Болдуин Билл. Осада (Рулевой - 6)

   - Да уж. Я тут весь день слушал радио. Там кто-то проводит совещание большая шишка, по всему видать. Кодовое имя у него "Сталкер".
   - Вот паскудство, - проворчал Урсис. - Ладно, поглядим, что будет завтра вдруг они соберутся домой?
   - Все может быть. - Брим потрепал друга по спине. - Спасибо тебе. Если дела у тебя совсем плохи, Ник Урсис - как раз подходящая компания.
   Они поужинали частью своего скудного пайка, и Урсис плюхнулся в кресло.
   - Длинный был день, Вилф Анзор. Жаль, что он прошел безрезультатно. Я сильно устал под конец, но завтра попробую снова. Риск, конечно, но что идти, что тут сидеть - все равно пропадать.
   Брим положил руку ему на плечо.
   - Ты не думай - я очень ценю то, что ты делаешь. И знаю, как ты рискуешь. Ты настоящий друг, Ник Урсис.
   Медведь устало улыбнулся.
   - Когда вернемся домой, поставишь мне бутылку логийского - идет?
   - Можешь не сомневаться. - Брим не был уверен, слышал его Урсис или нет медведь уже спал.
   ***
   На другой день Урсису повезло не больше, чем в первую вылазку, а провизии почти совсем не осталось. Вражеские глайдеры то и дело пролетали над головой. Облачники явно искали что-то - или кого-то, но без особого рвения. Совещание в усадьбе, несмотря на оптимистические надежды Урсиса, продолжалось, и по всем радиоканалам ссылались на таинственного Сталкера.
   Дела двух друзей оборачивались не лучшим образом. На третье утро - все еще без всякого ответа на их КА'ППА-сигналы - Урсис, неохотно собираясь выйти в очередную метель, выглянул в кружок, расчищенный на иллюминаторе, и вдруг замер.
   - Вилф, - прошептал он, - похоже, Леди Удача вспомнила-таки про нас. Смотри не выходи только, пока я не позову - С этими словами он вылез в люк и исчез в снежных вихрях, крича что-то по-содескийски.
   Брим бросился К окну и увидел ветхие сани, влекомые одиноким лохматым дрошкатом, - они остановились в каких-то двухстах иралах от катера. Сидевший в них медведь, закутанный в ворох теплых одежек, явно не имевших внутреннего обогрева, при виде Урсиса извлек из саней древнюю лучевую пику. Он навел ее на Урсиса и крикнул что-то - но изоляция катера и вой метели не давали Бриму расслышать почти ничего.
   Урсис что-то ответил, но не остановился, продолжая брести по снегу к саням - прямо на грозную лучевую пику. Между тем это оружие, хоть и старое, могло проделать приличную дыру даже в катере, не говоря уж о медведе.
   Брим затаил дыхание. Старый друг в который раз рисковал жизнью ради него. Урсис шел медленно, но упорно, и вьюга тут же заметала его следы. Когда между двумя медведями осталось не больше десяти иралов, Урсис остановился и протянул лапы ладонями вперед. "Я друг", - говорил этот универсальный жест. Брим, опасаясь худшего, смотрел во все глаза. Медведи заговорили, размахивая лапами, потом умолкли и застыли, словно гранитные статуи. Старый дрошкат, не в пример им, принялся вылизывать себе бок - очевидно, дело не терпело отлагательства. Напряжение сделалось почти осязаемым.
   Наконец, через бесконечно долгий промежуток времени, туземец отпустил свою пику и спрыгнул наземь. Урсис шагнул вперед, и они сомкнулись в медвежьем объятии, которое, на взгляд Брима, могло бы сокрушить корабельную броню. Ухмыляющийся Урсис помахал Бриму, потом поглядел на небо, а туземец стал рыться в задке саней. Он извлек оттуда охапку каких-то теплых одежд, и оба медведя устремились к катеру.
   ***
   - Вилф Анзор, - пробасил Урсис, влезая через носовой люк в сопровождении мороза и снега, - это наш новый друг, Викхино Перово Южный. - Расплывшийся в улыбке туземец следовал за ним.
   Этот огромный медведь был на добрый ирал выше Урсиса. Его маленькие карие глазки смотрели твердо, как у того, кто привык полагаться на себя, короткая морда оканчивалась большим мокрым носом, а клыки в жизни не знали алмазных коронок. На нем был теплый шерстяной балахон, мягкие черные сапоги до колен, заправленные в них широкие штаны, перчатки и вязаная с серой кисточкой шапка под пару серому меховому воротнику. Благодаря многолетним объяснениям Бородова Брим знал, что это мех скального волка - признак взрослого медведя в этих живущих по старинке провинциях. Южный произнес несколько слов и поклонился.
   - Он говорит - добро пожаловать на Згольвку, Вилф Анзор, - перевел Урсис. - Он гордится знакомством с человеком, который помогает нам в борьбе за нашу родину.
   Южный добавил еще что-то, и Урсис улыбнулся.
   - Говорит, что раньше видел людей только на картинках и рад, что в жизни они совсем не такие уж уродцы.
   Брим улыбнулся Южному в ответ.
   - Ну, спасибо. Скажи, что я безумно счастлив.
   - Уже сказал. Сейчас мы осчастливим тебя еще больше. Знаешь, что он придумал, чтобы доставить нас на ферму, где мы набьем животы впервые за десять тысяч лет?
   - Да уж не меньше. Но зачем он наставлял на тебя пику?
   - Вопрос по существу, - сердито ответил Урсис. - Он слышал по КА'ППА-связи из Громковы, будто есть такие медведи, которые перешли на сторону Лиги. И говорит, что таких перевертышей надо убивать.
   - Так у него есть КА'ППА-приемник?
   - Нет, но существуют подпольные станции, оставшиеся в руках содескийцев, и они, когда могут, передают информацию по местному радио. Смелые медведи эти подпольщики, - добавил Урсис, глядя в стену. - За такую деятельность можно поплатиться шкурой, которая пойдет на шубу какому-нибудь Облачнику.
   - Немытая борода Вута, - процедил Брим сквозь зубы.
   - Кстати о шубах, - с плохо сдерживаемой яростью продолжил Урсис. - Тот Сталкер, о котором ты слышал по радио, - так вот, Викхино Перово знает, кто он.
   - И кто же?
   - Не кто иной, как наш старый друг маршал Родеф ноф Вобок. Твой Сталкер на самом деле Охотник.
   - Засаленная, блохастая борода Вута! А я-то думаю, что это за важный жукид там засел? Но что он здесь, собственно, делает?
   - По сведениям Викхино Перово, маршал прибыл сюда со своим штабом, чтобы немного отдохнуть: тонны тайм-травы, целый полк шлюх обоего пола и загородный замок. Неплохой способ вести войну, а?
   - А известно ли, о чем они совещаются?
   - Какие-то проблемы с Трианским, - саркастически усмехнулся Урсис. Государь император вроде бы обеспокоен тем, что они продвигаются слишком быстро, и снабжение за ними не поспевает. Нам бы, медведям, их заботы.
   - Этого недостаточно, чтобы оправдать гнев, с которым ты о нем говоришь, заметил Брим. - В другое время ты только посмеялся бы над этой ситуацией, несмотря на опасность.
   - Ты прав, Вилф Анзор, - помолчав, сказал медведь. - Слепой гнев и внезапная смерть на войне ходят рука об руку. Впредь буду держать себя в лапах.
   - Но что тебя так разозлило, Ник?
   - Ты правда хочешь знать? - скрипнул зубами Урсис.
   - Конечно. Я "уже большой мальчик.
   - Извини, Вилфушка. Есть такое, о чем даже говорить не хочется. Викхино Перово говорит, что Облачники охотятся здесь на "пушных зверей".
   - Ты хочешь сказать... - выдохнул Брим.
   - На медведей, - прорычал Урсис. - На военнопленных. Отпускают их, а потом...
   - Не знаю, что и сказать. Ник.
   - Не надо ничего говорить, дружище. Когда-нибудь мы победим, и тогда... Тогда нам понадобятся большие усилия, чтобы сохранить цивилизованность. Урсис тряхнул головой и заставил себя принять более веселый вид. - Ну, хватит об этом, Анзор. Для нас сейчас главное - не помереть с голоду.
   Брим тоже заставил себя улыбнуться.
   - Слушаю тебя.
   - Слушай хорошенько, Анзор, - уже с неподдельным весельем хмыкнул Урсис.
   - Гм-м. Я уже видел такое выражение у тебя на лице - перед какой-нибудь каверзой.
   - Да нет, скальный волк меня заешь. Ничего особенного. - Урсис сказал что-то Южному, и тот покатился со смеху. Брим заметил, что медведи в самых мрачных обстоятельствах всегда готовы посмеяться. Это входило в их национальный характер.
   Он подбоченился.
   - С чего это вас разбирает, интересно знать?
   - Да так, Вилфушка. Чтобы благополучно доехать до фермы Южного, тебя надо спрятать от наблюдательных глайдеров. К счастью, наш друг только что накупил в деревне новую одежду для семьи - а ты, мой безволосый друг, по размеру как раз сойдешь за медвежонка. - Урсис, отступив на шаг, окинул Брима критическим взглядом. - Немного тощ, пожалуй - меха-то на тебе нет. Но... - Урсис покосился на Южного, и оба снова зареготали, - несмотря на все твое безобразие, он готов признать тебя своим.
   - Как так - своим?
   - Своим медвежонком. - Урсис зажал лапой рот. - Во взрослые медведи ты не годишься - мелковат.
   - И то верно, - уныло признал Брим. - Притом это все-таки лучше, чем голодная смерть.
   - Само собой. К тому же тут есть и положительная сторона.
   - В чем же она заключается?
   - А в том, что я не смогу дразнить тебя по этому поводу.
   - Это почему же?
   - Да потому, Вилф Анзор, что мне придется одеться твоей матушкой. - Пришла очередь Брима прыснуть со смеху - и его поддержал Южный, который без всякого перевода догадался о смысле слов Урсиса.
   ***
   Закутанный в одежки медвежонка, Брим поглядел на ненастное небо, ища вражеский глайдер, и вышел в падающий снег Он поставил обогрев своего скафандра на полную мощность и чувствовал себя комфортно впервые после прибытия на эту студеную планету. Урсис, шедший последним, включил охранную систему и сунул в карман дистанционный сигнальный датчик, прежде чем захлопнуть люк. Если кто-нибудь войдет в катер, будь то друг или враг, Брим и Урсис, получив сигнал, воспользуются своими коротковолновыми рациями. С помощью Леди Удачи это приведет к ним команду спасателей, а не отряд лигеров.
   Во всяком случае, ничего лучшего они придумать не смогли. Облачники должны еще догадаться, кто и зачем посылает сигналы - откуда им знать, что это Брим и Урсис, жертвы злополучного рейса.
   Вблизи сани Южного оказались весьма примитивной, в основном деревянной конструкцией, хотя отдельные ее части, видимо, скреплялись между собой вполне современным металлом. Длинный открытый кузов, около двадцати пяти иралов в длину и девяти в ширину, стоял на четырех полозьях. Задняя пара крепилась прямо к кузову, а передняя - к крестовине, которая соединялась с санями шарниром. Две длинные постромки тянулись от крестовины к дуге, под которой стоял дрошкат. Высокий облучок, на который Южный набросал подушек, казался весьма неудобным сиденьем.
   - Садись в середине, Вилф Анзор, - распорядился Урсис, - чтобы легче было скрыть твою безволосую мордочку "Даже к некрасивым медвежатам могут привязаться скальные пауки", как говорится.
   Брим, кивнув, взобрался на сиденье. Дрошкат сидел на снегу, старательно вылизывая левую лапу. Медведи уселись, и Брим с трудом сдержал хохот при виде своего друга. Урсис был одет, как содескийская арбатка, или бабушка, - в длинное бордовое пальто, вышитое цветами на подоле и манжетах. Шею обматывал ажурный шарф, а традиционный красный платок покрывал голову и завязывался под подбородком.
   - Если ты хоть слово об этом пикнешь, Брим, - проворчал медведь, когда они тронулись с места, шурша полозьями по снегу, - в Содеске тебе больше не жить, а то и во всей галактике.
   - Не бойся, я никому не скажу, - заверил Брим. - Разве что в моих мемуарах...
   Урсис возвел глаза к небу и вдруг замер.
   - Глайдер летит, - предупредил он, обхватив Брима за плечи. - Низко. - Он прижал голову Брима к груди. - Прикрой-ка руки.
   Еще немного - и крылатый призрак скользнул вверху, летя сквозь снег. Сделав грациозный вираж, он развернулся, снизился и устремился обратно к саням. На сей раз он прошел всего в нескольких иралах над головами седоков, перепугав дрошката - тот поджал хвост и понесся куда глаза глядят, взрывая снег мохнатым брюхом. Сани чуть было не перевернулись, однако Южному удалось успокоить животное. Но тут глайдер вернулся, летя в каком-нибудь ирале над землей. Дрошкат свернул с дороги под прямым углом, и сани так накренились на левый бок, что седоки схватились за что попало. Бриму стоило большого труда прятать лицо на груди Урсиса, пока дрошкат несся сломя голову, преследуемый глайдером. Только когда из саней высыпался почти весь груз, пилоту, как видно, наскучила его забава, и глайдер, повернув, исчез в вихрях снега.
   - Паскудный Облачник, - проворчал Урсис. Южный тем временем пытался сдержать запыхавшегося дрошката. - Ишь, пошутить вздумал.
   - Мм-пф, - ответил Брим, высвобождаясь из крепких объятий медведя.
   - Ох, прости, Вилф Анзор. Я забыл.
   - Н-ничего. Лучше быть немного придушенным, чем попасть в плен. Я уж думал, что не вытерплю до конца.
   Южный проревел что-то явно ругательное, указывая на дрошката, который улегся на снег, тяжело водя боками.
   - Он говорит, что бедняга дрошкат слишком стар для таких скачек.
   Брим нахмурился, глядя на мохнатого зверя.
   - А до дому-то он нас довезет?
   - Это только сам дрошкат знает, - пожал плечами Урсис. - Но будем надеяться, что да. Если я поголодаю еще немного, первой жертвой падет дрошкат. Больно уж он жилистый, правда.
   - Полагаю, через пару метациклов нам станет все равно, - хмыкнул Брим.
   Урсис поделился их соображениями с Южным, и все трое стали смеяться, но к смеху внезапно примешался вой, такой жуткий, что у Брима волосы стали дыбом. Он никогда еще не слышал, чтобы выли так близко, и сразу смекнул, что это не к добру.
   - Скальные волки, - выдохнул Урсис, обернувшись в сторону, откуда шел вой. - Это, видно, глайдер их привлек, Вут бы его побрал.
   Южный полез за своей лучевой пикой, а дрошкат заворчал, прижал уши, и его хвост, распушившись, стал нервно вилять из стороны в сторону.
   Безоружному Бриму оставалось только вглядываться в метель и ждать, что будет.
   Урсис вытащил свой старый бластер и скривился.
   - Почти весь заряд я извел на "Максиме Чкалове" - надо было разобраться с ублюдками, которые хотели угнать катер, не дожидаясь тебя. Надеюсь, они не станут мстить нам с того света.
   Волчий хор грянул снова, теперь гораздо ближе. Южный щелкнул кнутом и завопил, понукая дрошката. Тот не нуждался в особых увещаниях и поскакал по снегу так, словно был вдвое моложе.
   Урсис поглядел назад и усмехнулся, несмотря на всю серьезность положения.
   - Треклятые волки по крайней мере помогут нам поскорее добраться домой к обеду. - На такой скорости и при отсутствии рессор они ощущали на себе каждый ухаб.
   - Если сами не пообедают нами, - заметил Брим.
   - Тогда мы перестанем мучиться от голода, - флегматично ответил медведь. Во всем есть своя хорошая сторона.
   В этот миг из метели вынырнул первый скальный волк - могучий, широкогрудый, очень страшный на вид. Ростом этот зверь был почти до пояса Бриму и несся так, что быстро настигал сани, вытянув обе свои головы, прижав уши и разинув пасти. Клыки его были хорошо видны даже за четверть кленета.
   Урсис приготовил свой бластер и пристроил ствол на левую руку, которой держался за спинку сиденья. Потом тщательно прицелился и стал ждать.
   - Ты бы взял лучевую пику, Вилф Анзор, - с ледяным спокойствием посоветовал он. - Неизвестно, сколько выстрелов у меня еще осталось.
   Из снежных вихрей появились еще трое волков, а первый продолжал догонять сани.
   Брим осторожно взял лучевую пику у Южного, который правил и не мог стрелять. За ними гнались уже семеро волков. Брим упер длиннющий ствол в спинку сиденья и стал разбираться в устройстве этого почтенного механизма. Первый выстрел Урсиса застал его врасплох. Левая голова передового волка лопнула, брызгая кровью и мозгом, и шкура на плече обгорела, но зверь продолжал бежать, управляемый, видимо, правой головой. Скорость он, правда, сбавил, зато остальные шесть неслись во всю прыть.
   Южный, оглянувшись назад, прокричал что-то Урсису.
   - Что он говорит? - спросил Брим.
   - Чтобы я стрелял между головами, - ответил, прицеливаясь, Урсис. - Там у них помещается сердце. Иначе их не остановишь. - Второй выстрел поднял фонтан снега рядом со вторым волком и чуть не сбил зверя с ног, но ощутимого вреда не причинил. - Плохо, - проворчал Урсис. - Сейчас не время упражняться в стрельбе, Николай Януарьевич. - Он выстрелил еще раз и попал точно между головами второму волку. Обе шеи хрустнули, и из сердца брызнула струя крови. Волк рухнул, прокатившись по инерции еще сотню иралов.
   Пока Брим тщетно пытался активировать лучевую пику, Урсис выстрелил еще раз и снова промахнулся - сани как раз в этот момент наскочили на поваленное дерево. Однако двое волков выбыло из строя - первый явно истекал кровью и далеко отстал от других.
   Урсис выстрелил снова и перешиб ноги зверю - обе головы хором взвыли от боли, и волк упал, зарывшись в снег.
   Осталось еще четверо, и расстояние между ними и санями быстро сокращалось. Видно было, что силы старого дрошката на исходе, хотя Южный погонял его и криками, и кнутом.
   - Ник, - крикнул Брим, - как активируется спусковой механизм у этой рухляди? Урсис прикрыл глаза, вспоминая.
   - Там есть рычажок. Отведи его назад на три щелчка, а потом закрепи в стопоре сбоку.
   Брим нашел рычажок и отвел его назад. После трех щелчков тот совместился с боковой канавкой и отскочил вперед под прямым углом. Брим закрепил его в этой позиции, и на затворе вспыхнули два зеленых индикатора из трех.
   - Кажется, сработало! - крикнул он Урсису.
   - Ну так стреляй! - проревел тот, целясь в очередного волка, который отставал от саней не больше чем на двадцать иралов. Выстрел Урсиса опалил зверю шкуру, но и только. Целиться больше не требовалось - волк несся в нескольких иралах от саней, разинув слюнявые пасти и свесив языки набок. Палец Урсиса надавил на курок, но вместо выстрела раздался пронзительный свисток заряд кончился!
   Брим в порыве отчаяния навел неуклюжую пику - промахнуться нельзя было - и нажал на курок. Он был вознагражден разрядом энергии, которого не постыдился бы и разлагатель. Волна ударила волку в грудь и превратила его в облако элементарных частиц. Огненный шар откатился назад и растаял струйкой грязного дыма.
   Внезапное исчезновение не смутило трех оставшихся волков - теперь они бежали за санями рысцой и, похоже, договаривались, как поделить добычу. Брим прицелился в правого, затем последовал новый взрыв и вспышка пламени на месте большого и голодного скального волка.
   Брим перенес пику, целясь в ближнего, который уже примеривался прыгнуть в сани, и нажал на курок, приготовившись к новому разряду. Однако ничего подобного не произошло. Два огонька на затворе означали, что в пике осталось всего два заряда.
   - Все, Ник, - крикнул Брим. - Она разрядилась!
   - Еще не все, дружище Брим, - ответил медведь, извлекая из-под пальто огромный нож. Он перелез через спинку сиденья, и в этот самый миг двое оставшихся волков прыгнули в сани, рыча и щелкая зубами в пароксизме бешеной ярости.
   - Ник, на тебе же нет скафандра! - завопил Брим. Урсис, не отвечая, взревел по-медвежьи, заставив волков замереть, и полез им навстречу с утробным рычанием, размахивая ножом, как мечом. Волки ощетинились и поджали хвосты при виде этого злобного чудища, в которое превратилась их добыча. Медведь метнулся вперед, сгреб одного из волков за правую голову и воткнул нож ему в глаз. Пострадавшая голова взвизгнула от боли, а вторая инстинктивно отвернулась, обнажив мягкое место посередине. Урсис с быстротой молнии всадил нож по самую рукоять в сердце зверя. Обе головы взвыли и тут же поникли, облившись кровью.
   - Ник, осторожно! - крикнул Брим.
   Последний волк примеривался вцепиться в шею Урсиса. Брим полез назад, размахивая разряженной пикой, как дубиной, но опоздал.
   Волк бросился на Урсиса и повалил его на дно саней.
   Брим собрался вмешаться в схватку, но его ослепила трескучая вспышка света, которая выбросила волка из саней, а его швырнула на дно. Сани влетели в какие-то ворота, и Брим от сотрясения чуть не потерял сознание. Сани резко остановились, и к ним подбежал молодой медведь, крича что-то по-содескийски. Брим, потирая шишку на голове, взглянул на Урсиса - у медведя на лапе появилась кровоточащая рана, и морда была разодрана в опасной близости от глаза.
   - Вутова мать, Ник, - простонал Брим, - ты как? Урсис сел, привалившись спиной к убитому им волку.
   - Прекрасно. - Он с гримасой ощупал свою лапу. - Просто превосходно. А ты?
   - Тоже. - Брим поднялся на ноги - перед глазами у него плясало с дюжину новых звезд. - Г-где это мы?
   - Похоже, у Южного дома, - усмехнулся Урсис, посмотрев вокруг. - Гляди. На каменной ограде стояла медведица с лучевой пикой. - Нам есть за что благодарить их - во всяком случае, мне. - И он заговорил с Южным. Тот, кивая, ответил что-то, явно довольный. - Он говорит, что даму зовут Пер-Сики, пояснил Урсис. - Говорит, что она отлично стреляет - в чем у меня нет никаких сомнений.
   - А ее муж - возница, каких мало, - добавил Брим.
   Урсис перевел это Южному, и хозяин с улыбкой поклонился, а потом разразился длинной речью, указывая на дрошката, который вылизывался как ни в чем не бывало, хотя его хвост был все еще вдвое больше нормальной величины.
   - Говорит, что старый Чеснок - так его зовут - самый храбрый дрошкат на свете.
   - Охотно верю, - сказал Брим, а молодой медведь тем временем выпряг и увел дрошката. - Он просто герой.
   - У старого Бородова такого никогда не будет. Породистые животные со временем вырождаются - как и короли, - подмигнул Урсис. Тут жена Южного подошла к саням и заговорила горячо и укоризненно, указывая на его раненую руку. - Похоже, она права, - сказал медведь. - Надо перевязать - я уже залил кровью все сани.
   - Веская причина, - подтвердил, закатив глаза, Брим.
   Пока Урсис вылезал из саней, Брим разглядывал усадьбу. Двор, около ста иралов с каждого бока, был огорожен с трех сторон грубой каменной стеной. Четвертую сторону занимал сам дом с большой пристройкой, где, похоже, и проживал отважный дрошкат. За стеной виднелась большая металлическая башня видимо, семейный реактор; линий энергопередачи в округе не было. Около двух десятков лохматых животных испуганно жались в углу двора, ошеломленные внезапным вторжением саней. Их шерсть, очевидно, и была основным источником семейного дохода. Три или четыре молочные матки, тоже порядком взволнованные, топтались у входа в пристройку. Там и сям торчали большие голые деревья с черными извилистыми ветвями, на вид куда старше стены.
   Из дома доносился самый заманчивый запах на памяти Брима - аромат свежеиспеченного хлеба! И Южный приглашал войти! Наконец-то еда! Брим выпрыгнул из саней, пошел через двор, и тут - грязная, вонючая, вшивая борода Вута! - у него в кармане заверещал сигнал! Кто-то отыскал их катер. Им с Урсисом нужно немедленно включить свои портативные передатчики, иначе они разминутся со спасателями - если это, конечно, спасатели, а не патруль Лиги.
   Брим, промедлив только мгновение, включил свой и побежал догонять Урсиса. Спасатели это или Облачники, надо поскорее убираться отсюда, иначе славные крестьяне, приютившие их, могут поплатиться жизнью за свой поступок.
   В теплой, уютной, очень большой кухне, откуда двери вели во все стороны дома, Урсис лежал на огромном диване перед ревущим огнем и жевал что-то вроде мяса, заложенного между двумя ломтями хлеба, а Пер-Сики тем временем перевязывала ему лапу.
   - Ник, - сказал Брим, которому один из здоровенных отпрысков семейства Южных сразу вручил такой же бутерброд, - датчик сигналит.
   Урсис замер - явно не от боли в руке.
   - Надо уходить. Ты уже включил передатчик?
   - Включил, Ник, - пробормотал Брим, уже набивший рот самой восхитительной пищей, которую когда-либо пробовал.
   Медведь, отложив свою порцию, сунул лапу за пазуху и объявил:
   - Я тоже включил, - а после обратился к Южному по-содескийски. Тот закивал и отдал какие-то команды трем своим сыновьям, которые послушно разошлись в разных направлениях. Поговорив еще немного с хозяином и его женой, хмуро сказал Бриму:
   - Они дают нам другие сани и свежего дрошката. - Пер-Сики между тем закончила перевязывать ему лапу лечебным бинтом. - По моему настоянию, нас высадят где-нибудь подальше от фермы, а затемно вернутся посмотреть, забрали нас или нет. - Он помолчал, словно повторяя про себя детали своего плана, и кивнул. - Тогда, в том случае, если нас не обнаружат, мы вернемся сюда, и нам не придется коротать ночь со скальными волками.
   Брим, давясь, проглотил остатки мяса - очень вкусного, нежного и пряного и кивнул.
   - Полагаю, ты снова наденешь скафандр? - спросил он с ухмылкой.
   - Да - все равно скоро стемнеет. Спасут нас, возьмут в плен или доставят обратно сюда, прятаться больше нет смысла. Но ты, мой безволосый друг, усмехнулся Урсис, - оставишь на себе и скафандр, и детские одежки, иначе мне придется тащить тебя на борт спасательного корабля в виде ледышки.
   Не прошло и половины метацикла, как они уже снова сидели в санях (запряженных на этот раз маленькой, бурой с белыми пежинами дрошкатицей), и Лук, младший сын Южного, вез их сквозь усилившуюся метель. Закутанный в шерсть, в скафандре, греющем на полную мощь, Брим обещал себе, что, если останется жив, непременно поселится где-нибудь на орбите звезды с повышенной активностью, где круглый год стоит тропическая жара!
   ***
   Лук высадил их, вместе с запасом еды и двумя полностью заряженными лучевыми пиками, в месте, идеально подходившем для спасательных целей: у купы деревьев недалеко от большого леса, в десяти кленетах от фермы Южных. С гордостью попрощавшись с Бримом по-авалонски, молодой медведь потряс лапу Урсису, прыгнул в сани и отправился домой под вой метели.
   Еще один боец, который нипочем не сдастся поганым лигерам, с улыбкой подумал Брим. Трудненько будет врагу покорить медведей.