Бэлоу Мэри. Немного скандальный

   Как-то Фрея сказала ему, что должна была родиться в другое время, и сейчас Джошуа увидел тому подтверждение.
   – Если я подойду ближе, – крикнул он, сложив руки трубочкой, – ты выльешь мне на голову кипящую смолу или пронзишь отравленной стрелой?
   Повернув голову, Фрея глянула вниз и, подняв руки, придержала волосы, чтобы не падали ей на лицо.
   – Нет, – крикнула она в ответ. – Лучше я собственноручно столкну тебя со стены. Поднимайся.
   И она одарила Джошуа свойственной ей коварной улыбкой.

Глава четырнадцатая

   – Взгляни, – проговорила Фрея, после того как Джошуа, поднявшись по винтовой лестнице, расположенной внутри башни, оказался наверху, и сделала широкий жест рукой. – Разве есть на свете вид красивее этого?
   И в самом деле. Панорама, раскинувшаяся на много миль вокруг, была чудо как хороша. Фрея смотрела в сторону парка поверх крон деревьев и дальше, туда, где за низенькими сивыми изгородями посреди живописных лужаек разбросаны домики фермеров. Башня была ее излюбленным местом. Здесь она находилась в полном одиночестве. Забираясь на самый верх и глядя вдаль, Фрея чувствовала, что все проблемы постепенно куда-то улетучиваются, а настроение заметно улучшается.
   Ей не хотелось, чтобы кто-нибудь находился рядом, однако просить Джошуа уйти было бы невежливо, хотя, надо признаться, она бы с удовольствием это сделала. Услышав внезапно его голос и увидев его самого, Фрея почувствовалаa, как подкосились ноги и перехватило дыхание. Она явственно ощущала его присутствие, особенно сейчас, когда, поднявшись наверх, он встал рядом с ней, высокий, сильный, мужественный, в костюме для верховой езды и без шляпы.
   Но одно дело ощущать страсть четыре года назад, когда она вообразила себя влюбленной и была полна радостных надежд на долгую совместную жизнь с любимым человеком – какой же молоденькой и глупенькой была она тогда! – и совсем другое ощущать ее сейчас, когда понимаешь, что это чувство не что иное, как потеря самообладания, утрата независимости, завоеванной с таким трудом. Кроме того, она не любит Джошуа, лишь испытывает к нему влечение. И это Фрее тоже не нравилось: не следует ни влюбляться, ни испытывать влечение к человеку, который не воспринимает жизнь всерьез.
   Джошуа Мор, маркиз Холлмер, не достоин ее любви, будь даже она готова ее предложить. А она не готова.
   – Именно такую картину мне постоянно приходилось наблюдать во время многочисленных путешествий, – ответил Джошуа, окинув раскинувшуюся панораму оценивающим взглядом. – Урожай с полей убран, листья на деревьях начинают желтеть. Через несколько недель они станут золотыми. Впрочем, прошу прощения… – Повернув голову, он взглянул на нее. – Ты, кажется, не любишь осень, верно?
   – Только потому, что ей на смену приходит зима, – уточнила Фрея. – А зима всегда напоминает мне… – Она вздрогнула.
   – Что мы смертны? – подсказал Джошуа. – Ты читала «Путешествие Гулливера»?
   – Конечно, – ответила Фрея.
   – Помнишь, там говорится о троих, обреченных на вечную жизнь? Эти люди родились с отметкой на лбу, означавшей, что они никогда не умрут. И у сограждан вызывали не зависть, а жалость. Джонатан Свифт был, похоже, мудрее большинства из нас, он понял, как страшно жить вечно. Но если постоянно бояться смерти, как можно наслаждаться отпущенным тебе временем?
   – А я и не боюсь, – возразила Фрея.
   – Только зимой? – улыбнулся Джошуа. – И осенью, потому что следом за ней придет зима? То есть целых полгода?
   Фрея покачала головой.
   – Глупости! Кстати, как ты узнал, что я здесь? – спросила она, сменив тему.
   – А ты от меня пряталась? – вопросом на вопрос ответил Джошуа.
   – Я никогда ни от кого не прячусь, – резко бросила Фрея, чувствуя себя так, словно ее застали врасплох. Так, впрочем, оно и было. Нынешним утром она как можно дольше не хотела встречаться с Джошуа. – По-моему, пора нам с тобой поссориться, Джош. Пора освободить тебя от своего присутствия и дать тебе возможность уехать. Короче говоря, пора покончить с этой комедией.
   – Это невозможно, дорогуша, – возразил Джошуа и, облокотившись о стену, повернулся к Фрее:
   – До тех пор, пока мы не узнаем, беременна ты или нет.
   Именно об этом Фрея и думала, когда почти всю ночь пролежала без сна. Если это так, они вынуждены будут пожениться. Чего никогда не сделали бы по доброй воле и о чем будут сожалеть до конца жизни. А еще она думала о том, что у нее может родиться ребеночек, тепленький, мягонький и такой родной…
   – Я не беременна, – решительно заявила Фрея. – Не понимаю, почему мы никак не можем разорвать эту дурацкую помолвку! Ведь мы собирались расторгнуть ее уже на следующий день, но с тех пор прошло много дней, а такое ощущение, будто мы все глубже увязаем в этой истории.
   – Следует ли понимать тебя так, моя прелесть, что ты не желаешь выходить за меня замуж? – спросил Джошуа.
   – И ты прекрасно об этом знаешь, – раздраженно бросила она, – так же как ты – жениться на мне. Неужели, Джош, ты хоть раз в жизни не можешь быть серьезным? Быть может, твой смех и твоя беспечность – всего лишь маска, которую ты носишь. И кто скрывается за этой маской: достойный человек или так, пустышка?
   Джошуа, прищурившись, взглянул на нее, на губах его по-прежнему играла улыбка.
   – Считай, что пустышка, дорогуша, – проговорил он. – А ты жалеешь о том, что произошло вчера?
   – Конечно, жалею, – ответила Фрея. – Это я во всем виновата. Нечего было тащить тебя в хижину егеря. Но мне просто не пришло в голову, чем все это кончится. А ты прекрасно знал и пытался остановить меня. Но это оказалось невозможно. В общем, ситуация унизительная.
   – Значит, тебе не понравилось? – спросил Джошуа.
   – Естественно, понравилось! – Фрея бросила на него гневный взгляд. – Я ведь женщина, а ты мужчина, красивый, импозантный, привлекательный.
   – Да ну! – ухмыльнулся Джошуа. – Неужели?
   – Конечно, мне понравилось, – повторила Фрея, не обращая внимания на его сарказм. – Но это ничего не меняет. Неужели ты не понимаешь? Я не хотела, чтобы это случилось. Помолвлены мы фиктивно. Между нами вообще не было серьезных отношений. Так, легкий флирт, не более того. И все от скуки. Мы знали, что скоро расторгнем помолвку. А прошлая ночь все испортила. И может испортить всю нашу жизнь, если мы вынуждены будем пожениться.
   – Будем надеяться, что все закончится благополучно и мы разбежимся в разные стороны, – очень серьезно заметил Джошуа. – Но тебе не кажется, что во вчерашнем вечере есть по крайней мере один положительный момент? Ты перестала ненавидеть виконтессу Рейвенсберг.
   – Давно пора, – со вздохом произнесла Фрея и, обернувшись, бросила взгляд на дом с его длинными окнами. Под этим углом казалось, что он построен в эпоху королевы Елизаветы I. – Знаешь, я чувствовала себя неловко в ее присутствии, да и в присутствии Кита. Виконтесса Рейвенсберг – настоящая леди, добрая, отзывчивая, душевная. Все эти качества я ненавидела в ней, поскольку сама ими не обладаю. Но вчера вечером мы достигли понимания. Быть может, даже подружимся. Кто знает? И не такое случается в жизни.
   – А как насчет Рейвенсберга? – спросил Джошуа. – Ты его простила?
   Снова вздохнув, Фрея откинула с лица волосы.
   – Вчера ночью я долго думала о наших с ним отношениях и вот к какому выводу пришла. Приехал бы он домой прошлым летом без Лорен, вынужден был бы в угоду родственникам жениться на мне. Рано или поздно я бы об этом узнала. И моя жизнь превратилась бы в сущий ад. Мне не за что его прощать. Он поступил совершенно правильно, не женившись на мне. А я цеплялась за нечто несуществующее. Я любила его, сильно любила, или же просто испытывала к нему страсть.
   – А ко мне испытываешь страсть? – спросил Джошуа.
   Вновь повернувшись к нему и заметив, что глаза его опять искрятся от смеха, Фрея рассмеялась.
   – Что ж, не стану отрицать, испытываю. Да ты и сам это знаешь. Только на одной страсти будущего не построишь. Это опасное чувство, и не следует ему поддаваться.
   Она стояла почти вплотную к Джошуа. Обхватив ее обеими руками за талию, он привлек ее к себе и, опустив голову, легонько, даже несколько лениво прильнул слегка приоткрытыми губами к ее губам. Фрея положила руки ему на плечи и внезапно с замиранием сердца подумала, что, когда их фиктивная помолвка будет наконец расторгнута и они расстанутся, ей будет очень его не хватать.
   – Не понимаю, почему ты воспылал ко мне страстью, – проговорила она, когда Джошуа наконец оторвался от ее губ. – Ведь я уродина.
   – Что? Скажи это другая женщина, я бы решил, что она напрашивается на комплимент. Но ты говоришь совершенно искренне. Так дай поглядеть на тебя.
   Он принялся внимательно рассматривать ее лицо, а Фрея пожалела о сказанном, ведь она давно перестала расстраиваться по поводу своей внешности и завидовать Морган. Какая есть, такая есть. Кому не нравится, может на нее не смотреть.
   – Тебя, Фри, не назовешь ни хорошенькой, ни красавицей, – проговорил Джошуа, и Фрея обрадовалась: по крайней мере, он не собирается ей лгать и льстить. – Но это совершенно не важно. Ты, моя прелесть, просто великолепна. В сравнении с тобой любая хорошенькая девица покажется скучной и пресной.
   – Какие глупости ты говоришь! – рассмеялась Фрея. – Еще одно льстивое слово, и, клянусь, я столкну тебя со стены.
   – Я весь трепещу, – бросил Джошуа, подхватив ее на руки.
   – Отпусти меня! – возмущенно воскликнула Фрея. Но вместо этого Джошуа подошел к самому краю стены и поднял ее еще выше. Взвизгнув, Фрея обхватила его обеими руками за шею, а потом рассмеялась.
   – Не трепыхайся, Фри, – бросил Джошуа, тоже смеясь, – не то я тебя уроню. Оп!
   Он сделал вид, что сейчас сбросит ее со стены, и Фрея снова взвизгнула.
   Наконец он поставил ее на ноги, однако Фрея не отстранилась, а продолжала стоять, уткнувшись лицом ему в грудь, переводя дух.
   – Ах ты негодник! – воскликнула она. – Ну погоди, я тебе отомщу, вот увидишь!
   – Фри, – тихонько проговорил Джошуа, опершись подбородком о голову Фреи, – мне нужно тебе кое-что сказать. Если ты забеременела, я тоже несу за это ответственность. Мы поженимся и ради ребенка, да и ради нас самих, постараемся жить хорошо. Не стоит тратить силы на то, чтобы обвинять друг друга и выяснять, кто из нас виноват. Мы сделаем все от нас зависящее, чтобы ужиться друг с другом. Согласна?
   Слова эти потрясли Фрею. Ей было так хорошо стоять рядом с ним, прижавшись к его теплому телу. Его слова ничего не изменили и в то же время изменили все.
   – Согласна, – ответила она.
   Они продолжали стоять рядышком, в полной растерянности.
   – А теперь нам лучше вернуться домой, – проговорила наконец Фрея, делая шаг назад. Я хочу есть.
   – Я буду спускаться с лестницы первым, – заявил Джошуа. – Ступеньки слишком крутые. А ты, если хочешь, можешь взять меня за руку.
   Фрея резко вскинула голову и яростно на него взглянула.
   – Ой! – воскликнул Джошуа, подняв руки, будто пытаясь защититься. – Что я такого сказал?
   – Не смей меня опекать! холодно и надменно проговорила Фрея. – Я поднялась по этой лестнице самостоятельно и точно так же спущусь!
   – Черт тебя побери, Фри! – покачал головой Джошуа и, подбоченившись, продолжал:
   – С тобой невозможно разговаривать, ты тут же взрываешься! Иди вперед. Спускайся первой и ломай себе шею, если тебе так нравится, а я пойду сзади и буду благодарить Бога, что ты; не утащила меня за собой. А если я зацеплюсь за ступеньку и свалюсь, ты меня задержишь. Так что спускаясь следом за тобой, я выиграю во всех отношениях.
   И Фрея, улыбаясь, стала спускаться: все-таки она молодец, сумела настоять на своем.
   Джошуа нравилась дружная семья Бедвинов, и ему не хотелось ее обманывать. Впрочем, если Фрея вынуждена будет выйти за него замуж, все будет по-честному.

* * *

   На следующий день Рэнналф и Джудит должны были вернуться в Лестершир, где жили в Грандмезон-Парке с леди Бимиш, бабушкой Бедвинов по матери. Здоровье пожилой особы оставляло желать лучшего, и Рэнналфу с Джудит не хотелось оставлять ее надолго одну.
   – Скоро увидимся, Джошуа, – проговорила Джудит, прощаясь с ним. – Надеюсь, вы не назначите день свадьбы на то время, когда я уже не смогу к вам приехать. Впрочем, я рассуждаю как эгоистка. Я буду счастлива за вас и Фрею, независимо от того, где буду находиться в день вашей свадьбы.
   – Нелегко вам придется с Фреей, – заметил Рэнналф и, пожимая Джошуа руку, незаметно ему подмигнул. – Она особа строптивая и свободолюбивая. Но думаю, вы с ней справитесь. По крайней мере, скучно не будет.
   – Вряд ли с ней нужно справляться, – возразил Джошуа. – К счастью, мне она нравится такой, какая есть.
   Смеясь, Рэнналф похлопал его по плечу.
   Эйдан казался на первый взгляд вечно недовольным и абсолютно лишенным чувства юмора, а потому не слишком располагал к себе. Но стоило узнать его получше, как становилось ясно, что этот неулыбчивый мужчина обожает свою жену, Еву, и нежно привязан к детям. Перед крестинами и после них он большую часть дня проводил с ними: играл, ходил гулять, катался верхом. Покрикивал на них, если видел, что они слишком расшалились, а вообще был к ним чрезвычайно снисходителен.
   – После смерти их родителей им много пришлось пережить, – пояснил он Джошуа, дававшему как-то утром урок верховой езды на пони мальчику, в то время как Эйдан учил ездить на лошади девочку. – До нашей с Евой свадьбы они жили вместе с ней, а после того как мы с ней поженились, их пытались похитить, чтобы впоследствии шантажировать Еву. Пришлось обратиться в суд и призвать на помощь мирового судью, чтобы доказать, что мы являемся их законными опекунами. И даже если бы последующие двадцать лет мне пришлось потратить на то, чтобы помочь им понять, что они не одиноки, что их любят просто так, за то, что они есть, что их ждет счастливая, радостная жизнь, что они вырастут хорошими людьми, я буду считать, что эти годы потрачены не зря.
   – Повезло этим детям, – заметил Джошуа, вспомнив свое безрадостное детство.
   – Они имеют на это полное право, – продолжал Эйдан. – Правда, они вновь могут почувствовать себя ненужными, когда у Евы родится ребенок, однако это время еще не пришло, а когда придет, думаю, мы справимся с этой проблемой.
   У Аллина Джошуа находил много общего с самим собой: веселый, подвижный, активный, хотя временами в нем чувствовались некоторое беспокойство и неуверенность в себе.
   – Завидую я вам, – заявил он, когда они вдвоем остались за завтраком, после того как проводили Рэнналфа с Джудит. – У вас есть свой дом, поместье, которым предстоит управлять, титул, вам больше нет нужды служить во Франции. Кроме того, вы собираетесь жениться на любимой женщине и жить с ней долго и счастливо. Думаю, вы, любите Фри. – Он ухмыльнулся. – Хотя не представляю, что может побудить мужчину жениться на ней. Разве что деньги, но у вас, похоже, и своих предостаточно.
   – Совершенно верно, – согласился Джошуа. – Да и сами вы, похоже, не нуждаетесь и обладаете всем необходимым для того, чтобы найти себе подходящую невесту, если, конечно, пожелаете.
   – Все дело в том, что я сам не знаю, чего хочу, – признался Аллин. – Будь я беден, пошел бы работать, просто не имея другого выхода, верно? Думаю, я давным-давно отыскал бы свое место в жизни. Кроме того, не много нашлось бы женщин, пожелавших заполучить в мужья бедняка. Быть может, мне удалось бы убедить выйти за меня замуж девушку, которая полюбила бы меня таким, какой я есть, и ради которой я охотно пожертвовал бы своей свободой. Так что богатство и положение в обществе создают множество проблеем.
   – Когда-то у меня не было ни того, ни другого, – заметил Джошуа. – Но, в общем, не могу с вами не согласиться.
   – И тем не менее, – спокойно проговорил Аллин, вставая из-за стола, чтобы подойти к буфету и положить себе еще еды, – думаю, я не смог бы отказаться ни от того, ни от другого. Я тут начал подумывать – не без. подстрекательства Вулфа – занять место в парламенте либо какой-нибудь правительственный пост. Что касается женитьбы, то я не спешу. Мы, Бедвины, известны своим постоянством в браке. Более того, члены нашей семьи никогда не женятся и не выходят замуж без любви. Я пока не готов взять на себя ответственность за кого-либо, да и не знаю, буду ли когда-нибудь готов. Надеюсь, с вами дело обстоит по-другому. Впрочем, Фрея вас заставит, пустив, если это необходимо, в ход кулаки.
   – Уж чего я больше всего боюсь, так это ее кулаков, – признался Джошуа. – Я уже успел испытать их на себе, и не единожды.
   Запрокинув голову, Аллин расхохотался.
   – Узнаю старушку Фрею, – бросил он.
   Морган, молоденькая, очаровательная девушка, тоже очень нравилась Джошуа. Следующей весной ей предстояло выйти в свет, быть представленной королеве и принять участие во всевозможных великосветских балах и вечерах. И ни у кого не возникало сомнений в том, что при ее красоте, богатстве и знатном происхождении она очарует великосветское общество, что все мужчины, желающие жениться, и даже зрелые холостяки будут ходить за ней по пятам.
   – Все это такая чепуха, – недовольно заявила Морган как-то за ужином, – весь этот выход в свет и лондонский сезон. И все эти разговоры о замужестве.
   – Не боишься, что никто не сделает тебе предложения, Морган, и ты останешься старой девой? – ухмыльнулся Аллин.
   – Ничего подобного я не боюсь, – отрезала Морган, – так что можешь не ухмыляться, Аллин. Боюсь, что за мной по пятам будут ходить всякие великосветские малолетние идиоты и глубокие старики, да и великосветские зануды всех возрастов. И все потому, что я богата и мой старший брат – герцог Бьюкасл. Сама по себе я им буду совершенно неинтересна.
   – К счастью, Морган, – вмешался в разговор Эйдан, – ты вправе сама решать, выходить тебе замуж или нет. Вулф не станет тебя принуждать.
   – А следующей весной либо через год или два ты непременно встретишь человека, при одном взгляде на которого у тебя сладко заноет сердце, – подхватила Ева. – И оглянуться не успеешь, как влюбишься, совершенно неожиданно для самой себя.
   – После знакомства с Эйданом Ева стала безнадежным романтиком, – усмехнулась Фрея, однако брошенный на жену брата взгляд был теплым.
   – Неисправимым, – согласилась Ева и, рассмеявшись, покраснела.
   – Ну, я вовсе не рассчитываю встретить своего будущего мужа на ярмарке невест в Лондоне в этом году, – презрительно бросила Морган, тряхнув головой. – Подожду, пока мне стукнет двадцать пять, как Фрее. Нашла же она себе человека, который ее устраивает. – И Морган с одобрением взглянула на Джошуа.
   Даже герцог Бьюкасл нравился Джошуа, хотя был холодным и замкнутым и от всех держался на расстоянии. Он завтракал, обедал и ужинал вместе со своей семьей, по вечерам сидел вместе с другими в гостиной. А остальное время держался особняком. В тот день, когда уехали Рэнналф и Джудит, он не стал приглашать Джошуа в библиотеку – Джошуа уже догадался, что такие приглашения большая редкость. Указав на одно из двух кожаных кресел, стоявших возле камина, и подождав, пока маркиз сядет, Бьюкасл опустился во второе.
   – Вы были представлены большинству членов нашей семьи, – начал он, опираясь локтями о подлокотники кресла и ставя пальцы домиком, как обычно, – и почти всем нашим соседям во время крестин в Элвесли. По возвращении домой из Бата я собирался устроить вечер или бал в честь вашей помолвки, однако вы можете счесть подобное мероприятие нежелательным. Ведь ваша с Фреей помолвка, полагаю, все еще носит временный характер?
   Джошуа замешкался, глядя в белесые непроницаемые глаза герцога. На секунду ему показалось, что герцог знает о том, что произошло во время вечера в Элвесли.
   – Как вы верно заметили в Бате и как я объяснил Фрее, лишь она одна может расторгнуть нашу помолвку, но она пока не сказала своего последнего слова, – проговорил Джошуа.
   Как он успел заметить, Бьюкасла не смущали длинные предложения.
   – Если желаете, чтобы она это последнее слово произнесла, скажите ей прямо, – заявил Бьюкасл, выдержав долгую паузу. – Фрея не из тех женщин, чье сердце может быть разбито, но однажды и она не избежала подобной участи.
   – Я знаю, – заметил Джошуа.
   – Вот как? – Брови герцога удивленно поползли вверх.
   – Я спрошу у Фреи, что она думает по поводу бала, – проговорил Джошуа, чувствуя, что только что Бьюкасл приоткрылся ему со стороны, о существовании которой члены его семьи, похоже, не догадывались, настолько тщательно он ее скрывал: оказывается, герцог Бьюкасл способен на нежные чувства. Меньше всего он боялся, что доброе имя Фреи, а соответственно, и всего семейства Бедвинов пострадает. Его беспокоило, что ей вновь придется страдать – герцог очень любил сестру. И Джошуа это понял. В этот момент дверь в библиотеку тихонько щелкнула у него за спиной, и герцог еще выше вскинул брови, потянувшись рукой к лорнету. Обернувшись, Джошуа увидел Бекки. Девочка заглянула в комнату и, помешкав несколько секунд, наконец решилась – вошла и осторожно прикрыла за собой дверь.
   – Я только что проснулась, – объявила она тоненьким голоском. – А Дейви нет, и няня Джонсон разрешила мне пойти вниз. Но мама с папой и все остальные пошли гулять, а я не хочу, потому что на улице холодно.
   Бьюкасл начал медленно подносить монокль к глазу.
   – Похоже, тебе ничего не остается, как сидеть дома.
   – Да, согласилась девочка, и в этот момент внимание ее привлек монокль Бьюкасла.
   – Здравствуйте, дядя Джошуа, – торопливо бросила она и почти бегом направилась к Быокаслу.
   Взяв у потерявшего дар речи герцога лорнет, она повертела его в руке и, как следует разглядев, поднесла к глазу.
   – Ой, дядя Вулф, какой вы смешной! – воскликнула она.
   – Я в эетом не сомневаюсь, – ответил герцог. – И твой глаз тоже.
   Рассмеявшись, девчушка взобралась к нему на колени и стала играть лорнетом.
   Глядя на Бьюкасла, продолжавшего разговор о Пенхоллоу, Джошуа заметил, что тот чувствует себя несколько неловко и в то же время ему приятно. Он сидел очень тихо, словно боялся испугать девочку. Видимо, впервые держал ее на коленях, решил Джошуа.

* * *

   Как он и ожидал, Фрея была решительно против того, чтобы отмечать помолвку в Линдсей-Холле.
   – Боже правый! – воскликнула она, когда он спросил ее об этом в тот же день во время игры на бильярде. – А что потом? Фиктивная свадьба? Ну уж нет! С меня хватит! Я собираюсь с тобой скоро поссориться, Джош, при всем честном народе, хочется тебе этого или нет. Вся эта затея слишком затянулась и становится нелепой.
   – Подожди еще немного, – предложил Джошуа.
   – И сколько мне еще ждать? До старости? – нетерпеливо бросила Фрея. – Все это так глупо! Нет, никаких вечеров, никаких балов, никаких чаепитий, абсолютно ничего! Я вообще жалею, что мы с тобой все это затеяли. Как бы мне хотелось, чтобы ты никогда не врывался той ночью в мою комнату на постоялом дворе, чтобы я не гуляла в то утро в Сидни-Гарденс, чтобы не обратила внимания на те дурацкие крики, которые издавала служанка, чтобы не танцевала с тобой на балу, чтобы…
   – Если ты ударишь по этому мячу, он слетит со стола, разобьет стекло и вылетит прямо в окно, – предупредил Джошуа.
   Фрея хлопнула кием по столу.
   – Джош, – проговорила она, – все так за меня счастливы. За нас. Я не могу этого больше выносить.
   – В таком случае у нас с тобой есть два варианта. Ты можешь поссориться со мной, расторгнуть помолвку и выпроводить меня из твоего дома, либо я вдруг могу узнать, что в Пенхоллоу меня ждут важные дела, требующие моего безотлагательного присутствия. Я бы предложил второй вариант, поскольку он не требует немедленного расторжения помолвки. А если ты вдруг надумаешь это сделать, то всегда можешь за мной послать.
   Внезапно Джошуа почувствовал, что ему вовсе не хочется уезжать. В то же время он понимал, что ситуация становится невыносимой и чем раньше она прекратится, тем лучше. Он уже вообще сомневался, что Бьюкасл был прав, когда настоял на том, чтобы Джошуа приехал в Линдсей-Холл. Нужно было давным-давно расторгнуть эту помолвку.
   – Так уезжай, – проговорила Фрея, нахмурившись. – Но чем ты объяснишь свой отъезд?
   – Мой управляющий часто мне пишет, – пояснил Джошуа. – Он знает, что я здесь. В ближайшее время наверняка придет письмо.
   – Скорее бы, – буркнула Фрея.
   – Какой теплотой и нежностью пронизаны твои слова, дорогуша, – заметил Джошуа и, вскинув руку, легонько коснулся пальцем ее подбородка.
   Фрея взяла кий и вновь склонилась над столом.

Глава пятнадцатая

   Письмо пришло на следующее утро. Оно лежало на серебряном подносе на столе в большом холле, куда обычно складывались письма всех членов семьи, за исключением Бьюкасла, которому корреспонденция доставлялась прямо в библиотеку. Все только что вернулись с конной прогулки – отправились в полном составе, включая герцога, который тоже изъявил желание покататься этим утром верхом, – слегка промокшие: начинался дождь. Дети тотчас же помчались наверх, в детскую, переодеваться.
   – Ой, Эйдан, пришло письмо от Телмы! – восторженно воскликнула Ева. – А под ним еще одно, адресованное вам, Джошуа. – И она с улыбкой вручила ему конверт.
   Джошуа встретился глазами с Фреей, которая тоже брала письмо, пришедшее на ее имя, и почувствовал, как его охватывает грусть. Вот он, благоприятный для отъезда предлог. Джошуа уже придумал, что скажет после «прочтения» этого письма, и в словах его будет некоторая доля истины: что урожай уже собран, зима не за горами и необходимо как можно скорее отремонтировать дома фермеров и построить новые, и хотя ему ужасно не хочется наблюдать за ходом работ, ему придется это делать. Он будет в отлучке недели три, а за это время Фрея узнает, беременна ли она, и попросит его вернуться то ли для того, чтобы как можно скорее устроить свадьбу, то ли расторгнуть помолвку. По какой причине, ей придется придумать самой.