Болдуин Билл. Легион Кэнби

   У него начинала болеть голова - как он уже знал, от подскочившего давления Граф с трудом поднялся на ноги и побрел к кассиру.
   Манхэттенский сектор
   Нью-Вашингтон
   Земля
   После ужина Кэнби и Тенниел под руку отправились по сверкавшему, празднично украшенному манхэттенскому району развлечений на новую голодраму "Солдаты удачи", смеясь и болтая обо всем на свете. Не раз парочку сталкивали с тротуара окруженные телохранителями богатые гуляки, но, увлеченные беседой, ни Кэнби, ни Тенниел не обращали на это внимания. Вечер неожиданно стал для них - во всяком случае, для Кэнби - особенным. Впрочем, судя по тому, как сияло лицо Тенниел, - для нее тоже. К тому времени, когда они дошли до ее квартиры, у Кэнби появилось ощущение, будто он знает эту женщину целую вечность.
   Прежде чем Кэнби успел подумать, они уже целовались. Неожиданно Тенниел оказалась в его объятиях, ее раскрытые губы мягко и жадно приникли к губам Кэнби, руки нежно обхватили его затылок. Само дыхание Синтии походило на благоухание, ее грудь крепко прижималась к груди Кэнби. Их губы ненадолго расстались, позволив каждому вдохнуть, а затем снова коснулись друг друга, прежде чем, часто дыша, Тенниел отстранилась.
   Открывая глаза, Кэнби задержал ее еще на мгновение, тоже начиная задыхаться. Глядя ей в глаза, он заметил, что они вдруг округлились - как будто от страха.
   - Что с вами? - спросил Кэнби, освобождая женщину от объятий, а затем осторожно беря за руки, которые внезапно похолодели.
   Глаза Тенниел продолжали глядеть куда-то в пустоту. Затем медленно, словно выходя из оцепенения, она отступила на шаг. Наконец ее взгляд сфокусировался на Кэнби.
   - Что вы сказали? - переспросила Тенниел.
   - Я.., э-э.., спросил, что с вами? - повторил он. Некоторое время Тенниел молчала, а затем слегка улыбнулась и кивнула.
   - Ничего, Гордон, - ответила она, опуская взгляд. - Теперь уже все в порядке. Извините. Снова наступило молчание.
   - За что извинить? - тихо спросил Кэнби.
   - За то, как я вела себя сейчас, - пояснила Тенниел, глядя ему в глаза. - Все дело в том.., ну, в общем.., я давно уже ни с кем так не целовалась.
   - Что-нибудь не так? - испуганно поинтересовался Кэнби.
   - Да нет, все замечательно, - к его величайшему облегчению, возразила она.
   - Тогда, быть может, стоит повторить? - осторожно предложил Кэнби.
   Закрыв глаза, Тенниел покачала головой, как будто попыталась избавиться от каких-то неприятных мыслей.
   - Нет, Гордон. Не сейчас...
   - Тогда, пожалуй, извиниться следует мне, - проговорил Кэнби.
   - Ну что вы, - поспешила заверить она. - Не стоит. Просто... - Тенниел тщетно старалась подыскать нужные слова, затем покачала головой. - Боюсь, вы не поймете.
   - Тогда попробуйте объяснить! Тенниел снова покачала головой.
   - Не сейчас. Гордон, - произнесла она. - Дайте мне время.
   - Столько, сколько вам понадобится, - ответил Кэнби, еще раз взяв ее руки в свои.
   - Спасибо, - прошептала Тенниел, взглянув на часы. - Кажется, мне давно пора спать. - Она улыбнулась. - Завтра Дамиану захочется узнать все о нашем с вами вечере. Он от вас без ума.
   - Правда? - удивился Кэнби. - Синтия, он и видел-то меня всего лишь пару раз.
   - Да, знаю, - согласилась Тенниел, ее смех вернулся, словно теплый бриз. - Но я сказала ему, что вы шкипер космического корабля, и это привело Дамиана в полный восторг.
   Кэнби почувствовал, что краснеет.
   - Спасибо, - поблагодарил он, - хотя пока это еще не совсем правда.
   - Насколько я поняла, та важная встреча прошла удачно?
   - Какая встреча? - переспросил Кэнби.
   - Встреча, - напомнила Синтия, - на которую вы ездили в Джорджтаунский сектор в тот день, когда назначили мне свидание.
   Кэнби хлопнул себя ладонью по лбу и улыбнулся.
   - Ну да, конечно! Я ведь даже ничего вам о ней не рассказал.
   - Так, значит, все хорошо? - снова спросила она.
   - Все отлично, - подтвердил Кэнби.
   - Я рада за вас, Гордон Кэнби, - промолвила женщина, поглядывая на часы.
   - Спасибо, - сказал Кэнби, понимая, что их вечер закончился. Позвольте я помогу вам забрать Дамиана?
   - Я заберу его утром, как только встану, - ответила Тенниел. - А сейчас мне - как, наверное, и вам, Гордон - нужно поспать.
   - Не могли бы мы встретиться еще? - с замирающим сердцем спросил Кэнби.
   - С удовольствием, - согласилась она. - Позвоните мне. С этими словами Тенниел отперла оба замка, однако, прежде чем открыть дверь, еще раз повернулась к Кэнби. Неожиданно обхватив его за шею, Тенниел запечатлела на его губах долгий, влажный поцелуй.
   - Я могла бы полюбить вас, Гордон Кэнби, - проговорила она, а затем молча толкнула дверь и скрылась за ней.
   До конца своих дней Кэнби так и не вспомнил, как добирался в то утро домой.
   ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ
   СТАНЦИЯ ПЕРРИН
   6-7 февраля 2690 г., земное летосчисление
   Манхэттенский сектор
   Нью-Вашинггон
   Земля
   Шестого февраля две тысячи шестьсот девяностого года Манхэттенский корабельный парк, как всегда, открылся ровно в восемь утра. В тот день, стоя возле ворот, начала работы парка с нетерпением ждали Гордон Кэнби и еще более сотни людей, в основном ветераны Девятнадцатого Звездного Легиона.
   Кэнби с инженером Уорвиком Джонсом, своим казначеем, сразу занялись финансовыми вопросами, а Лейла Петерсон повела остальных прямо к четырем кораблям, где каждый взялся за заранее запланированную работу. Лишь к одиннадцати тридцати пяти Кэнби и Джонс закончили долгий и сложный процесс по передаче прав на корабли от Имперского правительства к "Легиону Кэнби", корпорации, получившей второе крещение, несмотря на все возражения Гордона Кэнби против такого названия.
   К полудню поверх правительственных серийных номеров четырех "DH98" появились имена "Война", "Голод", "Смерть" и "Чума". Стоявшая впереди остальных "Смерть" фактически была уже готова к переброске. Кэнби сидел в шкиперском кресле, сквозь чистейшие гиперэкраны лилось солнце. На месте первого помощника за спиной Кэнби расположился Чанг О'Коннор, а за пультом систем управления - Лейла Петер-сон. Мостик гудел от голосов инженеров и механиков, деловито проверявших приборы. Кэнби в последний раз взглянул на панели считывающих устройств. За исключением низкого давления в ускорителях правого борта, которые все равно пока не понадобились бы, корабль вполне годился к транспортировке.
   - Готова к запуску, Лейла? - спросил Кэнби, поворачиваясь направо.
   Все в рубке сразу замолчали, как будто украдкой следили за их разговором.
   - Готова, командир, - коротко ответила Петерсон, помещая пальцы на красную светящуюся кнопку "ГЛ. ПР. Б.".
   - Привести в действие правый борт, - приказал Кэнби. Едва Петерсон коснулась кнопки, как ее цвет сменился на желтый, затем тотчас же на зеленый.
   - Привести в действие правый борт, - эхом повторила Петерсон.
   - Правый борт свободен, - доложил О'Коннор. Этот спокойный, погруженный в свой собственный мир превосходный пилот из-за густой бороды казался невысок ростом.
   Через гиперэкраны Кэнби посмотрел на пустой причал.
   - Проверка систем, - бросил Кэнби, охваченный волнением, которого не испытывал уже много лет. И, безуспешно пытаясь убрать с лица улыбку, включил управление гравитонного двигателя правого борта.
   После завершения рутинной серии проверок Кэнби передвинул рычаг гравитонной энергии на "холостой ход", а рычаг направления - на "нейтральное". Затем, исходя из опыта тысячи летных часов, на дюйм приоткрыл правый регулятор тяги, выбрал "НАЧАЛЬНОЕ" энергопитание и "ВНУТРЕННИЙ" энергоисточник, включил гравитонное ускорение, а также коснулся трех из пяти пусковых тумблеров. Посмотрев на экран, Кэнби увидел, как искрящиеся электрические разряды начали обвивать перепускные клапаны турбокомпрессора - двигатель готов!
   Еще раз убедившись в том, что док пуст, Кэнби с замиравшим сердцем нажал кнопку стартера. Снаружи кабины противопомпажные створы слились в кольцо - главный двигатель проснулся, сотрясая весь корабль и наполняя причал искрящимся облачком гравитонов.
   - Не вижу никакого огня, - заметила Петерсон, расплываясь в улыбке.
   Тем временем большой гравитонный двигатель вошел в режим, тряска успокоилась, шум стих и сменился однообразным рокотом, и дыхание Кэнби почти пришло в норму.
   Левый гравитонный двигатель ожил с такой же легкостью - и грохотом. Откинувшись на спинку кресла, Кэнби заметил, что его лоб покрылся потом, хотя в рубке было довольно прохладно.
   - Погоняй их хорошенько, - сказал Кэнби О'Коннору, а затем соскользнул с кресла и, зажав уши, выбрался на причал, чтобы проверить другие корабли.
   Следующая на очереди - "Война" - тоже "пошла" гладко. Петерсон присела на корточки возле инженера Расти Доббса перед пультом системотехники, Кэнби занял место за штурвалом, а Ольга Конфрасс умело запустила оба гравитонных двигателя. Эта темнокожая мадам, одетая в шелковый бледно-лиловый комбинезон, все еще искала себе замену на время полетов в приносившем колоссальный доход "веселом доме", но клялась скорее закрыть его, чем оставить "Легион".
   Пришвартованный за "Войной" старый "W4050" - "Голод" - находился полностью в воде. Как и предсказывала Петерсон, его двигатель не набирал мощности даже после того, как заглушили демпфирующий механизм. Командир корабля Пит Мендерес уже протянул резервный силовой кабель со "Смерти" и как раз крепил буксирный трос.
   Кэнби и Петерсон поспешили на "Чуму", последний в строю корабль.
   - Что нам о нем известно, инженер? - спросил Кэнби.
   - В последний раз, когда я проверяла, энергию принимал только один двигатель, - задыхаясь от быстрой ходьбы, проговорила Петерсон.
   - А что второй?
   - Нелады с автоподачей, - ответила она, пробираясь через люк. - Я нырну в кабину и расспрошу инженера Гарднера, а ты пока переговори наверху с командиром корабля.
   - Ладно, - согласился Кэнби, взбираясь по трапу в рубку.
   Стив Хэтч навис над системными консолями, словно гигантское насекомое над своей жертвой. Рядом с явной озабоченностью следил за его действиями командир Ренфро Гиббоне. Появившаяся миниатюрная голограмма инженера Гарднера, нахмурившись, произнесла:
   - Порядок, Стив, давай.
   Хэтч внимательно просмотрел дисплей, пробежался взглядом по пульту, снова сверился с дисплеем, а затем кивнул.
   - Включить правый борт!
   Кнопка "ГЛАВНЫЙ" замигала, медленно поменяла свет с красного на оранжевый, потом на желтый, ненадолго остановилась на нем, а затем быстро вернулась к красному.
   - Черт, - негромко бросил Гиббоне.
   - Дюжина чертей, - проворчал Хэтч. И он, и Гиббоне смотрели на Гарднера.
   - Есть какие-нибудь соображения, инженер?
   - Молитесь, - сказал Гарднер, пожав плечами. - Иначе мне придется вламываться в макроответвитель...
   - А это не вариант, - перебило голографическое изображение Лейлы Петерсон, которая присоединилась на экране к инженеру Гарднеру. - К концу рабочего дня мы должны покинуть пирс. Так что придется или буксировать эту посудину так же, как "Голод", или идти на одном двигателе.
   Она взглянула на Гиббонса.
   - Что думаете, капитан?
   Тот пожал плечами.
   - Одну минуту, - попросил он.
   Глядя на Хэтча, который вовсе не нуждался ни в каких пояснениях, Гиббоне занес пальцы над кнопкой "ЛЕВ. ГЛАВНЫЙ".
   - Включить левый, - приказал он.
   - Включить левый, - повторил Хэтч.
   Пока Хэтч давил на кнопку, Кэнби скрестил пальцы. Так же, как и предыдущая, кнопка замигала, медленно изменила цвет, а затем снова покраснела.
   - Красота, - буркнул Хэтч.
   - Постой-ка, - проговорил Гарднер, и его изображение исчезло с дисплея.
   Петерсон хмуро смотрела в ту сторону, где скрылся Гарднер. Затем улыбнулась.
   - Ну вот, он предлагает попробовать еще разок. На этот раз Хэтч с силой ударил по кнопке - та немедленно пожелтела, а затем загорелась ровным зеленым светом.
   - Левый включен, - доложил Хэтч так, будто сам в этом сомневался.
   Не прошло и минуты, как двигатель уже работал.
   - Как ему это удалось? - спросил Кэнби.
   - Восьмифазное включение, - объяснила Петерсон с дисплея. - Гарднер подключил питание только к шести - во время проверки он перевел два других на ноль.
   Прислушиваясь к ровному гудению в левой кабине, Кэнби кивнул.
   - Что ты теперь думаешь? - поинтересовался он у Гиббонса.
   - Пойдем на одном двигателе, - ответил тот. - Если сдохнет, кто-нибудь всегда сможет взять нас на буксир.
   - Молодчина! - поддержал его Кэнби, с трудом подавив вздох облегчения, и хлопнул Гиббонса по плечу. - Когда будете на ходу?
   Гиббоне развернулся в кресле.
   - Корбин, - крикнул он своему первому помощнику, невысокому жилистому чернокожему с задумчивым лицом, - как у тебя дела?
   - Мне бы еще минут десять, - отозвался Корбин, поднимая голову. - О, Кэнби! - с улыбкой воскликнул он, а затем снова занялся спутанным клубком из крошечных кабелей.
   Гиббоне усмехнулся.
   - Ему минут пятнадцать, потом еще полчаса уйдет на смещение рулевой машины. В общем, минут сорок пять. Годится?
   Кэнби кивнул.
   - Когда управимся с остальными тремя кораблями, соберу всех командиров, - предупредил он, направляясь к проходу в хвостовую часть.
   Спустя полтора часа командиров и штурманов пригласили в рубку "Смерти".
   - Все готовы отчалить? - спросил Кэнби, поглядывая на часы. - До темноты мы должны убраться из Лонг-Бранч, так что у нас часа четыре. Ольга? Ты как?
   - Готова, - ответила Конфрасс, откидывая голову и плечи назад, как это делают дети и проститутки.
   Ее плотно облегающий фигуру комбинезон с трудом скрывал грациозные линии бедер и огромную грудь, которая свободно колыхалась при каждом движении. Волосы Ольга коротко подстригла, оставив над черепом не более полудюйма. У нее были проницательные темно-карие глаза, острый нос и большой чувственный рот.
   - Я тоже готов, - с улыбкой доложил Мендерес, - даже если старика "Голода" придется вести на поводке.
   Высокий и стройный, в очках в роговой оправе, благодаря веселому нраву и волнистым локонам, которые с уходом юности не распрямились, Мендерес находил дорогу не в одну теплую постель.
   - "Чума" готова, по крайней мере наполовину, - сообщил Гиббоне, стало быть, я тоже готов.
   Имевший атлетическое сложение при росте не более метра семидесяти пяти, он был красив бросающейся в глаза красотой, сходной скорее с аристократизмом, чем с простой смазливостью. Седеющая грива волос заставляла обращаться к ее владельцу не иначе как "маэстро". И в самом деле, упоминая об отваге Гиббонса за штурвалом, на ум приходило именно это слово.
   Кэнби усмехнулся.
   - Все будет хорошо, - пообещал он.
   - Все уже неплохо, - вставил Мендерес. - Уж лучше я залезу в полуразвалившийся корабль, чем буду сидеть на заднице и ждать пенсии.
   - Аминь, - добавил Гиббоне.
   - Аминь всем нам, - проговорила Конфрасс, закатив глаза к небесам.
   Карен Наргейт, навигатор Кэнби, заняла место за своим пультом, затем достала пачку карт и вставила одну из них в считывающее устройство. Лицо этой невысокой женщины с проседью всегда выделялось из ряда других благодаря своему невозмутимому спокойствию, хотя в чертах не было совершенно ничего примечательного.
   - Нет нужды объяснять, что это такое, - с улыбкой начала Наргейт. - Но вместо того чтобы лететь, и сегодня, и завтра мы в основном поплывем. Так что перед тем как отправиться, стоит поговорить о группе в целом. Особенно учитывая то, что мы стартуем в неблагоприятную погоду, - добавила она, глядя на Элкотта Скарбински, гравитолога Легиона, выполнявшего заодно и функции синоптика.
   Карен скорбно улыбнулась.
   - Через пару минут Корто обо всем вам расскажет. А пока я просвещу вас по поводу того, куда мы направляемся.
   Пока она говорила, поверхность консоли превратилась в пространственное голографическое изображение берега моря от мыса Монток на конце Лонг-Айленда до мыса Гаттерас за Каролинским побережьем.
   - Наш маршрут, с точки зрения навигации, довольно прост. Мы привыкли совершать такие девятисоткилометровые прогулки за считанные минуты - над водой...
   Следующие полчаса Наргейт описывала путешествие, которое - при обычной наземной скорости корабля в тридцать узлов - в нормальных условиях заняло бы часа двадцать четыре. Впрочем, последующая сводка погоды Скарбински почти не оставляла надежды на такую скорость. Маленькие космические корабли типа "DH98" проектировались для перевозки и взлета лишь в умеренных морях. Бури, особенно в чистых ото льда водах, могли урезать скорость до нескольких узлов.
   Близился вечер, когда маленькая флотилия приготовилась покинуть корабельный парк. "Смерть" стояла впереди строя - ее нос находился в каких-то тридцати метрах от дамбы. Кэнби понимал, что там слишком тесно. Он посмотрел на грязную Ист-ривер за колонной кораблей, где над серо-зеленой водой начала образовываться холодная дымка. Гиперэкраны заливал дождь со снегом - обычная погода для этого времени года. Впереди ждало немало трудностей.
   Сжимая губы, Кэнби бросил последний взгляд на приборы, прислушался к негромкому гулу двигателей, а затем приказал швартовочным командам в передних и правых куполах забрать булинь и два комплекта шпринга. Вскоре береговые команды бросили все тросы - их быстро подняли на борт с помощью лебедки, - пока к пирсу не остался прикреплен лишь кормовой трос.
   - Натянуть кормовой трос, - отдал Кэнби распоряжение швартовочной команде с правого борта.
   - Есть, командир, - отозвался со стыковочного купола Беннет, главный боцман.
   Почти тотчас же нос начал уходить влево. Когда он отклонился от пирса градусов на семьдесят, Кэнби перевел дыхание и кивнул:
   - Отдать швартовы и живо забрать кормовой трос!
   Как только корабль освободился, Кэнби повернул штурвал на несколько градусов к пирсу и подал оба регулятора тяги вперед. Улыбаясь, он слушал двигатели - те ревели, как будто радовались тому, что снова в деле. Увидев просвет между кормой и пирсом, Кэнби вывернул штурвал до предела влево и быстро перевел левый: двигатель на реверс, с замирающим сердцем разворачивая корабль. По рубке пронеслись вздохи, когда стремительно закружившая корма почти покинула пирс. Через несколько секунд вздохи повторились - два стабилизатора едва не зацепили двухэтажный ангар, построенный прямо на дамбе. Тем не менее корабль устремился прямо в открытую воду, и рубка огласилась радостными криками и поздравлениями. Проглатывая ком в горле, Кэнби почувствовал, как у него загорелись щеки.
   - Спасибо, - бросил он через плечо. - Кажется, я давно не практиковался.
   - Все здорово, командир, - пророкотал О'Коннор. - Вряд ли у меня получилось бы лучше. А кроме того, - добавил он со значением, - вы ведь ничего не снесли.
   - Чуть-чуть не снес, - согласился Кэнби, только теперь замечая, что у него дрожат руки.
   Остановив "Смерть", он сквозь дождь посмотрел направо, где Конфрасс готовила "Войну" тащить на буксире "Голод". У Ольги оказалось значительно больше места для разворота, чем у Кэнби, но все-таки не так много.
   С прикрепленным к носу "Голода" вытравленным до предела кормовым тросом, Конфрасс развернулась, а затем остановилась. Левый борт оказался на траверзе правого борта буксируемого корабля. Кэнби наблюдал в бинокль, как портовые рабочие в желтых дождевиках выбросили булинь и оба комплекта шпринга, оставляя прикрепленным к швартовой тумбе лишь кормовой трос, который был готов открепиться в любую секунду. Конфрасс выбросила за правый борт два якоря и начала навивать буксир, уводя нос "Голода" от пирса. Когда корабль встал к нему - и к "Войне" - почти под прямым углом, портовая команда выбросила кормовой трос, и Конфрасс снялась с обоих якорей.
   - Отличная работа! - передал по связи Кэнби, когда Конфрасс прошла слева от него и встала по течению, где дымку стремительно уносил поднимавшийся ветер.
   - А ты как думал! - пришел ответ от ухмылявшегося изображения Ольги Конфрасс. - Мы не халтурим - спроси любого из моих клиентов.
   "Голод" вышел из бухточки. Кэнби ждал, пока Гиббоне отдавал швартовы и пытался развернуться при помощи единственного рабочего двигателя. Даже издали Кэнби видел, что Гиббонсу выпала гораздо более трудная задача, чем Конфрасс. Однако он справился с ней почти без колебаний - "Чума" вышла в покрывшуюся теперь белыми барашками реку, из-за перекоса рулевой машины заметно сместившись влево. Не успел Кэнби поздравить командира, как его кривая ухмылка появилась на дисплее.
   - Неплохо для банды отставного флотского старичья, - заметил Гиббоне.
   - Совсем неплохо, - согласился Кэнби с наигранной серьезностью. - К тому же при случае всегда сможем организовать рыболовный чартерный рейс.
   Он следил за Гиббонсом, пока корабли не вышли из маленькой бухты, а затем включил свои двигатели и, набрав скорость, как заранее договорились, в тридцать узлов, возглавил колонну, оставляя за собой белый след из ледяных брызг. Корабли пошли вниз по Ист-ривер - на сером фоне угасавшего дня вырисовывались гигантские манхэттенские башни, и сияющие яркие огни города боролись с наступавшей ночью. Огибая пирсы и развалины древних обвалившихся мостов, корабли прогрохотали мимо оказавшегося слева Бруклина и справа - нижнего Манхэттена, затем обогнули Бэттери-Парк. Кэнби представил где-нибудь за столом Тенниел, как раз приступавшую к своей ночной работе...
   Наконец колонна достигла верхней нью-йоркской бухты, миновав остров Бедлоу, где когда-то стоял старинный железный колосс. Теперь сохранился лишь каменный пьедестал, хотя при низкой воде из реки по-прежнему выступала ржавая металлическая нога огромных размеров. Любопытный старый монумент презренный поколениями борцов за справедливость как символ неравенства - со временем осыпался, а затем, в конце двадцать второго столетия, и вовсе упал.
   В нескольких милях дальше корабли пронеслись через Веррезано Нэрроуз, избегая опасных остатков огромного обрушившегося моста, потом взяли курс на юго-восток - по нижней нью-йоркской бухте и волнам Атлантики. К этому времени Кэнби не надо было отслеживать шторм по радио - он находился уже над ними.
   Оставляя Сэнди-Хук в кильватере, корабли повернули прямо на юг, рассекая вздымавшиеся волны вдоль побережья Нью-Джерси с огнями Сибрайта, Монмут-Бич, Лонг-Бранч и Эшбери-Парк. Теперь скорость кораблей снизилась до восемнадцати узлов. Конфрасс едва справлялась с "Голодом", который раскачивался на конце буксира, словно пьяный моряк.
   Следующие одиннадцать часов корабли пробивались к Барнегат-Лайт сквозь двести километров охваченного штормом океана. Там суда собрались было еще раз сместить курс для трехсоткилометрового этапа к мысу Мей, когда Мендерес сообщил с подбрасываемого волнами "Голода" о том, что "Чума" начала отставать.
   Вскоре - судя по часам Кэнби, ровно в пять девятнадцать - на одном из дисплеев появилось озабоченное лицо Гиббонса.
   - За короткий промежуток времени мы потеряли всю энергию, - доложил он. - Генераторы... В соединении с двигателем утечка. Все накалилось докрасна. Гарднер вернул нам процентов тридцать пять, но пока это максимум. И он не знает, надолго ли этого хватит.
   - И что? - с замирающим сердцем спросил Кэнби, хотя уже знал ответ.
   - Я вижу лишь два варианта, - ответил Гиббоне. - Или я попытаюсь вытащить корабль на берег к северу от Барнегата, или мы запросто можем затонуть. Лючки двигателей на этой посудине черпают воду каждый раз, когда она поворачивается бортом к волне.
   - У меня есть третий вариант, - напряженно думая, предложил Кэнби. Посади экипаж в передний швартовочный купол, а мы попытаемся бросить им трос. Даже с двадцатипроцентной мощностью нам будет легче буксировать "Чуму", чем Конфрасс - "Голод".
   - Я как раз на это надеялся! - крикнул Гиббоне. - Сейчас же пошлю туда людей.
   Отворачиваясь от дисплея, он принялся отдавать распоряжения.
   Кэнби немедленно приказал Беннету сформировать швартовочный экипаж и развернуть правый купол, затем связался с Конфрасс.
   - Я возвращаюсь за "Чумой", Ольга, - сообщил он, оглядываясь через гиперэкраны на ее навигационные огни, едва различимые сквозь шторм. - Она почти полностью в воде.
   - Не сомневалась, что ты так сделаешь, - заметила Конфрасс. - Я сама еле-еле не сбиваюсь с курса со своей сладкой парочкой.
   - Понятно, - бросил Кэнби. - Продолжай двигаться на юг к Норфолку. Скарбински говорит, что шторм идет на убыль, значит, скоро будет легче. К тому же примерно через час начнет светать.
   - Удачи, командир, - пожелала ему Конфрасс. - Увидимся в Норфолке.
   - До встречи, - ответил Кэнби исчезающей с экрана Конфрасс, осторожно поворачивая штурвал.
   За бортом поднимались бесконечные ряды волн и капризно мерцали в свете навигационных огней. Огибая большой круг, позволявший "Войне" с буксиром благополучно занять нужный курс, "Смерть" болталась в бурном потоке, словно сорванный с дерева листок Кэнби заметил, что даже затаил дыхание, колдуя над управлением - после почти десяти лет бездействия. Но возле командира на месте первого помощника спокойно сидел Чанг О'Коннор и во всем помогал ему. Кэнби подумал, что в подобные минуты без такой поддержки просто не обойтись. Качая головой, он посмотрел на гиперэкраны, а затем заставил себя ослабить сжимающие рычаги управления пальцы - теперь требовались лишь легкие касания. С большинством из нынешнего экипажа Кэнби уже приходилось бывать в переделках и выходить из них, но.., лиха беда начало.
   - Норма, - повернулся он к дисплею. Тотчас же на экране возникла голова Гриффит.