встряхнул Хорэса, вышвырнул его на улицу и, выйдя следом за ним, прижал спиной к дереву.
   Джудит, как во сне, дотянулась рукой до ближайшего подоконника и тяжело оперлась о него.
   – Возможно, от вашего внимания ускользнуло, – свистящим шепотом выговаривал лорд Рэнналф, – что леди не разделяет ваших желаний.
   – А это как раз и возбуждает больше всего, не правда ли, Бедвин? – парировал Хорэс, тщетно пытаясь сбросить с себя руки лорда, крепко державшие его за лацканы пиджака. – Она больше стеснялась, чем не хотела. Мы оба это знаем… О-о-о!
   Лорд Рэнналф замахнулся и нанес Хорэсу удар кулаком в живот.
   – Мы оба знаем лишь то, – процедил он сквозь стиснутые зубы, – что назвать вас червем значит обидеть славный мир фауны.
   – Если бы вы сами попытались с ней… О-о-о! – Хорэс сложился пополам, получив новый удар, но вторая рука лорда Бедуина надежно удерживала его на месте.
   – Скажите спасибо, – прошипел он, – что вы находитесь в доме моей бабушки на празднике. В противном случае я с удовольствием отослал бы мисс Лоу и задал вам трепку, которой вы заслуживаете. Уверен, в конце вы лежали бы на полу в луже крови, а ваше лицо превратилось бы в сплошной синяк.
   Он опустил руки, и Хорэс с жалким видом отошел от дерева и начал приводить в порядок сюртук и сорочку.
   – Вы так думаете, Бедвин? – с нарочитой беспечностью спросил он. – Боже мой, и все из-за проститутки, которая рада вниманию любого, кто носит брюки.
   Лорд Рэнналф прекрасно помнил, что драка может спровоцировать скандал на садовом празднике леди Бимиш, поэтому ни один из его ударов не был направлен Хорэсу в лицо. Тесно прижавшись к подоконнику, Джудит наблюдала за происходящим, с трудом отдавая себе отчет в том, что Хорзс, хотя и пытался махать кулаками, не нанес ни одного серьезного удара. Это не было дракой, хотя Эффингем имел все шансы начать ее. Это больше походило на наказание, и оно закончилось, когда обидчик Джудит оказался на земле, стоя на четвереньках, шумно кашляя и сплевывая на траву.
   – Вам, очевидно, будет угодно отказаться от ужина, Эффингем, – проговорил лорд Рэнналф абсолютно ровным голосом, как будто ничего не произошло. – Меня стошнит, если я увижу вас за столом в доме своей бабушки. И в будущем держитесь подальше от мисс Лоу, слышите? Даже когда я буду не в состоянии следить за вами. Я все равно узнаю, и уж тогда ваша жизнь будет висеть на волоске… в лучшем случае. А теперь убирайтесь.