Берг Кэрол. Возрождение (Рей-Киррах - 3)

   - Пожалуйста, пришли мне в комнату горячей воды и лекарства. И еще бинты. Я не хочу снова беспокоить Каспариана.
   - Будет сделано.
   Я заковылял к двери и на какой-то миг привалился к ней, стоя спиной к Ниелю.
   - Когда мы можем начать? - спросил я. Повисло минутное молчание.
   - Мне понадобится некоторое время, чтобы все подготовить, около месяца. Может быть, чуть больше. А тогда мы сможем делать все так быстро, как ты захочешь, каждый шаг будет совершен по твоему желанию. - В его голосе не слышалось долгожданной радости и торжества. Я мысленно поблагодарил его за это.
   - Я должен вернуться назад, чтобы помочь им, - пояснил я. - Их слишком мало и они слишком плохо обучены.
   Конечно, я мог бы вернуться через ворота и служить Александру в человеческом облике, но я прогнал эту мысль в тот же миг, когда она зародилась в мозгу. Какой человек, у которого есть сила, свобода и возможность видеть, захочет жить слепым немощным рабом? Я верил, что Ниель сдержит свое обещание и позволит мне действовать свободно. Я сделал свой выбор, когда сражался, и любой судья, который видел меня в Сире и Таине-Хорете, сказал бы, что я делал только необходимое для спасения моих друзей. Конечно, все это имело цену. Все всегда имеет цену. Я видел это в лице Маттея... и в лице Александра.
   - Тебе придется изучить и понять многое, пока ты будешь ждать своего часа. - Ниель не понимал.
   - Я не смогу ждать, пока изменюсь. Мне нужно вернуться снова, как только они приготовятся к следующей битве. А это дни, а не недели.
   Я оглянулся через плечо. Ниель пристально глядел на меня, взвешивая свой ответ. Он очень хотел отказать мне. "Ну так давай, - подумалось мне. Прогони меня, заставь меня уйти отсюда". В этот миг я и сам не знал, какой ответ хочу услышать. Но мое ноющее тело знало.
   - Хотя я считаю, что тебе лучше отложить свое возвращение в мир людей, до тех пор пока ты не избавишься от слабостей твоей плоти, я склоняюсь к тому, чтобы согласиться с тобой. Последнее слово остается за тобой... как ты ясно дал мне понять. - Нет, он не простил меня за то, что я обратил его собственные слова против него. И я должен принять это как предостережение. Но я не испугался. Он знал, что победил, и его слова прозвучали скорее утешением ему, чем угрозой мне. - Я отправлю тебя обратно через сон, как ты просишь. Опыт увеличит твои силы и отточит умения. Но я не позволю тебе слишком много общаться с этими людьми, когда ты должен изучать все то, что необходимо существу, обладающему огромной силой. Ты будешь разговаривать только со спящим, и ни с кем больше до тех пор, пока не станешь мадонеем. Тогда можешь действовать по собственному усмотрению. Ты согласен на эти условия?
   - Если по-другому не вернуться, согласен.
   - Только так. Если ты не в состоянии жить без людской благодарности и славы или же тебе необходимо, чтобы человек командовал тобой, тогда ты недостоин моего дара.
   - Значит, завтра ты научишь меня проникать в сны, чтобы я смог выбрать, куда и как вернуться? Я не знаю, жив ли мой последний спящий.
   - Как хочешь. Завтра так завтра. А я тем временем буду подготавливать твое освобождение.
   ГЛАВА 45
   Как редко мы, смертные, обращаем внимание на этот мир, который вплотную примыкает к нашему. Не на отдельно существующий мир, вроде Кир-Наваррина или Кир-Вагонота, а на тот мир, где каждый мужчина, женщина и ребенок проводят почти треть своей жизни. Мир снов. Место, где каждый мужчина способен творить чудеса и каждая женщина - летать. Где одно и то же событие повторяется иногда снова и снова, позволяя нам внимательно изучить его. Где живут удивительные создания, где можно увидеть цвета, не существующие под солнцем, где можно столкнуться с ужасной опасностью и испытать свои силы, выйдя из переделки совершенно невредимым, если не считать сердцебиения и мокрой от пота подушки. Нас учат бояться мира снов, в котором живут только безумцы, но я слышал, что те, кто не желает видеть снов, зачастую сходят с ума. Не исключено, что это и было причиной моего безумия. Мои сны очень долго не были моими.
   - Здравствуй! Прекрасный вечер, не правда ли? - Бодрое приветствие Ниеля остановило меня посреди сада. Утомленный всеми происшествиями в Сире и Таине-Хорете, я проспал и ночь и день. Когда я наконец проснулся и никого в доме не обнаружил, то решил прогуляться перед теми испытаниями, что ждут меня в ближайшем будущем. Выйдя в сад, я вознамерился еще раз попробовать понять природу тюремной стены. Несмотря на выпавшие мне накануне испытания, я чувствовал себя свежим и отдохнувшим и даже был готов перейти в свое крылатое тело... мое "тело мадонея", как называл его Ниель. Как знать, вдруг это поможет мне проникнуть туда, куда человек попасть не в состоянии. Свет отражался от серого камня, словно стену только что сложили из заново отполированных камней.
   - Прекрасный вечер, - подтвердил я, останавливаясь и дожидаясь, пока Ниель подойдет ко мне. Он твердо и уверенно ступал по гравиевой дорожке. Порывистый ветер развевал мои влажные волосы, мне было холодно. В Кир-Наваррине начиналась осень. Хотя листва и трава все еще были густыми, кое-где на деревьях появлялись рыжие и желтые пятна, иногда только один лист, иногда целая ветка. Как это получается, что самое прекрасное время года означает приближение самого ужасного? Я ненавидел зиму.
   - Это твои раны заставили тебя валяться в постели весь день? Не показаться ли тебе Каспариану? - Мадоней так брезгливо осмотрел мою чистую одежду, словно ожидал, что из-под нее будут торчать гниющие кости.
   Раздраженный его нарочитым вниманием, я зашагал дальше, но скоро обнаружил, что иду по выбранному им, а не мной маршруту.
   - Твои лекарства, кажется, очень эффективны. - Это утверждение было далеко от правды. Они были фантастичны. Я перевязал раны после того, как ушел от Ниеля, а когда осмотрел их, проснувшись, оказалось, что все они исчезли, кроме раны в плече и на бедре.
   - Очевидно, ты умеешь врачевать себя. Когда сегодня утром ты не спустился, я послал Каспариана посмотреть, не умер ли ты во сне. Он пришел и сказал, что ты все еще спишь. - Ниель резко свернул с главной аллеи и вывел меня на небольшую прямоугольную лужайку, со всех сторон закрытую высокими кустами. В центре поляны стояла беседка, обвитая виноградными лозами. Хотя трава, кусты и лозы были по-летнему зелеными, по ним чувствовалось приближение осени. - Вчера ты выразил желание учиться. - Он жестом предложил мне сесть на один из изящных белых стульев, стоящих под крышей беседки. Еще там был небольшой столик, на котором лежало игровое поле с расставленными на нем черными и белыми фигурами.
   - Я действительно хочу этого, - подтвердил я. - И больше всего меня интересуют сны.
   - Так я и думал, - сказал он, усаживаясь напротив меня. - Сегодня ты будешь просто смотреть сны. Не ходить по ним. Не изменять их. Только наблюдать. Согласен?
   Я кивнул. Необходимо узнать так много. Как следить за ходом войны через сны? Как найти нужных тебе спящих среди множества душ в мире? Как рассчитывать время, чтобы оказываться в нужном месте в нужное время? А когда я узнаю все это, путешествуя сам или с помощью Ниеля, как я пойму, где именно моя помощь будет особенно полезна?
   - У меня множество вопросов, - сказался вслух.
   В беседку вошел Каспариан и, не здороваясь, впихнул свое громоздкое тело за столик. Его широкое лицо блестело от пота, на светлой рубахе виднелись пятна крови. Он снова тренировался.
   - Давай ты не будешь задавать свои вопросы прямо сейчас, - ответил Ниель. Он не сводил с меня взгляда, не обращая внимания на мрачного мадонея, словно Каспариан был той сойкой, которая сперва нахально прыгала по траве у нас под ногами, а потом по столу. - Сначала урок, потом вопросы. В прошлые разы я брал тебя только в один сон за один раз. В этот раз ты увидишь их все. Ты добровольно идешь на это?
   - Разумеется.
   - Смотри на меня...
   Я принялся с энтузиазмом выполнять упражнение, замечая, как мир начинает ускользать, а в глазах Ниеля происходит что-то вроде смены времен года. Восхищенный светом юной весны во взоре Ниеля, я чувствовал его по-летнему щедрую заботу обо мне, хотя и замечал в нем первые признаки зимы. Всего один день прошел со времени событий в Сире, и мое поспешное решение начало казаться мне неверным... пока я не закрыл по требованию Ниеля глаза и не открыл для себя мир снов...
   Хаос. Стрекотание кузнечиков... рев пламени... звук такой, словно разрывается само сердце земли... огни, рубиновые, изумрудные, ярко-желтые... солнце жжет немилосердно, сияя в небесах, охваченных пламенем... всепроникающая музыка, флейты и скрипки... гудение мелангаров... птицы... тысячи голосов рыдают... Хлеб... жареное мясо... Звонят колокола Вихрь... колючий песок... бушующий океан и падающее на землю небо... вихри... Гладкая молодая кожа... грубая морщинистая... сорвана... гниет, сочится кровью, обнаженная плоть... Бешеная нескончаемая охота... скачка... звон цепей... гнилые зубы... дикое, тошнотворное, сводящее с ума падение, падение, падение... Горький запах... розы, сладкое сено.... Отчаяние, страх, огромная радость и леденящий душу ужас...
   - Полегче, мальчик! Нельзя переживать их все. Только наблюдай. Пусть они живут своей жизнью, но не в тебе. Выбирать нужный ты научишься позже. Сухой голос прозвучал внутри моей головы, перекрывая собой весь звучащий рядом с ним шум.
   Попытки вздохнуть... грудь пронизывает нестерпимая боль, сердце колотится о клетку ребер, разрываясь от собственного бессилия. Меня окатывают волны эмоций, я не владею собой и едва не рыдаю от боли и удушья.
   Крепкая рука схватила меня.
   - Возьми себя в руки. Успокойся и посмотри снова.
   Я нашел спасение в совершенном одиночестве, я часто прибегал к этому способу в подземельях гастеев. Только полностью успокоившись и расслабившись, я отпустил на волю свои чувства, позволив им работать в установленных мною рамках. Вскоре я снова плыл по океану сновидений, потом над ним, чтобы было удобнее наблюдать за тем, как появляются и изменяются сны на поверхности, похожей на полированное черное стекло.
   - Лучше?
   - Лучше, - прошептал я, пораженный тем, что видел в темных бархатных вихрях: за человеком гонятся волки... женщина бродит по огромному дому, лишенному пола, только толстые балки, и никак не может вспомнить, что она ищет... ребенок падает с лошади... падает... летит, гораздо дольше, чем позволяет расстояние от седла до земли. По своему желанию я пересекал широкий океан и смотрел на бесконечное разнообразие снов. Длинные истории и секундные сюжеты, длящиеся одно биение сердца. Всего несколько из них заслуживало пристального изучения.
   - Остановись на том, который тебя заинтересовал, и потяни его, словно ты забросил в море сеть и теперь вылавливаешь видение. Затяни сеть и пусти в нее свой разум... руководи сном Когда у тебя появится навык, ты сможешь видеть события из жизни спящего, его родственников, узнать о нем больше.
   Даже тому, кто часто бродил по душам людей, сделать все это было гораздо сложнее, чем казалось из простых указаний Ниеля. К тому времени как он советами помог мне добиться первого успеха и я проник в туманные видения погонщика ослов, который задремал на долгом и скучном пути от Вайяполиса до Кареша, я чувствовал себя совершенно измученным.
   - Пока что достаточно, - заявил Ниель. - Человеческая плоть больше не вынесет. Попробуем еще раз завтра.
   Но я не собирался прерывать урок так быстро.
   - Еще один, - попросил я. - Да, я добровольно иду на это. - Я снова поплыл над извивающимися узорами. Еще трое спящих ожили под моей рукой: пастух с высокогорных лугов, которому снилась деревенская красавица, женщина, которую мучил кошмар о тяжелых родах, и раб, проводящий очередную ночь в тоске и безнадежности. На третий раз я начал чувствовать пространство и время, и еще структуру этих глубин. Я мог коснуться спящего, протянув руку через поток его видений, и понять, что когда я потренируюсь, то смогу не замечать причудливых узоров, а буду сразу видеть творящееся во сне.
   На пятый день тренировок я научился полностью держать себя в руках. Теперь я видел перед собой мир людей... странный, затененный, лишенный красок, но за потоком видений я различал города и деревни и мог понять, где находятся мои спящие. Хотя начинал все Каспариан, а Ниель создавал заклятие, называющееся виетто, я приспособился использовать собственную мелидду для сортировки событий, происходящих в сновидениях. По структуре сна я узнавал, какое время года, день или ночь сейчас в мире смертных, об их болезнях, привязанностях, битвах, особенностях их восприятия мира.
   На десятый день Ниель показал мне, как влиять на сны, изменяя их по своему желанию.
   - Действуй деликатно, - посоветовал он. - Ведь ты находишься в таком тесном контакте с душой, какой просто немыслим для смертного существа. - Мы оба знали это. Иначе зачем бы я сидел в саду, готовясь расстаться со всем человеческим во мне? - Смотри, - сказал он, - в этом пустынном месте я нашел типичный женский сон, сон матери.
   Ищу... ищу... в толпе, которая разрастается с каждым мигом. Где же он? Потерялся... убежал... Музыка звучит над полями... флейта, которая ему так нравится. Я слышу смех... конечно, это он... с ним ничего не случилось, он не испуган... но нас разделяют все эти люди... Пробивайся вперед. Спеши. Беззубый нищий смеется надо мной... старуха причитает по покойникам.
   - Наши-то давно ушли, - твердят они. - Гниют в земле. Почему же у тебя живой? Разиня... потеряла такой подарок.
   - Дитя, вернись! - Спеши. Музыка умолкает. Спеши!
   - Облегчи ей поиск. Ты можешь. Раздели толпу. Понимаешь как? Да, так. Теперь займись флейтистом и задержи ребенка, чтобы он не ушел дальше...
   Темноволосый ребенок стоит у телеги, где в большой раме танцуют две куклы. Их водит палочками жена флейтиста. Мальчик встает на цыпочки. Я подхватываю его на руки и сажаю на плечо, теперь ему все видно.
   - Где ты, дитя? - кричит голос у нас за спиной, я разворачиваюсь, чтобы мать увидела своего сына.
   - Он в полной безопасности со мной, - говорю я ей, надеясь успокоить ее. - Я нашел его.
   Я не могу различить ее лицо в огромной толпе. Все кажутся взволнованными и напуганными, и их так много... Но когда я взмахнул рукой, чтобы привлечь ее внимание, ее голос сорвался на дикий крик.
   - Нет! Только не ты!
   ...и сон пропал из общего океана.
   - Некоторые страхи людей невозможно успокоить,- говорил Ниель, когда мы приступили к следующему уроку.
   На четырнадцатый день я нашел Александра.
   Я искал своих друзей в снах Азахстана. Они должны были уехать из Таине-Хорета, чтобы оправиться после сражения; неважно, сколько дерзийцев я убил, здравый смысл говорил, что долина больше не безопасна. Они найдут пристанище в пустыне. Но ни Александр, ни Блез не станут долго ждать, чтобы нанести следующий удар.
   Я парил над волнами, наблюдая за игрой цвета, света и форм. Ландшафт, который я искал, должен быть темным и пустынным. Как много снов, пугающих, беспокойных, ночь перед битвой. Я остановился. Этот... мне ли не узнать душу, в которой я сражался три дня подряд? Я снизился и коснулся воды своим воображаемым пальцем, наблюдая, как круги расходятся по гладкой поверхности. Потом я обнял его сон. Скачка, галоп... волны песка колышутся, песок душит, не дает смотреть... Только белый хвост впереди, подвязанный так, как базранийцы подвязывают хвосты своих лошадей. В песчаной буре всадника не видно... ребенок... слишком маленький, чтобы путешествовать в одиночестве... слишком маленький, чтобы потеряться в песках... быстрее... вперед... повсюду мертвые мужчины и женщины... их становится все больше. В вихрях парайво вырисовывается видение. Человек, подвешенный за ноги, крысы копошатся в его распоротом животе, тело крутится на ветру... но его янтарные глаза живы... он не в состоянии даже кричать, потому что во рту у него рыжая коса, привязанная к языку. Колючий песок превращается в наконечники стрел...
   - Я иду! - Я не собирался кричать, но от него веяло таким страхом, его глаза так смотрели...
   - Нет! Не идешь!
   Видение резко померкло, я едва дышал, мне казалось, что мои собственные внутренности вынули у меня через глазницы. Рядом со мной раздался треск ломающегося дерева.
   - Я не давал тебе разрешения говорить с этим негодяем, который использует тебя, словно раба, которым ты когда-то был. И я не пущу тебя к нему. Что за храбрость он демонстрирует, прячась за спиной воина-мадонея?
   Я увидел перед собой лицо Ниеля, красное и злое. Его стул валялся на земле со сломанной ножкой.
   - Я и не собирался к нему, - сказал я, как только в голове немного прояснилось. - Если ты помнишь, я пока не умею этого. И я не собирался нарушать условия нашего договора. Но став мадонеем, я пойду. - Глупо скрывать это от него. Ниель уже победил меня во многом, но исход нашего противостояния все еще был под сомнением. Я не собирался тратить время на притворство.
   - Надеюсь, когда ты станешь мадонеем, твои намерения изменятся.
   - Вряд ли. А пока я хочу вернуться в мир людей, - сказал я. - К другому спящему, если ты настаиваешь, но во плоти, как мы договаривались. Я выздоровел и отдохнул, и скорее всего пригожусь им сегодня. - Александр не стал ждать, пока беглецы обоснуются на новом месте, он ехал в Танжир. Цель незначительная, зато символическая. Те, кто убил Совари, Малвера и Вассани, поймут, слух пойдет по всей Империи и дойдет до Загада. Я знал, что должен быть частью этих слухов. Лидия рассказала мне, что Эдек боится рассказов о крылатом воине больше всего остального. Это знак, что боги на стороне Александра. А Александру пригодится сейчас все, и слухи, и легенды.
   - Как я могу отправить тебя служить этому принцу, когда задумал сделать тебя мадонеем! Один твой мизинец будет стоить больше всей его жизни! - Седая борода Ниеля подергивалась.
   - Я очень благодарен тебе за твой дар, - ответил я. - Хотелось бы мне понимать тебя лучше, разбираться в твоих планах. Кто я такой, что ты так заботишься обо мне? - Этот вопрос все время мучил меня.
   Он не ответил. Просто повернулся ко мне спиной и пошел прочь.
   Каспариан поднял сломанный стул и поставил его.
   - Ты играешь в игру, которая выше твоего разумения,- прошипел он сквозь стиснутые зубы. - Ты, как никакой другой воин, должен знать, что любая привязанность может обратиться в свою противоположность. - Он не стал утруждать себя развитием этой мысли, просто шагнул в кусты и исчез. Какой-то неудачник, реальный или иллюзорный, станет сегодня жертвой его настроения.
   Злость Ниеля напомнила мне о собственных припадках безумия, так запах или вкус будит воспоминания о давно забытых событиях. Не стоило бы забывать об осторожности, однако я предпочитал видеть в его разрешении позволить мне действовать по собственному смотрению, одно благородство и великодушие. Я не обманывал себя иллюзиями и не считал, что он добр, но был твердо уверен в искренности его намерений вручить мне нечто необыкновенное.
   В следующие несколько часов я мог бы попасть в мир снов, найти спящего и узнать о планах Александра. Но посещение этого мира было чрезвычайно утомительно, хотя если бы я крепко держал события в узде, то смог бы удовлетворить свое любопытство, не обретая плоти через сон. Я отошел на край лужайки, обсаженной кустами, и приступил к кьянару, упражнениям, которые подготавливают воина к битве. Медленно. Сосредоточенно. Усердно. За годы жизни в человеческом теле, я выработал привычку, которая всегда помогала мне. И когда я совершил превращение - кожу покалывало от предвкушения, от жажды золотистого свечения, силы и огня мелидды, который заполнит мои вены, - я, Сейонн, полностью контролировал себя.
   ГЛАВА 46
   Лицо Александра было освещено пламенем костра.
   - Нужно найти способ убрать стражу и попасть за ворота. Наши шпионы говорят, что лорды Беки заперты в подвале башни у северных ворот. Башня южных ворот - отличное укрепление, кроме того, сразу за ней начинаются казармы, но они не захотят вести пленников через весь город, после того как утром откроют ворота. Воины Беков могут помешать казни. Нам это выгодно. Когда мы прорвемся за ворота, мы застанем их врасплох, и, если будем действовать быстро, сумеем вытащить пленников до прихода следующего караула. Тогда мы вместе с Терлахом и Маруфом отправимся в Ган-Хиффир. Насколько я понимаю, некоторые из вас обладают талантами, позволяющими проникнуть внутрь, убрать стражу и открыть ворота... так? - Принц стоял в центре небольшой группы, по очереди вглядываясь в лица собравшихся, его пальцы барабанили по рукоятке меча. - Если так, наша задача сильно упрощается.
   Десять мужчин и женщин неловко ежились под его взглядом, потом все посмотрели на Блеза, он сидел на песке, его правая рука была прибинтована к груди.
   - Обычно это делал я, - произнес он. - Мне кажется, я могу...
   - Нет, не можешь. - Из темноты вышла женщина, она протянула Блезу чашку, потом села рядом с ним. Элинор. Ее волосы были заплетены в косы и уложены вокруг головы. В свете костра ее кожа отливала медью. - Пока какое-нибудь божество чудесным образом не срастит тебе кости на руке, ты не сможешь не только летать, но даже просто защитить себя, я уже не говорю о том, чтобы сражаться с десятком дерзийцев. Это должен сделать кто-то другой. Горрид, я знаю, что ты предпочитаешь обличие зайдега, но раньше ты превращался в птицу. У Роша птицы никогда не получались, а Бринна сейчас в Ган-Хиффире.
   - Ни за что, - заявил Горрид, вытягивая вперед ноги, складывая руки на груди и приваливаясь спиной к куче седел, словно желая увеличивать расстояние между собой и остальными. - Я не собираюсь рисковать головой ради каких-то презренных дерзийцев. Пусть их всех перевешают.
   - Как я говорил, я не стану упрашивать тех, кто не захочет идти, сказал Александр. - Но Беки нам не враги. Они честные люди, не заслуживающие того, что с ними сделают завтра. Если мы освободим их, они выслушают нас. А если мы вернем им Ган-Хиффир, они удержат за собой это место и приведут других нам в помощь. Вы должны понять...
   - Скажи им, - прошептал я, подхватывая моего спящего под локоть и вытаскивая его из палатки, где мы прятались от холодной ночи.
   - Лорд Сейонн откроет ворота Танжира, - произнес Феид, выходя к костру. Все сидевшие там разом повернулись, когда он вежливо поклонился Александру. - Он был бы польщен, если бы вы возложили на него эту обязанность, Аведди.
   Александр пристально вглядывался в тени за его спиной.
   - Сейонн! Я знал, что он придет. Где он?
   - Он приходил ко мне этой ночью. Во сне. - Феид запнулся, его светлая кожа побагровела, когда все уставились на него. Грудь юного сузейнийца была обнажена, если не считать повязки на ране. Когда он обнаружил меня во сне и в темноте своей палатки и понял, что я требую от него, он хотел тут же вести меня к костру, где Аведди вместе с остальными обсуждал планы ближайшего набега. Он так спешил услужить, что забыл надеть хаффей, что было невероятно для застенчивого юноши.
   - Приходил к тебе во сне... Возможно ли такое? Он делал это раньше? - Я не видел лица Элинор, но ее голос звучал обеспокоенно.
   - Раньше нет, - ответил ей Александр. - Но теперь я могу поклясться, что тоже видел его во сне... Боги, кто знает что с ним творится! Расскажи нам, Феид.
   - Да, Аведди. Мне снился мой отец, да защитит его Госсопар этой ночью, он ругал меня за рану, полученную в последнем бою, а лорд Сейонн спас бороду моего отца, когда я едва не поджег ее. Лорд Сейонн заверил меня в глубочайшем почтении к Аведди и его глубокой вере в него. То же самое он просил передать Блезу, госпоже Элинор и всем остальным. Еще он сказал, что будет участвовать во всех наших вылазках, пока это будет возможно для него.
   - Отправляйся обратно в постель, - проворчал Фаррол. - Ты все еще спишь, кроме того, борода твоего отца спасена.
   Все засмеялись.
   - Я буду счастлив, если маг появится снова.
   - Я тоже, если только мне не придется подходить к нему слишком близко...
   - Прошлой ночью мне снилась теща. Она тоже будет в Танжире?
   - ...спас мне жизнь в Андассаре, а потом не меньше двух раз в Таине-Хорете...
   - Как хорошо, что он с нами...
   - Как вы с такой легкостью можете говорить об этом проклятом эззарийце? - Горрид вскочил на ноги. - Если он действительно придет, то опять будет убивать не только наших врагов, но и нас. Неужели вы уже забыли Адмета?
   Обвинение повисло в воздухе клубом дыма. Ответил Блез:
   - Если Адмет предал нас в Сире, как сказал Феид...
   - Адмет никогда не предал бы нас дерзийцам. Предатель кто-то другой. Кто-то, кто их любит, кто считает, будто дерзийские свиньи могут быть "честными людьми". - Горрид сверкнул глазами на Александра. - Этот гнусный Сейонн убил Адмета, чтобы скрыть предательство.
   - Ты можешь верить моим словам, как это делают другие, - заговорил принц убийственно спокойным тоном, самым опасным из всех, - а можешь вызвать меня на бой, как мужчина, но ты не имеешь права пятнать честь Сейонна, и я не позволю тебе сеять между нами раздор. Что бы ни сделал Сейонн, он сделал все разумно и справедливо. Я буду верить в это, пока кто-нибудь не принесет мне убедительных доказательств обратного. - Принц подвел Феида ближе к костру и повернулся к Горриду спиной, словно провоцируя его на удар, если тот посмеет. - Феид, где Сейонн? Я должен переговорить с ним, рассказать ему о нашем плане.
   Продолжай. Давай мальчик, скажи ему, что я просил. Я привалился спиной к стенке палатки и прислушался.
   - В данный момент он не может общаться с людьми этого мира, мой господин. Даже с вами. Но он говорит, что будет с нами и сделает все, что нужно.