Беверли Джо. Лорд полуночи

   — Вовсе нет, — ответила Клэр.
   — Я уверена, что с Клэр никто не сможет обращаться жестоко, — вмешалась Эмис. — Солдаты, правда, рассказывают страшные истории, Клэр. Мы сами слышали. — Она залилась краской смущения. — И не только о его гневе. Но и о похоти.
   — О похоти? — Клэр сгорала от любопытства.
   — Да. У него бывают две-три женщины за ночь, — кивнула Фелиция.
   — И поэтому вы решили вернуться?
   — Я вовсе не желаю, чтобы меня в один прекрасный день разорвали на части! — возмущенно заявила Фелиция. — И если такая же участь постигнет еще двух женщин, для меня это будет слабым утешением.
   — Разорвали на части?
   — Разве ты до сих пор сама все не выяснила? У него же огромный фаллос! Лишь немногие женщины могут принять в себя такой, но его это не волнует.
   — О, Клэр! — Эмис смахнула с ресниц слезинки. — Что ты будешь делать?
   — Выйду за него замуж, — твердо заявила Клэр. Она испугалась, но не хотела показывать это Фелиции. — Я не верю во всю эту ерунду. А теперь мне хотелось бы побыть одной до церемонии.
   — Конечно, — отозвалась Фелиция, но не тронулась с места. — Я думаю, тебе будет интересно узнать новости об Имоген из Кэррисфорда.
   — Я знаю. Она вышла замуж за Фитцроджера из Клива.
   — За ублюдка Фитцроджера! Печальная судьба для такой благородной и прекрасно воспитанной девушки!
   — Фелиция, я не желаю ничего слушать! — воскликнула Клэр и зажала уши руками.
   — Он держал ее в заточении.
   — Что? — Руки Клэр сами собой опустились. — Почему?
   — Почему? Потому что она не могла выносить его жестокости. И знаешь, кто был ее тюремщиком? Ренальд де Лисл! — выпалила Фелиция, прежде чем Клэр успела что-либо ответить.
   Клэр окаменела и не могла вымолвить ни слова.
   — Впрочем, в конце концов ее выпустили на свободу, но не раньше, чем выпороли кнутом. — Фелиция потрепала Клэр по щеке. — Так что тебе придется быть покорной женой и выполнять все приказы мужа, как бы тяжело и болезненно это ни было. Пойдем вниз, Эмис. Клэр хочет побыть одна. — Фелиция сердито схватила сестру за руку и выволокла за дверь.
   — Глупости и ложь от первого до последнего слова! — заявила Присси, расправляя складки подвенечного платья госпожи. — Надеюсь, вы не поверили тому, что они здесь наговорили, миледи? Всегда лучше исходить из того, что знаешь о человеке. Вы считаете лорда Ренальда жестоким и свирепым?
   Тучи, которые заволокли сердце Клэр, постепенно рассеивались.
   — А что касается его женщин, — продолжала Присси, — с тех пор, как он в Саммербурне, у него не было ни одной. Можете мне поверить, я знаю наверняка.
   — Но он здесь всего три дня!
   — Если бы он действительно был похотливым, то легко нашел бы кого-нибудь среди служанок. Ему стоило только глазом моргнуть.
   Клэр с облегчением рассмеялась, вспомнив слова Ренальда о змие в райском саду.
   — Вы волнуетесь, миледи, и это вполне естественно. — Присси ласково положила ей руку на плечо. — Но имейте в виду, что если вы не захотите спать с ним, найдется много желающих занять ваше место в его постели!
   — Пора, моя дорогая! — В комнату ворвалась мать Клэр. Она заключила дочь в объятия и поцеловала ее. — Сегодня самый счастливый день в моей жизни! Все будет хорошо, не волнуйся.
   Клэр поднялась и почувствовала предательскую дрожь в ногах. Нет, надо успокоиться! Надев фату, Клэр закрепила ее на голове серебряным обручем. Они с матерью спустились в зал, где их уже ждали Фелиция и Эмис, чтобы сопровождать невесту в церковь.
   По традиции в церкви собрались все гости, дабы засвидетельствовать супружескую клятву. Клэр заняла свое место перед епископом и улыбнулась Ренальду де Лислу. Она не лукавила, когда обещала хранить верность мужу и принадлежать ему душой и телом.
   Ренальд, в свою очередь, дал клятву в супружеской верности, после чего перенес обручальное кольцо с ее правой руки на левую — в знак того, что теперь она замужняя женщина. Затем он поцеловал кольцо и улыбнулся Клэр. Гости зааплодировали, но Клэр едва слышала это, полностью растворившись в теплой глубине его глаз.
   До ночи осталось всего несколько часов.
   Они с Ренальдом рука об руку вернулись в зал. Под ноги им бросали цветы и зерно, гости приветствовали их радостными криками. Музыканты заиграли традиционный танец новобрачных, который танцевали они вдвоем, изображая охотника и его добычу. Клэр старалась увернуться от «охотника», но в конце концов Ренальд поймал ее, поднял на руки и под торжествующие возгласы гостей понес к столу.
   Он щедро потчевал ее, но пить ничего не позволил, кроме вина, разбавленного водой.
   Клэр чувствовала себя пьяной и без вина: она кормила любимого из рук, целовала его, смеялась и была совершенно счастлива. Вокруг крутились акробаты, фокусники глотали огонь и ножи, но они с Ренальдом были поглощены только друг другом.
   Когда застолье закончилось, гости высыпали на улицу за пределы замка, чтобы танцевать и устраивать спортивные состязания на воздухе.
   Клэр танцевала вместе со всеми, радуясь тому, что ее окружают друзья и соседи, что рядом Ренальд.
   Сначала он не отходил от нее ни на шаг, но затем мужчины увлекли его принять участие в кулачном бою.
   — Не потяните себе что-нибудь перед такой важной ночью, милорд! — крикнула какая-то женщина.
   Ренальд рассмеялся и легко одолел своего противника. Потом мужчины захотели выпить с ним. Ренальд с сожалением оглянулся на Клэр, но все же составил им компанию.
   День клонился к вечеру. Ночь неотвратимо приближалась.
   Клэр отправилась на поиски мужа и нашла его за игрой в мяч. Оказалось, что игра дается ему нелегко.
   — Красивый молодой человек!
   Клэр обернулась на голос. Рядом с ней остановился шериф Эйдо. Ей не хотелось говорить об убийстве, но она приветливо улыбнулась, стараясь не думать о том, что именно Эйдо был косвенным виновником смерти отца. Впрочем, лорд Кларенс с самого начала невзлюбил Генри Боклерка, когда тот захватил трон. Эйдо, без сомнения, удивился не меньше остальных, когда отец решил претворить в жизнь теоретические рассуждения своего дружеского кружка.
   Эйдо, как ни странно, заговорил о книгах, чем весьма удивил Клэр.
   Впрочем, она почти не слушала, а лишь внимательно наблюдала за Ренальдом.
   — Простите. Мне не следовало сейчас заводить разговор о таких скучных вещах. Похоже, он неплохой человек. Я рад, что у этой печальной истории хотя бы отчасти счастливый конец. Кстати, — добавил Эйдо, — я нашел людей, которые видели Ульриха на празднике. Но он предпочитал держаться особняком.
   — Как странно, — нахмурилась Клэр. — Мог бы по крайней мере дать нам знать, что вернулся! — Она подумала, что тогда смогла бы поговорить с ним, расспросить о том, как погиб отец.
   — Наверное, решил, что момент неподходящий. Он ведь не предполагал, что его убьют.
   — Это верно. — Клэр вдруг захотелось немедленно вернуться к Ренальду и закружиться с ним в вихре танца, как вдруг к Эйдо подбежал вооруженный человек и, припав на колено, сказал:
   — Простите, милорд шериф, но у меня важная новость. Мы нашли дорожный мешок Ульриха, милорд. Под лестницей в зале. То есть мы предполагаем, что это его вещи. — Он протянул Эйдо кожаный мешок.
   — Да, это вещи Ульриха, — подтвердила Клэр, протягивая руку. Слезы навернулись ей на глаза. — Он носил здесь отцовские…
   Эйдо перехватил мешок:
   — Сначала я должен посмотреть, что в нем, Клэр. Это может пролить свет на убийство.
   Он перевернул мешок вверх дном и вытряхнул все содержимое на пол. Там оказались пара носков, чистая сорочка, несколько мелких монет и книга. Отец всегда возил с собой книгу для записей.
   Клэр нагнулась, чтобы поднять ее. Шериф тоже потянулся к ней.
   — Это дневник моего отца, — объяснила Клэр, с трудом справляясь с волнением. — Он не имеет отношения к Ульриху. Слуга не умел читать. — Она с мольбой взглянула в глаза шерифа.
   Эйдо прищурился, но не выпустил переплет, давая понять, что не сдастся без боя.
   — Ежедневные записи Кларенса? Но мне все же придется…
   — Нет! — Клэр сама подивилась своему резкому тону. Столь же категорично умел выражаться только Ренальд.
   И Эйдо, как ни странно, уступил.
   Клэр поднялась, прижав дневник к груди.
   — Вы не понимаете, Клэр, там могут оказаться важные сведения!
   — Нет! — Она на шаг отступила. — Первым человеком, который прочтет эти строки, должна быть моя мать.
   Клэр бросилась бежать, не дожидаясь его ответа. Она нашла мать в саду в обществе двух подруг.
   — Отцовский дневник. Его нашли в сумке Ульриха! — Она протянула записи матери.
   Та побледнела, провела рукой по деревянным пластинам, через которые были пропущены кожаные шнурки, стягивающие листы пергамента.
   — Что хорошего мы можем отсюда узнать?
   — Ты же знаешь отца, — удивилась Клэр такой ее реакции. — Наверняка он написал целую историю.
   — Историю поражения и смерти?
   — Прости… — Клэр протянула руку, чтобы забрать дневник.
   — Нет, — слабо улыбнулась леди Мюриэль. — Почему бы тебе не почитать нам с самого начала?
   Мать была права. Дневник мог только опечалить их, а в такой день никому этого не хотелось. И все же она развязала тесемки и раскрыла первый лист. Сердце зашлось у нее в груди от боли при виде неразборчивого, торопливого почерка отца.
   — Если это сложно, то не утруждайся, Клэр, — сказала мать. — В конце концов, сегодня твоя свадьба.
   Клэр лишь отрицательно покачала головой.
   — «Лучи теплого летнего солнца согрели крышу дома нашего героя и… и наполнили… радостью его сердце…» — Клэр прервала чтение. — Это похоже на сказку, а не на путевые записи.
   — Новая сказка! — просветлела мать. — Наверняка что-то очень увлекательное. Продолжай.
   — «…радостью его сердце, но также и печалью, потому что он знал… что может никогда не найти… пика?., нет, пути!., обратного пути к тем, кого он так любит и чьей любви не заслуживает. Однако преисполнившись решимости и вознеся последнюю молитву Господу, храбрый малыш Себастьян…» О!..
   — О! — эхом отозвалась мать. — Сказка про Себастьяна. Эта история занимательна, но все мы знаем ее наизусть.
   Клэр огорчилась, что ее ожидания узнать что-либо о последних днях отца не оправдались. Глаза ее вновь увлажнились, голос задрожал:
   — Мы прочтем ее позже, мама. А пока я положу дневник к остальным книгам.
   Клэр закусила губу и двинулась прочь, но через мгновение уткнулась в чью-то широкую грудь.
   — Что? — набросилась она на Ренальда. — Что теперь! Почему вы постоянно меня преследуете?
   — Как же я могу не делать этого, моя любовь? — Он увлек ее в сторону. — Что расстроило тебя, Клэр?
   — Ничего.
   Ренальд внимательно посмотрел на деревянный переплет:
   — Что это?
   — Отцовский дневник, — со вздохом ответила Клэр. — Его нашли в сумке Ульриха. Я надеялась найти здесь записи о походе, но увы — это всего лишь пересказ одной из сказок. А мне бы хотелось узнать последние впечатления и мысли отца о жизни…
   — Понимаю, — отозвался Ренальд и привлек ее к себе. Боже, как же приятно ощутить близость и тепло родного человека, когда плохо и тяжело на душе! Какое счастье иметь убежище, когда судьба в любую минуту готова нанести удар! Ренальд склонился и поцеловал ее в губы, нежно и утешительно.
   — Моя жена… — тихо вымолвил он, глядя ей в глаза и стараясь проникнуть в самую душу. — Совеем скоро женщины уложат тебя в постель. А потом меня к тебе приведут мужчины. — Он усмехнулся. — Люди почему-то считают, что новобрачные не смогут самостоятельно найти дорогу друг к другу.
   Он взял ее за руку, и Клэр с радостью отозвалась:
   — Наверное, этот обычай восходит к романским традициям. Или известны случаи, когда супруги теряли друг друга во время свадебного торжества?
   — Не думаю. Но по традиции жене следует попытаться сбежать, а муж должен поймать ее и внести обратно в дом. Мужчины помогают ей спрятаться, а муж сражается с ними… — Ренальд пристально посмотрел ей в глаза. — Возможно, это не всегда было игрой. Допускаю, что некоторые мужчины силой осуществляли свои супружеские права.
   — Именно так ваш друг Фитцроджер обошелся с Имоген из Кэррисфорда? — спросила Клэр. Мысль о судьбе подруги не давала ей покоя и висела черной тучей на голубом небосклоне ее счастья.
   — Вовсе нет! — удивленно приподнял бровь Ренальд. — Она отдалась ему добровольно.
   — Что ж, возможно, Имоген заставили пойти под венец каким-то иным способом. Я слышала, что он бил ее и держал взаперти. А вы играли роль стражника.
   — А вы не слышали, что она напала на него и едва не убила?
   — Имоген?! — Клэр остановилась и недоверчиво взглянула на супруга. Она вспомнила хорошенькую хрупкую девушку, у которой в жизни никогда не было более серьезной заботы, чем покрой ее платья.
   — Имоген. Нежный Цветок Запада. Вероломное нападение на мужа — тягчайшее преступление, особенно если брак совершается по приказу и с благословения короля.
   — Что же с ней стало? — Клэр смутилась и опустила глаза.
   — Это слишком долгая история, чтобы рассказывать ее сейчас. Но поверь мне, Клэр: Имоген благополучно живет в Кэррисфорде и вполне довольна своей судьбой. Надеюсь, мы скоро нанесем им визит, и ты сама ее обо всем расспросишь.
   — Но ведь лорд Фитцроджер — наемник и турнирный боец.
   — Такой же, как и я. Разве ты недовольна своей участью?
   — Довольна, — пришлось признаться ей.
   — Нам с Фитцроджером выпала нелегкая доля, Клэр. В прошлом каждого из нас есть то, о чем мы сожалеем. Но мы никогда не убивали бесцельно и бессмысленно, никому не причинили зла ради забавы.
   — Ради забавы?
   — Клэр, — он улыбнулся и коснулся ее щеки, — ты жила здесь, не зная забот и тревог, не ведая, что в лесах за стенами этого замка полно диких голодных волков.
   — И в самом замке тоже, — невольно вырвалось у нее.
   — Я ручной волк, — с улыбкой отозвался он. — Меня очаровала прекрасная дама.
   — Ну нет! — в тон ему ответила Клэр. — Как угодно, но только вы совсем не ручной!
   — Это правда. Впрочем, какой прок от волка, привыкшего к теплу домашнего очага и лишившегося своих клыков?
   — С таким волком было бы спокойнее.
   — Тебе хочется такого спокойствия, жена моя? — Ренальд взял ее за плечи и заглянул в глаза.
   — Нет, — прошептала Клэр, будучи не в силах покривить душой.
   Ренальд снова поцеловал ее. Его поцелуй обещал ночь страстной любви.
   — Иди и найди кого-нибудь, кто отвел бы нас на супружеское ложе, — сказал он, легонько подталкивая ее к высоким дверям зала.
   У Клэр едва ноги не подкосились от страха. Она оглянулась и увидела, что солнце почти село.
   Ее ожидало супружеское ложе…
   Только теперь Клэр вспомнила, что до сих пор носит с собой отцовский дневник, который собиралась положить к остальным книгам. Однако она не могла одна войти в комнату, предназначенную для первой брачной ночи, — иначе была бы нарушена традиция. Клэр оставалось ждать, пока ее туда кто-нибудь отведет.
   И тут Клэр заметила Томаса и бросилась к нему. Брат, как и мать, не особенно заинтересовался книгой. К тому же его ждали друзья, которые затевали игру в камешки.
   — Ты больше не сердишься на меня? — удержала она Томаса за плечо.
   — Я понимаю, что ты ни в чем не виновата. — Парнишка опустил глаза. — И он тоже ничего не может изменить.
   — Томас, иди сюда! Твоя очередь! — закричали ему мальчишки.
   Томас тотчас убежал к друзьям.
   Клэр улыбнулась. Томас сильно изменился за эти несколько дней. Происшедшие в жизни перемены все еще больно ранили его сердце — возможно, след этой боли сохранится в нем навсегда, — но процесс заживления сердечной раны уже начался.
   Итак, оставалось только ждать. Время — лучший лекарь.
   Маргарет когда-то изъявляла желание отвести Клэр на супружеское ложе, поэтому новобрачная пустилась на поиски подруги. Увы, все напрасно! Догадавшись, что Маргарет, видимо, сама ее ищет, Клэр решила сесть за стол, который стоял на возвышении, — оттуда ее было хорошо видно из любого конца зала.
   Пока Клэр глазами искала подругу, шериф взял отцовский дневник, который она положила на стол перед собой.
   — Эйдо!
   — Ваша мать ведь уже ознакомилась с ним? — отозвался он, торопливо развязывая тесемки.
   — Там ничего нет. Всего лишь сказка о храбром Себастьяне. Похоже, на этот раз отец не записывал свои путевые впечатления.
   Эйдо тем не менее раскрыл книгу и пробежал глазами первую страницу:
   — Какой отвратительный почерк!
   Недовольно морщась, он попытался прочесть первую страницу, затем открыл последнюю. Видимо, не найдя в книге ничего интересного, Эйдо закрыл ее и протянул обратно Клэр:
   — Действительно ничего. Но вам с матерью, очевидно, дорога эта книга.
   Он поклонился и отошел с видом явного облегчения.
   Клэр решила последовать его примеру — просмотреть последнюю страницу. Здесь почерк отца был намного ровнее и разборчивее, словно у него появилось время и условия для неторопливых занятий.
   «Итак, храбрый Себастьян стоял над телом поверженного врага, прославляя могущество Господа. Однако на глаза героя навернулись слезы. Слезы сожаления о том, что ему пришлось убить такого человека».
   Клэр перечитала еще раз. Сказка про Себастьяна заканчивалась не так. В рассказах отца герой никогда не плакал над телом тирана…
   В этот момент книгу снова выхватили из рук Клэр.
   — Перестань! — возмущенно воскликнула Маргарет. — Супругам не пристало читать книжки в первую брачную ночь! И еще им категорически запрещено хмуриться.
   — Маргарет! Поаккуратнее, пожалуйста!
   Клэр объяснила и еще раз посетовала по поводу того, что отец записал сказку вместо заметок о своем походе и восстании.
   — Ты же знаешь, — сказала Маргарет, отправив в рот сочный кусок мяса и облизав пальцы, — твой отец с молодости не брал в руки меч. Когда Ален надевает доспехи, он изменяется до неузнаваемости. На лице сияет торжествующая улыбка, словно он взял приступом вражескую крепость… Возможно, твой отец тоже чувствовал себя в кольчуге не так, как всегда.
   Клэр поразилась проницательности Маргарет, а та принялась в шутку вырывать книгу из рук Клэр. Завязалась веселая потасовка, во время которой из переплета выпали несколько листов. Их подобрал граф Солсбери.
   — Благородные дамы дерутся из-за книги, — сказал он, возвращая их Клэр. — Должно быть, что-то на редкость увлекательное.
   Клэр взяла листы и аккуратно вложила их на место.
   — Это особенная книга, милорд. Последние записи моего отца.
   — Когда мы собрались, чтобы поддержать графа Роберта, я видел у твоего отца дневник. Кларенс делал записи каждый день. Наверное, там интересные заметки об этом трагическом походе?
   Клэр показалось, что граф вдруг забеспокоился. Неужели ему тоже хотелось бы прочесть дневник?
   — Отнюдь. Неизвестно почему он записал сказку о Себастьяне.
   Граф хмуро посмотрел на дневник в руках у Клэр:
   — Откуда он взялся?
   — Его нашли в дорожной сумке Ульриха. Больше ничего интересного там не оказалось.
   — Книга не может пролить свет на убийство Ульриха. Это какая-то загадка, которая, возможно, никогда не разрешится. У шерифа Эйдо несколько месяцев назад тоже убили слугу. Убийца так и не найден.
   — Такое случается, милорд.
   — Я бы сказал, часто случается. Большинство убийств раскрываются легко, потому что их совершают в припадке гнева или от страха. Но в случае шерифа, я думаю, это дело рук бродячих разбойников, которых давным-давно и след простыл в окрестных лесах. Эйдо получил хороший урок и впредь не станет отъезжать далеко от замка без надежной охраны.
   Клэр сама подивилась тому, что разговаривает с графом на такую тему. Сумерки тем временем сгущались, и Маргарет отправилась за подругами, чтобы вместе с ними сопровождать Клэр к супружескому ложу.
   — Ульрих, наверное, знал, как погиб твой отец.
   — Да, он ведь всегда был рядом с ним. — Клэр подняла на графа печальные глаза. Тоска по отцу с новой силой пробудилась в ее сердце. — Как бы мне хотелось услышать рассказ о том, как это произошло!
   — Уверен, что этот рассказ стал бы для тебя очень поучительным.
   — Поучительным? — Клэр испугал и насторожил странный тон графа. Где же Маргарет?
   — Насколько я знаю, не кто иной, как лорд Ренальд привез сюда тело твоего отца.
   — Милорд, я не желаю продолжать разговор! Сегодня моя свадьба, и я хочу веселиться.
   — Я вижу, тебе не терпится очутиться в постели! — усмехнулся граф и через мгновение добавил: — Некоторым из нас не хватает мужества.
   К счастью, тут появилась Маргарет в компании оживленно болтающих подруг.
   — Я буду молиться за тебя, Клэр, — сказал граф, со вздохом оглядывая молодых женщин, и вдруг нагнулся к самому ее уху. — Прежде чем наслаждаться в объятиях мужа, подумай о смерти. О своем отце. О кольчуге и мечах.
   Клэр не поняла ни слова и молча посмотрела ему вслед. Почему она должна думать о смерти сейчас?
   Конечно, и так понятно, что отец никогда бы не одобрил ее брак с человеком, который сроднился с кольчугой и мечом! Но в конце концов, отец сам навлек на свой дом беду, вторгшись в мир, где царствует меч! А она лишь пытается смягчить трагические последствия этого вторжения.
   Когда женщины окружили ее плотным кольцом, Клэр с облегчением выбросила слова графа из головы.
   Вскоре подруги повели ее к супружескому ложу, и Клэр изобразила притворное нежелание, как того требовал обычай. Впрочем, дело было не только в обычае. Несмотря на то что ей хотелось близости с Ренальдом, постель таила в себе опасность неизвестности. Взять хотя бы все эти рассказы о женских криках в ночи…
   Ерунда! Все это выдумки.
   На пороге спальни Клэр обернулась и увидела, что Ренальд пристально смотрит ей вслед. В глубине его темных глаз вспыхнуло пламя желания, тотчас опалившее ее.
   Он сделал шаг в ее сторону, но трое мужчин схватили его и оттащили назад, как того требовал обычай.
   Спальню украшали букеты цветов и благовонных трав. Пол вокруг кровати и покрывало были усыпаны розовыми лепестками.
   Умелые женские руки стали торопливо раздевать ее, как вдруг раздался чей-то голос:
   — Господи, Клэр! Без волос ты выглядишь просто непристойно!
   — Скорее полезай в постель! — шепнула ей Маргарет. Клэр быстро залезла под одеяло и натянула его до подбородка. И в очередной раз пожалела о том, что обрезала волосы.
   — Довольно странно лежать на розовых лепестках, — поежившись, заметила Клэр.
   — Зато пахнет приятно, — ответила Маргарет. Она разбросала по комнате пшеничные зерна, которые символизировали плодородие, и спрятала под подушку несколько веточек какой-то травы. — Ну вот, теперь можно не сомневаться, что первая брачная ночь пройдет весело, а через девять месяцев у вас родится первенец.
   Клэр робко оглянулась на остальных женщин, которые столпились у двери, с нетерпением ожидая появления мужчин. У нее еще была возможность задать Маргарет волнующий ее вопрос.
   — Скажи, пожалуйста, — прошептала она. — Должна ли я что-нибудь делать? Или мне нужно просто лежать?
   Мужчины шумной толпой приближались к дверям спальни с криками и заздравными песнями.
   — Ну… — Маргарет едва заметно покраснела. — Просто говори ему, что тебе нравится, а что нет.
   — А он не обидится?
   — Ален не обижался.
   В дверь уже стучали, и женщины, удерживая ее изнутри, смеялись и дразнили мужчин.
   — И это все?
   — Не бойся трогать его. Везде, — быстро вымолвила Маргарет, когда дверь уже чуть-чуть приоткрылась. — А когда поймешь, что тебе это нравится, можешь поцеловать.
   — Поцеловать? Куда?
   — Сама знаешь. Поцелуй, пососи. Мужчины сходят от этого с ума.
   — Издеваешься? — возмутилась Клэр.
   — Нет! Даю тебе слово…
   В этот момент дверь распахнулась.
   — Пососи… — шепотом повторила Клэр.
   — Только не переусердствуй! — предупредила ее напоследок Маргарет. — Я тебя знаю. А то он еще решит, что ты чересчур бесстыдна!
   Мужчины были сильно пьяны, но крепко держали Ренальда за руки, словно он действительно без их помощи не нашел бы дорогу в спальню. Он вышел вперед и быстро разделся. У Клэр от страха заледенели ноги, дыхание участилось.
   — Эй, мы тоже хотим посмотреть на новобрачную! — крикнул кто-то из друзей мужа.
   — Нет, — ответил Ренальд, не спуская глаз с Клэр. — Это зрелище только для меня. — Не стыдясь своей наготы, он обернулся к приятелям: — Кто-нибудь будет возражать?
   Клэр не удивилась, что желающих не нашлось. Посмеиваясь и отпуская сальные шуточки, мужчины удалились. Клэр знала, что Ренальд сильный и большой. Но теперь она впервые увидела его нагим — плечи, спину, ягодицы, ноги. Когда он снова повернулся к ней, в горле у нее вмиг пересохло. Она не могла вымолвить ни слова.
   Не дожидаясь, пока за последним человеком закроется дверь, он двинулся к постели. Спереди Ренальд показался ей еще более устрашающим, чем сзади. Настоящий же ужас она испытала при виде его фаллоса, выступающего вперед.
   Он был огромен. Невероятно большой.
   Едва обретя дар речи, Клэр вымолвила еле слышно:
   — Не делай мне больно. Пожалуйста…
   — Не буду, — удивился он и присел на кровать. — Что так испугало тебя?
   — Он очень большой.
   — Во-первых, не такой уж большой, — усмехнулся он. — А во-вторых, я не собираюсь делать тебе больно.
   — Но ведь я девственница!
   — Возможно, сначала будет немного неприятно, — пожал он плечами, — но это быстро пройдет. — Он лег под одеяло и прижал ее к себе. — Так лучше?