Курильщик приподнял голову и часто заморгал разноцветными слюдяными глазками.
– Я чего-то не понимаю, – пропищал он тоненьким, как у игрушечного паровозика, голоском. – Мой хозяин позвал меня, но его здесь нет. Кто эти странного вида джентльмены? И почему в комнате такой беспорядок?
Покрутив несколько раз головой, Курильщик встал и, стуча ножками, подошёл к Фыру. Тот, широко открыв глаза, смотрел на человечка и понемногу пятился назад.
– Хо! Хо! – только и мог произнести кукурузный король.
Остальные куклы зашевелились и тоже стали подниматься на ноги.
– Ребята! – обрёл наконец дар речи испуганный Фыр. – Кто-нибудь знает, как они выключаются?
Сплинтер, не успевший пока выйти из состояния лёгкого шока, лишь промычал что-то невнятное в ответ.
– Ну кто-нибудь! – вскричал, отступая вплотную к стене, несчастный Фыр Гаубиц. – Помогите!
– Ты зря так громко кричишь, существо, – снисходительно произнёс Курильщик, продолжая приближаться к Фыру. – Я не питаюсь белковыми соединениями.
– Тогда не приближайся ко мне больше! – визжал Фыр, начиная карабкаться на стену.
Курильщик остановился и внимательно посмотрел на кукурузного магната со Строуберри-стрит.
– Ты – не хозяин, – произнесла, словно приговор, кукла.
– Ну и что? – подал голос Мик, который успел прийти в себя. – Мы тебе чем-то не нравимся, папаша?
В это время все остальные куклы уже были на ногах и молча стали окружать компанию.
– Хо! – нервно хихикнув, произнёс Фыр. – Какие-то деревянные игрушки хотят устроить нам головомойку… Нет, вы видели?
Сплинтер решительно двинулся навстречу Зеленщице с полуоторванной рукой и угрожающе зашипел на неё.
– Полегче, существо, – предупредила его грузная Зеленщица, – как бы тебе не поплатиться за свой петушиный характер.
Все увидели, как кукла взмахнула здоровой рукой и в свете лампы сверкнула тонкая длинная игла. Зеленщица повернулась к Донателло.
– Та самая иголка, Дон! – закричал учитель, бросаясь к нему. – Берегись!
Сплинтер прыгнул как раз вовремя. Игла, не успев воткнуться в черепашку, выскользнула из деревянных пальцев куклы – Сплинтер сшиб Зеленщицу на пол.
– Не беда! – беспечно произнёс Курильщик. Он достал откуда-то ещё одну иглу. Обнаружилось, что Пожарник тоже сжимает в пальцах мерцающую холодным светом иголку. Опоссум, ощерившись, ковылял к ним, прячась за пружинным матрацем.
Зеленщица, встав на ноги, схватила с пола осколок фарфоровой чашки и запустила им в лампу. Свет погас, и незваные гости почувствовали, что попали в ловушку.
– Я больше не играю, – послышался испуганный голос Фыра.
– А с тобой никто и не собирается играть, – угрожающе прошипел Опоссум. – Нам нужен только тот, кого вы называете Донателло.
Сплинтер тут же оценил ситуацию и крикнул:
– Бежим!
Он громко зашипел и наудачу выбросил вперёд когтистую лапу.
– Ой! – всхлипнул Фыр Гаубиц. Когти учителя случайно задели его.
Лео, Раф и Микеланджело, прикрывая собой Дона, стали проталкиваться к выходу. Куклы тыкали иглами куда попало, но, к счастью, пока никого из друзей не задели. Их глаза светились в темноте – очевидно, игрушки мастера Джулиана без труда видели в темноте. Но черепашек спасало то, что они были слишком похожи друг на друга.
Наконец всем удалось добраться до выхода.
– Вот вам! – крикнул Раф, на прощание запустив в темноту каким-то увесистым осколком. Внутри что-то полыхнуло. Возможно, Рафаэль попал в электропроводку и получилось короткое замыкание. Когда друзья выбрались наверх и, оглядываясь, бежали прочь от мусорного контейнера, оттуда уже показался дымок. Погони не было видно.
– Ничего, – тяжело переводя дыхание, сказал Мик. – У них там есть свой пожарник.
– Вот, смотри, – протянул он учителю пропахшую дарами моря замасленную газету.
На первой полосе жирными буквами было написано:
«ДЖУЛИАН БАНГО ПОТЕРЯЛ СЧЁТ СВОИМ ЖЕРТВАМ»
Там же помещалась фотография Джулиана. Он стоял в окружении полицейских, на руках кукловода красовались наручники. Великан снисходительно поглядывал на охранников и улыбался.
– А где сама статья? – недоумевал заинтригованный Сплинтер, разглядывая огромную дыру под фотографией.
– Съел, – ответил Фыр, потупив глаза.
– Это так на тебя похоже, – покачал головой учитель, но по его виду можно было догадаться, что он чрезвычайно доволен.
– Эй, ребята! – воскликнул Сплинтер, тормоша медитирующих после упорной тренировки черепашек. – Джулиан-то, оказывается, в полиции!
– Как так? – повскакивали с пола черепашки. – Что он натворил?
– Это знает только мистер Гаубиц, – с ехидцей произнёс учитель. – Он съел почти всю газету, в которой было об этом написано.
Фыр, виновато вздыхая, стоял на пороге и шаркал передней лапой.
– Голодный я был, ребята, – оправдывался он. – После того, как я посетил подземный город, у меня появился зверский аппетит. Вообще-то я на него никогда не жаловался, но то, что происходит сейчас – это полный караул. Я готов иногда съесть самого себя. А газета – так, мелочи. Знали бы вы, каких усилий мне стоило не заглотать её всю целиком!… Я так старался!
Черепашки долго смотрели на фото и раз десять перечитывали заголовок.
– Так он что, уголовник, что ли? – недоумевал Рафаэль.
– Что-то вроде того, – компетентно разъяснил ему Фыр Гаубиц.
– За что же его арестовали? – развёл руками Донателло.
Фыр ещё раз вздохнул и замолк.
– Но ты ведь должен помнить, ЧТО именно ты ел! – замахал лапами Сплинтер.
– Я помню, что ел свежую газету, – с достоинством ответил Фыр.
– Но о чём там было написано, ты хоть поинтересовался?
– Я поинтересовался только, какую рыбу в неё заворачивал продавец-китаец.
– А я попробую сделать так, чтобы мистер Фыр прочитал газету животом, – оживился вдруг Донателло. – Такое устройство можно сделать очень даже быстро.
– Но мой желудок не умеет читать! – воскликнул кукурузный король.
– Научим, – пообещал Дон, усаживаясь за свой любимый стол и открывая выдвижные ящики.
– Я лучше пойду домой, – развернулся Фыр и собрался сматывать удочки.
– Ну уж нет, – запротестовал учитель, хватая того за хвост. – Может, само провидение послало к нам тебя, а ты в самый ответственный момент собираешься уходить. Нетушки, Фыр.
Фыр дёрнулся пару раз и оставил бесплодные попытки. Учитель, намотав на лапу его длинный хвост, держал крепко, как в железных тисках.
– Ладно, не бойся – не убегу, – сказал, наконец, Фыр Гаубиц. – А лучше позволь мне где-нибудь присесть.
Мик усадил гостя на диван.
– Как ты поживаешь, Дон? – спросил Фыр. – Нога не даёт о себе знать?
– По идее, завтра должен наступить «час икс» – отозвался Дон. – Но, раз Джулиан в полиции, я думаю, что мероприятие будет отменено.
– Хо, это было бы просто чудесно! – обрадовался Фыр. – Знаешь, совсем недавно твоего учителя угораздило освободить наш район от самого настоящего бедствия – чёрного гангстера Бильбауфмана. И почти сразу, как я об этом узнал, появляется этот Джулиан и лысый Пьеро с его бредовыми идеями. «Хо! – подумал я тогда, – ни сна, ни морального отдыха». А теперь-то наконец, мы вздохнём спокойно впервые за долгое время!
Фыр встал и начал бегать по комнате на своих коротеньких ножках.
– Можно будет устроить грандиозное празднество по этому поводу! – жестикулируя, вещал кукурузный король. – Мы сделаем иллюминацию, мы закажем много сыра и много тормозной жидкости! Мы соберём за одним столом всех крыс, грызунов и прочих подземных жителей! Мы будем петь и веселиться до утра, а утром я подниму последний тост за то, чтобы мы всегда держались друг за дружку и никогда больше не допустили того, чтобы нами помыкали всякие Бильбауфманы! А потом мы спустимся в подземный город и поделим его на равные участки и будем сдавать эти участки в аренду! Потом мы здорово нагреем на этом деле лапы и станем настоящими богачами! А потом…
– Ну вот, Фыр, – прервал его Донателло. – Устройство готово. Можно начинать.
– Какое устройство? – не понял Фыр.
– То самое, с помощью которого мы сможем узнать, что было написано в газете, которую ты съел на завтрак.
Мистер Фыр Гаубиц снова забеспокоился и украдкой глянул на дверь.
– Может, в другой раз, а, Дон? – жалобно протянул он.
– Нет-нет, достопочтенный Фыр, – вдруг вырос за его спиной Сплинтер. – Ты нам можешь все испортить своей несговорчивостью. Ведь мы даже не знаем, на какой срок посадили этого Джулиана!
– Ладно, давай своё устройство, – махнул лапой Фыр. – Только скажи сначала, как оно работает.
– Это очень просто, – улыбнулся Дон и взял со стола какую-то маленькую коробочку. – Ты глотаешь этот предмет. Там внутри находится считывающее устройство, которое работает на желудочном соке. Через две минуты ты почувствуешь сначала резь в животе, а потом… Потом информация, которую добыла машина, вместе с током крови попадает тебе в мозг, и ты просто начинаешь декламировать содержание газетной статьи. Причём с выражением.
Фыр с ужасом смотрел на коробку.
– Как же я её проглочу, такую большую?
– Мы тебе поможем, старина, – вдруг раздался чей-то голос.
Все резко обернулись. На пороге комнаты стоял Джулиан. Рядом с ним, зябко кутаясь в плед, накинутый поверх комбинезона, улыбалась побелевшими губами неотразимая Марика.
– Вот это гости, вот не ждали, да? – бравурным тоном произнёс Джуд.
У Сплинтера отвисла челюсть.
– Так ведь ты… ты в тюрьме! – пробормотал он.
– Из каких таких источников вы черпали эту непроверенную информацию, джентльмены? Кукловод, осмотревшись, присел на край дивана. Марика, все так же загадочно улыбаясь, продолжала стоять.
Донателло с ужасом почувствовал, что его повреждённая нога снова начинает неметь.
«Значит, он и вправду решил использовать меня в своих целях!» – пронеслось в мозгу Дона.
– Я вижу, что мне совсем не рады, – произнёс Джулиан. – Должно быть, я плохо играл с вами в баскетбол, ребята? Или слишком запоздал на выручку к Сплинтеру в подземный город?
– Не пытайся убедить нас в том, что ты и сегодня пришёл только затем, чтобы поиграть в баскетбол! – грозно произнёс Сплинтер.
– А что – слабо? – подмигнул Дону кукловод.
– Если ты, гнусный фокусник, ещё раз приблизишься к нашему Донателло, от тебя останется только мокрое место. Это говорю тебе я, мастер Сплинтер, обладатель восьми чёрных поясов!
Джулиан чуть не свалился с дивана от смеха. Марика уткнулась в плед, пряча улыбку.
– Нет, мастер Сплинтер, – переводя дыхание произнёс Джулиан. – Вы когда-нибудь обязательно загоните меня в гроб своими выходками. Марика, нет, ну ты слышала, как он ловко поддел меня? «Гнусный колдун»! Я просто не могу…
Донателло положил коробочку на диван и поднялся.
– Слушай, Джулиан, – сказал он твёрдо, – если ты решил здесь просто покуражиться, то тебе лучше и в самом деле пойти куда-нибудь в другое место.
Кукловод внимательно взглянул на него.
– В какое другое место, старик? Дома моего больше нет – ты не знаешь, случайно, кто его поджёг? Возвращаться снова в полицейский участок? Боюсь, что сами полицейские этого не захотят. Я им сильно не понравился после того, как превратил в кукол двух сержантов. Они совсем не понимают шуток, старина.
– Да, это мы подожгли твой дом, – взъерошив шерсть, прошипел Сплинтер. – Но мы это сделали не нарочно. К тому же мы защищались от твоих паршивых кукол, Джулиан.
– А-а-а, так они всё-таки дали вам жизни? – с довольным видом поинтересовался кукловод.
– Можешь не волноваться, Донателло они всё равно ничего не смогли сделать.
Джулиан выразительно посмотрел на свою подругу.
– Видишь, Марика, всё-таки я не зря перестал доверять ответственные поручения своим коротышкам. Они завалили бы мне все дело.
Потом он обернулся к Дону.
– Что ж, парень, раз Курильщик и Зеленщица не сумели поправить твоё здоровье, этим придётся заняться мне.
Микеланджело, который стоял за спиной Донателло, взмахнул ногой, намереваясь ударить кукловода в челюсть. Но тот совершенно спокойно выставил вперёд руку, и Мик, словно наткнувшись на невидимую преграду, с грохотом упал на пол.
– Вот уж никак не ожидал, что такие милые с виду черепашки могут непочтительно относиться к старшим, – язвительно произнёс мулат. – Впрочем, если пара раундов бокса или айкидо может заменить наши ежевечерние занятия баскетболом – что ж, я готов сразиться!
Черепашки, включая Донателло, встали полукругом. В центре, сверкая глазками, стоял Сплинтер. Фыр Гаубиц, дрожа всем телом, встал позади черепашек. Джулиан хмыкнул и медленно встал с дивана.
– Джуд, – раздался голос Марики, – прошу тебя, не распускай слишком руки. Это же дети.
Оскорблённый до глубины души Сплинтер взвизгнул и, очертя голову, ринулся в бой. Он сумел допрыгнуть до локтя Джулиана и, вцепившись в него, повис, болтая в воздухе лапками. Удивлённый кукловод отступил на шаг и попытался стряхнуть с себя рычащего грызуна.
Воспользовавшись замешательством врага, Мик, развернувшись, нанёс хороший удар в солнечное сплетение. Джулиан, удивлённо подняв брови, начал медленно оседать на пол.
– Знай наших! – вскричал, окрылённый успехом, мистер Фыр Гаубиц. Он попытался повторить подвиг Сплинтера и высоко подпрыгнул. К сожалению, он не долетел всего полдюйма до кукловода и, падая, успел лишь ухватиться за его брючину. С остервенением рыча, словно цепной пёс, Фыр начал выгрызать в ней дыру.
Джулиан не упал. В какой-то момент он справился с собой и сумел снова применить своё искусство магии. Он шепнул всего два слова и Раф вместе с Лео, которые замахивались для сокрушительного удара, вдруг отлетели к дальней стене. Дон, увидев это, постарался подобраться к Джулиану незамеченным, но Марика, все так же невозмутимо наблюдавшая за ходом сражения, покачала головой и резко взмахнула пледом. Донателло вдруг почувствовал, что обе его ноги немеют, отрываются от земли, и он летит прямо в кучу пустых жестянок из-под кока-колы, которые приготовил для следующего эксперимента.
– У-у-у-у-у! – словно подбитый бомбардировщик прогудел Дон и через мгновение оказался на полу.
Мику пока что везло больше остальных. Он предпринял ещё одну попытку заехать в челюсть кукловоду и на этот раз его удар достиг цели. Джулиан покачнулся и упал. Падая, он попытался сбить с ног Микеланджело, но тот ловко увернулся.
– Ладно, хватит, – вдруг раздался голос Марики. Она оторвалась, наконец, от дверного косяка и хлопнула четыре раза в ладоши.
Сплинтер сразу почувствовал, как немеют его челюсти, сомкнувшиеся мёртвой хваткой на локте колдуна.
Фыр с удивлением отметил, что никак не может удержаться на брючине Джулиана.
Дон не смог подняться, хотя лишь мгновение назад рвался в бой. Он растянулся на полу рядом с жестянками и уснул.
Мик, который сегодня так отличился, вдруг вскрикнул от резкой головной боли. Он схватился за голову и упал на пол. Через минуту послышался его мирный храп.
Лео и Раф, которые опять готовили сдвоенный удар, почему-то заехали друг другу по носам и, скривившись от боли, присели. Затем они легли на пол. Черепашки и не заметили, как могучий сон смежил им веки.
Дольше всех боролся со сном Сплинтер. Он уже не мог двигаться, но у него ещё получилось произнести тихим бесцветным голосом:
– Не по правилам!…
Учитель видел, как Марика помогла Джулиану подняться с пола. Кукловод удивлённо осмотрел поле брани и что-то сказал Марике. Они громко рассмеялись.
Джулиан ещё некоторое время смотрел на уснувших от колдовских чар Марики противников. Затем прошёл к Донателло и взял его на руки. Марика подошла к нему и заботливо укрыла черепашку своим зелёным пледом.
Они, не оглядываясь больше, вышли из комнаты, унося Дона с собой.
Глава 21. Долби-Платан
– Я чего-то не понимаю, – пропищал он тоненьким, как у игрушечного паровозика, голоском. – Мой хозяин позвал меня, но его здесь нет. Кто эти странного вида джентльмены? И почему в комнате такой беспорядок?
Покрутив несколько раз головой, Курильщик встал и, стуча ножками, подошёл к Фыру. Тот, широко открыв глаза, смотрел на человечка и понемногу пятился назад.
– Хо! Хо! – только и мог произнести кукурузный король.
Остальные куклы зашевелились и тоже стали подниматься на ноги.
– Ребята! – обрёл наконец дар речи испуганный Фыр. – Кто-нибудь знает, как они выключаются?
Сплинтер, не успевший пока выйти из состояния лёгкого шока, лишь промычал что-то невнятное в ответ.
– Ну кто-нибудь! – вскричал, отступая вплотную к стене, несчастный Фыр Гаубиц. – Помогите!
– Ты зря так громко кричишь, существо, – снисходительно произнёс Курильщик, продолжая приближаться к Фыру. – Я не питаюсь белковыми соединениями.
– Тогда не приближайся ко мне больше! – визжал Фыр, начиная карабкаться на стену.
Курильщик остановился и внимательно посмотрел на кукурузного магната со Строуберри-стрит.
– Ты – не хозяин, – произнесла, словно приговор, кукла.
– Ну и что? – подал голос Мик, который успел прийти в себя. – Мы тебе чем-то не нравимся, папаша?
В это время все остальные куклы уже были на ногах и молча стали окружать компанию.
– Хо! – нервно хихикнув, произнёс Фыр. – Какие-то деревянные игрушки хотят устроить нам головомойку… Нет, вы видели?
Сплинтер решительно двинулся навстречу Зеленщице с полуоторванной рукой и угрожающе зашипел на неё.
– Полегче, существо, – предупредила его грузная Зеленщица, – как бы тебе не поплатиться за свой петушиный характер.
Все увидели, как кукла взмахнула здоровой рукой и в свете лампы сверкнула тонкая длинная игла. Зеленщица повернулась к Донателло.
– Та самая иголка, Дон! – закричал учитель, бросаясь к нему. – Берегись!
Сплинтер прыгнул как раз вовремя. Игла, не успев воткнуться в черепашку, выскользнула из деревянных пальцев куклы – Сплинтер сшиб Зеленщицу на пол.
– Не беда! – беспечно произнёс Курильщик. Он достал откуда-то ещё одну иглу. Обнаружилось, что Пожарник тоже сжимает в пальцах мерцающую холодным светом иголку. Опоссум, ощерившись, ковылял к ним, прячась за пружинным матрацем.
Зеленщица, встав на ноги, схватила с пола осколок фарфоровой чашки и запустила им в лампу. Свет погас, и незваные гости почувствовали, что попали в ловушку.
– Я больше не играю, – послышался испуганный голос Фыра.
– А с тобой никто и не собирается играть, – угрожающе прошипел Опоссум. – Нам нужен только тот, кого вы называете Донателло.
Сплинтер тут же оценил ситуацию и крикнул:
– Бежим!
Он громко зашипел и наудачу выбросил вперёд когтистую лапу.
– Ой! – всхлипнул Фыр Гаубиц. Когти учителя случайно задели его.
Лео, Раф и Микеланджело, прикрывая собой Дона, стали проталкиваться к выходу. Куклы тыкали иглами куда попало, но, к счастью, пока никого из друзей не задели. Их глаза светились в темноте – очевидно, игрушки мастера Джулиана без труда видели в темноте. Но черепашек спасало то, что они были слишком похожи друг на друга.
Наконец всем удалось добраться до выхода.
– Вот вам! – крикнул Раф, на прощание запустив в темноту каким-то увесистым осколком. Внутри что-то полыхнуло. Возможно, Рафаэль попал в электропроводку и получилось короткое замыкание. Когда друзья выбрались наверх и, оглядываясь, бежали прочь от мусорного контейнера, оттуда уже показался дымок. Погони не было видно.
– Ничего, – тяжело переводя дыхание, сказал Мик. – У них там есть свой пожарник.
* * *
На следующий день Фыр Гаубиц принёс Сплинтеру свежий номер «Нью-Йорк таймс».– Вот, смотри, – протянул он учителю пропахшую дарами моря замасленную газету.
На первой полосе жирными буквами было написано:
«ДЖУЛИАН БАНГО ПОТЕРЯЛ СЧЁТ СВОИМ ЖЕРТВАМ»
Там же помещалась фотография Джулиана. Он стоял в окружении полицейских, на руках кукловода красовались наручники. Великан снисходительно поглядывал на охранников и улыбался.
– А где сама статья? – недоумевал заинтригованный Сплинтер, разглядывая огромную дыру под фотографией.
– Съел, – ответил Фыр, потупив глаза.
– Это так на тебя похоже, – покачал головой учитель, но по его виду можно было догадаться, что он чрезвычайно доволен.
– Эй, ребята! – воскликнул Сплинтер, тормоша медитирующих после упорной тренировки черепашек. – Джулиан-то, оказывается, в полиции!
– Как так? – повскакивали с пола черепашки. – Что он натворил?
– Это знает только мистер Гаубиц, – с ехидцей произнёс учитель. – Он съел почти всю газету, в которой было об этом написано.
Фыр, виновато вздыхая, стоял на пороге и шаркал передней лапой.
– Голодный я был, ребята, – оправдывался он. – После того, как я посетил подземный город, у меня появился зверский аппетит. Вообще-то я на него никогда не жаловался, но то, что происходит сейчас – это полный караул. Я готов иногда съесть самого себя. А газета – так, мелочи. Знали бы вы, каких усилий мне стоило не заглотать её всю целиком!… Я так старался!
Черепашки долго смотрели на фото и раз десять перечитывали заголовок.
– Так он что, уголовник, что ли? – недоумевал Рафаэль.
– Что-то вроде того, – компетентно разъяснил ему Фыр Гаубиц.
– За что же его арестовали? – развёл руками Донателло.
Фыр ещё раз вздохнул и замолк.
– Но ты ведь должен помнить, ЧТО именно ты ел! – замахал лапами Сплинтер.
– Я помню, что ел свежую газету, – с достоинством ответил Фыр.
– Но о чём там было написано, ты хоть поинтересовался?
– Я поинтересовался только, какую рыбу в неё заворачивал продавец-китаец.
– А я попробую сделать так, чтобы мистер Фыр прочитал газету животом, – оживился вдруг Донателло. – Такое устройство можно сделать очень даже быстро.
– Но мой желудок не умеет читать! – воскликнул кукурузный король.
– Научим, – пообещал Дон, усаживаясь за свой любимый стол и открывая выдвижные ящики.
– Я лучше пойду домой, – развернулся Фыр и собрался сматывать удочки.
– Ну уж нет, – запротестовал учитель, хватая того за хвост. – Может, само провидение послало к нам тебя, а ты в самый ответственный момент собираешься уходить. Нетушки, Фыр.
Фыр дёрнулся пару раз и оставил бесплодные попытки. Учитель, намотав на лапу его длинный хвост, держал крепко, как в железных тисках.
– Ладно, не бойся – не убегу, – сказал, наконец, Фыр Гаубиц. – А лучше позволь мне где-нибудь присесть.
Мик усадил гостя на диван.
– Как ты поживаешь, Дон? – спросил Фыр. – Нога не даёт о себе знать?
– По идее, завтра должен наступить «час икс» – отозвался Дон. – Но, раз Джулиан в полиции, я думаю, что мероприятие будет отменено.
– Хо, это было бы просто чудесно! – обрадовался Фыр. – Знаешь, совсем недавно твоего учителя угораздило освободить наш район от самого настоящего бедствия – чёрного гангстера Бильбауфмана. И почти сразу, как я об этом узнал, появляется этот Джулиан и лысый Пьеро с его бредовыми идеями. «Хо! – подумал я тогда, – ни сна, ни морального отдыха». А теперь-то наконец, мы вздохнём спокойно впервые за долгое время!
Фыр встал и начал бегать по комнате на своих коротеньких ножках.
– Можно будет устроить грандиозное празднество по этому поводу! – жестикулируя, вещал кукурузный король. – Мы сделаем иллюминацию, мы закажем много сыра и много тормозной жидкости! Мы соберём за одним столом всех крыс, грызунов и прочих подземных жителей! Мы будем петь и веселиться до утра, а утром я подниму последний тост за то, чтобы мы всегда держались друг за дружку и никогда больше не допустили того, чтобы нами помыкали всякие Бильбауфманы! А потом мы спустимся в подземный город и поделим его на равные участки и будем сдавать эти участки в аренду! Потом мы здорово нагреем на этом деле лапы и станем настоящими богачами! А потом…
– Ну вот, Фыр, – прервал его Донателло. – Устройство готово. Можно начинать.
– Какое устройство? – не понял Фыр.
– То самое, с помощью которого мы сможем узнать, что было написано в газете, которую ты съел на завтрак.
Мистер Фыр Гаубиц снова забеспокоился и украдкой глянул на дверь.
– Может, в другой раз, а, Дон? – жалобно протянул он.
– Нет-нет, достопочтенный Фыр, – вдруг вырос за его спиной Сплинтер. – Ты нам можешь все испортить своей несговорчивостью. Ведь мы даже не знаем, на какой срок посадили этого Джулиана!
– Ладно, давай своё устройство, – махнул лапой Фыр. – Только скажи сначала, как оно работает.
– Это очень просто, – улыбнулся Дон и взял со стола какую-то маленькую коробочку. – Ты глотаешь этот предмет. Там внутри находится считывающее устройство, которое работает на желудочном соке. Через две минуты ты почувствуешь сначала резь в животе, а потом… Потом информация, которую добыла машина, вместе с током крови попадает тебе в мозг, и ты просто начинаешь декламировать содержание газетной статьи. Причём с выражением.
Фыр с ужасом смотрел на коробку.
– Как же я её проглочу, такую большую?
– Мы тебе поможем, старина, – вдруг раздался чей-то голос.
Все резко обернулись. На пороге комнаты стоял Джулиан. Рядом с ним, зябко кутаясь в плед, накинутый поверх комбинезона, улыбалась побелевшими губами неотразимая Марика.
– Вот это гости, вот не ждали, да? – бравурным тоном произнёс Джуд.
У Сплинтера отвисла челюсть.
– Так ведь ты… ты в тюрьме! – пробормотал он.
– Из каких таких источников вы черпали эту непроверенную информацию, джентльмены? Кукловод, осмотревшись, присел на край дивана. Марика, все так же загадочно улыбаясь, продолжала стоять.
Донателло с ужасом почувствовал, что его повреждённая нога снова начинает неметь.
«Значит, он и вправду решил использовать меня в своих целях!» – пронеслось в мозгу Дона.
– Я вижу, что мне совсем не рады, – произнёс Джулиан. – Должно быть, я плохо играл с вами в баскетбол, ребята? Или слишком запоздал на выручку к Сплинтеру в подземный город?
– Не пытайся убедить нас в том, что ты и сегодня пришёл только затем, чтобы поиграть в баскетбол! – грозно произнёс Сплинтер.
– А что – слабо? – подмигнул Дону кукловод.
– Если ты, гнусный фокусник, ещё раз приблизишься к нашему Донателло, от тебя останется только мокрое место. Это говорю тебе я, мастер Сплинтер, обладатель восьми чёрных поясов!
Джулиан чуть не свалился с дивана от смеха. Марика уткнулась в плед, пряча улыбку.
– Нет, мастер Сплинтер, – переводя дыхание произнёс Джулиан. – Вы когда-нибудь обязательно загоните меня в гроб своими выходками. Марика, нет, ну ты слышала, как он ловко поддел меня? «Гнусный колдун»! Я просто не могу…
Донателло положил коробочку на диван и поднялся.
– Слушай, Джулиан, – сказал он твёрдо, – если ты решил здесь просто покуражиться, то тебе лучше и в самом деле пойти куда-нибудь в другое место.
Кукловод внимательно взглянул на него.
– В какое другое место, старик? Дома моего больше нет – ты не знаешь, случайно, кто его поджёг? Возвращаться снова в полицейский участок? Боюсь, что сами полицейские этого не захотят. Я им сильно не понравился после того, как превратил в кукол двух сержантов. Они совсем не понимают шуток, старина.
– Да, это мы подожгли твой дом, – взъерошив шерсть, прошипел Сплинтер. – Но мы это сделали не нарочно. К тому же мы защищались от твоих паршивых кукол, Джулиан.
– А-а-а, так они всё-таки дали вам жизни? – с довольным видом поинтересовался кукловод.
– Можешь не волноваться, Донателло они всё равно ничего не смогли сделать.
Джулиан выразительно посмотрел на свою подругу.
– Видишь, Марика, всё-таки я не зря перестал доверять ответственные поручения своим коротышкам. Они завалили бы мне все дело.
Потом он обернулся к Дону.
– Что ж, парень, раз Курильщик и Зеленщица не сумели поправить твоё здоровье, этим придётся заняться мне.
Микеланджело, который стоял за спиной Донателло, взмахнул ногой, намереваясь ударить кукловода в челюсть. Но тот совершенно спокойно выставил вперёд руку, и Мик, словно наткнувшись на невидимую преграду, с грохотом упал на пол.
– Вот уж никак не ожидал, что такие милые с виду черепашки могут непочтительно относиться к старшим, – язвительно произнёс мулат. – Впрочем, если пара раундов бокса или айкидо может заменить наши ежевечерние занятия баскетболом – что ж, я готов сразиться!
Черепашки, включая Донателло, встали полукругом. В центре, сверкая глазками, стоял Сплинтер. Фыр Гаубиц, дрожа всем телом, встал позади черепашек. Джулиан хмыкнул и медленно встал с дивана.
– Джуд, – раздался голос Марики, – прошу тебя, не распускай слишком руки. Это же дети.
Оскорблённый до глубины души Сплинтер взвизгнул и, очертя голову, ринулся в бой. Он сумел допрыгнуть до локтя Джулиана и, вцепившись в него, повис, болтая в воздухе лапками. Удивлённый кукловод отступил на шаг и попытался стряхнуть с себя рычащего грызуна.
Воспользовавшись замешательством врага, Мик, развернувшись, нанёс хороший удар в солнечное сплетение. Джулиан, удивлённо подняв брови, начал медленно оседать на пол.
– Знай наших! – вскричал, окрылённый успехом, мистер Фыр Гаубиц. Он попытался повторить подвиг Сплинтера и высоко подпрыгнул. К сожалению, он не долетел всего полдюйма до кукловода и, падая, успел лишь ухватиться за его брючину. С остервенением рыча, словно цепной пёс, Фыр начал выгрызать в ней дыру.
Джулиан не упал. В какой-то момент он справился с собой и сумел снова применить своё искусство магии. Он шепнул всего два слова и Раф вместе с Лео, которые замахивались для сокрушительного удара, вдруг отлетели к дальней стене. Дон, увидев это, постарался подобраться к Джулиану незамеченным, но Марика, все так же невозмутимо наблюдавшая за ходом сражения, покачала головой и резко взмахнула пледом. Донателло вдруг почувствовал, что обе его ноги немеют, отрываются от земли, и он летит прямо в кучу пустых жестянок из-под кока-колы, которые приготовил для следующего эксперимента.
– У-у-у-у-у! – словно подбитый бомбардировщик прогудел Дон и через мгновение оказался на полу.
Мику пока что везло больше остальных. Он предпринял ещё одну попытку заехать в челюсть кукловоду и на этот раз его удар достиг цели. Джулиан покачнулся и упал. Падая, он попытался сбить с ног Микеланджело, но тот ловко увернулся.
– Ладно, хватит, – вдруг раздался голос Марики. Она оторвалась, наконец, от дверного косяка и хлопнула четыре раза в ладоши.
Сплинтер сразу почувствовал, как немеют его челюсти, сомкнувшиеся мёртвой хваткой на локте колдуна.
Фыр с удивлением отметил, что никак не может удержаться на брючине Джулиана.
Дон не смог подняться, хотя лишь мгновение назад рвался в бой. Он растянулся на полу рядом с жестянками и уснул.
Мик, который сегодня так отличился, вдруг вскрикнул от резкой головной боли. Он схватился за голову и упал на пол. Через минуту послышался его мирный храп.
Лео и Раф, которые опять готовили сдвоенный удар, почему-то заехали друг другу по носам и, скривившись от боли, присели. Затем они легли на пол. Черепашки и не заметили, как могучий сон смежил им веки.
Дольше всех боролся со сном Сплинтер. Он уже не мог двигаться, но у него ещё получилось произнести тихим бесцветным голосом:
– Не по правилам!…
Учитель видел, как Марика помогла Джулиану подняться с пола. Кукловод удивлённо осмотрел поле брани и что-то сказал Марике. Они громко рассмеялись.
Джулиан ещё некоторое время смотрел на уснувших от колдовских чар Марики противников. Затем прошёл к Донателло и взял его на руки. Марика подошла к нему и заботливо укрыла черепашку своим зелёным пледом.
Они, не оглядываясь больше, вышли из комнаты, унося Дона с собой.
Глава 21. Долби-Платан
Прошла ровно неделя с той поры, когда Фыр Гаубиц слушал разговор двух странных джентльменов в подземном городе.
Этот день выдался ненастным. Было тепло, ветрено, и шёл противный нескончаемый дождь, который превратил сугробы в грязноватую студенистую массу. Машины, которые проезжали и нещадно обрызгивали талой водой прохожих, были все одного цвета – грязного.
В одной из таких машин спешил на дежурство молодой врач психиатрической клиники доктора Суаппа Дэвид Познянски. Он не привык особо смотреть на прохожих, которые нет-нет да и попадали под брызги, летящие из-под его оранжевого «фольксвагена». Дело в том, что доктор Познянски хронически опаздывал. Если бы у него было время и деньги, чтобы заниматься исследовательской работой, он бы вычислил в конце концов этот вредный вирус, который, попав в организм, заставляет человека опаздывать даже на свидание с любимой девушкой. О да! Дэвид был непоколебимо убеждён в том, что корень его проблем – в ма-а-аленьком таком микроскопическом червячке-вирусе. А как иначе?
А сегодня доктор Познянски опаздывал просто катастрофически. Дежурство его уже началось. И сейчас напарник, наверное, клянёт Дэвида на чём свет стоит. О, если бы не эти маленькие червячки!
Познянски начал нервничать давно, в полной мере сознавая, к чему это может привести на такой перегруженной трассе, как Пятьдесят Седьмая авеню. В данный момент он уже не нервничал. Он был просто взбешён. Прохожие, которых окатывала вода из-под колёс «Фольксвагена», кричали ему вслед всякие обидные слова. Но Дэвид не воспринимал их: он наклонил над баранкой бледное лицо, обрамлённое аккуратной бородкой, и гнал вовсю. Если бы на его пути сейчас встретилась пробка из автомобилей, он бы просто врезался в неё от отчаяния на полной скорости… Может, Дэвид Познянски, сам того не подозревая, был редким счастливчиком – ни одной пробки (что было весьма необычным в такое время) он не встретил. И потому молодой врач-психиатр опоздал на дежурство всего-то на полчаса с небольшим. Могло быть и похуже…
…Он влетел на третий этаж, на ходу застёгивая халат. У лестничной клетки висела стеклянная вывеска: «Патологическое отделение». Здесь, в этом отделении и хозяйничал Познянски по шесть часов ежедневно, включая праздники.
– Ну, что нового? – буркнул он вместо приветствия медсестричке. Та поняла, что Дэвид уже получил нагоняй от своего напарника.
– Ничего хорошего, – с каменным выражением лица произнесла сестричка. – Двое из группы «мaрионеточников» эту ночь не спали. Они выли, как бешеные собаки.
– Фамилии! – требовательно произнёс доктор.
– Фамилии все те же, – ответил ему унылый бесцветный голос, – Фредрикссон и Паркер.
– Вы свободны, – раздражённо фыркнул Познянски.
Когда он остался в ординаторской один, лицо доктора сморщилось. До чего неприятное чувство, когда после сурового и обидного выговора надо настраиваться на бесконечные шесть часов грязной, неприятной работы, похожей на ворох несвежего казённого белья! Что там ещё удумали эти два Пиноккио – Роджер и Долби? Обычно они тихо-мирно приседали днями напролёт. Каждый в своей палате. Только в последние дни эти парни стали шуметь и подавать всякие реплики.
– Смотрите! – доносилось из палаты Фредрикссона, – я крепок и сух, как корабельная мачта! Мои ветви прочны и гибки! Я могу сгодиться только для самого лучшего из кораблей, который войдёт в новую гавань, чтобы бросить там якорь!
Такого бреда Дэвид Познянски не слышал за все годы своей работы. Он физически ощущал, как голова идёт кругом, словно после большой потери крови, стоит только услышать эту горячечную болтовню… Примерно в том же ключе работал и директор (надо думать, бывший) одной из крупнейших телекомпанией. «Я – большой раскидистый платан!», «Моя крона растёт и шумит на ветру!», «О, как скрипят мои ветви в бурю!»…
Идиоты. Хотя, что самое подозрительное, какой-то скрип и вправду раздаётся из палаты директора.
– Ладно, – сказал себе доктор Познянски. – Хватит терзаться. Пора за работу.
Он решил первым делом навестить мистера Паркера. Тот вчера был очень беспокоен. Дэвид открыл полочку для документов и достал оттуда историю его болезни. Пробежав её глазами, доктор вздохнул и, широко распахнув ногой дверь ординаторской, вышел в коридор.
– Приём, приём, – несколько раз повторял он во время утреннего осмотра. Доктор вскидывал на Брюшного Типа свои стальные глаза и к чему-то присматривался. Это не нравилось Долби. Хозяин хочет поговорить с ним с глазу на глаз. Третий – лишний, ясно, мистер доктор?
После завтрака сеанс связи всё-таки состоялся. Ну, Хозяин, конечно, мастак! Как он здорово все придумал! Теперь Паркеру недолго осталось томиться в этих душных стенах. Скоро он сможет выбраться на волю!
За эти дни, начиная с визита Санта-Клауса, Брюшной Тип почти превратился в дерево. Так, по крайней мере, ему казалось. Он чувствовал сначала, как стремительно деэволюционирует, то есть, выражаясь нормальным языком, движется назад в своём развитии. За считанные часы он успел почувствовать много странного и непонятного. То он чувствовал себя переселенцем из Старого Света, обтёсывающим бревна для строительства нового форта где-то среди голой прерии. То он вдруг видел на себе плохо обработанные шкуры и длинный меч и ощущал под ногами волнение, будто находился, на палубе корабля. Он ещё чувствовал на губах горький солёный привкус моря, когда оказывался среди жарких песков, абсолютно голый, с какой-то допотопной мотыгой в руках. Потом шли смутные видения дикого бескрайнего леса и чудовищ, притаившихся за каждым стволом. Так он в обратной последовательности пережил заново жизни всех своих предков. Он узнал, что произошёл не от обезьяны, а от косматого пещерного медведя, который, кстати, очень любил этими обезьянами питаться…
Но до пещерного медведя, как оказалось, он был ещё деревом. «Вот это – самое то», – так туманно сформулировал для себя весь букет приятных ощущений Долби Паркер. Хозяин, который терпеливо вёл его за руку по трудному и опасному пути, дал ему понять, что все эти превращения – неспроста. За ними последует нечто важное.
– Это Нечто – твоя главная задача, – не уставал повторять Хозяин.
Брюшной Тип ждал того дня, когда сможет с честью выполнить свою ответственную задачу. Он долго ждал. Может быть, слишком долго, потому что в один прекрасный день за ним приехали люди в зелёной хлопчатобумажной униформе и забрали с собой. Ну до чего же они кажутся маленькими высокому раскидистому платану! Долби хотел отхлестать их своими могучими ветвями, но Хозяин сказал:
– Не суетись. Твои ветви нам ещё пригодятся. Я тебя не оставлю.
Ни один листик не шелохнулся на Долби Паркере. Он дал себя увезти тем людям.
И вот теперь всё стало на свои места.
– Я жду тебя сегодня ближе к вечеру, Долби. Настал твой час. Ты посетишь сегодня место, которое навсегда станет твоей родиной.
– Куда мне идти? – прошелестел Брюшной Тип.
– Куда глаза глядят, – улыбнулся в ответ Хозяин. – Ты не заблудишься.
«Ближе к вечеру»… Долби каждый день разминал свои ветви, чтобы быть готовым к ответственному заданию, которое, может статься, потребует от него силы и упорства. Но все равно какая-то непонятная тревога не покидала его последние дни. Хозяин, конечно, все продумал – лучше некуда. Долби Паркер запустит в землю свои крепкие корни. Замечательно. Но почему же, почему его ветви скрипят, как во время страшной бури?
…Наконец это время наступило.
– Уже почти вечер, – раздражённо сказал доктор Дэвид Познянски. – Почему вы не ложитесь отдыхать?
Долби Паркер, прищурившись и вплотную приблизив лицо, посмотрел на этого крохотного человечка. Да-а-а, как всё-таки он мал, этот Доктор Познянски. Когда он, Долби, подрастёт ещё немного, он перестанет в упор замечать такую мелкоту.
– А сейчас ровно «почти вечер» или без пяти минут? – поинтересовался Паркер.
Доктор позеленел, но вызвать этим дешёвым трюком расположение у Долби-Платана – нетушки. Не так-то прост Долби.
– Так я, простите, не расслышал, – повторил свой вопрос Брюшной Тип.
– Ровно, – испуганно ответил Познянски и попятился к выходу.
– Ну, тогда мне пора, – Тип одёрнул на себе костюм и направился к выходу.
– Вы куда? – вытаращил глаза доктор.
– Это секрет, мистер Познянски, – сдержанно ответил больной. – Я не волен об этом распространяться.
Он пошёл, гордо неся свою крону. Дэвид Познянски бежал рядом, что-то выкрикивая и причитая. Но Паркер его просто не замечал.
Вскоре на горизонте появилось несколько здоровенных санитаров. Они ухмылялись и медленно шли навстречу. «Ха! – подумал Тип, – жалкие букашки, куда же вы прёте?» Он шёл на них, будто не замечая. Вот один из санитаров раздвинул в стороны руки.
– Твоих рук слишком мало, – заметил, не снижая темпа, Долби. – Мой ствол слишком широк для тебя, малыш. Его толщина – шесть обхватов.
Санитар только дёрнулся, когда Долби Паркер с хрустом подмял его под себя и пошёл дальше. На секунду перед взором Долби мелькнуло перекошенное болью и страхом лицо. Второй санитар, визжа и воя, убежал по запасной лестнице. Доктор Познянски, спрятавшись под столом, лихорадочно тряс телефон и что-то кричал в трубку.
Этот день выдался ненастным. Было тепло, ветрено, и шёл противный нескончаемый дождь, который превратил сугробы в грязноватую студенистую массу. Машины, которые проезжали и нещадно обрызгивали талой водой прохожих, были все одного цвета – грязного.
В одной из таких машин спешил на дежурство молодой врач психиатрической клиники доктора Суаппа Дэвид Познянски. Он не привык особо смотреть на прохожих, которые нет-нет да и попадали под брызги, летящие из-под его оранжевого «фольксвагена». Дело в том, что доктор Познянски хронически опаздывал. Если бы у него было время и деньги, чтобы заниматься исследовательской работой, он бы вычислил в конце концов этот вредный вирус, который, попав в организм, заставляет человека опаздывать даже на свидание с любимой девушкой. О да! Дэвид был непоколебимо убеждён в том, что корень его проблем – в ма-а-аленьком таком микроскопическом червячке-вирусе. А как иначе?
А сегодня доктор Познянски опаздывал просто катастрофически. Дежурство его уже началось. И сейчас напарник, наверное, клянёт Дэвида на чём свет стоит. О, если бы не эти маленькие червячки!
Познянски начал нервничать давно, в полной мере сознавая, к чему это может привести на такой перегруженной трассе, как Пятьдесят Седьмая авеню. В данный момент он уже не нервничал. Он был просто взбешён. Прохожие, которых окатывала вода из-под колёс «Фольксвагена», кричали ему вслед всякие обидные слова. Но Дэвид не воспринимал их: он наклонил над баранкой бледное лицо, обрамлённое аккуратной бородкой, и гнал вовсю. Если бы на его пути сейчас встретилась пробка из автомобилей, он бы просто врезался в неё от отчаяния на полной скорости… Может, Дэвид Познянски, сам того не подозревая, был редким счастливчиком – ни одной пробки (что было весьма необычным в такое время) он не встретил. И потому молодой врач-психиатр опоздал на дежурство всего-то на полчаса с небольшим. Могло быть и похуже…
…Он влетел на третий этаж, на ходу застёгивая халат. У лестничной клетки висела стеклянная вывеска: «Патологическое отделение». Здесь, в этом отделении и хозяйничал Познянски по шесть часов ежедневно, включая праздники.
– Ну, что нового? – буркнул он вместо приветствия медсестричке. Та поняла, что Дэвид уже получил нагоняй от своего напарника.
– Ничего хорошего, – с каменным выражением лица произнесла сестричка. – Двое из группы «мaрионеточников» эту ночь не спали. Они выли, как бешеные собаки.
– Фамилии! – требовательно произнёс доктор.
– Фамилии все те же, – ответил ему унылый бесцветный голос, – Фредрикссон и Паркер.
– Вы свободны, – раздражённо фыркнул Познянски.
Когда он остался в ординаторской один, лицо доктора сморщилось. До чего неприятное чувство, когда после сурового и обидного выговора надо настраиваться на бесконечные шесть часов грязной, неприятной работы, похожей на ворох несвежего казённого белья! Что там ещё удумали эти два Пиноккио – Роджер и Долби? Обычно они тихо-мирно приседали днями напролёт. Каждый в своей палате. Только в последние дни эти парни стали шуметь и подавать всякие реплики.
– Смотрите! – доносилось из палаты Фредрикссона, – я крепок и сух, как корабельная мачта! Мои ветви прочны и гибки! Я могу сгодиться только для самого лучшего из кораблей, который войдёт в новую гавань, чтобы бросить там якорь!
Такого бреда Дэвид Познянски не слышал за все годы своей работы. Он физически ощущал, как голова идёт кругом, словно после большой потери крови, стоит только услышать эту горячечную болтовню… Примерно в том же ключе работал и директор (надо думать, бывший) одной из крупнейших телекомпанией. «Я – большой раскидистый платан!», «Моя крона растёт и шумит на ветру!», «О, как скрипят мои ветви в бурю!»…
Идиоты. Хотя, что самое подозрительное, какой-то скрип и вправду раздаётся из палаты директора.
– Ладно, – сказал себе доктор Познянски. – Хватит терзаться. Пора за работу.
Он решил первым делом навестить мистера Паркера. Тот вчера был очень беспокоен. Дэвид открыл полочку для документов и достал оттуда историю его болезни. Пробежав её глазами, доктор вздохнул и, широко распахнув ногой дверь ординаторской, вышел в коридор.
* * *
Этим утром Долби Паркер почувствовал, что Хозяин хочет поговорить с ним.– Приём, приём, – несколько раз повторял он во время утреннего осмотра. Доктор вскидывал на Брюшного Типа свои стальные глаза и к чему-то присматривался. Это не нравилось Долби. Хозяин хочет поговорить с ним с глазу на глаз. Третий – лишний, ясно, мистер доктор?
После завтрака сеанс связи всё-таки состоялся. Ну, Хозяин, конечно, мастак! Как он здорово все придумал! Теперь Паркеру недолго осталось томиться в этих душных стенах. Скоро он сможет выбраться на волю!
За эти дни, начиная с визита Санта-Клауса, Брюшной Тип почти превратился в дерево. Так, по крайней мере, ему казалось. Он чувствовал сначала, как стремительно деэволюционирует, то есть, выражаясь нормальным языком, движется назад в своём развитии. За считанные часы он успел почувствовать много странного и непонятного. То он чувствовал себя переселенцем из Старого Света, обтёсывающим бревна для строительства нового форта где-то среди голой прерии. То он вдруг видел на себе плохо обработанные шкуры и длинный меч и ощущал под ногами волнение, будто находился, на палубе корабля. Он ещё чувствовал на губах горький солёный привкус моря, когда оказывался среди жарких песков, абсолютно голый, с какой-то допотопной мотыгой в руках. Потом шли смутные видения дикого бескрайнего леса и чудовищ, притаившихся за каждым стволом. Так он в обратной последовательности пережил заново жизни всех своих предков. Он узнал, что произошёл не от обезьяны, а от косматого пещерного медведя, который, кстати, очень любил этими обезьянами питаться…
Но до пещерного медведя, как оказалось, он был ещё деревом. «Вот это – самое то», – так туманно сформулировал для себя весь букет приятных ощущений Долби Паркер. Хозяин, который терпеливо вёл его за руку по трудному и опасному пути, дал ему понять, что все эти превращения – неспроста. За ними последует нечто важное.
– Это Нечто – твоя главная задача, – не уставал повторять Хозяин.
Брюшной Тип ждал того дня, когда сможет с честью выполнить свою ответственную задачу. Он долго ждал. Может быть, слишком долго, потому что в один прекрасный день за ним приехали люди в зелёной хлопчатобумажной униформе и забрали с собой. Ну до чего же они кажутся маленькими высокому раскидистому платану! Долби хотел отхлестать их своими могучими ветвями, но Хозяин сказал:
– Не суетись. Твои ветви нам ещё пригодятся. Я тебя не оставлю.
Ни один листик не шелохнулся на Долби Паркере. Он дал себя увезти тем людям.
И вот теперь всё стало на свои места.
– Я жду тебя сегодня ближе к вечеру, Долби. Настал твой час. Ты посетишь сегодня место, которое навсегда станет твоей родиной.
– Куда мне идти? – прошелестел Брюшной Тип.
– Куда глаза глядят, – улыбнулся в ответ Хозяин. – Ты не заблудишься.
«Ближе к вечеру»… Долби каждый день разминал свои ветви, чтобы быть готовым к ответственному заданию, которое, может статься, потребует от него силы и упорства. Но все равно какая-то непонятная тревога не покидала его последние дни. Хозяин, конечно, все продумал – лучше некуда. Долби Паркер запустит в землю свои крепкие корни. Замечательно. Но почему же, почему его ветви скрипят, как во время страшной бури?
…Наконец это время наступило.
– Уже почти вечер, – раздражённо сказал доктор Дэвид Познянски. – Почему вы не ложитесь отдыхать?
Долби Паркер, прищурившись и вплотную приблизив лицо, посмотрел на этого крохотного человечка. Да-а-а, как всё-таки он мал, этот Доктор Познянски. Когда он, Долби, подрастёт ещё немного, он перестанет в упор замечать такую мелкоту.
– А сейчас ровно «почти вечер» или без пяти минут? – поинтересовался Паркер.
Доктор позеленел, но вызвать этим дешёвым трюком расположение у Долби-Платана – нетушки. Не так-то прост Долби.
– Так я, простите, не расслышал, – повторил свой вопрос Брюшной Тип.
– Ровно, – испуганно ответил Познянски и попятился к выходу.
– Ну, тогда мне пора, – Тип одёрнул на себе костюм и направился к выходу.
– Вы куда? – вытаращил глаза доктор.
– Это секрет, мистер Познянски, – сдержанно ответил больной. – Я не волен об этом распространяться.
Он пошёл, гордо неся свою крону. Дэвид Познянски бежал рядом, что-то выкрикивая и причитая. Но Паркер его просто не замечал.
Вскоре на горизонте появилось несколько здоровенных санитаров. Они ухмылялись и медленно шли навстречу. «Ха! – подумал Тип, – жалкие букашки, куда же вы прёте?» Он шёл на них, будто не замечая. Вот один из санитаров раздвинул в стороны руки.
– Твоих рук слишком мало, – заметил, не снижая темпа, Долби. – Мой ствол слишком широк для тебя, малыш. Его толщина – шесть обхватов.
Санитар только дёрнулся, когда Долби Паркер с хрустом подмял его под себя и пошёл дальше. На секунду перед взором Долби мелькнуло перекошенное болью и страхом лицо. Второй санитар, визжа и воя, убежал по запасной лестнице. Доктор Познянски, спрятавшись под столом, лихорадочно тряс телефон и что-то кричал в трубку.