Он вскочил:
   — Доу! Очнись! Ты мне нужен, парень. — Он снова упал на колени и умоляюще поглядел в глаза младшего товарища. — Ты нужен Аланне и Валису. Ты сейчас нужен Пейлноку больше, чем Эвандеру. Отпусти его!
   Наконец в глазах Доу появилось какое-то осмысленное выражение. Он взглянул на Эрика, потом помотал головой и устремил взгляд на призрачный сонм, шепча имя Эвандера. Он снова помотал головой, дико озираясь.
   — Пошли отсюда. — Доу наконец пришел в себя.
   — Очень своевременное замечание.
   Эрик не знал, что привело юношу в транс. Он не раз видел, как Доу и Эвандер разговаривают с духами, но он еще слишком мало знал об этом таинственном даре.
   Они кинулись в лес. Эрику было неудобно бежать со связанными руками. Он испуганно озирался в поисках пары красных глаз, но чиморг видно не было.
   И друзей, к сожалению, тоже.
   — Стой! Стой!
   Они оказались на вершине лесистого холма. Он дал Доу развязать себе руки. Ремни натерли кожу. Он размял затекшие пальцы.
   — Что это было? Я никогда не видел тебя в таком состоянии.
   Доу замялся.
   — Я чуть было не присоединился к духам. Понимаешь, я вызвал Эвандера, но мой зов услышал не только он. Анку явились и звали меня за собой, и на миг я завис на самой границе между мирами. Меня удержали Эвандер и ты. Когда мы с Эвандером были вместе, мы помогали друг другу бороться с анку. — Он печально опустил голову. — Теперь я один, и мне будет труднее общаться с духами.
   Эрик сжал его руку:
   — Да когда же ты поймешь: ты не один.
   Доу пробежал пальцами по неровно остриженным волосам:
   — Пойдем-ка лучше искать остальных. Уже светает.
   Эрик пригляделся к лучам, едва пробивавшимся сквозь деревья. Внезапно у него засосало под ложечкой и пересохло во рту.
   — На Пейлноке солнце тоже восходит на востоке. Восток — там.
   — И что? — Доу встревоженно повернулся к нему. Рассвет был даже не розовый, а какой-то оранжево-красный. Эрик потянул носом воздух. Запах дыма не чувствовался — пока.
   Он услышал справа какой-то шум и оглянулся. Сердце бешено колотилось в груди. Из-за деревьев показалась огромная тень. Валис.
   Гигант не стал терять время на приветствия. Он сразу же показал на небо:
   — Видите?
   Эрик кивнул, окидывая взглядом товарищей. Доу был совершенно наг, они с Валисом — в одних штанах. Другие, похоже, не в лучшем виде. Хотя нет, Роберт каким-то чудом сохранил полный комплект одежды.
   — Нечего тут болтаться. Пошли.
   Доу и Валис поняли его безо всяких дальнейших разъяснений. В дом. Туда, где остались одежда, припасы, челиты — то, что поможет выбраться из этой проклятой страны. Туда, где наверняка уже ждут друзья.
   Эрик еще раз оглянулся на зарево лесного пожара и вздрогнул.

ГЛАВА ОДИННАДЦАТАЯ

   Из-за деревьев галопом выскочил чиморг. Роберт едва успел заметить блеск глаз зверя и отскочить. Змееподобный хвост с ужасающей силой хлестнул его поперек груди и отбросил на землю. Чудовище свирепо зафыркало, роя копытами дерн. С бьющимся сердцем Роберт поднялся на ноги и побежал. Ветви били его по лицу, то и дело приходилось нагибаться или перешагивать через поваленные деревья.
   Чиморг несся следом. В ушах шумело его горячее дыхание, было слышно, как рог ломает ветки. Роберт отскочил в сторону и тут же, налетев на какое-то дерево, рухнул наземь. Затем с трудом поднялся и снова бросился бежать, уворачиваясь от страшного рога.
   Вдруг земля под ногами резко пошла вверх. Он бежал по склону холма, мысленно благодаря судьбу за удобные кроссовки и хорошую физическую форму. Но на полпути вверх земля заскользила под ногами. С криком он рухнул в жидкую грязь и начал скользить.
   Чиморг заревел, предвкушая победу, наклонил рог и двинулся по склону к отчаянно барахтавшемуся человеку: четыре копыта были куда лучшей опорой, нежели две ноги. Он встал над Робертом на дыбы. Тот в панике сделал последнюю попытку остановиться — и поехал вниз мимо чиморг. Зверь разочарованно взвизгнул и помчался следом, но на этот раз даже копыта не смогли ему помочь и чиморг заскользил по склону.
   Весь в ушибах, Роберт поднялся, побежал и налетел прямо на острый сук. Что-то полоснуло его по лбу, и он снова упал. Глаза застилала багровая пелена.
   «Вставай! — приказал он себе. — Вставай!»
   Поздно.
   Чиморг снова занес над ним копыта. Роберт сделал последнюю отчаянную попытку откатиться в сторону и снова наткнулся на какие-то корни. Он взглянул на свою красноглазую смерть.
   Чиморг опустил рог, пристально глядя на человека. Огромная уродливая голова, покрытая чешуей, опустилась еще ниже. Роберт чувствовал жар исполинского тела и острый запах пота.
   Кончик рога был у самого его сердца. «Вот и все», — подумал Роберт.
   Но чиморг внезапно захрапел, поднял голову и отступил. Его взгляд на мгновение задержался на человеке, могучее тело дрожало от напряжения. Потом зверь повернулся и рысцой побежал к деревьям, в непроглядную тьму.
   Роберт не мог поверить в случившееся. Тут что-то было не так. Чтобы чиморг настиг добычу — и так просто отпустил ее? Наверно, он притаился где-то и ждет, чтобы продолжить смертельную игру. Кошки-мышки, наверняка так. Он прислушался, вглядываясь во тьму.
   Почему? Почему его пощадили?
   Теплая струйка крови сбегала прямо в правый глаз. Он вытер ее, ощущая грязь и песок на ладони и в волосах, и со стоном выпрямился.
   Кошки-мышки. Он привалился спиной к дереву, чтобы хоть немного отдышаться.
   Только что случилось нечто важное, но вот что именно?
   Порез ужасно болел и начал опухать. Шея и позвоночник болели от столкновения с веткой, но он сделал несколько шатких шагов вперед и огляделся.
   Надо найти брата и всех остальных. Но где дом? Если холм впереди — идти надо в противоположном направлении. Или нет? Он ведь бежал не по прямой. Как далеко он забрался?
   Он понял, что заблудился. Лес казался еще более темным и страшным, чем прежде. Роберт попробовал найти дорогу назад, но не увидел ничего знакомого. Путь ему преградил узкий овраг. Он был уверен, что видит этот овраг впервые, и все же спустился на дно, отмахиваясь от надоедливой мошкары. Насекомые сердито гудели, но, когда Роберт вылез с другой стороны, тут же оставили его в покое.
   Не зная, куда он дальше пойдет, Роберт привалился к большому дереву. Волосы его покрывала запекшаяся кровь, но рана, по крайней мере, подсохла. В голове что-то глухо стучало, шея совсем затекла. Было больно, но пока еще терпимо.
   Он снова подумал о брате и друзьях. Валис и Аланна убежали в лес еще до того, как на него наткнулся чиморг, испуганный светом рубина. Зверь едва не затоптал его и только потом заметил.
   Так где же остальные? В лесу, вместе или порознь. «Эрик, Эрик, как я тебя подвел!»
   Он поднял глаза. Возможность увидеть что-то с вершины дерева была невелика, но что-то — лучше, чем совсем ничего. От земли до нижней ветви было футов девять. Он подпрыгнул, ухватился за нее и подтянулся. Грубая кора царапала ладони, но ему было уже все равно. Он карабкался все выше и выше, осторожно пробираясь в темноте и пробуя ветви на прочность, прежде чем навалиться на них всем весом. Листва была слишком густой, чтобы видеть землю. Он уже собирался спускаться и только на миг обернулся влево.
   Стена пожара высилась, словно зарево Судного дня. Весь горизонт пылал. Он вытянулся, насколько позволяла прочность ветви, и глядел в немом ужасе. До пожара было еще несколько миль — слабенькое утешение. Огонь грозил поглотить весь этот высохший лес.
   Он-то, может быть, и подождал бы до утра, когда будет легче найти друзей. Но огонь ждать не собирался; ветер раздувал и гнал его с довольно приличной скоростью.
   Не поэтому ли чиморг оставил его в покое? Может быть, учуял дым?
   Он прикусил губу. Нет, вряд ли. Зверь вполне мог не спеша прикончить его и затем спасти собственную шкуру. Чиморг были не просто животные, но неуязвимые и неутомимые создания Шандал Карг. Он преспокойно мог убить Роберта и убежать, бежать всю ночь, если потребуется.
   Роберт торопливо спустился на землю. Если огонь шел от разрушенной деревни, то он был на северо-западе и идти в сторону дома надо было как раз в противоположную сторону, то есть на юго-восток. Может быть, покричать? Хотя нет, лучше не надо: а то могут услышать не только друзья.
   Деревья, темнота, тени — и никаких признаков тропы. Он пробился сквозь кустарник, перешел высохшее русло ручья и снова остановился. С земли огонь было не разглядеть, следовательно, ничего не стоило потерять нужное направление.
   — Вот черт! — выругался он.
   Пришлось заставить себя успокоиться. Так брата не найти. Лес слишком велик, ночь слишком темна. Да и Эрик сам не станет его искать: там же вся компания и эта их важная миссия. Они тоже, наверно, уже знают о пожаре. А если им не удалось бежать? Он медленно, тяжко выдохнул. Тогда они либо погибли, либо в плену у Каджин Касста и его людей. Словом, в любом случае брат не стоит сейчас посреди поляны, поджидая его.
   Очень живо он представил себе, как Эрик говорит остальным: «Не беспокойтесь, Бобби прекрасно о себе позаботится».
   И что теперь делать? Они направлялись в Чол-Гекате. Значит, надо идти туда. Лес как раз на границе, и, если выбраться из него с противоположной стороны, можно встретить товарищей.
   Ветер донес слабый запах дыма. Роберт снова залез на высокое дерево. Вид был просто ошеломляющий: часть неба алела, голодное пламя поднималось до облаков. Пожар приблизился настолько, что уже можно было разглядеть, как он охватывает одно дерево за другим.
   Он снова спрыгнул на землю и порвал джинсы на правом колене. Нахмурился, разглядывая болтающийся лоскут, — и решил, что об этом лучше забыть. И без того хватало забот. Он никогда не был религиозен, но сейчас пробормотал короткую молитву за брата и друзей и пожелал им удачи, а затем зашагал, как ему казалось, на юг.
   Он продирался сквозь заросли с мрачной решимостью, то и дело взбираясь на деревья, чтобы следить за движением огня. Как он сам ни торопился, пламя приближалось. Ветер приносил запах дыма. Насекомые перестали жужжать, словно почувствовав опасность. Светлячки исчезли.
   Вдруг он споткнулся о какой-то старый пень — и благословил судьбу: в ямке собралось немного прохладной дождевой воды. Роберт набрал полную пригоршню и выпил, а потом ополоснул лицо. Вода имела неприятный привкус, но привередничать в такой ситуации не имело смысла.
   Порез на лбу все еще саднил при прикосновении, зато головная боль прошла.
   И вдруг в воздухе повеяло холодом. Он выдохнул белесое облачко пара и остановился, обхватив себя руками. Затем снова стало тепло — и сразу опять холодно.
   Роберт догадался, в чем дело.
   Сквозняки.
   Он тихонько сказал: «Привет!», надеясь, что дух его поймет. Роберт непроизвольно огляделся и, конечно, ничего не увидел — у сквозняков нет видимой формы.
   Он вспомнил то немногое, что успел узнать о духах Пейлнока. Сквозняки — это древние души, которые зашли в своей эволюции дальше, чем дандо и анку, и уже утратили гнев, но так и не нашли покоя и пути к Ор-дхаму.
   Что бы ни говорили Флогис и Аланна, он так и не смог до конца понять суть этих превращений, но знал, что сквозняки и другие духи во множестве населяют леса Пейлнока.
   — Ну-ну, — сказал он, — я не возражаю. Возьми немного моего тепла.
   Сначала ничего не произошло, но затем холод охватил все тело. Ощущение было почти осязаемым; какой-то глубинной частью своего существа он почувствовал отзвуки горя и одиночества, похожие на шорох осенних листьев.
   Когда все кончилось, он вздохнул — и тут же вздрогнул от новой волны холода.
   — Ладно, ладно, и тебе тоже.
   Он протянул руки, чтобы отдать и этому пришельцу частицу своего тепла. В конце концов, это были вполне безобидные создания, древние духи, затерявшиеся на пути к вечному покою почти так же, как он — в этом лесу. Они хотели на миг прикоснуться к нему и ощутить теплоту живого тела.
   Он невольно застонал. Одиночество, отчаяние. Тоска стиснула его сердце, словно пара бестелесных рук.
   Здесь было много сквозняков. Они тянулись к нему один за другим. Он дарил им надежду. В почти разрушившемся сознании призраков вспыхивали тусклые искорки радости.
   Но он сам больше не мог это выносить.
   — Пожалуйста.
   Одного слова оказалось достаточно. Призраки упорхнули, словно невидимые птицы, и он остался один.
   Один. Мысль об этом повергла Роберта в ужас, но тотчас же он понял, что это всего лишь отголосок одиночества сквозняков. Он обнаружил, что стоит на коленях, и поднялся, все еще дрожа.
   Ветер шевелил верхние ветви деревьев и доносил уже довольно сильный запах гари. Надо было торопиться, а Роберт все не мог отделаться от мысли, что станет с его душой, если он, житель Земли, погибнет на Пейлноке.
   Он огляделся. Он любил леса и горы и прекрасно ориентировался даже ночью, но на Земле были знакомые звезды, а что делать здесь? Даже Танадор и Мианур были скрыты за тучами.
   Роберт сделал несколько шагов, вглядываясь во тьму. Ветвь хлестнула по лицу, и он отвел ее в сторону. Весь мир казался сплошным сплетением лиан и кустов.
   Что-то холодное коснулось тыльной стороны ладони. Он даже подпрыгнул, но это оказался всего лишь очередной сквозняк. Хотелось дать ему немного тепла, но времени было в обрез.
   — Извини.
   Сквозняк коснулся затылка, Роберт вздрогнул.
   — Прекрати! Ты не понимаешь. Я не могу отсюда выбраться.
   Но сквозняк все не отставал.
   Роберт остановился. В этих прикосновениях было что-то необычное. Призрак не хотел забирать его тепло и едва касался шеи и рук.
   — Да чего же ты хочешь?
   Ответом было легкое-легкое прикосновение к кончику носа. Роберт не понял. Он нахмурился и потянул носом воздух. Огонь был все ближе. Еще прикосновение. Еще и еще — к шее, плечам и спине.
   Словно руки. Здесь был явно не один сквозняк. Те, кто разделил его тепло, толкали его куда-то.
   — Хотите, чтобы я последовал за вами? Никакого ответа, потом снова холод на кончике носа. — Сюда?
   Неужели духи знают дорогу? Они повели Роберта не прочь от огня, а перпендикулярно его направлению, в обход зарослей.
   — Ну ладно, — нервно сказал он, потирая замерзший нос. Справа между деревьями показался клочок неба, освещенного заревом. Роберт сжал зубы и зашагал быстрее.
   Идти было трудно, но непреодолимые препятствия исчезли. Он перешел еще одно сухое русло, вскарабкался на холм. Стоило хоть немного отклониться от курса, и нос снова начинал мерзнуть.
   Зарево исчезло, запах дыма чувствовался уже не так сильно.
   И вдруг он вышел на какую-то старую дорогу — ну, может, не на дорогу, а просто на широкую тропу, ведущую, судя по всему, на юг. Роберт едва сдерживал радость. Он прикусил губу, чтобы не завопить, и запрыгал, колотя себя кулаками по бедрам.
   — Спасибо! Спасибо, спасибо, спасибо! — Он распахнул руки. — Погрейтесь, ребята!
   Но сквозняки уже исчезли. Ему снова стало одиноко, и на этот раз это было уже не эхо чужой тоски, на его собственное чувство.
   Он представил себе Солнечного, пикирующего с тоскливым криком прямо в огонь, и крепко закрыл глаза. Он тоже кричал тогда, умоляя дракона взять его вместо погибшего Эвандера, как Тень взял Эрика. В таком трудно признаться, но он завидовал брату. Эрик нашел себе место в этом мире — его принял не только Тень, но и весь Пейлнок.
   А Роберт так и остался неприкаянным. Мир словно наблюдал за ним, примеривался к нему и не спешил выносить суждение. Эрик теперь был частью Пейлнока, а Роберт — нет. «Вот так, — мрачно подумал он, — я все еще в джинсах и кроссовках».
   Но сквозняки — они, казалось, его приняли. Он прикоснулся к одной из тайн Пейлнока — и вроде бы безнаказанно. Роберт мысленно попрощался с духами и зашагал по дороге.
   В ветвях над головой что-то зашевелилось, и Роберт отскочил в сторону. Пара маготов пронеслась над головой с невероятной скоростью и исчезла. Наверняка они спасались от пожара.
   Он побежал трусцой, тревожно оглядываясь по сторонам и чувствуя спиной невидимый пока еще огонь. И все же была уверенность, что он успеет. И еще мысли об Эрике, Кэти и остальных.
   Аланна. Он еще никогда не встречал такой женщины. Он невольно испытывал смущение, когда думал о ней и тем более когда держал ее в объятиях. Ей еще так много надо было узнать о нем, — а он не мог заставить себя рассказать. Ну как ей объяснить, что, представляя ее, он тут же видит перед глазами Скотта Силвера?
   Наконец он перешел на шаг: надо было беречь силы. Он прислушался. Насекомые не стрекотали, хотя дым здесь не. чувствовался. Слева мелькнуло несколько светлячков. Странно все-таки, какой прекрасный и одновременно страшный мир.
   А что, можно подумать, Земля не такая?
   Ветер принес какой-то странный запах. Роберт остановился и принюхался, зашагал дальше с опаской. В темноте показался огонек. И даже не один. Ветер снова донес запах, и теперь Роберт все понял: люди. Он сошел с дороги в кусты и стал потихоньку подбираться поближе.
   Вскоре он разглядел пять костров и сваленные возле них в кучу лакированные доспехи и мешки с припасами. Чуть поодаль смутно виднелись три повозки — и никаких животных: похоже, чолы впрягались в них сами.
   Он как можно тише вскарабкался на дерево, чтобы получше рассмотреть лагерь.
   Солдаты спали, завернувшись в одеяла. Человек пятьдесят, не меньше. Кто-то калачиком свернулся у костра, кто-то растянулся в высокой мягкой траве. По обе стороны лагеря бродили полусонные стражи.
   Может быть, это обоз войска Каджин Касста? Вполне вероятно: солдаты явно направлялись в Вистовим. Сначала Роберту захотелось уничтожить повозки — для этого было бы достаточно нескольких головней из костра. Но толку-то?
   Он посмотрел на север. Вдали уже виднелся огонь пожара. Можно вообще ничего не делать — Каджин Касст и без того никогда не получит этот обоз.
   Но, может быть, можно найти здесь что-то ценное для себя? Он спустился и тихонько проскользнул мимо ближней пары стражников. Они облокотились на груду ящиков и шепотом болтали, не обратив на него ни малейшего внимания.
   Роберт остановился и оглядел лагерь. В первую очередь ему была нужна вода, но со своего наблюдательного поста он не увидел никаких сосудов.
   Хорошо, тогда оружие. Неподалеку, рядом с вытянутой рукой спящего солдата, лежала дубинка. Негусто. Но он тут же невольно улыбнулся, заметив в центре лагеря развевавшееся на шесте знамя. В далеком детстве была такая игра — «Захвати знамя». Прокрасться, что ли, мимо этих спящих дурачков? Игры он любил, а из шеста вышел бы неплохой боевой посох.
   Он по-пластунски выполз на дорогу, надеясь прикинуться одним из спящих, если кто-нибудь проснется и заметит его. Проползая меж двух солдат, Роберт с отвращением подумал, что им бы не мешало помыться. Весь лагерь пропах потом здоровых мужиков, которые прошагали весь день с тяжелой поклажей.
   Кто-то установил шест между двумя ящиками. «М-да, забавно». Роберт схватил флаг и скрылся в темноте.
   Ему было трудно разобрать, какого цвета полотнище, но на ткани была вышита какая-то надпись.
   Медальон на шее у Роберта тоже был покрыт странными письменами. Он сунул флаг под рубашку и покосился на дорогу. Можно оставить посох здесь, у дерева, и поискать воду.
   Вскоре он вернулся с плоской керамической флягой на ремешке, встряхнул — жидкости было где-то до половины — и выдернул пробку зубами. Оказалось, что там какая-то жидкость со сладковатым запахом. Он осторожно попробовал — оказалось довольно вкусно, врода подслащенного травяного чая.
   Он закинул флягу за плечо и взял посох. Футов семь, длинноват немного, но это поправимо. Питье и оружие — недурной улов. Он похлопал по спрятанному за пазухой полотнищу и усмехнулся. Вот они удивятся, когда проснутся!
   Он двинулся дальше в лес, развлекая себя мыслями о том, какие еще гадости можно было бы подстроить этим воякам, — чтобы повеселить себя самого, — а когда лагерь остался позади, вернулся на дорогу.
   Слева между деревьями виднелось небо. На этот раз зарево оказалось действительно рассветом. Никакого запаха дыма. А вот солдаты небось проснутся и, ничего не подозревая, зашагают прямо в ад.
   Он уперся посохом в землю, наклонил его и ударил ногой. Хрясь! В утренней тишине звук напомнил ружейный выстрел. Роберт бросил короткий обломок в кусты и покрутил оставшийся пятифутовый посох. Вот, теперь то, что надо.
   Дорога вела через поросшие лесом холмы. Потом попался ручеек — на этот раз не пересохший до конца, но узенький — всего лишь струйка воды. Роберт остановился и утолил жажду; содержимое фляжки он решил поберечь.
   Пришлось снова взобраться на холм; экономя силы и не имея необходимости спешить, Роберт поднимался медленно. На вершине он оперся на посох и оглянулся.
   На севере в розовых утренних лучах поднималась завеса серого дыма.
   Роберт отхлебнул из фляжки. Очень хотелось думать, что с друзьями ничего не случилось. Но иначе и быть не может, особенно с Эриком: более надежного человека Роберт не знал, он-то наверняка сумеет и остальным помочь выкрутиться.
   Он запечатал фляжку и двинулся дальше. Впереди расстилалась широкая равнина, где-то вдалеке высились горы. Утренняя заря словно не решалась протянуть лучи к этим острым вершинам.
   Роберт сглотнул. «Дорога в ад»[5], — сказал он себе, спускаясь.
   Чол-Гекате.

ГЛАВА ДВЕНАДЦАТАЯ

   Эрик лежал на животе за кустами, наблюдая, что происходит перед домом. Каджин Касст, снова в маске, сердито прохаживался перед коленопреклоненными солдатами, которые даже не смели поднять глаза на разгневанного повелителя.
   — Вы предали Чол-Гекате! — кричал принц, потрясая кулаком. — Вы предали моего брата, вашего правителя! И, что хуже всего, — он пнул ближайшего солдата под ребра, так что тот с криком рухнул в траву, — вы предали меня!
   Из-за деревьев показались еще двое чолов. Они тут же бросились на колени рядом с остальными.
   — Ну что, нашли камень?
   Солдаты беспокойно переглянулись. Один из них снял маску и залепетал:
   — Нет, господин. Мы погнались за одной из женщин, той, которая умеет сражаться, но она скрылась в темноте.
   Эрик и Валис молча переглянулись. Солдат имел в виду Аланну, в этом не оставалось никакого сомнения.
   Каджин Касст склонился над солдатом, схватил за волосы и запрокинул ему голову.
   — Безмозглые идиоты! — Он хлестнул несчастного по щеке. — Этот камень стоит больше, чем вы все вместе взятые. Вам этого даже не понять!
   Показались еще двое солдат — всего ярдах в десяти от кустов, за которыми прятались Эрик и Валис. Эрик схватил медальон и подумал о Роберте, Салит и Аланне. Перед домом собралось двадцать четыре воина — остальные, очевидно, все еще обыскивали лес.
   Из-за дерева выскользнул Доу и лег рядом с Эриком.
   — Челиты мертвы. Ну, по крайней мере трое — эти ублюдки выкололи им глаза кольями.
   Эрик подумал: «Какая невероятная глупость. Нет бы бы чолам самим воспользоваться верховыми животными!»
   — А где четвертый? — зашептал он на ухо Доу, не переставая следить за Каджин Касстом.
   — Не знаю. Ушел.
   Каджин Касст развернулся на каблуках и зашагал в сторону дома. В дверях он задержался, опершись о косяк. Темный силуэт вырисовывался на фоне разожженного камина. Послышался лай собаки. Эрик пригляделся и увидел ту самую несчастную псину, все еще завернутую в сеть.
   — Принесите животное, — приказал принц. Двое солдат поспешили исполнить его повеление. Собака зарычала и попыталась укусить их, но один из воинов немилосердно прибил ее дубинкой. Рычание сменилось жалобным воем.
   Эрик сжал зубы и впился пальцами в дерн. Доу положил руку ему на плечо в знак поддержки, Валис беззвучно выругался.
   Солдаты внесли несчастное животное в дом. Несколько секунд спустя они вернулись и опустились на колени прямо в жидкую грязь. Дверь за ними со скрипом закрылась. Неровный, дрожащий свет камина просачивался сквозь щель под дверью и освещал единственное полуоткрытое окно. Донесся вой собаки. У Эрика волосы зашевелились.
   — Что, черт возьми, там происходит?
   Валис тяжко вздохнул и покачал головой, глядя на окно. Было видно, как на стенах пляшут тени.
   — Слушай, это всего лишь собака.
   Собака снова протяжно завыла, но на этот раз вой перешел в какие-то странные, придушенные звуки. Потом наступила тишина.
   Донеслось глухое гортанное пение. Голос принца перекрывал все остальные. Эрик и его друзья не понимали языка чолов, но им и без того стало не по себе.
   Во дворе один из солдат испустил стон и закрыл голову руками. Остальные стали один за другим причитать и трястись, но никто не посмел тронуться с места.
   — Чего они так боятся?
   — А ты разве не понимаешь? — В голосе Валиса чувствовалось беспокойство, по коже гиганта бегали мурашки. — Это магия, темная и всесильная.
   Голос принца перешел в пронзительный вопль. Собака снова завыла, но уже совершенно иначе. Голос человека и вой животного соединились в какой-то жуткой гармонии. Воздух был словно наэлектризован. Солдаты во дворе бились в агонии.
   Над домом поднималась мощная энергетическая волна. Тени продолжали свой безумный танец. Вой собаки больше не был свидетельством боли, он казался голосом воплощенного зла. Воздух над крышей дрожал и слабо фосфоресцировал. Внезапно из этого сияния возникли голодные звериные глаза.