Страница:
Она затрясла головой, как будто надеясь таким способом разогнать застилавшую глаза красную пелену гнева. Ничего путного из этого не вышло, но мысли ее приняли иное направление.
Интересно, подумала Джессика, как она сможет работать, когда внутри у нее творится черт знает что? Когда наконец она справится со своими воспоминаниями? И чем, в конце концов, закончится вся эта странная история?
За два прошедших дня человек, фотографировавший ее в темноте, не позвонил и не дал о себе знать никаким иным способом. Записок с угрозами она тоже не получала, но это ровным счетом ничего не значило. Джессика не сомневалась, что если кто-то решил ее шантажировать, то рано или поздно она об этом узнает.
До сегодняшнего утра ничего необычного с ней не происходило.
И вот кто-то прислал ей орхидеи…
Может, это первый ход в игре шантажиста? Часть плана, такого хитрого, что она не в силах его разгадать?
Джессика снова поглядела на букет и почувствовала, как к глазам ее подступили слезы обиды и бессильной ярости.
Поразмыслив о событиях той памятной ночи в Рио, Джессика пришла к заключению, что больше всего ее беспокоит то, как легко и быстро она отказалась от всего, что так долго в себе воспитывала и к чему стремилась. Другие люди, бывало, подводили ее — она это пережила. Но Джессика никак не ожидала, что сможет с такой легкостью предать себя сама.
Конечно, она могла бы обвинить в случившемся хозяев дома, Кейла, уговорившего ее поехать на вечеринку, или человека в маске, который воспользовался ее слабостью. Это было бы проще всего, но Джессика не могла себе этого позволить. Она давно считала себя взрослой женщиной, способной отвечать за свои поступки, и поэтому будет справедливо, если ей придется самой иметь дело с последствиями собственных ошибок.
И все же Джессике все еще не верилось, что она могла повести себя подобным образом. Особенно тяжело было представить это сейчас, при свете дня, в привычной обстановке просторного офиса «Голубой Чайки». Собственные поступки казались ей нелогичными, иррациональными и — самое главное — нисколько не соответствующими ее собственным представлениям о своем характере. Она была самой себе противна.
Что, ради всего святого, на нее нашло? Может, она была слишком пьяна? Или почувствовала себя обязанной незнакомцу за свое спасение? Но не до такой же степени!
А может, все дело в подходящей обстановке, позволявшей сохранить анонимность и удовлетворить собственные желания, которые она считала давно и надежно обузданными? Нет, так низко она еще не пала.
Или это таинственный Рио, легендарный Карнавал, мистико-эротическая атмосфера праздника, достойная очередной серии «Дикой Орхидеи»? Пожалуй, не без этого…
Да нет, ничего подобного! Просто ее тело, которому незнакомец в маске показался подходящей парой, сыграло с ней злую шутку, откликнувшись на его ласку мощным выбросом гормонов, с которым она не в силах была совладать!
Не исключено, подумала Джессика, так и не найдя подходящего ответа на вопрос, что же с ней на самом деле случилось. Она знала только одно: тогда ей было хорошо, и никаких сомнений в правильности происходящего она не испытывала.
Кто-то коротко и энергично стукнул в дверь кабинета, и внутрь заглянул Кейл. Удивленно покосившись на букет, он спросил:
— Не хочешь выпить кофе? По-моему, уже пора.
Джессика натянуто улыбнулась и кивнула. До одиннадцатичасового перерыва оставалось еще минут двадцать, но мучившие ее вопросы и сомнения не позволяли Джессике сосредоточиться на работе.
— С каких это пор мы можем позволить себе подобный шик? — поинтересовался Кейл, ставя перед Джессикой фарфоровую чашку с кофе и кивая в сторону орхидей. — Или ты завела себе богатого ухажера, о котором не удосужилась мне сообщить?
И он с удобством расположился в мягком кожаном кресле для посетителей.
— Увы, нет, — ответила Джессика, прилагая значительные усилия, чтобы говорить в таком же шутливом тоне. — Откровенно говоря, я понятия не имею, кто мог их мне прислать.
И она отодвинула вазу как можно дальше, словно стараясь отмести от себя все подозрения.
— Значит, их прислал тайный обожатель, — резюмировал Кейл и качнул головой, отчего солнце вспыхнуло и заиграло в его светлых, с легкой рыжиной волосах.
— Я думаю, что карточка просто затерялась по дороге, — предположила Джессика.
— Скорее всего эти орхидеи — из того венка, который Кастеляр пришлет на наши похороны. — Лицо Кейла помрачнело. — Поскольку все мы скорее всего разделим судьбу «Голубой Чайки». Ты знаешь, пока я не вернулся в Штаты, мне казалось, что все прошло более или менее нормально. Только здесь я сообразил, что этот бразильский Аттила не отступил от своего ни на дюйм.
Кейл продолжал шутить — вернее, пытался шутить, — но в его словах было много горькой правды. Слишком много, подумала Джессика, Медленно беря со стола чашку с кофе и сжимая ее в ладонях, чтобы согреть озябшие руки. Она понимала это как никто другой, и все же ей потребовалось немало сил, чтобы сосредоточиться на проблеме, о которой говорил ее кузен.
— Ты уже говорил с дедушкой? — спросила она. Кейл кивнул.
— Он сам позвонил мне вчера утром — так ему не терпелось узнать, что сказал и что предложил нам Кастеляр.
— Понимаю, — кивнула Джессика. Разумеется, она доложила деду обо всем, но ее вовсе не удивило, что он счел необходимым перепроверить ее сообщение.
Кейл сделал глоток кофе из своей чашки.
— Дядя Клод спрашивал, какое впечатление произвел на меня сам Кастеляр. Похоже, он хотел сравнить мою точку зрения со своей — ведь он недавно разговаривал с ним по телефону и на ту же тему. Кроме того, у него есть на него какие-то материалы, которые он получил буквально на днях. Ты что-нибудь об этом знаешь?
— Какие материалы? — спросила Джессика и, подняв голову, с тревогой посмотрела на Кейла.
— Я проглядел их, — ответил тот. — Это довольно подробный отчет о состоянии его дел. Похоже, этот парень, Кастеляр, богат как Крез. Он владеет недвижимостью в Рио; кроме того, ему принадлежит большая часть фамильного поместья в Ресифе в северной Бразилии. Этот участок земли числится за семьей Кастеляров чуть ли не с шестнадцатого века. Что касается особенностей его характера, то мне запомнилась история девицы, с которой он был помолвлен несколько лет назад. Она покончила с собой буквально накануне свадьбы. Кстати, это был не единственный случай: топ-модель, которая была его подружкой в прошлом году, наглоталась снотворных таблеток и запила их шампанским. Если бы Кастеляр случайно не обнаружил ее и не вызвал «Скорую», она тоже могла бы скончаться. Чтобы замять скандал, Кастеляру пришлось нажать на кое-какие рычаги, чтобы пристроить ее на главную роль в популярный бразильский сериал. Похоже, правда, что он до сих пор не нашел никого на ее место, но я в этом сомневаюсь…
Слушая его, Джессика даже не пыталась скрыть своего отвращения.
— Неужели мы дошли до того, что стали использовать подобные, гм-м… досье? — спросила она, брезгливо морщась.
— Если хочешь знать мое мнение, то мне это тоже не по душе, — вспыхнув, ответил Кейл. — Но тут, видно, дело в другом. Когда дядя расспрашивал меня о Кастеляре, мне показалось, что он хочет выяснить для себя, имеем ли мы дело с отъявленным подонком, или Кастеляру просто не везет с женщинами. Последнее, возможно, объясняется какими-то особенностями его характера: если Кастеляр подбирает себе подружек с такой неустойчивой психикой, значит, у него есть какое-то слабое место. Его-то и хочет найти старик Фрейзер, и досье может нам в этом помочь.
— А что ты рассказал деду?
Кейл вздохнул.
— Я сказал ему, что, на мой взгляд, у Кастеляра просто нет слабых мест. А как ты считаешь, Джесс?
Взгляд его стал пронзительным и острым, и Джессика поспешно опустила глаза. Пока она раздумывала над вопросом Кейла, перед ее мысленным взором возникло лицо Рафаэля Кастеляра. Особенно ясно она представляла себе его глаза — темно-янтарные, горящие каким-то внутренним огнем. В них Джессика сумела разглядеть только ум, хитрость и стальную волю. Все остальное Кастеляр умело скрывал при помощи вкрадчивой любезности, мягкого обаяния и юмора — слегка желчного, впрочем.
— Кто знает? — уклончиво ответила она, пожимая плечами. — Возможно, у него есть уязвимое место, но он умеет держать себя в руках.
— Если бы мы знали, на что можно нажать, мы, возможно, смогли бы что-то предпринять, — снова вздохнул Кейл. — На многое, конечно, рассчитывать не приходится, но в нашем положении полезной может оказаться любая информация. Можно ли заставить Кастеляра отказаться от своих планов, или нельзя — вот главный вопрос, который интересует твоего деда в первую очередь; как это сделать — дело десятое. Впрочем, ты же знаешь старика — если есть мало-мальски подходящая возможность, он ее не упустит.
— Насколько мне известно, — парировала Джессика, — в борьбе с конкурентами он еще никогда не пользовался досье подобного рода. Это даже хуже, чем копаться в чужом грязном белье.
Это был слабый довод, и Джессика подумала об этом почти сразу. В конце концов, даже она не была посвящена во все аспекты предпринимательской деятельности своего деда.
Кейл тонко улыбнулся.
— Но ведь он еще никогда не сталкивался с такими важными проблемами, — возразил он.
— Да, — с горечью согласилась Джессика. — Сейчас речь идет о жизни и смерти, и я боюсь, что именно это его и подкосило. Но, помяни мое слово, если дед будет так переживать из-за того, что он вынужден временно отойти от дел, он неминуемо заработает себе еще один инсульт, — добавила она, стараясь скрыть свою тревогу за напускным раздражением. — В конце концов, мы с тобой вполне способны сменить его у руля.
Кейл с негодованием фыркнул.
— Единственное, что может помешать ему переживать за «Голубую Чайку»,
— это смерть, — бросил он. — Но я, разумеется, согласен с тобой, что он почувствует себя спокойнее, когда Кастеляр перестанет кружить вокруг нашей компании, словно акула вокруг спасательного плотика.
Джессика кивнула.
— Что касается досье, — продолжал Кейл, делая еще один глоток из своей чашки, — то оно лежит в ящике стола дяди Клода. Я бы рекомендовал тебе взглянуть — это довольно любопытно само по себе. Начать с того, что в жилах Кастеляра течет кровь первых португальских завоевателей, которые приплыли в Америку едва ли не раньше «Мэйфлауэра» . Один из его прадедов был бразильским сахарным королем, владевшим участком земли размером с Вермонт; другой предок, живший в девятнадцатом веке, был чем-то вроде революционера. Главное, что Кастеляр состоит в родстве или свойстве с абсолютным большинством влиятельных бразильских семейств, да и в Штатах у него есть связи на самом верху.
— Жаль, что мы не знали это до того как отправиться в Рио, — сухо заметила Джессика.
— Должно быть, дядюшка Клод не хотел, чтобы у нас составилось о нем предвзятое мнение, — пояснил Кейл. — Кроме того, старик вправе рассчитывать, что у нас у самих голова на плечах, а в ней — мозги, а не мякина. И, боюсь, нам придется доказывать это в самое ближайшее время. Ты уже знаешь, что он хочет выслушать самый подробный отчет о поездке и о состоянии дел вообще? Общий сбор акционеров назначен на это воскресенье.
— Ты тоже там будешь? — спросила Джессика, глядя на него в упор.
— А как же! Все руководство компании обязано присутствовать, разве нет?
Джессика согласно улыбнулась, но улыбка у нее вышла напряженная и оттого — чуть кривоватая. Ее дед любил считать себя патриархом рода и собирал у себя всю родню не реже одного раза в месяц. Так ему было гораздо удобнее присматривать за своими многочисленными родственниками и наследниками, которыми он правил железной рукой. В назначенный день в «Мимозу» — старинную усадьбу Фрейзеров, расположенную в болотистой юго-западной части Луизианы, съезжались все члены семьи. Правда, за три недели, прошедшие с тех пор как Клод Фрейзер выписался из больницы, подобные встречи не проводились ни разу, но Джессике приходилось несколько раз ездить к деду по делам фирмы, и она была рада возможности снова повидаться с ним.
— По-моему, моя мать тоже собирается приехать, — осторожно заметил Кейл, рассматривая остатки кофе на дне своей чашки.
— У нее есть для этого какая-то особенная причина? — так же осторожно поинтересовалась Джессика.
— Она ведь тоже владеет акциями компании, — проговорил Кейл, отвечая на невысказанный вопрос Джессики, который ясно слышался в ее голосе.
Да, мать Кейла действительно владела небольшим пакетом акций «Голубой Чайки», хотя Клод Фрейзер не обращал никакого внимания на попытки жены своего покойного племянника участвовать в управлении компанией. И Джессика была склонна считать, что он прав. Компания «Голубая Чайка. Морские перевозки и фрахт» была основана ее дедом и его младшим братом Альбертом Фрейзером, приходившимся Кейлу родным дедом, и до сих пор оставалась семейной корпорацией. Клод Фрейзер, однако, был гораздо дальновиднее своего брата. Больше всего внимания он уделял перевозкам оборудования, припасов и бригад нефтяников для буровых, установленных на платформах в открытом океане, — и преуспел. Альберт же сосредоточился главным образом на организации увеселительных прогулок и рыболовных экспедиций, и его успехи были гораздо скромнее. Кроме того, доля старшего брата в стартовом капитале изначально была больше, поэтому он владел семьюдесятью пятью процентами акций, в то время как на долю младшего приходилось двадцать пять.
Шли годы, и судьба благословила Альберта двумя сыновьями, чего Клод так никогда ему и. не простил. У него самого был единственный ребенок — дочь, и это весьма его огорчало. Но старший сын Альберта был убит во время войны в Корее; вскоре после этого скончался от сердечного приступа и он сам. Только младший сын Альберта — Луис Фрейзер — успел жениться и произвести на свет Кейла до того, как погиб.
Его не оплакивали. Луиса всегда считали в семье паршивой овцой, да и обстоятельства его смерти были достаточно скандальными. (Будучи пьян, он повез какую-то свою подружку — грудастую блондинку, снимавшуюся во второсортных порнофильмах, — кататься на машине и не справился с управлением. На крутом повороте его спортивный автомобиль слетел с полотна и свалился в море. Актриса, как говорили, уцелела только чудом.) Как бы там ни было, после этого происшествия вдова Луиса получила в наследство четверть акций «Голубой Чайки» и до тех пор, пока Кейл не достиг совершеннолетия, распоряжалась всем пакетом на правах законного опекуна. Впоследствии часть этих акций перешла к Кейлу, но у Зои Фрейзер остался достаточно большой пакет, который давал ей право на оставшиеся двенадцать с половиной процентов дохода с капитала.
— Ты рассказал ей, что у нас происходит, — сказала Джессика утвердительно.
— В общих чертах, — кивнул Кейл, не глядя на нее. — Хотя иногда мне кажется, что она знает об этом гораздо больше, чем я.
Они оба хорошо знали, что у Зои было огромное количество друзей и близких знакомых в самых неожиданных местах. Среди них несомненно были и служащие «Голубой Чайки», которые держали мать Кейла в курсе событий.
В другое время Джессика не преминула бы развить эту тему, но сейчас ей было не до того. Орхидеи продолжали благоухать, возвращая ее к собственным проблемам.
Вздохнув, она оглядела свой кабинет, который стал для нее почти что вторым домом. Антикварный резной столик из вишни, который она приобрела удивительно дешево на распродаже старой мебели; голубой с золотом ковер ручной работы возле обитого голубой саржей дивана; огромный филодендрон с широкими резными листьями, росший в кадке у выходящего на Миссисипи окна — все это были дорогие ей вещи, в окружении которых ей становилось спокойно и уютно. Только здесь Джессика чувствовала себя хладнокровной, уравновешенной женщиной, способной принимать трезвые, разумные решения. Но, как показала поездка в Бразилию, на свете существовала и другая Джессика — слабая, легкомысленная и склонная к разврату, способная без особенных колебаний отдаться первому же встреченному ею бразильскому донжуану.
— Кстати, я хотела еще раз спросить тебя насчет вечеринки в Рио, — проговорила она и, бросив на Кейла быстрый взгляд, отвела глаза. — Как получилось, что тебя пригласили в этот дом?
Кейл слегка подался вперед.
— Бог мой, Джесс, ты же знаешь, как это обычно бывает! Я сидел в баре и разговорился с соседом. Он рассказал, что ждет свою жену, чтобы отправиться на прием, куда они ходят каждый год. Когда его жена наконец появилась, они пригласили и меня пойти с ними. Мне показалось, что это отличный шанс получше узнать, что такое Рио во время Карнавала, и
поближе познакомиться с несколькими коренными кариокас . Я клянусь тебе чем угодно, что никто из них не сказал ни слова о том, что это на самом деле за вечеринка!
Кейл не переставал извиняться перед ней всю дорогу, пока они летели из Рио в Новый Орлеан. Не желая вновь выслушивать его объяснения, Джессика быстро спросила:
— А тебе не приходило в голову, что этот человек специально дожидался именно тебя?
— Но он же ждал свою жену! — воскликнул Кейл и неожиданно задумался.
— Нет, — сказал он немного погодя. — Я так не думаю. Все произошло совершенно естественно. В конце концов, в это время года в Рио полно туристов, которые специально приезжают в Бразилию, чтобы поучаствовать в… такого рода мероприятиях. Для местных жителей это в порядке вещей. Может быть, он принял меня за скучающего повесу, а может, ему просто показалось, что я обрадуюсь подобной возможности просто потому, что я — американец. Честное слово, я не знаю, Джесс, но я очень рад, что мы успели выбраться оттуда целыми и невредимыми.
Настал черед Джессики разглядывать оставшийся на дне чашки кофе. Она ничего не открыла Кейлу. Конечно, он не мог не заметить ее состояния, и, чтобы как-то оправдаться, Джессика придумала историю о том, что в темноте ее кто-то схватил и поцеловал. Она не обмолвилась ни словом ни о нападении, ни о втором человеке в патио, который пришел к ней на помощь, ни о фотографе, который запечатлел ее в самый неподходящий момент. Главной причиной для подобной скрытности были пережитые ею унижение и стыд, но, кроме этого, Джессика боялась, что Кейл может попытаться выяснить отношения с незнакомцем, с которым она занималась любовью, или начнет искать фотографа. В те минуты ей больше всего хотелось оказаться как можно дальше от Рио и никогда больше не вспоминать об этой кошмарной ночи.
Но последнее оказалось выше ее сил. Сцена в темном патио снова и снова прокручивалась у нее в мозгу, и в таких подробностях, что Джессику бросало то в жар, то в холод. Ощущения, запахи, звуки — все это преследовало ее и во сне, и наяву, и Джессика даже начала бояться, что может сойти с ума. Ей, во всяком случае, было совершенно очевидно, что она не сможет забыть происшедшего. Никогда и ни за что.
В какой-то момент Джессике, правда, пришло в голову, что принятое ею решение было самым правильным, поскольку ситуация могла на самом деле быть предельно простой. Никто ее не подставлял, а человек с фотоаппаратом мог быть обыкновенным извращенцем, получающим удовольствие от подглядывания за другими. Зная, что за вечеринка планируется в усадьбе, он мог заранее запастись соответствующей фотоаппаратурой, а Джессика попалась ему чисто случайно.
Разумеется, сознание того, что за ней подглядывали — впрочем, как и перспектива оказаться в коллекции какого-нибудь тайного эротомана — не способно было доставить Джессике особого удовольствия, однако в первое время она даже испытала облегчение. Во-первых, если дело обстояло именно так, она могла рассчитывать, что ее безрассудство не будет иметь никаких последствий, которые могут каким-либо образом повредить репутации «Голубой Чайки». Во-вторых — и это было важнее всего, — незнакомец, который повстречался ей в темном патио, в этом случае превращался из наемного любовника в случайного мужчину, который занимался с ней сексом только потому, что в тот момент они оба этого хотели. Эта мысль тревожила Джессику куда меньше, чем сознание того, что она добровольно уступила незнакомому человеку в маске, который, возможно, получил щедрое вознаграждение за то, что соблазнил ее.
Но так она могла думать только до тех пор, пока в ее кабинете не появились эти присланные неизвестно кем цветы.
— Ты… С тобой правда ничего не случилось, Джесс?
В глазах Кейла светилось искреннее участие. Должно быть, Джессика слишком долго молчала, погрузившись в свои невеселые размышления. Выдавив из себя улыбку, она поспешно сказала:
— Конечно, нет! Просто я… немного задумалась. Мне бы очень хотелось, чтобы никто из знакомых не узнал, что мы побывали на подобной вечеринке.
Кейл поставил пустую чашку на стол и снова откинулся на спинку кресла, вытянув перед собой свои длинные ноги.
— Ты имеешь в виду своих друзей для компании или родственников?
— И тех, и других.
— Н-да, я, пожалуй, тоже предпочел бы, чтобы дядя Клод никогда об этом не узнал. Бог ты мой, я даже боюсь подумать об этом! Что касается наших знакомых, то мне кажется, что никакого значения наше грехопадение иметь не будет. Люди, знаешь ли, совершали поступки и похуже, но я не знаю случая, чтобы это помешало кому-то попасть в списки богатейших людей Америки.
По его жесткому, волевому лицу скользнула улыбка, которая очень шла Кейлу, оживляя его несколько тяжеловесные черты. В следующее мгновение он подался вперед и громко хлопнул себя ладонями по коленям.
— В любом случае, нам с тобой не о чем волноваться. Мы с тобой благополучно выбрались из этой передряги, никто из нас не пострадал и — самое главное — никто нас не видел!
— Откуда ты знаешь? — насторожилась Джессика. В самом деле, почему он так уверен? Кейл тоже напрягся.
— Что ты хочешь сказать? — медленно спросил он.
Стараясь скрыть свое замешательство, Джессика взяла со стола карандаш и принялась бессмысленно вертеть его в руке.
— Я подумала о КМК, — сказала она наконец. — В конце концов, мы оказались на их территории. Что, если им захотелось… иметь на руках дополнительные козыри, прежде чем они возобновят переговоры с нами?
— Думаю, это вполне возможно. — Губы Кейла на мгновение решительно сомкнулись, но в следующую секунду он уверенно покачал головой, — Не думаю, что они способны на самом деле так поступить. Если бы Кастеляр затеял нечистую игру, он бы начал с того, что выкупил у банка нашу подкредитную закладную. Насколько я знаю, на данный момент это самое уязвимое место дядюшки Клода. С другой стороны, двенадцать миллионов долларов тоже не шутка. Не думаю, что Кастеляру это по плечу.
— Вик Гадденс ни за что не продал бы вексель постороннему человеку, не известив об этом дедушку! — с возмущением воскликнула Джессика. — Они работали вместе Бог знает сколько времени!
— Не забудь, что вот уже много лет мы не платим по этому кредиту ничего, кроме годовых процентов. Кроме того, Вик — лишь один из членов совета директоров «Креснт Нэшнл Бэнк», и не он там вертит делами. Остальные же руководители банка прекрасно осведомлены о том, что Клод Фрейзер больше не может управлять «Голубой Чайкой», и что он, возможно, никогда больше не вернется в большой бизнес. Банкиры, Джесс, слишком большие прагматики и реалисты. Может быть, Вик и уверен, что ты или я — кто-нибудь из нас — способен управлять компанией так же эффективно, как было при деде, но ему еще надо убедить в этом и остальных. Кроме того, и он может не устоять, если ему предложат достаточно выгодные условия.
— Что ж, будем молиться Богу, чтобы Кастеляр никогда об этом не узнал, — нервно сказала Джессика.
— Для этого он слишком хороший бизнесмен, — возразил Кейл. — Будь уверена, он скорее всего в курсе всех событий. К тому же я не исключаю, что у него может быть где-то запрятано такое же досье, как у дяди Клода, где все это записано.
Все сказанное не было для Джессики новостью. Кроме того, она слишком хорошо понимала, что если о снимках, сделанных таинственным фотографом, узнают в банке, то даже Вик Гадденс может всерьез засомневаться в ее способности управлять «Голубой Чайкой».
— Вот еще что приходило мне в голову в последнее время, — сказала она, решительно уходя от скользкой темы. — Как мне кажется, все неприятности «Голубой Чайки» начались со взрыва нашей шхуны, перевозившей вахтовиков. Тогда несколько человек погибло, так что, если бы не миллионные иски и не космические счета от адвокатов, мы могли бы, пожалуй, попытаться расплатиться с кредитом — по крайней мере, вернуть большую его часть, но эти незапланированные траты съедают слишком много денег. Не кажется ли тебе, что этот инцидент произошел слишком своевременно, чтобы быть случайным?
— Да, — нехотя согласился Кейл. — Я тоже не раз задумывался об этом. Но, как говорится, неприятности случаются даже с самыми хорошими людьми. Кроме того, я не стал бы очень возмущаться тем, что компания Кастеляра и «Гольфстрим Эйр» поспешили воспользоваться нашим невезением.
— Но что, если это было не просто невезение? А вернее — совсем не невезение? Что, если кому-то очень захотелось пустить нас ко дну?
— Они и так едва не потопили нас, но мы выкарабкались… — Кейл помолчал. — Нет, Джесс, все это из области детективных сериалов. Я не думаю, чтобы кто-то действительно отважился на такое — это слишком рискованно. Если только это не маньяки и не извращенцы, которым «Голубая Чайка» чем-то сильно досадила.
Интересно, подумала Джессика, как она сможет работать, когда внутри у нее творится черт знает что? Когда наконец она справится со своими воспоминаниями? И чем, в конце концов, закончится вся эта странная история?
За два прошедших дня человек, фотографировавший ее в темноте, не позвонил и не дал о себе знать никаким иным способом. Записок с угрозами она тоже не получала, но это ровным счетом ничего не значило. Джессика не сомневалась, что если кто-то решил ее шантажировать, то рано или поздно она об этом узнает.
До сегодняшнего утра ничего необычного с ней не происходило.
И вот кто-то прислал ей орхидеи…
Может, это первый ход в игре шантажиста? Часть плана, такого хитрого, что она не в силах его разгадать?
Джессика снова поглядела на букет и почувствовала, как к глазам ее подступили слезы обиды и бессильной ярости.
Поразмыслив о событиях той памятной ночи в Рио, Джессика пришла к заключению, что больше всего ее беспокоит то, как легко и быстро она отказалась от всего, что так долго в себе воспитывала и к чему стремилась. Другие люди, бывало, подводили ее — она это пережила. Но Джессика никак не ожидала, что сможет с такой легкостью предать себя сама.
Конечно, она могла бы обвинить в случившемся хозяев дома, Кейла, уговорившего ее поехать на вечеринку, или человека в маске, который воспользовался ее слабостью. Это было бы проще всего, но Джессика не могла себе этого позволить. Она давно считала себя взрослой женщиной, способной отвечать за свои поступки, и поэтому будет справедливо, если ей придется самой иметь дело с последствиями собственных ошибок.
И все же Джессике все еще не верилось, что она могла повести себя подобным образом. Особенно тяжело было представить это сейчас, при свете дня, в привычной обстановке просторного офиса «Голубой Чайки». Собственные поступки казались ей нелогичными, иррациональными и — самое главное — нисколько не соответствующими ее собственным представлениям о своем характере. Она была самой себе противна.
Что, ради всего святого, на нее нашло? Может, она была слишком пьяна? Или почувствовала себя обязанной незнакомцу за свое спасение? Но не до такой же степени!
А может, все дело в подходящей обстановке, позволявшей сохранить анонимность и удовлетворить собственные желания, которые она считала давно и надежно обузданными? Нет, так низко она еще не пала.
Или это таинственный Рио, легендарный Карнавал, мистико-эротическая атмосфера праздника, достойная очередной серии «Дикой Орхидеи»? Пожалуй, не без этого…
Да нет, ничего подобного! Просто ее тело, которому незнакомец в маске показался подходящей парой, сыграло с ней злую шутку, откликнувшись на его ласку мощным выбросом гормонов, с которым она не в силах была совладать!
Не исключено, подумала Джессика, так и не найдя подходящего ответа на вопрос, что же с ней на самом деле случилось. Она знала только одно: тогда ей было хорошо, и никаких сомнений в правильности происходящего она не испытывала.
Кто-то коротко и энергично стукнул в дверь кабинета, и внутрь заглянул Кейл. Удивленно покосившись на букет, он спросил:
— Не хочешь выпить кофе? По-моему, уже пора.
Джессика натянуто улыбнулась и кивнула. До одиннадцатичасового перерыва оставалось еще минут двадцать, но мучившие ее вопросы и сомнения не позволяли Джессике сосредоточиться на работе.
— С каких это пор мы можем позволить себе подобный шик? — поинтересовался Кейл, ставя перед Джессикой фарфоровую чашку с кофе и кивая в сторону орхидей. — Или ты завела себе богатого ухажера, о котором не удосужилась мне сообщить?
И он с удобством расположился в мягком кожаном кресле для посетителей.
— Увы, нет, — ответила Джессика, прилагая значительные усилия, чтобы говорить в таком же шутливом тоне. — Откровенно говоря, я понятия не имею, кто мог их мне прислать.
И она отодвинула вазу как можно дальше, словно стараясь отмести от себя все подозрения.
— Значит, их прислал тайный обожатель, — резюмировал Кейл и качнул головой, отчего солнце вспыхнуло и заиграло в его светлых, с легкой рыжиной волосах.
— Я думаю, что карточка просто затерялась по дороге, — предположила Джессика.
— Скорее всего эти орхидеи — из того венка, который Кастеляр пришлет на наши похороны. — Лицо Кейла помрачнело. — Поскольку все мы скорее всего разделим судьбу «Голубой Чайки». Ты знаешь, пока я не вернулся в Штаты, мне казалось, что все прошло более или менее нормально. Только здесь я сообразил, что этот бразильский Аттила не отступил от своего ни на дюйм.
Кейл продолжал шутить — вернее, пытался шутить, — но в его словах было много горькой правды. Слишком много, подумала Джессика, Медленно беря со стола чашку с кофе и сжимая ее в ладонях, чтобы согреть озябшие руки. Она понимала это как никто другой, и все же ей потребовалось немало сил, чтобы сосредоточиться на проблеме, о которой говорил ее кузен.
— Ты уже говорил с дедушкой? — спросила она. Кейл кивнул.
— Он сам позвонил мне вчера утром — так ему не терпелось узнать, что сказал и что предложил нам Кастеляр.
— Понимаю, — кивнула Джессика. Разумеется, она доложила деду обо всем, но ее вовсе не удивило, что он счел необходимым перепроверить ее сообщение.
Кейл сделал глоток кофе из своей чашки.
— Дядя Клод спрашивал, какое впечатление произвел на меня сам Кастеляр. Похоже, он хотел сравнить мою точку зрения со своей — ведь он недавно разговаривал с ним по телефону и на ту же тему. Кроме того, у него есть на него какие-то материалы, которые он получил буквально на днях. Ты что-нибудь об этом знаешь?
— Какие материалы? — спросила Джессика и, подняв голову, с тревогой посмотрела на Кейла.
— Я проглядел их, — ответил тот. — Это довольно подробный отчет о состоянии его дел. Похоже, этот парень, Кастеляр, богат как Крез. Он владеет недвижимостью в Рио; кроме того, ему принадлежит большая часть фамильного поместья в Ресифе в северной Бразилии. Этот участок земли числится за семьей Кастеляров чуть ли не с шестнадцатого века. Что касается особенностей его характера, то мне запомнилась история девицы, с которой он был помолвлен несколько лет назад. Она покончила с собой буквально накануне свадьбы. Кстати, это был не единственный случай: топ-модель, которая была его подружкой в прошлом году, наглоталась снотворных таблеток и запила их шампанским. Если бы Кастеляр случайно не обнаружил ее и не вызвал «Скорую», она тоже могла бы скончаться. Чтобы замять скандал, Кастеляру пришлось нажать на кое-какие рычаги, чтобы пристроить ее на главную роль в популярный бразильский сериал. Похоже, правда, что он до сих пор не нашел никого на ее место, но я в этом сомневаюсь…
Слушая его, Джессика даже не пыталась скрыть своего отвращения.
— Неужели мы дошли до того, что стали использовать подобные, гм-м… досье? — спросила она, брезгливо морщась.
— Если хочешь знать мое мнение, то мне это тоже не по душе, — вспыхнув, ответил Кейл. — Но тут, видно, дело в другом. Когда дядя расспрашивал меня о Кастеляре, мне показалось, что он хочет выяснить для себя, имеем ли мы дело с отъявленным подонком, или Кастеляру просто не везет с женщинами. Последнее, возможно, объясняется какими-то особенностями его характера: если Кастеляр подбирает себе подружек с такой неустойчивой психикой, значит, у него есть какое-то слабое место. Его-то и хочет найти старик Фрейзер, и досье может нам в этом помочь.
— А что ты рассказал деду?
Кейл вздохнул.
— Я сказал ему, что, на мой взгляд, у Кастеляра просто нет слабых мест. А как ты считаешь, Джесс?
Взгляд его стал пронзительным и острым, и Джессика поспешно опустила глаза. Пока она раздумывала над вопросом Кейла, перед ее мысленным взором возникло лицо Рафаэля Кастеляра. Особенно ясно она представляла себе его глаза — темно-янтарные, горящие каким-то внутренним огнем. В них Джессика сумела разглядеть только ум, хитрость и стальную волю. Все остальное Кастеляр умело скрывал при помощи вкрадчивой любезности, мягкого обаяния и юмора — слегка желчного, впрочем.
— Кто знает? — уклончиво ответила она, пожимая плечами. — Возможно, у него есть уязвимое место, но он умеет держать себя в руках.
— Если бы мы знали, на что можно нажать, мы, возможно, смогли бы что-то предпринять, — снова вздохнул Кейл. — На многое, конечно, рассчитывать не приходится, но в нашем положении полезной может оказаться любая информация. Можно ли заставить Кастеляра отказаться от своих планов, или нельзя — вот главный вопрос, который интересует твоего деда в первую очередь; как это сделать — дело десятое. Впрочем, ты же знаешь старика — если есть мало-мальски подходящая возможность, он ее не упустит.
— Насколько мне известно, — парировала Джессика, — в борьбе с конкурентами он еще никогда не пользовался досье подобного рода. Это даже хуже, чем копаться в чужом грязном белье.
Это был слабый довод, и Джессика подумала об этом почти сразу. В конце концов, даже она не была посвящена во все аспекты предпринимательской деятельности своего деда.
Кейл тонко улыбнулся.
— Но ведь он еще никогда не сталкивался с такими важными проблемами, — возразил он.
— Да, — с горечью согласилась Джессика. — Сейчас речь идет о жизни и смерти, и я боюсь, что именно это его и подкосило. Но, помяни мое слово, если дед будет так переживать из-за того, что он вынужден временно отойти от дел, он неминуемо заработает себе еще один инсульт, — добавила она, стараясь скрыть свою тревогу за напускным раздражением. — В конце концов, мы с тобой вполне способны сменить его у руля.
Кейл с негодованием фыркнул.
— Единственное, что может помешать ему переживать за «Голубую Чайку»,
— это смерть, — бросил он. — Но я, разумеется, согласен с тобой, что он почувствует себя спокойнее, когда Кастеляр перестанет кружить вокруг нашей компании, словно акула вокруг спасательного плотика.
Джессика кивнула.
— Что касается досье, — продолжал Кейл, делая еще один глоток из своей чашки, — то оно лежит в ящике стола дяди Клода. Я бы рекомендовал тебе взглянуть — это довольно любопытно само по себе. Начать с того, что в жилах Кастеляра течет кровь первых португальских завоевателей, которые приплыли в Америку едва ли не раньше «Мэйфлауэра» . Один из его прадедов был бразильским сахарным королем, владевшим участком земли размером с Вермонт; другой предок, живший в девятнадцатом веке, был чем-то вроде революционера. Главное, что Кастеляр состоит в родстве или свойстве с абсолютным большинством влиятельных бразильских семейств, да и в Штатах у него есть связи на самом верху.
— Жаль, что мы не знали это до того как отправиться в Рио, — сухо заметила Джессика.
— Должно быть, дядюшка Клод не хотел, чтобы у нас составилось о нем предвзятое мнение, — пояснил Кейл. — Кроме того, старик вправе рассчитывать, что у нас у самих голова на плечах, а в ней — мозги, а не мякина. И, боюсь, нам придется доказывать это в самое ближайшее время. Ты уже знаешь, что он хочет выслушать самый подробный отчет о поездке и о состоянии дел вообще? Общий сбор акционеров назначен на это воскресенье.
— Ты тоже там будешь? — спросила Джессика, глядя на него в упор.
— А как же! Все руководство компании обязано присутствовать, разве нет?
Джессика согласно улыбнулась, но улыбка у нее вышла напряженная и оттого — чуть кривоватая. Ее дед любил считать себя патриархом рода и собирал у себя всю родню не реже одного раза в месяц. Так ему было гораздо удобнее присматривать за своими многочисленными родственниками и наследниками, которыми он правил железной рукой. В назначенный день в «Мимозу» — старинную усадьбу Фрейзеров, расположенную в болотистой юго-западной части Луизианы, съезжались все члены семьи. Правда, за три недели, прошедшие с тех пор как Клод Фрейзер выписался из больницы, подобные встречи не проводились ни разу, но Джессике приходилось несколько раз ездить к деду по делам фирмы, и она была рада возможности снова повидаться с ним.
— По-моему, моя мать тоже собирается приехать, — осторожно заметил Кейл, рассматривая остатки кофе на дне своей чашки.
— У нее есть для этого какая-то особенная причина? — так же осторожно поинтересовалась Джессика.
— Она ведь тоже владеет акциями компании, — проговорил Кейл, отвечая на невысказанный вопрос Джессики, который ясно слышался в ее голосе.
Да, мать Кейла действительно владела небольшим пакетом акций «Голубой Чайки», хотя Клод Фрейзер не обращал никакого внимания на попытки жены своего покойного племянника участвовать в управлении компанией. И Джессика была склонна считать, что он прав. Компания «Голубая Чайка. Морские перевозки и фрахт» была основана ее дедом и его младшим братом Альбертом Фрейзером, приходившимся Кейлу родным дедом, и до сих пор оставалась семейной корпорацией. Клод Фрейзер, однако, был гораздо дальновиднее своего брата. Больше всего внимания он уделял перевозкам оборудования, припасов и бригад нефтяников для буровых, установленных на платформах в открытом океане, — и преуспел. Альберт же сосредоточился главным образом на организации увеселительных прогулок и рыболовных экспедиций, и его успехи были гораздо скромнее. Кроме того, доля старшего брата в стартовом капитале изначально была больше, поэтому он владел семьюдесятью пятью процентами акций, в то время как на долю младшего приходилось двадцать пять.
Шли годы, и судьба благословила Альберта двумя сыновьями, чего Клод так никогда ему и. не простил. У него самого был единственный ребенок — дочь, и это весьма его огорчало. Но старший сын Альберта был убит во время войны в Корее; вскоре после этого скончался от сердечного приступа и он сам. Только младший сын Альберта — Луис Фрейзер — успел жениться и произвести на свет Кейла до того, как погиб.
Его не оплакивали. Луиса всегда считали в семье паршивой овцой, да и обстоятельства его смерти были достаточно скандальными. (Будучи пьян, он повез какую-то свою подружку — грудастую блондинку, снимавшуюся во второсортных порнофильмах, — кататься на машине и не справился с управлением. На крутом повороте его спортивный автомобиль слетел с полотна и свалился в море. Актриса, как говорили, уцелела только чудом.) Как бы там ни было, после этого происшествия вдова Луиса получила в наследство четверть акций «Голубой Чайки» и до тех пор, пока Кейл не достиг совершеннолетия, распоряжалась всем пакетом на правах законного опекуна. Впоследствии часть этих акций перешла к Кейлу, но у Зои Фрейзер остался достаточно большой пакет, который давал ей право на оставшиеся двенадцать с половиной процентов дохода с капитала.
— Ты рассказал ей, что у нас происходит, — сказала Джессика утвердительно.
— В общих чертах, — кивнул Кейл, не глядя на нее. — Хотя иногда мне кажется, что она знает об этом гораздо больше, чем я.
Они оба хорошо знали, что у Зои было огромное количество друзей и близких знакомых в самых неожиданных местах. Среди них несомненно были и служащие «Голубой Чайки», которые держали мать Кейла в курсе событий.
В другое время Джессика не преминула бы развить эту тему, но сейчас ей было не до того. Орхидеи продолжали благоухать, возвращая ее к собственным проблемам.
Вздохнув, она оглядела свой кабинет, который стал для нее почти что вторым домом. Антикварный резной столик из вишни, который она приобрела удивительно дешево на распродаже старой мебели; голубой с золотом ковер ручной работы возле обитого голубой саржей дивана; огромный филодендрон с широкими резными листьями, росший в кадке у выходящего на Миссисипи окна — все это были дорогие ей вещи, в окружении которых ей становилось спокойно и уютно. Только здесь Джессика чувствовала себя хладнокровной, уравновешенной женщиной, способной принимать трезвые, разумные решения. Но, как показала поездка в Бразилию, на свете существовала и другая Джессика — слабая, легкомысленная и склонная к разврату, способная без особенных колебаний отдаться первому же встреченному ею бразильскому донжуану.
— Кстати, я хотела еще раз спросить тебя насчет вечеринки в Рио, — проговорила она и, бросив на Кейла быстрый взгляд, отвела глаза. — Как получилось, что тебя пригласили в этот дом?
Кейл слегка подался вперед.
— Бог мой, Джесс, ты же знаешь, как это обычно бывает! Я сидел в баре и разговорился с соседом. Он рассказал, что ждет свою жену, чтобы отправиться на прием, куда они ходят каждый год. Когда его жена наконец появилась, они пригласили и меня пойти с ними. Мне показалось, что это отличный шанс получше узнать, что такое Рио во время Карнавала, и
поближе познакомиться с несколькими коренными кариокас . Я клянусь тебе чем угодно, что никто из них не сказал ни слова о том, что это на самом деле за вечеринка!
Кейл не переставал извиняться перед ней всю дорогу, пока они летели из Рио в Новый Орлеан. Не желая вновь выслушивать его объяснения, Джессика быстро спросила:
— А тебе не приходило в голову, что этот человек специально дожидался именно тебя?
— Но он же ждал свою жену! — воскликнул Кейл и неожиданно задумался.
— Нет, — сказал он немного погодя. — Я так не думаю. Все произошло совершенно естественно. В конце концов, в это время года в Рио полно туристов, которые специально приезжают в Бразилию, чтобы поучаствовать в… такого рода мероприятиях. Для местных жителей это в порядке вещей. Может быть, он принял меня за скучающего повесу, а может, ему просто показалось, что я обрадуюсь подобной возможности просто потому, что я — американец. Честное слово, я не знаю, Джесс, но я очень рад, что мы успели выбраться оттуда целыми и невредимыми.
Настал черед Джессики разглядывать оставшийся на дне чашки кофе. Она ничего не открыла Кейлу. Конечно, он не мог не заметить ее состояния, и, чтобы как-то оправдаться, Джессика придумала историю о том, что в темноте ее кто-то схватил и поцеловал. Она не обмолвилась ни словом ни о нападении, ни о втором человеке в патио, который пришел к ней на помощь, ни о фотографе, который запечатлел ее в самый неподходящий момент. Главной причиной для подобной скрытности были пережитые ею унижение и стыд, но, кроме этого, Джессика боялась, что Кейл может попытаться выяснить отношения с незнакомцем, с которым она занималась любовью, или начнет искать фотографа. В те минуты ей больше всего хотелось оказаться как можно дальше от Рио и никогда больше не вспоминать об этой кошмарной ночи.
Но последнее оказалось выше ее сил. Сцена в темном патио снова и снова прокручивалась у нее в мозгу, и в таких подробностях, что Джессику бросало то в жар, то в холод. Ощущения, запахи, звуки — все это преследовало ее и во сне, и наяву, и Джессика даже начала бояться, что может сойти с ума. Ей, во всяком случае, было совершенно очевидно, что она не сможет забыть происшедшего. Никогда и ни за что.
В какой-то момент Джессике, правда, пришло в голову, что принятое ею решение было самым правильным, поскольку ситуация могла на самом деле быть предельно простой. Никто ее не подставлял, а человек с фотоаппаратом мог быть обыкновенным извращенцем, получающим удовольствие от подглядывания за другими. Зная, что за вечеринка планируется в усадьбе, он мог заранее запастись соответствующей фотоаппаратурой, а Джессика попалась ему чисто случайно.
Разумеется, сознание того, что за ней подглядывали — впрочем, как и перспектива оказаться в коллекции какого-нибудь тайного эротомана — не способно было доставить Джессике особого удовольствия, однако в первое время она даже испытала облегчение. Во-первых, если дело обстояло именно так, она могла рассчитывать, что ее безрассудство не будет иметь никаких последствий, которые могут каким-либо образом повредить репутации «Голубой Чайки». Во-вторых — и это было важнее всего, — незнакомец, который повстречался ей в темном патио, в этом случае превращался из наемного любовника в случайного мужчину, который занимался с ней сексом только потому, что в тот момент они оба этого хотели. Эта мысль тревожила Джессику куда меньше, чем сознание того, что она добровольно уступила незнакомому человеку в маске, который, возможно, получил щедрое вознаграждение за то, что соблазнил ее.
Но так она могла думать только до тех пор, пока в ее кабинете не появились эти присланные неизвестно кем цветы.
— Ты… С тобой правда ничего не случилось, Джесс?
В глазах Кейла светилось искреннее участие. Должно быть, Джессика слишком долго молчала, погрузившись в свои невеселые размышления. Выдавив из себя улыбку, она поспешно сказала:
— Конечно, нет! Просто я… немного задумалась. Мне бы очень хотелось, чтобы никто из знакомых не узнал, что мы побывали на подобной вечеринке.
Кейл поставил пустую чашку на стол и снова откинулся на спинку кресла, вытянув перед собой свои длинные ноги.
— Ты имеешь в виду своих друзей для компании или родственников?
— И тех, и других.
— Н-да, я, пожалуй, тоже предпочел бы, чтобы дядя Клод никогда об этом не узнал. Бог ты мой, я даже боюсь подумать об этом! Что касается наших знакомых, то мне кажется, что никакого значения наше грехопадение иметь не будет. Люди, знаешь ли, совершали поступки и похуже, но я не знаю случая, чтобы это помешало кому-то попасть в списки богатейших людей Америки.
По его жесткому, волевому лицу скользнула улыбка, которая очень шла Кейлу, оживляя его несколько тяжеловесные черты. В следующее мгновение он подался вперед и громко хлопнул себя ладонями по коленям.
— В любом случае, нам с тобой не о чем волноваться. Мы с тобой благополучно выбрались из этой передряги, никто из нас не пострадал и — самое главное — никто нас не видел!
— Откуда ты знаешь? — насторожилась Джессика. В самом деле, почему он так уверен? Кейл тоже напрягся.
— Что ты хочешь сказать? — медленно спросил он.
Стараясь скрыть свое замешательство, Джессика взяла со стола карандаш и принялась бессмысленно вертеть его в руке.
— Я подумала о КМК, — сказала она наконец. — В конце концов, мы оказались на их территории. Что, если им захотелось… иметь на руках дополнительные козыри, прежде чем они возобновят переговоры с нами?
— Думаю, это вполне возможно. — Губы Кейла на мгновение решительно сомкнулись, но в следующую секунду он уверенно покачал головой, — Не думаю, что они способны на самом деле так поступить. Если бы Кастеляр затеял нечистую игру, он бы начал с того, что выкупил у банка нашу подкредитную закладную. Насколько я знаю, на данный момент это самое уязвимое место дядюшки Клода. С другой стороны, двенадцать миллионов долларов тоже не шутка. Не думаю, что Кастеляру это по плечу.
— Вик Гадденс ни за что не продал бы вексель постороннему человеку, не известив об этом дедушку! — с возмущением воскликнула Джессика. — Они работали вместе Бог знает сколько времени!
— Не забудь, что вот уже много лет мы не платим по этому кредиту ничего, кроме годовых процентов. Кроме того, Вик — лишь один из членов совета директоров «Креснт Нэшнл Бэнк», и не он там вертит делами. Остальные же руководители банка прекрасно осведомлены о том, что Клод Фрейзер больше не может управлять «Голубой Чайкой», и что он, возможно, никогда больше не вернется в большой бизнес. Банкиры, Джесс, слишком большие прагматики и реалисты. Может быть, Вик и уверен, что ты или я — кто-нибудь из нас — способен управлять компанией так же эффективно, как было при деде, но ему еще надо убедить в этом и остальных. Кроме того, и он может не устоять, если ему предложат достаточно выгодные условия.
— Что ж, будем молиться Богу, чтобы Кастеляр никогда об этом не узнал, — нервно сказала Джессика.
— Для этого он слишком хороший бизнесмен, — возразил Кейл. — Будь уверена, он скорее всего в курсе всех событий. К тому же я не исключаю, что у него может быть где-то запрятано такое же досье, как у дяди Клода, где все это записано.
Все сказанное не было для Джессики новостью. Кроме того, она слишком хорошо понимала, что если о снимках, сделанных таинственным фотографом, узнают в банке, то даже Вик Гадденс может всерьез засомневаться в ее способности управлять «Голубой Чайкой».
— Вот еще что приходило мне в голову в последнее время, — сказала она, решительно уходя от скользкой темы. — Как мне кажется, все неприятности «Голубой Чайки» начались со взрыва нашей шхуны, перевозившей вахтовиков. Тогда несколько человек погибло, так что, если бы не миллионные иски и не космические счета от адвокатов, мы могли бы, пожалуй, попытаться расплатиться с кредитом — по крайней мере, вернуть большую его часть, но эти незапланированные траты съедают слишком много денег. Не кажется ли тебе, что этот инцидент произошел слишком своевременно, чтобы быть случайным?
— Да, — нехотя согласился Кейл. — Я тоже не раз задумывался об этом. Но, как говорится, неприятности случаются даже с самыми хорошими людьми. Кроме того, я не стал бы очень возмущаться тем, что компания Кастеляра и «Гольфстрим Эйр» поспешили воспользоваться нашим невезением.
— Но что, если это было не просто невезение? А вернее — совсем не невезение? Что, если кому-то очень захотелось пустить нас ко дну?
— Они и так едва не потопили нас, но мы выкарабкались… — Кейл помолчал. — Нет, Джесс, все это из области детективных сериалов. Я не думаю, чтобы кто-то действительно отважился на такое — это слишком рискованно. Если только это не маньяки и не извращенцы, которым «Голубая Чайка» чем-то сильно досадила.