"Ну их всех к черту", - подумал Никита и сразу успокоился.
- Ты молчишь, мальчик? - строго сказала мать Эрны.
- Спросите у нее, - крикнул Никита и кивнул на Лику. Он окинул взглядом притихших девочек, заметил недоуменно вытянувшееся лицо Тодика. Подумал, без особого интереса, куда девался Костя? Последнее, что успел заметить, - удивленный и страдальческий взгляд Эрны.
- Гудбай, ауфвидерзеен! - произнес он как мог насмешливо. Не торопясь вышел, а очутившись за дверью, стремительно бросился вниз по лестнице.
Внизу он увидел Костю. Похоже, тот ждал кого-то.
- Ты что? - спросил Костя. - Ха, ха! Понимаю. Девочка оскорбила пролетарскую честь. Пролетарии не понимают юмора.
Никита ошалело смотрел на Костю. Так вот в чем дело! Вот почему удивилась она за столом, а потом решила спросить.
- Ты, фрайер! - сказал Никита. - Я с тобой еще поквитаюсь!
Он что есть силы хлопнул дверью.
- Попробуй! - крикнул Костя ему вдогонку.
Видно, таким уж выдался этот день для Никиты, что его злоключения еще не кончились. Он выбежал за калитку и с разбегу налетел на Леньку. Рядом с озабоченным видом прохаживался Карпа.
- Ты что летишь как бешеный? - рассердился Ленька.
- Это его из гостей выбросили. Со второго этажа, - объяснил Карпа. Они на именинах были. - Опустив руки и умиленно кланяясь, Карпа дурным голосом добавил: - С благополучным вас возвращеньицем, господин Лепехин!
Никите сразу стало легче.
Друзья шагали в ногу по звонким мосткам. Ленька изредка поглядывал на Никиту справа. Карпа, мурлыча под нос какой-то мотивчик, поглядывал слева.
- Идем ко мне, - сказал Никита. - Батя уехал в Заостровье попов разоблачать. У нас поговорим.
- Идем, - обрадовался Карпа. Он хотел еще что-то сказать, но Ленька грозно глянул на него.
- Помолчи! Пусть он сначала расскажет, а потом мы ему выложим.
Первое, что сделал Никита, когда они вошли в комнату, сорвал с ног опостылевшие башмаки, швырнул их под вешалку и с наслаждением потопал босыми ногами по чисто вымытому полу.
Друзья улеглись животами на расстеленное одеяло.
- Ну давай, выкладывай! - распорядился Ленька.
Никита рассказал.
Карпа сочувственно засопел, а Ленька сказал:
- Азбука коммунизма. Чего еще от буржуев недорезанных ждать?!
Он стукнул кулаком по одеялу.
- Конечно! В три шеи разгоним буржуйских деточек!
- Сегодня получено сообщение из ЦК... - не вытерпел и ввернул Карпа.
- В РСФСР создана детская пролетарская организация, - продолжал Ленька. - В губкоме выбрали оргбюро по подготовке пионерского движения. Володя сказал, что завтра нас вызывают в оргбюро, там будет решаться судьба дружины бойскаутов и вопрос о создании отряда юных пионеров...
- Кого, кого? - спросил Никита.
- Юных пионеров Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, - торжественно повторил Ленька.
- Даешь юных пионеров! - заорал во весь голос Карпа и, перевернувшись на спину, потряс в воздухе ногами.
Часть II
КОНЕЦ "ЧЕРНОГО БОБРА"
Глава 14
ФЛАГ НА ГРОТ-МАЧТЕ
На знакомом утоптанном дворе под зелеными кронами берез построились патрули бойскаутов. Они образовали большую букву П, на открытом конце которой алело знамя с белой лилией. Возле знамени стояли Володя и Павлик.
"Чайки" стояли против "ласточек", и Никита, поглядывая на девочек, думал, кто из них перейдет в новую организацию. Эрна? Не позволят ей родители. Никита вздохнул. Все-таки жалко. Хотя Ленька прав, она чуждый элемент, а все равно жалко. Да и остальные девочки тоже...
Никиту толкнул в бок Карпа:
- Тодик-то не пришел, а говорил...
Никита оглядел "чаек". Ребята выжидательно поглядывали на Володю, который разговаривал со скаут-мастером. С правого фланга, опираясь на посох, с патрульным тотемом стоял Андрей. Узкий ремешок шляпы под подбородком подчеркивал решительное выражение его лица.
Никита подвинулся к Андрею.
- Не знаешь, куда делся Глеб Степанович? Что-то давно его не видно.
- Сам удивляюсь, - пожал плечами Андрей. - Спрашивал Павлика, он тоже не знает. Может, в море ушел.
- Сдрейфил Тодик. Или мамочка не пустила, - ворчал рядом Карпа.
Павлик и Володя закончили разговор. Павлик аккуратно сложил и убрал в карман гимнастерки листок бумаги, переданный ему Володей, оглядел выстроившиеся перед ним патрули.
Володя шагнул вперед и громко прочитал положение о создании детской организации, которая названа организацией юных пионеров. Бойскауты слушали, поглядывая то на Володю, то на Павлика, и разные чувства отражались на их лицах. С явной неприязнью смотрел на Володину черную куртку и фуражку с красной звездой Костя, патрульный "Черных бобров". Растерянны были лица девочек.
Кончив читать, Володя предложил всем, кто хочет вступить в пионеры, перейти на левую сторону от знамени.
Андрей шагнул вперед, скомандовал "смирно" и подвел свой патруль к Володе. Павлик удивленно изогнул брови и, сняв с головы шляпу, стал поправлять и без того прямые поля. Из "бобров" налево перешли двое. Из "ласточек" никто не перешел.
- Ну что же, - сказал Володя, - кто надумает, милости просим. Наш штаб на углу проспекта Чумбарова-Лучинского и улицы Карла Либкнехта. Двери для всех открыты.
Андрей скомандовал:
- Шагом марш!
И первые двенадцать юных пионеров с Володей во главе отправились в свой новый пионерский клуб. Три комнаты в нижнем этаже деревянного двухэтажного дома пионерам передали комсомольцы.
Володя усадил ребят в кружок прямо на полу, в одной из пустых комнат.
- Когда-нибудь, - сказал Володя, - когда будете взрослыми, вы вспомните этот день - день рождения первого пионерского городского отряда. О нас с вами заботятся комсомол и Советская власть. Нам передали это большое помещение, заказали отрядное знамя с эмблемой - пионерским костром. Наше дело - собрать под это знамя большой отряд.
- У-у-у, - прогудел Карпа, - за этим дело не станет.
- Со всех улиц, от Быка до Кузнечихи, пацаны в комсомол просятся, подтвердил Ленька. - В комсомол им рано, а в пионеры в самый раз.
- Я тоже так думаю, - продолжал Володя. - Но от нас уходит Андрей...
- Куда? Почему? - закричали ребята.
- Я с вами, ребята, - сказал Андрей. - Но мне нужно работать. Меня берет матросом на рыболовный тральщик капитан Михов.
- С Андреем мы договорились, - сказал Володя. - Он нас не забудет и, когда вернется, придет к нам, расскажет о плавании. Как думаешь, повернулся Володя к Андрею, - кого вместо тебя патрульным, нет, не патрульным, а звеньевым "Чайки" назначить?
- Никиту Лепехина, - не задумываясь, ответил Андрей. - Он на второй разряд успел сдать. С катером может управляться, и ребята его уважают.
Никита вздрогнул: "Почему меня? - Он посмотрел недоверчиво на Андрея, потом на ребят. - Чем я лучше Леньки или Карпы?"
Ленька и Карпа согласно закивали:
- Никиту.
- Хорошо, - сказал Володя. - Звеньевым "Чайки" будет Никита Лепехин. Он, может быть, еще не очень силен в политграмоте, но парень наш, пролетарский и крепкий. У него мы заберем Карпу и Леню, они будут звеньевыми двух других звеньев. Названия сами придумаете. Только я советую не брать больше названия зверей и птиц, а более подходящие к нашей действительности.
- "Красный моряк"! - сказал Карпа.
- "Серп и молот"! - сказал Ленька.
- Можно и так, - согласился Володя. - Только вы это своим будущим пионерам предложите. Согласятся - так и будет.
Он поднялся с пола, одернул гимнастерку, накинул на плечи кожаную куртку.
- Я в губкомол, доложу, что есть отряд. А вы распланируйте уголки звеньев. Принимайтесь хозяйничать в своем клубе.
Володя вскинул руку над головой новым пионерским салютом:
- Пионеры! К борьбе за дело рабочего класса будьте готовы!
- Всегда готовы! - гулко прозвучало в пустых комнатах.
Володя ушел.
Ребята обошли комнаты. Заглянули в темную кладовку в конце коридора.
- Здесь можно маленькую мастерскую соорудить, - сказал Ленька. Переплетную. Станочки смастерим, я знаю, как их сделать. Будем книги переплетать.
- Нет! - возразил Карпа. Он что-то отмерял шагами. - Смотрите! Если выломать эту стену, то кладовка соединится с большой комнатой. В комнате поставим скамейки, а из кладовки выйдет сцена. Поняли, что получится?
- Тебе дай волю, так ты всех в артистов превратишь! - сказал Ленька.
Карпа уже ерошил ежик волос на голове, собираясь сражаться за свою идею, но в это время за их спинами раздался стук. Обе половины наружной двери распахнулись настежь, и в коридор влетела и бесшумно покатилась по полу бойскаутская шляпа. За ней через порог перевалился Тодик и растянулся на полу. Он быстро вскочил на ноги и, хватаясь за голову, пропищал, заикаясь:
- "Боб-ры"!
Его обступили ребята.
- Что ты трясешься, как овечий хвост? - спросил Карпа.
- "Бобры"... угоняют катер! - выпалил Тодик. - Они хотят... утопить фрегат, чтобы вам не достался.
Ребята растерянно уставились на Тодика. Первым опомнился Никита.
- За мной! - крикнул он и выскочил за дверь.
Хватая на ходу посохи, бросились вслед остальные.
Ребята с посохами наперевес неслись по улицам, как бойцы в атаку. Сзади со шляпой в руках едва поспевал Тодик.
Выбежав на набережную, они увидели катер. На его высокой грот-мачте развевался треугольный вымпел с силуэтом черного бобра. У борта покачивался ялик. С него двое "бобров" перебрасывали на катер тяжелые камни. У мачты с топором в руках стоял Костя. Увидев сбегающих на пристань "чаек", он что-то крикнул и взмахнул топором.
- Что ты делаешь! - отчаянно закричал Ленька.
Топор опустился, и до ребят донесся глухой удар.
Андрей побежал вдоль пристани к причаленному на дальнем конце карбасу. Никита прикинул на глаз расстояние, сильно оттолкнувшись ногами, бросился в реку. За ним прыгнули Карпа и Ленька.
Костя перешел на ялик, оттолкнулся от борта катера. "Бобры" поспешно выгребали на быстрину. Костя стоял на корме ялика и что-то насмешливо кричал.
В несколько взмахов Никита достиг низко осевшего катера. Он перевалился через борт и помог забраться подоспевшим друзьям. У самой мачты из прорубленной в днище дыры чистым фонтаном била вода. Катер, тяжело загруженный булыжником, медленно оседал.
- Камни, камни выкидывать! - крикнул Никита.
- Не успеем, - сказал Ленька. - Во сколько нагрузили! Утонет катер, пока возимся.
- Нет! - крикнул Карпа. - Не утонет наш фрегат!
Он примерился, присел и, выкрикнув "у-ух!", шлепнулся на пробоину.
- Ой, братцы, кажется, я на гвоздяру угодил, - пожаловался он и тут же закричал: - Чего уставились? Викидывай камни! Думаете, я собираюсь сидеть, пока у меня вода через рот пойдет...
Никита и Ленька набросились на булыжники. К борту приткнулся карбас с остальными "чайками". Андрей мгновенно оценил обстановку.
- Воду отливать! - приказал он и, быстро пробираясь на нос, крикнул Карпе: - Потерпи немного, я сейчас пластырь сооружу.
- Я сижу крепко, - состроил рожу Карпа. - Я на гвозде сижу.
- Не выдумывай, - сказал Андрей, вытаскивая из-под носовой палубы брезент и веревку. - Шлюпки делают не на гвоздях, а на медных заклепках. Нет под тобой никаких гвоздей.
- Помоги мне, - обратился Андрей к Никите.
Они быстро завели под катер подкильные концы, выровняли их и затянули пластырь из толстого прошитого брезента.
- Можешь вставать, - сказал Андрей, закрутив тугие концы.
Карпа ойкнул и встал на четвереньки. Андрей нагнулся над ним.
- Какой же это гвоздь? Просто здоровая заноза.
- А мне легче? - скривился Карпа.
Андрей достал из ящика, скрытого под банкой, плотницкие кусачки и, не дав Карпе опомниться, выдернул у него занозу. Карпа вскочил на ноги. Держась одной рукой сзади за штаны, другой он погрозил вслед едва видному ялику:
- Подожди, "Черный бобр", я тебе это припомню!
- За такие дела можно под суд отдать. Это вредительством называется, - сказал Ленька.
- Они свой пиратский флаг оставили, - пропищал Тодик, показывая на верх грот-мачты, где развевался вымпел с черным силуэтом зверя.
Андрей подошел к мачте, осмотрел со всех сторон.
- Фалы обрезаны. Флаг спустить нечем, - сказал он.
Никита сбросил мокрые штаны и рубашку. Повязал косынку на голую шею.
- Сейчас мы заменим этот "веселый Роджер". - Он поплевал на ладони и, быстро перебирая руками и ногами, вскарабкался на самый верх.
- Держи! - крикнул он сверху, бросая сорванный вымпел.
Немного повозившись, он соскользнул вниз. Над катером развернулась по ветру пионерская косынка.
Карпа завязал в сброшенный вымпел камень и крикнул, швыряя тотем за борт:
- Конец "Черному бобру"! Да здравствует наш пионерский флаг! Ура!
И все они, мокрые и возбужденные, продрогшие на ветру, закричали:
- Ур-ра!
Глава 15
ПЕРВЫЙ ГОРОДСКОЙ
В пионерском клубе кипела работа. Оборудовались уголки звеньев. Новички готовились на третий разряд. К концу недели в пионеры вступило больше тридцати ребят. Звеньев оказалось мало. Пришлось организовать еще два. Мальчишки назвали свое именем Карла Либкнехта, девочки - именем Розы Люксембург. Новым звеньевым у мальчишек стал Валька Симаков. Звеньевым девочек выбрали Маняшу Уткину с Кузнечихи. Маня была дочкой известного помора Прохора Уткина, Она все умела: грести, плавать, разводить костер. С парусами управлялась как заправский матрос. Ее так и звали Машка-моряк. Девчонки под ее командой быстро завоображали и нахально потребовали, чтобы обслуживание катера с "Чесмы" поручили им, но встретили такой дружный отпор, что вынуждены были отступить. Правда, не обошлось без вмешательства Володи. Они выторговали себе право вместе с "чайками" заниматься работой с такелажем и парусами. Одновременно с Первым городским отрядом появился пионерский отряд при детдоме No 1. Ходили друг к другу в гости обмениваться опытом, которого явно не хватало.
Никита никак не мог предполагать, что быть звеньевым так хлопотно. В "Чайке" было девять человек. И все разные, и у каждого свои заботы, свои интересы, которые необходимо было учитывать в повседневной работе.
Коротышка Сережа Тыров, например, любил строгать и пилить. Хлебом не корми, только дай чего-нибудь смастерить из деревяшки. Ему организовали в уголке звена маленький верстачок. Этот верстак был постоянно занят. К Сережке начали ходить ребята из других звеньев. Теперь все полки и скамейки изготавливались в звене "Чайка".
Пятеро самых шустрых: два Ивана, два Петра и Фрол - ни о чем и думать не могли, кроме моря. Эти пятеро стали постоянной командой катера с броненосца "Чесма", который после славной победы над "Черным бобром" был торжественно переименован в "Будь готов!". Буквы для него вырезал и покрасил золотой краской тот же Сережка Тыров. Катер был главной заботой звена. Под командой Никиты они надраивали до блеска латунные уключины, терли жесткими вениками палубу, сушили и укладывали паруса. И почти всегда с ними наравне работала неутомимая Маняша Уткина.
Много помогали Первому городскому ребята из комсомольского клуба. В первые же дни существования отряда они притащили пионерам несколько столов, скамеек, шкафов для инвентаря, достали кумача для вымпелов и галстуков. А девушки-комсомолки их сшили.
Несколько раз в пионерский клуб заходил секретарь губкома РКСМ Василий Олишев, расспрашивал звеньевых, что да как. Иногда с ним вместе наведывались секретарь горкома Угловой и заместитель председателя губисполкома Боговой.
Когда Ленька заикнулся было, что неплохо бы организовать выпуск пионерского журнала "Костер", Олишев сказал:
- А что ж, хорошее дело! Дерзайте. Готовьте журнал в рукописном виде. А потом мы экземпляров десять размножим на гектографе. Кажется, я видел в городской типографии гектограф? - спросил он у Богового.
- Еще со времен большевистского подполья сохранился. Я договорюсь, сказал Боговой.
И договорились.
Отец принес Никите из типографии три специальных химических карандаша: красный, фиолетовый и зеленый. Картинки и заглавия рисовали разными цветами, а весь текст писали фиолетовым. Потом каждую готовую страницу укладывали текстом вниз на желатиновый поднос гектографа и прокатывали валиком. Текст отпечатывался на желатине. Затем прикладывали чистый лист, прокатывали его тем же валиком, и на бумаге получался отчетливый оттиск.
Через неделю Ленька уже с гордостью держал в руках пахнущую типографией тоненькую тетрадку с красными буквами: "Костер". Под заглавием фиолетовый пионер, похожий чем-то на Петьку Жгилева, надув щеки, дул в зеленый горн с красным вымпелом.
Никита теперь каждый день шел в свой клуб как на праздник. Ему постоянно хотелось выполнить любое дело как можно лучше. Он все реже вспоминал свои беспризорные скитания. Жизнь четко разделилась на ту, вроде бы ненастоящую, и на эту, теперешнюю.
Он по утрам вставал вместе с отцом. Обливались из одного ведра за сараем во дворе. Вместе завтракали и выходили на улицу.
- Обедать не опоздай! - говорил отец и легонько подталкивал его в спину.
* * *
Никита вошел во двор пионерского клуба и увидел Володю, Леньку и Карпу.
- Вот и Никита, - сказал Володя. - Хочу с вами посоветоваться. Сможем ли мы вывезти отряд в лагерь?
- Даешь лагерь! - закричал Карпа.
- А что тут такого, - сказал Никита, - погрузимся на катер и поехали.
- А кто нас кормить будет? Где спать? - сказал Ленька. Подготовиться надо как следует. Подумать надо.
- Да что тут думать! - Карпа даже покраснел от волнения. - Тут все ясно, как мармелад!
- А ты мармелад-то ел когда-нибудь? - засмеялся Ленька.
- Ну, не ел. Подумаешь! Его из варенья делают. И вообще, при чем здесь мармелад? Мы про лагерь толкуем. Видали! Я ему про лагерь, а он про мармелад.
- Да ты же сам! - возмутился Ленька.
- Не горячитесь, - сказал Володя. - Леня прав. Дело нешуточное. Как говорит наш Головко, "це дило требо розжуваты". Раз никто из моих помощников не возражает, начнем готовиться. А что для этого нужно?
- Ха, - сказал Карпа, - палатки, вот что.
- Топоры, лопаты, посуду, спички, хлеб, соль, картошку, - начал перечислять Никита.
- Лекарства, - добавил Ленька обиженно. - Бинты, йод!
- Ну вот видите, не так уж мало, - сказал Володя, посмеиваясь. - А кроме всего этого, нужно и ребят подготовить, обучить. В каждом звене должны быть санитар, горнист, барабанщик. Значит, так, Никита с Леней берите по нескольку ребят от каждого звена и отправляйтесь. Помните казармы, где винтовки ЧОНа получали? Там возьмете все по этой записке и договоритесь об обучении барабанщиков и горнистов. А Карпа отыщет Маняшу и организует занятия санитаров.
У Карпы вытянулось лицо.
- Да, - сказал он, - всегда так. Кому в казармы: горны, барабаны, палатки получать, а Карпе с девчонками бинты разматывать.
С Никитой и Ленькой отправились Петька из "Серпа и молота" и четверо новичков из других звеньев.
Полк помещался в длинном здании, на фасаде которого еще сохранились щербатые следы от пуль. Дневальный со штыком на поясе провел ребят через всю казарму рядами аккуратно заправленных коек и пирамид с начищенным оружием. Ребят поразила чистота и тот особый порядок, который отличает военные казармы.
Молодой командир с кубиками на воротничке и кимовским значком на груди приказал вызвать барабанщика. Пришел пожилой солдат с длинными, как у запорожца, усами. Усмехаясь в усы, он протянул ребятам солдатский барабан и спросил:
- Ну, кто хочет?
Петька осторожно взял палки, повесил на шею тяжелый барабан и ударил. Получилось что-то жалкое вроде: "тра-та-та, тра-та-та, вышла кошка за кота". Солдат прищурил глаза, шевельнул усами, взял барабан и сказал:
- Дай-ка попробую.
Взмахнул палками и скомандовал:
- На месте шагом марш!
Барабан зарокотал рассыпчато и четко. В такт ему ноги дружно заработали по полу нечастым шагом. Усы солдата шевелились в ритм барабанному маршу, и он негромко, не очень отчетливо выговаривал:
- Старый барабанщик,
старый барабанщик,
старый барабанщик
крепко спал.
Он проснулся,
перевернулся,
барабанить снова стал.
Казалось, что это говорит не солдат, а выговаривает сам барабан.
Все ребята захотели стать барабанщиками и горнистами. Договорились о дне занятий.
Со склада получили топоры и лопатки в брезентовых чехлах, несколько солдатских котелков и фляжек, а самое глазное, настоящие походные палатки.
На обратном пути, у самого клуба, ребята столкнулись с Тодиком. Он стоял на углу с каким-то верзилой и, увидев ребят, быстро юркнул за угол дома. Тодька исчез с того дня, когда "бобры" хотели потопить катер, и ни разу не появлялся в пионерском клубе.
- Ну и шут с ним! - сказал Ленька, когда ребята гадали, куда он подевался. - Небось мамочка не отпустила. Ах, Тодик, не промочи ножки!
И вот сейчас, увидев его испуганный, жалкий взгляд, Никита передал свою ношу Петьке и бросился за угол.
- Тодька, - закричал Никита. - Подожди, дело есть!
Тодик остановился. Верзила дернул его за руку, подтолкнул в спину, и они скрылись в дыре забора.
Когда Никита подбежал и заглянул между досок, за забором уже никого не было.
- Ну что, догнал? - спросил Ленька, когда Никита вернулся.
- Нет, удрал.
- Ладно. Нечего нам из-за него переживать, - успокаивал Никиту Ленька. - Он вообще чуждый элемент. У него отец инженер, а мать буржуйских деточек музыке обучает. Не наша прослойка.
- Сам ты прослойка! - сказал Никита. - Мне кажется, он чего-то боится. Кто этот длинный, что с ним был?
- Его Оглоблей кличут. Он раньше бойскаутом был, а потом куда-то смылся. Тоже не наш.
- Слушай, - сказал Никита, - по-твоему рассуждать, так я ведь тоже чуждый. У меня отец в редакции работает, а мать гимназию окончила. Тоже уроки давала.
Ленька задумался.
- Во-первых, твой отец красным командиром был, а сейчас он партийный.
- А во-вторых? - спросил Никита.
- Во-вторых, и ты был чуждый. А теперь перевоспитался вроде. Ты был несознательный люмпен-пролетарий, а теперь стал сознательным борцом за дело рабочего класса.
Он подумал и добавил честно:
- Ну, может, еще и не совсем сознательным. Но ничего, мы тебя и дальше перевоспитывать будем.
- Это кто же меня перевоспитывает? - обиделся Никита. - Ты, что ли? Но тут он вспомнил историю с ящиками и замолчал.
Когда пришли в клуб и сложили на пол снаряжение, Никита сказал:
- Может, Тодьку как раз и надо перевоспитывать, а?
- Не знаю, - сказал Ленька. - Может, и надо, да как?
Смотреть походное снаряжение сбежался весь отряд. Галдеж поднялся как на базаре. Всем хотелось потрогать шанцевые лопатки и топоры.
- Отставить! - сказал Володя. - Нужно научиться быстро и по всем правилам разбивать палатки. Сроку дается неделя. Через неделю проверим, чье звено быстрее. Идет?
- Идет!
Каждое звено получило по палатке. Их начали разворачивать и тут же, во дворе, осматривали стойки и оттяжки.
- Эй, Никита, - позвал Карпа, выбегая из клуба. - Секретный разговор.
Никита подошел к нему.
- Я сейчас из окна трех "бобров" видел, - зашептал Карпа. Прохаживаются мимо клуба. Один на забор полез посмотреть. Шпионят...
- Ну и пусть, - сказал Никита. - Нечего нам скрывать. Может, они в пионеры хотят, да не решаются.
- Ну нет! Хотели бы - через забор бы не подсматривали.
- А может, боятся?
- Чего? Проверим. - Карпа заглянул в щелку забора и убежал.
Через несколько минут во двор ввели пленника. Им оказался Леська Бакин. Он с любопытством оглядывался по сторонам.
- Остальные сбежали, - сказал Карпа.
- Шпионишь, Поросенок? - строго спросил Никита.
- Не, - ответил Леська. - Костя посмотреть послал.
- Смотри! - сказал Карпа.
Поросенок повертел головой и уставился на подошедших малышей Галинку и Сережку.
- У вас и "волчат" принимают? А Костя говорил, что маленьких не берут.
- Вступить хочешь?
Леська замотал головой.
- Мне нельзя. Мне тогда знаешь что от Кости будет! - Он нагнул голову и тяпнул себе ладонью по шее.
- Боишься Кости?
Поросенок доверчиво улыбнулся Никите:
- Боюсь, - сказал он простодушно.
- Слыхали? - спросил Карпа, когда Поросенок ушел. - Костя старается. Ему еще мало.
Никите и самому очень хотелось встретиться с Костей, чтобы поквитаться с ним за все. Но времени не хватало.
К концу дня во дворе поставили одну палатку. Никита осмотрел работу своего звена, отпустил ребят и вышел на улицу.
На углу Поморской его окликнули. Он оглянулся и увидел Эрну.
- Ну, как живешь? - спросила она, не глядя на него. - Говорят, ты теперь патрульный.
- Звеньевой, - сказал Никита. - Звеньевой, а не патрульный. Живу хорошо. Весело. В лагерь собираемся. Слушай, Эрна, идем к нам. У нас уже есть звено девочек имени Розы Люксембург. Идем!
Эрна только покачала головой.
- А наши "ласточки" больше не собираются. Распался патруль. И Глеб Степанович не показывается. Павлик с ребятами, говорят, на квартире собираются.
- Ну, так идем. Тебе понравится, Эрна. - Никита тронул ее за руку.
Эрна снова покачала головой.
- Нет, - сказала она. - Это невозможно. Проводи меня, пожалуйста.
Они медленно пошли по проспекту, и Никите захотелось, чтобы проспект был подлиннее.
- Знаешь что? - сказал Никита. - Пойдем со мной в клуб "Молодая гвардия". Мы с комсомольцами там живое кино показываем. Идем!
- Мама не пустит, - сказала она немного погодя.
- А ты потихоньку. Ничего с твоей мамой не случится. Ведь ты пойдешь, а не мама. Я к тебе пришел, когда ты позвала.
Эрна усмехнулась.
- Ну и что из этого вышло?
- А ты попробуй, - сказал Никита.
- Ты молчишь, мальчик? - строго сказала мать Эрны.
- Спросите у нее, - крикнул Никита и кивнул на Лику. Он окинул взглядом притихших девочек, заметил недоуменно вытянувшееся лицо Тодика. Подумал, без особого интереса, куда девался Костя? Последнее, что успел заметить, - удивленный и страдальческий взгляд Эрны.
- Гудбай, ауфвидерзеен! - произнес он как мог насмешливо. Не торопясь вышел, а очутившись за дверью, стремительно бросился вниз по лестнице.
Внизу он увидел Костю. Похоже, тот ждал кого-то.
- Ты что? - спросил Костя. - Ха, ха! Понимаю. Девочка оскорбила пролетарскую честь. Пролетарии не понимают юмора.
Никита ошалело смотрел на Костю. Так вот в чем дело! Вот почему удивилась она за столом, а потом решила спросить.
- Ты, фрайер! - сказал Никита. - Я с тобой еще поквитаюсь!
Он что есть силы хлопнул дверью.
- Попробуй! - крикнул Костя ему вдогонку.
Видно, таким уж выдался этот день для Никиты, что его злоключения еще не кончились. Он выбежал за калитку и с разбегу налетел на Леньку. Рядом с озабоченным видом прохаживался Карпа.
- Ты что летишь как бешеный? - рассердился Ленька.
- Это его из гостей выбросили. Со второго этажа, - объяснил Карпа. Они на именинах были. - Опустив руки и умиленно кланяясь, Карпа дурным голосом добавил: - С благополучным вас возвращеньицем, господин Лепехин!
Никите сразу стало легче.
Друзья шагали в ногу по звонким мосткам. Ленька изредка поглядывал на Никиту справа. Карпа, мурлыча под нос какой-то мотивчик, поглядывал слева.
- Идем ко мне, - сказал Никита. - Батя уехал в Заостровье попов разоблачать. У нас поговорим.
- Идем, - обрадовался Карпа. Он хотел еще что-то сказать, но Ленька грозно глянул на него.
- Помолчи! Пусть он сначала расскажет, а потом мы ему выложим.
Первое, что сделал Никита, когда они вошли в комнату, сорвал с ног опостылевшие башмаки, швырнул их под вешалку и с наслаждением потопал босыми ногами по чисто вымытому полу.
Друзья улеглись животами на расстеленное одеяло.
- Ну давай, выкладывай! - распорядился Ленька.
Никита рассказал.
Карпа сочувственно засопел, а Ленька сказал:
- Азбука коммунизма. Чего еще от буржуев недорезанных ждать?!
Он стукнул кулаком по одеялу.
- Конечно! В три шеи разгоним буржуйских деточек!
- Сегодня получено сообщение из ЦК... - не вытерпел и ввернул Карпа.
- В РСФСР создана детская пролетарская организация, - продолжал Ленька. - В губкоме выбрали оргбюро по подготовке пионерского движения. Володя сказал, что завтра нас вызывают в оргбюро, там будет решаться судьба дружины бойскаутов и вопрос о создании отряда юных пионеров...
- Кого, кого? - спросил Никита.
- Юных пионеров Российской Советской Федеративной Социалистической Республики, - торжественно повторил Ленька.
- Даешь юных пионеров! - заорал во весь голос Карпа и, перевернувшись на спину, потряс в воздухе ногами.
Часть II
КОНЕЦ "ЧЕРНОГО БОБРА"
Глава 14
ФЛАГ НА ГРОТ-МАЧТЕ
На знакомом утоптанном дворе под зелеными кронами берез построились патрули бойскаутов. Они образовали большую букву П, на открытом конце которой алело знамя с белой лилией. Возле знамени стояли Володя и Павлик.
"Чайки" стояли против "ласточек", и Никита, поглядывая на девочек, думал, кто из них перейдет в новую организацию. Эрна? Не позволят ей родители. Никита вздохнул. Все-таки жалко. Хотя Ленька прав, она чуждый элемент, а все равно жалко. Да и остальные девочки тоже...
Никиту толкнул в бок Карпа:
- Тодик-то не пришел, а говорил...
Никита оглядел "чаек". Ребята выжидательно поглядывали на Володю, который разговаривал со скаут-мастером. С правого фланга, опираясь на посох, с патрульным тотемом стоял Андрей. Узкий ремешок шляпы под подбородком подчеркивал решительное выражение его лица.
Никита подвинулся к Андрею.
- Не знаешь, куда делся Глеб Степанович? Что-то давно его не видно.
- Сам удивляюсь, - пожал плечами Андрей. - Спрашивал Павлика, он тоже не знает. Может, в море ушел.
- Сдрейфил Тодик. Или мамочка не пустила, - ворчал рядом Карпа.
Павлик и Володя закончили разговор. Павлик аккуратно сложил и убрал в карман гимнастерки листок бумаги, переданный ему Володей, оглядел выстроившиеся перед ним патрули.
Володя шагнул вперед и громко прочитал положение о создании детской организации, которая названа организацией юных пионеров. Бойскауты слушали, поглядывая то на Володю, то на Павлика, и разные чувства отражались на их лицах. С явной неприязнью смотрел на Володину черную куртку и фуражку с красной звездой Костя, патрульный "Черных бобров". Растерянны были лица девочек.
Кончив читать, Володя предложил всем, кто хочет вступить в пионеры, перейти на левую сторону от знамени.
Андрей шагнул вперед, скомандовал "смирно" и подвел свой патруль к Володе. Павлик удивленно изогнул брови и, сняв с головы шляпу, стал поправлять и без того прямые поля. Из "бобров" налево перешли двое. Из "ласточек" никто не перешел.
- Ну что же, - сказал Володя, - кто надумает, милости просим. Наш штаб на углу проспекта Чумбарова-Лучинского и улицы Карла Либкнехта. Двери для всех открыты.
Андрей скомандовал:
- Шагом марш!
И первые двенадцать юных пионеров с Володей во главе отправились в свой новый пионерский клуб. Три комнаты в нижнем этаже деревянного двухэтажного дома пионерам передали комсомольцы.
Володя усадил ребят в кружок прямо на полу, в одной из пустых комнат.
- Когда-нибудь, - сказал Володя, - когда будете взрослыми, вы вспомните этот день - день рождения первого пионерского городского отряда. О нас с вами заботятся комсомол и Советская власть. Нам передали это большое помещение, заказали отрядное знамя с эмблемой - пионерским костром. Наше дело - собрать под это знамя большой отряд.
- У-у-у, - прогудел Карпа, - за этим дело не станет.
- Со всех улиц, от Быка до Кузнечихи, пацаны в комсомол просятся, подтвердил Ленька. - В комсомол им рано, а в пионеры в самый раз.
- Я тоже так думаю, - продолжал Володя. - Но от нас уходит Андрей...
- Куда? Почему? - закричали ребята.
- Я с вами, ребята, - сказал Андрей. - Но мне нужно работать. Меня берет матросом на рыболовный тральщик капитан Михов.
- С Андреем мы договорились, - сказал Володя. - Он нас не забудет и, когда вернется, придет к нам, расскажет о плавании. Как думаешь, повернулся Володя к Андрею, - кого вместо тебя патрульным, нет, не патрульным, а звеньевым "Чайки" назначить?
- Никиту Лепехина, - не задумываясь, ответил Андрей. - Он на второй разряд успел сдать. С катером может управляться, и ребята его уважают.
Никита вздрогнул: "Почему меня? - Он посмотрел недоверчиво на Андрея, потом на ребят. - Чем я лучше Леньки или Карпы?"
Ленька и Карпа согласно закивали:
- Никиту.
- Хорошо, - сказал Володя. - Звеньевым "Чайки" будет Никита Лепехин. Он, может быть, еще не очень силен в политграмоте, но парень наш, пролетарский и крепкий. У него мы заберем Карпу и Леню, они будут звеньевыми двух других звеньев. Названия сами придумаете. Только я советую не брать больше названия зверей и птиц, а более подходящие к нашей действительности.
- "Красный моряк"! - сказал Карпа.
- "Серп и молот"! - сказал Ленька.
- Можно и так, - согласился Володя. - Только вы это своим будущим пионерам предложите. Согласятся - так и будет.
Он поднялся с пола, одернул гимнастерку, накинул на плечи кожаную куртку.
- Я в губкомол, доложу, что есть отряд. А вы распланируйте уголки звеньев. Принимайтесь хозяйничать в своем клубе.
Володя вскинул руку над головой новым пионерским салютом:
- Пионеры! К борьбе за дело рабочего класса будьте готовы!
- Всегда готовы! - гулко прозвучало в пустых комнатах.
Володя ушел.
Ребята обошли комнаты. Заглянули в темную кладовку в конце коридора.
- Здесь можно маленькую мастерскую соорудить, - сказал Ленька. Переплетную. Станочки смастерим, я знаю, как их сделать. Будем книги переплетать.
- Нет! - возразил Карпа. Он что-то отмерял шагами. - Смотрите! Если выломать эту стену, то кладовка соединится с большой комнатой. В комнате поставим скамейки, а из кладовки выйдет сцена. Поняли, что получится?
- Тебе дай волю, так ты всех в артистов превратишь! - сказал Ленька.
Карпа уже ерошил ежик волос на голове, собираясь сражаться за свою идею, но в это время за их спинами раздался стук. Обе половины наружной двери распахнулись настежь, и в коридор влетела и бесшумно покатилась по полу бойскаутская шляпа. За ней через порог перевалился Тодик и растянулся на полу. Он быстро вскочил на ноги и, хватаясь за голову, пропищал, заикаясь:
- "Боб-ры"!
Его обступили ребята.
- Что ты трясешься, как овечий хвост? - спросил Карпа.
- "Бобры"... угоняют катер! - выпалил Тодик. - Они хотят... утопить фрегат, чтобы вам не достался.
Ребята растерянно уставились на Тодика. Первым опомнился Никита.
- За мной! - крикнул он и выскочил за дверь.
Хватая на ходу посохи, бросились вслед остальные.
Ребята с посохами наперевес неслись по улицам, как бойцы в атаку. Сзади со шляпой в руках едва поспевал Тодик.
Выбежав на набережную, они увидели катер. На его высокой грот-мачте развевался треугольный вымпел с силуэтом черного бобра. У борта покачивался ялик. С него двое "бобров" перебрасывали на катер тяжелые камни. У мачты с топором в руках стоял Костя. Увидев сбегающих на пристань "чаек", он что-то крикнул и взмахнул топором.
- Что ты делаешь! - отчаянно закричал Ленька.
Топор опустился, и до ребят донесся глухой удар.
Андрей побежал вдоль пристани к причаленному на дальнем конце карбасу. Никита прикинул на глаз расстояние, сильно оттолкнувшись ногами, бросился в реку. За ним прыгнули Карпа и Ленька.
Костя перешел на ялик, оттолкнулся от борта катера. "Бобры" поспешно выгребали на быстрину. Костя стоял на корме ялика и что-то насмешливо кричал.
В несколько взмахов Никита достиг низко осевшего катера. Он перевалился через борт и помог забраться подоспевшим друзьям. У самой мачты из прорубленной в днище дыры чистым фонтаном била вода. Катер, тяжело загруженный булыжником, медленно оседал.
- Камни, камни выкидывать! - крикнул Никита.
- Не успеем, - сказал Ленька. - Во сколько нагрузили! Утонет катер, пока возимся.
- Нет! - крикнул Карпа. - Не утонет наш фрегат!
Он примерился, присел и, выкрикнув "у-ух!", шлепнулся на пробоину.
- Ой, братцы, кажется, я на гвоздяру угодил, - пожаловался он и тут же закричал: - Чего уставились? Викидывай камни! Думаете, я собираюсь сидеть, пока у меня вода через рот пойдет...
Никита и Ленька набросились на булыжники. К борту приткнулся карбас с остальными "чайками". Андрей мгновенно оценил обстановку.
- Воду отливать! - приказал он и, быстро пробираясь на нос, крикнул Карпе: - Потерпи немного, я сейчас пластырь сооружу.
- Я сижу крепко, - состроил рожу Карпа. - Я на гвозде сижу.
- Не выдумывай, - сказал Андрей, вытаскивая из-под носовой палубы брезент и веревку. - Шлюпки делают не на гвоздях, а на медных заклепках. Нет под тобой никаких гвоздей.
- Помоги мне, - обратился Андрей к Никите.
Они быстро завели под катер подкильные концы, выровняли их и затянули пластырь из толстого прошитого брезента.
- Можешь вставать, - сказал Андрей, закрутив тугие концы.
Карпа ойкнул и встал на четвереньки. Андрей нагнулся над ним.
- Какой же это гвоздь? Просто здоровая заноза.
- А мне легче? - скривился Карпа.
Андрей достал из ящика, скрытого под банкой, плотницкие кусачки и, не дав Карпе опомниться, выдернул у него занозу. Карпа вскочил на ноги. Держась одной рукой сзади за штаны, другой он погрозил вслед едва видному ялику:
- Подожди, "Черный бобр", я тебе это припомню!
- За такие дела можно под суд отдать. Это вредительством называется, - сказал Ленька.
- Они свой пиратский флаг оставили, - пропищал Тодик, показывая на верх грот-мачты, где развевался вымпел с черным силуэтом зверя.
Андрей подошел к мачте, осмотрел со всех сторон.
- Фалы обрезаны. Флаг спустить нечем, - сказал он.
Никита сбросил мокрые штаны и рубашку. Повязал косынку на голую шею.
- Сейчас мы заменим этот "веселый Роджер". - Он поплевал на ладони и, быстро перебирая руками и ногами, вскарабкался на самый верх.
- Держи! - крикнул он сверху, бросая сорванный вымпел.
Немного повозившись, он соскользнул вниз. Над катером развернулась по ветру пионерская косынка.
Карпа завязал в сброшенный вымпел камень и крикнул, швыряя тотем за борт:
- Конец "Черному бобру"! Да здравствует наш пионерский флаг! Ура!
И все они, мокрые и возбужденные, продрогшие на ветру, закричали:
- Ур-ра!
Глава 15
ПЕРВЫЙ ГОРОДСКОЙ
В пионерском клубе кипела работа. Оборудовались уголки звеньев. Новички готовились на третий разряд. К концу недели в пионеры вступило больше тридцати ребят. Звеньев оказалось мало. Пришлось организовать еще два. Мальчишки назвали свое именем Карла Либкнехта, девочки - именем Розы Люксембург. Новым звеньевым у мальчишек стал Валька Симаков. Звеньевым девочек выбрали Маняшу Уткину с Кузнечихи. Маня была дочкой известного помора Прохора Уткина, Она все умела: грести, плавать, разводить костер. С парусами управлялась как заправский матрос. Ее так и звали Машка-моряк. Девчонки под ее командой быстро завоображали и нахально потребовали, чтобы обслуживание катера с "Чесмы" поручили им, но встретили такой дружный отпор, что вынуждены были отступить. Правда, не обошлось без вмешательства Володи. Они выторговали себе право вместе с "чайками" заниматься работой с такелажем и парусами. Одновременно с Первым городским отрядом появился пионерский отряд при детдоме No 1. Ходили друг к другу в гости обмениваться опытом, которого явно не хватало.
Никита никак не мог предполагать, что быть звеньевым так хлопотно. В "Чайке" было девять человек. И все разные, и у каждого свои заботы, свои интересы, которые необходимо было учитывать в повседневной работе.
Коротышка Сережа Тыров, например, любил строгать и пилить. Хлебом не корми, только дай чего-нибудь смастерить из деревяшки. Ему организовали в уголке звена маленький верстачок. Этот верстак был постоянно занят. К Сережке начали ходить ребята из других звеньев. Теперь все полки и скамейки изготавливались в звене "Чайка".
Пятеро самых шустрых: два Ивана, два Петра и Фрол - ни о чем и думать не могли, кроме моря. Эти пятеро стали постоянной командой катера с броненосца "Чесма", который после славной победы над "Черным бобром" был торжественно переименован в "Будь готов!". Буквы для него вырезал и покрасил золотой краской тот же Сережка Тыров. Катер был главной заботой звена. Под командой Никиты они надраивали до блеска латунные уключины, терли жесткими вениками палубу, сушили и укладывали паруса. И почти всегда с ними наравне работала неутомимая Маняша Уткина.
Много помогали Первому городскому ребята из комсомольского клуба. В первые же дни существования отряда они притащили пионерам несколько столов, скамеек, шкафов для инвентаря, достали кумача для вымпелов и галстуков. А девушки-комсомолки их сшили.
Несколько раз в пионерский клуб заходил секретарь губкома РКСМ Василий Олишев, расспрашивал звеньевых, что да как. Иногда с ним вместе наведывались секретарь горкома Угловой и заместитель председателя губисполкома Боговой.
Когда Ленька заикнулся было, что неплохо бы организовать выпуск пионерского журнала "Костер", Олишев сказал:
- А что ж, хорошее дело! Дерзайте. Готовьте журнал в рукописном виде. А потом мы экземпляров десять размножим на гектографе. Кажется, я видел в городской типографии гектограф? - спросил он у Богового.
- Еще со времен большевистского подполья сохранился. Я договорюсь, сказал Боговой.
И договорились.
Отец принес Никите из типографии три специальных химических карандаша: красный, фиолетовый и зеленый. Картинки и заглавия рисовали разными цветами, а весь текст писали фиолетовым. Потом каждую готовую страницу укладывали текстом вниз на желатиновый поднос гектографа и прокатывали валиком. Текст отпечатывался на желатине. Затем прикладывали чистый лист, прокатывали его тем же валиком, и на бумаге получался отчетливый оттиск.
Через неделю Ленька уже с гордостью держал в руках пахнущую типографией тоненькую тетрадку с красными буквами: "Костер". Под заглавием фиолетовый пионер, похожий чем-то на Петьку Жгилева, надув щеки, дул в зеленый горн с красным вымпелом.
Никита теперь каждый день шел в свой клуб как на праздник. Ему постоянно хотелось выполнить любое дело как можно лучше. Он все реже вспоминал свои беспризорные скитания. Жизнь четко разделилась на ту, вроде бы ненастоящую, и на эту, теперешнюю.
Он по утрам вставал вместе с отцом. Обливались из одного ведра за сараем во дворе. Вместе завтракали и выходили на улицу.
- Обедать не опоздай! - говорил отец и легонько подталкивал его в спину.
* * *
Никита вошел во двор пионерского клуба и увидел Володю, Леньку и Карпу.
- Вот и Никита, - сказал Володя. - Хочу с вами посоветоваться. Сможем ли мы вывезти отряд в лагерь?
- Даешь лагерь! - закричал Карпа.
- А что тут такого, - сказал Никита, - погрузимся на катер и поехали.
- А кто нас кормить будет? Где спать? - сказал Ленька. Подготовиться надо как следует. Подумать надо.
- Да что тут думать! - Карпа даже покраснел от волнения. - Тут все ясно, как мармелад!
- А ты мармелад-то ел когда-нибудь? - засмеялся Ленька.
- Ну, не ел. Подумаешь! Его из варенья делают. И вообще, при чем здесь мармелад? Мы про лагерь толкуем. Видали! Я ему про лагерь, а он про мармелад.
- Да ты же сам! - возмутился Ленька.
- Не горячитесь, - сказал Володя. - Леня прав. Дело нешуточное. Как говорит наш Головко, "це дило требо розжуваты". Раз никто из моих помощников не возражает, начнем готовиться. А что для этого нужно?
- Ха, - сказал Карпа, - палатки, вот что.
- Топоры, лопаты, посуду, спички, хлеб, соль, картошку, - начал перечислять Никита.
- Лекарства, - добавил Ленька обиженно. - Бинты, йод!
- Ну вот видите, не так уж мало, - сказал Володя, посмеиваясь. - А кроме всего этого, нужно и ребят подготовить, обучить. В каждом звене должны быть санитар, горнист, барабанщик. Значит, так, Никита с Леней берите по нескольку ребят от каждого звена и отправляйтесь. Помните казармы, где винтовки ЧОНа получали? Там возьмете все по этой записке и договоритесь об обучении барабанщиков и горнистов. А Карпа отыщет Маняшу и организует занятия санитаров.
У Карпы вытянулось лицо.
- Да, - сказал он, - всегда так. Кому в казармы: горны, барабаны, палатки получать, а Карпе с девчонками бинты разматывать.
С Никитой и Ленькой отправились Петька из "Серпа и молота" и четверо новичков из других звеньев.
Полк помещался в длинном здании, на фасаде которого еще сохранились щербатые следы от пуль. Дневальный со штыком на поясе провел ребят через всю казарму рядами аккуратно заправленных коек и пирамид с начищенным оружием. Ребят поразила чистота и тот особый порядок, который отличает военные казармы.
Молодой командир с кубиками на воротничке и кимовским значком на груди приказал вызвать барабанщика. Пришел пожилой солдат с длинными, как у запорожца, усами. Усмехаясь в усы, он протянул ребятам солдатский барабан и спросил:
- Ну, кто хочет?
Петька осторожно взял палки, повесил на шею тяжелый барабан и ударил. Получилось что-то жалкое вроде: "тра-та-та, тра-та-та, вышла кошка за кота". Солдат прищурил глаза, шевельнул усами, взял барабан и сказал:
- Дай-ка попробую.
Взмахнул палками и скомандовал:
- На месте шагом марш!
Барабан зарокотал рассыпчато и четко. В такт ему ноги дружно заработали по полу нечастым шагом. Усы солдата шевелились в ритм барабанному маршу, и он негромко, не очень отчетливо выговаривал:
- Старый барабанщик,
старый барабанщик,
старый барабанщик
крепко спал.
Он проснулся,
перевернулся,
барабанить снова стал.
Казалось, что это говорит не солдат, а выговаривает сам барабан.
Все ребята захотели стать барабанщиками и горнистами. Договорились о дне занятий.
Со склада получили топоры и лопатки в брезентовых чехлах, несколько солдатских котелков и фляжек, а самое глазное, настоящие походные палатки.
На обратном пути, у самого клуба, ребята столкнулись с Тодиком. Он стоял на углу с каким-то верзилой и, увидев ребят, быстро юркнул за угол дома. Тодька исчез с того дня, когда "бобры" хотели потопить катер, и ни разу не появлялся в пионерском клубе.
- Ну и шут с ним! - сказал Ленька, когда ребята гадали, куда он подевался. - Небось мамочка не отпустила. Ах, Тодик, не промочи ножки!
И вот сейчас, увидев его испуганный, жалкий взгляд, Никита передал свою ношу Петьке и бросился за угол.
- Тодька, - закричал Никита. - Подожди, дело есть!
Тодик остановился. Верзила дернул его за руку, подтолкнул в спину, и они скрылись в дыре забора.
Когда Никита подбежал и заглянул между досок, за забором уже никого не было.
- Ну что, догнал? - спросил Ленька, когда Никита вернулся.
- Нет, удрал.
- Ладно. Нечего нам из-за него переживать, - успокаивал Никиту Ленька. - Он вообще чуждый элемент. У него отец инженер, а мать буржуйских деточек музыке обучает. Не наша прослойка.
- Сам ты прослойка! - сказал Никита. - Мне кажется, он чего-то боится. Кто этот длинный, что с ним был?
- Его Оглоблей кличут. Он раньше бойскаутом был, а потом куда-то смылся. Тоже не наш.
- Слушай, - сказал Никита, - по-твоему рассуждать, так я ведь тоже чуждый. У меня отец в редакции работает, а мать гимназию окончила. Тоже уроки давала.
Ленька задумался.
- Во-первых, твой отец красным командиром был, а сейчас он партийный.
- А во-вторых? - спросил Никита.
- Во-вторых, и ты был чуждый. А теперь перевоспитался вроде. Ты был несознательный люмпен-пролетарий, а теперь стал сознательным борцом за дело рабочего класса.
Он подумал и добавил честно:
- Ну, может, еще и не совсем сознательным. Но ничего, мы тебя и дальше перевоспитывать будем.
- Это кто же меня перевоспитывает? - обиделся Никита. - Ты, что ли? Но тут он вспомнил историю с ящиками и замолчал.
Когда пришли в клуб и сложили на пол снаряжение, Никита сказал:
- Может, Тодьку как раз и надо перевоспитывать, а?
- Не знаю, - сказал Ленька. - Может, и надо, да как?
Смотреть походное снаряжение сбежался весь отряд. Галдеж поднялся как на базаре. Всем хотелось потрогать шанцевые лопатки и топоры.
- Отставить! - сказал Володя. - Нужно научиться быстро и по всем правилам разбивать палатки. Сроку дается неделя. Через неделю проверим, чье звено быстрее. Идет?
- Идет!
Каждое звено получило по палатке. Их начали разворачивать и тут же, во дворе, осматривали стойки и оттяжки.
- Эй, Никита, - позвал Карпа, выбегая из клуба. - Секретный разговор.
Никита подошел к нему.
- Я сейчас из окна трех "бобров" видел, - зашептал Карпа. Прохаживаются мимо клуба. Один на забор полез посмотреть. Шпионят...
- Ну и пусть, - сказал Никита. - Нечего нам скрывать. Может, они в пионеры хотят, да не решаются.
- Ну нет! Хотели бы - через забор бы не подсматривали.
- А может, боятся?
- Чего? Проверим. - Карпа заглянул в щелку забора и убежал.
Через несколько минут во двор ввели пленника. Им оказался Леська Бакин. Он с любопытством оглядывался по сторонам.
- Остальные сбежали, - сказал Карпа.
- Шпионишь, Поросенок? - строго спросил Никита.
- Не, - ответил Леська. - Костя посмотреть послал.
- Смотри! - сказал Карпа.
Поросенок повертел головой и уставился на подошедших малышей Галинку и Сережку.
- У вас и "волчат" принимают? А Костя говорил, что маленьких не берут.
- Вступить хочешь?
Леська замотал головой.
- Мне нельзя. Мне тогда знаешь что от Кости будет! - Он нагнул голову и тяпнул себе ладонью по шее.
- Боишься Кости?
Поросенок доверчиво улыбнулся Никите:
- Боюсь, - сказал он простодушно.
- Слыхали? - спросил Карпа, когда Поросенок ушел. - Костя старается. Ему еще мало.
Никите и самому очень хотелось встретиться с Костей, чтобы поквитаться с ним за все. Но времени не хватало.
К концу дня во дворе поставили одну палатку. Никита осмотрел работу своего звена, отпустил ребят и вышел на улицу.
На углу Поморской его окликнули. Он оглянулся и увидел Эрну.
- Ну, как живешь? - спросила она, не глядя на него. - Говорят, ты теперь патрульный.
- Звеньевой, - сказал Никита. - Звеньевой, а не патрульный. Живу хорошо. Весело. В лагерь собираемся. Слушай, Эрна, идем к нам. У нас уже есть звено девочек имени Розы Люксембург. Идем!
Эрна только покачала головой.
- А наши "ласточки" больше не собираются. Распался патруль. И Глеб Степанович не показывается. Павлик с ребятами, говорят, на квартире собираются.
- Ну, так идем. Тебе понравится, Эрна. - Никита тронул ее за руку.
Эрна снова покачала головой.
- Нет, - сказала она. - Это невозможно. Проводи меня, пожалуйста.
Они медленно пошли по проспекту, и Никите захотелось, чтобы проспект был подлиннее.
- Знаешь что? - сказал Никита. - Пойдем со мной в клуб "Молодая гвардия". Мы с комсомольцами там живое кино показываем. Идем!
- Мама не пустит, - сказала она немного погодя.
- А ты потихоньку. Ничего с твоей мамой не случится. Ведь ты пойдешь, а не мама. Я к тебе пришел, когда ты позвала.
Эрна усмехнулась.
- Ну и что из этого вышло?
- А ты попробуй, - сказал Никита.