Боковен Джорджия. Брак по расчету

   — Ну как же! Такие мероприятия супруги обычно посещают вдвоем.
   — Но Мейсон об этом мне вообще ничего не сказал! — заволновалась Кристина. — И даже наоборот, мы пообещали не посягать на самостоятельность друг друга. Он так прямо и сказал: «Я не лезу в вашу личную жизнь, а вы — в мою!»
   — Что ж, этого вполне следовало ожидать, — усмехнулась Ребекка. — Я так и думала.
   Крис беспокойно заерзала.
   — Вы хотите сказать, он меня обманул?
   — Нет, не обманул, а… скажем так… умолчал об одном важном обстоятельстве. Видите ли, будучи женатым, ему будет неловко появляться без вас на людях. Особенно в первое время. Ведь всем будет любопытно на вас посмотреть, вы же заполучили самого завидного жениха в городе! — Крис хотела что-то возразить, но Ребекка поспешно добавила: — Я вас прекрасно понимаю, но что поделаешь? Такова человеческая природа… А женщины, те ночами не будут спать, пока не выяснят, чем вы пленили Мейсона. Что в вас есть такого, чего нет у них?
   — Ну, это понять не сложно! — рассмеялась Крис. — У меня есть его сын. Как только слухи просочатся в газеты, страсти быстро улягутся.
   — А как они могут просочиться?
   — Да Мейсон сам все расскажет!
   — Вы думаете? Но разве в газетах появилось хоть слово о том, что у него есть сын? Нет! Об этом до сих пор знают только посвященные.
   «А ведь и правда!» — потрясенно подумала Крис.
   Для газетчиков известие о том, что у Мейсона Уинтера обнаружился пятилетний сын, было бы подобно взрыву бомбы. Весь город уже давно только об этом бы и говорил. Эта новость была похлеще сделки Мейсона с сенатором Монтойей, о которой столько говорили после показа по телевизору злополучной видеопленки, на которой был скрытой камерой запечатлен момент сговора. А с другой стороны, судя по тому, что она сегодня увидела, коллеги Мейсона знали о существовании Кевина. Знали, но помалкивали. И это тоже было симптоматично. Так ведут себя только преданные друзья. Но как мог Мейсон Уинтер завоевать такую любовь?
   — Вы правы. В газетах о Кевине не было ни слова, — признала Крис. — Но теперь-то Мейсону зачем это скрывать?
   — Как зачем? — изумилась Ребекка. — Да газетчики вам проходу не дадут! Жизнь Кевина превратится в сущий ад. Нет, Мейсон никогда этого не допустит!
   — Да, но как он тогда объяснит наше появление?
   — Не знаю. Это у него надо спросить, — пожала плечами Ребекка и снова потянулась к серебряному кофейнику. — А вы подумайте над моими словами… Я не хотела бы показаться навязчивой, но вам с Мейсоном лучше изображать настоящую, крепкую семью.
   — Но это невозможно… — запротестовала Крис, однако Ребекка не дала ей договорить.
   — В Валентинов день в художественном музее будет устроен благотворительный бал, — сказала она, жестом останавливая собеседницу. — У нас в городе создана новая организация. Она разрабатывает программы помощи детям наркоманов, и это будет первый сбор пожертвований.
   Крис почувствовала, что для Ребекки предстоящий вечер — это не просто повод поразвлечься и показать свой новый наряд.
   — По-моему, вы знакомы с этими программами не понаслышке? — осторожно предположила она.
   — Вы правы! — заулыбалась Ребекка. — Я вхожу в оргкомитет. Мейсон всех нас втянул в какую-то общественную деятельность. Тревис, например, занимается устройством детских площадок в бедных районах. Мы все так или иначе задействованы в жизни города.
   Крис уже была готова рассказать Ребекке о том, как она тоже участвовала в подобной программе. В ее обязанности тогда входило читать обитательницам трущоб лекции о гигиене беременности. Она тогда очень переживала, глядя на матерей-наркоманок и представляя себе Участь их несчастных детей.
   Но это не та тема, которая подходит для светской беседы.
   «Если мы подружимся, — решила Крис, — я еще успею ей рассказать. А если нет, то пусть знает обо мне как можно меньше».
   — А кому помогает Мейсон? — невольно за интересовалась Кристина.
   — Спросите лучше, кому он не помогает. Я столько раз говорила ему, что так нельзя. — Ребекка поставила чашку на стол и, пододвинувшись к Крис, доверительно произнесла: — Мейсон, конечно, сам вам про бал не скажет. И тем более, раз вы договорились… но я уверена, что он был бы вам очень признателен, если бы вы…
   — Прошу вас, давайте сменим тему, — отрезала Крис, которой не понравилось, что ее загоняют в угол.
   Да и потом, при одной лишь мысли о том, что ей придется провести вечер рядом с Мейсоном вне дома, среди совершенно посторонних людей, у Крис испортилось настроение. Господи! Десять лет такой жизни — и она превратится в полную идиотку!
   — Мы с Мейсоном, конечно, поговорим на эту тему, — холодно продолжала она, — но вообще-то я не собиралась быть его тенью.
   — Вы правы, — вздохнула Ребекка. — Это ваши личные дела. Мне просто хотелось вас предупредить… чтобы вы смогли принять разумное решение.
   Она немного помолчала, откинувшись на спинку кресла, а потом с легкой усмешкой добавила:
   — Знаете, Крис, должна кое в чем вам признаться. В последнее время у меня по отношению к Мейсону просыпаются материнские чувства. Все хочется его от чего-то оградить, от кого-то защитить. А порой не от кого-то, а от него самого.
   Крис внимательно посмотрела на собеседницу.
   — По-вашему, его и от меня нужно защищать?
   — Только до тех пор, пока вы не узнаете его поближе, — сказала Ребекка. — Уверена, что потом это уже не потребуется.
   — Что ж, спасибо за откровенность.
   — Мне кажется, Крис, мы могли бы стать друзьями.
   — Наверное, но не сразу. Мне нужно привыкнуть, понимаете, мое положение довольно двусмысленное… — смущенно пробормотала Крис.
   — Я прекрасно понимаю вас, — кивнула Ребекка. — Ну, а теперь давайте о делах. Я вас заболтала, а вы, наверное, не рассчитывали задерживаться здесь так надолго.
   — Ничего страшного, — пожала плечами Крис. — Мне только хотелось бы успеть доехать до этого дома засветло, чтобы как следует его разглядеть.
   Ей вдруг опять стало до боли обидно. Как же бессовестно Мейсон с ней обошелся! Не поговорил с ней, не показал дом, а вместо этого спешно смотался.
   — Отличная мысль! — бодро воскликнула Ребекка, делая вид, будто не замечает перемены настроения Крис. — Поезжайте туда прямо сейчас. Я уверена, что вам дом понравится. — Она встала и подошла к письменному столу. — И Кевину тоже.
   Ребекка вынула из ящика большой конверт и протянула его Крис.
   — Здесь все, что вам понадобится, включая телефоны грузчиков и дизайнеров. Вообще-то дом в отличном состоянии, но, возможно, кухню и солярий вам захочется переоборудовать по своему вкусу.
   Крис постаралась справиться со вспышкой раздражения. Вымещать на Ребекке свои эмоции было несправедливо.
   — Отлично, и спасибо вам, Ребекка. Теперь только осталось узнать адрес. — Она взяла в руки конверт.
   Ребекка звонко рассмеялась.
   — Прошу прощения! Я была совершенно уверена, что Мейсон вам сообщил. Он так ликовал, купив этот дом, что я думала, он всем растрезвонит…
   У Крис голова пошла кругом. Может, существует два разных Мейсона? Тот, которого знала она, был неспособен ликовать из-за покупки дома. Как он тогда выразился? «Это всего лишь дом…» Что же привело его в столь буйный восторг?
   — И где это? — настороженно спросила она.
   — Рядом с вашим домом. Кажется, в соседнем квартале.
   Крис потеряла дар речи и несколько секунд молча смотрела на собеседницу. Нет… наверное, она все-таки ослышалась…
   — Но… почему это так радовало Мейсона?
   — Как почему? — удивилась Ребекка. — Он не хотел вырывать вас с Кевином из привычной обстановки. Вам и так придется ко многому привыкать. Вот он и старался подыскать дом в том же районе, чтобы не разлучать вас с друзьями и не отрывать Кевина от его школы.
   — Но я думала… Впрочем, это неважно… — Она махнула рукой.
   Однако Ребекка все поняла.
   — Вы еще многого о нем не знаете, Крис.
   — Да-да, я вижу… — откликнулась потрясенная Крис.
 
   Однако, выйдя от Ребекки, она не ринулась сломя голову осматривать новый дом, в котором ей предстояло прожить как минимум десять лет, а проехалась по местам своего детства, словно перекидывая мостик между той Крис, которой она была когда-то, и собой теперешней.
   Седьмую чашку кофе за этот день Крис выпила в «Ява-Сити». Посетители приходили и уходили, а она все сидела, наслаждаясь своим одиночеством в постоянно меняющейся толпе. В конверте, который дала ей Ребекка, оказалось несколько сюрпризов. И прежде всего короткая Деловая записка Мейсона: он разрешил ей покупать для дома все, что она сочтет нужным, ни на чем не экономя, и приложил список магазинов, в которых она если и бывала, то не чаще двух раз в год, когда там устраивались предпраздничные распродажи.
   Крис казалось, будто она мчится по скоростной автостраде и никак не может остановиться. Сколько будет продолжаться эта бешеная гонка? Крис вспомнила свои гордые заявления, что она готова взять на себя половину расходов за содержание дома, и покраснела от стыда. Удивительно, как это Мейсон не рассмеялся ей тогда в лицо?
   На что она надеялась? Разве ей неизвестно, что такие большие дома по карману только миллионерам? К чему были эти широкие жесты?
   А главное, как ей теперь быть?
   Что значит как? Надо прежде всего осмотреть дом. Нельзя же до бесконечности оттягивать этот момент. Крис положила бумаги обратно в конверт и вышла из кафе на улицу.
 
   Проехав по Джи-стрит и свернув на М-стрит, Крис продолжала размышлять, но упорно отказывалась признаться даже самой себе, что в глубине ее души за страхом, обидой и тревогой притаилась радость.
   Ведь Крис сразу догадалась, о каком доме идет речь. Она сотни раз проходила мимо него, прогуливаясь по вечерам с Кевином. А когда порой позволяла себе расслабиться и помечтать, пределом ее мечтаний было когда-нибудь поселиться именно в таком доме.
   Этот каменный особняк с черепичной крышей был олицетворением спокойной элегантности и уюта. Перед ним рос пятидесятилетний вяз, а сбоку высилась двадцатипятифутовая голубая ель. Въезд для машин был обсажен с двух сторон азалиями, так что в марте и апреле аллея перед домом расцвечивалась яркими красками.
   Внутри Крис не была ни разу, хотя жила совсем рядом. Однако обитатели таких громадных особняков принадлежали к местной элите и не водили знакомства с людьми, стоявшими ниже их на социальной лестнице.
   Крис даже не знала, что дом продается! А теперь она будет в нем жить…
   Крис вылезла из машины. Ветер распахнул полы ее пальто, холод пронизывал до костей, но она не торопилась убежать в тепло, а стояла, дрожа, и смотрела на особняк. И вдруг вспомнила старинную пословицу: «Остерегайся загадывать желания, ибо они могут исполниться!»

Глава 25

   Мейсон закрыл глаза, прислушиваясь к мерному шуму двигателей. За шесть дней, проведенных в Санта-Барбаре, он безумно устал. Настолько, что сегодня утром с трудом поднялся с постели.
   Конечно, он мог нанять людей, которые собрали бы для него всю необходимую информацию: расспросили бы служащих торговой палаты, походили по стройкам, послушали бы разговоры. Но даже в самом детальном отчете множество нюансов все равно было бы потеряно, а ведь нюансы порой важнее всего остального.
   Любая строительная фирма, конечно, заинтересована в расширении своих рынков, но Мейсон не был столь наивен, чтобы считать это единственной причиной, по которой его отец и брат пытались скупить прибрежные участки в Сакраменто. Если бы владельцы «Саусвест Констракшн» пеклись исключительно о процветании компании и расширении сферы своего влияния, они нашли бы гораздо более легкие пути.
   Мейсон обнаружил, что дела «Саусвест» не так уж плохи, хотя компания и испытывала определенные финансовые затруднения. Однако он ожидал гораздо худшего. Чтобы удержаться на плаву, отец и брат занялись реконструкцией коттеджей. Бизнес оказался прибыльным: купив коттедж за триста тысяч долларов, они потом продавали его за три миллиона.
   Но самый большой сюрприз поджидал его, когда Мейсон ужинал в одиночестве в ресторане своей гостиницы. Он вдруг отчетливо понял, что фирма его отца и брата уже не тот колосс, каким он ее помнил все эти годы. По сравнению с «Уинтер Констракшн» «Саусвест» — самая обыкновенная, скорее даже мелкая строительная компания. Удивительно, как он раньше этого не видел!
   Но в таком случае упорные попытки завладеть прибрежной полосой в Сакраменто выглядели еще более странно.
   «А может, мои милые родственнички — это всего лишь прикрытие? — неожиданно подумал Мейсон. — Может, за ними скрывается кто-то другой? Но кто?»
   Все это напоминало головоломку, и, покидая Санта-Барбару, Мейсон чувствовал себя ребенком, которому никак не удается сложить из разрозненных частей нужную картинку. Вроде бы все части на месте, и даже рамка, в которую предстояло вписать картинку, уже определена, а картинка не складывается, хоть тресни!
   Самолет пошел на посадку, и Мейсон прильнул к иллюминатору. А приятно, черт побери, вернуться домой! Он разглядел вдали высотное здание своей компании, и на душе у него стало теплее. Мейсон любил город, ставший для него родным, восторгался его стремительным ростом и гордился тем, что «Уинтер Констракшн» так много сделала для изменения облика Сакраменто.
   Но теперь у Мейсона появилась еще одна причина рваться домой: там его ждал Кевин! Мейсона это и радовало и пугало, ведь он боялся сильно привязываться к кому бы то ни было. Тем более сейчас, когда отец и брат протянули свои жадные щупальца к Сакраменто. Любовь к Кевину делает его уязвимым для врагов, и если они это поймут, то ему несдобровать.
   После ухода Дианы Мейсон запер свое сердце на замок и поклялся, что так будет всегда. И вот пожалуйста…
   Разумеется, вечно так продолжаться не будет. Рано или поздно птенец выпорхнет из гнезда и улетит. Ну что ж, это естественно. Но это случится не скоро, у него есть время подготовиться, чтобы потом не страдать от одиночества.
   Мейсон не надеялся, что подросший сын останется с ним навсегда. В наши дни такое редко случается. Его друзья и сотрудники частенько сетовали, что, только поступив в колледжи, дети окончательно покидают родителей и обратно домой уже не возвращаются.
   Самолет приземлился. Мейсон отстегнул ремень, взял чемодан, перекинул через руку плащ и пристроился к веренице оживленно переговаривавшихся пассажиров. На выходе его поджидал Тревис.
   Мейсон обрадовался, хотя накануне, разговаривая с Ребеккой по телефону, он попросил не встречать его в аэропорту, а прислать машину с шофером.
   — Судя по твоему озабоченному виду, ты там не бездельничал, — заметил Тревис. — Ты совсем не загорел. Как дела? Еще хуже, чем мы думали?
   — Как тебе сказать… Улетал я злой, а вернулся растерянный. — Мейсон взял чемодан в другую руку и направился к эскалатору. — Что-то тут не так… «Саусвест»-то, оказывается, совсем не тот гигант, что был прежде. Им самим не осилить этот проект. Судя по всему, они действуют здесь как подставные лица.
   — Но в чьих интересах? — недоуменно нахмурился Тревис. — И главное, зачем? Твой отец никогда не будет стараться ради кого-то другого. Тебе ли этого не знать?
   — Ты прав, но чем больше я в это вникаю, тем яснее понимаю, что выгода тут ни при чем. Нет, мотивы здесь скорее личные… — Мейсон посторонился, пропуская женщину в инвалидном кресле. — Не хотелось говорить, но у меня такое чувство, что отец и брат поставили своей целью испортить мне жизнь, хотят мне досадить. — Мейсон растерянно улыбнулся. — Только не считай меня параноиком.
   — Что ж, может быть, ты прав, — задумчиво произнес Тревис. — Наверное, твой успех встал им поперек горла. Покоя им не дает.
   — Но почему именно сейчас?
   — Кто их знает? У них все не как у людей.
   Они пошли к выходу, и только тут Мейсон заметил, что снаружи припустил дождь.
   — Черт побери! — проворчал он, надевая плащ. — У меня дел невпроворот, а приходится тратить время черт-те на что только потому, что у моих родственничков слишком большие амбиции.
   Тревис рассмеялся.
   — Я и не думал, что ты когда-нибудь будешь так отзываться о своих родственниках! Осмелел ты, парень!
   Мейсон распахнул перед другом дверь и вышел вслед за ним на улицу. Ветер дул прямо в лицо, и, согнувшись под его порывами, они пересекли площадку перед зданием аэропорта.
   — Проклятие! У вас тут что, все время такая погода?
   — Почти всю неделю.
   — Черт побери! Значит, строительство на проспекте Уатта опять застопорилось!
   Тревис съежился и, втянув голову в плечи, стал похож на гигантскую черепаху.
   — Если ты думаешь, что я буду обсуждать с тобой производственные проблемы, стоя здесь на ветру, когда на стоянке меня поджидает теплая машина, то ты здорово заблуждаешься, — клацая зубами, сказал он.
   — Что-то ты начал сдавать, мой друг, — поддразнил его Мейсон. — Стареешь, наверное. Раньше тебе все было нипочем.
   — Может быть, я и старею, но и ты не помолодел, так что я тебя и сейчас за пояс заткну, — бодро ответил Тревис.
   Мейсон довольно улыбнулся. Как же все-таки здорово вернуться домой!
 
   Крис подбросила в огонь пару поленцев. Сухие дубовые дрова весело потрескивали, пламя было ровным и ярким.
   Господи, разве могла она себе когда-нибудь представить, что будет сидеть ненастным вечером у камина рядом с Кевином в доме своей мечты? Что может быть прекрасней?
   Крис до сих пор иногда казалось, что это сон…
   Но как бы там ни было, во сне или наяву, сегодня вечером она будет отдыхать! После пяти дней беспрерывных хлопот она заслужила несколько часов покоя. Завтра надо будет снова садиться за компьютер и наверстывать упущенное — она же целую неделю не бралась за рекламные тексты — а сегодня… сегодня можно насладиться плодами своих трудов!
   Что и говорить, она потрудилась на славу! Дом был обставлен отлично, хотя поначалу Крис боялась, что ее мебель совсем не будет сочетаться с мебелью, привезенной из квартиры Мейсона. Но после того как они с Мэри два дня попыхтели, переставляя шкафы и диваны, Крис была удивлена достигнутым эффектом. Как ни странно, ее вещи смотрелись более стильно, зато мебель Мейсона создавала уют.
   Ребекка заезжала два раза: сначала привезла для Мейсона почту, а потом, через пару дней, просто решила навестить Крис и Кевина. И была изумлена тем, что Крис уже разобрала все чемоданы, ящики и коробки и приняла ее в уютно Устроенной гостиной. Даже угостила еще теплым печеньем, которое испекла и принесла Мэри. У Крис в разговоре с Ребеккой несколько раз чуть было не сорвалось с языка неожиданное признание: она решила сходить с Мейсоном на бал. Ей хотя бы таким образом хотелось отблагодарить его за заботу, ее действительно тронула предусмотрительность Мейсона. Он и без ее совета устроил все наилучшим образом.
   Да и сама идея такого благотворительного бала ей нравилась. Когда Кевин лежал в больнице, рядом с ним поместили крохотную девочку. Она весила всего полтора фунта. Ее мать перед родами накачалась героином, и ребенка пришлось тащить щипцами. Через две недели малышка умерла. Никто из родственников за это время к ней даже не прикоснулся. Трагизм этой короткой жизни потряс Кристину, и хотя она несколько скептически относилась к благотворительным акциям, она отдавала дань усилиям тех людей, которые с полной отдачей готовили эти мероприятия.
   Стоило Крис вспомнить больницу, и ее взор сразу же обращался к Кевину, словно ища поддержки. Вот и сейчас она обернулась и посмотрела в его сторону. Мальчик уже битый час лежал на ковре и, высунув от усердия язык, рисовал для отца картину.
   Крис довольно улыбнулась и пошла на кухню готовить ужин. ***
   Когда Тревис высадил Мейсона у офиса, было около шести вечера, но служащие уже разошлись. Ночной сторож сказал Мейсону, что из-за пробок на дорогах Ребекка отпустила всех немного пораньше и сама отправилась домой. Раздосадованный тем, что они разминулись, Мейсон прошел в свой кабинет, решив позвонить Ребекке и пригласить ее на ужин. Он не раз звонил Ребекке из Санта-Барбары, так что она была в курсе всех последних новостей. Мейсону хотелось немедленно обсудить с Ребеккой свои соображения и выслушать ее мнение. Очень часто в сложных ситуациях она давала дельные советы.
   Но едва он зажег лампу на своем письменном столе, как все его планы рухнули: на столе лежала записка, в которой говорилось: «У меня свидание. Мне не звони, вернусь очень поздно. Ребекка».
   Мейсон в сердцах отодвинул от себя записку и стал просматривать накопившуюся почту. Ничего интересного. Резким движением он придвинул к себе ежедневник. На четверговой странице рукой его секретарши Джанет было нарисовано сердечко и написано «Бал». Мейсон чертыхнулся. Меньше всего на свете ему хотелось сейчас танцевать и веселиться в обществе хорошеньких женщин. Сердечки и купидончики — это не для него! Романтика в его душе умерла вместе с Сюзанной. Правда, потом Диане удалось ненадолго разжечь угасший огонь, однако пламя вспыхнуло и погасло. Погасло навсегда.
   Но в еще большее уныние Мейсона привело то обстоятельство, что бал был назначен на Валентинов день. Ну почему в свое время Сюзанна выбрала для их свадьбы именно эту дату?! Хотя разве она могла знать, чем все это закончится?! После смерти жены Мейсон долго не мог привыкнуть к тому, что когда-то самый радостный день в его жизни будет окрашен трагическими воспоминаниями. Но постепенно боль притупилась, и теперь каждый раз четырнадцатого февраля Мейсон испытывал глухую обиду оттого, что в день, когда все веселятся, ему не до праздника. И ничего он с собой не может поделать — слишком уж печальны его воспоминания.
   Потеряв одну за другой двух любимых женщин, Мейсон утратил вкус к жизни и только со временем сумел уйти с головой в работу, не желая больше так дорого платить за свое мимолетное счастье.
   «Что-то я разнюнился, — подумал Мейсон и тряхнул головой, отгоняя печальные мысли. — Все! Никаких дел, пойду к себе».
   Он поднялся на верхний этаж, где располагалась его квартира, открыл ключом дверь и — остолбенел! Первой мыслью было, что его квартиру посетили воры.
   Но потом он вспомнил.
   Крис…
   Значит, она решила, что теперь ему не нужна отдельная квартира. Господи, как же быть? Не будет же он спать на полу!
   Но уже в следующую минуту до Мейсона дошел комизм ситуации, и он рассмеялся. По правде сказать, Крис, сама того не ведая, угадала его заветное желание: ему давно хотелось избавиться от этой дурацкой мебели. Нужно будет поблагодарить Крис.
   К счастью, телефон оказался на месте. То ли про него совсем забыли, то ли впопыхах забыли отключить. И за это Мейсон тоже был ей благодарен.
   Он опустился на пол, пододвинул к себе аппарат и набрал номер Келли Уайтфилд.
   — Привет, дорогая! Это Мейсон.
   — Что-то не припоминаю, — игриво ответила она, делая вид, что не узнала его по голосу.
   — Я и вправду давно не звонил, ты уж извини… Но я готов исправиться! В четверг будет бал…
   — В Валентинов день?
   Мейсон немного помолчал, как будто сверяясь с календарем, и деловито подтвердил:
   — Верно. А я и забыл, что это четырнадцатое…
   — А если у меня уже назначено на этот день свидание? — продолжала кокетничать Келли. — Неужели ты думал, что я буду сидеть одна дома в день влюбленных?
   — Нет, — усмехнулся Мейсон, — но я надеялся предложить тебе что-то такое, от чего ты не сможешь отказаться.
   — Вот как? А что именно?
   — Проси что хочешь.
   Последовала долгая пауза.
   — Ладно, — наконец согласилась Келли, — только давай поскорее уйдем с этого бала и вернемся ко мне.
   Раньше он затрепетал бы от вожделения, услышав столь откровенный призыв, но сейчас слова Келли не вызвали у него никакого отклика. Мейсон решил, что это от усталости.
   — У меня четырнадцатого много дел, — сказал он, — так что давай встретимся прямо там, у музея.
   — Договорились, — промурлыкала она. — Значит, решено — потом поедем ко мне. Нас будет ждать свежая клубника и шампанское. Как тебе такое меню?
   Он понимал, что она хочет услышать от него в ответ тоже нечто игривое, но ему приходили в голову только унылые банальности.
   — Я сгораю от нетерпения, — пробормотал он, на самом деле сгорая от стыда за свою тупость. И добавил, надеясь, что она не почувствует в его голосе фальши: — Раз уж ты не хочешь, чтобы я сводил тебя в ресторан, хотя бы выспись накануне как следует, а то я не дам тебе спать, дорогая…
   Она тяжело задышала, и он с облегчением понял, что стрела попала в цель. После чего торопливо попрощался и повесил трубку.
   Больше делать ему в пустой квартире было нечего, но почему-то Мейсон не мог найти в себе сил, чтобы подняться и уйти.
   Странно… Ему ведь не терпелось повидаться с Кевином… Почему же он медлит?
   Мейсон прислонился спиной к холодной стене и обвел взглядом комнату.
   Он столько месяцев боролся с непробиваемым упрямством Крис, и вот теперь, когда ему удалось прошибить лбом стену, его охватило непонятное оцепенение. Охватило в самый решительный момент, когда нужно либо действовать без промедления, либо пойти на попятную. Ведь прикрываться тем, что приходящий папа не может быть настоящим отцом, больше нельзя.
   И именно поэтому ему так страшно!
   Что должен делать настоящий отец после того, как он поздоровается с сыном после недельной разлуки? А главное, как общаться с ребенком дома, когда живешь с ним под одной крышей?