Страница:
Пол вытащил из бумажника рыжего фотографию худенького женоподобного юноши.
– Даже не узнаешь своего милого, не говоря уже о том, что у тебя с ним ничего не получится. И он вряд ли захочет тебя. – Он достал водительские права, выданные в Нью-Джерси. – Да, Честер, это – конец. – Отложив права, он открыл другое отделение бумажника и вытащил оттуда права, выданные в Нью-Йорке. – Ах, я, оказывается, говорю с Артуром, или ты – и тот, и другой? Какой герой!
– Уже два пятьдесят семь, – сказал Коэн. – Пора начинать.
– Так что это за непальские штучки. Честер? – Пол дернул рыжего за рукав.
Тот трясся и дрожал, как желе, краснота расползалась по его лицу до самых рыжих волос, пожелтевшие губы отвисли. Он напомнил Коэну вытащенную из воды зубатку. Коэн взял его за заросшую рыжими волосами руку.
– Послушай, Честер, – сказал он, – пожалуйста, постарайся нам помочь. Мы на тебя не сердимся. Нам нужны те, на кого ты работаешь. – Он улыбнулся. – Только и всего!
Тот с надеждой посмотрел на него; Коэн взвел курок «рюгера». Услышав этот звук, рыжий подпрыгнул.
– Ладно, Честер-Артур, у тебя есть тридцать секунд, чтобы рассказать нам о Непале.
– Стил принимал оттуда заказы. Я передавал их по цепочке, сами понимаете.
– Что за заказы?
– Типы и количества. Скажем, пятьдесят АК-47, столько-то пистолетов, столько-то ящиков гранат, «фиалок», как вы их называете...
– Что за «фиалки»?
– Маленькие осколочные бомбы, они подпрыгивают и взрываются, когда кто-то подходит близко к ним. Хороши для гуки.
– Что-то мне не знакомо это слово. Честер, – хмыкнул Пол. – Что за гуки?
– А, знаете, эти – с раскосыми глазами, азиаты – не такие, как мы.
Скрестив ладони. Пол улыбнулся.
– Каково Вьетнаме?
– Да-да, такие.
– И ты посылал все это – эти прыгающие «фиалки», чтобы убивать гуки?
– Я и не касался всего этого. Я – маленький клерк, вот и все, просто служащий. Стил – вот, кто вам нужен, а не я. Я только передаточное звено. У меня просто маленькая...
– Стил мертв, Честер. – Коэн вытряхнул из пачки сигарету и протянул ему. – И куда же все это шло?
– Против коммунистов, левых и всей этой компании. Кое-что – в Тибет. По крайней мере, так обычно было, когда их финансировало Управление.
– Что за управление?
– ЦРУ.
– А сейчас?
– Сейчас, я думаю, платит кто-то другой. Дай, пожалуйста, прикурить, приятель.
Коэн потушил спичку.
– Кто другой?
– Не знаю. – Рыжего трясло. – Процедура та же.
– То есть, это – ты. Честер, ты и есть то самое Управление. Да?
– Ну я – я хочу сказать, что был, – я имею в виду, что никогда нельзя было с уверенностью сказать, кто это...
– Что, кто это?
– Откуда все идет. Видите ли... Я всегда думал... Понимаете, это не было очевидным. Госдепартамент, они тоже...
– Госдепартамент?
– Да. Понимаете, это на самом деле одно и то же – там, наверху – и Департамент, и Управление. У Департамента своя разведгруппа, половина которой – люди из Управления, Управление помогает им, они – Управлению. Всем же известно, что некоторые из членов Госдепартамента на самом деле люди из Управления... Там, в Департаменте, всегда были люди из Управления.
– Что тебе известно о бомбе?
– Какой бомбе?
– Доставай таблетки. Пол.
– Та штука, которая отправилась не туда, куда надо? Вы это имеете в виду? Это была станция наблюдения за китайцами. С ней все наоборот.
– Что значит «наоборот»? – Коэн зажег другую спичку.
Рыжий подался вперед.
– Она пошла не как обычно – снизу вверх, а ее нам навязали сверху.
Тряхнув рукой, Коэн потушил спичку.
– Откуда она взялась?
– Из Александрии, куда отправлялось все остальное. Я говорю правду, ей-богу. Правду!
– Из самого Египта! – усмехнулся Коэн. – Какое же ты трепло. Честер!
– Да нет – из Виргинии. Знаете, это рядом с округов Колумбия. От владельца Кохлера. – Рыжий откинулся назад, словно ему полегчало.
– Его имя?
– Если я скажу, мне – конец.
– Это может произойти позже, но если ты не скажешь нам, умрешь сейчас.
Рыжий оцепенело уставился на них.
– Честер, – сказал Пол, – я не хочу больше кормить тебя «кислотой». Ты же понимаешь, что мы можем узнать адреса и имена в картотеке у твоего секретаря. Я не хочу, чтобы ты страдал. Я никогда никого не убивал и ничего не имею против тебя. Ты можешь сэкономить наше время. Разве это не стоит твоей жизни?
Рыжий смотрел на них тусклыми глазами, выражавшими нерешительность. Его лоб сморщился, как грязная нижняя рубашка; от напряжения струйки пота стекали по его угреватому носу. Он улыбнулся, обнажая свои желтые зубы.
– А вы поможете мне потом?
– Что ты хочешь?
– Ничего особенного. Покровительство и содержание. В новом деле я мог бы пригодиться вашей фирме.
Коэн вопросительно взглянул на Пола, тот едва заметно кивнул.
– Я рад бы пообещать тебе. Честер, но не могу. Мы не уполномочены. Все, что я могу обещать тебе, это билет и кое-какой стартовый капитал.
– Сколько?
– Десять тысяч. И билет.
Рыжий, обхватив колени руками, качнулся назад.
– Я перечеркиваю всю свою жизнь, а вы предлагаете мне какие-то десять тысяч.
– Мы еще предлагаем тебе поставить на себе крест – так что, у тебя есть выбор.
– Полиция доберется до вас в считанные минуты. – Он повернулся к Полу. – Здесь тебе не африканская глухомань, а Лонг-Айленд.
Пол наклонился вперед.
– Это ты зря сказал. Честер.
– Мы просим тебя кое-чем пожертвовать. Честер, – сказал Коэн. – Мы понимаем, что десяти тысяч далеко не достаточно. Но мы не можем обещать тебе больше. Я с тобой откровенен. Мы можем продолжать кормить тебя таблетками или чем-нибудь еще. Я использую все средства. Так что, не будь дураком. – Он потряс «рюгером».
– Он известен, как Блейз. – Рыжий дрожал. – Но его настоящее имя – Маркус Орелиус Клэй.
– Как нам его найти?
Рыжий замолчал, его зубы стучали.
– Как только мы найдем его. Честер, тебе не надо будет его бояться. Он уже никогда до тебя не доберется. Мы уже много узнали про него от Морта, но не знали его имени.
– Я не знаю никакого Морта. Офис Клэя – в Александрии, но он почти никогда там не бывает. Вам нужно ехать к нему домой, в Аннаполис, Догвуд, 5.
– Как он выглядит? – спросил Коэн, зажигая очередную спичку и поднося ее рыжему.
– Я уже не видел его два года, понимаете? Он обычно звонит по телефону. Высокий, седоволосый, лет пятидесяти пяти, занимает большой пост в Вашингтоне – я видел его в газетах, в окружении сенаторов и прочих особ. Вот откуда я знаю его имя. – Он затянулся. – Он был в какой-то президентской комиссии. Он вхож в Белый Дом. У него есть друзья и в Вегасе. Большие люди. Я бы на вашем месте не стал с ним связываться, если у вас нет армии.
– У него тоже нет никакой армии.
– Есть. Армия США.
– Куда ты хочешь уехать. Честер? – ласково спросил Пол.
– Черт, не знаю – может, в Парагвай или Бразилию? Взглянув на часы, Коэн встал. Не сводя «рюгер» с Честера, он отошел, сделав знак Полу.
– Что теперь?
– Полагаю, что ты надумал отправиться в Александрию?
– Да. А что будем с ним делать?
– Не будем убивать его. По крайней мере, я – нет. Я прошел через весь Вьетнам – пожары, атаки и разрушения, – но я, никого не убил. Когда мы нападали на деревни, я стрелял поверх хижин, целясь в рисовые поля. Ни единой души, насколько мне известно. И сейчас не собираюсь.
– Ты убил Элиота.
– Я об это не жалею. Но я не буду участвовать в расправе над этим хлюпиком. – Он презрительно посмотрел на Честера, ползавшего по земле с вытаращенными глазами. – Мы уподобляемся тем, кого мы убиваем.
Коэн подошел к Честеру и, протянув руку, помог ему встать.
– Сколько у тебя денег?
Честер побледнел.
– Долларов сорок.
– Этого тебе хватит, чтобы добраться до дома. Мы оставим тебя здесь; заскочим к тебе в контору в пятницу утром с деньгами, паспортом и всем остальным. А ты пока держись, как ни в чем не бывало. Твоему мальчику нужен паспорт?
– Нет, он на это не пойдет.
– Как скажешь. Мы хотим, чтобы ты посидел здесь до темноты. Потом, в 8.30, когда другая машина с нашими ребятами уйдет, ты можешь ехать. А до этого времени, пожалуйста, никуда. Это в твоих же интересах.
– Я никуда не собираюсь, ребята. Можете быть уверены.
Лучи заходящего солнца играли на молодой листве кленов и белых домах на дальнем от Аннаполиса берегу Северн Риверс. По реке скользили лодки, оставляя позади себя расходившиеся по воде следы, похожие на усики насекомых. Пол повернул на юго-восток к тускло поблескивавшему изгибу Чесапикского залива.
– Это моя последняя авантюра, Сэм. Дальше – ты один.
– Что ты собираешься делать?
– Поеду в деревню, поработаю на ферме, подкоплю денег и двину на побережье – начну все сначала.
– Я – тоже, скоро. Но сначала я хочу найти того, кто стоит за всем этим.
– За всем этим стоит Америка, ее образ жизни, политическая система, деньги...
– Хорошо, хорошо. Сейчас, скажем, мне просто хочется узнать, чем занимается этот Клэй.
«Импала» гремела своей выхлопной трубой, когда они ехали по узкому переулку, по обеим сторонам которого тянулся каменный забор. Около Догвуда, 5 стояла бетонная статуя негритенка с толстыми красными губами и выпученными белыми глазами, державшего на голове почтовый ящик. Ворота следующего дома находились ярдах в двухстах по переулку.
Стена была выше уровня глаз; за ней шел спуск к дому с шиферной крышей, стоявшему среди густых деревьев. Сквозь молодую листву тускло поблескивали широкие окна мансарды. За домом спуск уходил к реке. Обнесенный стеной переулок заканчивался воротами из стальных прутьев, по бокам которых, подняв лапы, стояли гранитные львы.
Развернувшись, они проехали к началу переулка, где от реки его отделяла только узкая полоска ив.
– Сейчас довольно темно, – сказал Пол, – так что мы можем рискнуть посмотреть с реки.
– Мне взять лодку? – усмехнулся Коэн.
– Давай поплывем, лентяй.
Коэн стащил с себя рубашку.
– Ты помнишь, когда ты плавал последний раз?
– Нет.
– На Кали Гандаки. В Чань-Шане. – Он снял джинсы, майку, носки, сунул очки в ботинки и, проскользнув через ивы, окунулся в темную воду.
По серой поверхности реки расползался холодный туман. Захлопав крыльями, с криком взлетела чайка. Он отплыл ярдов на сто и поплыл по реке вверх, плечо привычно ныло. Слева от него равномерно проплывали ярко освещенные дома на Догвуд-Лейн, пока он не остановился перед домом с остроконечной удлиненной серой крышей и знакомыми окнами мансарды. Из выложенного камнем берега торчал пирс. За ним в ярко освещенном эллинге на фоне двух байдарок, висевших одна над другой, мелькнула высокая тень. Пока Коэн тихо плыл, тень превратилась в высокого мужчину в светло-голубом спортивном костюме, который, подняв байдарку над головой, вынес ее из эллинга, осторожно спустил ее на воду возле пирса, уверенно забрался в нее и поплыл в сторону Коэна.
Он нырнул. Вода была черной и леденящей; легкие жаждали воздуха. Ожидание, пока байдарка проплывет над ним, казалось бесконечным; он отчаянно рванул вверх из холодного удушья. Байдарка была футах в тридцати, падавший от эллинга свет серебрил волосы мужчины.
Когда байдарка скрылась в тумане, он быстро подплыл к пирсу и пробрался к эллингу.. Сняв вторую байдарку, он бросил ее на воду, закрепил ее за нос и– вернулся в эллинг за веслом.
– Ты кто?
Он резко повернулся. Девочка лет десяти спокойно наблюдала за ним из дверей. У нее были длинные рыжеватые волосы.
– Ты меня испугала, – сказал он. – Помоги мне найти весло.
Она подошла ближе.
– Я тебя не знаю.
– Я Дэйв Джонсон. Папин приятель. Не могу весло найти. – Его трясло.
– Ты не там ищешь. – Подойдя к ящику, она вытащила оттуда весло. – Когда папа вернется?
– Скоро. Он помогает нам чинить мотор на нашей лодке.
– Вот почему ты раздетый?
– Спасибо за весло. – Отвязав байдарку, Коэн ступил в нее.
– Скажи ему, чтобы он скорее возвращался домой. Я почти целый день его не видела, а он должен помочь мне с испанским.
– Я передам ему. – Оттолкнувшись от пирса, он поплыл в туман; свернув вниз по течению, он добрался до ив и посвистел Полу. – Я нашел Клэя. Он поплыл на байдарке.
Зайдя в воду. Пол осторожно забрался в байдарку к Коэну.
– Давай поговорим с ним.
Они вновь поплыли вверх по течению реки, весло беззвучно погружалось в воду, оставляя на ней рябь. Нижние ветви платана почти доставали до них. Миновав освещенный эллинг, они остановились. С Догвуд-Лейн донесся сигнал машины, приглушенный туманом.
– Куда он направился? – прошептал Пол.
– Точно не знаю. – Справа под планширом Коэн нащупал в парусине сердцевидную дырку.
Возле противоположного берега маячил силуэт какой-то лодки, ее мотор гудел ровно, как вентилятор, затем, увеличив обороты, он захлебнулся и умолк. Думая, что течением их снесло вниз, Коэн легонько подгреб к берегу, пытаясь найти раскидистый платан. Что-то темное двигалось прямо на них, это оказался плывущий по течению сук с молодыми листиками. Был слышен стук падавших с весла капель. Коэн опустил весло, но звук усилился. К нему добавилось нараставшее шипение – к ним что-то неслось, рассекая острым носом воду. Он дотронулся до плеча Пола и указал в ту сторону, откуда доносился звук.
Их медленно сносило течением за то место, откуда раздавался звук. Коэн подплыл немного вверх, осторожно опуская весло в воду. Он старался направить байдарку к берегу.
В воде показалось что-то белое. Это оказался пластмассовый молочный бидон. Дотянувшись до него. Пол ткнул его в воду; но он тут ж вынырнул, течение огибало его. За ручку он был привязан тонкой веревкой, спускавшейся в реку под углом.
– Где это было?
– Я так и не увидел, – ответил Пол, – нас слишком отнесло.
Коэн стал грести к берегу. Выше по течению послышался смех. Берега не было видно. Коэн опустил весло торчком в воду, но не мог достать до дна. Раздраженный, он сделал еще тридцать гребков и остановился, однако дна так и не нащупал. Повернувшись на девяносто градусов влево, он сделал еще тридцать взмахов – опять ничего. Полуразворот вправо и еще девяносто гребков не дали никаких результатов.
– Проклятье, куда мы заплыли? – прошипел он.
Неожиданно завелся мотор лодки; доносившийся слева звук приближался. Мотор увеличил обороты, затем ровно загудел на одной скорости. Коэн стал быстро грести прочь. Лодка направилась вниз по течению. Перед ними появились темные деревья. Байдарка заскользила по водорослям, весло мягко погрузилось в дно.
– Выше, – прошептал Пол.
Оттолкнувшись, Коэн стал грести вверх по течению, которое затем отнесло их вниз, пока байдарка вновь не оказалась в водорослях.
– Не могу найти пирс, – сказал Коэн.
– Должно быть, мы уплыли слишком далеко вниз.
Коэн опять стал грести вверх по реке. Показался платан, его нижний сук висел у самой воды, молодые веточки торчали вверх. Он проплыл немного выше: опять кромешная тьма и опять платан. Он ткнулся в берег и вдоль него по течению спустился к пирсу. Эллинг был пуст.
Он отплыл от берега и воткнул весло в мягкое дно, пытаясь удержать байдарку на одном месте. Послышался тихий плеск воды и стук весла о планшир. Он нервно оттолкнул весло, но потом понял, что оно не касалось лодки. Освободив весло, он направил байдарку на звук.
На воде показался черный нос лодки, по-змеиному опущенная голова. Человек поднял весло.
– Добрый вечер, – окликнул его Пол. – Не могли бы вы сказать, где мы находимся?
– А куда вам нужно? – Голос Клэя казался каким-то потусторонним.
– Нам нужно быть милях в двух от Аннаполиса вверх по Северну.
Ударив веслом по воде, Клэй вдруг исчез, его байдарка закачалась вверх дном.
Сунув Полу весло, Коэн нырнул. Вода была холодной и мутной. Он ощупал байдарку Клэя; она была пустой. Он извернулся, остерегаясь нападения сбоку, но вокруг была одна чернота.
Вынырнув, чтобы набрать воздуха, он вновь скрылся под водой, подныривая под байдарку и проверяя все до самого илистого в водорослях дна. Чья-то рука схватила его за ногу – это оказалась обвитая водорослями коряга. Высвободившись, он отчаянно заработал руками, устремился вверх, легкие готовы были разорваться.
Перевернутая байдарка Клэя медленно плыла по течению справа от него. Пола не было; он, должно быть, где-то дальше. Коэн тихо поплыл брассом к берегу. Впереди виднелось что-то похожее на бревно.
Набрав воздуха, Коэн скользнул под бревно. Это оказалась другая перевернутая байдарка. Он вглядывался в темноту за ее бортом.
– Пол!
Пол не отвечал. Коэн нащупал рукой сердцевидную дыру в ее парусине и осторожно отплыл.
– Пол!
С Догвуда донесся шум резко затормозившего мотоцикла.
Он держался на воде, опустив ноги вниз. Относимые течением байдарки скрылись из виду. Он поплыл на звук мотоцикла и подождал. Течение сносило его вниз; он подплыл ближе к берегу, пока не почувствовал под ногами дно. Отталкиваясь от вязкого ила, он двинулся против течения и, миновав первый платан, увидел пирс Клэя.
Туман рассеялся, и свет окон дома отражался в воде возле берега. Часть нижнего строения пирса двинулась и слилась со следующей сваей. Затем, отделившись от нее, двинулась в направлении берега к следующей. Едва сдержавшись, чтобы не вскрикнуть, он подошел ближе и прищурился. Плеск воды был слишком громким; он выбрался на берег и, крадучись, пробежал сквозь деревья в сторону причала.
Над пирсом показалась чья-то голова, за ней – плечи, руки, талия, чей-то высокий шатающийся силуэт. Коэн выдернул из береговой кладки камень. Фигура миновала пирс. Перебежав босиком через луг, Коэн спрятался за молодыми березами. Опустив голову, Клэй, спотыкаясь, шел в его сторону, направляясь по тропинке к дому. В левой руке у него был нож; челюсть неестественно отвисала. Коэн ударил его камнем в лоб; он рухнул на землю.
Глава 23
– Даже не узнаешь своего милого, не говоря уже о том, что у тебя с ним ничего не получится. И он вряд ли захочет тебя. – Он достал водительские права, выданные в Нью-Джерси. – Да, Честер, это – конец. – Отложив права, он открыл другое отделение бумажника и вытащил оттуда права, выданные в Нью-Йорке. – Ах, я, оказывается, говорю с Артуром, или ты – и тот, и другой? Какой герой!
– Уже два пятьдесят семь, – сказал Коэн. – Пора начинать.
– Так что это за непальские штучки. Честер? – Пол дернул рыжего за рукав.
Тот трясся и дрожал, как желе, краснота расползалась по его лицу до самых рыжих волос, пожелтевшие губы отвисли. Он напомнил Коэну вытащенную из воды зубатку. Коэн взял его за заросшую рыжими волосами руку.
– Послушай, Честер, – сказал он, – пожалуйста, постарайся нам помочь. Мы на тебя не сердимся. Нам нужны те, на кого ты работаешь. – Он улыбнулся. – Только и всего!
Тот с надеждой посмотрел на него; Коэн взвел курок «рюгера». Услышав этот звук, рыжий подпрыгнул.
– Ладно, Честер-Артур, у тебя есть тридцать секунд, чтобы рассказать нам о Непале.
– Стил принимал оттуда заказы. Я передавал их по цепочке, сами понимаете.
– Что за заказы?
– Типы и количества. Скажем, пятьдесят АК-47, столько-то пистолетов, столько-то ящиков гранат, «фиалок», как вы их называете...
– Что за «фиалки»?
– Маленькие осколочные бомбы, они подпрыгивают и взрываются, когда кто-то подходит близко к ним. Хороши для гуки.
– Что-то мне не знакомо это слово. Честер, – хмыкнул Пол. – Что за гуки?
– А, знаете, эти – с раскосыми глазами, азиаты – не такие, как мы.
Скрестив ладони. Пол улыбнулся.
– Каково Вьетнаме?
– Да-да, такие.
– И ты посылал все это – эти прыгающие «фиалки», чтобы убивать гуки?
– Я и не касался всего этого. Я – маленький клерк, вот и все, просто служащий. Стил – вот, кто вам нужен, а не я. Я только передаточное звено. У меня просто маленькая...
– Стил мертв, Честер. – Коэн вытряхнул из пачки сигарету и протянул ему. – И куда же все это шло?
– Против коммунистов, левых и всей этой компании. Кое-что – в Тибет. По крайней мере, так обычно было, когда их финансировало Управление.
– Что за управление?
– ЦРУ.
– А сейчас?
– Сейчас, я думаю, платит кто-то другой. Дай, пожалуйста, прикурить, приятель.
Коэн потушил спичку.
– Кто другой?
– Не знаю. – Рыжего трясло. – Процедура та же.
– То есть, это – ты. Честер, ты и есть то самое Управление. Да?
– Ну я – я хочу сказать, что был, – я имею в виду, что никогда нельзя было с уверенностью сказать, кто это...
– Что, кто это?
– Откуда все идет. Видите ли... Я всегда думал... Понимаете, это не было очевидным. Госдепартамент, они тоже...
– Госдепартамент?
– Да. Понимаете, это на самом деле одно и то же – там, наверху – и Департамент, и Управление. У Департамента своя разведгруппа, половина которой – люди из Управления, Управление помогает им, они – Управлению. Всем же известно, что некоторые из членов Госдепартамента на самом деле люди из Управления... Там, в Департаменте, всегда были люди из Управления.
– Что тебе известно о бомбе?
– Какой бомбе?
– Доставай таблетки. Пол.
– Та штука, которая отправилась не туда, куда надо? Вы это имеете в виду? Это была станция наблюдения за китайцами. С ней все наоборот.
– Что значит «наоборот»? – Коэн зажег другую спичку.
Рыжий подался вперед.
– Она пошла не как обычно – снизу вверх, а ее нам навязали сверху.
Тряхнув рукой, Коэн потушил спичку.
– Откуда она взялась?
– Из Александрии, куда отправлялось все остальное. Я говорю правду, ей-богу. Правду!
– Из самого Египта! – усмехнулся Коэн. – Какое же ты трепло. Честер!
– Да нет – из Виргинии. Знаете, это рядом с округов Колумбия. От владельца Кохлера. – Рыжий откинулся назад, словно ему полегчало.
– Его имя?
– Если я скажу, мне – конец.
– Это может произойти позже, но если ты не скажешь нам, умрешь сейчас.
Рыжий оцепенело уставился на них.
– Честер, – сказал Пол, – я не хочу больше кормить тебя «кислотой». Ты же понимаешь, что мы можем узнать адреса и имена в картотеке у твоего секретаря. Я не хочу, чтобы ты страдал. Я никогда никого не убивал и ничего не имею против тебя. Ты можешь сэкономить наше время. Разве это не стоит твоей жизни?
Рыжий смотрел на них тусклыми глазами, выражавшими нерешительность. Его лоб сморщился, как грязная нижняя рубашка; от напряжения струйки пота стекали по его угреватому носу. Он улыбнулся, обнажая свои желтые зубы.
– А вы поможете мне потом?
– Что ты хочешь?
– Ничего особенного. Покровительство и содержание. В новом деле я мог бы пригодиться вашей фирме.
Коэн вопросительно взглянул на Пола, тот едва заметно кивнул.
– Я рад бы пообещать тебе. Честер, но не могу. Мы не уполномочены. Все, что я могу обещать тебе, это билет и кое-какой стартовый капитал.
– Сколько?
– Десять тысяч. И билет.
Рыжий, обхватив колени руками, качнулся назад.
– Я перечеркиваю всю свою жизнь, а вы предлагаете мне какие-то десять тысяч.
– Мы еще предлагаем тебе поставить на себе крест – так что, у тебя есть выбор.
– Полиция доберется до вас в считанные минуты. – Он повернулся к Полу. – Здесь тебе не африканская глухомань, а Лонг-Айленд.
Пол наклонился вперед.
– Это ты зря сказал. Честер.
– Мы просим тебя кое-чем пожертвовать. Честер, – сказал Коэн. – Мы понимаем, что десяти тысяч далеко не достаточно. Но мы не можем обещать тебе больше. Я с тобой откровенен. Мы можем продолжать кормить тебя таблетками или чем-нибудь еще. Я использую все средства. Так что, не будь дураком. – Он потряс «рюгером».
– Он известен, как Блейз. – Рыжий дрожал. – Но его настоящее имя – Маркус Орелиус Клэй.
– Как нам его найти?
Рыжий замолчал, его зубы стучали.
– Как только мы найдем его. Честер, тебе не надо будет его бояться. Он уже никогда до тебя не доберется. Мы уже много узнали про него от Морта, но не знали его имени.
– Я не знаю никакого Морта. Офис Клэя – в Александрии, но он почти никогда там не бывает. Вам нужно ехать к нему домой, в Аннаполис, Догвуд, 5.
– Как он выглядит? – спросил Коэн, зажигая очередную спичку и поднося ее рыжему.
– Я уже не видел его два года, понимаете? Он обычно звонит по телефону. Высокий, седоволосый, лет пятидесяти пяти, занимает большой пост в Вашингтоне – я видел его в газетах, в окружении сенаторов и прочих особ. Вот откуда я знаю его имя. – Он затянулся. – Он был в какой-то президентской комиссии. Он вхож в Белый Дом. У него есть друзья и в Вегасе. Большие люди. Я бы на вашем месте не стал с ним связываться, если у вас нет армии.
– У него тоже нет никакой армии.
– Есть. Армия США.
– Куда ты хочешь уехать. Честер? – ласково спросил Пол.
– Черт, не знаю – может, в Парагвай или Бразилию? Взглянув на часы, Коэн встал. Не сводя «рюгер» с Честера, он отошел, сделав знак Полу.
– Что теперь?
– Полагаю, что ты надумал отправиться в Александрию?
– Да. А что будем с ним делать?
– Не будем убивать его. По крайней мере, я – нет. Я прошел через весь Вьетнам – пожары, атаки и разрушения, – но я, никого не убил. Когда мы нападали на деревни, я стрелял поверх хижин, целясь в рисовые поля. Ни единой души, насколько мне известно. И сейчас не собираюсь.
– Ты убил Элиота.
– Я об это не жалею. Но я не буду участвовать в расправе над этим хлюпиком. – Он презрительно посмотрел на Честера, ползавшего по земле с вытаращенными глазами. – Мы уподобляемся тем, кого мы убиваем.
Коэн подошел к Честеру и, протянув руку, помог ему встать.
– Сколько у тебя денег?
Честер побледнел.
– Долларов сорок.
– Этого тебе хватит, чтобы добраться до дома. Мы оставим тебя здесь; заскочим к тебе в контору в пятницу утром с деньгами, паспортом и всем остальным. А ты пока держись, как ни в чем не бывало. Твоему мальчику нужен паспорт?
– Нет, он на это не пойдет.
– Как скажешь. Мы хотим, чтобы ты посидел здесь до темноты. Потом, в 8.30, когда другая машина с нашими ребятами уйдет, ты можешь ехать. А до этого времени, пожалуйста, никуда. Это в твоих же интересах.
– Я никуда не собираюсь, ребята. Можете быть уверены.
* * *
Они завернули револьвер в газету и положили его в новый пластмассовый чемоданчик. Затем, стерев в машине все отпечатки пальцев, оставили ее на долговременной стоянке и вылетели в Вашингтон. Возле Капитолия они без труда раздобыли номерные знаки и одну из последних моделей «импалы» с обтекателями, виниловой крышей и дыркой в панели в том месте, где должен был быть магнитофон.Лучи заходящего солнца играли на молодой листве кленов и белых домах на дальнем от Аннаполиса берегу Северн Риверс. По реке скользили лодки, оставляя позади себя расходившиеся по воде следы, похожие на усики насекомых. Пол повернул на юго-восток к тускло поблескивавшему изгибу Чесапикского залива.
– Это моя последняя авантюра, Сэм. Дальше – ты один.
– Что ты собираешься делать?
– Поеду в деревню, поработаю на ферме, подкоплю денег и двину на побережье – начну все сначала.
– Я – тоже, скоро. Но сначала я хочу найти того, кто стоит за всем этим.
– За всем этим стоит Америка, ее образ жизни, политическая система, деньги...
– Хорошо, хорошо. Сейчас, скажем, мне просто хочется узнать, чем занимается этот Клэй.
«Импала» гремела своей выхлопной трубой, когда они ехали по узкому переулку, по обеим сторонам которого тянулся каменный забор. Около Догвуда, 5 стояла бетонная статуя негритенка с толстыми красными губами и выпученными белыми глазами, державшего на голове почтовый ящик. Ворота следующего дома находились ярдах в двухстах по переулку.
Стена была выше уровня глаз; за ней шел спуск к дому с шиферной крышей, стоявшему среди густых деревьев. Сквозь молодую листву тускло поблескивали широкие окна мансарды. За домом спуск уходил к реке. Обнесенный стеной переулок заканчивался воротами из стальных прутьев, по бокам которых, подняв лапы, стояли гранитные львы.
Развернувшись, они проехали к началу переулка, где от реки его отделяла только узкая полоска ив.
– Сейчас довольно темно, – сказал Пол, – так что мы можем рискнуть посмотреть с реки.
– Мне взять лодку? – усмехнулся Коэн.
– Давай поплывем, лентяй.
Коэн стащил с себя рубашку.
– Ты помнишь, когда ты плавал последний раз?
– Нет.
– На Кали Гандаки. В Чань-Шане. – Он снял джинсы, майку, носки, сунул очки в ботинки и, проскользнув через ивы, окунулся в темную воду.
По серой поверхности реки расползался холодный туман. Захлопав крыльями, с криком взлетела чайка. Он отплыл ярдов на сто и поплыл по реке вверх, плечо привычно ныло. Слева от него равномерно проплывали ярко освещенные дома на Догвуд-Лейн, пока он не остановился перед домом с остроконечной удлиненной серой крышей и знакомыми окнами мансарды. Из выложенного камнем берега торчал пирс. За ним в ярко освещенном эллинге на фоне двух байдарок, висевших одна над другой, мелькнула высокая тень. Пока Коэн тихо плыл, тень превратилась в высокого мужчину в светло-голубом спортивном костюме, который, подняв байдарку над головой, вынес ее из эллинга, осторожно спустил ее на воду возле пирса, уверенно забрался в нее и поплыл в сторону Коэна.
Он нырнул. Вода была черной и леденящей; легкие жаждали воздуха. Ожидание, пока байдарка проплывет над ним, казалось бесконечным; он отчаянно рванул вверх из холодного удушья. Байдарка была футах в тридцати, падавший от эллинга свет серебрил волосы мужчины.
Когда байдарка скрылась в тумане, он быстро подплыл к пирсу и пробрался к эллингу.. Сняв вторую байдарку, он бросил ее на воду, закрепил ее за нос и– вернулся в эллинг за веслом.
– Ты кто?
Он резко повернулся. Девочка лет десяти спокойно наблюдала за ним из дверей. У нее были длинные рыжеватые волосы.
– Ты меня испугала, – сказал он. – Помоги мне найти весло.
Она подошла ближе.
– Я тебя не знаю.
– Я Дэйв Джонсон. Папин приятель. Не могу весло найти. – Его трясло.
– Ты не там ищешь. – Подойдя к ящику, она вытащила оттуда весло. – Когда папа вернется?
– Скоро. Он помогает нам чинить мотор на нашей лодке.
– Вот почему ты раздетый?
– Спасибо за весло. – Отвязав байдарку, Коэн ступил в нее.
– Скажи ему, чтобы он скорее возвращался домой. Я почти целый день его не видела, а он должен помочь мне с испанским.
– Я передам ему. – Оттолкнувшись от пирса, он поплыл в туман; свернув вниз по течению, он добрался до ив и посвистел Полу. – Я нашел Клэя. Он поплыл на байдарке.
Зайдя в воду. Пол осторожно забрался в байдарку к Коэну.
– Давай поговорим с ним.
Они вновь поплыли вверх по течению реки, весло беззвучно погружалось в воду, оставляя на ней рябь. Нижние ветви платана почти доставали до них. Миновав освещенный эллинг, они остановились. С Догвуд-Лейн донесся сигнал машины, приглушенный туманом.
– Куда он направился? – прошептал Пол.
– Точно не знаю. – Справа под планширом Коэн нащупал в парусине сердцевидную дырку.
Возле противоположного берега маячил силуэт какой-то лодки, ее мотор гудел ровно, как вентилятор, затем, увеличив обороты, он захлебнулся и умолк. Думая, что течением их снесло вниз, Коэн легонько подгреб к берегу, пытаясь найти раскидистый платан. Что-то темное двигалось прямо на них, это оказался плывущий по течению сук с молодыми листиками. Был слышен стук падавших с весла капель. Коэн опустил весло, но звук усилился. К нему добавилось нараставшее шипение – к ним что-то неслось, рассекая острым носом воду. Он дотронулся до плеча Пола и указал в ту сторону, откуда доносился звук.
Их медленно сносило течением за то место, откуда раздавался звук. Коэн подплыл немного вверх, осторожно опуская весло в воду. Он старался направить байдарку к берегу.
В воде показалось что-то белое. Это оказался пластмассовый молочный бидон. Дотянувшись до него. Пол ткнул его в воду; но он тут ж вынырнул, течение огибало его. За ручку он был привязан тонкой веревкой, спускавшейся в реку под углом.
– Где это было?
– Я так и не увидел, – ответил Пол, – нас слишком отнесло.
Коэн стал грести к берегу. Выше по течению послышался смех. Берега не было видно. Коэн опустил весло торчком в воду, но не мог достать до дна. Раздраженный, он сделал еще тридцать гребков и остановился, однако дна так и не нащупал. Повернувшись на девяносто градусов влево, он сделал еще тридцать взмахов – опять ничего. Полуразворот вправо и еще девяносто гребков не дали никаких результатов.
– Проклятье, куда мы заплыли? – прошипел он.
Неожиданно завелся мотор лодки; доносившийся слева звук приближался. Мотор увеличил обороты, затем ровно загудел на одной скорости. Коэн стал быстро грести прочь. Лодка направилась вниз по течению. Перед ними появились темные деревья. Байдарка заскользила по водорослям, весло мягко погрузилось в дно.
– Выше, – прошептал Пол.
Оттолкнувшись, Коэн стал грести вверх по течению, которое затем отнесло их вниз, пока байдарка вновь не оказалась в водорослях.
– Не могу найти пирс, – сказал Коэн.
– Должно быть, мы уплыли слишком далеко вниз.
Коэн опять стал грести вверх по реке. Показался платан, его нижний сук висел у самой воды, молодые веточки торчали вверх. Он проплыл немного выше: опять кромешная тьма и опять платан. Он ткнулся в берег и вдоль него по течению спустился к пирсу. Эллинг был пуст.
Он отплыл от берега и воткнул весло в мягкое дно, пытаясь удержать байдарку на одном месте. Послышался тихий плеск воды и стук весла о планшир. Он нервно оттолкнул весло, но потом понял, что оно не касалось лодки. Освободив весло, он направил байдарку на звук.
На воде показался черный нос лодки, по-змеиному опущенная голова. Человек поднял весло.
– Добрый вечер, – окликнул его Пол. – Не могли бы вы сказать, где мы находимся?
– А куда вам нужно? – Голос Клэя казался каким-то потусторонним.
– Нам нужно быть милях в двух от Аннаполиса вверх по Северну.
Ударив веслом по воде, Клэй вдруг исчез, его байдарка закачалась вверх дном.
Сунув Полу весло, Коэн нырнул. Вода была холодной и мутной. Он ощупал байдарку Клэя; она была пустой. Он извернулся, остерегаясь нападения сбоку, но вокруг была одна чернота.
Вынырнув, чтобы набрать воздуха, он вновь скрылся под водой, подныривая под байдарку и проверяя все до самого илистого в водорослях дна. Чья-то рука схватила его за ногу – это оказалась обвитая водорослями коряга. Высвободившись, он отчаянно заработал руками, устремился вверх, легкие готовы были разорваться.
Перевернутая байдарка Клэя медленно плыла по течению справа от него. Пола не было; он, должно быть, где-то дальше. Коэн тихо поплыл брассом к берегу. Впереди виднелось что-то похожее на бревно.
Набрав воздуха, Коэн скользнул под бревно. Это оказалась другая перевернутая байдарка. Он вглядывался в темноту за ее бортом.
– Пол!
Пол не отвечал. Коэн нащупал рукой сердцевидную дыру в ее парусине и осторожно отплыл.
– Пол!
С Догвуда донесся шум резко затормозившего мотоцикла.
Он держался на воде, опустив ноги вниз. Относимые течением байдарки скрылись из виду. Он поплыл на звук мотоцикла и подождал. Течение сносило его вниз; он подплыл ближе к берегу, пока не почувствовал под ногами дно. Отталкиваясь от вязкого ила, он двинулся против течения и, миновав первый платан, увидел пирс Клэя.
Туман рассеялся, и свет окон дома отражался в воде возле берега. Часть нижнего строения пирса двинулась и слилась со следующей сваей. Затем, отделившись от нее, двинулась в направлении берега к следующей. Едва сдержавшись, чтобы не вскрикнуть, он подошел ближе и прищурился. Плеск воды был слишком громким; он выбрался на берег и, крадучись, пробежал сквозь деревья в сторону причала.
Над пирсом показалась чья-то голова, за ней – плечи, руки, талия, чей-то высокий шатающийся силуэт. Коэн выдернул из береговой кладки камень. Фигура миновала пирс. Перебежав босиком через луг, Коэн спрятался за молодыми березами. Опустив голову, Клэй, спотыкаясь, шел в его сторону, направляясь по тропинке к дому. В левой руке у него был нож; челюсть неестественно отвисала. Коэн ударил его камнем в лоб; он рухнул на землю.
Глава 23
Разорвав спортивный джемпер Клэя, он обрывками связал ему руки и ноги, затолкал другие куски одежды ему в рот и крепко завязал. Потом нашел нож и подтащил Клэя к воде. Он взял в эллинге спасательный жилет, веревку и весло. Натянув на Клэя жилет, он отволок его к байдарке, покачивавшейся в неглубоком водовороте между зарослями водорослей и нижним платаном. Затолкав Клэя в переднюю часть байдарки, он забрался в нее сам и сел сзади. Клэй зашевелился и стал извиваться.
– Где мой приятель? – шепотом спросил Коэн.
Клэй застонал. Отплыв подальше, Коэн начал просматривать реку, плывя параллельно берегу и ориентируясь по огням, теперь уже ярко блестевшим на черной волнистой воде.
Пол покачивался на поверхности лицом вниз за платаном ниже по течению. Он был еще теплым. Коэн поднял его в байдарку; брезент потемнел, словно окрасился краской. Спереди майка Пола была черной. Под сердцем виднелось маленькое отверстие. Пульса не было, пальцы уже похолодели.
Он взял его на руки. Пол казался легким, точно живым. Он чувствовал, как по животу потекла его теплая кровь. Он уткнулся лицом в плечо Пола; оно все еще сохраняло запах Пола – теплый мускусный запах, – и он не мог поверить, что Пол мертв, что было слишком поздно любить, защищать его, говорить то, что иногда оставалось невысказанным. Он опустил Пола на нос байдарки, огни на берегу стали ярче, но людей нигде не было; земля казалась безлюдной.
Опустив руку Пола, он резко развернул байдарку и, схватив Клэя за горло, сдавил ему челюсть так, что почувствовал, как она хрустнула. Стиснув руками его шею, он сунул его головой в воду и держал, выдирая клочья волос и бросая их в реку, как мусор, пока тот отчаянно дергал ногами и колотил ими по байдарке. Когда Клэй затих, он вытащил его и, схватив за уши, прижал к дну лодки.
– За что ты убил его, ты, подонок? За что ты его убил?
Клэй стонал. По воде скользнул свет фар машины. «Нельзя, чтобы меня здесь схватили». Он что есть силы ударил Клэя по голове.
– За что ты убил его? Он никогда никому не делал плохого! За что ты убил его?
Клэй не отвечал. Затолкав его в заднюю часть лодки, он поплыл на середину реки, где байдарку отнесло течением в залив за Аннаполисом. Под тяжестью Пола нос байдарки начал перевешивать, и Коэн вынужден был перебраться на заднюю банку. Холодный ветер срывал брызги с гребешков волн; байдарку захлестывало водой, и Клэя стала бить дрожь.
– Боже, рука, – застонал Клэй. – Развяжи мне руку!
– Это просто плечо выскочило из сустава. Футбол любишь?
– Боже, я не могу терпеть эту боль.
– У тех ребят, которых ты видишь по телевизору, очень часто такое бывает. – Коэн крутанул ему руку как мельничное колесо; вскрикнув, Клэй обмяк. Коэн плеснул ему в лицо морской воды и стал бить по щекам, пока тот не очухался.
– Тебе нужен доктор?
– Господи, да. Скорее.
– Расскажи мне про Непал.
– Я не знаю что – Боже, прекрати!
– Правду.
– Я все расскажу. Господи, все. Это была одна из операций. Я ее финансировал.
– Как?
– От начала и кончая теми, кто был в Непале, через Нью-Йорк.
– Имена.
– Не надо, ради Бога. Стал – в Непале, Честер – в Нью-Йорке. Я только передавал запросы.
– А я слышал нечто иное.
– Я знаю, ты – Коэн. Тот самый, что убил Элиота и Стила. Полмира тебя разыскивает.
– И пока безуспешно. – Коэн вывернул ему руку. – И тебя тоже все будут безуспешно искать. – Клэй обмяк; Коэн потряс его, пока тот не очнулся. – Откуда ты брал оружие?
– Из военных источников. Трофейные АК – вот и все, что там было. Из Стамбула, из двух мест в Швейцарии и других. Это всем известно.
– А где ты взял бомбу?
– Что? Погоди, погоди – это же была просто станция наблюдения.
– Кого за кем?
– Мы за ними. Что в этом особенного?
– Откуда она взялась?
– Была команда сверху. Коэн выкрутил руку.
– У тебя есть выбор, Клэй: помочь мне или умереть. Я побеседовал со всеми твоими дружками. Они все ссылаются на тебя.
– Пытаются выкрутиться. – Клэй обессилено облокотился о кочку, согнув ногу в колене. – У меня тоже кое-что для тебя есть.
– Неужели?
– Твоя подруга сейчас на краю смерти. Не хочешь помешать этому?
– Моя подруга погибла на Сен-Виктуаре. Ее убили твои люди.
– Черта с два. Мы взяли ее в воскресенье вечером в Париже. Она сейчас в округе Колумбия. Я видел ее сегодня утром.
– Она – твоя.
– Я бы не отказался при других обстоятельствах. Но в данный момент мои возможности довольно ограничены, верно? Я убил твоего приятеля Стинсона, хотя и с целью самозащиты. Ты решил, что это я виноват во всех твоих последних злоключениях, хотя на самом деле это не так. У меня есть только одна ценная для тебя информация.
– Единственная ценная информация для меня – имена тех, на кого ты работаешь.
– Тут я не могу тебе помочь. О Господи, перестань. – Клэй сел в грязь. – Прошу тебя, не надо. Я – жуткий трус... не выношу боли.
– Представь, что пришлось вынести твоим друзьям. – Коэн вытянул руку. – Тебя здесь никто не спасет. Тебе остается только говорить и надеяться, что я сдержу слово. Или молчать и умереть в муках за кучку людей, которые, не колеблясь, расправились бы с тобой, как только ты стал бы им не нужен.
– Есть еще один момент, который тебе не понять. Если я сдамся и все равно умру, я ничего этим не добьюсь. Если же я не сдамся, несмотря на то, что умру, я сохраню свое достоинство. Тебе неведомо, что такое достоинство, Коэн. Это не в твоем амплуа.
– Единственная причина оставить тебя в живых – это твоя дочь.
Клэй попытался встать.
– Что ты с ней сделал?
– Ничего. Хоть ты и дерьмо, ей нужен отец. Она зашла в эллинг, когда я был там. Сколько ей лет?
– В сентябре будет девять.
– Как это тебе удалось создать такое прелестное дитя? Где-то сзади в болоте назойливо квакала лягушка. Прыгая по волнам, на восток проплыла моторная лодка.
– Если я выверну руку сильнее, я порву нерв. И всю твою оставшуюся жизнь рука будет беспомощно болтаться. Через минуту я займусь другой рукой. Тогда у тебя не останется ни одной. – Он выкрутил другую руку Клэя. – Кто же, черт бы тебя побрал, стоит за тобой?
Клэй отключился. Побив по щекам, Коэн привел его в чувство.
– К несчастью, никто, – простонал Клэй. – Я, что называется, сам себе хозяин.
– Тогда зачем тебе все это? Бомба в Тибете?
– Станция наблюдения.
– Где мой приятель? – шепотом спросил Коэн.
Клэй застонал. Отплыв подальше, Коэн начал просматривать реку, плывя параллельно берегу и ориентируясь по огням, теперь уже ярко блестевшим на черной волнистой воде.
Пол покачивался на поверхности лицом вниз за платаном ниже по течению. Он был еще теплым. Коэн поднял его в байдарку; брезент потемнел, словно окрасился краской. Спереди майка Пола была черной. Под сердцем виднелось маленькое отверстие. Пульса не было, пальцы уже похолодели.
Он взял его на руки. Пол казался легким, точно живым. Он чувствовал, как по животу потекла его теплая кровь. Он уткнулся лицом в плечо Пола; оно все еще сохраняло запах Пола – теплый мускусный запах, – и он не мог поверить, что Пол мертв, что было слишком поздно любить, защищать его, говорить то, что иногда оставалось невысказанным. Он опустил Пола на нос байдарки, огни на берегу стали ярче, но людей нигде не было; земля казалась безлюдной.
Опустив руку Пола, он резко развернул байдарку и, схватив Клэя за горло, сдавил ему челюсть так, что почувствовал, как она хрустнула. Стиснув руками его шею, он сунул его головой в воду и держал, выдирая клочья волос и бросая их в реку, как мусор, пока тот отчаянно дергал ногами и колотил ими по байдарке. Когда Клэй затих, он вытащил его и, схватив за уши, прижал к дну лодки.
– За что ты убил его, ты, подонок? За что ты его убил?
Клэй стонал. По воде скользнул свет фар машины. «Нельзя, чтобы меня здесь схватили». Он что есть силы ударил Клэя по голове.
– За что ты убил его? Он никогда никому не делал плохого! За что ты убил его?
Клэй не отвечал. Затолкав его в заднюю часть лодки, он поплыл на середину реки, где байдарку отнесло течением в залив за Аннаполисом. Под тяжестью Пола нос байдарки начал перевешивать, и Коэн вынужден был перебраться на заднюю банку. Холодный ветер срывал брызги с гребешков волн; байдарку захлестывало водой, и Клэя стала бить дрожь.
* * *
Через час их вынесло к островку, на берег которого с шумом накатывались волны. Чтобы легче было управлять байдаркой с погруженным в воду носом, Коэн повернул на юг и поплыл против ветра. Переплыв пролив между островом и побережьем, он, лавируя между илистыми отмелями, нашел на берегу каменистое, заросшее деревьями место вдали от огней и шума города. Выкопав веслом в илистой земле неглубокую могилу, он перетащил в нее тело Пола. Утрамбовав землю на могиле, он заложил ее камнями, затем оттащил Клэя к деревьям и развязал ему рот.– Боже, рука, – застонал Клэй. – Развяжи мне руку!
– Это просто плечо выскочило из сустава. Футбол любишь?
– Боже, я не могу терпеть эту боль.
– У тех ребят, которых ты видишь по телевизору, очень часто такое бывает. – Коэн крутанул ему руку как мельничное колесо; вскрикнув, Клэй обмяк. Коэн плеснул ему в лицо морской воды и стал бить по щекам, пока тот не очухался.
– Тебе нужен доктор?
– Господи, да. Скорее.
– Расскажи мне про Непал.
– Я не знаю что – Боже, прекрати!
– Правду.
– Я все расскажу. Господи, все. Это была одна из операций. Я ее финансировал.
– Как?
– От начала и кончая теми, кто был в Непале, через Нью-Йорк.
– Имена.
– Не надо, ради Бога. Стал – в Непале, Честер – в Нью-Йорке. Я только передавал запросы.
– А я слышал нечто иное.
– Я знаю, ты – Коэн. Тот самый, что убил Элиота и Стила. Полмира тебя разыскивает.
– И пока безуспешно. – Коэн вывернул ему руку. – И тебя тоже все будут безуспешно искать. – Клэй обмяк; Коэн потряс его, пока тот не очнулся. – Откуда ты брал оружие?
– Из военных источников. Трофейные АК – вот и все, что там было. Из Стамбула, из двух мест в Швейцарии и других. Это всем известно.
– А где ты взял бомбу?
– Что? Погоди, погоди – это же была просто станция наблюдения.
– Кого за кем?
– Мы за ними. Что в этом особенного?
– Откуда она взялась?
– Была команда сверху. Коэн выкрутил руку.
– У тебя есть выбор, Клэй: помочь мне или умереть. Я побеседовал со всеми твоими дружками. Они все ссылаются на тебя.
– Пытаются выкрутиться. – Клэй обессилено облокотился о кочку, согнув ногу в колене. – У меня тоже кое-что для тебя есть.
– Неужели?
– Твоя подруга сейчас на краю смерти. Не хочешь помешать этому?
– Моя подруга погибла на Сен-Виктуаре. Ее убили твои люди.
– Черта с два. Мы взяли ее в воскресенье вечером в Париже. Она сейчас в округе Колумбия. Я видел ее сегодня утром.
– Она – твоя.
– Я бы не отказался при других обстоятельствах. Но в данный момент мои возможности довольно ограничены, верно? Я убил твоего приятеля Стинсона, хотя и с целью самозащиты. Ты решил, что это я виноват во всех твоих последних злоключениях, хотя на самом деле это не так. У меня есть только одна ценная для тебя информация.
– Единственная ценная информация для меня – имена тех, на кого ты работаешь.
– Тут я не могу тебе помочь. О Господи, перестань. – Клэй сел в грязь. – Прошу тебя, не надо. Я – жуткий трус... не выношу боли.
– Представь, что пришлось вынести твоим друзьям. – Коэн вытянул руку. – Тебя здесь никто не спасет. Тебе остается только говорить и надеяться, что я сдержу слово. Или молчать и умереть в муках за кучку людей, которые, не колеблясь, расправились бы с тобой, как только ты стал бы им не нужен.
– Есть еще один момент, который тебе не понять. Если я сдамся и все равно умру, я ничего этим не добьюсь. Если же я не сдамся, несмотря на то, что умру, я сохраню свое достоинство. Тебе неведомо, что такое достоинство, Коэн. Это не в твоем амплуа.
– Единственная причина оставить тебя в живых – это твоя дочь.
Клэй попытался встать.
– Что ты с ней сделал?
– Ничего. Хоть ты и дерьмо, ей нужен отец. Она зашла в эллинг, когда я был там. Сколько ей лет?
– В сентябре будет девять.
– Как это тебе удалось создать такое прелестное дитя? Где-то сзади в болоте назойливо квакала лягушка. Прыгая по волнам, на восток проплыла моторная лодка.
– Если я выверну руку сильнее, я порву нерв. И всю твою оставшуюся жизнь рука будет беспомощно болтаться. Через минуту я займусь другой рукой. Тогда у тебя не останется ни одной. – Он выкрутил другую руку Клэя. – Кто же, черт бы тебя побрал, стоит за тобой?
Клэй отключился. Побив по щекам, Коэн привел его в чувство.
– К несчастью, никто, – простонал Клэй. – Я, что называется, сам себе хозяин.
– Тогда зачем тебе все это? Бомба в Тибете?
– Станция наблюдения.