Бестужева Светлана. Вычислить и обезвредить

   Главное же состоит в том, что в элите нет и не может быть длительного соответствия между дарованиями индивидов и занимаемыми ими социальными позициями. "Если бы элиты среди людей напоминали отборные породы животных, в течение долгого времени воспроизводящих примерно одинаковые признаки, история рода человеческого полностью отличалась бы от той, какую мы знаем. Феномен новых элит, которые в силу непрестанной циркуляции поднимаются из низших слоев общества в высшие слои, всесторонне раскрываются, затем приходят в упадок, исчезают и рассеиваются - вот вечный двигатель человечества по пути развития...
   Парето полностью разделяет теорию Макиавелли о львах и лисах: "Представим себе, что одна элита (лисы) хитростью заставила признать себя, заполучила власть и вобрала в себя наиболее хитрые элементы населения. Тем самым она оставила вне себя людей, наиболее способных к применению насильственных методов. При таком отборе рано или поздно с одной стороны остаются изворотливые хитрецы (лисы), а с другой - люди, наделенные силой (львы). Как только последние находят вождя, знающего, как лучше всего применить силу, они вступают в борьбу, одерживают победу над лисами и оказываются у власти.
   И все начинается сначала!
   Элиты приходят на смену друг другу... История становится их кладбищем. Массовые грабежи и убийства - обязательный внешний признак того, что на смену правлению лис приходит правление львов..."
   Сейчас можно с определенной степенью достоверности приложить эту теорию итальянца к российской действительности. Но тогда, почти двенадцать лет тому назад, только в горячечном бреду можно было вообразить себе волну насилия, вскоре захлестнувшую страну. И смена элит представлялась чем-то экзотическим, сугубо импортным, абсолютно нереальным процессом. В Советском Союзе внешне все было гораздо проще - преемником усопшего лидера становился тот, кто руководил процессом организации похорон этого самого лидера. А в подробности той подковерной борьбы, которая происходила при назначении этого "церемониймейстера", очень мало кто был посвящен.
   Хотя именно посвященным было известно, что существенные изменения все-таки происходят. Новый лидер всегда приводил с собой свой собственный клан. Новый лидер менял все, и в первую очередь - охрану. Американская модель обеспечения безопасности в Советском Союзе не могла работать по определению: никто не хотел рисковать и доверять свою жизнь людям, верой и правдой служившим предшественнику. Потому что никто на самом деле не отменял чисто византийского коварства наиболее, казалось бы, доверенных лиц. Вот и не доверяли...
   Скупую, но достаточно информативную картину перемен, сопровождавших восхождение на политический Олимп Горбачева, дал начальник его охраны, Владимир Медведев.
   Примерно такие мысли то и дело посещали полковника, приступившего к конкретному выполнению поставленной перед ним задачи. Для себя он почти сразу сформулировал её под названием популярного некогда фильма: "Найти и обезвредить". Обезвредить-то было несложно, дело, как говорится, техники. Но вот найти...
   С этим пока наблюдалась явная напряженка, потому что за две с лишним недели - с момента получения секретной информации и до сегодняшнего дня никаких новых сведений не появилось. А то, что потенциальный злоумышленник когда-то принадлежал к одной из террористических организаций, да и теперь наверняка действует не по собственной инициативе, а по чьей-то команде, ясности никакой не вносило. У него же на лбу не написано, что он - член террористической организации.
   "Интересно, там, наверху, действительно верят в то, что я способен раскрутить это дело, или просто обратились ко мне от отчаяния: хуже, мол, не будет? Все-таки много лет работал в контрразведке, навыки сохранились, и неплохие навыки. Себя не похвалишь... А почему бы, собственно, себя и не похвалить? Скромность украшает молодых девушек и солдат, остальным она только мешает. Да и в деле охраны я все-таки не новичок, столько узнал за несколько лет. Одна поездка на Кубу в прошлом году чего стоила!"
   В кубинцах тогда полковника больше всего поразили беззаветная, вплоть до самопожертвования преданность Идее и глубокая, неподдельная симпатия к советским людям, в которых они действительно видели своих старших братьев. В Советском Союзе уже исподволь нарастали разброд и шатания, а атмосфера на Острове Свободы была приятным контрастом.
   Еще в Москве, в преддверии первого визита изучая материалы, касающиеся Кубы, на фотографиях, помещенных в книге, рассказывающей о визите Кастро к Альендо, полковник обратил внимание на симпатичного мулата, неотступно сопровождавшего Фиделя. Это был Хосе Абрантес Фернандес, бывший в пору описываемого визита министром внутренних дел и дивизионным генералом. Прежде он был личным шофером, а затем телохранителем Фиделя, возглавлял его личную охрану, а позднее, в 1974 году, находясь на должности первого заместителя начальника главного управления персональной охраны, отвечал за организацию охранных мероприятий во время визита на Кубу Л.И.Брежнева.
   По словам Абрантеса, кубинской службой безопасности было предотвращено около сорока покушений на Фиделя Кастро. Вначале, когда полковник услышал эту цифру, то отнесся к ней несколько скептически: ведь внушительные цифры называли спецслужбы практически всех стран, где существовала напряженная внутриполитическая ситуация, впоследствии же оказывалось, что они на порядок преувеличены. Здесь же все было, как ни фантастически это выглядело, совершенно иначе.
   Вернувшись в Москву, полковник не поленился детально изучить этот вопрос, и ему удалось документально подтвердить тридцать пять покушений, причем многие из которых были не просто изощренны, но, пожалуй, экзотичны. Прозаичной и расчетливой Америке - признанному мировому лидеру по устранению политических противников насильственным путем - можно было, как говорится, отдыхать. Краткий перечень самых "крутых" попыток покушения говорит сам за себя.
   Обстрел с катеров митинга неподалеку от побережья, где присутствовал Фидель. Установка баллона с ЛСД в студии радиостанции, где он должен был выступать, с тем, чтобы галлюциноген вызвал у него неадекватное поведение. Ботинки, которые оказались смазанными редкоземельным металлом таллием, способствующим выпадению волос, с целью лишить Фиделя "Барбудос" его бороды - своеобразного революционного символа. Кастро - любитель подводного плаванья, поэтому в одном из мест, где он нередко нырял, поместили заминированную раковину. Один из официальных американских гостей подарил ему костюм для подводного плавания, зараженный грибковым заболеванием, от которого тогда не существовало лекарства. Перечень можно продолжать, но стоит ли?
   Дело в том, что в гибели Кастро были заинтересованы не только американские спецслужбы, но и мафия, до революции превратившая Кубу в самое злачное место Латинской Америки. И все эти покушения были успешно предотвращены кубинскими спецслужбами, и в первую очередь службой безопасности.
   "Теперь и нам предстоит предотвратить достаточно экзотическое покушение. Неизвестно кто, неизвестно как будет покушаться на жизнь... знать бы ещё точно, кого. В общем, "пойди туда, не знаю, куда, принеси то, не знаю, что. Интересное задание. Нестандартное, я бы сказал. Справишься, полковник? Все, закончили игру в вопросы и ответы. Пора заниматься делом".
   В ночь накануне "высокого визита" полковник не спал вообще - даже сидя не мог себе позволить нескольких минут отдыха. Бесчисленное количество листков бумаги, исчерканных одному ему понятными символами и рисунками, валялось возле стола. Если бы их количество вдруг, каким-то волшебным образом могло перерасти в качество - проблему можно было бы считать решенной. Но такие чудеса происходят только в "психологических детективах", да и то - почти вековой давности. Вспомнила, например, мисс Марпл детскую песенку про птичек, которых зачем-то запекли в пирог, и пожалуйста - убийца вычислен. Просто потому, что больше он ни в какую схему не вписывался, только на птичках его прижучить и можно было.
   С самого начала основная проблема заключалась в том, чтобы контролировать все передвижения каждого из корреспондентов во время встреч. Как это можно было осуществить? Да и нужно ли - каждого-то? Женщины-журналистки никакого интереса уж точно ни для кого не представляли.
   Но даже за каждым представителем прессы мужского пола персонального "топтуна" пустить невозможно. Нереально. А местонахождение каждого все равно нужно было знать, чтобы свести риск до минимума. Пусть они по росту не проходят, пусть они там хоть негры преклонных годов - плевать. Береженого Бог бережет. Еще до начала визита чуть головы не сломали, как бы все устроить ко всеобщему удовольствию.
   Решение родилось в процессе очередного рабочего обсуждения и оказалось простым, как все гениальное. Кто-то из сотрудников с тоской произнес:
   - Написать бы на бумажках, кто где будет, положить бумажки в шляпу - и пусть тянут жребий. Повезло - молодец, не повезло - извини. Вот было бы здорово!
   Сначала присутствовавшие восприняли это, мягко говоря, прохладно. То есть практически никак не восприняли, потому что бредовых и абсолютно бредовых идей на этом совещании, как и на многих предыдущих, было высказано предостаточно. Обсуждение покатилось было дальше, но вдруг полковник пристукнул кулаком по столу:
   - Стоп, мужики. Все правильно, так и сделаем. Пусть действительно тянут жребий. Раздадим всем сестрам по ушам - поровну и справедливо.
   В кабинете повисла тишина. На бледных и уставших лицах сотрудников откровенно читалось почти одно и то же - доработался начальник.
   Полковник реакцию понял правильно - благо особо для этого и напрягаться-то не пришлось, - и окончательно развеселился.
   - Не переживайте, я в своем уме. Пока, во всяком случае. А теперь повторяю идею для особо одаренных, проще говоря, для трудящихся. Все иностранные журналисты будут у нас каждый день тянуть жребий: кто где присутствует, кто на каком месте стоит. Будет им полная демократия, лучше, чем в Америке. Никакого блата, никаких привилегий. Куда тебя, голубчика, жребий определил, там и будешь находиться. Недовольные пусть жалуются, хоть в ООН. Вопросы есть?
   Вопросы были только по организации самого процесса жеребьевки. Но это уже была мелочь, ерунда, с которой можно было справиться, шутя и играя. Каждое утро в пресс-центре будет начинаться с распределения местопребывания представителей прессы на текущий день. А чтобы с указанного места никто никуда не отлучался и не бродил в поисках лучшей журналистской доли, нужно использовать словно специально для этого дела изобретенные подиумы на грузовиках. Мило, недорого, элегантно.
   - Договорились, - подвел черту под совещанием полковник. - Клиенты тянут жребий, все до единого, и мужчины, и женщины. Перед выездом на объекты - обязательный дополнительный досмотр в АПН. Тут, сами понимаете, лучше перебдеть. Надо кому-то заснять "судьбоносный момент" - ради Бога, прямо к месту подвезут, стой себе спокойно и работай. А у нас неожиданностей не будет, и так не знаешь, к чему готовиться. Только бы наш... только бы "выходов в народ" не было. Но будем надеяться на лучшее...
   Утром за час до прилета самолета президента Соединенных Штатов во Внуково приземлился "Боинг-747" с иностранными корреспондентами, аккредитованными для освещения высокого визита. Час, всего лишь час отводился на то, чтобы проверить у всех прибывших документы, узнать, "кто есть кто", и провести технический контроль.
   Американцы предложили свой план проведения этого мероприятия: контроль осуществлять прямо в самолете, как только он приземлится, то есть держать прессу внутри лайнера как минимум сорок минут. Вряд ли это положительно сказалось бы на настроении журналистов, так что, вежливо поблагодарив коллег за участие, советские спецслужбы принялись за реализацию собственного плана, в котором весь час был расписан даже не по минутам - по секундам. В буквальном смысле этого слова.
   Когда открылась дверца лайнера, полковник стоял недалеко от трапа и пристально вглядывался в появившихся иностранных журналистов.
   "Ну, давайте! Вниз по трапу! Черт, "баскетболистов"-то сколько! Улыбчивые все... Скоренько, ребята, скоренько. Сейчас мы на вас посмотрим. Только бы времени хватило. Мы посмотрим, а вы ничего не заметите. Так, вот первый. Ну-ка, давай к нашему пограничнику-гренадеру. Вот так, молодец. Ага, не вышел ты ростом. Твое счастье".
   Не то, чтобы полковник не доверял своим подчиненным - доверял, да ещё как! Но, во-первых, действовал согласно русской поговорке "свой глазок смотрок", а, во-вторых, хотелось посмотреть на представителей зарубежной прессы прямо у трапа самолета, пока они ещё не адаптировались в новой для многих и загадочной для большинства стране. Да, все снималось на видеокамеру, потом можно будет посмотреть ещё раз, и ещё раз, и ещё раз... Но все это будет потом. А сейчас хотелось как можно скорее "вычленить" мужчин подходящего роста и начать работу непосредственно с их кандидатурами. Главную работу. В которой нельзя ошибиться, потому что уже невозможно будет что-то переделать.
   "Миленькая корреспондентка. То есть очень даже ничего. Непонятно, почему её в журналистику понесло, а не в актрисы или фотомодели. Наверняка ни писать, ни фотографировать не умеет - красотой спасается от профнепригодности. Ишь, как глазки строит, прямо с трапа начала. Иди, дорогуша, иди. Сегодня ты нам не нужна, зря кокетничаешь. Да и не поощряется у нас кокетство с иностранками-то, побереги запал для какой-нибудь другой страны".
   Конечно, можно было пойти куда более простым путем - оградить и Горбачева, и Рейгана от корреспондентов, как это, собственно, и делают всегда американцы - большие доки в предотвращении всевозможных неприятных акций, поставить заслоны, бронированные стекла. Но сложность-то как раз и состояла в том, чтобы не привлекать внимания журналистов к деятельности спецслужб, дать прессе возможность спокойно работать и освещать визит Рейгана в Советский Союз. В общем, и рыбку състь, и на дерево залезть...
   "Вот этот, похоже, подходит. Ишь ты, какой баул тянет. Мощный парень. Как там у тебя с ростом? Тютелька в тютельку. Ну прости, дорогой. Может ты, конечно, и ни при чем, но присмотреть за тобой придется. Уж больно подходящий у тебя рост, а другими особыми приметами мы пока не располагаем. Да и вряд ли будем ими располагать в обозримом будущем...
   Да не горбись ты, пограничник, не горбись! Плюс-минус два сантиметра и у нас тут же проблемы. Дай камере спокойно поработать. Вот так, молодец. А паспорт-то верни, верни. Так! Теперь давай на таможенный досмотр. Что там в тяжелом бауле? Ничего интересного? Жаль, жаль... А то бы прихватил чего с собой. Нам бы проблем меньше."
   Ладно, сейчас поснимаете вволю. Порадуетесь. Правда, шляться по полю вам не придется. Загрузим вас всех на подиумы, каждому уже местечко приготовили. А подиумы у нас нынче подвижные. Сами вас к президентам доставят. Мы прессу любим, когда она в президентов не стреляет.
   Так кто же из них? Кто?"
   Если бы полковник знал, что разыскиваемый им террорист - не просто "славянин", а ещё и русский по происхождению, и к тому же неплохо владеет языком своих предков, то обратил бы внимание на то, как высокий темноволосый мужчина, не без облегчения миновав паспортный контроль и таможенный досмотр, сказал офицерам-пограничникам:
   - Спасибо. Большое спасибо.
   С большой теплотой сказал. Даже задушевно. Потому что все-таки оказался в городе, о котором столько слышал и о котором так тосковали его родные, волею судьбы оказавшиеся в эмиграции.
   Впрочем, внимание на него полковник все-таки обратил, но лишь потому, что у этого корреспондента рост соответствовал ориентировке. Только таких среди представителей прессы было десять человек.
   Конечно, десять - не несколько сотен. Но при жестком лимите отпущенного на всю операцию времени даже предварительному крохотному шажку в нужном направлении боялись радоваться. Просто надеялись на то, что профессионализм и соответствующие навыки сыграют свою роль, и никакого покушения в Москве не состоится.
   Блестящий "Икарус" повез прессу из Внукова в резиденцию президента США. Полковник отправился в свой кабинет. Все самое интересное ещё только начиналось, хотя время неумолимо бежало.
   - Фотоаппаратуру, видеокамеры у всех проверили? - спросил полковник у одного из своих многочисленных помощников. - "Птичка" незапланированная не вылетит?
   - Обижаете, товарищ полковник! Не первый год замужем. Всю аппаратуру проверили так, что... В общем, нормально проверили.
   - Работать-то она после этого будет? - скупо усмехнулся полковник.
   - А нас это колышет?
   - Резонно. Не то, чтобы очень, но все-таки надо поострожнее. Ребята работать приехали, им за это платят.
   - Да пусть работают, кто им не дает! Из фотокорров, кстати, только один по приметам совпадает. Ростом бог не обидел и фигура - что надо типа культуриста.
   - Типа культуриста как раз не очень надо. Надо нормального, спортивного сложения.
   - Как у вас, товарищ полковник?
   - Ну, примерно... В общем, этот чертов террорист по параметрам мог бы быть моим братом, черт бы его задрал! Покажи мне ещё раз фотографии.
   Десять возможных злоумышленников... Из них нужно выбрать одного. Чем при этом руководствоваться? Допустим, пятеро из них - представители американской, а не европейской прессы. Но и их нельзя выпускать из поля зрения, хотя пятеро остальных, безусловно, заслуживают внимания "по полной программе". Вот эти пятеро.
   Французов, во всяком случае по документам, среди них нет. Лица "славянского типа" тоже не наблюдаются. Хотя, с другой стороны, что считать этим самым "типом"? Светлые волосы и курносый нос? Так таких и среди самих русских осталось - кот наплакал, разве что где-то в нетронутой глубинке. Пел же в свое время кто-то из наших полуподпольных бардов: "Если кто и влез ко мне, так и тот татарин..." Это же надо придумать: "лицо славянской национальности"! Еще хуже, чем "кавказской", но, впрочем, и то - бред, и другое - абракадабра.
   Полковник рассеянно глянул на свое отражение в стекле книжной полки. Насколько он знал, кроме русских, в его роду были только донские казаки, и то - чуть ли не в четвертом поколении. Так все равно получился брюнет с темными глазами, никакого "славянского типа" не просматривается, хоть умри, а ведь прабабка-казачка вышла замуж за приехавшего на их хутор русского рабочего. По понятиям её семьи - чужака, да к тому же ещё и голодранца. Ну и поплатилась за это по полной программе: родня от неё отказалась, только что не прокляла. Да и дочери её, бабке стало быть, несладко пришлось: в первые послереволюционные годы чудом уцелела: спаслась от казацких шашек только потому, что Дон переплыла. Кстати, тоже замуж за русского вышла, чуть ли не за комиссара.
   А бабкину сестру родную, жену своего, законопослушного станичника, нагрянувшие белоказаки зарубили, то ли с кем спутали, то ли по пьянке. Три дня, рассказывали, умирала посредине улицы от раны в живот. Никто не помог, все за себя боялись. Потом пришли красные, разобрались с теми, кто боялся. Одним словом, читайте "Тихий Дон", там все написано.
   Кстати, прабабкиной сестре тоже не повезло. Она также вышла замуж за русского, но не за рабочего, а за дворянина, то ли князя, то ли графа. И эти сгинули в революцию, как их и не было... Может, выжили и подались в эмиграцию, а может, погибли. Полковник в детали не вдавался, даже компетентным товарищам из отдела кадров такие подробности биографии не сообщал. Найдут сами - молодцы, а не найдут - извините. Похоже, не очень искали, если до полковника дослужился. Так, все, отставить. Надо не в своей родословной копаться, а террориста вычислять.
   Англичанин, бельгиец, немец, датчанин, швейцарец... Все гренадерского роста, все - темноволосые, все - потенциальные террористы. Все первоначально проверены, особенно немец-фотокорреспондент. Пока пустышка. И сколько ещё таких пустышек предстоит вытянуть - один бог знает.
   Полковник смешал фотографии и снова разложил перед собой. Немец - вряд ли. Почему? А черт его знает почему, внутренний голос подсказывает. Насчет англичанина этот внутренний голос тоже вроде бы исполняет романс "Сомнение", но как-то робко. Вероятнее всего - швейцарец. И страна вроде бы нейтральная, и языков там - вагон и маленькая тележка, в том числе и французский. Бельгиец в этом плане тоже подходит, но он вполне может оказаться фламандцем, а это уже ближе к тевтонской нации, а не к галльской. И ни один сукин кот не написал в документах по-честному: так, мол, и так, славянин. То ли стесняются своих корней, то ли забыли о них в сытой и безмятежной Европе, а тут ломай себе голову.
   Ну, допустим, откопаем эти самые корни. Дальше что? С собой оружия ни у кого нет - проверено-перепроверено. Кто-то передаст тут, в Москве? Это уже забота наружного наблюдения - отслеживать все контакты и соответственно докладывать. Пока никто ни в чем подобном не замечен, ведут себя просто идеально, ни шагу в сторону, никаких сомнительных знакомств или получения несанкционированных сувениров. Фактически опять ни одной зацепки, кроме того же внутреннего голоса, а он побормочет-побормочет, а потом скажет:
   - Ох и навернемся же мы.
   И наверняка не ошибется. Остается только уповать на свое вечное везение. Вдруг всплывет какая-то деталька, нюанс, хоть что-то мало-мальски подозрительное, тогда дело примет совсем иной оборот. Ему, полковнику, много не надо, только фактик какой-нибудь крохотный, улику микроскопическую. Он дальше вытянет, хватка у него мертвая, бульдожья, как собачники говорят, "с прикусом". Только пока вцепиться не во что, вот в чем беда.
   "Надо позвонить вечером Майке, вдруг она что-то такое интересное углядела. Ну, не столько интересное, сколько необычное. А может, надо было с ней в открытую играть: обозначить цель, ввести в курс... Совсем рехнулся? С её непосредственностью и наивностью только всех подозреваемых распугаешь, да и не поняла бы она ничего. Или - поняла бы? В любом случае я не имею права ни о чем ей говорить. Повезет, так повезет...
   В общем, и этот шанс нужно использовать... Использовать... А потом? А потом, черт побери, суп с котом, разберусь и с этим, не в первый раз. Удачно вышло, что Тамару на месяц отдыхать в Пицунду отправил, как чувствовал, что не до неё будет. Вот только Тамары мне сейчас для полного счастья не хватает. С ней потом все равно так или иначе разбираться придется.
   Разберусь. Со всеми разберусь, только бы найти этого чертового террориста. Найти и обезвредить. Обезвредить... Если у него нет с собой оружия, то как, интересно, он будет на кого-то покушаться? Зубами горло Рейгану перервет? Очень эффектно, но вряд ли. Значит, остаются возможные сообщники. Значит, опять работа для "наружки". Пока мы в первом приближении получили пятерых кандидатов на должность киллера. И два оставшихся дня, чтобы вычленить одного-единственного, настоящего. Слишком много подозреваемых для такого короткого промежутка времени. Слишком мало времени для такого количества подозреваемых.
   Хотя... "Ничто не слишком". Два дня - это же куча времени, это же сорок восемь часов. Успеем. Должны успеть. Раньше успевали..."
   Днем он мельком видел Майю в баре пресс-центра АПН, и ему страшно не понравилось, что за одним столиком с ней сидел её бывший то ли жених, то ли любовник - кто их разберет, нынешнюю молодежь. Потом он пытался понять, что именно в увиденном его почему-то насторожило, но ничего конкретного вспомнить не мог. Большая компания, четверо мужчин, две девушки, одна из них... Черт, одна из них - соседка Тамары, живет с ней в одном подъезде. Узнала? Нет? А если и узнала... О нем и Тамаре всем все известно. Всем, кроме... Майи. Ага!
   "Ну, только и осталось - бояться женской ревности. Да и с какой стати? Что эта девица-соседка может рассказать и главное - с какой стати? Если только они с Майей подруги... Нет, Майка бы рассказала. Подруг у нее, кажется, вообще нет. Странно... Хотя почему странно? У тебя, полковник, тоже настоящих друзей нет. И - не было? Черт побери, а ведь получается, что и не было. Мужской треп за стаканом или в бане, так это не дружба, а так времяпрепровождение. О женщинах даже говорить смешно, какой из женщины друг? Куда меня опять заносят мысли? И ведь всегда так, как только вспоминаю о Майе. Она бы наверняка по такому случаю сказала что-нибудь поэтическое, стихи из неё просто выпирают. Дал же бог память! Жаль только, что тратит её на какую-то ерунду".
   К концу дня, получив всю максимально возможную информацию, полковник хотел было Майе не звонить, а просто к ней поехать, но тут же понял, что затея эта - сугубо авантюрная. Время, потраченное на дорогу, можно было употребить с большим толком: поспать хотя бы полчаса. Или - час. День прошел благополучно - тьфу, тьфу-тьфу, чтобы не сглазить! - во всяком случае предложенная им система жеребьевки себя оправдала, позволила грамотно распоряжаться имевшимися резервами. Следующий день сюрпризов тоже вроде бы не предвещал: с утра станет ясно, кто из подозреваемых может оказаться в непосредственной близости от дорогого американского гостя и кто, стало быть, заслуживает самого пристального к себе внимания. Работаем, полковник!