Бенюх Олесь. Подари себе рай (Действо 3)

   - Вот ты умная, очень, - теперь он говорил без улыбки, жестко. - Я читал все твои статьи. Объективно, разумно, толково. Россию любишь?
   Такого вопроса от этого человека она никак не ожидала. "Что за этим последует?" - подумала она.
   - Допустим, отношусь с большой симпатией.
   - "Допустим!", - передразнил ее он. - Что значит "допустим"? Я хочу слышать прямой ответ - да или нет?
   - Да! - так же резко бросила она.
   - За это выпьем... Теперь слушай внимательно. Ты знаешь, что твой Сергей - генерал? Что он - Герой Советского Союза? Молчишь? Значит, не знаешь. А ведь он и то, и другое получил не за писульки в газетках. Нееет! И ты, ты способствовала его тайной работе в твоей стране, знакомила с нужными людьми, вводила в такие сферы, к которым иначе ему бы никогда не подойти даже близко.
   "Да, я догадывалась, чем занимается Сережа. Да, я помогала не только потому, что это был любимый человек. Я и сейчас и тогда считала, что великий русский эксперимент - с поправками, коррективами, учетом национальных особенностей - прокладывает путь в будущее человечества. Так в чем же меня упрекает один из лидеров этого эксперимента? В том, что я по мере своих сил способствую его успеху? Дома я опасалась "железного Эдгара". И это понятно. А этот, что хочет этот?"
   - То, что ты помогаешь ему - это хорошо, за это спасибо, - вновь он улыбнулся. И тут же вкрадчиво произнес: - Я хочу, чтобы ты и мне помогла. Причем, это будет способствовать и более успешной работе Сергея.
   - Что вы конкретно хотите?
   - Дело, понимаешь ли, в том, что твой герой иногда немножко недостаточно осторожен, беспечен, я бы даже сказал. Я из уважения к нему говорю. Ты мне веришь?
   Элис молчала и Берия, быстро сделав несколько глотков из бокала, продолжал:
   - Чтобы его по-настоящему охранять, надо быть в курсе всех его движений, передвижений, знакомств, разговоров, встреч. Сам не зная того, он зачастую так рискует, ах, как опасно рискует!
   - Вы что же, предлагаете мне шпионить за Сергеем? Вы?! Он же в вашем ведомстве служит, как вы сказали!
   - Милая! - Берия откинулся на спинку кресла. - Мне пришлось создать целое управление, задача которого наблюдать как раз за своими. Но Сергей служит в другом ведомстве, можно сказать - параллельном. Неважно - каком именно. Вот ты сказала "шпионить". Зачем такие слова говоришь? Нехорошие слова. Помогать, обеспечивать успешную, а главное - безопасную службу любимого человека - вот в чем вопрос. Конечно, все это будет аккуратно, незаметно для него. Об этом я позабочусь лично. Связные, явки, передача информации - ну, ты сама знаешь. Не знаешь? Читала, у вас много книг на эту тему выпускают, я постоянно получаю аннотации с кратким переводом.
   "Как летняя муха на липкой бумаге, - Элис изо всех сил сдерживала дрожь. Внезапно появился позыв на рвоту, она с трудом его подавила. - Надо было послушать Сильвию и ехать на посольской машине. Конечно, слишком уж большое везение - ночью, почти у подъезда, в ноябрьской Москве - и свободное такси. Прямо-таки по щучьему велению. Теперь вот надо голову ломать над тем, как отсюда ноги по добру-по здорову унести. А этот боров своего времени на меня не жалеет. Видно, чем-то здорово ему Сережка хвост прищемил. И не боится, что я возьму, да и ославлю его на весь свет".
   - Повторяю, ты женщина умная, - он вдруг сменил сугубо деловой тон на приторно-ласковый. - Если удумаешь дурочку свалять, мы сразу в десяти-пятнадцати странах в крупнейших газетах поместим статьи с фото умельцы монтажа у нас, сама знаешь, первостатейные - о том, что ты - вот тут мы скажем - "шпионишь!" - на нас чуть не с пеленок. А герою твоему ему, в таком разе, головы не сносить. Итак, что решаешь, красавица Алиса?
   - Я могу подумать до завтра?
   - Думать никогда не вредно. Только мой тебе отеческий совет - держи крепко язык за зубами. Особенно со своим героем.
   Элис поднялась из кресла.
   - Спасибо за вино, за дары гор.
   Берия тоже встал:
   - На здоровье, красавица. Автандил отвезет тебя куда скажешь, - он осклабился, проворковал гортанно: - Впрочем... Надо ли ехать на ночь глядя? Осталась бы. Уложим тебя в отдельной спаленке на шелковых простынках.
   Элис загадочно улыбнулась и, оставив зазывное предложение радушного хозяина без ответа, юркнула в дверь дежурки.
   "Заокеанская стерва! - думал Берия, наблюдая из окна за тем, как Автандил усаживал Элис в автомобиль. Демонстративно помахал ей рукой. - На мое предложение остаться даже не ответила. Не больно-то и хотелось. У нас своих шлюх - и умных, и красивых - вагон и маленькая тележка. И в кровать падают по первому же зову. У нас любовь без всяких там затейливых выкрутасов... Я ей не через кого-нибудь - сам! - сотрудничество предлагаю. А она, видите ли, подумать желает. Да я тебя, сволочь американская, в бараний рог скручу, а после в пыль сотру. Только посмей пикнуть, только попробуй хлебало раскрыть и полсловечка о нашем разговоре выболтать. Пожалеешь, что на свет родилась. Утоплю в выгребной яме вместе с твоим гребаным героем". Он прошел в кабинет, соседствовавший с залом, снял телефонную трубку, набрал номер начальника одного из управлений Министерства госбезопасности. "Да, чего надо?" - раздался после множества длинных гудков недовольный, сонный голос. "Спишь, Дат? - зло крикнул Берия по-грузински. - А я за вас за всех, говнюков, должен отдуваться, ишачить, как последний раб?" "Извини, Лаврентий, дорогой! - голос сразу стал подобобострастно-уважительным. - Только что лег. Пять минут успел вздремнуть". "Пять минут, пять минут, - проворчал Берия, успокаиваясь. Вот что. Ты проверь, чтобы непрерывно шла запись и в квартире нашего Героя Сергея, и в номере его девки, американской журналистки Алисы в "Советской". Не только телефон, а все разговоры, все".
   - Все делается, Лаврентий. Я сегодня сам проверял.
   - Еще раз проверь. Головой отвечаешь. И дважды - утром и вечером лично мне докладывай. Все. Продолжай ночевать.
   Звонком вызвал дежурного офицера.
   - Пошли машину, пусть привезет эту... Ну, певичку из Оперетты. Нет, не Сашку - надоела. Во-во, Лидку. Мужу пусть скажет - "Правительственный прием для иностранцев". Ноги в руки, выполняй.
   Когда автомобиль выехал за ворота особняка, Элис сказала Автандилу: "Давайте домой, в "Советскую". К Сергею на этой машине и с этим полковником - нет, не надо, береженого Бог бережет. Они, конечно, все про нее и про него знают, но дразнить гусей напоказ неразумно. Стоп, стоп выходит, про него они не все знают, но очень хотят узнать. "Мой Сережка герой! Мой Сережка - генерал! Мой Сережка - самый лучший на свете! Да, я, конечно, помогала, помогаю и буду помогать ему, как могу. Но, получается, он - виртуоз, если под самым носом у ищеек "железного Эдгара" смог так работать, что оценен высшими баллами. И этот лысый кретин посмел пригласить меня, возлюбленную "короля викингов", сойти на его постылую постель! Ну, погоди, лысый ублюдок, я все расскажу Сергею. Он найдет пути посчитаться с тобой и за стремление подобраться к нему, и за унизительное шоу, в котором он только что вынудил меня участвовать".
   - Элис, миленькая! - встретила ее встревоженная дежурная по этажу сердобольная Глафира Венедиктовна. - Сергей все телефоны оборвал. Вы должны были заехать к нему в десять. А сейчас уже половина третьего! Звоните ему сразу, успокойте.
   Элис позвонила прямо с аппарата дежурной. Сергей мгновенно снял трубку.
   - Серж, это я.
   - Ну, ты даешь! - воскликнул он раздраженно. - Неужели нельзя было объявиться раньше? Я все больницы обзвонил, все морги. Милицию на ноги поставил. Что случилось? Где ты была?
   - Успокойся, ничего не случилось. ("Пока", - подумала она, криво усмехнувшись). Я была в Союзе писателей. Виделась с Симоновым. А еще с Фадеевым и Твардовским.
   - Так, - с досадой вставил он. - Любопытно, но об этом потом. Оттуда ты вышла во сколько?
   - Сережка, ты допрашиваешь меня с пристрастием из ревности? Если да, то здорово. Хотя раньше ты был более уверен в себе. ("И в тебе!" - хотел прервать ее он, но удержался.) Оттуда поехала к Сильвии. У нее просидела до пол-одиннадцатого. Так, подожди, я закурю.
   Молчание длилось настолько долго, что Сергей не выдержал:
   - За это время можно было выкурить не сигарету, а сигару. Что было дальше?
   Голос его был мягким, но по-прежнему напряженным, встревоженным. "Он словно чувствует, что случилось нечто необычное, неприятное", - удивилась она. Затянулась и, выдохнув дым, сказала устало:
   - Все остальное я расскажу тебе с глазу на глаз. Приезжай сразу.
   Он застал ее лежащей в постели, поверх одеяла, в одежде. Глаза закрыты, на лбу мокрое полотенце.
   - С тобой все в порядке? - выкрикнул он, подбегая к ней. Элис открыла глаза, хотела что-то сказать, но издала лишь легкий стон. Протянула к нему руки, приподнялась и тут же откинулась вновь на постель.
   - Какой счастье, что ты в порядке, - произнесла она успокоенно.
   - Я? - удивился Сергей. - А что со мной могло быть?
   Элис взяла его руку, стала целовать пальцы, ладонь. Села, оперевшись спиной на подложенную к головной стойке подушку, сменила полотенце.
   - Жизнь иногда преподносит такие сюрпризы, которые невероятнее, чем самая фантастичная выдумка. Итак, слушай, мой генерал, мой Герой Советского Союза.
   При этих словах Сергей резко вздернул брови и устремил на Элис такой ледяной, такой пронизывающий взгляд, какого она никогда у него не замечала. "Видимо, это очень большой секрет, - подумала она. - И если главный сыскарь (она вычитала это словечко у Гиляровского и оно ей очень понравилось) отважился сказать мне и о том, и о другом, значит он сверхуверен, что я буду молчать - живая, если не хочу превратиться в мертвую". И, закурив сигарету, Элис стала рассказывать. Однако, при первых же ее словах он приложил палец к губам, обвел рукой вокруг - "И стены имеют уши". И в течение нескольких минут извлек из телефонной трубки, из под матовых плафонов и радио и электророзеток четыре "жучка".
   - Теперь можно, теперь порядок! - удовлетворенно заметил он, вновь усаживаясь на постели. Эх, Сергей, поторопился, не дошел, не дотянулся до пятого, ловко вмонтированного в головную стойку кровати. Эх...
   Наблюдавшая за ним Элис четырежды охнула, четырежды молча поцеловала его в губы. Гордо заулыбалась - вот какой умелец мой Сережка! Отпустила головная боль, прекратились спазмы горла и она, постепенно придя в себя, стала представлять все в лицах, описывая красочно ситуационные мизансцены, передавая тон, акцент и темперамент участников того или иного действия. И комментировала возможные побудительные мотивы и мысли каждого. Сергей, вопреки ее протестам, тоже закурил. Он пересел с кровати в кресло и через всю комнату молча наблюдал за ее мимикой и жестами, прислушиваясь к ее словам и в то же время обдумывая услышанное. После печальной гибели Аслана Ходжаева, побратима Кобы (в самом начале века они в разное время спасли жизнь друг другу), Берия не раз, не мытьем, так катаньем стремился прибрать к рукам компактную и необычайно эффективную службу разведки и контрразведки Сталина. Федор Лапшин, уже после того, как Сергей стал его заместителем, говорил ему о настырных поползновениях беспардонного фаворита.
   - И ведь он дважды весьма чувствительно получал по носу от Самого, сетовал Федор Лапшин. - Ан нет, все ему неймется! - О своей встрече с Берией Сергей в тот же день доложил Федору. Тот задумался, в конце концов решил: "Ты пока никак не будешь реагировать на его предложение. Посмотрим на развитие событий". Развития вроде бы не последовало. И вот теперь этот подход к Элис!
   Когда она закончила свое повествование, Сергей обнял ее, стал нежно целовать лицо, шею, плечи.
   - Что же ты молчишь? - наконец, спросила она.
   - Я думал. И пришел к мысли, что - ты знаешь, не так страшен черт, как его малюют. Этот, как ты его точно окрестила, грязный жирный боров получит свое.
   - Каким образом? - недоверчиво спросила она. - Маршал, член Политбюро, заместитель председателя Совета министров, "полудержавный властелин". Огромна и могущественна Россия, но изо всех двухсот миллионов лишь один на него управа.
   - Ты совершенно права. Сегодня уже суббота, - Сергей бросил взгляд на четное пятно окна. Улыбнулся. - Забыл, что нынче светает поздно. Осень. Послезавтра понедельник. Мы с Федором идем на прием к Сталину. Уверен, что Лапшин согласится со мной - доложим Самому о бериевском шантаже. И еще испрошу у Генсека благословения на нашу женитьбу.
   Элис спрятала слезы радости, прижав голову к его груди.
   - А сегодня на два дня отправимся с тобой к моим друзьям в Калинин. Свадьба там. Ты многое в России видела, а на свадьбе ни на одной не была. Славное действо!
   - Вот поспим - иии айда! - Элис повеселела, лихо скинула со лба полотенце и, обняв Сергея за шею, опрокинулась вместе с ним на кровать.
   В то же утро в своем кремлевском кабинете Берия принимал ученых-физиков, работавших над созданием атомной бомбы. Торопил Сталин настойчиво, сурово. И куратор этих усилий Берия с угрожающей остервенелостью и несомненным недюжинным организаторским талантом выкладывался сам и с изуверским умением заставлял выкладываться других. Именно в это время он узнал (не подробности, но суть), какую решающую роль в помощи Курчатову и его сподвижникам сыграл Сергей. И когда работал в США - сам; и - его агентура после его отъезда. Вот и сегодня, уже после совещания, в приватной беседе с Лаврентием Павловичем Игорь Васильевич отметил весьма позитивный итог последней поездки Сергея в США и Канаду.
   - Сейчас мы узнаем, о чем наш чересчур удачливый хохол судачил со своей не менее удачливой американкой, - произнес Берия, оставшись один. Могу поспорить, они встретились. Гм... и для обмена впечатлениями тоже. Жора Маленков говорит, что у меня звериная интуиция. Поглядим.
   И он вызвал "на ковер" Дато, которому звонил после ухода Элис. Тот появился через пять минут.
   - Ждал, пока закончится совещание, - объясняя свой приход позже установленного для его ежедневного доклада времени, сказал он. Положил на стол папку.
   - Есть что-нибудь интересное? - не дожидаясь ответа, Берия раскрыл папку, стал читать. - Да ты садись, в ногах правды нет. Нет, нет правды. Конечно, нет.
   По мере чтения лицо его искажали гримасы недоумения, раздражения, злобы, ненависти.
   - Я злоупотребляю властью! Это я, который день и ночь охраняет, укрепляет, очищает от перерожденцев и выродков все ветви этой самой власти?! Грязный, лживый, спесивый боров? Хм... Я могу ей назвать имена ста, двухсот женщин, которые думают совсем иначе. Со-о-овсем! Кстати, спесивый - что точно означает это слово? - Он протянул руку, взял из стопки книг, лежавших на приставном столике, увесистый том толкового русского словаря. - Спесивый, спесивый... вот: "Высокомерный, надменный, чванливый... Спесь - чрезмерное самомнение, стремление подчеркнуть свою важность и превосходство перед другими". Кле-ве-тааа! Дато, друг, ты меня знаешь с детства. Скажи, разве я такой?
   В немом ужасе, вытаращив глаза, Дато энергично замотал головой из стороны в сторону.
   - А не слишком ли хорошо эта заморская блядь изучила наш родной, великий и могучий? Как ты думаешь, Дато? Не зажилась ли эта дрянная пасквилянтка в Москве? Не слишком ли большую волю взяла? Кто ей дал право судить-рядить вкривь и вкось обо всем и всех? А генерал-то, герой-то наш явно под заокеанский каблук попал. Мало того, что путается с этой космополитской дрянью который уже год, он жениться на ней удумал - да еще с высочайшего благословения! И на меня с доносом собирается идти! Вот что значит, Дато, что эти люди не только не родились, - куда им! - не жили, не дышали горами! Каждый горец с молоком матери впитывает живительные соки гор - честь, правду, благодарность. А эти... такие... да, они понятия не имеют обо всем этом. Я им же хотел добра, а они... Это не я, а они свиньи неблагодарные! Но на каждый неправедный закон жителей долины есть два закона жителей гор. Слушай сюда внимательно, Дато...
   Элис и Сергей встали в этот день около двенадцати.
   - Сереженька, а мы на свадьбу не опоздаем? - спросила она, взглянув на часы и сладко потягиваясь.
   - Сколько сейчас? - спросил он и зевнул так, что за ушами звонко хрястнули какие-то косточки. - Без пяти полдень? Не-а. Тут езды на моем "адмирале" от силы три часа. А сбор гостей в семь. Так что если часа в четыре, ну, ладно, ладно - в три выехать, то будет в самый раз.
   Успокоившись, Элис пошла умываться, но через пару минут высунула голову из приоткрытой двери.
   - Сержик, - притворно-плаксивым голосом прохныкала она, - хочу пошалить с тобой в ванночке!
   - Сейчас иду, не наливай слишком много, а то польется через край, откликнулся он, улыбнувшись. - Только выдам звонок в редакцию.
   Тут же подумал: "Конспирирую по инерции. Она уже все знает".
   После водных "шалостей" Элис еще минут сорок приводила себя в порядок перед зеркалом. Напевала при этом: "Макияж, макияж! Ты себя покраше мажь!" Когда они спустились на первый этаж, она долго выбирала подарки в сувенирных киосках. Наконец, взяла два оренбургских, два кашемировых платка, пять шкатулок мастеров Палеха и Мстеры.
   - Куда столько? - удивился он.
   - Я хоть на русской свадьбе и не бывала, но порядки знаю, назидательно ответила Элис. И украдкой, так, чтобы видел только он, показала ему язык. - Подарки вручают не только жениху и невесте. Есть еще свекор и свекровь, тесть и теща.
   - Да држки-подружки, - в тон ей ответил он. И тоже высунул язык.
   В ресторане метрдотель Порфирий Никитич проводил их к столику Элис.
   - Порфирий, меню не надо, да? - она посмотрела на Сергея. Он кивнул и она продолжала: - Мы едем на свадьбу...
   - Понял! - тотчас сообразил опытный ресторатор. - Чего-нибудь легонького...
   - И побыстрее, Порфирьич, - Сергей посмотрел на часы. - Через полчасика нам уже надо двигаться.
   - Не извольте беспокоится, все будет в полном ажуре!
   И вскоре на столе появились зернистая икра с маслицем, печеночный паштет, селедочка с горячей картошечкой, овощной салат.
   - Карпик в сметанке через семь с половиной минут, - радостно доложил официант. И вопрошающе посмотрел на Сергея, выразительно щелкнув себя пальцем по подбородку. Тот раскрыл было рот, но Элис приложила к его губам ладонь:
   - Никакой выпивки, Никол. Он за рулем, поездка дальняя, и вообще мы едем на свадьбу.
   - Слушаюсь, мисс Элис.
   От гостиницы они "отчалили" (это словечко ей очень понравилось) в три тридцать.
   - С Богом отчалили! - напутствовал их швейцар дядя Миша, тряхнув седой бородой до пояса и "адмирал" плавно и величественно выплыл на Ленинградский проспект. Легко обгоняя "победы" и "фольксвагены", "москвичи" и "кадеты", "капитаны" и "хорьхи", Сергей привычно держал в узде послушные опытной руке двести с лишним лошадиных сил.
   - Как скучно видеть унылое однообразие автомобильных марок, вздохнула Элис. - Как ты думаешь, если бы всё разнообразие наших четырехколесных табунов да выпустить на русские просторы, а?
   - И не только русские, - не сразу ответил Сергей. Его мысли были далеко. Он вспомнил, как был на первой для него американской свадьбе. Элис была в редакционной командировке где-то в Южной Америке и он отправился в Западную Вирджинию один. Ныряя вверх и вниз по горным змеевидным дорогам на верном, преданном "обворожительном" (это было уже после отъезда Ивана домой), он то и дело посмеивался, вспоминая как сами жители этого штата в патриотическом экстазе называют его "Рай - почти". Правда, сами же оговариваются: "Горы у нас такие крутые, что коровы не скатываются по ним вниз только потому, что держат друг друга за хвост. А долины между ними такие узкие, что даже худые овцы по ним едва протискиваются, обдирая в кровь бока". По федеральному шоссе 48 ("Когда же у нас будут такие дороги?") он миновал Моргантаун, Вестон, Чарльстон и вскоре прибыл в Хантингтон. Пригласил его владелец местной газеты, чей сын женился на дочери мэра. Сергей не помнил, когда он последний раз был в церкви. Наверное, в детстве. Однако через всё - гражданскую войну, комсомольские и партийные должности, службу в органах - пронес в душе неяркий, но ровно теплящийся огонек веры. Первая часть свадьбы в Хантингтоне естественно проходила в церкви, насколько он помнил - пресвитерианской. Старший брат жениха привез его туда из гостиницы на своей машине. Всю дорогу они обменивались анекдотами о свадьбах и тещах и вошли в храм в веселом настроении. И там, с первой же секунды его нежданно-негаданно охватило полузабытое чувство возвышенного спокойствия, благоговения перед таинственным величием высшей чистоты, высшей правды, высшей любви. И он обрадовался, что с годами это чувство не умерло в нем, что он не растерял его по жизненным ухабам, под давлением обстоятельств и нажимом духовных мытарей. Зорко следя за дорогой, он долго мучился, пытаясь понять почему вдруг он вспомнил о той в общем-то приятной, но мало примечательной поездке в Западную Вирджинию. Пока не мелькнула слева за окном недалеко от дороги сельская церквушка. Ну, конечно же, воспоминания эти навеяла церковь у Сокола, в которой по преданию женился князь Петр Иванович Багратион. "Славное воспоминание", - подумал он. И сказал вслух:
   - Славное воспоминание!
   - Ты о чем? - спросила Элис. И он стал рассказывать ей о той поездке и, главное, о возрождении чувства веры. Элис слушала внимательно и ей было приятно и радостно то, что она слышала.
   - Я всегда так боялась задать тебе вопрос о вере, - призналась она, прижимаясь головой к его плечу.
   - Да, вера - это очень, очень личное. Если она истинная, настоящая это самое личное чувство, ощущение, духовное достояние, какое только может быть у человека.
   Отвечая на эти его слова, она потянулась к его щеке губами. "Как я люблю тебя, Сереженька!" Она тоже обратила внимание на ту же церковь. Свежепокрашенная, с позолоченным крестом, яркая и нарядная, она была одним из двадцати тысяч храмов, восстановленных и открытых указом Верховного. Эта праздничная игрушечность вернула Элис в детство. Она вспомнила, как плакала, когда ее крестили. Вода в купели была холодная, попала в уши, она пару раз хлебнула ее, когда священник окунул ее в третий раз. Крещение было поздним, ей было уже три с половиной года (мать была католичкой, отец ярым приверженцем англиканской церкви, они никак не могли договориться, по какому обряду крестить дочь). Это крепко засело в ее памяти. Сейчас, представив себе всю эту сцену, она от души рассмеялась.
   - Ты чего? - спросил, улыбаясь, Сергей. И тут увидел километрах в полутора стоявший у левой обочины бензовоз. "Адмирал" мчался под уклон, шоссе было пустынно.
   "Здоровый бензовоз, трофейный", - подумал Сергей и понял, что тот двинулся с места. Расстояние между двумя машинами стремительно таяло. "Куда-то торопится, дядя", - Сергей вдруг осознал, что многотонная громадина выскочила на его полосу. Он моментально среагировал и предельно вывернул руль, но скорость была слишком велика и избежать катастрофу было уже невозможно. Вместо лобового столкновения бензовоз ударил "адмирал" в бок. И в мгновение ока красавец-лимузин превратился в сплюснутую груду металла. Увлекая ее за собой, бензовоз медленно пополз под откос, грузно перевернулся раз, другой, третий - и через несколько секунд взорвался. Его водитель чудом сумел выскочить из кабины, попал под взрывную волну и его отбросило метров на пятьдесят на другую сторону шоссе...
   В понедельник, как было назначено, Федор Лапшин явился с докладом к Сталину. Оба уже знали о трагическом инциденте. Когда Лапшин, по сигналу Поскребышева, вошел в кабинет, его хозяин, стоя у письменного стола, читал какую-то бумагу. Плавным манием руки он подозвал Федора к себе. Раздраженно сказал:
   - Вот второй раз перечитываю донесение Круглова. Злая судьба словно по наводке беса одним коварным движением нанесла двойной удар. Генерал, герой, без единой царапины выходил из казалось бы безвыходных засад и ловушек. А здесь пустынное шоссе, всего лишь одна встречная машина. И - страшная гибель... И еще эта симпатичная американка...
   - Элис, товарищ Сталин, - подсказал Лапшин.
   - Помню. Всегда, после ее интервью, с интересом читал ее статьи. У нее было свое, оригинальное вдение мира, событий. Очень жаль!
   - Сергей хотел как раз сегодня попросить вашего разрешения, благословения на брак с Элис.
   - Выходит, смерть их обручила... Да, странный случай. Единственный свидетель - жена священника местной церкви, случайно вышла из дома на крыльцо, хотела воды набрать из колодца. Издалека увидела столкновение, взрыв. Как назло водитель бензовоза погиб от взрыва.
   - Не от взрыва, товарищ Сталин.
   - Как не от взрыва?! По-вашему, Круглов, Министр внутренних дел врет?
   - Не врет, недоговаривает. От взрыва водитель получил легкие ранения и ожоги. Умер он от пули в затылок. Мой человек был вместе с офицерами ОРУД'а на месте аварии раньше, чем команда Круглова. Однако, кто-то побывал там раньше всех.
   Сталин молча заходил вокруг конференц-стола, держа в руках незажженную трубку.
   "Сейчас еще я окажусь и виноватым, - настороженно наблюдая за генералиссимусом, подумал Лапшин. - Как сказал бы Сергей - "За мое жито мене ж и побито". Сталин неожиданно остановился прямо напротив Лапшина, в полушаге от него.
   - Ваше предположение. Кому мог мешать Сергей? Или Элис?
   - У Сергея в свое время была очень трудная встреча с Лаврентием Павловичем. Берия хотел превратить его в своего агента в нашей службе. Говоря это, Лапшин предельно внимательно наблюдал за выражением лица генсека. Но оно оставалось непроницаемым. - В прошлую пятницу, по моим данным, Элис привезли в резиденцию Лаврентия Павловича, захватив прямо на улице.