Бейкер Мэдлин. Сердце беглеца

   Она будет рада, когда все это кончится. Она будет счастлива, когда отсюда исчезнет Тайри. Ее забавляла собственная уверенность в том, что Уэлш умрет, ведь вполне могут убить как раз Логана Тайри. Джоб Уэлш был осмотрительным и осторожным человеком – врагов у него было много. Поэтому он редко покидал свое жилище, а если уж и уезжал куда, то только в сопровождении телохранителей. Уэлш при одном взгляде на Тайри понял, что его нанял отец. И теперь Тайри убьют при первой же возможности, и их ранчо снова останется без защиты.
   Она услышала скрип качалки – Тайри встал.
   – Вы не замужем? – неожиданно спросил он.
   – Что?
   – Я спросил, есть ли у вас муж.
   – Возможно, достойный человек еще не попросил моей руки.
   – А кто достойный? Уэсли?
   – Что вам известно о Клинте? Тайри пожал плечами.
   – Ничего. Как-то вечером ваш старик упомянул его имя, и все. Он вам нравится?
   – Может быть, – задумчиво произнесла Рэйчел, загадочно улыбнувшись. – Но это не ваше дело.
   – И какой он, этот Уэсли?
   – Высокий и красивый, – сказала Рэйчел, и ее голос стал нежным и мечтательным. – Честный, добрый, внимательный. И настоящий джентльмен.
   – Полная моя противоположность, – иронически пробормотал Тайри.
   – Да, пожалуй, что так.
   – И где же этот образец добродетели?
   – Его сейчас нет в городе.
   Тайри тихонько выругался. Ему не понравилось то, что он ощутил: неожиданно его будто стрела пронзила, когда он представил Рэйчел в объятиях другого мужчины.
   Тайри подошел и встал с ней рядом. В его глубоких янтарных глазах Рэйчел разглядела голодный блеск и сделала шаг назад – сердце ее отчаянно билось, а каждый нерв был напряжен, как струна. Она никогда и ничем не поощрила Тайри, никогда не давала ему повода вообразить, что ответит на какое бы то ни было внимание с его стороны благосклонно… И все же Рэйчел почувствовала, что он хочет ее поцеловать.
   Даже мысль об этом вызвала у Рэйчел слабость, колени ее подогнулись. Но тут он обнял ее. Время остановилось, и Рэйчел внезапно почувствовала ветер, подувший с севера, услышала стрекот цикад, ощутила запах кожаной сбруи и сигарного дыма, которым пахла одежда Тайри. Дыхание ее стало неровным, и по всему телу разлилось тепло, будто кровь ее превратилась в пламя.
   Рэйчел невольно потянуло к Тайри. Утонуть в глубине его опасных желтых глаз, сдаться, узнать раз и навсегда вечную тайну соединения двух живых существ…
   Большая смуглая рука неожиданно нежно погладила стройную шею Рэйчел. Обняла за плечи, притянула ближе… «Рука убийцы…» – подумала Рэйчел. И эта мысль тотчас погасила огонь в ее жилах.
   Полная отвращения к себе, она вырвалась из крепких рук и стремглав убежала в тишину и безопасность своей комнаты. Оказавшись внутри, Рэйчел захлопнула дверь, но все еще слышала эхо язвительного смеха Тайри.
 
   Конец недели Тайри провел, знакомясь с расположением ранчо. Он объехал границы владений Хэллоранов, изучая каждый холм, каждый овраг, каждое ущелье, запоминая вехи, выискивая кратчайшую дорогу отсюда до земель Уэлша. Он отмечал самые удобные укромные места на случай, если понадобится укрытие, а также уголки, где можно будет переждать опасность, если возникнет такая ситуация.
   По утрам он стоял на вершине холма, откуда открывался вид на дом Уэлша, наблюдая за дежурившими около него вооруженными охранниками. Он отмечал, когда и куда направлялись ковбои, и запоминал распорядок дня Джоба Уэлша, никогда не покидавшего ранчо без вооруженных до зубов телохранителей.
   Времяпрепровождение это было скучным и монотонным, но Тайри знал по опыту, что оно непременно окупится. Охотиться на человека все равно что выслеживать зверя. Тут не обойтись без изучения его излюбленных маршрутов, привычек, мест, где он может залечь. Ведь у большинства животных, как и у человека, есть обыкновение есть, пить и охотиться в одно и то же время суток.
   Хэллораны никогда не спрашивали Тайри, где и как он проводит время. Но по мере того как оно шло, отец и дочь испытывали все большее беспокойство. Это было все равно что сидеть на пороховой бочке с подожженным фитилем и не знать, когда произойдет взрыв.
   Наконец Хэллоран не выдержал.
   – Когда? – спросил он за обедом однажды вечером. – Когда вы это сделаете?
   – Завтра утром, – ответил Тайри спокойно. – Около десяти часов.
 
   Отсутствие Тайри за завтраком на следующее утро они обошли молчанием: слишком хорошо им было известно, где он пропадает. Пока Рэйчел готовила завтрак, Хэллоран сидел один за большим деревянным столом, с отсутствующим видом барабаня пальцами по красной клетчатой скатерти. Обычно аппетит у него был отменным, но в это утро его не привлекали ни ветчина, ни яйца, ни бисквиты. Слегка поковыряв вилкой в своей тарелке, Джон быстро проглотил кофе и направился к задней двери.
   Вздохнув, Рэйчел отдала свой завтрак собакам, наполнила мойку в кухне горячей водой, гадая, как обычно действуют наемные убийцы. Подъезжают и расстреливают свои жертвы хладнокровно или дают им шанс на спасение?
   Рэйчел грустно улыбнулась своим мыслям. Да уж, шанс на спасение! Это даже звучит смешно. Учитывая стремительность Тайри, шанса не могло остаться ни у кого. И хотя она не питала любви к Джобу Уэлшу, Рэйчел содрогнулась при мысли о его незавидной участи.
   У Рэйчел все валилось из рук, и она слонялась по дому, переходя от одного занятия к другому до тех пор, пока наконец в ее поле зрения не оказалась корзиночка с нитками и иголками и она не занялась починкой одежды, расположившись на веранде. Но мысли ее были далеко – на ранчо Уэлша. Она словно воочию наблюдала, как Тайри подъезжает к большому белому дому. Затем короткий разговор с Уэлшем, взмывшие вверх оружейные стволы охранников. И свинцовый дождь из «кольта» Тайри, косящий одного за другим. Всех до единого…
   Джону Хэллорану тоже было невмоготу заниматься обычными делами. Его душа была полна сомнений, и он размышлял о возможных последствиях затеянной авантюры. Он купил смерть человека за пятьсот долларов, но если умрет не Уэлш?
   Внезапно Хэллоран похолодел от страха: он подумал, что, если убьют Тайри, Уэлш явится на их ранчо, полный жажды мести, и месть его будет кровавой. Да, затевая все это, он был не прав, кругом не прав.
   Наконец, как и Рэйчел, Хэллоран перестал притворяться, что этот день во всем похож на другие, и присоединился к дочери на веранде. Он напряженно глядел на равнину, на ту самую землю, которую так отчаянно старался удержать, которую так любил. Акры и акры прекрасных пастбищ простирались так далеко, как только мог видеть глаз. Позади дома были построены просторные и прочные загоны для скота. Там же расположилась конюшня, рассчитанная на полдюжины лошадей, в которой он держал и своего мерина, и очаровательную чистокровную гнедую кобылку Рэйчел. Рядом находилась мастерская, за ней сарай, где хранились инструменты. На травянистом холме за коптильней было небольшое кладбище.
   Двухэтажный дом Хэллоранов был выстроен из дерева и местного камня. В нем были и большая гостиная, и просторная солнечная кухня, и столовая для торжественных случаев, и три большие спальни… Элен так хотела иметь большой дом! Он вспомнил, как волновалась и радовалась Элен, когда наконец дом был построен. Ночами они сиживали на передней веранде, слушая пение сверчков и держась за руки, и мечтали о том, что со временем этот дом будет полон детей. Они хотели иметь сильных сыновей и красивых дочерей. Но лишь когда Рэйчел исполнилось десять лет, Господь благословил их сынком. Томми прожил недолго – всего несколько лет. Больше детей у них не было, и Рэйчел стала для них дороже прежнего.
   Погруженный в свои мысли, Хэллоран нашел взглядом кресты на холме, отмечавшие места последнего упокоения жены и сына. Если бы только Элен была жива! Ему так не хватало тихих разговоров с нею, ее советов! Она была спокойной, разумной женщиной, мудрой не по летам и одаренной редким пониманием людей, способностью предвидеть их мысли и поступки. И когда ему требовалось принять решение, он сначала непременно советовался с Элен.
   Хэллоран бросил взгляд на Рэйчел. Она сосредоточенно зашивала одну из его рубашек. Он улыбнулся с отцовской гордостью. Она унаследовала несравненную красоту Элен, но на этом их сходство кончалось. Элен была спокойной, миролюбивой и ясной. Рэйчел выросла борцом и могла иногда быть упрямой, как мул. Она никогда бы не согласилась продать ранчо Уэлшу, он это знал, и эта мысль вселяла в него силу. Черт возьми, они будут держаться за свой дом до последнего, даже если на них обрушатся все силы ада, землетрясение, наводнение, а если Логану Тайри не суждено справиться с Джобом Уэлшем, что ж, разрази их гром, они найдут другого, кому эта задача будет по плечу.
   Вскоре после полудня Тайри въехал во двор. Спешившись, он привязал лошадь к коновязи, поднялся по ступенькам на веранду и остановился, прислонившись к перилам. Его усмешка показалась им холодной как лед, когда он объявил бесстрастно:
   – Уэлш никогда больше не причинит вам вреда. Слова его повисли в воздухе, как погребальный звон. С минуту Рэйчел и Хэллоран молча смотрели друг на друга. Затем Рэйчел тихонько вскрикнула и убежала в дом.
   – Похоже, ваша дочь не одобряет ваших методов, – заметил Тайри сухо.
   Джон Хэллоран отшатнулся, будто ему дали пощечину. Теперь, когда смерть Уэлша стала фактом, он ощутил безмерную пустоту и бесконечное иссушающее душу чувство вины.
   – Я их тоже не одобряю, – пробормотал Хэллоран потерянно. – Черт возьми, Тайри, я тоже…
   Рэйчел и Тайри в тот же день встретились в кухне. Когда она взглянула на Тайри, ее прекрасные синие глаза сверкнули горьким и жгучим презрением, а губы сжались в прямую линию.
   Тайри сам подошел к плите и налил себе чашку кофе, затем стал медленно пить его маленькими глотками. Повисшее между ними напряжение было столь сильным и ощутимым, что он бы не удивился, если бы в воздухе заплясали искры.
   Безмерное, хоть и невысказанное презрение Рэйчел почему-то сильно задевало Тайри, и он со стуком поставил на стол чашку с кофе, так, что тот выплеснулся через край и на свежевыстиранной клетчатой скатерти расплылось коричневое пятно.
   – Давайте выкладывайте, – проворчал он, – что вас гложет. Тот факт, что я убил Уэлша, или то, что ваш старик нанял меня для этого?
   Рэйчел повернулась к нему с яростью, достойной загнанного на дерево кугуара.
   – И то и другое, – гневно бросила она. – Я не хочу участвовать в убийстве даже такого человека, как Джоб Уэлш.
   Тайри покачал головой, лицо его выражало искреннее изумление.
   – Ладно, разрази меня гром! Этот человек собирался отобрать ваше ранчо, а теперь вы распускаете нюни из-за того, что он мертв.
   Презрение в глазах Рэйчел исчезло, и теперь он видел в них жалость.
   – Вы не особенно цените человеческую жизнь, да, мистер Тайри?
   – Только собственную, мисс Хэллоран, – вспылив, огрызнулся он.
   – И много счастья принесла вам ваша жизнь?
   – Счастья? – Она услышала в его тоне изумление и даже замешательство.
   – Да, счастья. Вам нравится человек, которого вы видите в зеркале, когда бреетесь?
   – Я не пользуюсь зеркалом, – пробормотал Тайри, нахмурившись.
   – Вы понимаете, о чем я, – ответила Рэйчел сердито. – Не старайтесь казаться тупицей.
   – Тупицей? Что, черт возьми, это значит?
   – Значит, – пояснила Рэйчел сладким, как сироп, голосом, – тот, кто плохо соображает.
   – Благодарю.
   – Вы не ответили на мой вопрос, – напомнила ему Рэйчел.
   Тайри коротко рассмеялся, но смех его был невеселым.
   – Какая, к дьяволу, разница и какое вам дело, счастлив я или нет?
   – Никакой, – подтвердила Рэйчел. – Никакой разницы и никакого дела. Я полагаю, что теперь, когда вы заработали ваши проклятые деньги, вы наконец уберетесь отсюда.
   – Это будет первым, что я сделаю завтра утром, – заверил ее Тайри и, разъяренный, выскочил из кухни.
   Вечером Тайри сидел на ступеньках веранды, с отсутствующим видом жуя кончик длинной черной сигары и испытывая в это мгновение счастье оттого, что можно вот так просто сидеть, уставясь в пространство. Хорошо быть свободным, размышлял он. Хорошо, когда брюхо набито вкусной пищей, а не затхлой или полусырой, как в тюрьме. Приятно ощущать привычную тяжесть «кольта» на бедре. Завтра он поедет дальше. Возможно, он останется с апачами. А может быть, отправится в Виргиния-Сити, где попытает счастья за игорными столами. Или нет. Он никогда не строил планов и не видел в том нужды. Деньги, полученные за убийство Уэлша, приятно оттягивали задний карман его штанов. «Проклятые деньги» – так назвала их Рэйчел. И, черт возьми, так оно и было. Но они давали ему возможность уехать, куда вздумается. Он оглядел двор ранчо, удивленный тем, что не испытывает особенного желания покидать эти места. Или Рэйчел. Он кисло улыбнулся. Чего уж там скрывать: особенно ему не хотелось уезжать от Рэйчел. Не важно, как она к нему относится, ему все равно не хотелось расставаться с нею. Ах, если бы можно было целовать ее алые пухлые губы до тех пор, пока она не признается, что желает его так же, как он желал ее! Она могла говорить, что ненавидит его, что испытывает к нему одно лишь отвращение, что ей противно до него дотронуться, что она презирает все, чем он живет и дышит, но их тянуло друг к другу, это очевидно.
   Он поднес спичку к сигаре. В этот момент дверь скрипнула, и на веранду вышел Джон Хэллоран.
   – Тайри?
   – Да.
   – Мои пятьсот баксов дают мне право попросить еще об одной услуге?
   – Смотря какая услуга, – ответил Тайри, пожимая плечами. – Кого вы хотите убить на этот раз?
   Хэллоран скривился, будто от физической боли. Теперь всю оставшуюся жизнь ему не знать ни одной спокойной и мирной ночи, горько подумал он. Нет, он никогда больше не будет спать спокойно, даже если проживет до ста лет.
   – Я никого не хочу убивать, – ответил старик тихо. – Час назад Рэйчел уехала верхом и до сих пор не вернулась. Она терпеть не может, когда я беспокоюсь о ней, но, черт возьми, Тайри, скоро стемнеет, а она – все, что у меня осталось в этом мире.
   – Не беспокойтесь, Хэллоран. Я найду ее.
   Поднявшись, Тайри зашагал к загону и поймал гнедую кобылу, которую купил в Йеллоу-Крик. Рэйчел вряд ли будет довольна, когда увидит его, подумал Тайри, и его эта мысль позабавила. Это был славный вечер для прогулки верхом, а другого развлечения и не предвиделось.
   Кобыла рвалась вперед. Через несколько минут ранчо осталось позади, и они оказались на открытой равнине.
   Следы гнедой кобылы Рэйчел были отчетливо видны, и Тайри с легкостью повторял ее путь. Однако вдруг он нахмурился: следы изменили направление и стало очевидно, что она повернула на юг к каньону Сансет.
   – Черт бы побрал эту глупую девчонку! – пробормотал Тайри сквозь зубы. – Неужели она не понимает, что попадет прямо во владения апачей?
   Проехав еще три мили, он пересек сухой овраг и заметил следы копыт пяти, а возможно, и шести лошадей. Кони не были подкованы и явно следовали за Рэйчел. Тайри чертыхнулся, заметив на горизонте дымок. Здесь рельеф был ровным, перед ним расстилалась плоская равнина, кое-где пересеченная неглубокими рытвинами, оврагами и поросшими самшитом каньонами. Земля была достаточно мягкой, но не настолько, чтобы отпечаток ноги или копыта держался на ней долго, а следы, оставленные как Рэйчел, так и индейцами, были глубокими и хорошо заметными.
   Пустив свою гнедую кобылу неспешной рысью, Тайри снова выругался: похоже, на этом самом месте Рэйчел впервые поняла, что ее преследуют. И, видимо, напуганная, она погнала свою лошадь как могла быстро, а индейцы пустились в погоню. Скачка эта была короткой. Индейцы очень скоро нагнали ее, и теперь один из них вел ее лошадь на поводу.
   Впереди замаячило строение, сколоченное из тяжелых и мощных бревен, и Тайри осадил кобылу. Спешившись, он привязал ее к тополю, сбросил сапоги и двинулся вперед неслышно, как кошка, с «кольтом» наготове.
   Остановившись, он прислушался. Через несколько секунд окрестности огласил испуганный женский крик.
   Глубоко вдохнув, Тайри начал пробираться через кустарник. Он двигался тихо, как пума, преследующая добычу, стараясь не наступать на сухие ветки и листья, которые могли бы его выдать. В нескольких ярдах впереди он заметил прогалину, и тотчас же его глаз уловил в ней движение: там находились Рэйчел и апачи.
   Рэйчел лежала на земле, у ног четверых ухмыляющихся мощных, как быки, индейцев. Разорванная блузка открывала взору ее дразнящее кремовое тело. Ее юбка была поднята. Пятый воин уже готов был кинуться на нее, что заставляло Рэйчел сопротивляться еще отчаяннее.
   Один из индейцев, чтобы заглушить ее крики, запихнул Рэйчел в рот грязный красный платок.
   – У нее груди, как горы Чирикахуа, – объявил тот, кто держал руки Рэйчел, прижимая их к земле.
   – И я намерен на них взобраться, – хвастливо объявил с похотливым смешком другой. – Подвинься и дай мне сделать это!
   Тайри пробормотал едва слышное ругательство, одновременно взводя курок «кольта». Хорошо слышный и безошибочно узнаваемый звук тотчас же привлек внимание индейцев.
   Когда Рэйчел увидела Тайри, в ее опухших от слез глазах затеплилась надежда. Если кто и мог ее выручить из этой беды, то только Тайри.
   Апачи, окружавшие Рэйчел, замерли, и выражение их лиц было по-овечьи глуповатым, как у детей, которых взрослые застали в неурочный час за неприличной игрой.
   Вдруг один из них широко улыбнулся, глядя куда-то за спину Тайри, и Тайри почувствовал, как мускулы у него на затылке напряглись: он понял, что видел следы шести, а не пяти лошадей, и шестой индеец теперь стоял у него за спиной. И когда он ощутил холодное прикосновение дула к шее, то не удивился, а с видом мрачной решимости бросил свое оружие.
   Стоящий за спиной Тайри тихонько рассмеялся:
   – Для белого ты достаточно хитер. Брось и свой пояс с патронами.
   – Шесть лошадей, – пробормотал Тайри с отвращением. – Должно быть, у меня в голове помутилось.
   Индеец, стоявший позади Тайри, обошел его и повернулся к нему лицом. Тайри снова тихонько выругался: это широкое и безобразное лицо было ему знакомо – это был Орлиная Стая, один из мелких вождей племени апачей Мескалеро.
   – Так-то ты обращаешься с братом? – спросил Тайри сердито.
   Орлиная Стая презрительно фыркнул:
   – У меня нет белых братьев. Только враги, смертельные враги.
   – Ну один-то бледнолицый брат у тебя есть, – ответил Тайри. – Семь лет назад в каньоне Пало-Дуро я спас тебе жизнь, да и тебе тоже, Стоящий Буйвол.
   На лице второго индейца мгновенно расплылась широкая улыбка:
   – Тайри! Я и не узнал тебя без усов и бороды.
   – А я тебя узнаю, Стоящий Буйвол, – ответил Тайри сухо. – Даже без твоей набедренной повязки.
   Несостоявшийся насильник от души рассмеялся, а четверо остальных, что держали Рэйчел, ухмыльнулись и обменялись солеными шутками на своем мягком гортанном апачском языке.
   – А теперь ступай, Тайри, – сказал Орлиная Стая хрипло. – Я возвращаю тебе жизнь, которую ты мне однажды подарил.
   – Я не уйду без своей женщины, – сказал Тайри твердо. – И без своего оружия.
   – Всем апачам известно, что у тебя нет женщины, – возразил Орлиная Стая. – Она умерла и лежит в земле возле реки Джайлы как свидетельство подлости белого человека.
   – Она умерла уже давно, – бесстрастно ответствовал Тайри, удивленный тем, что память о ней все еще причиняет ему боль. – Я взял себе другую женщину.
   – Не верю.
   Голос вождя и выражение его глаз не оставляли сомнений в том, что он намеревался приберечь Рэйчел для себя.
   – Она моя женщина, – снова повторил Тайри. – Спросите ее, если вам мало моего слова.
   Орлиная Стая покачал головой:
   – Слова ничего не доказывают. Она сопротивляется, как кобыла, еще никогда не ходившая под седлом. Если ты действительно ее мужчина, она позволит тебе покрыть ее и не станет жаловаться.
   Тайри свирепо воззрился на индейца:
   – У нас не заведено совокупляться ради чьей-то забавы.
   – Ты это сделаешь, – настаивал Орлиная Стая. – А иначе, после того как она наскучит моим воинам, я заберу ее себе.
   Тайри помрачнел как туча. Глаза его не отрывались от лица вождя. Был индеец серьезен или просто потешался над ним? Действительно ли он хочет забрать Рэйчел или просто хочет посмотреть, как далеко может зайти Тайри? Но на карту была поставлена судьба Рэйчел, и рисковать Тайри не решился.
   Он посмотрел на девушку. Трудно было осуждать Орлиную Стаю за то, что тот посягал на нее. Даже теперь, вывалянная в грязи, с глазами, распухшими от слез, она представляла такое зрелище, от которого у любого мужчины захватывало дух.
   Тайри усилием воли заставил себя отвести глаза от тяжело вздымающейся груди Рэйчел и ее обнаженных стройных ног.
   – Послушай меня, Орлиная Стая, – проворчал Тайри. – Я сделаю, как ты велишь, но попомни мои слова: если наши пути когда-нибудь снова сведут нас вместе, я вырежу твое сердце и скормлю койотам!
   Не ожидая ответа, Тайри направился к Рэйчел. Наклонившись, он вынул кляп у нее изо рта и сделал жест державшим ее индейцам, чтобы они отошли в сторону.
   Освободившись, Рэйчел села и оправила юбку, стараясь прикрыть ноги и не сводя глаз с Тайри.
   – Что происходит? – спросила она дрожащим голосом. – Что они собираются с нами сделать?
   – Это зависит от вас, – сказал Тайри, опускаясь на землю и присаживаясь рядом с ней на корточки. Его зубы сверкнули в кривой усмешке, еще больше смутившей ее и сбившей с толку.
   – От меня? Не понимаю.
   – Ну, все просто, – пояснил Тайри. – Я сказал Орлиной Стае, что вы моя женщина. Он мой старый знакомый, но мне не верит. И требует доказательств.
   – Доказательств? – эхом откликнулась Рэйчел. – Каких доказательств?
   Темно-янтарные глаза Тайри оглядели прекрасное тело Рэйчел, и под его взглядом Рэйчел залилась румянцем. Во взгляде Тайри она прочла ответ на свой вопрос.
   – Нет, никогда, – прошептала она, тряхнув головой. – Да я скорее умру!
   – Как угодно, – ответил Тайри, пожимая плечами. – Только вряд ли вам уготована быстрая смерть.
   Внезапно его тон стал жестким и решительным. Ему эта ситуация была отвратительна так же, как и ей, но для них обоих она давала надежду уцелеть, и чем скорее она это поймет, тем лучше.
   – К сожалению, приходится считаться с фактами. У вас только два варианта: я или они.
   – И что это означает?
   – Ну, насколько я понимаю, не так уж много. Но, если вы откажете мне, Орлиная Стая убьет меня за то, что я солгал ему. А когда его буйволы натешатся вами, вероятно, за вас примется он сам.
   – Нет, – простонала Рэйчел жалобно. – Нет, нет, нет.
   – Как я уже сказал, решать вам.
   – Но я едва вас знаю, – пожаловалась Рэйчел. Тайри хмыкнул.
   – Вы ведь и их не знаете, – напомнил он ей с печальной усмешкой, – но вам придется с ними познакомиться. И близко.
   Все это похоже на кошмар, думала Рэйчел в отчаянии. Это хуже кошмара, и, по правде говоря, не имело особого значения, изнасилуют ли ее шестеро дюжих похотливых дикарей или один убийца с холодным взглядом. Результат будет тот же. Ее репутация погибнет, ее жизни придет конец.
   – А потом они позволят нам уйти? – спросила Рэйчел.
   – Не знаю, – ответил Тайри честно. – Но есть только один способ проверить это.
   – Но я никогда еще… Я хочу сказать, я еще… Тайри сердито чертыхнулся.
   – Вы пытаетесь сказать, что вы еще девственница?
   То, как он это произнес, было похоже на осуждение. Можно было подумать, что он считает девственность грехом.
   – Но вам недолго осталось пребывать в этом состоянии, – невыразительно процедил Тайри, и в его янтарных глазах заплясали искорки. Затем он встал и расстегнул пояс.
   Этого не может быть, думала Рэйчел тупо. И все же это было явью. Она как под гипнозом наблюдала за раздевавшимся Тайри. Его руки были большими и загорелыми и двигались методично и неспешно. Она глубоко и шумно вздохнула, глядя на него, стоящего перед ней почти обнаженным, – его кожа была такой же темной, как кожа этих ухмыляющихся дикарей.
   – Лягте, – коротко и резко скомандовал Тайри. Глубоко втянув воздух, Рэйчел подчинилась. Под ней была жесткая глина, над ней – ослепительно синее небо. Она смотрела, не мигая, как садится солнце, стараясь отвлечься от того, что с ней происходило.
   Тайри метнул в Орлиную Стаю взгляд, полный ненависти, потом, ощущая себя последним мерзавцем, поднял юбку Рэйчел. Бормоча проклятия, он лег на нее, ощущая направленные на них шесть пар черных, как эбеновое дерево, глаз, ловящих каждое его движение.
   Как только обнаженные ноги Тайри коснулись ее ног, Рэйчел дернулась и замерла. Вскрикнув, она закрыла глаза, крепко сжав в кулаки руки.
   – Расслабьтесь, – прошептал Тайри.
   – Не могу, – отозвалась Рэйчел. – Я слишком испугана.
   – Ладно, тогда послушайте меня: я понимаю, что для вас это намного мучительнее, и единственное, о чем я вас прошу, – не сопротивляйтесь. Это должно выглядеть, как еще одно рядовое соитие, будто мы с вами привыкли постоянно валяться на сеновале.
   Глаза Рэйчел широко раскрылись – в их глубине сверкнули гнев и негодование.
   – Вы непременно должны быть так грубы?
   – Прошу прощения, солнышко, – сказал Тайри непринужденно. – А теперь обнимите меня за шею, как любящая жена, и давайте покончим с этой идиотской комедией.
   Рэйчел неохотно подчинилась. Его темные волосы оказались мягкими на ощупь, а мышцы на затылке напряжены как камень.