Страница:
– Она собирается сделать его бессмертным, – пробормотала она, вспомнив потрясшие ее слова Рейчел.
Крис оторопело на нее взглянул и переспросил:
– Что?!
– Она собирается сделать его бессмертным. Вот о чем она говорила!
– И кого же она собирается осчастливить?
– Роберта Старка. Вот почему она до сих пор здесь – она ждет. Помнишь, она говорила, что пробудет в Лондоне еще некоторое время?
– Ты в этом уверена?
Кэтрин кивнула.
– Она все это высказана Абрахаму. И назвала Старка «куколкой». Сейчас она трансформирует его в то состояние, в каком находится сама.
Крис присвистнул.
– И что же мы теперь имеем? Бессмертных любовников, что ли?
– Лучше скажи, что мы будем делать? – сказала Кэтрин. – Ведь мы просто обязаны хоть что-нибудь предпринять.
– Прежде всего тебе необходимо одеться, – решительно произнес он. – Когда мы выберемся отсюда, тогда и подумаем, как быть дальше.
Она согласилась, хотя и не сразу. Было видно, что ее одолевают сомнения. Тем не менее с помощью Криса она последовала в ванную комнату и умылась. Крис видел, как она морщилась, коща холодная вода попадала на ранку у виска. На ногах она все еще держалась не слишком устойчиво. Когда с мытьем было покончено, она вернулась в спальню и занялась своим гардеробом. Крис закурил.
Судя по количеству и расположению пятен крови, Абрахама и в самом деле ударили в спальне, но окончательно разделались с ним уже в кухне. Там крови было больше всего. Интересно, зачем она оттащила его в кухню? Чтобы там прикончить? И почему она отказалась от своего замысла убить Кэтрин?
Кэтрин неожиданно уселась на уголок кровати и закрыла ладонями лицо. Крис подошел к ней, присел рядом и обнял за плечи.
– Я думала, что умру. У меня нет ни малейшего сомнения, что она хотела поступить со мной так же, как с Дженнифер.
Так они просидели несколько минут, пока девушка не взяла себя в руки. Потом она поднялась – с видимым трудом, как обыкновенно встают старушки, – и оделась. Они вышли в коридор, где ее глаза наткнулись на зловещий темный след, который вел на кухню.
– О Боже!
– Пойдем, – скомандовал Крис.
В этот момент Кэтрин перешагнула через кровавую дорожку и оказалась у кухонной двери. Крис взял ее руки в свои и отрицательно покачал головой.
– Это не самая лучшая мысль, поверь мне.
– Может быть, позвонить в полицию?
– И что мы скажем полицейским? Ведь труп в твоей квартире, Кэтрин! У нас и так полно неприятностей.
– Но…
– Ты автоматически сделаешься подозреваемой, а что ты можешь сказать в свое оправдание? Правду? Разве ты не понимаешь, к чему это приведет? А если соврешь – тогда что? Со временем тебя обязательно поймают на вранье.
– Но это несправедливо!
– Знаю, но, увы, с этим ничего не поделаешь.
Роберт пропал. За те несколько минут, которые понадобились Лауре, чтобы прийти в себя, он сбежал из поликлиники. Она помчалась было за ним, но его уже нигде не было видно. Она вернулась на Леннокс-гарденс, но дома его тоже не было. Тогда Лаура решила, что он скорее всего пошел к Рейчел Кейтс. Она забарабанила в двери ее квартиры, а когда та отворила, спросила:
– Он здесь?
– Кто?
– Как кто? Роберт, конечно! Кого бы еще я стала у вас…
– Вы Лаура, не так ли? – холодно осведомилась Рейчел.
Лаура посмотрела на нее и сдержала негодование. В ее глазах в отличие от Роберта не было и тени недомогания. Она была одета в черную блузку с тесным стоячим воротничком и юбку, подчеркивавшую стройность ее фигуры. Волосы женщины были все еще влажны, поскольку, вернувшись от Кэтрин, она тотчас приняла душ.
– Роберт здесь?
Рейчел очень понравились роскошные локоны Лауры. У гостьи также была очень светлая кожа, как у всех рыжеволосых. Рейчел решила, что на солнце Лаура скорее сгорает, нежели приобретает эффектный загар.
– Боюсь, я не слишком хорошо вас понимаю, – произнесла она, обращаясь к неожиданной посетительнице. – С какой это стати вы пришли к выводу, что Роберт у меня?
– Потому что именно вам он так или иначе обязан своей болезнью. И вы отлично знаете, чем он болен. Я хочу сказать, что, хотя врачи не в силах поставить диагноз, вам давно уже все известно, ведь так?
– Врачи?
Лаура кивнула.
– Мы только что были с ним в поликлинике. И он узнал о результатах анализа крови. Догадываетесь, каков был результат?
Рейчел пожала плечами.
– Представления не имею, – соврала она.
– Анализ показал, что у него кровь мертвеца! Я знаю, что мои слова могут вызвать у вас улыбку, но вам стоило бы на него посмотреть – он и в самом деле недалеко от этого ушел.
– Может быть, вы все-таки зайдете? – предложила Рейчел. – В комнате нам было бы удобнее разговаривать.
Лаура, признаться, этого не ожидала. Она была уверена, что Рейчел ее просто-напросто прогонит. Она вошла в коридор и проследовала за хозяйкой.
В квартире было прохладно, а искусственный полумрак создавал ощущение покоя и отстраненности от мира. Оказавшись в гостиной, Лаура мгновенно обежала ее глазами, после чего остановила взгляд на Рейчел, которая предложила ей выпить.
Лаура отказалась и тут же решила, что вполне понимает Роберта. Рейчел была красоткой, ее окружали красивые вещи. Везде чувствовался безупречный вкус. Ничего удивительного, что он не заметил за всем этим опасности – временами любовь ослепляет. Но она, Лаура, твердо стояла на земле обеими ногами, и уж если Роберт не может о себе позаботиться, то она сделает это за него. Она постаралась говорить как можно более уверенно:
– Скажите, что происходит с парнем? У меня есть глаза, и я кое-что замечаю. Все, что с ним сейчас творится, связано с вами и, думаю, даже спровоцировано вами!
Рейчел вопросительно вскинула брови:
– И у вас, конечно, имеются доказательства?
– Увы, нет, – вынуждена была признать Лаура.
– Тогда каким образом вы пришли к подобному выводу?
Лаура изо всех сил пыталась сохранить самообладание и не взорваться.
– Когда я пришла сегодня навестить его, – сказала она нарочито спокойным голосом. – то он лежал на полу. Роберт страдал от приступа ужасной боли. Мне показалось, что он вот-вот умрет Что же это было?
Выражение лица Рейчел не изменилось, но ее взгляд дрогнул.
– Как он себя чувствует?
– Плохо. Я уверена, что он умирает.
– Где он сейчас?
– Понятия не имею. Он выбежал из поликлиники, прокричав напоследок, чтобы его оставили в покое. – Лаура избегала смотреть Рейчел в глаза. – Ему просто необходимо лечь в больницу. Мне редко приходилось видеть, чтобы человек так походил на мертвеца. Я знаю, что вы в состоянии ему помочь. Поэтому я прошу вас сделать все, что в ваших силах.
Судя по всему, Рейчел была чрезвычайно удивлена тем, что Лаура от обвинений перешла к просьбам.
– Почему вы все это мне говорите?
– Потому что я его люблю.
Слова были сказаны, и пока они обе вникали в их смысл, повисло гнетущее молчание. Наконец Рейчел кивнула и с усилием выдавала из себя:
– Понятно…
– Ничего вам не понятно! Ни капли! Ведь я в самом деле его люблю. И он по-своему тоже меня любит!
Рейчел улыбнулась с видом победительницы:
– Вы в этом уверены?
Кровь бросилась Лауре в лицо. Она поискала в кармане пачку любимого «Кэмела», но не смогла удержать ее и уронила на пол. Она нагнулась, чтобы поднять сигареты с пола, и вдруг ощутила сильнейшее головокружение. Рейчел внимательно наблюдала за ней и заметила беззащитное выражение, появившееся при этом на лице девушки. Лаура вое еще шарила по полу в попытке поднять смятую пачку. И Рейчел стало ее жаль – она вдруг поняла, какой бесконечно жестокой бывает временами любовь к тем, кто испытывает это чувство.
– Мне очень жаль, Лаура, но помочь вам я не могу. Я не имею возможности остановить то, что вышло за рамки моей компетенции.
– Чем бы это ни было, но это начали вы! Значит, вы в силах это прекратить!
– Нет. Я не могу.
Лаура увидела, как окаменело при этих словах лицо Рейчел, и снова воззвала к ней:
– Но вы обязаны!
– Я ничего не могу поделать. Но даже если бы могла, не уверена, что стала бы это делать. Вы говорите, что любите Роберта. Но ведь вы не знаете, может быть, я тоже его люблю – и не меньше вашего? Почему вы уверены, что ваши чувства сильнее моих?
– Я знаю, что я чувствую и…
– Но вы не имеете представления, что переживаю я1
– Если бы вы любили его так сильно, как говорите, то не стали бы причинять ему вред.
– Вред? Но я ничем ему не навредила! – Tеперь Рейчел находилась от нее на расстоянии какого-нибудь фута. – Впрочем, мне кажется, что вы у меня засиделись. Пора и честь знать.
– Ни за что! – прошипела Лаура сквозь сжатые зубы. – Я не уйду отсюда до тех пор, пока вы не пообещаете…
Правая рука Лауры описала в воздухе дугу. Она так быстро взмахнула рукой, намереваясь дать пощечину Рейчел, что она была почти неразличима для глаз. Но к величайшему удивлению Лауры, рука ее замерла в каком-нибудь дюйме от щеки хозяйки дома. Рейчел сжимала ее запястье и одновременно испепеляла взглядом. Ее хватка оказалась стальной, и Лаура вскрикнула:
– Отпустите меня!
Глаза Рейчел, однако, оказались куда более сильным оружием, и под ее пронзительным взором Лаура запаниковала и с удвоенной силой попыталась высвободить руку. Рейчел держала крепко.
– Отпустите руку, ради Бога! Мне же больно! – взмолилась она.
Но ее призывы ничуть не изменили грозного выражения на мертвенном, лишенном всяких чувств лице Рейчел.
– Вы что думаете? Если вы мне сломаете руку, я откажусь от Роберта, так что ли? И не мечтайте! Что бы вы ни сделали со мной, я все равно буду его любить!
Линия рта Рейчел отвердела – под стать ее взгляду и руке. Она боролась с собой, чтобы не совершить того, чего ей в этот момент хотелось более всего на свете: проломить грудь Лауры и вырвать ее трепещущее сердце. Желание убивать возрастало с каждой секундой и скоро превратилось в устойчивую потребность. Но, увы, она и так уже пролила слишком много крови. По этой же причине она не стала трогать и Кэтрин Росс, хотя возможность уничтожить Кэтрин более всего апеллировала к ее чувствам – это был истинный деликатес!
Итак, Рейчел усилием воли подавила желание расквитаться с претенденткой на любовь Роберта и вместо этого зажала пульсирующую жилку у нее на горле. Рейчел принялась с силой надавливать на место, где прощупывался пульс, – точно так же, как проделывала это с Кэтрин. Прежде чем Лаура успела отреагировать, она ощутила сначала жжение, а вслед за этим распространившееся по телу онемение. Силы стали покидать ее, а вместе с ними куда-то улетучился и гнев. Когда Рейчел отпустила ее, она уже пребывала в гипнотическом состоянии.
– Куда он пошел, Лаура? Для того чтобы я могла оказать ему помощь, мне необходимо его разыскать. Я – единственное существо на свете, которое способно на него воздействовать, – ведь мы с ним одной крови.
Лаура непонимающе мотала из стороны в сторону головой. Она была не очень-то уверена, что правильно поняла слова Рейчел.
– Я не… я не знаю…
Рейчел притянула Лауру к себе, обхватила ее голову руками и поцеловала прямо в губы. Потом она сделала шаг назад и произнесла:
– Судя по всему, мы обе его любим. Но только я могу его заполучить. Он уже пребывает в другом измерении. Так что, Лаура, ступайте-ка домой. Здесь вам делать нечего!
Глава 20
Крис оторопело на нее взглянул и переспросил:
– Что?!
– Она собирается сделать его бессмертным. Вот о чем она говорила!
– И кого же она собирается осчастливить?
– Роберта Старка. Вот почему она до сих пор здесь – она ждет. Помнишь, она говорила, что пробудет в Лондоне еще некоторое время?
– Ты в этом уверена?
Кэтрин кивнула.
– Она все это высказана Абрахаму. И назвала Старка «куколкой». Сейчас она трансформирует его в то состояние, в каком находится сама.
Крис присвистнул.
– И что же мы теперь имеем? Бессмертных любовников, что ли?
– Лучше скажи, что мы будем делать? – сказала Кэтрин. – Ведь мы просто обязаны хоть что-нибудь предпринять.
– Прежде всего тебе необходимо одеться, – решительно произнес он. – Когда мы выберемся отсюда, тогда и подумаем, как быть дальше.
Она согласилась, хотя и не сразу. Было видно, что ее одолевают сомнения. Тем не менее с помощью Криса она последовала в ванную комнату и умылась. Крис видел, как она морщилась, коща холодная вода попадала на ранку у виска. На ногах она все еще держалась не слишком устойчиво. Когда с мытьем было покончено, она вернулась в спальню и занялась своим гардеробом. Крис закурил.
Судя по количеству и расположению пятен крови, Абрахама и в самом деле ударили в спальне, но окончательно разделались с ним уже в кухне. Там крови было больше всего. Интересно, зачем она оттащила его в кухню? Чтобы там прикончить? И почему она отказалась от своего замысла убить Кэтрин?
Кэтрин неожиданно уселась на уголок кровати и закрыла ладонями лицо. Крис подошел к ней, присел рядом и обнял за плечи.
– Я думала, что умру. У меня нет ни малейшего сомнения, что она хотела поступить со мной так же, как с Дженнифер.
Так они просидели несколько минут, пока девушка не взяла себя в руки. Потом она поднялась – с видимым трудом, как обыкновенно встают старушки, – и оделась. Они вышли в коридор, где ее глаза наткнулись на зловещий темный след, который вел на кухню.
– О Боже!
– Пойдем, – скомандовал Крис.
В этот момент Кэтрин перешагнула через кровавую дорожку и оказалась у кухонной двери. Крис взял ее руки в свои и отрицательно покачал головой.
– Это не самая лучшая мысль, поверь мне.
– Может быть, позвонить в полицию?
– И что мы скажем полицейским? Ведь труп в твоей квартире, Кэтрин! У нас и так полно неприятностей.
– Но…
– Ты автоматически сделаешься подозреваемой, а что ты можешь сказать в свое оправдание? Правду? Разве ты не понимаешь, к чему это приведет? А если соврешь – тогда что? Со временем тебя обязательно поймают на вранье.
– Но это несправедливо!
– Знаю, но, увы, с этим ничего не поделаешь.
Роберт пропал. За те несколько минут, которые понадобились Лауре, чтобы прийти в себя, он сбежал из поликлиники. Она помчалась было за ним, но его уже нигде не было видно. Она вернулась на Леннокс-гарденс, но дома его тоже не было. Тогда Лаура решила, что он скорее всего пошел к Рейчел Кейтс. Она забарабанила в двери ее квартиры, а когда та отворила, спросила:
– Он здесь?
– Кто?
– Как кто? Роберт, конечно! Кого бы еще я стала у вас…
– Вы Лаура, не так ли? – холодно осведомилась Рейчел.
Лаура посмотрела на нее и сдержала негодование. В ее глазах в отличие от Роберта не было и тени недомогания. Она была одета в черную блузку с тесным стоячим воротничком и юбку, подчеркивавшую стройность ее фигуры. Волосы женщины были все еще влажны, поскольку, вернувшись от Кэтрин, она тотчас приняла душ.
– Роберт здесь?
Рейчел очень понравились роскошные локоны Лауры. У гостьи также была очень светлая кожа, как у всех рыжеволосых. Рейчел решила, что на солнце Лаура скорее сгорает, нежели приобретает эффектный загар.
– Боюсь, я не слишком хорошо вас понимаю, – произнесла она, обращаясь к неожиданной посетительнице. – С какой это стати вы пришли к выводу, что Роберт у меня?
– Потому что именно вам он так или иначе обязан своей болезнью. И вы отлично знаете, чем он болен. Я хочу сказать, что, хотя врачи не в силах поставить диагноз, вам давно уже все известно, ведь так?
– Врачи?
Лаура кивнула.
– Мы только что были с ним в поликлинике. И он узнал о результатах анализа крови. Догадываетесь, каков был результат?
Рейчел пожала плечами.
– Представления не имею, – соврала она.
– Анализ показал, что у него кровь мертвеца! Я знаю, что мои слова могут вызвать у вас улыбку, но вам стоило бы на него посмотреть – он и в самом деле недалеко от этого ушел.
– Может быть, вы все-таки зайдете? – предложила Рейчел. – В комнате нам было бы удобнее разговаривать.
Лаура, признаться, этого не ожидала. Она была уверена, что Рейчел ее просто-напросто прогонит. Она вошла в коридор и проследовала за хозяйкой.
В квартире было прохладно, а искусственный полумрак создавал ощущение покоя и отстраненности от мира. Оказавшись в гостиной, Лаура мгновенно обежала ее глазами, после чего остановила взгляд на Рейчел, которая предложила ей выпить.
Лаура отказалась и тут же решила, что вполне понимает Роберта. Рейчел была красоткой, ее окружали красивые вещи. Везде чувствовался безупречный вкус. Ничего удивительного, что он не заметил за всем этим опасности – временами любовь ослепляет. Но она, Лаура, твердо стояла на земле обеими ногами, и уж если Роберт не может о себе позаботиться, то она сделает это за него. Она постаралась говорить как можно более уверенно:
– Скажите, что происходит с парнем? У меня есть глаза, и я кое-что замечаю. Все, что с ним сейчас творится, связано с вами и, думаю, даже спровоцировано вами!
Рейчел вопросительно вскинула брови:
– И у вас, конечно, имеются доказательства?
– Увы, нет, – вынуждена была признать Лаура.
– Тогда каким образом вы пришли к подобному выводу?
Лаура изо всех сил пыталась сохранить самообладание и не взорваться.
– Когда я пришла сегодня навестить его, – сказала она нарочито спокойным голосом. – то он лежал на полу. Роберт страдал от приступа ужасной боли. Мне показалось, что он вот-вот умрет Что же это было?
Выражение лица Рейчел не изменилось, но ее взгляд дрогнул.
– Как он себя чувствует?
– Плохо. Я уверена, что он умирает.
– Где он сейчас?
– Понятия не имею. Он выбежал из поликлиники, прокричав напоследок, чтобы его оставили в покое. – Лаура избегала смотреть Рейчел в глаза. – Ему просто необходимо лечь в больницу. Мне редко приходилось видеть, чтобы человек так походил на мертвеца. Я знаю, что вы в состоянии ему помочь. Поэтому я прошу вас сделать все, что в ваших силах.
Судя по всему, Рейчел была чрезвычайно удивлена тем, что Лаура от обвинений перешла к просьбам.
– Почему вы все это мне говорите?
– Потому что я его люблю.
Слова были сказаны, и пока они обе вникали в их смысл, повисло гнетущее молчание. Наконец Рейчел кивнула и с усилием выдавала из себя:
– Понятно…
– Ничего вам не понятно! Ни капли! Ведь я в самом деле его люблю. И он по-своему тоже меня любит!
Рейчел улыбнулась с видом победительницы:
– Вы в этом уверены?
Кровь бросилась Лауре в лицо. Она поискала в кармане пачку любимого «Кэмела», но не смогла удержать ее и уронила на пол. Она нагнулась, чтобы поднять сигареты с пола, и вдруг ощутила сильнейшее головокружение. Рейчел внимательно наблюдала за ней и заметила беззащитное выражение, появившееся при этом на лице девушки. Лаура вое еще шарила по полу в попытке поднять смятую пачку. И Рейчел стало ее жаль – она вдруг поняла, какой бесконечно жестокой бывает временами любовь к тем, кто испытывает это чувство.
– Мне очень жаль, Лаура, но помочь вам я не могу. Я не имею возможности остановить то, что вышло за рамки моей компетенции.
– Чем бы это ни было, но это начали вы! Значит, вы в силах это прекратить!
– Нет. Я не могу.
Лаура увидела, как окаменело при этих словах лицо Рейчел, и снова воззвала к ней:
– Но вы обязаны!
– Я ничего не могу поделать. Но даже если бы могла, не уверена, что стала бы это делать. Вы говорите, что любите Роберта. Но ведь вы не знаете, может быть, я тоже его люблю – и не меньше вашего? Почему вы уверены, что ваши чувства сильнее моих?
– Я знаю, что я чувствую и…
– Но вы не имеете представления, что переживаю я1
– Если бы вы любили его так сильно, как говорите, то не стали бы причинять ему вред.
– Вред? Но я ничем ему не навредила! – Tеперь Рейчел находилась от нее на расстоянии какого-нибудь фута. – Впрочем, мне кажется, что вы у меня засиделись. Пора и честь знать.
– Ни за что! – прошипела Лаура сквозь сжатые зубы. – Я не уйду отсюда до тех пор, пока вы не пообещаете…
Правая рука Лауры описала в воздухе дугу. Она так быстро взмахнула рукой, намереваясь дать пощечину Рейчел, что она была почти неразличима для глаз. Но к величайшему удивлению Лауры, рука ее замерла в каком-нибудь дюйме от щеки хозяйки дома. Рейчел сжимала ее запястье и одновременно испепеляла взглядом. Ее хватка оказалась стальной, и Лаура вскрикнула:
– Отпустите меня!
Глаза Рейчел, однако, оказались куда более сильным оружием, и под ее пронзительным взором Лаура запаниковала и с удвоенной силой попыталась высвободить руку. Рейчел держала крепко.
– Отпустите руку, ради Бога! Мне же больно! – взмолилась она.
Но ее призывы ничуть не изменили грозного выражения на мертвенном, лишенном всяких чувств лице Рейчел.
– Вы что думаете? Если вы мне сломаете руку, я откажусь от Роберта, так что ли? И не мечтайте! Что бы вы ни сделали со мной, я все равно буду его любить!
Линия рта Рейчел отвердела – под стать ее взгляду и руке. Она боролась с собой, чтобы не совершить того, чего ей в этот момент хотелось более всего на свете: проломить грудь Лауры и вырвать ее трепещущее сердце. Желание убивать возрастало с каждой секундой и скоро превратилось в устойчивую потребность. Но, увы, она и так уже пролила слишком много крови. По этой же причине она не стала трогать и Кэтрин Росс, хотя возможность уничтожить Кэтрин более всего апеллировала к ее чувствам – это был истинный деликатес!
Итак, Рейчел усилием воли подавила желание расквитаться с претенденткой на любовь Роберта и вместо этого зажала пульсирующую жилку у нее на горле. Рейчел принялась с силой надавливать на место, где прощупывался пульс, – точно так же, как проделывала это с Кэтрин. Прежде чем Лаура успела отреагировать, она ощутила сначала жжение, а вслед за этим распространившееся по телу онемение. Силы стали покидать ее, а вместе с ними куда-то улетучился и гнев. Когда Рейчел отпустила ее, она уже пребывала в гипнотическом состоянии.
– Куда он пошел, Лаура? Для того чтобы я могла оказать ему помощь, мне необходимо его разыскать. Я – единственное существо на свете, которое способно на него воздействовать, – ведь мы с ним одной крови.
Лаура непонимающе мотала из стороны в сторону головой. Она была не очень-то уверена, что правильно поняла слова Рейчел.
– Я не… я не знаю…
Рейчел притянула Лауру к себе, обхватила ее голову руками и поцеловала прямо в губы. Потом она сделала шаг назад и произнесла:
– Судя по всему, мы обе его любим. Но только я могу его заполучить. Он уже пребывает в другом измерении. Так что, Лаура, ступайте-ка домой. Здесь вам делать нечего!
Глава 20
Изображение на экране расплывалось у него перед глазами. Роберт устроился на заднем ряду, сидя на одном стуле и положив ноги на другой. В зависимости от того, какую часть его тела терзала боль, он менял положение. На экране герой без страха и упрека пробил собственным телом высокое окно с цветными стеклами и рухнул прямо на мозаичный пол готического собора…
Роберт шел, спотыкаясь, по улицам Лондона в надежде, что эта относительная изоляция принесет облегчение. И придет знание, которое откроет перед ним спасительный путь. Знание, однако, не приходило. Зато боль и отвратительный осадок, оставшийся после беседы с доктором Фостер, никуда не делись и находились при нем. И домой идти он тоже не мог – ему было необходимо отдохнуть и от Рейчел, и от Лауры.
Если Рейчел в самом деле не врет и с ним должны произойти необратимые изменения, то ему бы хотелось все как следует обдумать на свежую голову, прежде чем предаваться в ее руки. А предлагала она ни больше ни меньше как брак длиной в вечность.
Кошмарная боль терзала его не переставая. Казалось, даже ребра, которые еще совсем недавно вели себя вполне сносно, превратились в острейшие лезвия и поражали все, к чему прикасались в его организме. В голове отдавалось малейшее движение, даже биение пульса – каждую секунду на его несчастный мозг обрушивался удар, сопоставимый по силе с рокотом большого барабана в оркестре. От всех этих напастей ноги постоянно подкашивались.
Тем временем экранный герой спас довольно потрепанную героиню, которую изверги привязали к алтарю, готовясь принести кровавую жертву. Эти двое угнали машину и теперь мчались по оживленным городским улицам, преследуемые бандой негодяев. Враги продолжали прибывать с каждой минутой – они, словно тараканы, выскакивали из узких грязных улиц и присоединялись к погоне.
Страшная жара и духота в итоге прогнали Роберта с улицы, и он решил укрыться в кинотеатре, ведь там работали кондиционеры. Он сунул в окошечко кассы несколько монет, и усталая кассирша выдала ему билет, скользнув по его лицу равнодушным взглядом. Зал оказался неухоженным до омерзения – красные чехлы на стульях выцвели и во многих местах были порваны, а к подлокотникам были приделаны наполненные окурками латунные пепельницы, хотя рядом на стене висела табличка, призывавшая воздерживаться от курения. Стены были оклеены старыми аляповатыми обоями алого с золотом цвета, которые больше подходили для украшения дешевого восточного ресторанчика.
На экране прогремел кошмарный взрыв, несколько домов с офисами сложились, словно карточные, и превратились в прах. Герой выхватил свою красотку из-под развалин и повел ее к свободе и свету подозрительно бодрым шагом. Затем камера продемонстрировала интерьер спальни, где девушка благодарила своего спасителя единственно доступным ей способом. Потом на экране появились титры, а потом зажегся свет.
Роберт оставался в зале, пока это было возможно. Оказавшись на улице, он втянул в себя затхлый с душком воздух бедного квартала и скривился от отвращения. Вонь стояла непереносимая: здесь царил сложный аромат, состоявший из запахов паленой резины, разлагающегося собачьего дерьма, пропитанной свиным жиром бумажной обертки от сандвичей, гниющих овощей, блевотины, сигаретных окурков, моторного масла и еще тысячи других разнородных элементов, составляющих непременную принадлежность атмосферы огромного города с еще не забытым прошлым столицы крупнейшей в мире колониальной метрополии. И все это богатство, включавшее миазмы, исходившие из коллекторов городской канализации, являлось частью той жизни, которую недавно вел Роберт.
Духота и влажность боролись за первенство: все, окружавшее Роберта, исходило потом – потели даже старые дома, стыдливо выталкивавшие из щелей между кирпичами многолетнюю зеленую грязь. Влажный воздух ощущался на вкус. Блекловатое солнце на небесах отражало атаку алых перистых облаков, проплывавших низко над землей. В отдалении утробно зарокотал гром. Город содрогнулся.
Снова вернулся внутренний огонь. У Роберта сложилось ощущение, будто чья-то невидимая рука чиркнула у него в груди колесиком зажигалки. Бледная, пупырчатая кожа у него на лбу мигом отозвалась на приступ крупными каплями пота, которые безостановочно, словно слезы, перетекали со лба на лицо и катились вниз по недавно появившимся у него на щеках грубым складкам. Он почувствовал озноб и заодно отметил, что его легкие с каждым вдохом доставляют организму все меньше и меньше отравленного испарениями воздуха. В прошлые годы Роберт умел находить управу на свои страхи, и это не раз помогало ему избежать сумасшествия, но теперь все складывалось по-иному.
Люди вокруг смотрели на него сущими дьяволами. Булыжная мостовая уходила из-под ног, а рядом с ним шла смерть в ожидании, когда он выбьется из сил и упадет, чтобы без помех завладеть его телом. Но он просто не имел права упасть под ноги незнакомым людям. Уж если ему пришла пора умирать, сделать это надо было достойно, как минимум в уединенном месте. Мельтешившие взад-вперед по улице враждебные ему человеческие существа пугали его до колик, до рези в желудке, до тошноты.
Роберт свернул в переулок между неуклюжим бетонным кубом кинотеатра и старым, разваливающимся домом с магазинами на первом этаже и затхлыми квартирками на втором и третьем. Пока он пробирался по переулку, шатаясь из стороны в сторону, словно пьяный, вслед за ним несся зловещий рокот грома. Переулок был заставлен ржавеющими баками для мусора, переполненными сверх всякой меры и, казалось, никогда не опорожнявшимися. Картину дополняли разбитые ящики, горы пустых картонных коробок и пустые раздавленные жестянки из-под пива. Роберт наткнулся на лежавший на боку старый холодильник без дверцы и с размаху упал в грязь. Подняться на ноги он, однако, не смог и продолжил путешествие среди пыли, отбросов и грязи на четвереньках.
Роберт чувствовал, как над ним смыкается зловещая темнота. Ее мягкие, но сильные пальцы давили ему на мозг, выключая его клетка за клеткой, – так жилец большого дома, перед тем как уйти, выключает свет в многочисленных комнатах. Затем у Роберта стало темнеть в глазах – тоже постепенно, как гаснет старый черно-белый телевизор, – сначала поле зрения сузилось, потом пропала картинка, потом и свет стал исчезать, превратившись в яркую точку в центре. Наконец погасла и она. Последний болезненный призыв Роберта о помощи полностью заглушил удар грома, обрушившийся с фиолетового, грозового неба.
– Как вы здесь оказались? – спросил Элмор, когда они появились у него в коридоре, отряхиваясь, словно утки, от влаги, которой природа, как будто спохватившись, обильно поливала город.
– Мы попали в жуткую переделку, – сказал Крис.
– И насколько жуткую?
– Бесконечно.
Элмор провел их к себе в квартирку, где дал Кэтрин и Крису по полотенцу, а затем разлил по стаканам виски.
– А я рад, что вы пришли, – оживленно начал он. – Сегодня вечером я не рассчитывал на иную компанию, кроме печальных воспоминаний.
– Боюсь, что нам не удастся улучшить ваше настроение.
Элмор вручил Кэтрин стакан со словами:
– Попробуйте-ка это.
Крис коротко поведал Элмору об основных событиях, происшедших в квартире Кэтрин, а когда он закончил, старик печально кивнул в ответ на его рассказ и принялся набивать табаком самодельную папиросу.
– Перед нами встает вопрос: верим мы этой самой Рейчел или нет? – спросил Элмор, глядя на Криса в упор. – В каком-то смысле она помогает нашему расследованию – просто она начала с самого конца, в то время как мы движемся от истоков. Все это верно лишь в том, разумеется, случае, ежели эта дамочка открыла Кэтрин правду.
Крис кивнул:
– Все так. Мы прожили жизнь в глубочайшем убеждении, что подобные ей существа населяют только фильмы ужасов. Но она дает нам в руки доказательства обратного. С какой стороны я ни взгляну на это дело, все меня убеждает в том, что истина где-то рядом. Я все время пытался найти рациональное объяснение случившемуся, и особенно тому, что касается ее способности оперировать потаенными мыслями погибших, но не нашел. И такового, судя по всему, не существует.
– Вы в самом деле верите, что Мэрилин Уэббер – это она?
– У меня просто-напросто не имеется другого объяснения, – с раздражением произнес Крис.
– И это должно означать, что вы принимаете на веру все ее заявления о собственном бессмертии?
– Знаю, что это звучит смешно, особенно в устах такого человека, как я, но ничего не могу с собой поделать.
Элмор погладил себя по щеке и взглянул на Кэтрин.
– Скажите, вы уверены, что досконально разобрались в том, что она говорила о Старке?
Кэтрин утвердительно кивнула, а Крис, в свою очередь, счел нужным добавить:
– Когда мы прогуливались с ней в парке, она упомянула, что пробудет в Лондоне еще некоторое время. Мы подумали и решили, что причина в Старке: она ждет, когда у него закончится период трансформации, чтобы потом вместе с ним упорхнуть.
– Именно так она и собирается поступить, – вставила Кэтрин, – причем ждать ей, судя по всему, недолго. Но сколько именно – несколько дней, часов или, может быть, минут?
Крис потянулся за бутылкой и наполнил свой стакан.
– Итак, что мы станем обсуждать? – осведомился Элмор.
– В каком смысле?
– Смысл прост. Вы двое вваливаетесь ко мне вечером и заявляете, что в квартире Кэтрин осталось мертвое тело. Потом просите вас приютить. Я, разумеется, готов всей душой вам помочь, но… Куда все это, скажите, нас заведет?
– Представления не имею, – честно ответил Крис.
Элмор повернулся к Кэтрин.
– Поскольку вы уверены, что вашу сестру убила Кейтс, значит ли это, что у вас с Крисом свои счеты с этой дамой?
– Разумеется, – сказал Крис. – Только эти счеты скорее всего так с нами и останутся. Если эта женщина говорит правду о том, что наших родственников убила именно она – а сомневаться в ее словах, повторяю, у меня нет причин, – это доказывает, что она вовсе не преувеличивает свои возможности. Если бы меня спросили, то я бы ответил, что она ничуть не старше Мэрилин Уэббер, какой та была в роковую ночь на 22 ноября 1963 года.
Кэтрин следила, как дождевые струи сползали по оконному стеклу. Временами поднимался ветер, и рамы дребезжали от его порывов. Девушка продолжала вытирать полотенцем мокрые волосы.
– Еще вопрос, – продолжал свои расспросы Элмор. – Что бы вы стали делать, если бы выяснилось, что она обыкновенная смертная женщина?
– Если бы она была «обыкновенная смертная», как вы говорите, ей бы сейчас стукнуло шестьдесят.
– Мой вопрос носит чисто гипотетический характер. Предположим, эта Кейтс – смертная женщина. И вот выясняется, что она действительно совершила все то, что ей приписывают. И ей не шестьдесят, а столько, на сколько она сейчас выглядит. Что бы вы в подобном случае сделали?
– Я бы ее убил, – мрачно признался Крис.
Элмор вопросительно поднял брови.
– И что, вам бы даже в голову не пришло обратиться в полицию?
– Нет. Потом, возможно, я бы так и поступил. Но только потом. После того, как разделался бы с ней.
Элмор задумчиво закивал головой:
– Да, да. Все так. Легко говорить, когда ситуация исключительно гипотетическая.
– Вы что, мне не верите?
– Как вам сказать? Одно дело – говорить… Вот вы, к примеру, уверены, что. когда возникнет критическая ситуация, вы будете в состоянии вонзить в тело клинок?
– Клинок?
– Если она будет смотреть вам в глаза, вы сможете ударить ее кинжалом? Как вы думаете?
Крису понадобилось некоторое время, чтобы как следует обдумать и вопрос, и свой ответ на него. Наконец он произнес:
– Да. Думаю, что смогу. Когда я вспоминаю о своих родителях, утвердительный ответ, как ни странно, представляется проблематичным – уж больно давно все это было. Иногда мне даже кажется, что все это было не со мной, что это воспоминания какого-то другого человека. Но когда у меня перед глазами встает Джулия в ужасных шрамах, когда я вспоминаю все те годы, которые она провела в психушках, находясь в вечном наркотическом полусне… Тут не место колебаниям, и я с полной ответственностью заявляю: да, я смог бы ударить эту женщину кинжалом, если бы обстоятельства мне позволили. И мне бы хотелось лично наблюдать, как эта тварь испускает дух.
Элмор крепко сжал окурок своей самокрутки и еще разок к нему приложился. После чего обратился к Кэтрин:
– А что вы думаете по этому поводу?
– Я тоже хочу ее смерти, – твердо сказала она. – Тюремное заключение для нее – слишком легкая кара, независимо от того, сколько лет она проведет за решеткой.
– Послушайте, Ричард. К чему все эти разговоры? – осведомился Крис. – У меня такое впечатление, что гипотетического в них становится все меньше и меньше.
Элмор робко улыбнулся:
– Согласен.
Кэтрин и Крис, словно по команде, посмотрели друг на друга. Элмор тем временем, тяжело отдуваясь, привстал с кресла и с трудом разогнул спину.
– На самом деле возможность ее убить имеется, – торжественно объявил он.
Крис вздрогнул.
– Но ведь она, кажется, способна жить вечно?
Элмор наконец сунул совсем уже крохотный окурок самокрутки в глиняную пепельницу и сказал:
– Все верно, если ее предоставить воле судьбы, то она с этим малым так и будет коптить небо до скончания веков. Но у них у всех есть ахиллесова пята.
– И вы всегда об этом знали? – спросила Кэтрин.
– Нет, леди. Ничего подобного! – с волнением в голосе произнес Элмор. – Раньше я был убежден в обратном.
– Не понимаю.
– Я провел долгие годы, пытаясь избавиться от всего этого, отмести прочь, как пошлый предрассудок. Я только и делал, что пытался убедить себя в том, что за всем этим ничего, кроме легенд, не стоит. Но с тех пор как мы с Джозефом соприкоснулись с этим явлением… я стал подозревать, что все не так просто.
– И Коптет тоже подозревает?
Элмор поднял руку:
Роберт шел, спотыкаясь, по улицам Лондона в надежде, что эта относительная изоляция принесет облегчение. И придет знание, которое откроет перед ним спасительный путь. Знание, однако, не приходило. Зато боль и отвратительный осадок, оставшийся после беседы с доктором Фостер, никуда не делись и находились при нем. И домой идти он тоже не мог – ему было необходимо отдохнуть и от Рейчел, и от Лауры.
Если Рейчел в самом деле не врет и с ним должны произойти необратимые изменения, то ему бы хотелось все как следует обдумать на свежую голову, прежде чем предаваться в ее руки. А предлагала она ни больше ни меньше как брак длиной в вечность.
Кошмарная боль терзала его не переставая. Казалось, даже ребра, которые еще совсем недавно вели себя вполне сносно, превратились в острейшие лезвия и поражали все, к чему прикасались в его организме. В голове отдавалось малейшее движение, даже биение пульса – каждую секунду на его несчастный мозг обрушивался удар, сопоставимый по силе с рокотом большого барабана в оркестре. От всех этих напастей ноги постоянно подкашивались.
Тем временем экранный герой спас довольно потрепанную героиню, которую изверги привязали к алтарю, готовясь принести кровавую жертву. Эти двое угнали машину и теперь мчались по оживленным городским улицам, преследуемые бандой негодяев. Враги продолжали прибывать с каждой минутой – они, словно тараканы, выскакивали из узких грязных улиц и присоединялись к погоне.
Страшная жара и духота в итоге прогнали Роберта с улицы, и он решил укрыться в кинотеатре, ведь там работали кондиционеры. Он сунул в окошечко кассы несколько монет, и усталая кассирша выдала ему билет, скользнув по его лицу равнодушным взглядом. Зал оказался неухоженным до омерзения – красные чехлы на стульях выцвели и во многих местах были порваны, а к подлокотникам были приделаны наполненные окурками латунные пепельницы, хотя рядом на стене висела табличка, призывавшая воздерживаться от курения. Стены были оклеены старыми аляповатыми обоями алого с золотом цвета, которые больше подходили для украшения дешевого восточного ресторанчика.
На экране прогремел кошмарный взрыв, несколько домов с офисами сложились, словно карточные, и превратились в прах. Герой выхватил свою красотку из-под развалин и повел ее к свободе и свету подозрительно бодрым шагом. Затем камера продемонстрировала интерьер спальни, где девушка благодарила своего спасителя единственно доступным ей способом. Потом на экране появились титры, а потом зажегся свет.
Роберт оставался в зале, пока это было возможно. Оказавшись на улице, он втянул в себя затхлый с душком воздух бедного квартала и скривился от отвращения. Вонь стояла непереносимая: здесь царил сложный аромат, состоявший из запахов паленой резины, разлагающегося собачьего дерьма, пропитанной свиным жиром бумажной обертки от сандвичей, гниющих овощей, блевотины, сигаретных окурков, моторного масла и еще тысячи других разнородных элементов, составляющих непременную принадлежность атмосферы огромного города с еще не забытым прошлым столицы крупнейшей в мире колониальной метрополии. И все это богатство, включавшее миазмы, исходившие из коллекторов городской канализации, являлось частью той жизни, которую недавно вел Роберт.
Духота и влажность боролись за первенство: все, окружавшее Роберта, исходило потом – потели даже старые дома, стыдливо выталкивавшие из щелей между кирпичами многолетнюю зеленую грязь. Влажный воздух ощущался на вкус. Блекловатое солнце на небесах отражало атаку алых перистых облаков, проплывавших низко над землей. В отдалении утробно зарокотал гром. Город содрогнулся.
Снова вернулся внутренний огонь. У Роберта сложилось ощущение, будто чья-то невидимая рука чиркнула у него в груди колесиком зажигалки. Бледная, пупырчатая кожа у него на лбу мигом отозвалась на приступ крупными каплями пота, которые безостановочно, словно слезы, перетекали со лба на лицо и катились вниз по недавно появившимся у него на щеках грубым складкам. Он почувствовал озноб и заодно отметил, что его легкие с каждым вдохом доставляют организму все меньше и меньше отравленного испарениями воздуха. В прошлые годы Роберт умел находить управу на свои страхи, и это не раз помогало ему избежать сумасшествия, но теперь все складывалось по-иному.
Люди вокруг смотрели на него сущими дьяволами. Булыжная мостовая уходила из-под ног, а рядом с ним шла смерть в ожидании, когда он выбьется из сил и упадет, чтобы без помех завладеть его телом. Но он просто не имел права упасть под ноги незнакомым людям. Уж если ему пришла пора умирать, сделать это надо было достойно, как минимум в уединенном месте. Мельтешившие взад-вперед по улице враждебные ему человеческие существа пугали его до колик, до рези в желудке, до тошноты.
Роберт свернул в переулок между неуклюжим бетонным кубом кинотеатра и старым, разваливающимся домом с магазинами на первом этаже и затхлыми квартирками на втором и третьем. Пока он пробирался по переулку, шатаясь из стороны в сторону, словно пьяный, вслед за ним несся зловещий рокот грома. Переулок был заставлен ржавеющими баками для мусора, переполненными сверх всякой меры и, казалось, никогда не опорожнявшимися. Картину дополняли разбитые ящики, горы пустых картонных коробок и пустые раздавленные жестянки из-под пива. Роберт наткнулся на лежавший на боку старый холодильник без дверцы и с размаху упал в грязь. Подняться на ноги он, однако, не смог и продолжил путешествие среди пыли, отбросов и грязи на четвереньках.
Роберт чувствовал, как над ним смыкается зловещая темнота. Ее мягкие, но сильные пальцы давили ему на мозг, выключая его клетка за клеткой, – так жилец большого дома, перед тем как уйти, выключает свет в многочисленных комнатах. Затем у Роберта стало темнеть в глазах – тоже постепенно, как гаснет старый черно-белый телевизор, – сначала поле зрения сузилось, потом пропала картинка, потом и свет стал исчезать, превратившись в яркую точку в центре. Наконец погасла и она. Последний болезненный призыв Роберта о помощи полностью заглушил удар грома, обрушившийся с фиолетового, грозового неба.
– Как вы здесь оказались? – спросил Элмор, когда они появились у него в коридоре, отряхиваясь, словно утки, от влаги, которой природа, как будто спохватившись, обильно поливала город.
– Мы попали в жуткую переделку, – сказал Крис.
– И насколько жуткую?
– Бесконечно.
Элмор провел их к себе в квартирку, где дал Кэтрин и Крису по полотенцу, а затем разлил по стаканам виски.
– А я рад, что вы пришли, – оживленно начал он. – Сегодня вечером я не рассчитывал на иную компанию, кроме печальных воспоминаний.
– Боюсь, что нам не удастся улучшить ваше настроение.
Элмор вручил Кэтрин стакан со словами:
– Попробуйте-ка это.
Крис коротко поведал Элмору об основных событиях, происшедших в квартире Кэтрин, а когда он закончил, старик печально кивнул в ответ на его рассказ и принялся набивать табаком самодельную папиросу.
– Перед нами встает вопрос: верим мы этой самой Рейчел или нет? – спросил Элмор, глядя на Криса в упор. – В каком-то смысле она помогает нашему расследованию – просто она начала с самого конца, в то время как мы движемся от истоков. Все это верно лишь в том, разумеется, случае, ежели эта дамочка открыла Кэтрин правду.
Крис кивнул:
– Все так. Мы прожили жизнь в глубочайшем убеждении, что подобные ей существа населяют только фильмы ужасов. Но она дает нам в руки доказательства обратного. С какой стороны я ни взгляну на это дело, все меня убеждает в том, что истина где-то рядом. Я все время пытался найти рациональное объяснение случившемуся, и особенно тому, что касается ее способности оперировать потаенными мыслями погибших, но не нашел. И такового, судя по всему, не существует.
– Вы в самом деле верите, что Мэрилин Уэббер – это она?
– У меня просто-напросто не имеется другого объяснения, – с раздражением произнес Крис.
– И это должно означать, что вы принимаете на веру все ее заявления о собственном бессмертии?
– Знаю, что это звучит смешно, особенно в устах такого человека, как я, но ничего не могу с собой поделать.
Элмор погладил себя по щеке и взглянул на Кэтрин.
– Скажите, вы уверены, что досконально разобрались в том, что она говорила о Старке?
Кэтрин утвердительно кивнула, а Крис, в свою очередь, счел нужным добавить:
– Когда мы прогуливались с ней в парке, она упомянула, что пробудет в Лондоне еще некоторое время. Мы подумали и решили, что причина в Старке: она ждет, когда у него закончится период трансформации, чтобы потом вместе с ним упорхнуть.
– Именно так она и собирается поступить, – вставила Кэтрин, – причем ждать ей, судя по всему, недолго. Но сколько именно – несколько дней, часов или, может быть, минут?
Крис потянулся за бутылкой и наполнил свой стакан.
– Итак, что мы станем обсуждать? – осведомился Элмор.
– В каком смысле?
– Смысл прост. Вы двое вваливаетесь ко мне вечером и заявляете, что в квартире Кэтрин осталось мертвое тело. Потом просите вас приютить. Я, разумеется, готов всей душой вам помочь, но… Куда все это, скажите, нас заведет?
– Представления не имею, – честно ответил Крис.
Элмор повернулся к Кэтрин.
– Поскольку вы уверены, что вашу сестру убила Кейтс, значит ли это, что у вас с Крисом свои счеты с этой дамой?
– Разумеется, – сказал Крис. – Только эти счеты скорее всего так с нами и останутся. Если эта женщина говорит правду о том, что наших родственников убила именно она – а сомневаться в ее словах, повторяю, у меня нет причин, – это доказывает, что она вовсе не преувеличивает свои возможности. Если бы меня спросили, то я бы ответил, что она ничуть не старше Мэрилин Уэббер, какой та была в роковую ночь на 22 ноября 1963 года.
Кэтрин следила, как дождевые струи сползали по оконному стеклу. Временами поднимался ветер, и рамы дребезжали от его порывов. Девушка продолжала вытирать полотенцем мокрые волосы.
– Еще вопрос, – продолжал свои расспросы Элмор. – Что бы вы стали делать, если бы выяснилось, что она обыкновенная смертная женщина?
– Если бы она была «обыкновенная смертная», как вы говорите, ей бы сейчас стукнуло шестьдесят.
– Мой вопрос носит чисто гипотетический характер. Предположим, эта Кейтс – смертная женщина. И вот выясняется, что она действительно совершила все то, что ей приписывают. И ей не шестьдесят, а столько, на сколько она сейчас выглядит. Что бы вы в подобном случае сделали?
– Я бы ее убил, – мрачно признался Крис.
Элмор вопросительно поднял брови.
– И что, вам бы даже в голову не пришло обратиться в полицию?
– Нет. Потом, возможно, я бы так и поступил. Но только потом. После того, как разделался бы с ней.
Элмор задумчиво закивал головой:
– Да, да. Все так. Легко говорить, когда ситуация исключительно гипотетическая.
– Вы что, мне не верите?
– Как вам сказать? Одно дело – говорить… Вот вы, к примеру, уверены, что. когда возникнет критическая ситуация, вы будете в состоянии вонзить в тело клинок?
– Клинок?
– Если она будет смотреть вам в глаза, вы сможете ударить ее кинжалом? Как вы думаете?
Крису понадобилось некоторое время, чтобы как следует обдумать и вопрос, и свой ответ на него. Наконец он произнес:
– Да. Думаю, что смогу. Когда я вспоминаю о своих родителях, утвердительный ответ, как ни странно, представляется проблематичным – уж больно давно все это было. Иногда мне даже кажется, что все это было не со мной, что это воспоминания какого-то другого человека. Но когда у меня перед глазами встает Джулия в ужасных шрамах, когда я вспоминаю все те годы, которые она провела в психушках, находясь в вечном наркотическом полусне… Тут не место колебаниям, и я с полной ответственностью заявляю: да, я смог бы ударить эту женщину кинжалом, если бы обстоятельства мне позволили. И мне бы хотелось лично наблюдать, как эта тварь испускает дух.
Элмор крепко сжал окурок своей самокрутки и еще разок к нему приложился. После чего обратился к Кэтрин:
– А что вы думаете по этому поводу?
– Я тоже хочу ее смерти, – твердо сказала она. – Тюремное заключение для нее – слишком легкая кара, независимо от того, сколько лет она проведет за решеткой.
– Послушайте, Ричард. К чему все эти разговоры? – осведомился Крис. – У меня такое впечатление, что гипотетического в них становится все меньше и меньше.
Элмор робко улыбнулся:
– Согласен.
Кэтрин и Крис, словно по команде, посмотрели друг на друга. Элмор тем временем, тяжело отдуваясь, привстал с кресла и с трудом разогнул спину.
– На самом деле возможность ее убить имеется, – торжественно объявил он.
Крис вздрогнул.
– Но ведь она, кажется, способна жить вечно?
Элмор наконец сунул совсем уже крохотный окурок самокрутки в глиняную пепельницу и сказал:
– Все верно, если ее предоставить воле судьбы, то она с этим малым так и будет коптить небо до скончания веков. Но у них у всех есть ахиллесова пята.
– И вы всегда об этом знали? – спросила Кэтрин.
– Нет, леди. Ничего подобного! – с волнением в голосе произнес Элмор. – Раньше я был убежден в обратном.
– Не понимаю.
– Я провел долгие годы, пытаясь избавиться от всего этого, отмести прочь, как пошлый предрассудок. Я только и делал, что пытался убедить себя в том, что за всем этим ничего, кроме легенд, не стоит. Но с тех пор как мы с Джозефом соприкоснулись с этим явлением… я стал подозревать, что все не так просто.
– И Коптет тоже подозревает?
Элмор поднял руку: