Я приподнял брови:
– А почему меч?
Это определенно было не то оружие, которое ожидаешь увидеть в руках у красивой женщины.
– Должен же кто-то прикрывать вам спину, – сказала она деловым тоном. – Если вы с отцом идете за Фредой, вам понадобится помощь. Раз, похоже, других мужчин здесь нет, – она язвительно взглянула на Эйбера, – придется мне поучаствовать.
– Я охотно оставлю мужественность тебе, – сказал Эйбер. – Ты, во всяком случае, куда большая заноза, чем я.
Похоже, он счел это забавным и захихикал.
– А ты знаешь, как пользоваться этой штукой? – спросил я у Блейзе.
– Попробуй – сам увидишь.
Я хмыкнул:
– Пожалуй, Эйбер прав.
Блейзе сощурилась:
– Что ты имеешь в виду?
– Ты – не наша сестра. Настоящая Блейзе всегда относилась к числу тех девиц, которые боятся подпортить маникюр.
– Не вижу, почему бы женщине не выглядеть хорошо и при этом не уметь защищаться.
Я лишь покачал головой. Да, в нашем семействе определенно встречались интересные натуры. Каждый раз, как я думал, что понял своих братьев и сестер, в их личностях обнаруживалась новая грань. Блейзе в образе прекрасной королевы-воительницы, выступившей на защиту слабого... м-да, у меня сложился совсем другой ее образ.
Блейзе с деловым видом присела рядом с отцом. Тот старательно игнорировал нас. Отец извлек из какого-то внутреннего кармана небольшой кошелек и вытряхнул его содержимое на одеяло; там были кольца, кусочки цветного стекла и камня, несколько костей – фаланг пальцев – и большой мраморный агат. Он перебрал все и выбрал нечто, напоминающее уголек.
– Хочешь сделать Карту? – предположил я. Это казалось наилучшим способом проникнуть в логово Теллопса.
Не сказав ни слова, отец поспешил к стене у двери. Ровная, недавно побеленная, она представляла собою идеальную поверхность для рисования.
Отец начертил прямоугольник размером с дверь. Затем он несколькими штрихами изобразил обстановку мастерской: длинный деревянный стол, заставленный бутылками, склянками и трубками, в которых пузырилась какая-то жидкость; высокий книжный шкаф; груда книг и бумаг. Больше всего это напомнило мне отцовскую мастерскую в Джунипере. Для полного сходства не хватало только нескольких кошачьих мумий и подборки причудливых, сложных механизмов.
Эйбер наклонил голову набок и окинул стену критическим взором.
– Не заработает, – сказал он. – Здесь не изображен лежащий в основе Логрус.
– Невежественный комментарий, основанный на дурацких предположениях, – нетерпеливо пробормотал отец. Он добавил рогатый череп на шкафу и светящийся шар в одном из углов, – потом улыбнулся своим мыслям.
– Что ты имеешь в виду? – тут же спросил Эйбер.
– Ты идиот, мальчик мой. Логрус не играет никакой роли.
– Так ты используешь Узор, нарисованный тобой?
– Конечно. Но и это неважно. Ни то, ни другое совершенно не нужно встраивать в рисунок.
– Но ведь это та же самая идея. Необходима магия, поддерживающая изображение... – начал было Эйбер.
– Скажи об этом Логрусу. Или Узору. И тот и другой существуют безо всякой поддерживающей фигни. Они просто есть, и все.
Отец вернулся к кровати, собрал свои камешки, кости и кусочки стекла и сложил все это обратно в кошелек. Уголек он бросил сверху.
– Это безумие, – покачал головой Эйбер. Отец взглянул на нас с Блейзе.
– Приготовьтесь.
Я взял меч и встал рядом с отцом. Когда мы очутились перед изображением на стене, я задумался – а вдруг Эйбер прав? Отцовский рисунок по праву принадлежал к наихудшим из Карт, какие только можно было вообразить. Грубый черно-белый набросок, выполненный по памяти... Как он может сработать?
Но потом, разглядывая изображение, я почувствовал почти осязаемую силу, исходящую от него. Отец шагнул вперед, сосредоточился, и рисунок вдруг окрасился коричневым, серым, красновато-оранжевым – и ожил. Вместо черно-белого наброска перед нами внезапно оказался мерцающий дверной проем, ведущий в мастерскую Теллопса.
Отец без колебаний шагнул туда и быстро огляделся по сторонам.
– Пусто! – сообщил он. Голос его доносился к нам словно бы издалека.
– Невероятно! – пробормотал потрясенный Эйбер.
– Ничего невероятного. – Я взглянул на брата. – Тебе просто нужно обращать побольше внимания на то, что делает отец.
Некоторое время назад отец бесцеремонно заявил, что Эйбер понятия не имеет, как на самом деле работают Карты. Я не стал повторять это замечание, поскольку знал, что Эйбер почувствует себя уязвленным. Но моему брату определенно нужно было усовершенствовать свои методы изготовления Карт, если он намеревался заниматься этим и дальше.
– Но... – начал было Эйбер, изумленно глядя то на меня, то на рисунок. – Как...
– Я потом объясню. А сейчас я хочу, чтобы ты достал немного побелки и закрасил это. Если понадобится – используй Логрус, мне безразлично. Главное – сделай. Я не хочу, чтобы кто-нибудь после нас прошел через рисунок на стене.
– Скорее! – позвал издалека отец. Он протянул руку Блейзе. Блейзе приняла ее, и отец помог ей пройти внутрь.
– А вдруг вас понадобится спасать? – спросил Эйбер. – Как я вам помогу, если не смогу туда попасть?
– Не понадобится, – сказал я. – Если мы потерпим неудачу, мы покойники.
Эйбер вздохнул:
– Ладно. Я этим займусь, как только ты уйдешь. Еще что-нибудь?
– Не знаю. Мне ничего в голову не приходит.
– Поторопись, мальчик мой! – позвал отец.
Дверной проем, ведущий в мастерскую, вдруг подернулся рябью, словно поверхность озера под утренним ветерком.
Я поднял меч. Надеюсь, отцовский план все-таки сработает.
«Быстро нападаем. Забираем Фреду. Бежим», Наклонив голову, я прошел сквозь рисунок на стене. Эйбер исчез. Ощущения верха и низа несколько раз резко поменялись местами. На меня пульсирующими волнами накатили странные цвета и запахи: красное пахло сыром, желтое воняло мокрым скунсом, коричневое и серое напоминало гниющую конину. Я еле сдержал позыв к рвоте.
До меня донеслись странно искаженные голоса. Внезапно совсем рядом с моим лицом оказалось лицо отца. Я взглянул ему в глаза и ахнул. Его зрачки мерцали красным и желтым, как будто где-то за ними горел костер. А кожа вполне сошла бы за бумагу с бумажного фонаря.
Отец что-то сказал, но я не мог разобрать ни слова. С тем же успех-ом он мог бы говорить на каком-нибудь варварском наречии. Поскольку он, кажется, ожидал ответа, я коротко кивнул и заставил себя выпрямиться. Нельзя было допустить, чтобы я помешал спасению Фреды.
Похоже, отца это удовлетворило. Он повернулся и направился к двери.
Я судорожно вздохнул и оглядел комнату. Ее освещал неяркий шар, парящий в углу под самым потолком. В точности как и отцовская мастерская в Джунипере, эта комната, судя по ее виду, была уединенным пристанищем, предназначенным для научных и магических исследований. Будь у нас больше времени, я охотно осмотрелся бы тут повнимательнее. Несомненно, здесь мы могли бы найти много полезных записей или приспособлений.
Внезапно комната накренилась влево. Я наткнулся на стол и ухватился за него. Все вокруг качалось, словно пьяное.
Блейзе сжала мое плечо. Я взглянул на нее, хватая ртом воздух.
Разобрать слова мне не удалось, но я прочел их по губам.
– С тобой все в порядке?
– Голова кружится... – пробормотал я.
Тут у меня в ушах прозвучал легкий хлопок, и следующую реплику Блейзе я уже услышал.
– Может, тебя стукнуть?
– Ха! – отозвался я. Кажется, мои «ноги Хаоса», как их назвал Эйбер, понемногу начали работать. – Только попробуй!
– Если ты думаешь, что это поможет...
Я отпустил стол.
– Только если я сломаю тебе руку!
– С ним все в порядке, – сказала она отцу.
– Ты уверена? – колеблясь, переспросил отец. – Виду него болезненный.
– Я в порядке! – прорычал я.
– Не волнуйся, – сказала Блейзе, погладив меня по щеке. – Если ты не сможешь идти, я тебя понесу.
Она взглянула на отца.
– Ты можешь определить, где находится Фреда? Я чувствую ее присутствие, но неразборчиво. Она близко?
– Да, – отозвался отец. – Думаю, нам сюда.
Он толчком отворил дверь и быстро вышел в коридор.
Блейзе подтолкнула меня вперед, так что я вышел следующим. Сама Блейзе шла замыкающей.
Над головами через регулярные промежутки парили тускло светящиеся шары. Свет собирался в лужицы на потолке, отбрасывая неяркое желтое сияние на каменный пол и обшитые деревянными панелями стены.
Отец двинулся вправо; я шел в двух шагах за ним. Похоже было, что он точно представляет себе, куда направляется. Мы шли мимо дверей с лицами; каждое в точности повторяло предыдущее. Все они были вырезаны из цельных досок эбенового дерева, с одинаковыми лицами посередине: лоб, увенчанный рогами, глубоко посаженные глаза, широкий нос и скулы, подбородок с ямочкой. У всех глаза были закрыты, как будто резные изображения спали.
Если эти двери работают так же, как и те, что были в отцовском доме, они могут проснуться в любой момент, засечь нас и поднять тревогу. Во всяком случае, трогать их я бы не стал.
Я уже готов был предложить вернуться в мастерскую Теллопса и поискать там ключи к этим дверям, как пол начал выскальзывать у меня из-под ног. Я принялся спотыкаться, и несколько шагов мне пришлось держаться за стену, чтобы не потерять равновесия.
Блейзе догнала меня и подхватила под руку.
– Может, тебе вернуться? – спросила она приглушенным голосом. На этот раз она уже не шутила.
– Я справлюсь, – сказал я. Блейзе заколебалась.
– Если дойдет до драки, – сказала она, – держись за мной. Я буду защищать тебя, насколько сумею.
– Спасибо, но я сам за себя постою!
– И много ли нам будет пользы, если в результате тебя прикончат?
Я упрямо покачал головой.
– Значит, нам просто нужно быть осторожными. Я не стану прятаться за тебя, Блейзе. И не проси.
Блейзе нахмурилась, но настаивать не стала. Для меня это было только к лучшему, поскольку уступать я не собирался. Кроме того, у меня было такое чувство, что вскоре я приду в норму... Мои «ноги Хаоса» определенно восстанавливались.
Отец петлял по коридорам. Коридоры норовили извернуться, словно змеи, кусающие себя за хвост. Мы часом, не ходим по кругу? Мы еще не вернулись туда, откуда начинали? Я бы за это не поручился. Мы по-прежнему шли мимо одинаковых дверей – наверное, счет уже должен был идти на дюжины. Несколько раз у меня возникало ощущение, будто мы спускаемся по пологому склону, хотя пол оставался на одном и том же уровне. Очередные Хаосовы фокусы...
Отец остановился перед дверью, в точностью схожей со множеством прочих, которые мы уже миновали. На ней не было ни номера, ни каких-то опознавательных знаков.
– Приготовьтесь, – сказал он. – Это здесь.
– Я готов. – Я сглотнул и крепко сжал рукоять меча. Теперь оставалось лишь вломиться вовнутрь, сшибая встречные головы с плеч.
– Погоди, па, – сказала Блейзе. – Ты уверен?
– Я знаю голос Фреды, – сказал он с отстраненным видом. – Она зовет изнутри. Я в этом уверен.
– Я ничего не слышу, – сказал я. Отец отмахнулся от моего замечания.
– Ты глух к Логрусу, мальчик мой. Дух Фреды кричит от страданий. Ты не настроен на эту волну, потому и не можешь ее слышать. А мы с Блейзе можем.
Я взглянул на Блейзе; та кивнула.
– Да, я тоже ее слышу. – Потом она добавила, обращаясь к отцу: – Я знаю, что Фреде плохо. Я это чувствую. Но я не уверена, что она в этой комнате.
– Зато я уверен.
– Если ты ошибся...
Отец кивнул:
– Я знаю. Но единственный способ выяснить это – войти туда!
Прежде чем мы с Блейзе успели остановить его, отец резко постучал по резному деревянному лицу на двери, прямо по лбу.
Лицо дернулось. Веки поднялись, и оно взглянуло на нас кроваво-красными глазами.
– Как ты посмел прикоснуться ко мне! – прорычало оно. Я сглотнул. Если этот страж хоть сколько-то похож на тех, которые охраняли двери в отцовском доме, теперь, когда отец разозлил его, нам потребуется магический эквивалент тарана, чтобы войти в комнату.
– Я – твой хозяин, – сказал отец.
Лицо моргнуло.
– Ты – не Лорд Теллопс!
– Нет, – согласился отец.
– Кто ты такой, – надменно произнес страж, – и чего тебе нужно? Говори поскорее, или я вызову охрану, и тебя казнят за эту наглую выходку.
– Ты знаешь, кто я такой, – сказал отец.
– Ты... —Лицо уставилось прямо на него. – Ты тот самый человек? Тот, кто меня сделал?
– Назови свое имя! – повелительным тоном произнес отец. – Повинуйся мне!
– Я – Оберон, – сказало лицо.
Я чуть не ахнул.
– Ты сказал: «Оберон»?
Может, я не расслышал? Хаос по-прежнему может шутить шутки с моими органами чувств.
– Да, – подтвердила дверь, глядя на меня. – Я сказал: «Оберон». А что такое?
– Э... я просто не был уверен, что правильно расслышал. – Я бросил на отца озадаченный взгляд. – Дело в том, что меня зовут точно так же. Занятное совпадение.
– Так ты – Оберон? – сказал отец, не обращая на меня внимания. – Да, я так и думал. Ты помнишь меня?
Я недоверчиво взглянул на отца. Как он это делает? При помощи гипноза, что ли? Отец невозмутимо добавил:
– Я – Лорд Дворкин. Я сделал тебя для Теллопса много лет назад. Я вырезал тебя собственными руками. Я вложил свет в твои глаза и твое сердце. Теперь ты меня вспомнил?
– Да... Лорд... Дворкин... да. Вы – тот самый человек. Я повинуюсь... хозяин.
А, так отец делал двери для Теллопса! Иногда, оказывается, полезно быть изобретателем. .Теперь мне стало ясно, отчего он был так уверен, что сумеет пройти к Фреде.
Впрочем, теперь у меня появилась парочка своих вопросов. Он назвал меня в честь двери или дверь в честь меня? Я намеревался это выяснить после того, как мы спасем Фреду.
Отец мягко улыбнулся, словно родитель, гордящийся сыном.
– Я вернулся, как и обещал. Теперь отопри мне.
Лицо заморгало.
– Никто не может войти сюда без приказа Лорда Теллопса.
– Я могу, – твердо произнес отец. – Я тебя сделал. Первые данные тебе распоряжения исходили от меня. Вспомни их.
– Вы... вы, несомненно, можете проходить через меня в любое время дня и ночи. Я должен повиноваться вам во всем.
Отец подался вперед.
– Что еще?
– Вы – мой единственный истинный хозяин... ныне и вовеки.
– Хорошо. Теперь пропусти нас.
– Да... хозяин.
Замок щелкнул несколько раз. Дверь начала отворяться.
Отец придвинулся поближе, держа меч на изготовку.
Я взглянул на него с новым уважением. Он явно делал эти двери для Теллопса много лет назад и позаботился, чтобы они всегда оставались открыты для него. Вот ведь хитрый черт! Он что, мечтал о карьере взломщика?
– Скорее! – приказал отец. – Быстро и тихо!
Дверь полностью открылась. За ней было темно.
Изнутри доносилось какое-то сопение и фырканье, как будто свинья рыла носом землю в поисках еды. Что это? Чудовище? Какой-то страж? Я поднял меч, приготовившись защищаться, но никто не ринулся на нас из темноты. Кто поджидает нас там?
Отец решительно шагнул вперед и исчез в комнате.
Сопение сделалось громче.
– Давай! – сказал я Блейзе и последовал за отцом.
12
13
– А почему меч?
Это определенно было не то оружие, которое ожидаешь увидеть в руках у красивой женщины.
– Должен же кто-то прикрывать вам спину, – сказала она деловым тоном. – Если вы с отцом идете за Фредой, вам понадобится помощь. Раз, похоже, других мужчин здесь нет, – она язвительно взглянула на Эйбера, – придется мне поучаствовать.
– Я охотно оставлю мужественность тебе, – сказал Эйбер. – Ты, во всяком случае, куда большая заноза, чем я.
Похоже, он счел это забавным и захихикал.
– А ты знаешь, как пользоваться этой штукой? – спросил я у Блейзе.
– Попробуй – сам увидишь.
Я хмыкнул:
– Пожалуй, Эйбер прав.
Блейзе сощурилась:
– Что ты имеешь в виду?
– Ты – не наша сестра. Настоящая Блейзе всегда относилась к числу тех девиц, которые боятся подпортить маникюр.
– Не вижу, почему бы женщине не выглядеть хорошо и при этом не уметь защищаться.
Я лишь покачал головой. Да, в нашем семействе определенно встречались интересные натуры. Каждый раз, как я думал, что понял своих братьев и сестер, в их личностях обнаруживалась новая грань. Блейзе в образе прекрасной королевы-воительницы, выступившей на защиту слабого... м-да, у меня сложился совсем другой ее образ.
Блейзе с деловым видом присела рядом с отцом. Тот старательно игнорировал нас. Отец извлек из какого-то внутреннего кармана небольшой кошелек и вытряхнул его содержимое на одеяло; там были кольца, кусочки цветного стекла и камня, несколько костей – фаланг пальцев – и большой мраморный агат. Он перебрал все и выбрал нечто, напоминающее уголек.
– Хочешь сделать Карту? – предположил я. Это казалось наилучшим способом проникнуть в логово Теллопса.
Не сказав ни слова, отец поспешил к стене у двери. Ровная, недавно побеленная, она представляла собою идеальную поверхность для рисования.
Отец начертил прямоугольник размером с дверь. Затем он несколькими штрихами изобразил обстановку мастерской: длинный деревянный стол, заставленный бутылками, склянками и трубками, в которых пузырилась какая-то жидкость; высокий книжный шкаф; груда книг и бумаг. Больше всего это напомнило мне отцовскую мастерскую в Джунипере. Для полного сходства не хватало только нескольких кошачьих мумий и подборки причудливых, сложных механизмов.
Эйбер наклонил голову набок и окинул стену критическим взором.
– Не заработает, – сказал он. – Здесь не изображен лежащий в основе Логрус.
– Невежественный комментарий, основанный на дурацких предположениях, – нетерпеливо пробормотал отец. Он добавил рогатый череп на шкафу и светящийся шар в одном из углов, – потом улыбнулся своим мыслям.
– Что ты имеешь в виду? – тут же спросил Эйбер.
– Ты идиот, мальчик мой. Логрус не играет никакой роли.
– Так ты используешь Узор, нарисованный тобой?
– Конечно. Но и это неважно. Ни то, ни другое совершенно не нужно встраивать в рисунок.
– Но ведь это та же самая идея. Необходима магия, поддерживающая изображение... – начал было Эйбер.
– Скажи об этом Логрусу. Или Узору. И тот и другой существуют безо всякой поддерживающей фигни. Они просто есть, и все.
Отец вернулся к кровати, собрал свои камешки, кости и кусочки стекла и сложил все это обратно в кошелек. Уголек он бросил сверху.
– Это безумие, – покачал головой Эйбер. Отец взглянул на нас с Блейзе.
– Приготовьтесь.
Я взял меч и встал рядом с отцом. Когда мы очутились перед изображением на стене, я задумался – а вдруг Эйбер прав? Отцовский рисунок по праву принадлежал к наихудшим из Карт, какие только можно было вообразить. Грубый черно-белый набросок, выполненный по памяти... Как он может сработать?
Но потом, разглядывая изображение, я почувствовал почти осязаемую силу, исходящую от него. Отец шагнул вперед, сосредоточился, и рисунок вдруг окрасился коричневым, серым, красновато-оранжевым – и ожил. Вместо черно-белого наброска перед нами внезапно оказался мерцающий дверной проем, ведущий в мастерскую Теллопса.
Отец без колебаний шагнул туда и быстро огляделся по сторонам.
– Пусто! – сообщил он. Голос его доносился к нам словно бы издалека.
– Невероятно! – пробормотал потрясенный Эйбер.
– Ничего невероятного. – Я взглянул на брата. – Тебе просто нужно обращать побольше внимания на то, что делает отец.
Некоторое время назад отец бесцеремонно заявил, что Эйбер понятия не имеет, как на самом деле работают Карты. Я не стал повторять это замечание, поскольку знал, что Эйбер почувствует себя уязвленным. Но моему брату определенно нужно было усовершенствовать свои методы изготовления Карт, если он намеревался заниматься этим и дальше.
– Но... – начал было Эйбер, изумленно глядя то на меня, то на рисунок. – Как...
– Я потом объясню. А сейчас я хочу, чтобы ты достал немного побелки и закрасил это. Если понадобится – используй Логрус, мне безразлично. Главное – сделай. Я не хочу, чтобы кто-нибудь после нас прошел через рисунок на стене.
– Скорее! – позвал издалека отец. Он протянул руку Блейзе. Блейзе приняла ее, и отец помог ей пройти внутрь.
– А вдруг вас понадобится спасать? – спросил Эйбер. – Как я вам помогу, если не смогу туда попасть?
– Не понадобится, – сказал я. – Если мы потерпим неудачу, мы покойники.
Эйбер вздохнул:
– Ладно. Я этим займусь, как только ты уйдешь. Еще что-нибудь?
– Не знаю. Мне ничего в голову не приходит.
– Поторопись, мальчик мой! – позвал отец.
Дверной проем, ведущий в мастерскую, вдруг подернулся рябью, словно поверхность озера под утренним ветерком.
Я поднял меч. Надеюсь, отцовский план все-таки сработает.
«Быстро нападаем. Забираем Фреду. Бежим», Наклонив голову, я прошел сквозь рисунок на стене. Эйбер исчез. Ощущения верха и низа несколько раз резко поменялись местами. На меня пульсирующими волнами накатили странные цвета и запахи: красное пахло сыром, желтое воняло мокрым скунсом, коричневое и серое напоминало гниющую конину. Я еле сдержал позыв к рвоте.
До меня донеслись странно искаженные голоса. Внезапно совсем рядом с моим лицом оказалось лицо отца. Я взглянул ему в глаза и ахнул. Его зрачки мерцали красным и желтым, как будто где-то за ними горел костер. А кожа вполне сошла бы за бумагу с бумажного фонаря.
Отец что-то сказал, но я не мог разобрать ни слова. С тем же успех-ом он мог бы говорить на каком-нибудь варварском наречии. Поскольку он, кажется, ожидал ответа, я коротко кивнул и заставил себя выпрямиться. Нельзя было допустить, чтобы я помешал спасению Фреды.
Похоже, отца это удовлетворило. Он повернулся и направился к двери.
Я судорожно вздохнул и оглядел комнату. Ее освещал неяркий шар, парящий в углу под самым потолком. В точности как и отцовская мастерская в Джунипере, эта комната, судя по ее виду, была уединенным пристанищем, предназначенным для научных и магических исследований. Будь у нас больше времени, я охотно осмотрелся бы тут повнимательнее. Несомненно, здесь мы могли бы найти много полезных записей или приспособлений.
Внезапно комната накренилась влево. Я наткнулся на стол и ухватился за него. Все вокруг качалось, словно пьяное.
Блейзе сжала мое плечо. Я взглянул на нее, хватая ртом воздух.
Разобрать слова мне не удалось, но я прочел их по губам.
– С тобой все в порядке?
– Голова кружится... – пробормотал я.
Тут у меня в ушах прозвучал легкий хлопок, и следующую реплику Блейзе я уже услышал.
– Может, тебя стукнуть?
– Ха! – отозвался я. Кажется, мои «ноги Хаоса», как их назвал Эйбер, понемногу начали работать. – Только попробуй!
– Если ты думаешь, что это поможет...
Я отпустил стол.
– Только если я сломаю тебе руку!
– С ним все в порядке, – сказала она отцу.
– Ты уверена? – колеблясь, переспросил отец. – Виду него болезненный.
– Я в порядке! – прорычал я.
– Не волнуйся, – сказала Блейзе, погладив меня по щеке. – Если ты не сможешь идти, я тебя понесу.
Она взглянула на отца.
– Ты можешь определить, где находится Фреда? Я чувствую ее присутствие, но неразборчиво. Она близко?
– Да, – отозвался отец. – Думаю, нам сюда.
Он толчком отворил дверь и быстро вышел в коридор.
Блейзе подтолкнула меня вперед, так что я вышел следующим. Сама Блейзе шла замыкающей.
Над головами через регулярные промежутки парили тускло светящиеся шары. Свет собирался в лужицы на потолке, отбрасывая неяркое желтое сияние на каменный пол и обшитые деревянными панелями стены.
Отец двинулся вправо; я шел в двух шагах за ним. Похоже было, что он точно представляет себе, куда направляется. Мы шли мимо дверей с лицами; каждое в точности повторяло предыдущее. Все они были вырезаны из цельных досок эбенового дерева, с одинаковыми лицами посередине: лоб, увенчанный рогами, глубоко посаженные глаза, широкий нос и скулы, подбородок с ямочкой. У всех глаза были закрыты, как будто резные изображения спали.
Если эти двери работают так же, как и те, что были в отцовском доме, они могут проснуться в любой момент, засечь нас и поднять тревогу. Во всяком случае, трогать их я бы не стал.
Я уже готов был предложить вернуться в мастерскую Теллопса и поискать там ключи к этим дверям, как пол начал выскальзывать у меня из-под ног. Я принялся спотыкаться, и несколько шагов мне пришлось держаться за стену, чтобы не потерять равновесия.
Блейзе догнала меня и подхватила под руку.
– Может, тебе вернуться? – спросила она приглушенным голосом. На этот раз она уже не шутила.
– Я справлюсь, – сказал я. Блейзе заколебалась.
– Если дойдет до драки, – сказала она, – держись за мной. Я буду защищать тебя, насколько сумею.
– Спасибо, но я сам за себя постою!
– И много ли нам будет пользы, если в результате тебя прикончат?
Я упрямо покачал головой.
– Значит, нам просто нужно быть осторожными. Я не стану прятаться за тебя, Блейзе. И не проси.
Блейзе нахмурилась, но настаивать не стала. Для меня это было только к лучшему, поскольку уступать я не собирался. Кроме того, у меня было такое чувство, что вскоре я приду в норму... Мои «ноги Хаоса» определенно восстанавливались.
Отец петлял по коридорам. Коридоры норовили извернуться, словно змеи, кусающие себя за хвост. Мы часом, не ходим по кругу? Мы еще не вернулись туда, откуда начинали? Я бы за это не поручился. Мы по-прежнему шли мимо одинаковых дверей – наверное, счет уже должен был идти на дюжины. Несколько раз у меня возникало ощущение, будто мы спускаемся по пологому склону, хотя пол оставался на одном и том же уровне. Очередные Хаосовы фокусы...
Отец остановился перед дверью, в точностью схожей со множеством прочих, которые мы уже миновали. На ней не было ни номера, ни каких-то опознавательных знаков.
– Приготовьтесь, – сказал он. – Это здесь.
– Я готов. – Я сглотнул и крепко сжал рукоять меча. Теперь оставалось лишь вломиться вовнутрь, сшибая встречные головы с плеч.
– Погоди, па, – сказала Блейзе. – Ты уверен?
– Я знаю голос Фреды, – сказал он с отстраненным видом. – Она зовет изнутри. Я в этом уверен.
– Я ничего не слышу, – сказал я. Отец отмахнулся от моего замечания.
– Ты глух к Логрусу, мальчик мой. Дух Фреды кричит от страданий. Ты не настроен на эту волну, потому и не можешь ее слышать. А мы с Блейзе можем.
Я взглянул на Блейзе; та кивнула.
– Да, я тоже ее слышу. – Потом она добавила, обращаясь к отцу: – Я знаю, что Фреде плохо. Я это чувствую. Но я не уверена, что она в этой комнате.
– Зато я уверен.
– Если ты ошибся...
Отец кивнул:
– Я знаю. Но единственный способ выяснить это – войти туда!
Прежде чем мы с Блейзе успели остановить его, отец резко постучал по резному деревянному лицу на двери, прямо по лбу.
Лицо дернулось. Веки поднялись, и оно взглянуло на нас кроваво-красными глазами.
– Как ты посмел прикоснуться ко мне! – прорычало оно. Я сглотнул. Если этот страж хоть сколько-то похож на тех, которые охраняли двери в отцовском доме, теперь, когда отец разозлил его, нам потребуется магический эквивалент тарана, чтобы войти в комнату.
– Я – твой хозяин, – сказал отец.
Лицо моргнуло.
– Ты – не Лорд Теллопс!
– Нет, – согласился отец.
– Кто ты такой, – надменно произнес страж, – и чего тебе нужно? Говори поскорее, или я вызову охрану, и тебя казнят за эту наглую выходку.
– Ты знаешь, кто я такой, – сказал отец.
– Ты... —Лицо уставилось прямо на него. – Ты тот самый человек? Тот, кто меня сделал?
– Назови свое имя! – повелительным тоном произнес отец. – Повинуйся мне!
– Я – Оберон, – сказало лицо.
Я чуть не ахнул.
– Ты сказал: «Оберон»?
Может, я не расслышал? Хаос по-прежнему может шутить шутки с моими органами чувств.
– Да, – подтвердила дверь, глядя на меня. – Я сказал: «Оберон». А что такое?
– Э... я просто не был уверен, что правильно расслышал. – Я бросил на отца озадаченный взгляд. – Дело в том, что меня зовут точно так же. Занятное совпадение.
– Так ты – Оберон? – сказал отец, не обращая на меня внимания. – Да, я так и думал. Ты помнишь меня?
Я недоверчиво взглянул на отца. Как он это делает? При помощи гипноза, что ли? Отец невозмутимо добавил:
– Я – Лорд Дворкин. Я сделал тебя для Теллопса много лет назад. Я вырезал тебя собственными руками. Я вложил свет в твои глаза и твое сердце. Теперь ты меня вспомнил?
– Да... Лорд... Дворкин... да. Вы – тот самый человек. Я повинуюсь... хозяин.
А, так отец делал двери для Теллопса! Иногда, оказывается, полезно быть изобретателем. .Теперь мне стало ясно, отчего он был так уверен, что сумеет пройти к Фреде.
Впрочем, теперь у меня появилась парочка своих вопросов. Он назвал меня в честь двери или дверь в честь меня? Я намеревался это выяснить после того, как мы спасем Фреду.
Отец мягко улыбнулся, словно родитель, гордящийся сыном.
– Я вернулся, как и обещал. Теперь отопри мне.
Лицо заморгало.
– Никто не может войти сюда без приказа Лорда Теллопса.
– Я могу, – твердо произнес отец. – Я тебя сделал. Первые данные тебе распоряжения исходили от меня. Вспомни их.
– Вы... вы, несомненно, можете проходить через меня в любое время дня и ночи. Я должен повиноваться вам во всем.
Отец подался вперед.
– Что еще?
– Вы – мой единственный истинный хозяин... ныне и вовеки.
– Хорошо. Теперь пропусти нас.
– Да... хозяин.
Замок щелкнул несколько раз. Дверь начала отворяться.
Отец придвинулся поближе, держа меч на изготовку.
Я взглянул на него с новым уважением. Он явно делал эти двери для Теллопса много лет назад и позаботился, чтобы они всегда оставались открыты для него. Вот ведь хитрый черт! Он что, мечтал о карьере взломщика?
– Скорее! – приказал отец. – Быстро и тихо!
Дверь полностью открылась. За ней было темно.
Изнутри доносилось какое-то сопение и фырканье, как будто свинья рыла носом землю в поисках еды. Что это? Чудовище? Какой-то страж? Я поднял меч, приготовившись защищаться, но никто не ринулся на нас из темноты. Кто поджидает нас там?
Отец решительно шагнул вперед и исчез в комнате.
Сопение сделалось громче.
– Давай! – сказал я Блейзе и последовал за отцом.
12
Я очутился в теплой, влажной темноте, где нельзя было разглядеть ни зги. Откуда-то спереди до меня Доносился негромкий звук шагов и фырканье. У меня сильнее забилось сердце. Нервы натянулись до предела. Мне не нравилось чувствовать себя слепым и беспомощным.
– Па! – позвал я. – Ты что-нибудь видишь?
– Свет! – скомандовал отец.
Вокруг вспыхнул ослепительный белый свет. Мы были не в комнате – но и не под открытым небом. Нас окружала странная серая мгла. Я видел отца и Блейзе, но ничего более. Это напомнило мне туман, сквозь который я падал после того, как отец создал новый Путь. Может, они каким-то образом взаимосвязаны?
Сопение сделалось громче, но я не видел ничего, откуда могли бы исходить подобные звуки. Оглянувшись, я разглядел дверь, через которую мы вошли. Сейчас она выглядела, как дыра в серой мгле. Пока я смотрел на нее, она начала медленно закрываться.
Я метнулся туда, чтобы помешать ей закрыться – нужно же нам будет как-то выйти отсюда, когда мы спасем Фреду! – но не успел. Щелкнул замок, и дверь потускнела и расплылась; на ее месте осталась лишь все та же мгла.
Просто замечательно. Теперь мы заперты здесь.
Или все-таки нет?
Я закрыл глаза и попытался нащупать дверь. Я уже понял, что здесь, во Владениях Хаоса, не могу полагаться на собственные органы чувств. Возможно, этот серый туман – не более чем иллюзия, предназначенная для того, чтобы отвести нам глаза.
Я ничего не нащупал и прошел прямо через то место, где прежде находилась дверь. Так мы действительно в ловушке?
– Оберон! – позвал отец.
– Ты это меня или дверь? – уточнил я.
– Тебя, тебя, мальчик мой. – Его голос порождал какое-то странное эхо. – Хватит валять дурака, иди сюда.
Я вернулся к нему. Отец с Блейзе быстро двинулись вправо, и мне пришлось припустить бегом, чтобы нагнать их.
Сопение сделалось еще громче.
– Где мы? – спросил я.
– Внутри.
– Внутри чего?
– Фреды.
Я резко остановился.
– Что?!
– Он использует ее. Теперь я это ясно чувствую. Он обыскивает Тени в поисках нас.
– Как? – нетерпеливо спросил я. – Вроде того, как это делал Лорд Зон?
Зон магией вытягивал кровь из тел моих братьев, а потом использовал ее, чтобы следить за остальными членами семьи. Так он убивал их одного за другим.
– Зон по сравнению с Теллопсом просто профан.
Мне казалось, что мы прошли целые мили, хотя в этой мгле я ничего не мог сказать точно. В конце концов отец остановился. Потом очень медленно двинулся влево. Потом – опять вправо, так же медленно. Потом сделал несколько шагов вперед, остановился и вернулся обратно.
Я прислушивался к сопению и пытался понять, что же делает отец. Внезапно я осознал, что мы добрались до центра серой мглы, и здесь сопение звучит громче всего. Всякий раз, когда мы пытались отойти от этого места, звуки становились тише.
Кивнув каким-то своим мыслям, отец повернулся ко мне.
– Дай мне Карту. Скорее!
– Чью? Фреды?
– Да.
Я вытащил свою колоду, отыскал Карту Фреды и передал ему. Отец впился в нее взглядом, сосредотачиваясь.
Внезапно карта почернела. Я никогда прежде не видел ничего подобного. Когда я наклонился поближе, чтобы рассмотреть ее, она вспыхнула. Я отскочил, сбивая огонь с опаленной бороды и бровей.
Отец вскрикнул от боли и выронил Карту. К тому моменту, как Карта долетела до пола – если под этой серой мглой существовал какой-нибудь пол, – от нее остался лишь пепел.
– Чтоб он сдох! – воскликнул отец, осматривая покрывшиеся волдырями пальцы. – Мне следовало бы знать!
– Так что, ты не можешь связаться с ней отсюда?
– Нет. Логрус не позволяет.
– Дай-ка мне твой уголек, – сказал вдруг я. Меня осенила идея. А почему бы не попробовать использовать Огненный Путь? Никто в Хаосе пока что не умеет защищаться от него, так что вдруг Карта, основанная на силе Пути, сработает?
Отец вытащил кошелек и передал мне; на кошельке остались кровавые пятна. Я выудил оттуда уголек. Потом я вызвал в сознании образ Пути. Он словно бы повис в воздухе передо мной; при этом он был ярче, чем когда бы то ни было, и светился ярко-голубым светом.
К несчастью, мне не на чем было рисовать. Я принялся лихорадочно озираться по сторонам. Чем бы воспользоваться?
Тут мой взгляд наткнулся на сестру.
– Блейзе... Ты бы не могла повернуться ко мне спиной? Мне нужна ненадолго твоя кожа.
– Надеюсь, ты не собираешься использовать меня в качестве классной доски?..
Эта идея явно устрашила Блейзе.
– Ну, скорее походной. Или у тебя есть предложение получше?
– Это сработает? – спросила Блейзе у отца.
– Не могу поручиться, – признался он. – Теоретически должно. Но если Теллопс нашел способ противостоять Узору, ты можешь вспыхнуть, как Карта Фреды.
– Лучше бы оно сработало. – Блейзе вздохнула, повернулась и задрала блузку, обнажив гладкую белую кожу. – Давай, поторапливайся. Но если ты меня убьешь, Оберон, я тебе этого никогда не прощу.
Продолжая держать в сознании образ Пути, я начертил прямоугольник, а потом быстро набросал портрет Фреды. Я не был художником – рисовал я куда хуже отца, – но портрет получился достаточно приличный. Фреда вышла вполне узнаваемая, от волос и приподнятого подбородка до ямочек на щеках. Сила, исходящая от моей Карты, обрушилась на меня волной. Карта засветилась. Синие линии источали потоки энергии.
– Жжется! – прошептала Блейзе.
Я проглотил комок, вставший в горле. Но Блейзе не почернела и не загорелась.
– Ищи Фреду! – подтолкнул меня отец. – Скорее!..
Я подался вперед, сосредоточившись на нарисованном мною портрете. Он медленно ожил и превратился в окно, ведущее сквозь спину Блейзе. В нем я увидел Фреду, окруженную серой мглой; она обхватила голову руками и тихо всхлипывала. Ее всхлипы совпадали с сопением, которое по-прежнему звучало вокруг нас.
– Фреда! – позвал я. Она не ранена? Слышит ли она меня? – Фреда! Я здесь!
Я потянулся сквозь спину и грудь Блейзе. Моя рука ушла туда по локоть. Блейзе застонала. Рука исчезла в Карте по плечо. Я отстраненно отметил, что отец схватил Блейзе за руку, помогая ей удержаться на ногах.
– Фреда!
В конце концов она подняла голову.
– Оберон? Это ты?
– Хватай меня за руку! Скорее!
Фреда потянулась ко мне. Когда наши руки соприкоснулись, между ними проскочила искра. У Блейзе снова вырвался крик боли, и она стала оседать. Я схватил Фреду за запястье, не обращая внимания на жжение в пальцах, и рванул изо всех сил.
Фреда беспрепятственно прошла сквозь спину Блейзе и затормозила, уткнувшись в меня. Когда ее локти и колени врезались мне в живот, я отлетел. Но мне было наплевать на это. Главное, что у нас получилось! Она свободна!
Потом вокруг вспыхнул свет. Я крепко зажмурился. Очередная ловушка? Или...
От страха у меня засосало под ложечкой. Блейзе! А вдруг она сгорела, как та Карта?
Я открыл глаза, лихорадочно моргая; перед глазами плавали цветные пятна. Но постепенно зрение вернулось.
Мгла исчезла. Мы находились в пустой комнате: голые стены, обшитые деревянными панелями, дощатый пол, высокий потолок с балками.
Блейзе оказалась жива и уже успела опустить блузу. Волшебство завершилось. Мы все уцелели.
Отец помог Блейзе подняться; я помог Фреде. Фреда отчаянно вцепилась в меня; по лицу ее ручьями текли слезы. Потом она крепко обняла отца и Блейзе и улыбнулась нам сквозь слезы.
– Я знала, что вы придете! – сказала она. Она крепко сжала мою руку. Ее трясло, и она никак не могла унять дрожь.
– Конечно, мы пришли, – сказал я. – Как же мы могли не прийти?
– Я все время продолжала надеяться.
Я улыбнулся и убрал с ее лица прилипшую прядь волос.
– Пойдем. Эйбер ждет нас на постоялом дворе. Я вытащил Карту Эйбера, но отец накрыл ее рукой, блокируя контакт.
– Нет, – сказал он. – Теллопс его уничтожит. Прибереги его до Тени.
– Тогда как мы отсюда выберемся? – спросил я. – Может, мне нарисовать еще одну Карту? Или ты нарисуешь?
– Поздно, слишком поздно! – воскликнул отец, взглянув на дверь, и внезапно на лице его промелькнул ужас. – Слышите? Теллопс идет!
– Па! – позвал я. – Ты что-нибудь видишь?
– Свет! – скомандовал отец.
Вокруг вспыхнул ослепительный белый свет. Мы были не в комнате – но и не под открытым небом. Нас окружала странная серая мгла. Я видел отца и Блейзе, но ничего более. Это напомнило мне туман, сквозь который я падал после того, как отец создал новый Путь. Может, они каким-то образом взаимосвязаны?
Сопение сделалось громче, но я не видел ничего, откуда могли бы исходить подобные звуки. Оглянувшись, я разглядел дверь, через которую мы вошли. Сейчас она выглядела, как дыра в серой мгле. Пока я смотрел на нее, она начала медленно закрываться.
Я метнулся туда, чтобы помешать ей закрыться – нужно же нам будет как-то выйти отсюда, когда мы спасем Фреду! – но не успел. Щелкнул замок, и дверь потускнела и расплылась; на ее месте осталась лишь все та же мгла.
Просто замечательно. Теперь мы заперты здесь.
Или все-таки нет?
Я закрыл глаза и попытался нащупать дверь. Я уже понял, что здесь, во Владениях Хаоса, не могу полагаться на собственные органы чувств. Возможно, этот серый туман – не более чем иллюзия, предназначенная для того, чтобы отвести нам глаза.
Я ничего не нащупал и прошел прямо через то место, где прежде находилась дверь. Так мы действительно в ловушке?
– Оберон! – позвал отец.
– Ты это меня или дверь? – уточнил я.
– Тебя, тебя, мальчик мой. – Его голос порождал какое-то странное эхо. – Хватит валять дурака, иди сюда.
Я вернулся к нему. Отец с Блейзе быстро двинулись вправо, и мне пришлось припустить бегом, чтобы нагнать их.
Сопение сделалось еще громче.
– Где мы? – спросил я.
– Внутри.
– Внутри чего?
– Фреды.
Я резко остановился.
– Что?!
– Он использует ее. Теперь я это ясно чувствую. Он обыскивает Тени в поисках нас.
– Как? – нетерпеливо спросил я. – Вроде того, как это делал Лорд Зон?
Зон магией вытягивал кровь из тел моих братьев, а потом использовал ее, чтобы следить за остальными членами семьи. Так он убивал их одного за другим.
– Зон по сравнению с Теллопсом просто профан.
Мне казалось, что мы прошли целые мили, хотя в этой мгле я ничего не мог сказать точно. В конце концов отец остановился. Потом очень медленно двинулся влево. Потом – опять вправо, так же медленно. Потом сделал несколько шагов вперед, остановился и вернулся обратно.
Я прислушивался к сопению и пытался понять, что же делает отец. Внезапно я осознал, что мы добрались до центра серой мглы, и здесь сопение звучит громче всего. Всякий раз, когда мы пытались отойти от этого места, звуки становились тише.
Кивнув каким-то своим мыслям, отец повернулся ко мне.
– Дай мне Карту. Скорее!
– Чью? Фреды?
– Да.
Я вытащил свою колоду, отыскал Карту Фреды и передал ему. Отец впился в нее взглядом, сосредотачиваясь.
Внезапно карта почернела. Я никогда прежде не видел ничего подобного. Когда я наклонился поближе, чтобы рассмотреть ее, она вспыхнула. Я отскочил, сбивая огонь с опаленной бороды и бровей.
Отец вскрикнул от боли и выронил Карту. К тому моменту, как Карта долетела до пола – если под этой серой мглой существовал какой-нибудь пол, – от нее остался лишь пепел.
– Чтоб он сдох! – воскликнул отец, осматривая покрывшиеся волдырями пальцы. – Мне следовало бы знать!
– Так что, ты не можешь связаться с ней отсюда?
– Нет. Логрус не позволяет.
– Дай-ка мне твой уголек, – сказал вдруг я. Меня осенила идея. А почему бы не попробовать использовать Огненный Путь? Никто в Хаосе пока что не умеет защищаться от него, так что вдруг Карта, основанная на силе Пути, сработает?
Отец вытащил кошелек и передал мне; на кошельке остались кровавые пятна. Я выудил оттуда уголек. Потом я вызвал в сознании образ Пути. Он словно бы повис в воздухе передо мной; при этом он был ярче, чем когда бы то ни было, и светился ярко-голубым светом.
К несчастью, мне не на чем было рисовать. Я принялся лихорадочно озираться по сторонам. Чем бы воспользоваться?
Тут мой взгляд наткнулся на сестру.
– Блейзе... Ты бы не могла повернуться ко мне спиной? Мне нужна ненадолго твоя кожа.
– Надеюсь, ты не собираешься использовать меня в качестве классной доски?..
Эта идея явно устрашила Блейзе.
– Ну, скорее походной. Или у тебя есть предложение получше?
– Это сработает? – спросила Блейзе у отца.
– Не могу поручиться, – признался он. – Теоретически должно. Но если Теллопс нашел способ противостоять Узору, ты можешь вспыхнуть, как Карта Фреды.
– Лучше бы оно сработало. – Блейзе вздохнула, повернулась и задрала блузку, обнажив гладкую белую кожу. – Давай, поторапливайся. Но если ты меня убьешь, Оберон, я тебе этого никогда не прощу.
Продолжая держать в сознании образ Пути, я начертил прямоугольник, а потом быстро набросал портрет Фреды. Я не был художником – рисовал я куда хуже отца, – но портрет получился достаточно приличный. Фреда вышла вполне узнаваемая, от волос и приподнятого подбородка до ямочек на щеках. Сила, исходящая от моей Карты, обрушилась на меня волной. Карта засветилась. Синие линии источали потоки энергии.
– Жжется! – прошептала Блейзе.
Я проглотил комок, вставший в горле. Но Блейзе не почернела и не загорелась.
– Ищи Фреду! – подтолкнул меня отец. – Скорее!..
Я подался вперед, сосредоточившись на нарисованном мною портрете. Он медленно ожил и превратился в окно, ведущее сквозь спину Блейзе. В нем я увидел Фреду, окруженную серой мглой; она обхватила голову руками и тихо всхлипывала. Ее всхлипы совпадали с сопением, которое по-прежнему звучало вокруг нас.
– Фреда! – позвал я. Она не ранена? Слышит ли она меня? – Фреда! Я здесь!
Я потянулся сквозь спину и грудь Блейзе. Моя рука ушла туда по локоть. Блейзе застонала. Рука исчезла в Карте по плечо. Я отстраненно отметил, что отец схватил Блейзе за руку, помогая ей удержаться на ногах.
– Фреда!
В конце концов она подняла голову.
– Оберон? Это ты?
– Хватай меня за руку! Скорее!
Фреда потянулась ко мне. Когда наши руки соприкоснулись, между ними проскочила искра. У Блейзе снова вырвался крик боли, и она стала оседать. Я схватил Фреду за запястье, не обращая внимания на жжение в пальцах, и рванул изо всех сил.
Фреда беспрепятственно прошла сквозь спину Блейзе и затормозила, уткнувшись в меня. Когда ее локти и колени врезались мне в живот, я отлетел. Но мне было наплевать на это. Главное, что у нас получилось! Она свободна!
Потом вокруг вспыхнул свет. Я крепко зажмурился. Очередная ловушка? Или...
От страха у меня засосало под ложечкой. Блейзе! А вдруг она сгорела, как та Карта?
Я открыл глаза, лихорадочно моргая; перед глазами плавали цветные пятна. Но постепенно зрение вернулось.
Мгла исчезла. Мы находились в пустой комнате: голые стены, обшитые деревянными панелями, дощатый пол, высокий потолок с балками.
Блейзе оказалась жива и уже успела опустить блузу. Волшебство завершилось. Мы все уцелели.
Отец помог Блейзе подняться; я помог Фреде. Фреда отчаянно вцепилась в меня; по лицу ее ручьями текли слезы. Потом она крепко обняла отца и Блейзе и улыбнулась нам сквозь слезы.
– Я знала, что вы придете! – сказала она. Она крепко сжала мою руку. Ее трясло, и она никак не могла унять дрожь.
– Конечно, мы пришли, – сказал я. – Как же мы могли не прийти?
– Я все время продолжала надеяться.
Я улыбнулся и убрал с ее лица прилипшую прядь волос.
– Пойдем. Эйбер ждет нас на постоялом дворе. Я вытащил Карту Эйбера, но отец накрыл ее рукой, блокируя контакт.
– Нет, – сказал он. – Теллопс его уничтожит. Прибереги его до Тени.
– Тогда как мы отсюда выберемся? – спросил я. – Может, мне нарисовать еще одну Карту? Или ты нарисуешь?
– Поздно, слишком поздно! – воскликнул отец, взглянув на дверь, и внезапно на лице его промелькнул ужас. – Слышите? Теллопс идет!
13
Меня пробрала дрожь. Откуда-то снаружи доносилось низкое «бух-бух-бух». Пол от этого грохота вибрировал, и звук дрожью отдавался в подошвах сапог. Что-то приближалось к нам. Что-то большое. И, похоже, оно было совсем рядом.
Я проглотил вставший в горле комок и взглянул на отца.
– Что будем делать? – поинтересовался я.
Он улыбнулся, почти философски.
– Умирать.
– В прошлый раз ты вышел отсюда живым.
Бух-бух-бух...
– В прошлый раз мы встретились на Грани; где сходятся Тени Хаоса и Пути.
– На нейтральной территории, – заметил я.
Отец кивнул.
– В Хаосе происходят ужасные вещи. Теллопс наконец-то выбрал, на чьей стороне он будет. Когда я сказал ему, что хочу получить Фреду обратно, он... попытался уничтожить меня. Мне едва-едва удалось бежать. Здесь же, у него в доме, когда Логрус совсем рядом... – Отец сглотнул. – ...его силы наверняка возрастут вдесятеро.
– Самая опасная крыса – крыса, загнанная в угол, – сказал я. – С его стороны было бы разумнее дать нам уйти.
Бух-бух-бух...
– Дверь, Оберон! – позвал отец.
На внутренней стороне двери появилось лицо.
– Что, хозяин?
– Не открывай Теллопсу!
Лицо нахмурилось, но сказало:
– Я повинуюсь, но это будет стоить мне жизни.
Бух-бух-бух...
Внезапно шум прекратился. Теллопс дошел до двери. Дверь застонала и содрогнулась; с другой стороны на нее посыпались чудовищные удары. Дерево затрещало.
Блейзе выронила меч. Я подхватил его и кинулся к двери.
– Нет! – крикнул отец. – Не смей!
Они полагали, что я распахну дверь и в геройском порыве нападу на Теллопса. Но у меня на уме было отнюдь не это. Я знал, что схватку с Теллопсом мне не выиграть. Уставший, теряющий равновесие и ориентацию – нет, сейчас я не пара мастеру-колдуну Хаоса.
Я вызвал в сознании образ Пути. Окутал себя им. Намотал его на меч Блейзе. Воздух вокруг меня зазвенел от мощи.
Я проглотил вставший в горле комок и взглянул на отца.
– Что будем делать? – поинтересовался я.
Он улыбнулся, почти философски.
– Умирать.
– В прошлый раз ты вышел отсюда живым.
Бух-бух-бух...
– В прошлый раз мы встретились на Грани; где сходятся Тени Хаоса и Пути.
– На нейтральной территории, – заметил я.
Отец кивнул.
– В Хаосе происходят ужасные вещи. Теллопс наконец-то выбрал, на чьей стороне он будет. Когда я сказал ему, что хочу получить Фреду обратно, он... попытался уничтожить меня. Мне едва-едва удалось бежать. Здесь же, у него в доме, когда Логрус совсем рядом... – Отец сглотнул. – ...его силы наверняка возрастут вдесятеро.
– Самая опасная крыса – крыса, загнанная в угол, – сказал я. – С его стороны было бы разумнее дать нам уйти.
Бух-бух-бух...
– Дверь, Оберон! – позвал отец.
На внутренней стороне двери появилось лицо.
– Что, хозяин?
– Не открывай Теллопсу!
Лицо нахмурилось, но сказало:
– Я повинуюсь, но это будет стоить мне жизни.
Бух-бух-бух...
Внезапно шум прекратился. Теллопс дошел до двери. Дверь застонала и содрогнулась; с другой стороны на нее посыпались чудовищные удары. Дерево затрещало.
Блейзе выронила меч. Я подхватил его и кинулся к двери.
– Нет! – крикнул отец. – Не смей!
Они полагали, что я распахну дверь и в геройском порыве нападу на Теллопса. Но у меня на уме было отнюдь не это. Я знал, что схватку с Теллопсом мне не выиграть. Уставший, теряющий равновесие и ориентацию – нет, сейчас я не пара мастеру-колдуну Хаоса.
Я вызвал в сознании образ Пути. Окутал себя им. Намотал его на меч Блейзе. Воздух вокруг меня зазвенел от мощи.