Болдуин Билл. Легион Кэнби

   Пятичасовой пригородный поезд до Вашингтона отправился с восьмиминутным опозданием, что позволило Кэнби нырнуть в самую последнюю дверь и заблокировать ее собственным телом, пока, дыша, словно после стомильного пробега, в вагон не прыгнула Конфрасс. Пригородному поезду благодаря какому-то чуду - удалось компенсировать эти восемь минут и прибыть в семнадцать двадцать четыре. Парочка успела сесть в Манхэттенский экспресс за три минуты до отправления. Этот поезд отправился по расписанию и ровно через сорок пять минут прибыл на Гранд-Сентрал.
   Наскоро распростившись с Конфрасс, Кэнби взял аэротакси. Компьютер неплохо работал и выдал шоферу - как ни странно, тот говорил на вполне понятном имперском! - кратчайший маршрут к дому Тенниел. Запыхавшись, Кэнби вбежал туда в восемнадцать тридцать пять. Поправляя волосы, он нетерпеливо постучал в дверь.
   Внутри послышался какой-то шум. Затем он повторился - как выяснилось, из квартиры напротив. Хмурясь, Кэнби постучал еще раз... Тишина. Тотчас же его охватило разочарование. Наверное, они все-таки разминулись. Иначе Тенниел уже открыла бы - ее жилище не такое уж большое.
   Качая головой, Кэнби остановился возле дверей соседей, у которых Тенниел обычно оставляла Дамиана, когда работала. Мальчик действительно оказался там, и хозяйка квартиры подтвердила догадку Кэнби о том, что Тенниел привела сына минут пятнадцать назад.
   - Спасибо, - сказал Кэнби.
   - Нет проблем, господин, - ответила женщина. - Она очень расстроится, узнав, что вы ее не застали - она так не любит упускать клиентов.
   - Я не клиент, - возразил Кэнби. - И вы даже не представляете, как я огорчен.
   Попросив блокнот, он наскоро нацарапал несколько слов: извинения за то, что опять не удалось встретиться.
   - Спасибо, - поблагодарил Кэнби, возвращая блокнот и огрызок карандаша.
   - Передать ей записку? - спросила соседка. Кэнби улыбнулся.
   - Премного благодарен, мадам, но, пожалуй, я просто суну ее под дверь.
   - Дело ваше, - рассудительно заметила она, захлопнула складное ограждение, отделявшее вход в ее квартиру, и поспешила внутрь, где дружно заливались по меньшей мере два младенца.
   Кэнби оставил записку под дверью Тенниел, а затем медленно вышел из подъезда, положив руки в карманы и расстроившись даже сильнее, чем ожидал, Намного сильнее... Прекрасным апрельским вечером он застрял в Манхэттене, имея не меньше шести свободных часов. Кэнби грустно пожал плечами. Что же теперь делать? Его настроение слегка улучшилось - в крайнем случае он сможет неплохо поесть, даже если это придется сделать в одиночестве.
   Отвергнув кафе "У грифона", где все напоминало бы о Тенниел, Кэнби быстро расправился с ужином, как это часто делают одинокие люди. Затем бродил по городу, праздно разглядывая людей - красивых и некрасивых, ничем не примечательных и эксцентричных, маленьких и тучных.
   А также высоких и сухопарых, с крашеными волосами, натуральными волосами и лысых, шумных и спокойных. Каждый вливался в смешанный людской поток, который тек во всех направлениях - кто неторопливо шел, кто бежал, кто ковылял, кто мчался на всех парах. Многоголосие толпы перекрывала музыка, витрины ярко горели разноцветными блестящими огнями... Все это завораживало, волновало, отравляло - однако ни в коей мере не заменяло Синтии Тенниел. Повсюду виднелись плакаты, призывающие голосовать за Немила Квинна на долгожданных выборах премьер-министра. Одной этой доброй вести хватило, чтобы наполнить Кэнби радостью. Он жадно впитывал в себя окружающее - уличные торговцы, полицейские, бездельники, рабочие, администраторы, проститутки... В проститутках недостатка не наблюдалось, к тому же многие из них отличались симпатичной внешностью.
   Что ж, Кэнби находился всего в нескольких кварталах от центра и Площади, где разрешено почти все. На мгновение его глаза задержались на гибкой блондинке, которая стояла к нему спиной. Несомненно, женщина торговалась со стройным господином аристократического вида, одетым в дорогую одежду. Сзади блондинка ужасно походила на Тенниел!..
   Нахмурившись, Кэнби посмотрел на нее еще раз. Мужчина, пошатывающийся от спиртного, тоже показался ему знакомым. Наверное, какой-нибудь политик судя по одежде, довольно высокопоставленный. Такие обычно приезжали сюда из Колумбийского сектора. Пара шагнула в полутемный подъезд закрытого бистро. Женщина прислонилась к двери, а таинственный незнакомец засунул руку под короткую юбку спутницы. Когда она немного повернулась, перед Кэнби мелькнуло лицо...
   Тенниел!
   И та же длинная стройная ножка с крошечной ступней, та же копна белокурых волос. Сомнений не оставалось. Кэнби отвернулся, его сердце бешено колотилось.
   Наконец двое вышли на улицу. Женщина - скорее всего Тенниел поправила юбку, а неизвестный господин неуклюже полез в карман, чтобы отделить от толстого рулона несколько банкнот. Улыбаясь, женщина тщательно сложила каждую педантично отсчитанную бумажку и спрятала их в сумочку Кэнби сразу узнал и ее. Затем спутники под ручку заковыляли по улице по направлению к Площади - Тенниел явно поддерживала своего клиента.
   В шоке Кэнби поплелся за ними. По мере того как он приближался к Площади, публика на улицах становилась все непристойнее, а загадочный господин все больше давал волю рукам. Вскоре стало очевидно, что Тенниел надела юбку чуть ли не на голое тело. Впрочем, как выяснилось, большинство проституток - обоих полов - обнажались еще и не так, рекламируя на улице свои разносторонние способности. Одна из куртизанок попыталась переманить таинственного господина, но Тенниел исцарапала ее лицо ногтями и как ни в чем не бывало продолжала идти дальше.
   Вскоре успевать за парочкой стало трудно - со всех сторон поступали настойчивые предложения. Кто-то хватал Кэнби между ног, кто-то тащил за руку... Ему пришлось буквально пробивать себе дорогу в этой неразберихе, пока он не заметил, что Тенниел со своим спутником зашли в пользовавшиеся дурной славой "номера на время". Когда Кэнби добрался до вестибюля, пара уже взяла себе комнату.
   - Билет для подглядывания, господин? - выкрикнула из-за толстого стекла кассы рябая старуха. - Пятьдесят кредитов за все глазки, пять - за один.
   - Блондинка, - выдохнул Кэнби. - Только что пришла сюда с худощавым мужчиной. В каком они номере?
   - Ищи сам, - прокудахтала старуха. - Разве всех упомнишь?
   Онемев, Кэнби машинально сунул руку в карман и отсчитал пятьдесят кредитов - половину из имевшейся наличности.
   Старуха взяла деньги, скрупулезно их пересчитала и выдала Кэнби пластиковый ключ.
   - От всех глазков, - заверила она клиента, протянув вслед за ключом несколько бумажных салфеток. - Только не пачкайте стены или полы, понятно?
   Кэнби почувствовал, что его щеки краснеют Он не посещал подобных заведений со времен школы и полового созревания. Качая головой, Кэнби схватил ключ и пошел по коридору второго этажа, шумному, дурно пахнущему, полному мужчин и женщин. Подсматривая в глазки, они визжали и смеялись.
   Стиснув зубы, он открыл свободный глазок в первой комнате. Оргия... Сквозь вонь застоявшегося сигаретного дыма, дешевой парфюмерии и пота Кэнби протиснулся к двери номер два. Все глазки там оказались заняты, поэтому он перешел к третьей комнате. Двое мужчин... Четвертую занимали извивавшиеся мускулистые женщины, проделывавшие поистине акробатические трюки. Вернувшись к комнате номер два, Кэнби обнаружил, что она опустела. В комнатах от пятой до десятой не происходило ничего интересного - с нарастающим волнением Кэнби поднялся по узкой лестнице на третий этаж. Ничего. Впрочем, в конце концов Кэнби нашел то, что искал, в пятой комнате четвертого этажа, и с первого взгляда исчезли все надежды на ошибку.
   Тенниел стояла на коленях над таинственным господином, делая то, что, как думал Кэнби, она делала лишь для него. Причем с тем же неизменным мастерством!
   Окаменев от изумления, Кэнби продолжал тупо стоять на месте после того, как остальные "зрители" перешли к другим глазкам. Он видел, как загадочный незнакомец отсчитал гораздо больше кредитов, чем раньше, а Тенниел лежала и вознаграждала его за чаевые улыбкой. Прежде чем пара оделась и покинула комнату, Кэнби собрался с силами, словно слепой, миновал шумный коридор, лестницу и вышел в вестибюль. Там бросил старухе ключ и стремглав вылетел на улицу за угол дома, где его долго выворачивало наизнанку, пока в желудке не осталось и следа от ужина.
   Наконец Кэнби тупо побрел по тротуару к Гранд-Сентрал, где встретил Ольгу Конфрасс таким ледяным молчанием, что та не решилась ни о чем его расспрашивать. В глубокой депрессии вернувшись на верфь, Кэнби с головой погрузился в работу. Спустя несколько дней он уже не вспоминал о поездке домой.
   ЧАСТЬ ШЕСТАЯ
   ЛЕГИОН
   16 мая 2690 г., земное летосчисление
   Станция Перрин
   Земля
   К шестнадцатому мая все четыре корабля Легиона были готовы к космическим полетам и вооружены. Легионеры, глядя, как быстро тают их средства, чуть ли не в отчаянии ждали первого клиента, переживая самый критический для всех предприятий момент. Не то чтобы работы не хватало. Наемники пользовались во всей Галактике неизменным спросом, поскольку более сотни мелких доминионов - продуктов многочисленных прошлых войн - постоянно образовывались, сливались и снова распадались. Впрочем, как правило, обращались к полудюжине самых известных из всех групп наемников. Недавно сформированные группы, пытающиеся прорваться в бизнес - такие как легионеры, - находили работу лишь тогда, когда все завоевавшие себе имя команды расписывали графики на полгода вперед. Ведь задания, на которые вызывались наемники, никогда не обходились без самых суровых штрафов за неудачи. Люди, использовавшие наемников как некие кулаки, чтобы, фигурально выражаясь, надавать с их помощью другим, естественно, хотели не сомневаться в том, что эти другие уже не смогут отомстить.
   В конце июня Кэнби распространил весть, что его легионеры готовы действовать. Именно в этот день он пожертвовал остаток своих сбережений в опустевшую казну Легиона. К тому времени легионеры еще не совсем подготовились, но, понимая положение, решились на ранний старт, прикинув, что если в их услугах возникнет необходимость, то как-нибудь справятся. Впрочем, беспокоиться не стоило. Прошло шесть недель, а Легион по-прежнему - теперь уже с настоящим отчаянием - ждал первого клиента.
   Удача пришла почти случайно, когда в одно душное хмурое утро в невзрачный офис Легиона с хозяйским видом вошел человек, почему-то показавшийся Кэнби знакомым. Гость обладал импозантной внешностью и носил подозрительно дорогую, хотя и не столь тщательно подобранную одежду. У него было большое мясистое лицо, волевой подбородок, пронзительные, но дружелюбные глаза, заостренные кверху напомаженные усики и маленький рот с крупными зубами.
   - Кто здесь главный? - спросил незнакомец.
   - Наверное, я, - осторожно ответил Кэнби, пытаясь вспомнить, где мог видеть этого человека.
   - Леон Коупер, - представился гость; подавая Кэнби бросающуюся в глаза визитку. - Я снимаю голодрамы. - Во время разговора он морщил лоб и пристально разглядывал Кэнби, как будто тоже старался вспомнить, не знакомы ли они. - Кстати, я не расслышал вашего имени.
   Кэнби улыбнулся и встал.
   - Извините, - произнес он. - Меня зовут Кэнби. Гордон Кэнби.
   Брови Коупера поползли вверх.
   - Бог ты мой, - прошептал он. - Не тот ли Гордон Кэнби, который командовал во время войны Девятнадцатым Звездным Легионом? Вы чертовски на него похожи.
   - Пожалуй, этому есть причина, - с усмешкой ответил Кэнби.
   - Разрази меня гром! - воскликнул Коупер. - Кэнби, ведь я с тобой летал!
   Кэнби щелкнул пальцами.
   - Лео Коупер! Лейтенант Лео Коупер. Все верно. Я слышал, что ты ушел в шоу-бизнес. Но, Боже, никогда бы не подумал... - Кэнби указал пальцем на улыбающегося человека перед ним. - Так, значит, это ты снял "Солдата удачи"? Здорово!
   - Черт, Кэнби, - небрежно бросил Коупер, - я все делаю здорово.
   Кэнби усмехнулся.
   - Кто бы спорил.
   Коупер оглядел убогий кабинетик и пробежался пальцами по волосам.
   - А ты, значит, и есть тот парень с "DH98"? И что вы с ними делаете?
   Кэнби ненадолго задумался.
   - Ну, в общем-то, - осторожно произнес он, - сдаем.
   - По дороге сюда я видел, как один из них летел, - заметил Коупер. - А какой-нибудь еще годится для полетов в космос?
   - Все четыре, - не без гордости объявил Кэнби.
   - С экипажами?
   - Держу пари, со многими ребятами ты знаком лично, Лео.
   - Пожалуй, - улыбнулся Коупер. - Тогда все ясно. Значит, говоришь, корабли летают?
   - Лучше новых.
   Некоторое время Коупер молча улыбался.
   - Ладно, - произнес он. - Насколько я помню тебя и всю старую компанию, вы зря трепаться не будете... Вышло так, что я подыскиваю пару "DH98" для своей голодрамы "Эскадра самоубийц". Конечно, о войне. Могу предложить не бог весть что, но все-таки деньги.
   - От денег не откажусь, - ответил Кэнби, надеясь, что его волнение не слишком заметно. - Как ты о нас узнал?
   - Позвонил старине Немилу Квинну, - объяснил Коупер. - Ему никак не надоест копаться в послевоенном дерьме - к нынешней кампании это нисколько не относится. Он и предложил мне переговорить с вами. - Гость снова оглядел комнату. - Похоже, вы еще только встаете на ноги.
   - Кажется, ты попал в самую точку, - признался Кэнби.
   - Значит, вы заинтересованы в моем предложении?
   - Когда начинаем и где понадобимся? Коупер усмехнулся.
   - Всех дел - на две недели. Пара мелких планет Альфы Центавра - я дам координаты. Хотелось бы начать как можно раньше. Как насчет следующего понедельника?
   Кэнби недолго раздумывал.
   - Устроит. А как с оплатой?
   - Мы устанавливаем экипажам оклады по тарифному расписанию. Стандартные расценки на аренду кораблей.
   - Понятия не имею, что это значит, - заметил Кэнби.
   - Тебе понравятся расценки, - пообещал Коупер. - Казначей у вас есть?
   - Да. Старик Уорвик Джонс. Помнишь его?
   - Хороший парень, - с усмешкой проговорил Коупер. - Мог добыть кредитов тогда, когда другим легионам приходилось неделю ждать выплат. - Он улыбнулся. - Я захватил с собой бухгалтеров. Давай свяжем их со стариком Джонсом, и пусть он сам скажет тебе, какая выгодная сделка тебя ждет. Идет?
   - Идет, - согласился Кэнби и взялся за голофон. - Я позову Джонса сюда.
   В течение двух часов сделка была оформлена, Легион Кэнби получил первого клиента, а также финансовую поддержку в самый критический момент своего существования.
   16 мая 2690 г., земное летосчисление
   Лондон
   Земля
   Лишь пару часов спустя, почти в противоположной части мира, Ренальдо поднес к своим толстым губам очередную чашку шоколада с бренди и довольно улыбнулся, когда по языку стала растекаться густая сладкая жидкость.
   "Весенний Дивертисмент", - с грустью подумал Ренальдо. Май уже наполовину кончился, и время, казалось, летело. Все равно. Пропустить такое событие невозможно. В список гостей входили все, кто что-то значил в Империи. Ожидалось даже появление императора Филанте.
   В этом году Дивертисмент устраивал премьер-министр Империи, достопочтенный лорд Стерлинг, барон Бэттерси, в своем великолепном лондонском поместье на Темзе. Еще более важным представлялось то, что на пиру планировали яркий показ членов Ордена. Ими являлись свежие куртизанки обоих полов, которые - в течение следующего года - предложат свои услуги Пирующим Рыцарям, когда те выдвинут на соискание многочисленных общественных наград созданные ими Живые Картины.
   До представления собственных Живых Картин Ренальдо оставалось чуть больше года, поэтому граф отнесся к своему костюму с большим, чем обычно, вниманием. Он оделся в стиле конца восемнадцатого века - длинные полосатые брюки, обтягивавшие толстые ноги графа, белый, до икр, фрак с очень высоким воротником, преувеличенно широкими лацканами, а также завышенной талией (призванной отвлечь внимание от огромного живота). Накрахмаленный полотняный галстук прятал и подбородок, и рот Ренальдо. Чтобы показать "революционные" симпатии, он прикрепил к лацкану розочку красного, белого и синего цветов. Даже парик графа был настоящим - вся масса прямых волос зачесывалась с затылка на лоб, придавая прическе демонический вид.
   В тот вечер под высокими сводами Концертного зала собрались костюмированные участники пиршества. Кроме изысканного камерного оркестра из девятнадцати инструментов, к их услугам были накрытые столы, простиравшиеся от сцены до дверей, и не менее двух сотен расторопных слуг. Приглашения получили самые важные лица Империи - как следствие, огромный Гэтвикский космопорт Лондона на несколько дней наполнился изящными космическими кораблями со всех концов Галактики.
   В то время - перед Большим Ужином и Живыми Картинами - как раз прибывали влиятельные гости, обмениваясь любезностями, а нередко и деловыми предложениями. Сам Ренальдо всего пару минут назад заключил выгодные сделки с двумя многообещающими администраторами на бирже политического руководства и вознаграждал себя восхитительной вишней в шоколаде. Неожиданно его плеча коснулась чья-то рука. Повернувшись, Ренальдо оказался лицом к лицу не с кем иным, как со своим "тупоголовым" Лотембером, одетым в безупречный фрак, жилет, рубашку, аскотский галстук и полосатые брюки - совсем как дипломат конца девятнадцатого века. Для графа это явилось весьма неприятным сюрпризом. Впрочем, Лотембер держал под руку блондинку с весьма незаурядной внешностью. Эта дама была одета в костюм - что за чудо! - идеально подходивший французскому костюму тысяча семьсот девяносто пятого года самого Ренальдо!
   - Мой господин, - произнес красавец-министр, опуская монокль и низко кланяясь, - я ждал удовольствия лично встретиться с вами сегодня вечером.
   Ренальдо собрался было недвусмысленно высказать, как он относится к продолжавшимся неудачам с кирскианскими пиратами, однако не решился проявить грубость перед дамой. Изображавшая нимфу, символ распущенности той "новой" эры, незнакомка была одета - очевидно, прямо на голое тело - в длинное, плотно обтягивавшее фигуру прозрачное платье с немыслимо высоким разрезом спереди - а-ля дорический хитон. Платье имело завышенную линию талии - как раз под красивой маленькой грудью - и низкий вырез. Он мог бы показаться очень откровенным, если бы сквозь прозрачную ткань столь отчетливо не вырисовывались соски, делая декольте просто лишним. Убрав волосы на греческий манер, "нимфа" вплела ленты в роскошные белокурые локоны - по всей видимости, натуральные! Кем бы ни являлась эта великолепная незнакомка, она служила олицетворением эры неприкрытой вольности.
   - Э-э, - протянул Ренальдо, прекращая наконец пожирать глазами спутницу министра, - очень рад видеть тебя, Лотембер. - Граф почувствовал, что улыбается. - А кто эта истинная богиня рядом с тобой?
   - А-а, господин мой, - залился соловьем Лотембер, почтительно кланяясь, - у вас столь изысканный вкус!
   Он шагнул в сторону и взял за руку женщину. Низко приседая, та продемонстрировала маленькую, заостренную кверху грудь.
   - Эта прелестная дама - особый друг, с которым я познакомился недавно в Манхэттене, - продолжал Лотембер. - Я сам включил ее сегодня в число новичков для вашего удовольствия, мой господин. Могу я представить вам прекрасного рыцаря Ордена Наслаждений Синтию Тенниел?
   - Ну конечно же, Лотембер, - ответил Ренальдо, взял мягкую ручку и, целуя ее, так низко поклонился, что у него заболел живот. - Синтия Тенниел, - заворковал граф, наслаждаясь произносимыми самим же звуками, - какое милое имя.
   От спутницы Лотембера пахло дорогими духами. Когда она подняла лицо и робко встретилась взглядом с Ренальдо, он сразу понял, что покорен. Граф смотрел на женщину как завороженный, а Синтия медленно закрыла один глаз, подмигивая Ренальдо так соблазнительно, что во время Живых Картин он обращал внимание лишь на самые зрелищные сцены, мечтая о ее гибком теле. В первые же утренние часы следующего дня Синтия утолила его самые дикие желания...
   1 июля 2690 г., земное летосчисление
   Станция Перрин
   Земля
   К первому июля "Эскадра смертников" стала хитом всей цивилизованной Галактики. Что-то в режиссуре Коупера трогало души как жителей гигантских городов, так и захолустных малых планет. Он снял драму - как это слово понималось в давние времена, и люди, которые годами не ходили на представления, тратили немалые деньги, чтобы посмотреть фильм по несколько раз. Даже написанную для него музыку сочли шедевром, особенно "Опасный лунный свет", исполнявшийся певцом под аккомпанемент старинного инструмента под названием пианино.
   Драма помогла всем, имевшим к ней отношение. Коупер, уже богатый, теперь еще и прославился, а также обеспечил себя до конца дней. Три главных романтических героя присоединились к пантеону актеров, награжденных Бриллиантовой Кометой (в народе просто "Брилком"). Композитор, взявший на себя труд написать главные темы, сразу издал симфонию, хотя не мог сделать это в течение восемнадцати лет. Многие исполнители получили крупные роли, которые раньше были им совершенно недоступны.
   Неожиданный успех драмы разделили даже Кэнби и его легионеры. Прибыль начала накапливаться столь быстро, что прежде, чем компания закончила выплачивать им по обычным платежным ведомостям и за аренду кораблей, стали поступать авторские гонорары - казначей Уорвик Джонс наконец подбил положительный баланс. На все денег от драмы, конечно, не хватало, но они оказались для Легиона существенной финансовой опорой.
   Настоящий результат "Эскадры" проявился неожиданно. Недели через три после первых показов Кэнби прибежал в корпус Управления в четыре утра. Оказывается, с ним хотел связаться некий Аль-Эмпат Онак-Ганас, император мелкого феодального государства Джейнап, из Группы Берниага, расположенной в отдаленной части Галактики. Император поинтересовался у Кэнби, не он ли является командиром великолепных космических кораблей, показанных в "Эскадре самоубийц".
   - Э-э.., да... - промямлил Кэнби, пытаясь стряхнуть сон.
   - Обычно к нам обращаются "ваша величайшая милость", - подсказал Онак-Ганас. - Но вы так блестяще исполнили роль командира героического корабля, что вам разрешается сократить наш титул до "вашего величества".
   - Благодарю вас.., ваше величество, - ответил Кэнби, радуясь тому, что гиперсвязь передает только голос. Посреди ночи во внешности Кэнби вовсе не было ничего героического.
   - Всегда пожалуйста, - великодушно произнес Онак-Ганас. - Скажите нам, это вы летали на ярко-желтом "DH98"? Кэнби на мгновение задумался.
   - Вообще-то я летал на всех кораблях, ваше величество. Мы, шкиперы, часто менялись, поскольку съемочный график был очень напряженным.
   - Всемогущие боги! - удивленно воскликнул Онак-Ганас. - Эта история имела место более трех земных лет тому назад, не так ли?
   - Думаю, вы правы, ваше величество, - подтвердил Кэнби (у него все еще не хватило времени, чтобы посмотреть драму). - На самом деле мы записали все почти за две стандартные недели.
   - Понимаем, - заметил Онак-Ганас. - В наши времена мы сталкиваемся с такими чудесами.
   - Э-э.., да, с чудесами, - пробормотал Кэнби и предоставил императору вести разговор, а сам в это время отхлебнул из кружки обжигающе горячего кофе, который принес дежурный офицер.
   Наверное, тот сеанс гиперсвязи оказался самым дорогим в истории.
   Кэнби молча ждал. Наконец кофе сделал свое дело.
   - Мы решили, - после некоторой паузы провозгласил Онак-Ганас, предоставить вашей героической личности, Кэнби, исключительную честь.
   Он говорил царственным голосом, как будто собирался присвоить высокое воинское звание.
   - Через несколько секунд, - продолжал император, - у вас и у ваших кораблей появится возможность получить работу - от нас лично. Надо полагать, это вас очень заинтересует.
   Так вот в чем все дело!
   - Разумеется, ваше величество, - не замедлил с ответом Кэнби. - Это великая честь. Чем мы можем ее заслужить?
   - Увы, - через некоторое время произнес Онак-Ганас, - Эйзин Бейтик, один из наших ближайших доминионов и пария среди Галактических Наций, дошел до того, что захватил часть космических кораблей, которые летают под нашим священным флагом.
   - Не может быть! - трагическим голосом прошептал Кэнби.
   - Да, это так! - подтвердил Онак-Ганас. - Они должны быть наказаны - а их несчастные корабли изгнаны из космоса раз и навсегда. Мы правим миролюбивым доминионом, у нас нет собственного военного флота. Поэтому мы ищем героя, чтобы он отомстил за нас. "Эскадра самоубийц" наводит нас на мысль, что вы и ваш Легион как раз годитесь для подобной работы.
   Пока Кэнби слушал, по его лицу расползалась кривая усмешка. Пространные тирады Онак-Ганаса означали лишь, что он ищет команду, способную выполнить работенку за слишком низкую плату - Мои уважаемые легионеры с восторгом поднимут славный флаг Джейнапа, - ответил Кэнби.
   - Отлично, Кэнби, - произнес Онак-Ганас. - Отлично. Мы сделаем вас национальным героем, вместе с собой и другими достойными людьми, потрудившимися ради общего блага.
   - Мечта стала явью, ваше величество, - разглагольствовал Кэнби, принимая заданный разговору тон, - но, к сожалению, несмотря на наши таланты, мы всего лишь бедные наемники, а для такой наступательной операции потребуются средства Уверен, что ваше величество понимает После этих слов на дальнем конце межзвездной связи последовало долгое и напряженное - а также чрезвычайно дорогое - молчание. Наконец Онак-Ганас снова заговорил на этот раз лишь о деле.