Страница:
Ее рука оказалась зажата в его ладони, прежде чем Рэнналф успел сообразить, что делает.
– Да и чего вам стыдиться, – сказал он, – если вы ей обязаны своей красотой, талантом и богатством натуры?
Но, даже произнося эти слова, Рэнналф отчетливо сознавал, что члены его семьи воспротивятся браку с женщиной, имеющей столь запятнанное прошлое. Удивительно, что бабушка, зная правду о своей подруге, сочла Джулиану Эффингем достойной невестой, несмотря на то что по линии отца ее родословная была безукоризненной. Бьюкасл скорее всего придерживается иного мнения на этот счет.
– Скажите мне кое-что, – голос Джудит неожиданно прозвучал глухо и сдавленно, – только, пожалуйста, честно. Умоляю вас, не лгите. Я красива?
Рэнналф внезапно понял, почему она привыкла стыдиться своих рыжих волос и прятать их под шляпку, почему искренне считает себя дурнушкой. Каждый раз, глядя па нее, мистер Лоу, суровый священник, думал о своей матери, которая могла еще опорочить его перед паствой и друзьями, если правда выплывет наружу. Видимо, он воспринимал вторую дочь как свой тяжелый крест.
Свободной рукой Рэнналф взял девушку за подбородок и поднял к себе ее лицо. Щеки ее зарделись от смущения.
– Я знал многих женщин, Джудит, – сказал он. – я имел возможность наслаждаться самыми прекрасными из них, издалека восхищаться некоторыми недоступными, галантно преследовать других. Так поступают все богатые, праздные, пресыщенные джентльмены. Могу сказать откровенно, что никогда в своей жизни не встречал я женщины, чья красота могла бы сравниться с вашей.
Неужели это правда, неужели эти слова были произнесены искренне? Неужели она действительно красивая? Или он имел в виду только хорошенькую обертку, в которую завернута настоящая Джудит Лоу? Какая разница! В конце концов прав был тот, кто сказал, что настоящая красота заключена в душе человека.
– Ты очень красива, – прошептал Рэнналф, а потом наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
– Правда? – Когда она подняла голову, в ее зеленых глазах стояли слезы. – У меня не вульгарная внешность? Я не выгляжу распутной?
– Как вообще может красота быть вульгарной? – удивился лорд.
– Когда мужчины смотрят на меня, – призналась Джудит, – и видят меня целиком, они вожделеют меня.
– Это потому, что женская красота всегда желанна мужчине, – ответил Рэнналф. – А те из них, кто не умеет себя сдерживать и понятия не имеет о галантности, просто вожделеют красоту. Красота не убывает оттого, что вызывает у некоторых непристойные мысли.
– Но вы же не вожделели меня, – заметила Джудит. Рэнналфу стало очень стыдно. Он обратил внимание на эту женщину, преследовал ее и добивался только из чистого вожделения.
– Разве? – выдохнул он.
Джудит покачала головой.
– Я помню нечто особенное в твоих глазах, – прошептал он, – помимо твоих слов и действий. Может быть, легкий…. юмор? Не могу подобрать подходящего слова. От тебя меня не бросало в дрожь, мне было… радостно.
Боже, помоги ему!
– Ты дал мне почувствовать себя красивой, – сказала Джудит, мечтательно улыбнувшись, – впервые в жизни. Спасибо тебе.
Рэнналф смущенно сглотнул. Его бы следовало высечь то, что он с ней сделал, а она говорит ему спасибо.
– Нам лучше вернуться в дом, – заметила девушка, стоило ему убрать руку от ее лица, – кажется, будет дождь.
Они встали, отряхнули траву с одежды. Джудит аккуратно надела шляпку и завязала большой бант на сторону под подбородком. Она определенно выглядела лучше без чепца, в соломенной шляпке.
– Я перейду через холм, а вы можете обойти его спереди, – сказала девушка.
Но у Рэнналфа возникла другая идея, которую он высказал тут же, не успев ничего как следует обдумать.
– Давайте пойдем вместе, – предложил он. – Здесь нас все равно никто не увидит.
Лорд предложил девушке свою руку, которую та приняла после минутного колебания, и вместе они начали взбираться вверх по склону. Редкие капли дождя то и дело шлепались им на головы с нахмурившегося неба.
– Мне кажется, – сказала Джудит, – что вы здесь, за городом, умираете от скуки. Тем не менее вы не захотели принимать участие во многих развлечениях на этой неделе.
– Я изучаю вопросы землевладения и управления поместьем, – отозвался Рэнналф, – и получаю от этого огромное удовольствие.
Девушка недоуменно воззрилась па своего спутника.
– Получаете от этого удовольствие? – Она звонко рассмеялась.
Рэнналф тоже не смог сдержать улыбки.
– Я ничего подобного не ожидал, – признался он. – Когда-нибудь Грандмезон станет моим, а я до сих пор не интересовался его делами. Теперь все изменилось. Представьте меня через несколько лет: я буду каждый день обходить свои владения, одетый в безразмерный сюртук, с косматой собакой у ног, и все мои разговоры будут вертеться вокруг Урожаев, дренажа и домашнего скота.
– Такое трудно вообразить, – снова рассмеялась Джудит. – Расскажите мне о своих делах. Чему вы успели научиться? Что нового увидели? Планируете ли провести какие-либо изменения, когда поместье станет вашим?
Сначала Рэнналф подумал, что она спрашивает чисто из вежливости, но очень скоро стало понятно, что Джудит искренне заинтересована. Так что всю дорогу до дома он без умолку говорил на темы, которые всего пару недель назад вызвали бы у него отчаянную зевоту.
Две пожилые леди продолжали сидеть в гостиной, где их оставил Рэнналф. Джудит высвободила свою руку и хотела пройти сразу к себе в комнату, но лорд ей не позволил.
– Там только моя бабушка и твоя, – резонно заметил он. – Остальные еще не вернулись.
Они под руку вошли в гостиную, и пожилые леди переглянулись.
– Я встретил мисс Лоу на прогулке, – сказал он, – и мы в течение целого часа наслаждались обществом друг друга.
От внимания Рэнналфа не укрылось, что взгляд леди Бимиш стал острым.
– Мисс Лоу, – проговорила она, – у вас очень милая шляпка. Почему я ее раньше на вас не видела? Свежий воздух придал вашему личику нежный румянец. Посидите со мной и расскажите, где вы научились так замечательно играть.
Рэнналф тоже принял предложение сесть, предварительно потянув за сонетку: миссис Лоу хотела вызвать горничную и попросить ее принести новый поднос с чаем.
Глава 15
– Да и чего вам стыдиться, – сказал он, – если вы ей обязаны своей красотой, талантом и богатством натуры?
Но, даже произнося эти слова, Рэнналф отчетливо сознавал, что члены его семьи воспротивятся браку с женщиной, имеющей столь запятнанное прошлое. Удивительно, что бабушка, зная правду о своей подруге, сочла Джулиану Эффингем достойной невестой, несмотря на то что по линии отца ее родословная была безукоризненной. Бьюкасл скорее всего придерживается иного мнения на этот счет.
– Скажите мне кое-что, – голос Джудит неожиданно прозвучал глухо и сдавленно, – только, пожалуйста, честно. Умоляю вас, не лгите. Я красива?
Рэнналф внезапно понял, почему она привыкла стыдиться своих рыжих волос и прятать их под шляпку, почему искренне считает себя дурнушкой. Каждый раз, глядя па нее, мистер Лоу, суровый священник, думал о своей матери, которая могла еще опорочить его перед паствой и друзьями, если правда выплывет наружу. Видимо, он воспринимал вторую дочь как свой тяжелый крест.
Свободной рукой Рэнналф взял девушку за подбородок и поднял к себе ее лицо. Щеки ее зарделись от смущения.
– Я знал многих женщин, Джудит, – сказал он. – я имел возможность наслаждаться самыми прекрасными из них, издалека восхищаться некоторыми недоступными, галантно преследовать других. Так поступают все богатые, праздные, пресыщенные джентльмены. Могу сказать откровенно, что никогда в своей жизни не встречал я женщины, чья красота могла бы сравниться с вашей.
Неужели это правда, неужели эти слова были произнесены искренне? Неужели она действительно красивая? Или он имел в виду только хорошенькую обертку, в которую завернута настоящая Джудит Лоу? Какая разница! В конце концов прав был тот, кто сказал, что настоящая красота заключена в душе человека.
– Ты очень красива, – прошептал Рэнналф, а потом наклонился и нежно поцеловал ее в губы.
– Правда? – Когда она подняла голову, в ее зеленых глазах стояли слезы. – У меня не вульгарная внешность? Я не выгляжу распутной?
– Как вообще может красота быть вульгарной? – удивился лорд.
– Когда мужчины смотрят на меня, – призналась Джудит, – и видят меня целиком, они вожделеют меня.
– Это потому, что женская красота всегда желанна мужчине, – ответил Рэнналф. – А те из них, кто не умеет себя сдерживать и понятия не имеет о галантности, просто вожделеют красоту. Красота не убывает оттого, что вызывает у некоторых непристойные мысли.
– Но вы же не вожделели меня, – заметила Джудит. Рэнналфу стало очень стыдно. Он обратил внимание на эту женщину, преследовал ее и добивался только из чистого вожделения.
– Разве? – выдохнул он.
Джудит покачала головой.
– Я помню нечто особенное в твоих глазах, – прошептал он, – помимо твоих слов и действий. Может быть, легкий…. юмор? Не могу подобрать подходящего слова. От тебя меня не бросало в дрожь, мне было… радостно.
Боже, помоги ему!
– Ты дал мне почувствовать себя красивой, – сказала Джудит, мечтательно улыбнувшись, – впервые в жизни. Спасибо тебе.
Рэнналф смущенно сглотнул. Его бы следовало высечь то, что он с ней сделал, а она говорит ему спасибо.
– Нам лучше вернуться в дом, – заметила девушка, стоило ему убрать руку от ее лица, – кажется, будет дождь.
Они встали, отряхнули траву с одежды. Джудит аккуратно надела шляпку и завязала большой бант на сторону под подбородком. Она определенно выглядела лучше без чепца, в соломенной шляпке.
– Я перейду через холм, а вы можете обойти его спереди, – сказала девушка.
Но у Рэнналфа возникла другая идея, которую он высказал тут же, не успев ничего как следует обдумать.
– Давайте пойдем вместе, – предложил он. – Здесь нас все равно никто не увидит.
Лорд предложил девушке свою руку, которую та приняла после минутного колебания, и вместе они начали взбираться вверх по склону. Редкие капли дождя то и дело шлепались им на головы с нахмурившегося неба.
– Мне кажется, – сказала Джудит, – что вы здесь, за городом, умираете от скуки. Тем не менее вы не захотели принимать участие во многих развлечениях на этой неделе.
– Я изучаю вопросы землевладения и управления поместьем, – отозвался Рэнналф, – и получаю от этого огромное удовольствие.
Девушка недоуменно воззрилась па своего спутника.
– Получаете от этого удовольствие? – Она звонко рассмеялась.
Рэнналф тоже не смог сдержать улыбки.
– Я ничего подобного не ожидал, – признался он. – Когда-нибудь Грандмезон станет моим, а я до сих пор не интересовался его делами. Теперь все изменилось. Представьте меня через несколько лет: я буду каждый день обходить свои владения, одетый в безразмерный сюртук, с косматой собакой у ног, и все мои разговоры будут вертеться вокруг Урожаев, дренажа и домашнего скота.
– Такое трудно вообразить, – снова рассмеялась Джудит. – Расскажите мне о своих делах. Чему вы успели научиться? Что нового увидели? Планируете ли провести какие-либо изменения, когда поместье станет вашим?
Сначала Рэнналф подумал, что она спрашивает чисто из вежливости, но очень скоро стало понятно, что Джудит искренне заинтересована. Так что всю дорогу до дома он без умолку говорил на темы, которые всего пару недель назад вызвали бы у него отчаянную зевоту.
Две пожилые леди продолжали сидеть в гостиной, где их оставил Рэнналф. Джудит высвободила свою руку и хотела пройти сразу к себе в комнату, но лорд ей не позволил.
– Там только моя бабушка и твоя, – резонно заметил он. – Остальные еще не вернулись.
Они под руку вошли в гостиную, и пожилые леди переглянулись.
– Я встретил мисс Лоу на прогулке, – сказал он, – и мы в течение целого часа наслаждались обществом друг друга.
От внимания Рэнналфа не укрылось, что взгляд леди Бимиш стал острым.
– Мисс Лоу, – проговорила она, – у вас очень милая шляпка. Почему я ее раньше на вас не видела? Свежий воздух придал вашему личику нежный румянец. Посидите со мной и расскажите, где вы научились так замечательно играть.
Рэнналф тоже принял предложение сесть, предварительно потянув за сонетку: миссис Лоу хотела вызвать горничную и попросить ее принести новый поднос с чаем.
Глава 15
Джудит сомневалась, стоит ли ей пойти на бал в Харвуде, несмотря на то что бабушка настаивала на ее присутствии, хотя бы для того, чтобы составить ей компанию.
– Боюсь, все молодые джентльмены передерутся за право потанцевать с тобой, – сказала она. – Я заметила, как изменилось их отношение к тебе за эту неделю, дорогая.
Впрочем, это рано или поздно должно было произойти. Ты такая же моя внучка, как Джулиана и Брануэлл.
Надо признаться, возможность пойти на бал и танцевать в паре с блестящими джентльменами казалась девушке очень соблазнительной. Она всегда с удовольствием посещала всякого рода собрания у себя дома и никогда не испытывала недостатка в партнерах. Но если раньше она считала, что мужчины приглашают ее на танец только из вежливости, то теперь ее мысли приняли иное направление.
«Я никогда не встречал женщины, чья красота могла бы сравниться с вашей».
Джудит страстно хотелось пойти на бал, но она боялась, что лорд Рэнналф специально выберет это главное событие двух праздничных недель в Харвуде, чтобы объявить о своей помолвке с Джулианой. Она не сможет находиться там и слышать его голос и видеть торжествующее выражение на лицах Джулианы и тетушки Эффингем. Она не вынесет его взгляда; исполненного презрительной насмешки. Джудит не сомневалась, что он посмотрит на нее именно так.
Девушка почти решила не ходить на бал, когда однажды после завтрака встретила на лестнице спускающегося вниз Брануэлла.
– Доброе утро, Джуд! – Брат похлопал ее по плечу и чмокнул в щеку. – Ты у нас ранняя пташка. Зато, наверное, днем любишь поспать. Все парни мечтают потанцевать с тобой и попросили меня убедить тебя прийти сегодня вечером на бал, как будто это я запрещал тебе принимать участие в развлечениях. Подозреваю, что во всем виновата тетушка Луиза, – сказал он и, быстро оглядевшись, понизил голос. – Знаешь, мне очень неприятно, что с моей сестрой обращаются, как с простой служанкой, только потому, что отец – священник, а дядя – настоящий набоб.
– Я вообще-то не слишком люблю танцевать, Бран, – солгала она.
– Лгунишка! – ласково укорил ее брат. – Все вы, девушки, любите балы. Послушай, Джуд, как только я расплачусь с этими беспардонными, надоедливыми торговцами, я устроюсь на какую-нибудь должность и сколочу себе состояние. И тогда ты сможешь вернуться домой, и все мои сестры найдут себе достойных мужей. Все будет хорошо.
Джудит не стала рассказывать брату, что ей и так придется с позором вернуться домой, а на ее место приедет Хилари.
– Но как ты собираешься выплатить свои долги, Бран? – неохотно спросила Джудит. Она всю неделю старалась не думать о его проблемах. В какой-то безумный момент она даже хотела попросить бабушку…
На секунду с его лица исчезло бодрое выражение, но он тут же снова улыбнулся, излучая всегдашнюю жизнерадостность и беззаботность.
– Что-нибудь обязательно подвернется, – заверил он сестру, – у меня есть все основания надеяться. Не забивай себе голову моими проблемами. Лучше подумай о бале. Обещаешь прийти, Джуд?
– Хорошо, – быстро ответила Джудит и продолжила свой путь вверх по лестнице, – я обязательно приду.
– Отлично! – крикнул ей вслед Брануэлл.
Джудит решила, что позволит себе одну вольность, прежде чем отправится домой. Она пойдет на бал. И пойдет туда в качестве Джудит Лоу, а не в роли бедной родственницы, которую скрывают от посторонних глаз подобно старой сиделке. Она будет танцевать с каждым джентльменом, пригласившим ее. А если даже никто не захочет с ней танцевать, она посидит рядом с бабушкой и все равно получит удовольствие от этого вечера. Если будет объявлено о помолвке Джулианы… На мгновение с девушки слетела вся бравада. Она взялась за ручку двери. Если объявят о помолвке Джулианы с лордом Рэнналфом, она вскинет подбородок, улыбнется и придаст своему лицу выражение истинного благородства.
Как могло случиться, недоумевала Джудит, что легкий поцелуй в губы, подаренный ей вчера Рэнналфом, всколыхнул в ее душе такую же бурю эмоций, как и первый сексуальный контакт в гостинице у ярмарочной площади несколько недель назад? Может быть, потому что тогда это было всего лишь физическое влечение, тогда как вчера… что? Не любовь. Возможно, нежность? Он назвал ее красавицей, а потом поцеловал. Но не повинуясь желанию, хотя оба они в тот момент испытали нечто на него похожее. В том поцелуе было что-то большее, чем просто желание. В нем была… да, наверное, это была нежность.
Может, в конце концов, вернувшись домой, ей удастся свыкнуться с мыслью, что он женат на Джулиане, и тогда она переживет свой украденный сон и будет жить воспоминаниями о нем.
– Да, приходила, – честно признался лорд.
– И что? – Бабушка сидела в салоне на первом этаже особняка и выглядела сегодня более хрупкой и беззащитной, чем обычно, хотя спину держала прямо, как шест, не опираясь на спинку стула.
– Это до сих пор твоя сокровенная мечта? – осведомился Рэнналф.
Прежде чем ответить, старушка внимательно вгляделась в лицо внука.
– Моя сокровенная мечта? – переспросила она. – Нет, Рэнналф, я только мечтаю увидеть тебя счастливым. Даже если счастье для тебя заключается в холостяцкой жизни.
Итак, бабушка освободила его от данного обещания и едала понять, как сильно любит его.
– Да нет, – возразил он, – не думаю, что останусь один, бабушка. Как только человек начинает интересоваться землей, он понимает и ценит вечный цикл жизни и смерти, обновления и продолжения рода. Так же, как ты надеешься, что эта земля перейдет мне и моим потомкам, так и я хочу быть уверен, что передам свою собственность сыну, может быть, дочери или внуку. Я обязательно женюсь.
До этого момента Рэнналф не мог четко сформулировать свои мысли на этот счет, хотя сердцем чувствовал, что они правильные.
– На Джулиане Эффингем? – спросила старушка. Рэнналф взглянул на бабушку. Нельзя позволять даже сильной любви влиять на твою сущность.
– Нет, не на Джулиане Эффингем. Мне очень жаль, бабушка. Я не чувствую привязанности к этой девушке, более того – испытываю к ней острую неприязнь.
– У меня камень с души свалился, – сказала леди Бимиш, несказанно удивив внука. – С моей стороны это была глупая затея, я пошла на поводу у эгоистичного желания женить тебя, пока не стало слишком поздно.
– Бабушка…
Она подняла руку, приказывая внуку замолчать.
– Ты питаешь нежные чувства к мисс Лоу? – осведомилась она.
Рэнналф недоуменно воззрился на нее и прочистил горло.
– К мисс Лоу?
– У нее есть много достоинств, которые начисто отсутствуют у се кузины, – заметила леди Бимиш.
– Она бедна, – коротко отозвался Рэнналф, поднялся со стула и направился к стеклянным дверям в сад, которые сегодня утром были закрыты, чтобы защитить обитателей дома от зябкого облачного дня. –Если я правильно предполагаю, этот бездельник, ее брат, в скором времени разденет всю семью до нитки. Ее отец – приходской священник, сын бывшей актрисы и внук торговца тканями. Ее мать, похоже, настоящая леди, хотя вполне вероятно, что она не обладала ни богатством, ни положением в обществе, пока не стала женой преподобного Лоу.
– А-а, во-от оно что, – протянула леди Бимиш, – ты ее стыдишься.
– Стыжусь? – Резко нахмурившись, лорд бросил взгляд на фонтан за окном. – Чтобы стыдиться этой женщины, надо иметь к ней какие-то чувства.
– А у тебя их нет?
В его дерзкие планы вчера входило дать понять бабушке, что между ним и мисс Лоу что-то есть. Но она не проронила ни слова об этом по дороге домой и в течение всего дня. Лорд бросил на пожилую леди взгляд через плечо.
– Бабушка, – начал он, – по твоей просьбе я две недели назад отправился с ней на прогулку. Неделю назад, я настоял на том, чтобы она выступила на вечере в Грандмезоне, потому что все остальные гости уже успели продемонстрировать свои таланты. Вчера я встретил ее в саду в Харвуде, и мы целый час гуляли и разговаривали. С чего вдруг я должен был почувствовать к ней нечто особенное?
– Было бы даже странно, если бы ты ничего к ней не почувствовал, – заметила бабушка. – В тот вечер выяснилось, что она потрясающе красивая женщина, а я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понять твое пристрастие к красивым особам противоположного пола. Однако она не просто красива. Она продемонстрировала еще и незаурядные умственные способности. Впрочем, как и ты, особенно в этот приезд, когда решил наконец заняться делами поместья. Кроме того, Рэнналф, когда вы вернулись с прогулки, у тебя было особенное выражение лица.
– Особенное выражение? – Лорд нахмурился. – Ты имеешь в виду выражение глупой влюбленности? У меня и в мыслях такого не было.
В глубине души Рэнналф надеялся, что бабушка станет с ним спорить, подбадривать; убеждать, что это будет неплохая партия.
– Нет, – возразила леди Бимиш, – если бы это было просто глупое мужское выражение лица, я бы промолчала. Хотя мой долг предупредить тебя, что мисс Лоу – настоящая леди, племянница сэра Джорджа Эффингема и внучка моей ближайшей подруги…
Рэнналф снова почувствовал укол вины.
– …Бьюкасл никогда не одобрит такой союз, – заметил он.
– Тем не менее, Эйдан только что женился на дочери угольщика, и Бьюкасл не только принял ее, но даже представил королеве и устроил в Бедвин-Хаусе бал в ее честь.
– В случае с Эйданом Бьюкасла поставили перед фактом, – ответил Рэнналф. – Он постарался хоть как-то исправить ужасную ошибку брата.
– Через минуту ты поможешь мне подняться наверх, – сказала бабушка, – но сначала я кое-что скажу тебе, Рэнналф. Если ты позволишь гордости и стыду вытеснить из сердца нежность и таким образом потеряешь шанс жениться на женщине, которая удовлетворит все твои требования, в том числе и жажду сердца, то с твоей стороны будет несправедливо винить в этом Бьюкасла.
– Я не стыжусь ее, – возразил Рэнналф. – Совсем наоборот, я… – Лорд осекся и поспешил к бабушке, которая в этот момент поднялась из кресла.
– Думаю, ты хотел сказать, что влюблен в нее, – закончила она за внука, легко опершись о его руку, – но ни один уважающий себя Бедвин не признается в столь глупых сантиментах, не так ли?
Это не правда, подумал Рэнналф. К собственному стыду, он до сих пор вожделел Джудит Лоу. Она ему нравилась. Его тянуло к ней. Он поймал себя на мысли, что днем практически постоянно думает о ней, а ночью видит во дне. Рэнналф обнаружил, что может разговаривать с ней так, как ни с одной другой женщиной, за исключением, пожалуй, Фреи. Но даже в разговоре с сестрой он не мог избавиться от привычного пресыщенного цинизма. Он не представлял себе, как можно с увлечением рассказывать Фрее об управлении поместьем и фермерском хозяйстве. С Джудит Лоу он мог расслабиться и быть самим собой, хотя у него было такое чувство, что свое настоящее "я" он начат постигать только в последние две недели.
Похоже, бабушка только что дала свое благословение на то, чтобы он ухаживал за Джудит Лоу. Быокасл… Ну, Вулфрик Быокасл был всего лишь его братом, а не опекуном.
Интересно, придет ли Джудит на бал сегодня вечером? Конечно, не далее как две недели назад она отвергла его предложение. Но возможно, ему удастся заставить ее изменить решение. Разумеется, придется вести себя крайне осмотрительно, чтобы не унизить мисс Эффингем. Несмотря на свою глупость и эгоистичность, она не заслуживала такого наказания.
После этого ее послали в деревню купить ленты для украшения прически Джулианы, потому что ленты, купленные накануне в городе, вдруг показались девушке неподходящими ни по ширине, ни по цвету. Джудит пришлось проделать длинный путь туда и обратно. В любое другое время девушка обрадовалась бы возможности побыть на свежем воздухе, несмотря на ненастную погоду. Но сегодня она надеялась успеть вымыть голову и немного отдохнуть до того, как надо будет одеваться на бал. Она почти бежала, чтобы выкроить немного времени для себя.
Когда вернулась, дверь в комнату Джулианы была слегка приоткрыта. Джудит подняла было руку, чтобы постучать, как вдруг из комнаты донесся смех Хорэса. В течение недели он не приставал к ней открыто, но не упускал возможности отпустить какую-нибудь грязную, циничную шутку. Девушка старалась по возможности избегать его. Вот и сейчас она решила подождать. Или лучше отнести ленты в комнату тетушки Эффингем.
– …Я просто обязана заполучить его, понимаешь? – продолжала Джулиана начатый разговор, причем голос ее звучал раздраженно:
– Я испытаю бесконечное унижение, если он не сделает мне предложение до того, как из Харвуда разъедутся гости. Все знают, что он за мной ухаживает. Всем известно, что я отвергла ухаживания всех моих поклонников, даже лорда Брейтуэйта, потому что лорд Рэнналф собирается попросить моей руки.
Джудит повернулась, чтобы уйти.
– Глупышка, ты обязательно его получишь, – сказал Хорэс. – Разве ты не слышала, что сказала мама? Он вынужден будет сделать тебе предложение. Все, что от тебя зависит, так это попасть в компрометирующую тебя ситуацию, вдвоем с ним, разумеется. Он поступит благородно, я знаю таких мужчин, как Бедвин. Для него быть джентльменом важнее всего на свете.
Теперь уже Джудит не могла заставить себя уйти.
– Хорэс прав, дорогая, – послышался голос тетушки Эффингем, – он просто обязан жениться на тебе, раз позволил увлечь юную, чувствительную душу.
– Но как мне это осуществить? – спросила Джулиана.
– Боже мой, – простонал Хорэс, – у тебя что, совсем нет воображения, Джулиана? Притворись, что тебе плохо холодно или жарко, так чтобы заманить его в укромный уголок. Например, в библиотеку. Туда, кроме отца, никто не ходит, да и он сегодня вечером сочтет своим долгом присутствовать на балу. Закройте за собой дверь. Подвинься к нему поближе. Сделай так, чтобы он обнял тебя и поцеловал. И тогда я как будто случайно застану вас, а лучше мы с отцом, Тогда о вашей помолвке будет объявлено еще до конца бала.
– Как ты уговоришь отца пойти вместе с тобой в библиотеку? – поинтересовалась Джулиана.
– Обещаю съесть свою новую касторовую шляпу, если я не найду способ заманить его в любимое место в доме, – сказал Хорэс.
– Мама?
– Отлично придумано, – скрипучим голосом проговорила леди Эффингем. – Ты же знаешь, дорогая, что, как только станешь леди Рэнналф Бедвин, сможешь всю жизнь посвятить тому, чтобы убедить мужа, как верно он однажды поступил. А у тебя тем временем будут богатство и положение в обществе.
– И Грандмезон, когда умрет леди Бимиш, – добавила Джулиана, – и, надеюсь, дом в Лондоне. Я уговорю его приобрести особняк в столице. Я стану невесткой герцога Быокасла и смогу часто бывать в Бедвин-Хаусе. Может быть, мы даже будем жить там во время сезона, вместо того чтобы покупать собственный дом. А лето мы, конечно, будем проводить в Линдсей-Холле. Я буду…
В этот момент Джудит подняла руку и решительно постучалась, дверь распахнулась, и она передала Джулиане ленты.
– Надеюсь, эти ленты вам подойдут, – вежливо проговорила она. – Это был единственный оттенок розового в магазине, но мне кажется, он выглядит очень неплохо, цвет более сочный, и он больше подходит к вашему цвету лица.
Джулиана размотала ленты, скользнула по ним равнодушным взглядом и швырнула их на туалетный столик за спиной.
– Нет, пожалуй, старые мне больше нравятся, – сказала она. – Ты ходила слишком долго, Джудит. Могла бы постараться ради собственной кузины.
– Мне кажется, кузина, – вмешался Хорэс, – ты смело можешь надевать любые ленты, которые Джудит посоветует не носить. Ах, какая бестактность с моей стороны! Разве розовый цвет не гармонирует с оттенком твоего платья? А какой же тогда гармонирует?
– Сегодня вечером Джудит, несомненно, лучше будет остаться в своей комнате, – сказала тетушка Эффингем, – Давай-ка повнимательнее рассмотрим две ленты, дорогая. Ты же не хочешь…
Джудит поспешно выбежала из комнаты и бросилась в свою спальню.
Неужели Рэнналф действительно собирается по доброй воле делать Джулиане предложение? Неужели Джулиана и тетушка Эффингем настолько отчаялись увидеть его мужем и зятем, что решились пойти на обман, заманить его в ловушку? Хорэс абсолютно прав, подумала Джудит. Лорд Рэнналф Бедвин – настоящий джентльмен, и он обязательно сделает предложение, если решит, что скомпрометировал девушку. Она могла убедиться в его благородстве на личном опыте.
С бешено колотящимся сердцем девушка вбежала в комнату и захлопнула за собой дверь. Трудно было смириться с мыслью, что он женится на Джулиане по собственной воле. Но мысль о том, что его заставят обманом…
Утром Джудит устранила всю тетушкину нелепость, Платье приняло свой изначальный вид, и Джудит пришила к нему крохотный кошелек из шелковой ленты персикового цвета. Несколько дней назад она получила его в подарок от бабушки, которая все равно им не пользовалась, а к цвету платья он очень подходил. Кошелек поместился на линии кокетки, и от него до пола спускались красивые ленты.
У Джудит не было горничной, которая помогла бы ей одеться. Правда, в доме отца она редко прибегала к помощи слуг, потому что, кроме нее, в услугах единственной служанки нуждались мать и три сестры. Джудит также привыкла причесываться сама, даже на торжества. Она успела вымыть и высушить волосы. Зачесала их назад, заплела в две косы, красиво уложила и заколола на затылке. Усевшись перед большим зеркалом за туалетный столик, она взяла маленькое зеркальце и удостоверилась, что с. прической все в порядке.
– Боюсь, все молодые джентльмены передерутся за право потанцевать с тобой, – сказала она. – Я заметила, как изменилось их отношение к тебе за эту неделю, дорогая.
Впрочем, это рано или поздно должно было произойти. Ты такая же моя внучка, как Джулиана и Брануэлл.
Надо признаться, возможность пойти на бал и танцевать в паре с блестящими джентльменами казалась девушке очень соблазнительной. Она всегда с удовольствием посещала всякого рода собрания у себя дома и никогда не испытывала недостатка в партнерах. Но если раньше она считала, что мужчины приглашают ее на танец только из вежливости, то теперь ее мысли приняли иное направление.
«Я никогда не встречал женщины, чья красота могла бы сравниться с вашей».
Джудит страстно хотелось пойти на бал, но она боялась, что лорд Рэнналф специально выберет это главное событие двух праздничных недель в Харвуде, чтобы объявить о своей помолвке с Джулианой. Она не сможет находиться там и слышать его голос и видеть торжествующее выражение на лицах Джулианы и тетушки Эффингем. Она не вынесет его взгляда; исполненного презрительной насмешки. Джудит не сомневалась, что он посмотрит на нее именно так.
Девушка почти решила не ходить на бал, когда однажды после завтрака встретила на лестнице спускающегося вниз Брануэлла.
– Доброе утро, Джуд! – Брат похлопал ее по плечу и чмокнул в щеку. – Ты у нас ранняя пташка. Зато, наверное, днем любишь поспать. Все парни мечтают потанцевать с тобой и попросили меня убедить тебя прийти сегодня вечером на бал, как будто это я запрещал тебе принимать участие в развлечениях. Подозреваю, что во всем виновата тетушка Луиза, – сказал он и, быстро оглядевшись, понизил голос. – Знаешь, мне очень неприятно, что с моей сестрой обращаются, как с простой служанкой, только потому, что отец – священник, а дядя – настоящий набоб.
– Я вообще-то не слишком люблю танцевать, Бран, – солгала она.
– Лгунишка! – ласково укорил ее брат. – Все вы, девушки, любите балы. Послушай, Джуд, как только я расплачусь с этими беспардонными, надоедливыми торговцами, я устроюсь на какую-нибудь должность и сколочу себе состояние. И тогда ты сможешь вернуться домой, и все мои сестры найдут себе достойных мужей. Все будет хорошо.
Джудит не стала рассказывать брату, что ей и так придется с позором вернуться домой, а на ее место приедет Хилари.
– Но как ты собираешься выплатить свои долги, Бран? – неохотно спросила Джудит. Она всю неделю старалась не думать о его проблемах. В какой-то безумный момент она даже хотела попросить бабушку…
На секунду с его лица исчезло бодрое выражение, но он тут же снова улыбнулся, излучая всегдашнюю жизнерадостность и беззаботность.
– Что-нибудь обязательно подвернется, – заверил он сестру, – у меня есть все основания надеяться. Не забивай себе голову моими проблемами. Лучше подумай о бале. Обещаешь прийти, Джуд?
– Хорошо, – быстро ответила Джудит и продолжила свой путь вверх по лестнице, – я обязательно приду.
– Отлично! – крикнул ей вслед Брануэлл.
Джудит решила, что позволит себе одну вольность, прежде чем отправится домой. Она пойдет на бал. И пойдет туда в качестве Джудит Лоу, а не в роли бедной родственницы, которую скрывают от посторонних глаз подобно старой сиделке. Она будет танцевать с каждым джентльменом, пригласившим ее. А если даже никто не захочет с ней танцевать, она посидит рядом с бабушкой и все равно получит удовольствие от этого вечера. Если будет объявлено о помолвке Джулианы… На мгновение с девушки слетела вся бравада. Она взялась за ручку двери. Если объявят о помолвке Джулианы с лордом Рэнналфом, она вскинет подбородок, улыбнется и придаст своему лицу выражение истинного благородства.
Как могло случиться, недоумевала Джудит, что легкий поцелуй в губы, подаренный ей вчера Рэнналфом, всколыхнул в ее душе такую же бурю эмоций, как и первый сексуальный контакт в гостинице у ярмарочной площади несколько недель назад? Может быть, потому что тогда это было всего лишь физическое влечение, тогда как вчера… что? Не любовь. Возможно, нежность? Он назвал ее красавицей, а потом поцеловал. Но не повинуясь желанию, хотя оба они в тот момент испытали нечто на него похожее. В том поцелуе было что-то большее, чем просто желание. В нем была… да, наверное, это была нежность.
Может, в конце концов, вернувшись домой, ей удастся свыкнуться с мыслью, что он женат на Джулиане, и тогда она переживет свой украденный сон и будет жить воспоминаниями о нем.
* * *
– Первое, что я подумала, услышав о бале в Харвуде, – говорила леди Бимиш внуку, – так это то, что тебе представится отличная возможность объявить о помолвке с Джулианой Эффингем. Тебе приходила в голову такая мысль, Рэнналф?– Да, приходила, – честно признался лорд.
– И что? – Бабушка сидела в салоне на первом этаже особняка и выглядела сегодня более хрупкой и беззащитной, чем обычно, хотя спину держала прямо, как шест, не опираясь на спинку стула.
– Это до сих пор твоя сокровенная мечта? – осведомился Рэнналф.
Прежде чем ответить, старушка внимательно вгляделась в лицо внука.
– Моя сокровенная мечта? – переспросила она. – Нет, Рэнналф, я только мечтаю увидеть тебя счастливым. Даже если счастье для тебя заключается в холостяцкой жизни.
Итак, бабушка освободила его от данного обещания и едала понять, как сильно любит его.
– Да нет, – возразил он, – не думаю, что останусь один, бабушка. Как только человек начинает интересоваться землей, он понимает и ценит вечный цикл жизни и смерти, обновления и продолжения рода. Так же, как ты надеешься, что эта земля перейдет мне и моим потомкам, так и я хочу быть уверен, что передам свою собственность сыну, может быть, дочери или внуку. Я обязательно женюсь.
До этого момента Рэнналф не мог четко сформулировать свои мысли на этот счет, хотя сердцем чувствовал, что они правильные.
– На Джулиане Эффингем? – спросила старушка. Рэнналф взглянул на бабушку. Нельзя позволять даже сильной любви влиять на твою сущность.
– Нет, не на Джулиане Эффингем. Мне очень жаль, бабушка. Я не чувствую привязанности к этой девушке, более того – испытываю к ней острую неприязнь.
– У меня камень с души свалился, – сказала леди Бимиш, несказанно удивив внука. – С моей стороны это была глупая затея, я пошла на поводу у эгоистичного желания женить тебя, пока не стало слишком поздно.
– Бабушка…
Она подняла руку, приказывая внуку замолчать.
– Ты питаешь нежные чувства к мисс Лоу? – осведомилась она.
Рэнналф недоуменно воззрился на нее и прочистил горло.
– К мисс Лоу?
– У нее есть много достоинств, которые начисто отсутствуют у се кузины, – заметила леди Бимиш.
– Она бедна, – коротко отозвался Рэнналф, поднялся со стула и направился к стеклянным дверям в сад, которые сегодня утром были закрыты, чтобы защитить обитателей дома от зябкого облачного дня. –Если я правильно предполагаю, этот бездельник, ее брат, в скором времени разденет всю семью до нитки. Ее отец – приходской священник, сын бывшей актрисы и внук торговца тканями. Ее мать, похоже, настоящая леди, хотя вполне вероятно, что она не обладала ни богатством, ни положением в обществе, пока не стала женой преподобного Лоу.
– А-а, во-от оно что, – протянула леди Бимиш, – ты ее стыдишься.
– Стыжусь? – Резко нахмурившись, лорд бросил взгляд на фонтан за окном. – Чтобы стыдиться этой женщины, надо иметь к ней какие-то чувства.
– А у тебя их нет?
В его дерзкие планы вчера входило дать понять бабушке, что между ним и мисс Лоу что-то есть. Но она не проронила ни слова об этом по дороге домой и в течение всего дня. Лорд бросил на пожилую леди взгляд через плечо.
– Бабушка, – начал он, – по твоей просьбе я две недели назад отправился с ней на прогулку. Неделю назад, я настоял на том, чтобы она выступила на вечере в Грандмезоне, потому что все остальные гости уже успели продемонстрировать свои таланты. Вчера я встретил ее в саду в Харвуде, и мы целый час гуляли и разговаривали. С чего вдруг я должен был почувствовать к ней нечто особенное?
– Было бы даже странно, если бы ты ничего к ней не почувствовал, – заметила бабушка. – В тот вечер выяснилось, что она потрясающе красивая женщина, а я достаточно хорошо тебя знаю, чтобы понять твое пристрастие к красивым особам противоположного пола. Однако она не просто красива. Она продемонстрировала еще и незаурядные умственные способности. Впрочем, как и ты, особенно в этот приезд, когда решил наконец заняться делами поместья. Кроме того, Рэнналф, когда вы вернулись с прогулки, у тебя было особенное выражение лица.
– Особенное выражение? – Лорд нахмурился. – Ты имеешь в виду выражение глупой влюбленности? У меня и в мыслях такого не было.
В глубине души Рэнналф надеялся, что бабушка станет с ним спорить, подбадривать; убеждать, что это будет неплохая партия.
– Нет, – возразила леди Бимиш, – если бы это было просто глупое мужское выражение лица, я бы промолчала. Хотя мой долг предупредить тебя, что мисс Лоу – настоящая леди, племянница сэра Джорджа Эффингема и внучка моей ближайшей подруги…
Рэнналф снова почувствовал укол вины.
– …Бьюкасл никогда не одобрит такой союз, – заметил он.
– Тем не менее, Эйдан только что женился на дочери угольщика, и Бьюкасл не только принял ее, но даже представил королеве и устроил в Бедвин-Хаусе бал в ее честь.
– В случае с Эйданом Бьюкасла поставили перед фактом, – ответил Рэнналф. – Он постарался хоть как-то исправить ужасную ошибку брата.
– Через минуту ты поможешь мне подняться наверх, – сказала бабушка, – но сначала я кое-что скажу тебе, Рэнналф. Если ты позволишь гордости и стыду вытеснить из сердца нежность и таким образом потеряешь шанс жениться на женщине, которая удовлетворит все твои требования, в том числе и жажду сердца, то с твоей стороны будет несправедливо винить в этом Бьюкасла.
– Я не стыжусь ее, – возразил Рэнналф. – Совсем наоборот, я… – Лорд осекся и поспешил к бабушке, которая в этот момент поднялась из кресла.
– Думаю, ты хотел сказать, что влюблен в нее, – закончила она за внука, легко опершись о его руку, – но ни один уважающий себя Бедвин не признается в столь глупых сантиментах, не так ли?
Это не правда, подумал Рэнналф. К собственному стыду, он до сих пор вожделел Джудит Лоу. Она ему нравилась. Его тянуло к ней. Он поймал себя на мысли, что днем практически постоянно думает о ней, а ночью видит во дне. Рэнналф обнаружил, что может разговаривать с ней так, как ни с одной другой женщиной, за исключением, пожалуй, Фреи. Но даже в разговоре с сестрой он не мог избавиться от привычного пресыщенного цинизма. Он не представлял себе, как можно с увлечением рассказывать Фрее об управлении поместьем и фермерском хозяйстве. С Джудит Лоу он мог расслабиться и быть самим собой, хотя у него было такое чувство, что свое настоящее "я" он начат постигать только в последние две недели.
Похоже, бабушка только что дала свое благословение на то, чтобы он ухаживал за Джудит Лоу. Быокасл… Ну, Вулфрик Быокасл был всего лишь его братом, а не опекуном.
Интересно, придет ли Джудит на бал сегодня вечером? Конечно, не далее как две недели назад она отвергла его предложение. Но возможно, ему удастся заставить ее изменить решение. Разумеется, придется вести себя крайне осмотрительно, чтобы не унизить мисс Эффингем. Несмотря на свою глупость и эгоистичность, она не заслуживала такого наказания.
* * *
Все утро Джудит добросовестно работала иголкой, справедливо полагая, что после обеда она будет занята приготовлением к балу. И не ошиблась. Каждую минуту девушка бегала по поручениям тетушки, чтобы передать приказание то экономке, то дворецкому, которых никогда не было на месте. Затем ей дали очень ответственное задание расставить срезанные цветы в бальном зале, составив из них приятые глазу композиции в сочетании с комнатными растениями. Джудит нравилась такая работа, но стоило ей войти в бальный зал, как слуги все до единого начали обращаться к ней за помощью по самым незначительным поводам.После этого ее послали в деревню купить ленты для украшения прически Джулианы, потому что ленты, купленные накануне в городе, вдруг показались девушке неподходящими ни по ширине, ни по цвету. Джудит пришлось проделать длинный путь туда и обратно. В любое другое время девушка обрадовалась бы возможности побыть на свежем воздухе, несмотря на ненастную погоду. Но сегодня она надеялась успеть вымыть голову и немного отдохнуть до того, как надо будет одеваться на бал. Она почти бежала, чтобы выкроить немного времени для себя.
Когда вернулась, дверь в комнату Джулианы была слегка приоткрыта. Джудит подняла было руку, чтобы постучать, как вдруг из комнаты донесся смех Хорэса. В течение недели он не приставал к ней открыто, но не упускал возможности отпустить какую-нибудь грязную, циничную шутку. Девушка старалась по возможности избегать его. Вот и сейчас она решила подождать. Или лучше отнести ленты в комнату тетушки Эффингем.
– …Я просто обязана заполучить его, понимаешь? – продолжала Джулиана начатый разговор, причем голос ее звучал раздраженно:
– Я испытаю бесконечное унижение, если он не сделает мне предложение до того, как из Харвуда разъедутся гости. Все знают, что он за мной ухаживает. Всем известно, что я отвергла ухаживания всех моих поклонников, даже лорда Брейтуэйта, потому что лорд Рэнналф собирается попросить моей руки.
Джудит повернулась, чтобы уйти.
– Глупышка, ты обязательно его получишь, – сказал Хорэс. – Разве ты не слышала, что сказала мама? Он вынужден будет сделать тебе предложение. Все, что от тебя зависит, так это попасть в компрометирующую тебя ситуацию, вдвоем с ним, разумеется. Он поступит благородно, я знаю таких мужчин, как Бедвин. Для него быть джентльменом важнее всего на свете.
Теперь уже Джудит не могла заставить себя уйти.
– Хорэс прав, дорогая, – послышался голос тетушки Эффингем, – он просто обязан жениться на тебе, раз позволил увлечь юную, чувствительную душу.
– Но как мне это осуществить? – спросила Джулиана.
– Боже мой, – простонал Хорэс, – у тебя что, совсем нет воображения, Джулиана? Притворись, что тебе плохо холодно или жарко, так чтобы заманить его в укромный уголок. Например, в библиотеку. Туда, кроме отца, никто не ходит, да и он сегодня вечером сочтет своим долгом присутствовать на балу. Закройте за собой дверь. Подвинься к нему поближе. Сделай так, чтобы он обнял тебя и поцеловал. И тогда я как будто случайно застану вас, а лучше мы с отцом, Тогда о вашей помолвке будет объявлено еще до конца бала.
– Как ты уговоришь отца пойти вместе с тобой в библиотеку? – поинтересовалась Джулиана.
– Обещаю съесть свою новую касторовую шляпу, если я не найду способ заманить его в любимое место в доме, – сказал Хорэс.
– Мама?
– Отлично придумано, – скрипучим голосом проговорила леди Эффингем. – Ты же знаешь, дорогая, что, как только станешь леди Рэнналф Бедвин, сможешь всю жизнь посвятить тому, чтобы убедить мужа, как верно он однажды поступил. А у тебя тем временем будут богатство и положение в обществе.
– И Грандмезон, когда умрет леди Бимиш, – добавила Джулиана, – и, надеюсь, дом в Лондоне. Я уговорю его приобрести особняк в столице. Я стану невесткой герцога Быокасла и смогу часто бывать в Бедвин-Хаусе. Может быть, мы даже будем жить там во время сезона, вместо того чтобы покупать собственный дом. А лето мы, конечно, будем проводить в Линдсей-Холле. Я буду…
В этот момент Джудит подняла руку и решительно постучалась, дверь распахнулась, и она передала Джулиане ленты.
– Надеюсь, эти ленты вам подойдут, – вежливо проговорила она. – Это был единственный оттенок розового в магазине, но мне кажется, он выглядит очень неплохо, цвет более сочный, и он больше подходит к вашему цвету лица.
Джулиана размотала ленты, скользнула по ним равнодушным взглядом и швырнула их на туалетный столик за спиной.
– Нет, пожалуй, старые мне больше нравятся, – сказала она. – Ты ходила слишком долго, Джудит. Могла бы постараться ради собственной кузины.
– Мне кажется, кузина, – вмешался Хорэс, – ты смело можешь надевать любые ленты, которые Джудит посоветует не носить. Ах, какая бестактность с моей стороны! Разве розовый цвет не гармонирует с оттенком твоего платья? А какой же тогда гармонирует?
– Сегодня вечером Джудит, несомненно, лучше будет остаться в своей комнате, – сказала тетушка Эффингем, – Давай-ка повнимательнее рассмотрим две ленты, дорогая. Ты же не хочешь…
Джудит поспешно выбежала из комнаты и бросилась в свою спальню.
Неужели Рэнналф действительно собирается по доброй воле делать Джулиане предложение? Неужели Джулиана и тетушка Эффингем настолько отчаялись увидеть его мужем и зятем, что решились пойти на обман, заманить его в ловушку? Хорэс абсолютно прав, подумала Джудит. Лорд Рэнналф Бедвин – настоящий джентльмен, и он обязательно сделает предложение, если решит, что скомпрометировал девушку. Она могла убедиться в его благородстве на личном опыте.
С бешено колотящимся сердцем девушка вбежала в комнату и захлопнула за собой дверь. Трудно было смириться с мыслью, что он женится на Джулиане по собственной воле. Но мысль о том, что его заставят обманом…
* * *
Джудит спокойно пообедала вместе с бабушкой в ее личной гостиной, так как обе не хотели обедать с гостями. После они разошлись по своим комнатам переодеваться к балу. Джудит нервничала больше, чем могла себе признаться. Свое шелковое платье золотисто-кремового оттенка она не раз надевала на балы дома. Оно было не слишком модным. Отец и мать всегда отличались строгостью в вопросах морали. Но в любом случае платье было очень элегантным и хорошо сидело на девушке. Джудит всегда любила его, до тех пор пока горничная тетушки Эффингем не сделала вставки по бокам и не завысила вырез.Утром Джудит устранила всю тетушкину нелепость, Платье приняло свой изначальный вид, и Джудит пришила к нему крохотный кошелек из шелковой ленты персикового цвета. Несколько дней назад она получила его в подарок от бабушки, которая все равно им не пользовалась, а к цвету платья он очень подходил. Кошелек поместился на линии кокетки, и от него до пола спускались красивые ленты.
У Джудит не было горничной, которая помогла бы ей одеться. Правда, в доме отца она редко прибегала к помощи слуг, потому что, кроме нее, в услугах единственной служанки нуждались мать и три сестры. Джудит также привыкла причесываться сама, даже на торжества. Она успела вымыть и высушить волосы. Зачесала их назад, заплела в две косы, красиво уложила и заколола на затылке. Усевшись перед большим зеркалом за туалетный столик, она взяла маленькое зеркальце и удостоверилась, что с. прической все в порядке.