Блейк Дженнифер. Аромат рая

   – Выдать нас? И это... возможно? – В голосе Элен от ужаса послышалась хрипота.
   – Очень даже возможно, если его как следует припрут к стенке. Единственное, что его заставит подумать об этом дважды, так это боязнь, что я дотянусь до его горла раньше, чем Дессалин дотянется до меня, – заключил Райан.
   – Значит, вы думаете, что его страх обеспечит нам безопасность?
   – Иногда страх человека становится более надежной гарантией, чем его добрые побуждения и намерения.
   – Замечательно! – произнесла она с язвительной ноткой в голосе.
   Райан рассмеялся и отпил еще один добрый глоток бренди. Может, ему стоило промолчать и не признаваться ей в том, что он не доверяет Фавье? Но ему хотелось предупредить ее на тот случай, если им вдруг придется действовать очень быстро.
   – Мне кажется, вы хорошо знаете этого человека, – продолжала она. – По всему видно, он ваш давний партнер.
   – Да, я знаком с ним давно.
   – До нас иногда доходили слухи о его занятиях. И если вы мне позволите... и о ваших.
   – Я польщен.
   – Гордиться нечем. Слухи о вас были отнюдь не лестными...
   Наступила непродолжительная пауза, после которой Райан сказал:
   – Насколько я понимаю, у вас нет особого расположения к таким морским торговцам, как я.
   – Да, пожалуй... Вы называете себя капером. Скажите, а под чьим флагом вы плаваете?
   – Мое судно, как и большинство занятых в этом бизнесе судов, зарегистрировано в Картахене, – ровным голосом пояснил Райан. – И у меня имеются каперские свидетельства как от Англии, так и от Франции, поскольку эти государства находятся в состоянии войны.
   – Значит, вы сделали свои капиталы, нападая на испанские и французские суда под английским флагом, а на британские – под французским, тогда как сами живете в испанской колонии? Вы насмехаетесь над Фавье, но, насколько я могу видеть, сами ненамного лучше его!
   – Откуда вы взяли, что я нападал на испанские суда? – мягко проговорил Райан.
   – А разве об этом никто не знает? Они же богаты, эти испанцы, и к тому же так вызывающе ведут себя на своих огромных и неповоротливых судах, что становятся легкой добычей любого пирата.
   – Капера, а не пирата. Между нами имеется некоторая разница, – поправил ее Райан.
   – Только не говорите, что каждый раз вы соблюдаете условия состояния войны и заключенные перемирия, чтобы предъявлять соответствующие каперские свидетельства, если подворачивается приличная добыча, которой можно воспользоваться?
   – А не приходило ли вам в голову, что грабить суда моего доброго короля Карлоса – опаснейшее предприятие, не говоря уже о том, что и глупое, поскольку я живу под его короной?
   – Понимаю. Но в таком случае, отказываясь от грабежей испанских судов, вы проявляете больше страха, чем лояльности. – Элен с легкостью бросала ему в лицо обидные слова.
   «И это после того, что я для нее сделал?.. Да как она смеет!..» Райан постарался заглушить свой гнев.
   – Вы не имеете представления об этих делах! – возмущенно крикнул он.
   – Я знаю только то, что вы француз, который грабит своих соотечественников.
   – Я не француз.
   – Но ваша речь... – начала было Элен.
   – О да, безусловно, я говорю по-французски, и кровь в моих жилах французская, хоть и обильно сдобренная ирландской кровью одного из сподвижников Александра О'Рейли, которому довелось пожить какое-то время в Новом Орлеане и завоевать сердце моей бабушки. Однако, с юридической точки зрения, я испанец еще со времен Людовика Пятнадцатого. Мой прапрадед присягал ему на верность, но король Франции отдал мою страну своему кузену, королю Испании, так, будто отделался от слишком требовательной и расточительной любовницы. Тем не менее один из братьев моего деда погиб под Новым Орлеаном в восстании против испанского правления, когда те попробовали установить республиканский строй в Новом Свете. Дряхлый испанский губернатор Нового Орлеана Сальседо вместе с Моралесом, в нарушение договора 1793 года, отменили права граждан Соединенных Штатов делать денежные вклады в банки и хранить товары в Новом Орлеане. Поэтому американцы прекратили доставку своих товаров в портовые склады, торговля почти прекратилась. А это поставило под угрозу доходы местных купцов и озлобило американцев, которые пригрозили вооруженным вторжением. Так с чего бы мне любить испанцев? Но тогда вы спросите, кто я такой?
   – Вы француз, и я уверена, знаете об этом не хуже меня, поскольку больше двух лет назад Карлос Испанский вернул Луизиану Наполеону.
   – Да, но Карлос затягивает подписаниедоговора, а у Бонапарта находятся другие дела... Франция официально так и не вступила в права владения Луизианой. До сих пор в ней вершат делами испанские алькальды^[7], а испанский губернатор только председательствует на скучных и благопристойных заседаниях общественных собраний. Вот потому-то я и считаю себя испанцем...
   – Это не имеет ни малейшего значения, – с некоторой горячностью сказала Элен. – Вы должны принимать во внимание интересы людей той страны, из которой родом.
   – Я считаю себя подданным Луизианы и не нападаю на суда, которые направляются с грузами для наших торговцев, среди которых у меня много друзей.
   – Я не это хотела сказать.
   – Вы считаете, что я должен идти на всех парусах против врагов Франции? Да, я так поступаю, когда они нагружены золотом и товарами.
   – Вы намеренно искажаете мои слова. Ответьте, у вас что, не сохранилось никаких добрых чувств к Франции? – кипела возмущенная Элен.
   – О какой Франции вы говорите? О той, которая распутничала и азартно играла в Версале, время от времени бросая Луизиане жалкие гроши, чтобы не довести до голодной смерти колонистов, отправленных на поиски несметных богатств для пополнения королевских сундуков? Или, быть может, вы имеете в виду Францию, которая спускала кровь своих граждан в парижскую канализацию, а теперь развернула большую военную кампанию, которая удобрит поля Европы французской молодежью? Нет уж, избавьте меня от проповедей на тему о лояльности и верноподданничестве. Свои надежды на лучшее я связываю с тем, что политика Наполеона вызовет такую ненависть со стороны тех, кого перевозят в Новый Свет, обрекая на смерть от болезней, как это случилось на Сан-Доминго, что он в конце концов продаст Луизиану представителям Соединенных Штатов, и мы станем республикой.
   – Вы, должно быть, сошли с ума?! Он никогда на такой шаг не пойдет.
   – Вы хотите сказать, что он слишком благоразумен, чтобы лишиться лучшей части одного из самых плодородных континентов мира, лишь бы заполучить титул императора Франции? Да Наполеон никогда и не видел Луизианы! Более того, глаза ему затмил блеск европейских корон.
   – По-моему, Наполеон не стремится стать императором. Да и народ Франции этого не допустит.
   Элен бросила на Райана гневный взгляд, который он, к сожалению, в темноте не мог разглядеть.
   – Неужели? Мне кажется, французы уже устали от того, что ими правят серые политики, занятые лишь постоянной полемикой друг с другом. Каждый француз мечтает о монархе...
   – Ну а вам-то откуда это знать, – спросила она с явной насмешкой, – если вы только и бороздите моря между Новым Орлеаном и Картахеной, никогда не покидая пределы мельничного пруда под названием Карибский бассейн?
   – Карибы, моя дорогая, – это самый коварный мельничный пруд, созданный Богом, но я, к вашему сведению, хожу и в Гавр, и в Марсель. Я дотрагивался до дворцовых камней Лувра, опускался на колени в Соборе Нотр-Дам, пересекал мост Понт-Нёф, гулял с девицами отнюдь не самых строгих правил по извилистым улочкам Монмартра, бывал и в салонах жен наполеоновских генералов. И после этого вы можете считать меня провинциалом?
   – Да, но не за то, что вы шлялись с девицами! – ответила она ему с не меньшим жаром.
   – Вряд ли, – тихо рассмеялся Райан.
   – Знаете, а вам совсем не к лицу этот тон превосходства! Я жила во Франции в период Большого террора, да и после него. И вернулась оттуда всего полтора года назад.
   – Напрасно вы это сделали. О чем только думал ваш отец?
   – Его поместья расположены главным образом здесь. Это... – Она не собиралась рассказывать ему о себе, но... слова вырвались сами... Погиб ее отец... был убит на ее глазах... – Я не желаю об этом говорить... – Ее голос опять задрожал.
   Райану вдруг захотелось обнять ее, успокоить. Он допил остатки бренди и с резким звенящим стуком опустил бокал на каменный пол рядом с их постелью.
   – Пейте свой бренди и перестаньте думать о вещах, которые вы уже не можете изменить, – мрачно сказал он.
   – Вам-то легко говорить! – взорвалась она, поворачиваясь к Райану. – Вам не приходилось видеть, как вашего о-отца уби-вают прямо на глазах...
   – На моих глазах убивали многих близких, друзей. Тяжело не только вам одной...
   – Благодарю покорно за такую поддержку...
   – Вы-то по крайней мере живы, – продолжал Райан.
   – Вы самый бесчувственный и беспринципный бродяга из всех, кого мне приходилось встречать! – яростно прошептала Элен. – Не могу дождаться, когда нас выпустят, чтобы убраться от вас как можно дальше!
   – Из этого следует, что вы со мной в Новый Орлеан не поедете? – спросил Райан очень спокойно.
   – И не подумаю.
   – Значит, не имеет значения даже то, что я убил двоих ради вашего благополучия? Уверен, что вы собираетесь отправиться туда и обильно полить слезами их останки. Но надеюсь, что вы сумеете отблагодарить и меня, позже конечно, за то, что я вырвал вас из их когтей.
   Ощущение смутной тревоги поднялось в душе Элен.
   – О чем вы говорите?
   – Неужели вы могли забыть об этом так быстро? Двоих мужчин... в лесу...
   – Разумеется, я не забыла!
   – Только не говорите, что вы не очень высоко цените свое спасение.
   – Да, но...
   – Не станете же вы утверждать, что вам несвойственно чувство благодарности? Или способность признать за собой долг? Я даже не могу себе представить, что человек с такими высокими принципами, как ваши, будет долго раздумывать над тем, как меня вознаградить...
   – У меня нет ни малейшего представления о том, что вы имеете в виду. Вы прекрасно знаете, что у меня ничего нет.
   – Ну, в данном случае это не так уж и важно... С вами ваша сладкая и ароматная персона.
   – На что вы... намекаете?.. Вы не можете ожидать, что я...
   – Слова вас выдают, я это вижу. Не хотите ли вы сказать, что я не мог бы ожидать от вас тех же самых привилегий, которые вам пришлось бы предоставить своему жениху, или, пожалуй, он сам бы ими воспользовался по праву сегодня ночью?
   – Думаю, подобные вещи, несомненно, уже приелись таким распутникам, как вы! – с гневом и раздражением воскликнула Элен.
   – Нет и нет, уверяю вас. До сих пор нахожу их бесконечно приятными, так же как и дамы, которым я таким образом оказываю честь.
   – Я не стану делать ничего подобного! – заявила она возбужденно.
   – Позвольте заметить, что ваша самонадеянность и откровенная злоба переходят все границы. Я вам ничем не обязан. Слышите, вы? Ничем! И мне доставит огромное удовольствие, если вы больше не станете со мной заговаривать.
   Над их головами послышались шаги.
   – Потише, вы там, внизу! – прошипел Фавье.
   Они замолчали.
 
   Элен очень удивилась тому, что оказалась вовлеченной в ссору с Райаном Байяром и забыла об опасности, которая им угрожает. Обнаружив, что до сих пор держит в руке свой бокал с бренди, она сделала большой глоток и задохнулась. И каким же крепким он ей показался! Элен сразу же почувствовала, как у нее закружилась голова. Она вспомнила, что с раннего утра ничего не ела, если не считать утреннего кофе и булочки. Правда, ближе к вечеру, когда она одевалась к свадебной церемонии, Дивота предложила ей кусочек мяса и булочку, но она отказалась. После церемонии бракосочетания планировалось большое пиршество. Теперь можно было не сомневаться, что рабы, охваченные радостью победы, получили большое удовольствие от роскошных и обильных яств, которые готовились в течение нескольких предшествовавших свадьбе дней.
   Ей и в самом деле больше не стоило пить, но, побоявшись расплескать остававшийся бренди, когда в темноте будет ставить бокал, Элен быстро его допила. А потом, встав на колени, потянулась, чтобы поставить бокал в сторонку, к тем вещам, которые принесла Дивота.
   – Что вы делаете? – спросил Райан.
   Раздавшийся так близко голос немного напугал ее, и она рванулась было в сторону, но в кромешной тьме потеряла равновесие. Не удержавшись на коленях с бокалом в руке, она с придушенным от боли вскриком упала на локоть, прежде чем успела сжать губы.
   Крепко схватив ее за руки, Райан притянул Элен к себе.
   – С вами все в порядке? – спросил он.
   – Я... в превосходном виде! – раздраженно ответила девушка. – Но если вы отпустите меня, я почувствую себя еще лучше.
   – Непременно отпущу.
   Его хватка ослабла, и она рывком поднялась, отставила бокал и снова опустилась на постель подальше от него, прижавшись спиной к стене. «Отвратительный и надоедливый мужчина, – подумала Элен. – Ему послужило бы уроком, если б я кинулась в его объятия. Он стал бы постепенно сходить с ума от желания обладать мною, потому что я, конечно же, не позволила бы ему снова дотронуться до себя. Как ему это понравилось бы...»
   Смех заклокотал внутри нее, и ей пришлось зажать рот ладошкой, чтобы он не вырвался наружу. «Боже, да я, кажется, опьянела!» – пронеслось в голове.
   – Вы плачете? – спросил Райан.
   – Нет, я не плачу.
   – Тогда что с вами?
   – Ничего. Почему со мной что-то должно произойти? Просто я видела десятки людей, погибших в страшных муках, и большинство из них были моими друзьями и соседями, не говоря уже о том, что вынуждена была скрыться, оставив тело отца незахороненным и неоплаканным. Я избежала смерти, от которой была на волоске, и только для того, чтобы не оказаться изнасилованной. А теперь сижу, запертая в могиле, с чужим мужчиной, тогда как в доме находится совершенно не заслуживающий доверия индивид, который может сдать меня маньяку, получающему наслаждение от пыток и истязаний женщин. Так что я счастлива, как невеста. И никогда не чувствовала себя более счастливой. Даю слово!
   – Ладно, это был глупый вопрос. Вам лучше всего было бы прилечь и попытаться уснуть, – ласково проговорил Райан.
   – Спасибо, не хочу.
   – Я вот тут раздумывал над тем, какой разумной леди вы проявили себя, не падая в обмороки и не выдавая своих эмоций. Мне, пожалуй, следовало понять, что вы были слишком потрясены, чтобы суетиться и жаловаться.
   Элен повернула голову, чтобы вглядеться в его темнеющую фигуру.
   – Какая жалость для вас, что я начала приходить в себя!
   – Да, – сказал он и вздохнул.
   – Вы меня дразните, – хмуро заметила Элен.
   – Я?
   – Только не пойму – зачем?
   – Проявление моей легкомысленной натуры...
   – Да нет, – возразила она. – Я могла бы догадаться, что вы просто заботитесь обо мне.
   – Вы клевещете на меня, – сухо ответил Райан, подумав, что ему стоит вести себя осторожнее с умненькой мадемуазель Элен Ларпен. «Она весьма проницательна».
   – Неужели? – удивилась Элен.
   Райану показалось, что молчание было бы лучшим его ответом.
 
   Текли минуты. Голоса наверху стихли, словно все в доме Фавье улеглись спать. Но сквозь щель в фундаменте дома можно было расслышать далекий шорох волн да время от времени возникавший под порывами ночного ветра шелест пальм и приморских виноградников.
   Элен склонила голову, вслушиваясь в отдаленные шумы.
   Наконец она спросила:
   – Ваше судно, с которым Фавье поддерживает связь, где оно?
   – Где-нибудь поблизости от берега.
   – Вы хотите сказать, что точно не знаете? А я бы знала.
   – Что ж, мне не казалось разумным бросать якорь у Кап-Франсэз.
   – Неразумно было вообще приходить на остров, – сказала Элен спокойно, но сурово.
   – Мне надо было доставить груз.
   – Не сомневаюсь, что он захвачен у французских торговцев!
   – Так случилось, что у англичан.
   – В ожидании того, что война между Британией и Францией все же возобновится?
   – Совершенно верно.
   – Полагаю, что вы только перевезли его в какую-нибудь защищенную бухточку неподалеку, а потом перебросили груз к Фавье?
   – Именно так. И бухточка как раз находится перед этим домом, если говорить откровенно, – ответил Райан.
   – А ваше судно тем временем отошло от берега, чтобы поджидать вас там, пока вы не завершите свой бизнес.
   – Каким чудным капером вы могли бы стать!
   – Да перестаньте же глумиться! – прошипела Элен. – Я только пытаюсь сообразить, каким образом Фавье сумеет передать на судно ваше сообщение о том, что вас надо забрать отсюда?
   – Для этого будет достаточно светового сигнала с мыса.
   – Но только в том случае, если на судне догадаются подойти к берегу близко.
   – Точно.
   – Значит, только через три дня станут искать ваш сигнал.
   – Поздравляю, вы очень догадливы! – сказал Райан.
   – Было бы лучше, если б вы сами мне все объяснили.
   – Но ведь вы получили удовольствие от того, что самостоятельно докопались до истины.
   – Еще большее удовольствие я получила бы, если б увидела, что вас вешают как пирата, – проговорила Элен. – Но для полного счастья мне этого не нужно.
   – Как мне повезло! На этом острове все такие кровожадные, – сказал Райан с шутливой серьезностью. – Наверное, это от климата.
   – А вы противный, – устало отозвалась Элен.
   – Несомненно. Если я оставлю за вами последнее слово, вы ляжете спать?
   – А могу я знать, не опасно ли это для меня? – спросила она.
   – О нет, знать этого вы не можете, зато это шанс, который должны использовать, не так ли?

ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ

   Элен себя не узнавала. Ее раздражал Райан Байяр, и от этого она его намеренно оскорбляла. Он ее провоцировал самым непозволительным образом, однако ей не следовало забывать того, что он сделал для нее этим вечером.
   Элен прекрасно понимала, что ей ничего не грозит. И кроме того, знала, что высказанное ею сомнение в этом должно обидеть его. Все в поведении Райана говорило лишь о его благородстве, которого вряд ли можно было бы ожидать от обычного капера.
   Райан, лежавший рядом, пошевелился. Элен взглянула на него, не поворачивая головы. Она ждала, что он заговорит с ней. Но прошло уже несколько минут, а она не услышала от него ни слова и тогда снова взглянула на него с тихим вздохом.
   Райан не мог припомнить, когда его так сильно волновала какая-нибудь женщина вроде этой, рядом с ним. Он злился на нее, и в то же время им владело почти неудержимое желание обнять ее и не выпускать из своих объятий.
   Он с самого начала опасался того неудобства, которое им доставит замкнутое пространство этого тайника, где совсем невозможно двигаться, но еще больше его раздражала перспектива долгого пребывания в бездействии. И тут же успокаивал себя – присутствие Элен Ларпен, наверное, скрасит часы их заточения. Ее сообразительность, острый язычок и неожиданная храбрость просто восхищали Райана. А соблазнительный букет ароматов, исходивший от нее, казалось, медленно сводил его с ума...
   – Я должен немного поспать, – сказал он, прервав затянувшееся молчание, обращаясь к напряженно сидящей рядом Элен. – Вы можете сделать то же самое... А если не хотите, то предложите мне положить голову к вам на мягкие колени, у нас нет подушки.
   – Я вовсе не собираюсь этого делать! – ответила Элен.
   – Не собираетесь делать – чего? Не ляжете или не станете моей подушкой? Ведь для того, чтобы сэкономить имеющееся у нас пространство, вам придется сделать либо одно, либо другое.
   При одной мысли о том, что его голова окажется на ее коленях, будет прижиматься к ним, Элен вдруг почувствовала странную тяжесть в нижней части своего тела...
   Она сползла с их постели, предоставив Райану возможность лечь поудобнее, вытянув свои ноги. Но все равно его голова почти упиралась в их временный склад провизии – она немедленно услышала звон бутылок и бокалов, когда он случайно их задел. Райан тихонько выругался, кляня тесноту, и вскоре затих.
   Элен считала, что ей не стоит ложиться рядом с Райаном, и решила просидеть всю ночь на твердом каменном полу, но внезапно почувствовала безумную усталость. И зачем только она согласилась уступить каперу в единоличное пользование всю постель и даже стеганые одеяла, которые принесла для нее Дивота?
   Элен присела на краешек постели, сняла разорвавшиеся сатиновые свадебные туфли беззадников и, проведя пальцами по образовавшимся в них дырам, аккуратно поставила их рядышком. Стараясь не задеть мужчину, который лежал возле нее, она медленно опустилась на мягкую поверхность стеганых одеял спиной к нему.
   – Возьмите вот это. – Райан подложил ей под голову свернутый камзол.
   – Он ваш, вы на нем и спите, – возразила Элен и отодвинула камзол.
   – Ради Бога! – произнес он раздраженно. – Не спорьте, или я снимаю с себя всякую ответственность!
   – Что с вами?
   – Я никогда не сплю на подушках. – Она возмущенно втянула воздух.
   – Так, значит, эта угроза...
   – Никаких подушек! – повторил он, рассмеявшись. – Только колени!
   – Презренный!..
   Элен рывком подтянула камзол себе под голову, злясь на себя за то, что ей самой захотелось, чтобы его лицо прижалось к ее коленям.
   – О, я согласен... – уныло откликнулся Райан.
   Она слышала, как он устраивается поудобнее на ложе, которое оказалось совсем не мягким. Ей пришлось сделать то же самое.
   Оба лежали неподвижно. Элен прикрыла глаза. Потом открыла их снова. Про себя она уже решила: что бы ни случилось сегодня вечером, произойдет это отнюдь не от недостатка добропорядочности.
   – Спасибо за подушку, – тихо сказала она.
   Ответа не последовало.
   Элен тоже вскоре уснула.
 
   Какие-то тени и призраки скакали в сумеречной темноте. Отвратительные и безобразные на вид, кривляющиеся и злобно насмехающиеся, они нападали на безвинных, разрывая их на части, тянули их куски в разные стороны... Элен пыталась кричать, но не могла произнести ни звука, хотела побежать вперед, но не могла сдвинуться с места. Она тянулась к оружию, но оно выскальзывало у нее из рук. Ей пришлось бессильно стоять и наблюдать за страшной картиной бойни. И призраки это знали. Они издевались над ней, бросая через плечо глумливые взгляды. И когда все их жертвы погибли, они взялись за нее. По-прежнему оставаясь беззащитной, она не могла ни кричать, ни сопротивляться...
   Элен проснулась внезапно, со странным сдавленным криком, будто ее душили, не позволяя шевельнуться. Собравшись наконец с силами, она ударила сжатыми кулачками во что-то.
   – Ш-ш-ш, успокойтесь! – Райан тихо и нежно шептал ей в ушко, схватив ее молотящие темноту руки за запястья и прижимая Элен к себе. – Это был сон. Всего лишь дурной сон.
   Элен, немного успокоившись, перестала сопротивляться и сделала глубокий и резкий вздох, словно задыхаясь. По ее щекам потекли слезы. Грудь Элен неровно вздымалась от дыхания и от ее попыток скрыть свое горе и душевную боль, от попыток взять себя в руки. Страх перед тем, что она не сумеет справиться с собой и не прекратит рыдания, заставил ееподавить последний всхлип, застрявший в горле скрипящим звуком.
   – Ш-ш-ш, ш-ш-ш, – укачивал ее Райан, крепко и нежно обнимая.
   – Я... ничего... не могла... поделать... – всхлипывая и вздрагивая всем телом, тихо бормотала она.
   – Нет, конечно, нет.
   Райан слегка выпрямился, нахмурившись и освобождая ее запястья.
   – Их было слишком много. Все произошло так быстро...
   – Теперь вы в безопасности. Не надо плакать.
   – Не знаю, зачем мне жить, когда столько людей погибло? Так много!.. – Она вытирала бегущие по щекам слезы.
   Это чувство вины было знакомо ему. Он кашлянул, стараясь отделаться от непривычного спазма в горле.
   – В такой обстановке никто не смог бы ничего сделать. Так что не надо об этом больше думать.
   – Ну как я смогу забыть? – вскрикнула Элен. – Все это здесь, у меня в голове! И останется навсегда! Навсегда!
   Ее надо было успокоить. Он мог бы дать ей еще немного бренди, но половина бокала, которую она уже выпила, по всей видимости, на нее не подействовала, если принять во внимание, что и поспала-то она не больше часа.
   – Успокойтесь! Вы обо всем забудете, я вам обещаю.
   – Что вы об этом знаете? Вы же не... видели! – всхлипывала Элен.
   Он знал еще один способ, который мог бы ее успокоить.
   Взяв ее подбородок своими длинными и сильными пальцами, он приподнял лицо девушки к себе и, склонив голову, прикоснулся своими губами к ее губам.
   Элен едва не задохнулась, сделав резкий вдох. Ее тело напряглось. Неверие в то, что происходит, охватило ее сознание вместе с бешеной яростью, которая и остановила ее слезы. Элен попыталась оттолкнуть Райана.
   Но он еще крепче прижал Элен к себе и прикоснулся своими губами к ее губам.
   Элен, упираясь руками в его грудь, еще раз попыталась оттолкнуть Райана. Но ей это не удалось. Поцелуй капера отвлек Элен от грустных мыслей и заставил забыться...
   Сердце девушки забилось, губы приоткрылись. С тихим вздохом удивления Райан осторожно припал к ее губам, пробуя их на вкус, пробегая языком по ее зубам. Он попытался своим языком проникнуть и глубже, наступая так, что внутри Элен стал разгораться пожар возбуждения. Райан прижимал ее к себе все крепче, чувствуя ее грудь, бедра.