Бирн Роберт. Плотина

   – Почему я должна иметь это в виду, скотина, – сказала Джанет. – Я же не собираюсь сообщать о катастрофах с плотинами каждый день!
   В трубке возник женский голос:
   – По какому городу вам нужна служба справочной помощи?
   – По всей вероятности, Сакраменто, но, может быть, и Лос-Анджелеса.
   – Для связи со службой справочной помощи в Сакраменто наберите номер 916-555-1212.
   – Я это знаю. Возможно, у управления штата, которое мне нужно, есть какой-нибудь филиал здесь.
   – О каком управлении речь?
   – Я не знаю наверняка. Я хочу сообщить о надвигающейся катастрофе плотины. О неминуемой катастрофе плотины.
   – Как бы это звучало по буквам?
   – Ну, в любом случае это начинается с "Н". Кому передать это сообщение?
   – Из служб штата, начинающихся на букву "Н", у меня есть «Невосприимчивость к болезням» и «Наследственное налогообложение».
   – А как насчет буквы "К", катастрофа? У штата нет чего-нибудь такого, что называлось бы службой катастроф?
   – "К", как в имени «Карл»? У меня есть «Комитет школ по диагностике детей с неврологическими заболеваниями» и «Комитет штата по контролю над стоматологами».
   – Я полагаю, мне лучше попробовать позвонить в Сакраменто.
   – А эта плотина в Сакраменто?
   – Нет. Благодарю вас за вашу помощь. Не знаю, откуда только телефонная компания добывает таких прекрасных людей для работы в такое раннее время.
   – Если вам не удастся найти службу штата, которая вам нужна, наберите номер 916-322-9900.
   – Это номер справочной службы штата?
   – Он тут просто записан с пометкой: «Если вам не удастся найти службу штата, которая вам нужна».
   – Огромное вам спасибо. О, Бог мой!
   Оператор в Сакраменто напомнила Джанет, что большинство служб штата в конце недели закрыты, но даже и в будни они в половине шестого утра еще не работают.
   – Но должно же быть что-то открыто в учреждениях штата, кроме вас.
   – Очень немногое.
   – Назовите хоть одно.
   – Комната ночных сторожей.
   – Не годится. Что еще?
   – Служба экстренных ситуаций.
   – Это оно! Это именно то, что нужно. Я хочу сообщить об экстренной ситуации. Большая плотина рушится, и я полагаю, кому-нибудь там у вас, быть может, захочется что-либо предпринять по этому поводу. К примеру, унести ноги.
   – Вы, кажется, говорите несерьезно.
   – Я чертовски серьезна! Я еще и раздражена. Я уже пять минут звоню по телефону и все еще не могу пробиться хоть к кому-нибудь. Самая крупная плотина в стране в ужасной опасности, и я не могу выяснить, кому об этом надо сообщить.
   – Так, хорошо, я свяжу вас со службой экстренных ситуаций.
   – Превосходно.
   – Тут есть номера по угрозе радиации, землетрясениям, внезапной войне, ну, и так далее.
   – Все что угодно! Быстрее!
   Послышалось жужжание, а следом за ним серьезный голос, быстрый и чрезвычайно деловой:
   – Служба экстренных ситуаций. Хоукинс.
   – Я звоню, чтобы сообщить о разрушающейся плотине. Я туда попала?
   – Разумеется, да. Вы на горячей линии по утечке бензина.
   – Прорвалась плотина в ущелье Сьерра. Саттертон должен быть немедленно эвакуирован.
   – Вы звоните с плотины?
   – Нет, из Санта-Моники.
   – Это Южно-калифорнийский центр контроля над катастрофами?
   – О Господи! Я порой думаю о себе что-то в этом роде, это так, но в данный момент я просто частное лицо, пытающееся предупредить вас о протекающей плотине.
   – Все плотины протекают, леди. Как вы попали на горячую линию утечки бензина?
   – Вы не могли бы забыть об этом. Бога ради?
   – Вы находитесь на большом расстоянии от ущелья Сьерра. У вас был какой-то вещий сон, что ли?
   Джанет вдохнула и выдохнула сквозь стиснутые зубы, прежде чем ответить.
   – Один инженер с этой дамбы позвонил мне и попросил, чтобы я поставила на ноги власти штата. Он сказал, что вода прорвалась в дренажные галереи и теперь только вопрос времени, когда она проложит себе путь через всю насыпь.
   – Было очень мило с его стороны позвонить именно вам. Забавно, что он не позвонил нам. Или в полицию.
   – Он не позвонил в полицию, потому что... потому что полиция позвонила ему. Там у всех руки сейчас заняты, как вы не понимаете? У этого инженера было время только для одного звонка, поэтому он и попросил меня поднять тревогу.
   – Извините, но эти вещи так не делаются. Я не собираюсь давать приказ об эвакуации и мобилизовывать службы контроля над катастрофами по предложению домохозяйки из Санта-Моники, которой плохо спится. Я полагаю, вы неудачно шутите, и вежливо прошу вас отключиться от горячей линии по утечке бензина.
   – Я никакая не домохозяйка, и насрать мне на вашу горячую линию по утечке бензина! Хотите сказать, что не собираетесь вообще ничего предпринять? Для какого тогда хрена нужна ваша служба экстренных ситуаций? Дождетесь, что об этом узнают газеты!
   – Скажите вашему инженеру, чтобы он известил местные официальные власти, а в данном случае это управление полиции Саттертона или управление шерифа округа Каспар. Местные власти оценят эту просьбу и предпримут необходимые действия. Возможно, свяжутся с нашей службой, чтобы усилить функции штата по предупреждению и координации действий.
   – Мой инженер не известил местные официальные власти, – рассерженно закричала Джанет, – потому что местные официальные власти хотят зубами вцепиться ему в задницу! Что до вашей задницы, то ее придется бинтовать, если хоть что-нибудь не предпримете!
   – Мне не нравится, когда такими выражениями пользуется дама.
   – Тогда ты просто свинья сраная и тупой кретин заодно, и пошел ты вообще в задницу!
   Джанет швырнула трубку и в ярости принялась носиться по квартире, проклиная власти штата Калифорния, службу экстренных ситуаций и жестокий рок, который подсунул в ее жизнь Фила Крамера. После нескольких минут неистовства села и набрала следующий номер из списка, дав себе зарок никогда больше не связываться с мужчиной, который все принимает так близко к сердцу. Прислушиваясь к сигналам звонка, решила несколько переменить тактику, поскольку чистая правда, по всей видимости, была недостаточно убедительна.

Глава 23

   Уизерс пристально наблюдал, как Риггс пробегает мимо окон диспетчерской и останавливается у дверей, возясь со своими ключами. Зазвонил телефон, и Уизерс автоматически ответил на звонок. Это был Леонард Митчелл, подрядчик.
   – Да, мистер Митчелл, спасибо, что перезвонили. Вы не могли бы подождать секунду?
   Риггс, задыхаясь, ворвался в комнату.
   – Вода... вода просачивается из входа в галерею D... Надо ее перекрыть... Вода бежит в турбинные колодцы. Перекрывай все...
   Он побежал к главному щиту управления и принялся дергать выключатели. Уизерс прыгнул за ним и сграбастал его руку.
   – Ты что же делаешь? Мы не можем перекрыть... Я же должен начать давать дополнительные сорок мегаватт для...
   – Вода...
   – Ну, что вода? О какой воде ты говоришь? Риггс показал на телеэкраны мониторов.
   – Об этой воде. Я надеюсь, мы еще сможем спасти генераторы... Когда Уизерс посмотрел на экраны, настала его очередь задохнуться. Поток воды толщиной сантиметров в тридцать лился из дверного проема, растекаясь по полу турбинного зала. Пока он ошеломленно наблюдал за этим, начал ритмически подавать голос какой-то гудок.
   – А вот и предупредительная сирена, – сказал Риггс, манипулируя рычагами управления, которые должны были остановить массивные роторы генераторов. – Помоги мне, что ж ты?
   – А где Купер?
   – Он в туннелях, смотрит, не удастся ли определить, откуда поступает вода.
   Уизерс тяжело сглотнул.
   – Плотина рушится. Вот это-то Крамер и говорил.
   – Послушай, – резко отпарировал Риггс. – Вода просачивается в турбинный зал. Это все, что мы знаем. Возможно, какое-то повреждение в линии стока. Возможно, какая-то трещина в защитном блоке со стороны верхнего бьефа. Вроде той, что была у нас лет пять назад. А может, в граните береговых опор. Да может быть десяток причин, которые вовсе не означают, что плотина рушится. Мы должны все перекрыть и разобраться, в чем причина. Давай-давай, надо работать.
   Уизерс кивнул и поднял трубку телефона.
   – Мистер Митчелл? Нам нужны от вас двенадцать человек и насосы. Подтяните все, какие есть на вашем строительном дворе, к нам сюда через южную сторону смотровой площадки. Можете это сделать?
   – У нас есть несколько небольших. А у вас там много воды? До меня дошли слухи, что вроде плотина рушится, а?
   – Нет-нет, с плотиной ничего не случилось. Вода поступает на электростанцию, и нам надо справиться с нею, пока она тут чего-нибудь не испортила. Думаем, дело вот в чем: все три наших насоса остановились одновременно... Что? Сирена? Так это предупреждение о том, что что-то не в порядке с дренажной системой. А вода у нас поступает со скоростью... Ух ты... ноль три кубометра в секунду. Сможете с этим справиться?
   – Ну, я пригоню к вам нескольких человек и оборудование, и мы с этим разделаемся. А как собираетесь оплатить?.. Стоимость работы плюс пятнадцать процентов... или как? Я же должен оформить по расценкам работы в выходные дни, вы ведь знаете.
   – Пока просто ведите записи, мистер Митчелл, держите это в секрете, пока не узнаем, с чем столкнулись. Мы не хотим паники.
   – Понимаю. Ну, я начинаю действовать.
   Уизерс показал Риггсу на ряды бездействующих измерительных приборов. Все соединенные с отсеками насыпи ниже уровня генераторного зала явно отключились.
   – Господи, – мрачно произнес Риггс, – да мы так и в самом деле ничего не узнаем. И никакой возможности определить, что там творится. Вода, должно быть, просочилась в силовой узел турбинного водовода и все там отключила.
   Их разговор перебил Купер. Он сильно покраснел, тяжело дышал, одежда промокла насквозь.
   – Я добрался до пересечения с главной магистралью, – сказал он, упав в кресло. – Потом свет отключился, потому и вернулся. Не смог разобрать, вода поступает из заборного канала или из колодца в нижней галерее. А может быть, и нижние туннели, и лестничный колодец тоже затоплены? Хотя это и кажется невозможным.
   Риггс снял со стеллажа комплект инженерных чертежей и развернул их на столе. Он переворачивал листы, пока не добрался до поперечного разреза насыпи, включая заборно-вентиляционный канал.
   – Бьюсь об заклад, этот сопляк сделал что-то, когда носился там без присмотра. Может быть, ухитрился открыть затвор одного из водовозов и запустил водохранилище внутрь?
   – Может быть и так, – кивнул Купер, а потом тревожно покачал головой. – Если так, нам придется понизить уровень водохранилища до этого водовода, чтобы закрыть затворы. Это займет целую неделю. Водным округам и службе ГЭС здорово понравится.
   – Мы же тогда будем все выглядеть как компания затраханных клоунов, – застонал Уизерс. – Особенно я.
   – Ты не мог бы выключить эту проклятую сирену? – спросил Купер. – Она меня с ума сводит.
   Уизерс отсек ток от сирены. В диспетчерской повисло тяжелое молчание. Когда прекратилась выработка электроэнергии, и генераторы замерли, не слышалось даже обычного стрекота работающих электроприборов.
   – Так, – сказал Уизерс, глядя на Риггса и Купера, – а вы не считаете, что мы обязаны сообщить шерифу и начальнику полиции о свалившейся на нас беде?
   – Пока не стоит, – возразил Риггс. – Может быть, с насосами Митчелла сумеем осушить, и все будет спокойненько.
   – Но как же нам удастся это спокойненько, – спросил Купер, – если мы отключили всю станцию? Думаю, надо предположить самое худшее.
   – Позвони Рошеку, – предложил Риггс, – и спроси, что он хочет, чтобы мы сделали.
   – Только не я, – отказался Уизерс. – Не собираюсь подставиться, чтобы он сожрал меня с потрохами. – Ну, тогда Болену.
   – Он сейчас летит в своем самолете сюда, чтобы взять под опеку Крамера.
   Риггс пошел к двери.
   – Включи телефоны в кабинетах. Я позвоню в Окленд, в Центр авиасвязи. Не смогут ли они связаться с Боленом по радио.
   – Давайте позвоним и в полицию, как раз будет кстати, – сказал Купер.
   Риггс с этим не согласился, настаивая, что решение должен принять Болен. Когда Риггс вышел из комнаты, Купер снова принялся убеждать Уизерса известить полицию.
   – Нам ведь надо начинать понижение водохранилища, – сказал он.
   – Хочешь, чтобы я открыл ворота водослива? Ни за что, пока мне этого не прикажет кто-то с большими полномочиями, чем твои. Сейчас там переливается через верх сантиметров шестьдесят воды. Если я открою ворота, будет около семи метров. Это вызовет вполне приличное наводнение. Для начала смоет мост на Главной улице Саттертона. Подождем, что скажет Болен. Если связь с ним не получится, тогда и решим.
   Купер вскочил на ноги и широко зашагал к двери.
   – Я не намерен сидеть здесь и ковырять в носу. Объеду вокруг на машине и там, снаружи, осмотрю со всех сторон. И если я, Ньют, замечу, что не все стопроцентно в норме, протрублю тревогу, хотят этого твои хозяева или нет. В гробу я видел репутацию фирмы.
   Зазвонил телефон. Уизерс ответил, помахав Куперу на прощанье. Звонил Билл Хоукинс из службы прогнозирования чрезвычайных ситуаций в Сакраменто. Не без веселья в голосе он сообщил:
   – Нам только что звонила какая-то женщина из Санта-Моники и сказала, будто плотина у вас там рушится. Как полагаете, откуда она взяла это? Алло? Вы там?
   – Какая-то женщина?.. Откуда?.. Что сказала?
   – Какая-то женщина из Санта-Моники сказала, что бедная старая плотина в ущелье Сьерра скоро протянет ножки. Какой-то ее приятель якобы позвонил оттуда и сообщил, что вода, мол, вливается в плотину со всех сторон. Какой-то чокнутый, да? Во всяком случае, я передал вам этот звон. Удивительно, как начинают распространяться слухи.
   Уизерс присвистнул.
   – Крамер, должно быть, добрался-таки до телефона...
   – Что-что?
   – Да был тут у нас недавно один сумасшедший, пришлось даже напустить на него полицию. Это, должно быть, его подружка пытается выставить нас глупцами.
   – Значит, все в порядке? Вода не вливается со всех сторон?
   – Да нет, только на электростанцию.
   – Только на электростанцию? Вода вливается на электростанцию... – Хоукинс медленно повторил эти слова, будто клал их на стол для изучения.
   – У нас тут есть кое-какой поток, возможно, не совсем в норме. Уже едет бригада, чтобы ликвидировать. Мы отключили электростанцию.
   – Если воды поступает столько, что пришлось отключить электростанцию, это, черт подери, конечно, ненормально. Слушайте, я рад, что позвонил! Так поступает только служба прогнозирования чрезвычайных ситуаций. Если ваша плотина рассыплется, мы услышим об этом в одиннадцатичасовых новостях.
   – Ну, некоторая проблема у нас есть, в этом я с вами согласен. Но мы не думаем, что серьезная. Узнаем точно через несколько минут. Я нам перезвоню. Знаю, что полагается делать при чрезвычайных ситуациях. Ваш номер у нас в списке, висит на стене. Вы сразу после местных властей.
   – Да, давайте уж не забывать и о местных властях.
   – Извините, мне звонят по другому аппарату. Мы еще поговорим.
   По другому аппарату звонила разгневанная диспетчер из Центра распределения электроэнергии.
   – Что у вас происходит? У нас только что резко упала частота тока. Вы готовы начать подавать дополнительную мощность? Почему не перезвонили по поводу показаний датчиков?
   – Как раз собирался звонить. Слушайте, насчет этой дополнительной мощности. У нас тут небольшое просачивание... ну вообще-то даже больше, чем просачивание. Просто настоящий поток... Он идет в турбинные колодцы, и нам пришлось выключить всю станцию. Потому и понизилась частота.
   – Вы что сделали? Бог мой, да насколько же?
   – Не могу сказать. Придется откачать воду из дренажных галерей, чтобы выяснить, в чем там дело.
   – И плотина в опасности?
   – О, черт подери, нет. Нет, дьявол, нет! Послушайте, как только получу отчет, тут же перезвоню.
   – Если вы не подключитесь к сети через тридцать минут, нам придется, черт подери, уменьшить освещение.
   – Тридцать дней звучит правдоподобнее.
   – Да вы шутите! Скажите, что пошутили!
   Уизерс повесил трубку и ответил на очередной звонок. А монитор показывал, что поток в турбинный зал ослабел. Возможно, эта течь или разрыв сами собой закупорились.
   – Ньют? Это Люби Пеллетьер из службы катастроф округа Бутт, из Оровила. Ты меня помнишь? Мы познакомились в прошлом году на конференции по общественной безопасности.
   – Да, Люби, помню.
   – Ну, как у вас там все в этот замечательный день?
   – И замечательно, и ужасно. Слушай, ты не мог бы...
   – Плотина не разваливается на куски или там еще что-нибудь, а?
   – Ну...
   – Только что был загадочный звонок от одной женщины из Санта-Моники...
   – Господи! Она, должно быть, трезвонит всем подряд в этом проклятом штате!
   – Ты ее знаешь? Сказала, что она телепат и только что было видение, как ущелье Сьерра исчезает, а все вокруг кишит голыми людьми, разбегающимися по лесам. Кто она такая?
   – Точно не знаем. Ее приятель работал здесь.
   – Полагаю, от него-то она и узнала так много об этой плотине. Упомянула заборный канал, дренажные туннели, ну, и всю эту чепуху. Якобы к ней это пришло, как вспышка озарения. Я с трудом удерживался от смеха.
   – Послушай, Люби...
   – Сказала, пророчество – это, мол, ее основной дар и у нее особая любовь к катастрофам. Сущий бред! Я ответил, что не очень-то верю в этот бред, но проверю ее сообщение.
   – Как выясняется, у нас в самом деле небольшая проблема. Во всяком случае, мы надеемся, что небольшая.
   Уизерс внимательно смотрел на телеэкран. Поток, кажется, снова начал усиливаться.
   – Ну, конечно, я на самом-то деле не говорил «дерьмо». У людей, выдающих себя за ясновидящих, кошмарные средние результаты. Одно удачное предсказание на пятьсот ошибок. Но об ошибках никто не помнит.
   – Люби, я ужасно занят и вынужден повесить трубку. Нам, возможно, придется эвакуировать город.
   С другой стороны вестибюля Риггс кивал ему, держа в руке трубку телефона. По всей видимости, он пробился к Болену.
   – Взгляни на все философски, – хихикал Люби Пеллетьер. – Если что-то предсказываешь, то можешь быть уверен, что этого не произойдет. А что ты, собственно, предсказал? Понимаешь, что имею в виду? – Он помолчал, а потом добавил: – А что ты сказал насчет эвакуации города?
   – Перезвоню попозже. Не строй никаких планов на сегодня. Следующий звонок раздался, как только Уизерс положил трубку. По селектору Риггс прокричал, что контролеры воздушного движения засекли самолет Болена над Фресно. Уизерс приветствовал эту новость взмахом руки, а звонил Ли Саймон.
   – Твой дружок Крамер устроил нам веселенькую погоню, – сказал полицейский, – но теперь мы посадили его под замок.
   – Здорово. Держите подальше от других, пока сюда не доберется мой босс.
   – Он не навредил там внутри дамбы?
   – Еще не знаем. Возможно, открыл кое-какие вентили. Нам пришлось вырубить электростанцию, пока все не проверим.
   – Ну да? Этот тощий сукин сын – отличный довод в защиту жестокости полиции. Слушан, Ньют, мы видели там только что мокрое пятно внизу дамбы. Я подумал, что лучше бы сообщить тебе об этом. Возможно, какой-нибудь ручеек. В последнее время было ведь много дождей.
   – Мокрое пятно? Где?
   Как от поглаживания перышком, по плечам Уизерса поползли мурашки.
   – Да примерно в сотне метров от берега реки, с северной стороны. Твой дружок Крамер ужас как разволновался, когда увидел это пятно. Но он ведь психует по любому поводу.
   – Это просто мокрое пятно или там течет вода?
   – Ну, что-то вроде струйки. Примерно как в водосточном желобе, когда кто-нибудь наверху моет машину. Думаешь, это что-нибудь означает?
   – Купер сейчас ездит вокруг. Вызову по радио и скажу, чтобы взглянул на это. Ли, ты сейчас дома? Знаю, работал всю ночь, но спать пока не ложись. У меня ужасное ощущение, будто на нас свалилась большая беда. Оставайся у телефона, я перезвоню.
   Уизерс взял радиопередатчик и связался с Купером, тот как раз направлялся проверить измерительные приборы в дальней клапанной камере. Уизерс приказал направляться на пункт наблюдения рядом с автостоянкой при распределительной станции. А телефон снова зазвонил, но прежде чем ответить, Уизерс быстро записал имена тех, кому обещал перезвонить.
   – Электростанция, говорит Уизерс.
   – Это из отдела новостей сакраментской газеты «Би». Мы тут разбираемся с одним слухом, будто плотина в ущелье Сьерра заминирована бывшими сотрудниками иранской тайной полиции. Согласно нашему источнику информации, взрывные устройства должны сработать через полчаса, так что Саттертон должен быть эвакуирован.
   – Ваш источник информации – женщина из Санта-Моники?
   – Вы ее знаете? Можете прокомментировать то, что она говорит?
   – Я вам перезвоню.
   Из громкоговорителя радиопередатчика послышался голос Купера, объявившего, что он прибыл на смотровую площадку. Уизерс наклонился к микрофону.
   – Тебе видно подножие склона оттуда, где ты находишься? На северной стороне? Ничего странного не видишь?
   – А что мне надо видеть-то?
   – Мокрое пятно. Струйку воды примерно в сотне метров от берега реки. Посмотри вдоль шва между естественной почвой и подошвой насыпи.
   – Обзор у меня хороший, только до этого места ведь около полукилометра. Подожди, наведу бинокль.
   В наступившей после этого тишине Уизерс постукивал ребром ладони по стойке синхронно с биением, сердца. Мельком взглянул на настенные часы: было уже десять минут восьмого. В диспетчерскую вошел Риггс и начал было докладывать о только что состоявшемся разговоре с Боленом, но, услышав голос Купера из радиопередатчика, оцепенел.
   – Это прорыв, Ньют... Господи Иисусе, должно быть, там расход пятнадцать или даже тридцать кубометров в секунду... Мы теряем ее, мы теряем всю эту проклятую штуку... Господи всемогущий плотина гибнет...

Часть третья Катастрофа

Глава 24

   У Германа Болена разболелся зад. Он повертелся туда-сюда в специальном сиденье своего самолета ручной сборки, чтобы переместить центр тяжести на левую ягодицу. Боль в заду это ослабило, но зато усилилась боль в шее. Жара в кабине самолета не спадала. Он стянул с себя защитные очки модели Эдди Рикенбэкера и шарф, чтобы обмахивать вспотевшее лицо. Через боковое окно тоскливо смотрел на пелену тумана, заполнившего Центральную долину. Солнце теперь стояло над Сьерра-Невадой, и его отраженный свет слепил.
   Чтобы отвлечься от неприятных ощущений, попытался точно определить свое местонахождение. Начальная скорость приблизительно четыреста километров в час... Последним контрольным пунктом был... Скорость ветра и пеленг были... Через полминуты он осознал, что все эти цифры и подсчеты из сознания улетучились, и мысли снова вернулись к боли в заду. Он находился где-то около Фресно, а это уже достаточно близко. Во всяком случае, в полутора километрах над Фресно, а не внизу, в самом Фресно, и за одно это надо было быть благодарным. Захотелось быть где угодно, в любом месте, только не в своей тошнотворно дорогой игрушке в полутора километрах над Фресно. Возможно, погруженным в горячую ванну, пока его объемистый живот будут ласкать струйки пенного шампуня «Якуззи», а может быть, распростертым подобно орлу на каком-нибудь нудистском пляже в Бразилии.
   Пять лет – целых пять лет! – он угробил на проектирование и сооружение личного самолета с помощью друзей, инженеров, механиков, ортопедов и летчиков. И все-таки машина была далека от идеала. По сути дела, какая-то камера пыток. Кресло, кабина и самолет в целом спроектированы по размерам, формам и весу его тела. И вот здесь-то мечта и лопнула. Самолет был отличным, но тело не смогло придерживаться первоначальных параметров. Можно распустить швы на костюме, но нельзя расширить самолет. Он скроен на того Германа Болена, которого больше не существовало. А сиденье напоминало о нем.
   – Самолет номер 97307, вас вызывает центр в Окленде. Вы меня слышите?
   Болен настолько углубился в свои мысли, что не прореагировал на голос из радиоприемника. Сознание блуждало по тем тысячам часов, которые он провел в своей домашней мастерской, хлопоча над форсунками системы Позы, хромово-молибденовыми трубами, кадмированными сочленениями разных тяг, изготовленным по спецзаказу мощным двигателем, который мог мчать самолет по небу со скоростью почти пятьсот километров в час. Маневренность не важна, ему нужна была скорость. Конечно, теперь из самолета и вовсе не выжать пятисот километров в час, потому что масса его собственного тела слишком уж превысила заложенную в проект.
   – Номер 97307, говорит центр в Окленде. Вы меня слышите? Ответьте.
   Возможно, следовало бы начать все снова. Использовать фюзеляж типа Эмероуда, элероны Фризе и закрылки Фоулера. Это притягивало бы взоры дам на разных соревнованиях и. слетах. Если бы только его собственный «фюзеляж» выглядел попикантнее и содержал поменьше жира! Увы, любые женские глазки, вспыхнувшие при виде его самолета, неизбежно отвернутся, взглянув на грушеподобную тушу, с трудом выбирающуюся из кабины. Есть, правда, косметическая хирургия... Он подумает над этим. Возможно, удастся отыскать какого-нибудь знахаря, который уберет поистине гигантские складки живота.
   Что-то на периферии сознания раздражало Болена. Он взял микрофон.