Я посмотрела в окно. Из Машкиного кабинета открывался замечательный вид на Старый Арбат с его неспешной жизнью.
   – Он вроде не такой, – я попыталась оправдать Мишу перед подругой.
   – Ой, ты тоже втюрилась!
   – Ты же сама говорила, что он хороший, и агитировала меня отправиться к нему на свидание?
   – Свидание еще не любовь, а так – разведка боем!
   – Я бы на тебя посмотрела! Он как взял меня в охапку, так я и растаяла! Настоящий медведь!
   – Не годится! У высоких мужиков члены большие! Ё! – Машка сощурилась, разглядывая что-то на экране. – В Киеве стоимость квадратного метра элитки от Москвы несильно отстает. Или ты любишь большие?
   – Маша? Ты это о чем? Какая элитка в Киеве? Какие размеры? Ты с ума сошла!
   – Нет, мать, я с ума не сошла. Мы когда сегодня тусили с олигархом Пашей, я его развела на покупку недвижимости в Киеве.
   – Как? – удивилась я предприимчивости подруги.
   – А так! То да се! Сказала, что я с Украины. Поговорили про наши революции, и я сказала, что сейчас очень модно вкладываться в украинскую недвижимость. Блеснула знанием индексов инвестиционной привлекательности и сказала, что должна понимать, что моя родственница Наташа имеет дело с серьезным человеком, который делает серьезные дела. А не всякие шуры-муры по Сардиниям! Так он сам мне предложил съездить и начать переговоры на предмет покупки какого-нибудь симпатичного жилья. Может, он пудрит мне мозги, но дорогу и гостиницу оплачивает.
   – Ну ты и проныра!
   – Едем? – Машка невинно похлопала ресницами.
   – Куда? – спросила я скорее для проформы, так как уже поняла, что в Киев мы едем вместе.
   – В Киев. Завтра – воскресенье. Столичный экспресс в 23:23. В понедельник утром мы там. Три дня в гостинице «Воздвиженская» на Андреевском спуске. В четверг или пятницу обратно в Москву на том же экспрессе.
   – А Наташа? – Я не понимала, куда Машка собиралась упрятать девушку.
   – Наташа сегодня вечером летит в Сургут к маме. На побывку, так сказать. Она неплохая девка, но часто ноет, что соскучилась по маме. Пусть ребенок отдохнет.
   – А если я откажусь?
   – Тогда я попрошу Настю прекратить с вами всякое сотрудничество, – как ни в чем не бывало ответила Машка.
   – Машинская, ты грязно играешь, – пожурила я подругу.
   – Самое страшное, что я ничего не могу с этим поделать. И подумай насчет того, что размер имеет значение. – Машинская послала мне воздушный поцелуй.

19

   В воскресенье вечером я и надрывно орущий Кот уже находились на пороге Машкиной квартиры.
   – Голосистый у меня племянничек.
   Машка открыла дверь и тут же вернулась к сбору вещей. Я отпустила Кота гулять по квартире. Прежде чем отправиться изучать территорию, он окинул меня взглядом, в котором ясно читалось: «Предательница!»
   – Как ты думаешь, нам вечерние платья понадобятся? – крикнула Машка из спальни.
   – Маш, это ты у меня спрашиваешь?
   У нас поезд через сорок минут, а ты еще не собрана! – Я вошла в спальню. На кровати лежал ворох одежды, Машка выбирала нижнее белье.
   – Айн момент! Пять минут, и я готова. Белка, возьми мой ноутбук.
   Через пять минут Машинская действительно была готова. До Киевского вокзала мы домчались быстро.
   Не успели мы войти в новенький, пахнущий пластиком вагон, как состав тронулся.
   – Ненавижу поезда, – сказала Машка, доставая из саквояжа ярко-красную пижаму и теплую шаль, – но тут мы можем познакомиться с интересными мужчинами. Видала? – Машка кивнула в сторону коридора, по которому только что прошел видный молодой человек в спортивной форме сборной Украины.
   – А мне тут нравится, – отозвалась я.
   Этот экспресс не был похож на те поезда, в которых я привыкла путешествовать. В нашем купе, помимо всяких пледов, цветочков и меню из ресторана, был даже плазменный экран, – думаю, что и обычные купе не сильно отличаются от нашего СВ.
   – Да, – согласилась Машка, – тут красиво и туалетом не воняет, но, зная наших людей, страшно представить, во что превратится вся эта красота через год.
   – Машинская, сходи лучше на разведку. Твоя пижама будет неплохо смотреться рядом с сине-желтым костюмом того красавца.
   – Твоя правда. – Машка посмотрелась в зеркало и куда-то ушла.
   Потянувшись к кнопке ночника над кроватью, я увидела на панели комочек жевательной резинки. Возможно, Машка права насчет «наших людей». Вернулась Машка.
   – Ничего интересного. Футболист, глубоко женатый, играет в Италии. В голове только футбол, секс и зарплата. Ничем не отличается от хоккеистов, ватерполистов, боксеров и иже с ними. Хотя, конечно, боксеры более отбитые.
   – Ну и ладно, – мне уже хотелось спать, – нам вот дали иммиграционные карты. Я свою уже заполнила.
   – Может, пойдем в ресторан? – Машка, видимо, спать не хотела.
   – Машинская, давай не будем искать сегодня приключений?
   – Я поняла, ты хочешь погрезить своим Мишей, а твоя лучшая подруга будет, как дура набитая, сидеть у темного окна?
   – Во-первых, он не мой, а во-вторых, нас еще раза четыре разбудят пограничники-таможенники плюс разница во времени. И тогда, скажи, пожалуйста, кто будет тебя завтра утром сковыривать с койки?
   – Ты зануда, Белка. – Машка достала из забавной сумки свой кукольный ноутбук и уткнулась в экран.
 
   Славный город Киев нежился в еще летнем солнце. До Андреевского спуска мы добрались на такси, но дальше пришлось идти пешком, ведь Андреев-ский – пешеходная зона, как Старый Арбат в Москве.
   – А вот и мы, – выдала Машинская у стойки ресепшен, – двухкомнатный номер на фамилию Машинская.
   Гостиница была очень светлой и уютной. Каждая деталь в интерьере выдавала любовь, с которой дизайнер отнесся к своей работе.
   – Какое тут все… конфетное, – сказала Машка, опустившись на диван с кофейной шелковой обивкой, – а все потому, что люди тут живут медленно и со вкусом, а не мельтешат, как в жопу ужаленные.
   – Это, Маш, тебе кажется, потому что ты тут не живешь. На отдыхе все представляется немного по-другому.
   – Я бы попросила. – Машка строго подняла указательный палец. – Мы тут по делу на миллион!
   Выйдя из душа, я обнаружила, что моя деловая подруга спит без задних ног.
   Завтракали мы на открытой террасе, любуясь на город и крыши соседних домов. Солнце припекало, еда была замечательной, и все казалось немного сказочным. Если бы сейчас из маленького окна на крыше вышел Карлсон, помахал бы нам рукой и полетел бы по своим делам, я приняла бы это как должное.
   – Машка, спасибо, что ты меня вытащила.
   – Вэлкам, сестра. Но и ты мне кое-что должна. Сейчас мы пойдем в номер и переоденемся. Сегодня ты будешь играть взбалмошную любовницу олигарха, а я – несчастного маклера, который страдает от твоей тирании и капризов.
   – Зачем? – недоумевала я.
   – Затем, что за эти три дня нам предстоит осмотреть лучшие апартаменты, которые выставлены на продажу в Киеве. Нам их будут активно продавать, но, чтобы не ошибиться, мне надо вызвать огонь на тебя, как на персону, которая якобы принимает окончательное решение. Твоя задача критиковать все, что попадается на глаза. Можешь говорить откровенные глупости – перечить тебе никто не будет. А я должна хладнокровно взвешивать все «за» и «против», а также собирать информацию для отчета.
   – Маша, боюсь, мне это не под силу. – В своей актерской бездарности я не сомневалась.
   – Не боись, я всем буду говорить, что ты самый тяжелый и самый мой сладкий клиент. Белка, прошу, сделай так, чтобы коллеги по цеху меня жалели. Давай немного позабавимся!?
   Я согласилась на эту авантюру и ни капли не пожалела. За два дня мы посмотрели квартир десять. Все они поражали красотой вида из окна, роскошной планировкой и нереальными ценами.
   В уже отремонтированных квартирах мне «не нравился» ремонт, а в квартирах под отделку – отсутствие оного. Где-то вид из окна «портил» дом, который находился в километре от квартиры, а кое-где окна мансарды выглядывали на «неэстетичные» крыши. Я придиралась ко всему, к чему только могла придраться. Эти два дня я активно «играла Лену». Машка была довольна:
   – Ой, не могу! Ха-ха-ха! Как ты это сказала? Зачем мне квартира на Крещатике, если опять будет революция, то я из дома даже за молоком выйти не смогу? Ой, ха-ха! Ну и перлы!
   На третий день мы решили наконец-то просто погулять по городу. Начали мы, конечно же, с Андреевского спуска. Мы купили себе по забавной вышитой тюбетейке, колоритных кукол на подарки друзьям. Машка присмотрела для себя смешные шерстяные носки, на которых было вышито «Правый» и «Левый», а я купила деревянные шпильки для волос, которыми, скорее всего, никогда не воспользуюсь.
   – Интересно, а что это за лестница? – спросила Машка у продавца глиняных фигурок, указывая на крутую кованую лестницу, которая пряталась между домами и вела куда-то в небо.
   – Та то на смотрову площадку, – нараспев сказал мужчина.
   Не откладывая дело в долгий ящик, мы отправились на смотровую площадку. Узкие железные ступеньки казались бесконечными. Где-то на третьем пролете Машинская пообещала бросить курить, а на пятом внесла рациональное предложение построить тут подъемник для туристов. Когда же мы все-таки преодолели путь, то были сторицей вознаграждены за свои мучения. Киев, как плавленый сыр, растекался по зеленым холмам. Золото церковных куполов и синева Днепра застыли под голубым небом. Ощущение покоя и какой-то вековой безмятежности царило в этом благословенном городе.
   – Лепота! Ой, а что это там?
   Машка указала на узенькую улочку с двухэтажными и трехэтажными домиками, которая пряталась в кронах деревьев. Все они были разными и из-за ярких фасадов больше походили на пряники, нежели на человеческое жилье. Часть домов была уже готова, а часть только достраивалась.
   – Ну, тихушники! А про эти таун-хаусы ни одна падла не заикнулась!
   Машка тут же набрала кому-то и, не стесняясь в выражениях, рассказала, какую выволочку ей устроила клиентка за то, что ей не показали переулок рядом с Андреевским спуском.
   – Все, через два часа мы идем смотреть эту улицу для Барби!
   Вниз Машка спускалась уже в более благодушном настроении.
   – Я только одного не понимаю, откуда эти белые надписи на столбах? Тут что, всем, кто поднимается, выдают по фломастеру? Зачем уродовать старинную лестницу своими «Вася и Петя еблись тут 24 мая 2005 года», а? Эта лестница тут была сто лет и будет еще лет сто, а эти придурки пришли, нагадили и ушли! Ни уму, ни сердцу! Белка, скажи?!
   – Маш, все, что мы можем, это купить банку краски и покрасить эту лестницу заново. Но зачем возмущаться, если ты ничего изменить не можешь?
   – Белка, а это идея. Мы ее покрасим! – Машка была в восторге от перспективы восстановить первоначальный вид лестницы.
   – Нас заметут в милицию и посадят на пятнадцать суток. Тогда ты будешь махать кисточкой две недели на благо киевской мэрии. Правда, о приобретении недвижимости ты должна будешь забыть. – Я представила Машинскую в ее красной пижаме и в пилотке из газеты, размахивающей огромной малярной кистью где-нибудь на окраине города.
   – Действительно интересно! Это было бы законно? – Если Машка вбивала себе что-нибудь в голову, отговорить ее было сложно.
   – Девяносто девять из ста, что незаконно. Пошли в гостиницу – нам надо переодеться. – Мои слова немного остудили пыл Машинской, мы устало побрели в Воздвиженскую…
   Машка выбирала для меня одно из своих вечерних платьев, сама же собиралась надеть строгий брючный костюм.
   – Маша! Ты что? Кто же в вечерних платьях квартиры смотрит? – Моему возмущению не было предела.
   – Белка, да-ра-гая мая! – протянула Машка с интонацией «моей прекрасной няни». – За долгие годы моей серой маклерской деятельности я и не такое делала! Начиная с того, что я синхронно показывала жене и любовнице один и тот же дом, который облюбовал «их» милый, заканчивая тем, что документы на квартиру одна барышня подписывала в подвенечном платье. Она хотела купить квартиру на свое имя за деньги будущего мужа, но ДО свадьбы. Балбес упирался и денег дал только в канун торжества. Ему и в голову не приходило, что сделку можно провести в женском туалете ЗАГСа.
   – Ладно, только дай мне что-нибудь поприличнее, – согласилась я. Вникать в хитроумные комбинации не было времени.
   – Это самое приличное, – сказала Машка, рассматривая на вытянутых руках черное короткое платье на одной лямке с красными маками. – Ладно, пожалею тебя. – Машка извлекла из чемодана кофточку из такой же ткани.
   – Маш, скажи, а когда ты решила устроить этот маскарад с «безумной клиенткой»?
   – В тот самый момент, когда спросила у тебя в Москве, нужны ли нам вечерние платья…
   Мы спустились в холл гостиницы. Гул голосов немногочисленных гостей лобби-бара затих как-то сам собой – причиной были мы. Один из мужчин направился в нашу сторону.
   – Мне и в голову не приходило, что у меня могут быть такие красивые клиентки, – сказал он, не скрывая своего восхищения.
   – Ага, а также вам не пришло в голову показать квартиры в двух шагах от гостиницы, где мы остановились. —
   Я входила в образ.
   – Но-о… – начал было маклер.
   – Изабеллочка, это чистое недоразумение, – защебетала Машка, – самое вкусное, как говорится, на десерт. – Парень посмотрел на Машинскую с благодарностью.
   Через пару минут мы стояли в начале заветной улочки. Кирилл – так звали льстеца – взахлеб нахваливал нам свой товар. Поскольку строительство еще не закончилось, мне приходилось осторожно передвигаться по строительной площадке, чтобы не свернуть себе шею на одиннадцатисантиметровых каблуках.
   – Вам не нравится? – спросил Кирилл у меня. Видимо, он принял мою сосредоточенность за недовольство.
   – Изабелла мой самый требовательный клиент, – подхватила Машка, – но и выбирает она всегда самое лучшее.
   Тут же я узнала, что являюсь обладательницей пентхауса в «Алых парусах», дома в Серебряном Бору и виллы в Монако.
   – Неплохо, но эта гря-я-язь, – тянула я.
   – Вы не волнуйтесь, строительство подходит к концу. А вот уже и готовые дома.
   Мы посмотрели два дома на одного хозяина и несколько премиленьких двухуровневых квартир. Я ворчала, чертыхалась и требовала побыстрее вывести меня из «этого безобразия». Кирилл окончательно приуныл. Когда мы вышли из очередного дома, рабочие начали улюлюкать и свистеть. Я сразу же залилась краской. Что-что, а краснеть я за годы жизни в Москве так и не разучилась.
   – Ужас, – вырвалось у меня от смущения.
   – Извините, это же просто рабочие, – извинялся Кирилл.
   – Да, это только рабочие. А где гарантия, что публика, которая здесь поселится, не будет такой же хамоватой. Вот когда я покупала дом в Монако… – уже играла я.
   Машка тут же подхватила:
   – Да-да, с таким хамством я тоже сталкиваюсь впервые, Изабеллочка.
   – Но тут такая стоимость квадратного метра, что это может являться своеобразной гарантией… – начал Кирилл.
   – …что, скорее всего, цену и обсуждать не придется, – процедила сквозь зубы Машка. – Пойдемте, Изабелла, прошу прощения, что привела вас в этот вертеп.
   Бедный Кирилл краснел и бледнел, пока мы под свист и непристойные выкрики преодолели сорок метров до шлагбаума.
   – Йес, – почти крикнула Машка, когда мы уже были в такси.
   – И чего ты такая довольная? – поинтересовалась я.
   – Теперь я его разведу, как котенка. Ты думаешь, зачем я тебя попросила короткое платье надеть? Да на всех стройках мира рабочие улюлюкают вслед любым особям женского пола! Сегодня мы наградили Кирилла пусть маленьким, но чувством вины перед клиенткой. Благодаря этому я и собью цену до той, которая мне нужна.
   – Машка, ты стерва! А если бы рабочие не стали свистеть? – не без восхищения сказала я.
   – Не смеши меня. Мужики везде мужики. Тем более простые работяги! Ничего не поделаешь. В борьбе за денежные знаки свои правила. Кстати, а не отправиться ли нам потом в местное казино?
   – Как хочешь, но для начала я хочу поужинать. – Прыжки по лестницам и стройкам надо было компенсировать чем-нибудь высококалорийным.
   – Именно туда мы и едем.
   Машина выехала на набережную с плавучим рестораном украинской кухни. При виде меню у нас разбежались глаза – хотелось всего и сразу.
   После обильной трапезы я была похожа на сытого удава:
   – Машуль, а может, спать поедем?
   – А фиг тебе! Сама обещала составить мне компанию в казино. Позвони Лесе, спроси, какое заведение сейчас самое модное.
   Самое модное заведение в Киеве называлось «Арена».
   – «Арена», говоришь… – Машка была настроена скептически. – Московские клоунессы на киевской арене? Ладушки, поедем туда.
 
   «Арена» находилась рядом с Бессарабским рынком. Лифт поднял нас на этаж, где находились ночной клуб и казино.
   – Да тут с игровыми аппаратами напряженка. – Машка проходила мимо игровых столов, как генерал делает смотр войску перед битвой. – Консервативный народ эти киевляне. Что ж, сразимся в Черного Джека? Косоротова, ты как?
   – Мне все равно, дорогая. – Оставив Машку у одного из столов, я отправилась исследовать клуб.
   Я поднялась на второй уровень. Огромный зал дискотеки был полупустым. У вертушки стоял ди-джей, немногочисленные пока посетители сидели за столиками. От одной из компаний отделился парень и подошел ко мне.
   – Лялька, твои глаза шо озера! – начал подвыпивший ценитель женской красоты. – Скучаешь, цыпа?
   – Уже нет. – Я попыталась ретироваться в казино, но этот невысокий и щуплый с виду парень крепко ухватил меня за руку. Я оглянулась в поисках помощи и тут же нашла ее в лице охранника.
   – Проблемы? – флегматичным тоном поинтересовался парень в черном костюме.
   – Шеф, никаких проблем! Старую знакомую встретил, а она не признается! – быстро нашелся парень.
   – Первый раз его вижу, и меня подруга в казино ждет. – Охранник недоуменно на нас смотрел, не зная, кому верить. – Молодой человек, – продолжала я, – если вы тут на работе, то работайте – скажите ему, чтобы он меня отпустил!
   – Ладно, ладно! Не кипиши! Уже отпустил. – Парень если и не сидел, то уж точно имел отношение к сообществу, обозначаемому лаконичной аббревиатурой ОПГ.
   – Идите, девушка, – сказал охранник.
   – Сначала нацепят на себя шмотки, что все наружу, а по концовке целок из себя корчат, – кинул мне вслед неудачливый донжуан.
   Я вернулась к столу, за которым играла Машка. Коленки тряслись, во рту пересохло. Я вкратце рассказала ей про неприятный инцидент и попросила ее вернуться со мной в гостиницу.
   – Мы только приехали! Тем более карта пошла, а, как сама знаешь, «поймал мыша – имей не спеша». – Машка с наслаждением затянулась и выпустила в лицо крупье кучерявое облачко дыма. Парень затравленно посмотрел на Машинскую.
   – Маш, это некрасиво – дымить в лицо человеку, – не выдержала я.
   – Первое правило игры: вывести противника из себя! Дыми ему в лицо – он от этого дуреет, – изрекла Машка и обратилась к крупье: – Ничего личного, просто я тут бьюсь за свои средства, а ты за зарплату.
   Парень криво улыбнулся. Я стояла рядом с Машкой, и мне стало казаться, что все мужчины пялятся на мои голые ноги и полуобнаженную грудь.
   – Машулечка, ну пожалуйста, давай вернемся в гостиницу!
   – Белка, не порть мне настроение. Хочешь, я отдам тебе костюм, а сама надену «маки»?
   Машка попросила своего соседа по столу поиграть и на ее боксе, пока она будет отсутствовать. Сделала она это так, что толстенькому мужичку даже в голову не пришло, что Машке можно отказать. В дамской комнате на глазах у удивленных уборщиц мы поменялись одеждой. Облачившись в деловой костюм, я почувствовала себя куда увереннее.
   – Твое счастье, что мы одного роста! Правда, эти туфли сюда не катят, а так, в принципе, хорошо. – Машка оглядела себя с ног до головы в огромном
   зеркале.
   За стол мы вернулись в приподнятом настроении. Машка продолжила игру. Людей в казино заметно прибавилось. Мы заказали по кампари с тоником. Игроки за столом тем временем постоянно менялись. За пару часов они сменились полностью, кроме того самого толстячка, который неотрывно смотрел на Машинскую. Во время перерыва, пока крупье перемешивал карты, мужчина наконец-то набрался смелости и обратился к Машке:
   – Девушка, у вас такая рискованная манера игры. Я видел, как вы уже раз десять выигрывали на двенадцати-тринадцати очках.
   – Мужчина, не учите бабушку кашлять! – заявила подвыпившая Машинская, которая расценила реплику не как комплимент, а как попытку учить ее уму-разуму. – А если хотите познакомиться, так закажите нам по кампари с тоником!
   Здоровячок приободрился и подозвал официантку. Еще через час в казино было не протолкнуться, а наверху бушевала дискотека. Мы с Машкой были уже изрядно навеселе, не отставал от нас и наш новый знакомый Вадим.
   В отличие от Машки, которая не повышала ставки, Вадим играл теперь по максимуму. Но с повышением ставок удача отвернулась от него.
   – Вадик, да ты набухался! – решила вразумить его Машка. – Не играй в таком состоянии.
   Но Вадим был настроен решительно, напоминая молодого упрямого бычка. Он насупленно смотрел на крупье, опрокидывал одну стопку водки за другой и зацикленно твердил: «Еще, еще», на что получал ответ крупье: «Много» —
   и его фишки исчезали из бокса.
   Вдруг Машку кто-то обнял сзади, и знакомый голос произнес:
   – Цыпа! Вот ты где! Ну, здравствуй!
   Я повернулась и увидела «старого знакомого». Парень скользнул взглядом по моему лицу – он меня не узнал. Видимо, он был настолько пьян, что запомнил только платье с маками. Машка тоже повернулась.
   – Здравствуй, здравствуй, х… мордастый! – сказала Машка с угрозой в голосе.
   – Ты шо, метелка, охренела? – сказал парень, который явно не ожидал такого ответа.
   Может, он уже и понял, что девушка другая, но его публично оскорбили. Игроки за столом притихли, крупье прекратил раздачу. Если опустить матерные слова, которые употребляла Бэтээр, суть ее тирады сводилась к тому, что неправильно мешать порядочным девушкам культурно отдыхать в приличном заведении, а тем более отвлекать их от игры, прикасаясь к драгоценному телу своими давно не мытыми руками. Это слышали все рядом сидящие. Наиболее дальновидные отошли в сторону. Парень пару секунд переваривал сказанное, а потом занес руку над Машкиным лицом. На лице Машинской не дрогнул ни один мускул, а его нахальное выражение как бы провоцировало: «Давай, ударь! А потом я покажу тебе бои без правил!» Но этому не суждено было случиться – крепкие охранники оттащили парня в сторону. Машка повернулась к столу.
   – А теперь себе, – обратилась она к крупье как ни в чем не бывало.
   Вадик, которого, как мы думали, мы уже потеряли, вдруг сказал:
   – Девочки, давайте позавтракаем, а потом я вас с охраной домой отправлю.
   – О, у нас появился рыцарь без страха и упрека?! – съязвила Машинская. – Ладно, поехали отсюда!
   Когда мы подошли к машинам Вадика, Машка выдала:
   – Я так понимаю, ты местный олигарх… То есть: женат, охрана, джипы, завтрак,
   а после траха ювелирный магазин?
   Вадик стоял и смотрел на нее в полной растерянности.
   – Чего удивляешься? Или я что-то упустила? Мы, кстати, не проститутки, если что, – Машка произнесла это с вызовом и слегка заплетающимся языком.
   Мне было неудобно за подругу и за всю эту ситуацию. Неожиданно Вадик сказал:
   – Бедная девочка! Чего ты дерганая такая? Я просто хотел, чтобы вы без приключений домой попали, ну и позавтракать по дороге. Я бы вас и к себе пригласил, но временно живу в гостинице. Не хотел, чтобы ситуация двусмысленная получилась.
   – Извини, – Машка вся как-то обмякла, – на меня как на человека мужики обычно не смотрят. Тем более в Москве.
   – То-то я слышу, говор у вас не местный. А где вы остановились?
 
   – А все-таки в нем что-то есть, – мечтательно сказала Машка, когда мы проснулись в своем номере. – Редкий мужик может охмурить двух баб и не воспользоваться ни одной.
   – Маш, а с чего ты взяла, что он и меня охмурил? – спросила я.
   – Белка, я видела, как ты на него смотрела.
   – Никак я на него не смотрела! Правда, ситуация была необычная: две девушки и мужчина, раннее утро в чужом городе, завтрак при свечах, алкоголь и разговоры, разговоры, разговоры… Я была заинтригована.
   – Только пить ему во время игры не следует, а так полный порядок. Хм, такой пушистый мужчинка… – Машка потянулась и застыла в картинной позе.
   – Это он с виду такой положительный, но ведь должен у него быть свой «скелет в шкафу».
   – Белка, мы его больше не увидим. Давай питать иллюзию, что идеальные мужчины существуют. Как это греет душу!
   – Ты ненормальная. Люби людей реальных, а не фантомы, которых ты сама же и создаешь в своем воображении.
   – Ага, любить, как ты своего Мишу!
   И вообще, Белка, что есть нормальность? Нормальность – есть адекватность ситуации. Если живые реальные мужики причиняют мне боль, то вполне нормально, что я пытаюсь этого избежать, создавая себе, как ты говоришь, фантомов. Но я это контролирую. Идеальные образы – моя отдушина. И я не собираюсь превращаться в такую колючку, как ты, и подпускать к себе мужиков раз в пятилетку.
   – Не раз в пятилетку, – обиделась я.
   – Обижаешься? Значит, я в точку попала! Тем не менее я готова к нормальным человеческим отношениям и прекрасно понимаю, что романтика иногда не имеет никакого отношения к браку. А вот ты живешь бабушкиными убеждениями, что брак должен быть по любви. Да пойми ты, если надеяться на судьбу, твое участие в образовании семьи сводится практически к нулю. Твой единственный сам тебя встретит, дофантазирует те качества, которых в тебе отродясь не было, сделает предложение и потащит к алтарю.