И тут откуда-то донесся трубный рев. Стон пробежал по рядам пленных, когда чиморг проскакали вниз по склону холма.
— Теперь ты поплатишься за богохульство! — закричал принц, потрясая кулаком. — Если они оставят от тебя хоть что-то, я развешу кусочки твоей плоти на кустах отсюда до Но-Фериена!
Чиморг снова заревели.
— Они лишь предвещают конец твоего мира, — сказал Роберт.
Он так резко развернулся, что трое солдат повалились друг на друга, и, усмехнувшись, побежал навстречу чиморг. Для боя требовалось открытое пространство.
Солнце играло на чешуе ужасных созданий. Земля содрогалась от ударов копыт. Роберт положил посох: оружие было уже не нужно. Он сунул руку в карман и достал кристалл кварца. Глубоко вдохнув, Роберт стиснул кулаки и попробовал сконцентрироваться.
Первый чиморг пригнул голову. Роберт отскочил, перекатился и снова поднялся на ноги. Время для атаки еще не пришло. Второй зверь едва не убил его, задев плечом и сбив наземь. Третий чиморг встал на дыбы прямо над Робертом и опустил копыта в нескольких дюймах от его головы. Роберт с трудом увернулся, вскочил и бросился бежать. Чудовище погналось за ним, разбрасывая комья земли. Внезапно человек развернулся, и зверь пронесся мимо.
Роберт оглянулся. Прямо на него летели два чиморг. Он поднял кулаки и глубоко вдохнул, глядя прямо в красные глаза чудовищ, словно в огненный ад. «Еще не время», — напомнил он себе.
Чиморг разделились, словно намереваясь сжать его с обеих сторон. Над головой мелькнул черный рог. Зверь толкнул Роберта плечом. Атаки пошли одна за другой — и вот наконец настал момент, которого он ждал.
Все три чиморг окружили его, ревели и били змеевидными хвостами. Один из них наклонил голову и пошел в атаку. Роберт вскрикнул и ударил по рогу ребром ладони — вся долго сдерживаемая ярость излилась в этом ударе.
Рог треснул, зверь издал жуткий вопль и рухнул на колени.
Роберт подобрал рог и торжествующе поднял его над головой.
— Ты больше не тронешь меня! Она тебе не позволит.
Зверь беспомощно бился на земле, мотая головой. Роберт поднял рог обеими руками и занес его над чудовищем.
Это и была тайна, которую они с братом раскрыли. Чиморг, создания Шандал Карг и ее верные соглядатаи, не были бессмертны — но пасть они могли только от когтей дракона или от собственного рога.
— Ну же, давайте!
Безрогий чиморг ускакал, остальные двое рыли землю копытами в бессильной ярости. Вдруг один из них напал на Роберта. Роберт поднял оружие, намереваясь поразить им грудь противника, но в последний момент чудовище изменило направление и побежало за своим безрогим собратом. Следом за ними бросился и третий.
Роберт повернулся и зашагал к лагерю под громкие одобрительные крики воинов Владении Света. Солдаты-чолы в ужасе разбежались.
Каджин Касст, обезумев от ярости, метался среди пленных и размахивал дубинкой. Скованные цепями воины безуспешно пытались его остановить; хлестала кровь.
Роберт выругался и помчался в лагерь.
Принц увидел его и отскочил, но на этот раз не в испуге. Он поднял дубинку, словно ожидая, что Роберт подойдет ближе.
— Ты не На-кайа Амун!
Казалось, он лишился рассудка.
Роберт опустился на колени и вонзил рог чиморг в землю.
— В лесу было темно, — сказал он, вставая. — Слишком темно, чтобы разглядеть мои глаза и волосы. Ну и потом, тебя больше интересовали другие вещи: например, женская грудь или рубин.
Глаза Каджин Касста расширились и тут же сузились до щелочек. Он медленно опустил маску, которой до этого так тщательно прикрывал лицо. Вся правая сторона его лица была обожжена, лишь глаз чудом уцелел.
Маска упала наземь. Принц обеими руками схватил дубинку.
— Дом в лесу. Ты, значит, был там — тихий такой. Огонь пощадил тебя, недоносок, но я не пощажу.
Роберт усмехнулся:
— Ну-ну, не грози.
Принц закричал и бросился на него с дубинкой. Роберт проворно отскочил, ударил противника ногой в грудь, и тот рухнул на колени.
Пленники бурно ликовали.
Принц взвыл, царапая пальцами воздух, с трудом поднялся и снова приготовился нанести удар. Роберт сделал подсечку, и грозный повелитель полетел вверх тормашками, больно ударившись спиной. Он опять потянулся к дубинке, но Роберт наступил ему на руку. Хрустнули кости. Касст с криком откатился в сторону.
— Вставай, нечего валяться.
— Ты не На-кайа Амун! — кричал безумец, скорчившись и потрясая здоровым кулаком.
— Неважно. В любом случае я принес гибель твоему миру.
Принц потянулся за дубинкой, но это был лишь неловкий отвлекающий маневр. Он всем телом рухнул на Роберта, но тот перехватил его руку и заломил ее за спину.
Скованные цепями воины Владений Света осыпали ненавистного тирана проклятиями. Каджин Касст перевернулся на бок и сплюнул.
Роберт вытащил рог из земли. Пленные внезапно умолкли. Принц перекатился на спину и долго смотрел на занесенное над ним оружие.
— Что с моим братом и друзьями?
— Они мертвы. — Обезображенное лицо принца исказила зловещая усмешка. — Огонь их настиг. Я сам видел, как горелое мясо отваливалось от их костей.
Роберт весь напрягся.
— Ты лжешь, — сказал он, чувствуя в собственном голосе нотки сомнения.
— Нет, я говорю правду. Они жарились там, словно свиньи.
Роберта охватила тьма, теплая, благодетельная, усмиряющая боль. Эта тьма была частью его самого.
Он оперся на рог и почувствовал, как память уносит его в тот самый грязный переулок в Нью-Йорке. Роберт уже не в первый раз убивал из мести, и эта мысль заставила его содрогнуться.
Открыв глаза, он взглянул на распростертого на земле принца и вытащил рог. Кровь хлестала из горла Каджин Касста, но тот был уже мертв. Роберт вытер рог краем фиолетового плаща.
— Вот теперь можешь отомстить мне, ублюдок. Если получится.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
— Теперь ты поплатишься за богохульство! — закричал принц, потрясая кулаком. — Если они оставят от тебя хоть что-то, я развешу кусочки твоей плоти на кустах отсюда до Но-Фериена!
Чиморг снова заревели.
— Они лишь предвещают конец твоего мира, — сказал Роберт.
Он так резко развернулся, что трое солдат повалились друг на друга, и, усмехнувшись, побежал навстречу чиморг. Для боя требовалось открытое пространство.
Солнце играло на чешуе ужасных созданий. Земля содрогалась от ударов копыт. Роберт положил посох: оружие было уже не нужно. Он сунул руку в карман и достал кристалл кварца. Глубоко вдохнув, Роберт стиснул кулаки и попробовал сконцентрироваться.
Первый чиморг пригнул голову. Роберт отскочил, перекатился и снова поднялся на ноги. Время для атаки еще не пришло. Второй зверь едва не убил его, задев плечом и сбив наземь. Третий чиморг встал на дыбы прямо над Робертом и опустил копыта в нескольких дюймах от его головы. Роберт с трудом увернулся, вскочил и бросился бежать. Чудовище погналось за ним, разбрасывая комья земли. Внезапно человек развернулся, и зверь пронесся мимо.
Роберт оглянулся. Прямо на него летели два чиморг. Он поднял кулаки и глубоко вдохнул, глядя прямо в красные глаза чудовищ, словно в огненный ад. «Еще не время», — напомнил он себе.
Чиморг разделились, словно намереваясь сжать его с обеих сторон. Над головой мелькнул черный рог. Зверь толкнул Роберта плечом. Атаки пошли одна за другой — и вот наконец настал момент, которого он ждал.
Все три чиморг окружили его, ревели и били змеевидными хвостами. Один из них наклонил голову и пошел в атаку. Роберт вскрикнул и ударил по рогу ребром ладони — вся долго сдерживаемая ярость излилась в этом ударе.
Рог треснул, зверь издал жуткий вопль и рухнул на колени.
Роберт подобрал рог и торжествующе поднял его над головой.
— Ты больше не тронешь меня! Она тебе не позволит.
Зверь беспомощно бился на земле, мотая головой. Роберт поднял рог обеими руками и занес его над чудовищем.
Это и была тайна, которую они с братом раскрыли. Чиморг, создания Шандал Карг и ее верные соглядатаи, не были бессмертны — но пасть они могли только от когтей дракона или от собственного рога.
— Ну же, давайте!
Безрогий чиморг ускакал, остальные двое рыли землю копытами в бессильной ярости. Вдруг один из них напал на Роберта. Роберт поднял оружие, намереваясь поразить им грудь противника, но в последний момент чудовище изменило направление и побежало за своим безрогим собратом. Следом за ними бросился и третий.
Роберт повернулся и зашагал к лагерю под громкие одобрительные крики воинов Владении Света. Солдаты-чолы в ужасе разбежались.
Каджин Касст, обезумев от ярости, метался среди пленных и размахивал дубинкой. Скованные цепями воины безуспешно пытались его остановить; хлестала кровь.
Роберт выругался и помчался в лагерь.
Принц увидел его и отскочил, но на этот раз не в испуге. Он поднял дубинку, словно ожидая, что Роберт подойдет ближе.
— Ты не На-кайа Амун!
Казалось, он лишился рассудка.
Роберт опустился на колени и вонзил рог чиморг в землю.
— В лесу было темно, — сказал он, вставая. — Слишком темно, чтобы разглядеть мои глаза и волосы. Ну и потом, тебя больше интересовали другие вещи: например, женская грудь или рубин.
Глаза Каджин Касста расширились и тут же сузились до щелочек. Он медленно опустил маску, которой до этого так тщательно прикрывал лицо. Вся правая сторона его лица была обожжена, лишь глаз чудом уцелел.
Маска упала наземь. Принц обеими руками схватил дубинку.
— Дом в лесу. Ты, значит, был там — тихий такой. Огонь пощадил тебя, недоносок, но я не пощажу.
Роберт усмехнулся:
— Ну-ну, не грози.
Принц закричал и бросился на него с дубинкой. Роберт проворно отскочил, ударил противника ногой в грудь, и тот рухнул на колени.
Пленники бурно ликовали.
Принц взвыл, царапая пальцами воздух, с трудом поднялся и снова приготовился нанести удар. Роберт сделал подсечку, и грозный повелитель полетел вверх тормашками, больно ударившись спиной. Он опять потянулся к дубинке, но Роберт наступил ему на руку. Хрустнули кости. Касст с криком откатился в сторону.
— Вставай, нечего валяться.
— Ты не На-кайа Амун! — кричал безумец, скорчившись и потрясая здоровым кулаком.
— Неважно. В любом случае я принес гибель твоему миру.
Принц потянулся за дубинкой, но это был лишь неловкий отвлекающий маневр. Он всем телом рухнул на Роберта, но тот перехватил его руку и заломил ее за спину.
Скованные цепями воины Владений Света осыпали ненавистного тирана проклятиями. Каджин Касст перевернулся на бок и сплюнул.
Роберт вытащил рог из земли. Пленные внезапно умолкли. Принц перекатился на спину и долго смотрел на занесенное над ним оружие.
— Что с моим братом и друзьями?
— Они мертвы. — Обезображенное лицо принца исказила зловещая усмешка. — Огонь их настиг. Я сам видел, как горелое мясо отваливалось от их костей.
Роберт весь напрягся.
— Ты лжешь, — сказал он, чувствуя в собственном голосе нотки сомнения.
— Нет, я говорю правду. Они жарились там, словно свиньи.
Роберта охватила тьма, теплая, благодетельная, усмиряющая боль. Эта тьма была частью его самого.
Он оперся на рог и почувствовал, как память уносит его в тот самый грязный переулок в Нью-Йорке. Роберт уже не в первый раз убивал из мести, и эта мысль заставила его содрогнуться.
Открыв глаза, он взглянул на распростертого на земле принца и вытащил рог. Кровь хлестала из горла Каджин Касста, но тот был уже мертв. Роберт вытер рог краем фиолетового плаща.
— Вот теперь можешь отомстить мне, ублюдок. Если получится.
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯ
— Каждый кристалл обладает своей собственной частотой вибрации, — объясняла Салит. Она осторожно касалась сталактитов и сталагмитов, пока их свечение не ослабло настолько, что едва можно было ориентироваться в создавшемся полумраке. — Со временем я научу тебя слышать их и управлять их энергией.
Кэти почти не слушала. Она стояла по пояс в подземном озере и лила на себя воду. Мокрые рыжие волосы сбегали по плечам. Капли падали с ее поднятой руки на черную гладь водоема.
Другая рука ее покоилась на животе. Кэти все еще не перестала изумляться тому, что она поняла, что беременна. Ей приходилось слышать о женщинах, которые якобы знают о собственной беременности с самого момента зачатия, но полагала, что это преувеличение.
Кэти захотелось рассказать Салит, но она передумала: разве можно говорить об этом кому бы то ни было, пока не знает Эрик? Впрочем, где он? И жив ли? У нее перед глазами все еще стояло море всепожирающего огня.
Кэти посмотрела на тыльную сторону ладони и убедилась, что ожог почти прошел. Салит приложила к больному месту кристалл и что-то тихонько пропела; Кэти почувствовала слабую вибрацию, а когда песня закончилась, боль утихла. Пары таких сеансов оказалось достаточно, чтобы исчезла даже краснота на коже.
Советница села на берег озерца и перекинула через плечо распущенные волосы — длинные, прямые и шелковистые, потом ловко заплела их в косу.
Слабый свет отражался от сапфира, который Салит носила на шее. Камень выделялся на бледной коже. Женщины выстирали одежду, разложили ее на камнях и стали не торопились одеваться.
Кэти выбралась из воды и отжала волосы. Воздух был теплый и неподвижный, и она знала, что высохнет быстро.
Салит зашла в озеро и быстро, деловито помылась. Когда обе женщины немного обсохли, они двинулись к восточной стене пещеры. Кэти и Салит спали здесь, на песчаниковом уступе. В одном из мешков еще оставалось полкруга сыра и две фляжки с водой. Впрочем, вода из озера вполне годилась для питья, и они решили поберечь содержимое фляжек. Из другого мешка Салит достала коробку с сухим печеньем, которая была уже наполовину пуста. Там же лежало и что-то похожее на кожаные ремни, но советница утверждала, что это сушеное мясо. Кэти, однако, продолжала сомневаться.
Кэти села на край тонкого одеяла, глядя, как ее напарница «накрывает на стол». Наконец она отломила половинку галеты и взяла немного сыра и полоску сушеного мяса, привалилась к стене и съела все до последней крошки. Салит взяла и того меньше — оставшиеся полгалеты и чуть-чуть сыра.
— Тебе надо есть получше, — заметила Кэти.
— Уж кто бы говорил. Я не голодна.
Спорить было бесполезно. Кэти умирала от голода и знала, что Салит испытывает то же самое. Впрочем, доставать еду и почти ничего не есть — это стало уже чем-то вроде ритуала для нее. Они не обсуждали, как лучше растянуть скудные запасы, но смотрели на создавшееся положение реалистично. Кэти доела галету и хотела отложить мясо на потом, но, испытывая смутные угрызения совести, передумала. «Мне надо все-таки есть за двоих».
Салит быстро поела и прислонилась спиной к стене, сжав сапфир в кулаке и прикрыв глаза.
— Я тебя совсем не чувствую, — тихо сказала она, протягивая камень в сторону Кэти.
— Но я же тут.
— Еще бы: глазами-то я тебя вижу и даже потрогать могу. Но с помощью магии мне тебя не обнаружить. Для моих чувств ты абсолютно невидима. — Она покачала камень за цепочку. — В этом кроется тайна, Кэтрин. Я в жизни не сталкивалась ни с чем подобным.
— А почему ты не хочешь с помощью этой штуки поискать Эрика?
— Я устала, — шепотом призналась Салит, отводя глаза.
Как будто холодная рука сомкнулась на сердце Кэти. Не в силах говорить, она положила остатки галеты в коробочку и вытерла пальцы о штаны.
— Хочешь сказать, он мертв? — спросила она наконец.
Салит ответила не сразу.
— Может быть, он слишком далеко. Мой дар не беспределен.
В голосе ее, однако, не чувствовалось надежды.
— Ты чувствовала, что с Вееной… — Кэти прикрыла рот ладонью, боясь продолжать. Салит помрачнела, на миг опустила голову и принялась как-то неестественно деловито паковать вещи.
— Веена была моей дочерью. Мать всегда ощущает своего ребенка.
Кэти положила ладонь на живот:
— Роберта ты тоже испытывала, да?
Салит кивнула.
— Боюсь, я слишком устала. Ничего, если я погашу кристаллы?
Салит стоило немалых усилий поддерживать освещение в пещере. Как только она засыпала, становилось темно.
— Ладно. Думаю, я скоро привыкну.
— Ты не умеешь лгать. — Салит едва заметно улыбнулась.
Кэти глубоко вздохнула и ответила ей улыбкой.
— Уж хотя бы не напоминай мне об этом. Нет, вообще-то я боюсь не темноты. Это… — Она мучительно подбирала правильные слова, чтобы объяснить, что такое клаустрофобия.
— Теснота, да? Страх быть заживо похороненной?
Кэти не ответила. Она легла на бок и обхватила рюкзак, который служил подушкой, нервно оглядела пещеру, прежде чем погас свет, и закрыла глаза. Вскоре Салит улеглась рядом и обняла ее.
— Уже темно.
Кэти прикусила губу и кивнула. Так они и лежали, прижавшись друг к другу, окруженные бесконечной непроглядной темнотой.
Кэти открыла глаза. И по спине ее пробежала дрожь.
— Оно вернулось.
— Я слышу. — Салит крепко взяла ее за руку.
Звук повторился — какой-то странный вой, доносившийся извне, словно кто-то мучил собаку. И в то же самое время это был голос не жертвы, но охотника.
Один из кристаллов в стене зажегся, потом и остальные неровно замерцали. Салит встала и прошла к противоположной стене пещеры. Кэти последовала за ней. Присев у выхода, они слушали, как вой разносится по туннелю.
— Пять раз, — пробормотала Кэти. — Что там за собака?
— Это не собака, — мрачно отозвалась Салит, нервно играя сапфиром. — Это душа ритуально убитого животного — такие создания исполняют волю злых магов.
Кэти встала:
— Так это привидение? Дух собаки?
— Да. Это извращенное колдовство. — Салит отошла от выхода. — Во Владениях Света мы используем энергию кристаллов в магических целях, но магам Темных Земель известны другие колдовские искусства. Они пользуются энергией смерти. Все, что умирает, превращается в источник силы.
Кэти невольно поежилась, но старалась слушать как можно внимательнее, чтобы отвлечься от ужасных звуков.
— Ты ненавидишь их?
Салит ответила, не оборачиваясь:
— Они отвратительны. Все до единого. Они продали души Сердцу Тьмы. Думаешь, она их заставила? Многие пришли добровольно, надеясь получить силу и власть в награду за верную службу. И Каджин Луре — худший из них. — Она поднялась на цыпочки и с треском выломала молочно-белый кристалл.
— У тебя есть причины ненавидеть Каджин Луре. — Кэти все еще не была уверена, что вправе говорить такое. — Но не позволяй ненависти замутить твой взгляд. Самый страшный враг — это Шандал Карг.
По туннелю разнесся леденящий душу вой призрачного пса.
— Тише, Кэтрин! Это имя нельзя произносить вслух!
— Да, почему же оно не заберется сюда и не расправится с нами здесь? — У Кэти сдавали нервы, она чувствовала себя совершенно беспомощной.
Салит торопливо собрала одежду и перекинула ее через руку. Держа в другой руке тонкий и острый как игла кристалл, она вскарабкалась на уступ, на котором они спали и ели, быстро оделась и села, свесив ноги.
Кристалл сиял у нее в руках. Салит сосредоточилась так, что даже непроизвольно высунула кончик языка, и принялась скрести край уступа такими движениями, словно точила нож.
Кэти тоже оделась. Кожаная одежда задубела, но, по крайней мере, теперь была чистой. Она натянула сапоги, влезла на уступ и склонилась над Салит.
— Тебе нужно поспать, Кэтрин. На рассвете мы уйдем.
Дух снова завыл.
— Уйдем? Да ты не в себе. И потом, как мы узнаем, что наступило утро? Не говоря уже о том, что сейчас ночь?
— Дух, — просто ответила Салит, вытирая лоб ладонью. — За очень редкими исключениями духи бродят лишь по ночам. Когда он заткнется, тогда и наступит утро.
Кэти задумалась. Призрак будил их уже пять раз — следовательно…
— Неужели прошло уже пять суток?
— Время летит быстро, если есть чем заняться.
Кэти села на одеяло.
— Ты начинаешь говорить совсем как Роберт. — Она устало прислонилась к стене и подтянула колени к груди. — Кстати, а почему дух не заберется прямо сюда и не схватит нас?
Салит остановилась на пару секунд и глубоко вдохнула.
— Дух не пойдет под землю, — ответила она каким-то профессорским тоном. — И воду не перейдет. Чтобы изгнать духа, надо побрызгать на него водой или посыпать листьями кремат, — конечно, если они есть. И еще надо слушать собак. — Она усмехнулась. Усмешка на лице Салит всегда выглядела как-то странно. — Ну не эту, конечно. Но собаки лучше, чем люди, чувствуют присутствие духов — поэтому их, главным образом, и держат.
Кэти потерла затекшую шею:
— М-да, я еще многого не знаю.
— И главное, времени на учебу нет. — Салит вернулась к работе. — Уж поверь мне, я тебя понимаю. Все пошло не так, как я задумала. Кажется, я была слишком высокого мнения о себе как о стратеге.
Кэти придвинулась к краю уступа и тоже свесила ноги. Она завидовала Салит: та была занята делом, словно видела во всем этом какой-то смысл.
— В нашем мире говорят…
С каждым движением Салит в воздух взвивалась легкая серая пыль.
— Что-то про благие намерения, да?
— А ты откуда знаешь?
— Родриго Диез рассказывал. Мы с ним несколько раз вместе обедали и разговаривали, хоть с тех пор прошло уже немало лет.
Кэти забила каблуками по камню, прислушиваясь к вою призрачного пса. Было трудно представить, что там, снаружи, ночь. Здесь время не имело значения, и она перестала его ощущать. Пять ночей. Она приложила ладонь к животу, стараясь не думать об Эрике.
— Кстати, Салит, а правда, что когда-то наши миры были более тесно связаны?
Советница кивнула.
Кэти почувствовала некоторое облегчение, словно ее накрыла волна теплого воздуха. Так вот, оказывается, откуда земные сказки про драконов и единорогов. Конечно, в сказках все основательно приукрашено. А царство фэйри — не что иное, как сам Пейлнок. Небывалое королевство, Сумеречные Края.
Ей вспомнился Стоунхендж, таинственные курганы Северной Америки, великие древние храмы. Может быть, они были порталами? Почти в каждой культуре есть представления о таинственных местах, наделенных магической силой, но считается, что это всего лишь сказки. Или, в лучшем случае, мифы.
— А что случилось потом? — спросила она.
— Разрушение Мианура. — Салит ответила, даже не поднимая головы. — Порталы открывались, когда все три луны находились в фазе полнолуния. Нечастое событие, зато предсказуемое. Но однажды Мианур взорвался. Волна докатилась до Пейлнока, и наши моря и континенты изменили форму. Орбита Танадора сместилась. Многие порталы закрылись навсегда. Осталось лишь несколько, да и те оказались забыты. Нам сейчас известно совсем немного порталов, и космическое равновесие непоправимо нарушено. Дети Парадейна могут совершать путешествия между мирами, а мы — нет. Поговаривают, что это кара, — ведь мы не смогли спасти прекраснейшую из лун.
Кэти вспомнила песню, которую пела Салит.
— А что, на Миануре когда-то жили люди?
Салит кивнула, продолжая работать:
— И на Танадоре тоже.
Салит так сконцентрировалась на работе, что уже не могла поддерживать ровное освещение пещеры. Но Кэти понемногу привыкала не бояться темноты. Она разглядывала тени, любовалась причудливой формой сталактитов.
Снаружи снова зловеще завыл призрак. Салит оглянулась и сузила глаза, словно надеясь разглядеть его, — впрочем, почему бы и нет: у нее же был сапфир. Мгновение спустя она снова принялась очищать кристалл от известковых наслоений.
Кэти невольно испытала удовлетворение. Оказывается, даже страх мог чему-то научить. Она снова приложила ладонь к животу, чувствуя, как с каждой минутой в ее теле происходят изменения. Да, надо идти вперед — с Эриком или без него. Теперь у нее есть еще одна причина, чтобы выжить.
Салит встала, подошла к озеру, опустилась на колени и погрузила кристалл в воду. На поверхность всплыли легкие пузырьки углекислого газа — это растворялись последние следы наслоений. Она подняла камень, и он засиял.
— Ну не то чтобы он был безупречен, но без инструментов я не могу сделать лучше.
Кэти подбежала к ней и осторожно коснулась камня, напоминавшего миниатюрный сверкающий скипетр. Пальцы ощутили легкое покалывание.
— Ты ведь ощущаешь его вибрацию! — прошептала Салит, не менее удивленная и довольная, чем ее спутница. Она положила руку на плечо Кэти, и взгляд ее смягчился. — Ты — необычная женщина, Кэти. Я уверена, что однажды назову тебя своим другом.
Кэти сжала ладонь Салит:
— А почему не сейчас?
Советница помрачнела. Она высвободила руку и встала.
— Да потому, что если бы я была тебе другом, то вывела бы тебя отсюда в безопасное место. А мы идем на равнину Назрит. — Она принялась скатывать одеяло.
— Понимаю. — Кэти забрала у нее одеяло. — Запасы еды мы почти прикончили. Так что теперь почти все влезет в мой рюкзак.
— Ты знаешь, какие опасности нам предстоят, и все равно не отказываешься идти со мной?
Удивление советницы казалось почти забавным. Кэти закинула рюкзак за плечи и встала:
— Черт, но не одна же я болтаюсь по этому безумному миру. И потом, я тебе нужна, ты ведь так вроде бы сказала?
Советница почесала затылок, не то улыбаясь, не то хмурясь:
— Спасибо, Кэтрин. Прямо не знаю, как и отблагодарить тебя.
Она опустила глаза.
— Ты, кажется, собиралась предложить дождаться рассвета во внешней пещере, а потом как можно раньше отправиться в путь.
Глаза Салит расширились. Пальцы правой руки крепко сжали сапфир.
— Ты читаешь мои мысли?
— Ага. Как книгу.
Но советница не поняла, что это шутка. Она озадаченно посмотрела на Кэти, и та невольно улыбнулась.
У выхода они ненадолго остановились, и Салит погасила свет в пещере. Теперь им светил лишь тоненький кристалл. В узком коридоре женщины встали на колени лицом друг к другу.
— Ну вот, опять перепачкаемся.
По туннелю вновь разнесся скорбный вой. Кэти поймала сапфир и спрятала его под рубашку Салит.
— Ладно, если грязь — это худшее, с чем мы сегодня столкнемся, я буду безмерно рада.
Салит протиснулась в узкий коридор и поползла наружу. Кэти оглянулась и последовала за ней, толкая мешки перед собой и поминутно бормоча: «Мне не страшно, честное слово, мне не страшно». Наконец кристалл Салит начал светиться.
Во внешней пещере был совсем другой воздух. Несло гарью и еще чем-то тошнотворно гадким.
— Челит, — сказала Кэти, прикрывая ладонью нос и рот.
Обгорелые останки животного были где-то рядом. Она поползла к выходу, но Салит ее остановила.
Призрак пронзительно завыл как будто прямо за стеной пещеры. Кэти вздрогнула.
— Можешь не напоминать мне по сто раз, — прошептала она, теснее прижимаясь в темноте к спутнице.
И все же ей было любопытно, как выглядит призрачный пес. Она покосилась на мешок с волшебным рубином.
— Этот камень прогнал черного единорога. Разве он не сможет защитить нас от духа?
Салит покачала головой:
— Чиморг был живой, а это призрак. Давай подождем до рассвета и тогда убежим.
Где-то за час до восхода вой прекратился и женщины покинули пещеру.
В первых утренних лучах картина разрушения казалась фантастической. Кэти стало не по себе. Повсюду торчали обугленные остовы деревьев, в воздухе висели облачка легкого пепла. Солнце поднималось и было краснее крови.
В двадцати футах от входа они нашли останки челита. Кэти отвернулась и торопливо покинула это место, стараясь не вдыхать отвратительный запах. Ей не хотелось вспоминать о покладистом создании, которое так верно им служило. Они с Салит ничего не сделали, чтобы его спасти, и она не могла избавиться от смутного чувства вины.
Салит остановилась и вынула из-за голенища сапога голубой камень, помогающий ориентироваться.
— Вон туда. Пошли.
Кустарник выгорел дотла и не преграждал путь, но Кэти поминутно оглядывалась: ветер мог легко повалить любое обгоревшее дерево, а ей как-то не особенно хотелось оказаться в ненужном месте в ненужное время.
При каждом шаге из-под сапог взвивалась зола, словно серый снег, покрывший за одну ночь все вокруг. Кэти протянула руку — и от прикосновения обугленная ветка рассыпалась в прах.
Она изо всех сил старалась не думать. Было достаточно просто шагать, чтобы как можно быстрее убраться из этого проклятого места. И все же мысли об Эрике и Роберте тревожили ее. Как они могли выжить в огненном аду? А что с Аланией, Валисом и Доу?
Вокруг не было никаких признаков жизни. С тяжелым сердцем она шагала по склону очередного почерневшего холма, на вершине которого стояло одно-единственное мертвое дерево. Воздух вокруг него был все еще горяч; Кэти огляделась и заметила, что далеко на востоке еще полыхает пожар.
— Я видела фотографии Хиросимы и Нагасаки — это выглядит почти так же.
— Фото что?
Кэти не стала объяснять; она и без того едва справлялась с захлестнувшими ее эмоциями. Нет, в пещере было лучше: там хотя бы можно было представить, что Эрику удалось спастись.
— Полдень, — сказала Салит, прерывая ее размышления. — Может, попьем немного?
Кэти и не заметила, как долго они уже идут. Она достала одну из фляжек и протянула советнице.
— Не очень-то ты сегодня разговорчива, Кэтрин.
— А о чем говорить? Все это похоже на один из романов Роберта.
— Я уже как-то говорила: ты не умеешь лгать. Ведь ты думаешь об Эрике, да?
Кэти вздохнула:
— Ну, я думаю о той песне.
Но она, положив его на алтарь,
Ни слезинки не пролила
И, облачившись в звездный доспех,
Вызов Тьмы приняла
За свой родной Мианур.
Она кончила декламировать и пристально посмотрела на спутницу:
— Вот только у меня нет алтаря. И нет даже его тела. Мне страшно, Салит. Страшно, как никогда в жизни.
Советница положила ей руки на плечи, помотала головой, поправила заплечный мешок и зашагала дальше. «Надо же, — подумала Кэти, стараясь отогнать печаль, — она потеряла ребенка, мужа, свой народ — и все же идет вперед». Она облизнула губы и продолжила путь.
Вечером они, к радостному изумлению, увидели первые признаки жизни. Очевидно, в этом месте ветер изменил направление огня, и листья деревьев пожухли, но не сгорели. Женщины присели в тени, съели одну галету на двоих и выпили немного воды.
Вскоре они достигли тех мест, где лес пышно зеленел. Солнечные лучи сквозили в густой листве, приятно пахло мхом и древесной корой. Все это напоминало пробуждение от ночного кошмара. Вот только друзей рядом не было.
Когда солнце повисло над горизонтом, они вышли из леса. Перед ними расстилалась широкая зеленая равнина. Вдалеке виднелись лиловые горы, пронзающие вершинами облака.
— Лурун-Бар, — чуть слышно прошептала Салит. — Горы Страдания. У их подножия — Но-Фериен, но мы не пойдем так далеко.
Кэти почувствовала облегчение:
— Значит, равнина Назрит ближе?
— Да, и все же до нее еще довольно далеко. Давай не будем терять время, пока не стемнело.
Но даже когда наступила ночь, они продолжали идти. Наконец усталость взяла верх. Здесь не было деревьев — вообще никакого укрытия, лишь колышущаяся на ветру трава до колен.
Кэти почти не слушала. Она стояла по пояс в подземном озере и лила на себя воду. Мокрые рыжие волосы сбегали по плечам. Капли падали с ее поднятой руки на черную гладь водоема.
Другая рука ее покоилась на животе. Кэти все еще не перестала изумляться тому, что она поняла, что беременна. Ей приходилось слышать о женщинах, которые якобы знают о собственной беременности с самого момента зачатия, но полагала, что это преувеличение.
Кэти захотелось рассказать Салит, но она передумала: разве можно говорить об этом кому бы то ни было, пока не знает Эрик? Впрочем, где он? И жив ли? У нее перед глазами все еще стояло море всепожирающего огня.
Кэти посмотрела на тыльную сторону ладони и убедилась, что ожог почти прошел. Салит приложила к больному месту кристалл и что-то тихонько пропела; Кэти почувствовала слабую вибрацию, а когда песня закончилась, боль утихла. Пары таких сеансов оказалось достаточно, чтобы исчезла даже краснота на коже.
Советница села на берег озерца и перекинула через плечо распущенные волосы — длинные, прямые и шелковистые, потом ловко заплела их в косу.
Слабый свет отражался от сапфира, который Салит носила на шее. Камень выделялся на бледной коже. Женщины выстирали одежду, разложили ее на камнях и стали не торопились одеваться.
Кэти выбралась из воды и отжала волосы. Воздух был теплый и неподвижный, и она знала, что высохнет быстро.
Салит зашла в озеро и быстро, деловито помылась. Когда обе женщины немного обсохли, они двинулись к восточной стене пещеры. Кэти и Салит спали здесь, на песчаниковом уступе. В одном из мешков еще оставалось полкруга сыра и две фляжки с водой. Впрочем, вода из озера вполне годилась для питья, и они решили поберечь содержимое фляжек. Из другого мешка Салит достала коробку с сухим печеньем, которая была уже наполовину пуста. Там же лежало и что-то похожее на кожаные ремни, но советница утверждала, что это сушеное мясо. Кэти, однако, продолжала сомневаться.
Кэти села на край тонкого одеяла, глядя, как ее напарница «накрывает на стол». Наконец она отломила половинку галеты и взяла немного сыра и полоску сушеного мяса, привалилась к стене и съела все до последней крошки. Салит взяла и того меньше — оставшиеся полгалеты и чуть-чуть сыра.
— Тебе надо есть получше, — заметила Кэти.
— Уж кто бы говорил. Я не голодна.
Спорить было бесполезно. Кэти умирала от голода и знала, что Салит испытывает то же самое. Впрочем, доставать еду и почти ничего не есть — это стало уже чем-то вроде ритуала для нее. Они не обсуждали, как лучше растянуть скудные запасы, но смотрели на создавшееся положение реалистично. Кэти доела галету и хотела отложить мясо на потом, но, испытывая смутные угрызения совести, передумала. «Мне надо все-таки есть за двоих».
Салит быстро поела и прислонилась спиной к стене, сжав сапфир в кулаке и прикрыв глаза.
— Я тебя совсем не чувствую, — тихо сказала она, протягивая камень в сторону Кэти.
— Но я же тут.
— Еще бы: глазами-то я тебя вижу и даже потрогать могу. Но с помощью магии мне тебя не обнаружить. Для моих чувств ты абсолютно невидима. — Она покачала камень за цепочку. — В этом кроется тайна, Кэтрин. Я в жизни не сталкивалась ни с чем подобным.
— А почему ты не хочешь с помощью этой штуки поискать Эрика?
— Я устала, — шепотом призналась Салит, отводя глаза.
Как будто холодная рука сомкнулась на сердце Кэти. Не в силах говорить, она положила остатки галеты в коробочку и вытерла пальцы о штаны.
— Хочешь сказать, он мертв? — спросила она наконец.
Салит ответила не сразу.
— Может быть, он слишком далеко. Мой дар не беспределен.
В голосе ее, однако, не чувствовалось надежды.
— Ты чувствовала, что с Вееной… — Кэти прикрыла рот ладонью, боясь продолжать. Салит помрачнела, на миг опустила голову и принялась как-то неестественно деловито паковать вещи.
— Веена была моей дочерью. Мать всегда ощущает своего ребенка.
Кэти положила ладонь на живот:
— Роберта ты тоже испытывала, да?
Салит кивнула.
— Боюсь, я слишком устала. Ничего, если я погашу кристаллы?
Салит стоило немалых усилий поддерживать освещение в пещере. Как только она засыпала, становилось темно.
— Ладно. Думаю, я скоро привыкну.
— Ты не умеешь лгать. — Салит едва заметно улыбнулась.
Кэти глубоко вздохнула и ответила ей улыбкой.
— Уж хотя бы не напоминай мне об этом. Нет, вообще-то я боюсь не темноты. Это… — Она мучительно подбирала правильные слова, чтобы объяснить, что такое клаустрофобия.
— Теснота, да? Страх быть заживо похороненной?
Кэти не ответила. Она легла на бок и обхватила рюкзак, который служил подушкой, нервно оглядела пещеру, прежде чем погас свет, и закрыла глаза. Вскоре Салит улеглась рядом и обняла ее.
— Уже темно.
Кэти прикусила губу и кивнула. Так они и лежали, прижавшись друг к другу, окруженные бесконечной непроглядной темнотой.
Кэти открыла глаза. И по спине ее пробежала дрожь.
— Оно вернулось.
— Я слышу. — Салит крепко взяла ее за руку.
Звук повторился — какой-то странный вой, доносившийся извне, словно кто-то мучил собаку. И в то же самое время это был голос не жертвы, но охотника.
Один из кристаллов в стене зажегся, потом и остальные неровно замерцали. Салит встала и прошла к противоположной стене пещеры. Кэти последовала за ней. Присев у выхода, они слушали, как вой разносится по туннелю.
— Пять раз, — пробормотала Кэти. — Что там за собака?
— Это не собака, — мрачно отозвалась Салит, нервно играя сапфиром. — Это душа ритуально убитого животного — такие создания исполняют волю злых магов.
Кэти встала:
— Так это привидение? Дух собаки?
— Да. Это извращенное колдовство. — Салит отошла от выхода. — Во Владениях Света мы используем энергию кристаллов в магических целях, но магам Темных Земель известны другие колдовские искусства. Они пользуются энергией смерти. Все, что умирает, превращается в источник силы.
Кэти невольно поежилась, но старалась слушать как можно внимательнее, чтобы отвлечься от ужасных звуков.
— Ты ненавидишь их?
Салит ответила, не оборачиваясь:
— Они отвратительны. Все до единого. Они продали души Сердцу Тьмы. Думаешь, она их заставила? Многие пришли добровольно, надеясь получить силу и власть в награду за верную службу. И Каджин Луре — худший из них. — Она поднялась на цыпочки и с треском выломала молочно-белый кристалл.
— У тебя есть причины ненавидеть Каджин Луре. — Кэти все еще не была уверена, что вправе говорить такое. — Но не позволяй ненависти замутить твой взгляд. Самый страшный враг — это Шандал Карг.
По туннелю разнесся леденящий душу вой призрачного пса.
— Тише, Кэтрин! Это имя нельзя произносить вслух!
— Да, почему же оно не заберется сюда и не расправится с нами здесь? — У Кэти сдавали нервы, она чувствовала себя совершенно беспомощной.
Салит торопливо собрала одежду и перекинула ее через руку. Держа в другой руке тонкий и острый как игла кристалл, она вскарабкалась на уступ, на котором они спали и ели, быстро оделась и села, свесив ноги.
Кристалл сиял у нее в руках. Салит сосредоточилась так, что даже непроизвольно высунула кончик языка, и принялась скрести край уступа такими движениями, словно точила нож.
Кэти тоже оделась. Кожаная одежда задубела, но, по крайней мере, теперь была чистой. Она натянула сапоги, влезла на уступ и склонилась над Салит.
— Тебе нужно поспать, Кэтрин. На рассвете мы уйдем.
Дух снова завыл.
— Уйдем? Да ты не в себе. И потом, как мы узнаем, что наступило утро? Не говоря уже о том, что сейчас ночь?
— Дух, — просто ответила Салит, вытирая лоб ладонью. — За очень редкими исключениями духи бродят лишь по ночам. Когда он заткнется, тогда и наступит утро.
Кэти задумалась. Призрак будил их уже пять раз — следовательно…
— Неужели прошло уже пять суток?
— Время летит быстро, если есть чем заняться.
Кэти села на одеяло.
— Ты начинаешь говорить совсем как Роберт. — Она устало прислонилась к стене и подтянула колени к груди. — Кстати, а почему дух не заберется прямо сюда и не схватит нас?
Салит остановилась на пару секунд и глубоко вдохнула.
— Дух не пойдет под землю, — ответила она каким-то профессорским тоном. — И воду не перейдет. Чтобы изгнать духа, надо побрызгать на него водой или посыпать листьями кремат, — конечно, если они есть. И еще надо слушать собак. — Она усмехнулась. Усмешка на лице Салит всегда выглядела как-то странно. — Ну не эту, конечно. Но собаки лучше, чем люди, чувствуют присутствие духов — поэтому их, главным образом, и держат.
Кэти потерла затекшую шею:
— М-да, я еще многого не знаю.
— И главное, времени на учебу нет. — Салит вернулась к работе. — Уж поверь мне, я тебя понимаю. Все пошло не так, как я задумала. Кажется, я была слишком высокого мнения о себе как о стратеге.
Кэти придвинулась к краю уступа и тоже свесила ноги. Она завидовала Салит: та была занята делом, словно видела во всем этом какой-то смысл.
— В нашем мире говорят…
С каждым движением Салит в воздух взвивалась легкая серая пыль.
— Что-то про благие намерения, да?
— А ты откуда знаешь?
— Родриго Диез рассказывал. Мы с ним несколько раз вместе обедали и разговаривали, хоть с тех пор прошло уже немало лет.
Кэти забила каблуками по камню, прислушиваясь к вою призрачного пса. Было трудно представить, что там, снаружи, ночь. Здесь время не имело значения, и она перестала его ощущать. Пять ночей. Она приложила ладонь к животу, стараясь не думать об Эрике.
— Кстати, Салит, а правда, что когда-то наши миры были более тесно связаны?
Советница кивнула.
Кэти почувствовала некоторое облегчение, словно ее накрыла волна теплого воздуха. Так вот, оказывается, откуда земные сказки про драконов и единорогов. Конечно, в сказках все основательно приукрашено. А царство фэйри — не что иное, как сам Пейлнок. Небывалое королевство, Сумеречные Края.
Ей вспомнился Стоунхендж, таинственные курганы Северной Америки, великие древние храмы. Может быть, они были порталами? Почти в каждой культуре есть представления о таинственных местах, наделенных магической силой, но считается, что это всего лишь сказки. Или, в лучшем случае, мифы.
— А что случилось потом? — спросила она.
— Разрушение Мианура. — Салит ответила, даже не поднимая головы. — Порталы открывались, когда все три луны находились в фазе полнолуния. Нечастое событие, зато предсказуемое. Но однажды Мианур взорвался. Волна докатилась до Пейлнока, и наши моря и континенты изменили форму. Орбита Танадора сместилась. Многие порталы закрылись навсегда. Осталось лишь несколько, да и те оказались забыты. Нам сейчас известно совсем немного порталов, и космическое равновесие непоправимо нарушено. Дети Парадейна могут совершать путешествия между мирами, а мы — нет. Поговаривают, что это кара, — ведь мы не смогли спасти прекраснейшую из лун.
Кэти вспомнила песню, которую пела Салит.
— А что, на Миануре когда-то жили люди?
Салит кивнула, продолжая работать:
— И на Танадоре тоже.
Салит так сконцентрировалась на работе, что уже не могла поддерживать ровное освещение пещеры. Но Кэти понемногу привыкала не бояться темноты. Она разглядывала тени, любовалась причудливой формой сталактитов.
Снаружи снова зловеще завыл призрак. Салит оглянулась и сузила глаза, словно надеясь разглядеть его, — впрочем, почему бы и нет: у нее же был сапфир. Мгновение спустя она снова принялась очищать кристалл от известковых наслоений.
Кэти невольно испытала удовлетворение. Оказывается, даже страх мог чему-то научить. Она снова приложила ладонь к животу, чувствуя, как с каждой минутой в ее теле происходят изменения. Да, надо идти вперед — с Эриком или без него. Теперь у нее есть еще одна причина, чтобы выжить.
Салит встала, подошла к озеру, опустилась на колени и погрузила кристалл в воду. На поверхность всплыли легкие пузырьки углекислого газа — это растворялись последние следы наслоений. Она подняла камень, и он засиял.
— Ну не то чтобы он был безупречен, но без инструментов я не могу сделать лучше.
Кэти подбежала к ней и осторожно коснулась камня, напоминавшего миниатюрный сверкающий скипетр. Пальцы ощутили легкое покалывание.
— Ты ведь ощущаешь его вибрацию! — прошептала Салит, не менее удивленная и довольная, чем ее спутница. Она положила руку на плечо Кэти, и взгляд ее смягчился. — Ты — необычная женщина, Кэти. Я уверена, что однажды назову тебя своим другом.
Кэти сжала ладонь Салит:
— А почему не сейчас?
Советница помрачнела. Она высвободила руку и встала.
— Да потому, что если бы я была тебе другом, то вывела бы тебя отсюда в безопасное место. А мы идем на равнину Назрит. — Она принялась скатывать одеяло.
— Понимаю. — Кэти забрала у нее одеяло. — Запасы еды мы почти прикончили. Так что теперь почти все влезет в мой рюкзак.
— Ты знаешь, какие опасности нам предстоят, и все равно не отказываешься идти со мной?
Удивление советницы казалось почти забавным. Кэти закинула рюкзак за плечи и встала:
— Черт, но не одна же я болтаюсь по этому безумному миру. И потом, я тебе нужна, ты ведь так вроде бы сказала?
Советница почесала затылок, не то улыбаясь, не то хмурясь:
— Спасибо, Кэтрин. Прямо не знаю, как и отблагодарить тебя.
Она опустила глаза.
— Ты, кажется, собиралась предложить дождаться рассвета во внешней пещере, а потом как можно раньше отправиться в путь.
Глаза Салит расширились. Пальцы правой руки крепко сжали сапфир.
— Ты читаешь мои мысли?
— Ага. Как книгу.
Но советница не поняла, что это шутка. Она озадаченно посмотрела на Кэти, и та невольно улыбнулась.
У выхода они ненадолго остановились, и Салит погасила свет в пещере. Теперь им светил лишь тоненький кристалл. В узком коридоре женщины встали на колени лицом друг к другу.
— Ну вот, опять перепачкаемся.
По туннелю вновь разнесся скорбный вой. Кэти поймала сапфир и спрятала его под рубашку Салит.
— Ладно, если грязь — это худшее, с чем мы сегодня столкнемся, я буду безмерно рада.
Салит протиснулась в узкий коридор и поползла наружу. Кэти оглянулась и последовала за ней, толкая мешки перед собой и поминутно бормоча: «Мне не страшно, честное слово, мне не страшно». Наконец кристалл Салит начал светиться.
Во внешней пещере был совсем другой воздух. Несло гарью и еще чем-то тошнотворно гадким.
— Челит, — сказала Кэти, прикрывая ладонью нос и рот.
Обгорелые останки животного были где-то рядом. Она поползла к выходу, но Салит ее остановила.
Призрак пронзительно завыл как будто прямо за стеной пещеры. Кэти вздрогнула.
— Можешь не напоминать мне по сто раз, — прошептала она, теснее прижимаясь в темноте к спутнице.
И все же ей было любопытно, как выглядит призрачный пес. Она покосилась на мешок с волшебным рубином.
— Этот камень прогнал черного единорога. Разве он не сможет защитить нас от духа?
Салит покачала головой:
— Чиморг был живой, а это призрак. Давай подождем до рассвета и тогда убежим.
Где-то за час до восхода вой прекратился и женщины покинули пещеру.
В первых утренних лучах картина разрушения казалась фантастической. Кэти стало не по себе. Повсюду торчали обугленные остовы деревьев, в воздухе висели облачка легкого пепла. Солнце поднималось и было краснее крови.
В двадцати футах от входа они нашли останки челита. Кэти отвернулась и торопливо покинула это место, стараясь не вдыхать отвратительный запах. Ей не хотелось вспоминать о покладистом создании, которое так верно им служило. Они с Салит ничего не сделали, чтобы его спасти, и она не могла избавиться от смутного чувства вины.
Салит остановилась и вынула из-за голенища сапога голубой камень, помогающий ориентироваться.
— Вон туда. Пошли.
Кустарник выгорел дотла и не преграждал путь, но Кэти поминутно оглядывалась: ветер мог легко повалить любое обгоревшее дерево, а ей как-то не особенно хотелось оказаться в ненужном месте в ненужное время.
При каждом шаге из-под сапог взвивалась зола, словно серый снег, покрывший за одну ночь все вокруг. Кэти протянула руку — и от прикосновения обугленная ветка рассыпалась в прах.
Она изо всех сил старалась не думать. Было достаточно просто шагать, чтобы как можно быстрее убраться из этого проклятого места. И все же мысли об Эрике и Роберте тревожили ее. Как они могли выжить в огненном аду? А что с Аланией, Валисом и Доу?
Вокруг не было никаких признаков жизни. С тяжелым сердцем она шагала по склону очередного почерневшего холма, на вершине которого стояло одно-единственное мертвое дерево. Воздух вокруг него был все еще горяч; Кэти огляделась и заметила, что далеко на востоке еще полыхает пожар.
— Я видела фотографии Хиросимы и Нагасаки — это выглядит почти так же.
— Фото что?
Кэти не стала объяснять; она и без того едва справлялась с захлестнувшими ее эмоциями. Нет, в пещере было лучше: там хотя бы можно было представить, что Эрику удалось спастись.
— Полдень, — сказала Салит, прерывая ее размышления. — Может, попьем немного?
Кэти и не заметила, как долго они уже идут. Она достала одну из фляжек и протянула советнице.
— Не очень-то ты сегодня разговорчива, Кэтрин.
— А о чем говорить? Все это похоже на один из романов Роберта.
— Я уже как-то говорила: ты не умеешь лгать. Ведь ты думаешь об Эрике, да?
Кэти вздохнула:
— Ну, я думаю о той песне.
Но она, положив его на алтарь,
Ни слезинки не пролила
И, облачившись в звездный доспех,
Вызов Тьмы приняла
За свой родной Мианур.
Она кончила декламировать и пристально посмотрела на спутницу:
— Вот только у меня нет алтаря. И нет даже его тела. Мне страшно, Салит. Страшно, как никогда в жизни.
Советница положила ей руки на плечи, помотала головой, поправила заплечный мешок и зашагала дальше. «Надо же, — подумала Кэти, стараясь отогнать печаль, — она потеряла ребенка, мужа, свой народ — и все же идет вперед». Она облизнула губы и продолжила путь.
Вечером они, к радостному изумлению, увидели первые признаки жизни. Очевидно, в этом месте ветер изменил направление огня, и листья деревьев пожухли, но не сгорели. Женщины присели в тени, съели одну галету на двоих и выпили немного воды.
Вскоре они достигли тех мест, где лес пышно зеленел. Солнечные лучи сквозили в густой листве, приятно пахло мхом и древесной корой. Все это напоминало пробуждение от ночного кошмара. Вот только друзей рядом не было.
Когда солнце повисло над горизонтом, они вышли из леса. Перед ними расстилалась широкая зеленая равнина. Вдалеке виднелись лиловые горы, пронзающие вершинами облака.
— Лурун-Бар, — чуть слышно прошептала Салит. — Горы Страдания. У их подножия — Но-Фериен, но мы не пойдем так далеко.
Кэти почувствовала облегчение:
— Значит, равнина Назрит ближе?
— Да, и все же до нее еще довольно далеко. Давай не будем терять время, пока не стемнело.
Но даже когда наступила ночь, они продолжали идти. Наконец усталость взяла верх. Здесь не было деревьев — вообще никакого укрытия, лишь колышущаяся на ветру трава до колен.