Страница:
Противоречив Станислав Юрьевич. Если скрежещут несущие конструкции, то есть народная вера в коммунизм и социалистическая экономика - первейшие "несущие", то при чем здесь "партийная верхушка"?
Тогда же, в 82-м, С.Куняев понял, что "идея социализма... скомпрометирована антисоветской частью самой партийной верхушки".
Если Ю.Андропов - антисоветчик, так чего ж он, черт возьми, упек меня на пятнадцать лет именно тогда, когда я практически выдохся?.. Может, за то и упек? Тогда поделом!
И на что же была сделана ставка столь тонко чувствующими ситуацию русскими патриотами?
"...Пока есть время для организации сопротивления...", надо "подготовить для грядущего отступления окопы и траншеи национальной обороны, объяснить замороченным людям, что сталинская солдатско-принудительная система была исторически неизбежна для спасения страны, что Россия в той степени, в какой это было ей нужно (! - Л.Б.), сумела переварить социализм, приспособить его к народным нуждам..."
Если социализм "переварен", да еще именно в той степени, в какой России нужно, ни больше ни меньше, и если, опять же, "переваренный социализм" приспособлен к народным нуждам, то нужно ли народу это доказывать? Наконец, переварен социализм или приспособлен? Это ж не одно и то же!
И в конце концов, социализм - это плохо или хорошо? Если переварили и приспособили, то есть избавились, то, надо понимать, плохо...
А вот личная программа С.Куняева по организации сопротивления:
"...Если уж у нас не хватит сил и времени русифицировать партию и сохранить советскую государственность... - то единственный наш реванш, единственный плацдарм для будущей борьбы... - это написать правду обо всем..."
О чем же, Господи?
"О вождях революции, о расказачивании, о русофобии 20-х годов, о судьбах Есенина и Клюева..."
Что ж, о преступлениях 30-х годов написано уже достаточно, и рассказать о преступлениях советской власти 20-х годов - значит пополнить картину, создать полное представление... Еще хорошо бы рассказать об уничтожении полтораста тысяч "церковников", о борьбе с Православием, о раскулачивании и раскрестьянивании... Понятно, одному человеку не под силу всестороннее разоблачение социализма. Но, как говорится, с миру по нитке... Один поведает о преступлениях советской власти против поэта Мандельштама и врачей, о государственном антисемитизме. Другой - о преступлениях оной против поэта Клюева и казачества, о государственном русофобстве. Третий еще о чем-нибудь... (Это к вопросу о "рецептах разрушения".) Глядишь, картинка нарисуется и в душу сперва западет, а потом, когда придет время, из западания выкарабкается и мыслишку продиктует соответствующую перед тем, как бюллетень в урну бросать...
Ведь слово советского писателя - это вам не диссидентские статейки, рассчитанные на "ты, да я, да мы с тобой", это какие тиражи! И какие аудитории!
Конечно, при этом надо уметь понимать, что, положим, раскулачивание и коллективизация, со всеми ее прелестями - дело необходимое "для спасения страны". А расказачивание... То троцкистские штучки...
Впрочем, тут, мне думается, советская власть более права, чем С.Куняев. Не лежала душа казаков к советской власти, мятеж за мятежом, так что "для спасения страны" правильно их порезали, как и тамбовских крестьян и ижевских рабочих. Да и "церковников" тоже... И Мандельштам с Клюевым - "люфтили" в то время, когда требовалось исключительное морально-политическое единство, чтобы подготовиться к Великой войне...
Но Станислав Юрьевич с такой точкой зрения не согласен, считает, что были преступные перегибы, и в этом смысле очень нехорошо имеет в виду евреев. Троцкого в особенности и прочих...
Что там Троцкий, в гражданскую в каждой политтройке полка, дивизии, армии и фронта, согласно ныне известным спискам, в обязательном порядке присутствовал как минимум один еврей - как онтологически и утробно преданный духу социалистической революции. А командовал победоносной Красной Армией... Известно, Троцкий. И по личному указанию Владимира Ильича расстреливал каждого десятого из отступившего полка добросовестно все он же, Троцкий. И это было необходимо для "спасения страны", ведь если б не победили в гражданскую, учитывая, что даже такой антисоветчик, как Колчак, воевал не за царя-батюшку, а за Учредительное собрание, - если б не победили, глядишь, ненавистную демократию поимели бы вместо советской власти еще в 20-х.
Владимир Ильич что говаривал? Мы Россию завоевали. Теперь задача - ее удержать... Дословно не помню...
И верно ведь, в "завоевании" евреи шустрили вовсю, но черной неблагодарностью платит им С.Куняев - если б не завоевали, что бы мы потом "переваривали" и "приспосабливали к народным нуждам"?
Есть же откровенное признание Ленина, что не победить бы без активного участия российского еврейства.
В молодости, в период нашего самоопределения, часто возникал весьма некорректный и коварный вопрос: если бы по чуду или машиной времени я, положим, со своими тогдашними убеждениями и симпатиями был бы перенесен в год девятнадцатый, на какой стороне оказался бы?
Что лично до меня, то под команду Ленина-Троцкого не пошел бы точно. Зная из истории о неоднозначности Белого движения, наверное, стал бы искать генерала-идеалиста, кому бы верил и доверял... Так думалось в 60-х...
Ну а С.Куняев? Под Деникина или Врангеля он тоже не пошел бы. Постарался бы отыскать в Красной Армии хотя бы дивизию без евреев в командирах....
Думаю, что докапризничать нам бы не дали. Шлепнули. И его, Станислава Юрьевича, много раньше меня. У большевиков поведенческий "люфт" вызывал праведное омерзение.
...И как не сказать в этой связи о парадоксальнейшем явлении в нынешнем патриотическом, точнее, просоциалистическом сознании - как это сознание объясняет нынешнюю российскую трагедию. А объясняет оно его исключительно по-троцкистски!
Отказавшись от курса на мировую революцию, Сталин начал воссоздавать "типовую" державу, сохраняя в качестве теории "воссоздавания" социалистическую идею, то есть идею, всей своей сутью отрицающую "державность" как таковую. Итогом чего явилось, выросло и заматерело совершенно особое бюрократическое сословие.
Бюрократия, как система управления, абсолютно неизбежный класс в любом государстве, и его "производительность" находится в прямой зависимости от честности цели самого государствоустроения. Советская бюрократия с первых лет своего формирования оказалась как бы в двусмысленном положении: идею ранней или поздней победы мировой революции никто не отменял, эта идея интенсивно внедрялась в массы до самых последних дней сушествования Советского государства. Построенная по типично масонскому принципу Коммунистическая партия структурно заведомо предполагала разные степени "посвящения" бюрократических кланов, где высший клан просто обязан был иметь на вооружении самый оголтелый цинизм, поскольку именно цинизм обеспечивал должную "оперативность" управления. Именно так Троцкий и предсказывал перерождение социализма в национал-шовинизм, каковой рано или поздно должен был войти в противоречие с идеей социализма и постепенно "зажевать" ее, но не в интересах народа, но исключительно в интересах партийной бюрократической верхушки.
Ярослав Смеляков, стихи 50-х годов, если не ошибаюсь (по памяти):
Но я видал в иных домах
Под маркой вывесок советских
Такой чиновничий размах,
Такой бонтон великосветский,
Такой купецкий разворот,
Такую бешеную хватку,
Что даже оторопь берет,
Хоть я не робкого десятка!
Прошу особо обратить внимание на "бешеную хватку". И понятно, в связи с чем!
По Троцкому, Сталин, в душе предавший идею мировой революции, сотворил класс, каковой должен со временем загубить великую социалистическую идею, верно поднятую на щит Лениным и Троцким, в свое время безошибочно просчитавшим самое слабое звено в "капиталистической цепи".
Нынешними соцпатриотами Сталин выведен из полосы критики, и в таковом действе есть своя логика - без апостола идеи идея исчезает сама по себе. Но зато партийная верхушка по смерти апостола вдруг оборачивается своим истинным лицом коллективного ренегата и сознательно (!), вопреки все еще будто бы "работающему" народному мечтанию о вселенском счастье, как максимум, и воцарении коммунизма в отдельно взятой, как минимум, разваливает социализм, причем исключительно в своекорыстных целях и интересах.
Напомню С.Куняева: "...партийная верхушка сама разрушит партию, сама предаст многомиллионные партийные массы..."
Утверждаю, перед нами почти дословные пророчества господина-товарища Троцкого.
Троцкому простителен примитивизм понимания социалистической идеи и возможности ее реализации. Чего там! Злыдень пархатый!
Но нам-то, добрым братцам-славянам, нам-то бы не след уподобляться...... Нам-то бы посерьезнее да поответственнее бы...... Нам ведь еще государство русское восстанавливать предстоит, а далеко ли уйдем с троцкистскими пророчествами?
............
Не очень-то нравится мне все вышенаписанное, потому что произведение (именно так!) С.Куняева "Поэзия, судьба, Россия" не заслуживает ёрничества, как, впрочем и личность самого С.Куняева, именно этой книгой утвердившаяся в первой строке списка его единомышленников-литераторов. Да и тема, в каковую я вцепился клещом, в книге по объему ничтожна, иной может ее и не заметить или, по крайней мере, на ней не зациклиться, как я.
Но все же - тема сквозная и стержневая. И если на то пошло, то для меня эта тема - коммунизм и Россия - главная в жизни.
* * *
Непосвященному невозможно представить уровень того духовного напряжения, в котором проходила жизнь людей в лагерях и тюрьмах 60-х. Не было еще ни диссидентства как такового, ни западного сочувствия, ни среды сочувствия на родине. Каждый был сам по себе, и каждому предстояло самостоятельно, то есть "бесколлективно", определиться на всю оставшуюся жизнь. Она же, жизнь, была ценой этого самоопределения. Воистину, нам "Русь была не словом спора"... Но споров-то этих - Боже мой, сколько их было. И по сей день не услышал еще ни одной темы, которую мы в 60-х не пропустили бы сквозь строй суждений, которую не обмусолили бы и так и этак, по которой так или иначе не определились бы.
И, безусловно, главной темой определения был "русский коммунизм". Проблема формулировалась приблизительно так: "русский коммунизм" ("большевизм") - это "явление русского духа" (по Бердяеву и по Куняеву тоже) или только состояние его?
Если последнее, то все проще и легче, поскольку в "состояние" народный дух впадает в силу тех или иных сложившихся обстоятельств и способен легко или нелегко "выйти из состояния", обогащенный опытом избавления...
Если же он, "русский коммунизм", есть явление, то речь уже должна идти о некоем результативном продукте всего предыдущего исторического опыта народа - именно так трактовался "русский коммунизм" всеми виднейшими русофобами 60-70-х годов - от Янова и Ричарда Пайпса до идеологов радио "Свобода" и Бжезинского. Парадокс в том, что так же он ныне трактуется многими современными патриотическими идеологами, только с иным знаком...
Озабоченный этой темой Н.Бердяев тоже впадал в противоречие, утверждая, что "большевизм" должен быть изжит изнутри русским народом. Простое изживание, повторюсь, возможно только для состояния, но не явления. Это противоречие он пытался разрешить в своем курсе берлинских лекций под общим названием "Соборность во Христе и товарищество в Антихристе". Но, как мне показалось, еще больше запутался в доводах и обобщениях.
Нам было бы куда проще, не погружаясь в проблему, принять вторую посылку - о "состоянии" - и зачислить себя в передовой полк "изживания", но, как уже сказал, ставкой-то была жизнь, ни больше ни меньше, и определяться предстояло с максимальной добросовестностью. Благо, власть, отправив нас в лагеря, предоставила нам достаточный "тайм-аут". У Ю.Андропова тогда еще "не дошли руки" до лагерей и тюрем (это случилось уже к концу 70-х - ужесточение режима, в особенности относительно связи с "волей"). Мы же, в 60-х, находили возможность доставлять в лагерь самую разнообразную нужную нам литературу.
На одиннадцатой зоне, к примеру, мы имели все пятнадцать томов "Истории..." С.Соловьева, шесть Ключевского, был Забелин, Беляев, даже Покровский, полный комплект журнала "Былое". Там же, в зоне, я впервые познакомился с удивительными документами - Уставными грамотами Русского государства. К тому же многим из нас удалось обзавестись в Москве личными "письмописателями" и в письмах получать интересующие нас тексты - получение писем режимом не ограничивалось. И по сей день храню толстущую пачку, где все - от Хомякова до Чаянова. Мне даже удалось создать своеобразную картотеку по "русскому вопросу" - опять же славянофилы, все "веховцы" и большая часть "сменовеховцев", "евразийцы", русские философы конца-начала веков - около тридцати имен... Единственный, мимо кого я прошел (как-то уж так получилось), - Лосев, его читал в 80-х и, признаться, уже без особого интереса.
"Самиздат" по интересующим нас вопросам тоже отслеживался. Популярную в 60-х брошюру А.Амальрика "Просуществует ли Советский Союз до 1984 года", к примеру, мы получили на семнадцатую зону в виде нескольких чистых тетрадей, страницы которых надо было только прогладить утюгом. Была проблема утюга, но и она решилась. Посредством писем я, положим, внимательно следил за творчеством в те времена, по моему мнению, главного теоретика "антирусизма" Г.Померанца, ни одна его статья мимо меня не прошла. По взаимной договоренности выписывая все литературные журналы, мы, конечно же, обратили внимание и на явление "молодогвардейства", увидели в нем пока еще робкую и не очень внятную попытку переосмысления русской истории, сокрушались, когда она была пресечена... без сопротивления.
Если в лагере со свободным временем было жестко, то во Владимирской тюрьме, куда многие из нас так или иначе попадали за "строптивость", тюремная администрация, не желая способствовать общению политзэков и не имея возможности создать нужное количество рабочих камер, от работы нас освободила вообще - двадцать четыре часа (минус сон) читай, думай, пиши, спорь...
За два с половиной года Владимирской тюрьмы пару гуманитарных факультетов я точно освоил...
Последние годы 60-х для политических заключенных были особой эпохой. Ранее попав в лагерь в состоянии той или иной персональной "идейной дурости", всякий тут же оказывался в атмосфере чрезвычайных идейных страстей. Поскольку в 50-х и в начале 60-х хватали и сажали "кого ни попадя", идеологическая пестрота в лагерях скопилась несусветная. Коммунисты-ленинцы, социал-демократы-плехановцы, националисты, анархисты, анархо-синдикалисты и даже монархо-синдикалисты. К концу 60-х ситуация значительно упростилась, и в основном за счет индивидуального самоопределения по отношению к Западу. Образцовый пример самоопределения и, соответственно, "разделения" - судьба Владимира Осипова и Владимира Буковского, бывших "подельников", а ныне идейных антиподов. Упрощение идейной ситуации шло также по религиозной линии. Русские социал-демократы, анархисты и прочие становились ортодоксальными православными, евреи самых различных идейных толков азартно изучали иврит и готовились к возвращению на "историческую родину". Националисты, в основном украинцы и прибалты, "русофобились" на глазах, формируя в своих рядах будущих духовных лидеров "самостийности".
Русские национально-государственной ориентации, составлявшие в общей массе политзэков ничтожное меньшинство, не выпадая из стихийно сложившихся микроколлективов, духовно, тем не менее, все более и более обособлялись. Сравнительно небольшие наши "срока" к началу 70-х были уже на исходе, и каждому предстояло принципиально определиться "на всю оставшуюся жизнь" уйти с позиции или остаться на ней. Разумеется, речь не шла о позиции мировоззренческой, но исключительно о той или иной степени сопротивления и противостояния. Слово "борьба" у нас никогда не употреблялось, и состояние, соответствующее этому слову, в виду не имелось. Речь шла о "правилах игры" в "большой зоне": принимать или не принимать. Не было таких, кто был бы готов рано или поздно снова оказаться в "малой зоне". Готовность таковая противоестественна. Однако большинство настраивало себя на искусную конспирацию обретенного знания о системе, в которой предстояло доживать жизнь. Кто-то, напротив, знал, что в силу характера игра такая не по силам... Я был в числе последних...
Марксизмом рационализированная хилиастическая раннехристианская ересь про построение Царства Небесного на земле, жестоким способом инспирированная в России, вынужденно переориентированная со всего человечества на "отдельно взятую", она была обречена на разложение и крах с тяжкими для России последствиями. Русская "ересь жидовствующих", отрицающих "трудную" мудрость христианской философии, повенчанная с либералистской идеей прогресса, породила в начале ХХ века тип "жидобольшевика" - по "белогвардейской" терминологии, реализатора химерической идеи достижения абсолютной социальной справедливости посредством физико-механического оперирования с социальными классами. По мере материализации идеи исполнитель-фанат самоуничтожался (именно так!) за ненадобностью, оставляя после себя в остатке некий полупродукт- человека советского, будто бы являвшего собой некий высший этап человеческой эволюции, но пребывающего на длительной стадии становления, в помощь чему, собственно, и обоснован постоянный контроль за "становлением" по времени вплоть до всемирового торжества коммунизма, когда сам по себе исчезнет фактор дурного влияния со стороны "несозревшей" части человечества. Через денационализацию русских (то есть советизацию) и посредничество относительно денационализированного еврейства удалось сотворить феномен "дружбы народов" опять же под неусыпным контролем соответствующих ведомств, каковым по работе скучать не приходилось, о чем свидетельствовали контингенты концлагерей...
Противоестественность осуществляемой социальной модели, вынужденно ориентированной на экономическую самодостаточность, напоминала опыт того самого доброго дяденьки - Роберта Оуэна, которому на первых порах удалось достичь поразительных результатов как в производительности труда, так и в сфере человеческого фактора - как в цирк приходили подивиться и "буржуи", и монархи на чудачества идеалиста-энтузиаста. Но кончился буржуйский капитал и лопнул социалистический эксперимент. Вчерашние "добрые коммунары" словно маски скинули, возвращаясь в облики, каковыми были наделены наследственностью и эпохой.
У российского социализма тоже был капитал, стимулирующий идейный пафос строителей коммунизма. Если Роберт Оуэн на каждую копейку роста производительности "незаметно" подкидывал в дело копейку из своего капитала, то "подкидная копейка" социализма российского конспирировалась куда тщательнее, ибо копейку эту вырабатывали рабы. Когда-нибудь будет просчитана роль рабского труда в строительстве социализма, но и без подсчета она очевидна: база так называемой оборонки, столь обожаемой нынешними необольшевиками, создавалась ведомством ГУЛАГа... Драгметаллы, а затем и ядерное сырье, "великие стройки коммунизма" от Волго-Дона до Куйбышевской ГЭС... И наконец, великий лесоповал...
На каждой странице сочинений сталинских соколов литературы отпечаток пальца зэка...
Преступлением против социализма Никиты Хрущева было не столько "развенчание Сталина", сколько экономически не просчитанный роспуск значительной, в сути, ударной части контингента ГУЛАГа. Именно с этого момента, когда отменена была "социалистическая халява", - с этого времени отмечаются первые тревожные судороги экономической системы социализма в целом. Миллионные трудармии, предусмотренные на заре соцстроительства подлинным большевиком Троцким и воплощенные в реальность другим подлинным большевиком - Сталиным - в течение тридцати лет безотказно обеспечивали тылы социалистической экономике. Хрущев и Ельцин - вот знаковые фигуры загнивания и распада государства, сотворенного поперек человеческой природы.
На первом, пафосном этапе революции ее вожди мечтали об обществе интернационалистов, обществе Иванов, не помнящих родства, но в итоге трансформации революционных идей получили общество Иванов, молчащих о родстве. Сколько из нынешних "большевиков" хвастались мне (именно так!), что у них вся родова выбита, и это хвастовство надо было понимать как некую супермудрость - дескать, что поделаешь, иначе бы не выстоять Великому государству... Подлинная социалистическая гражданственность - в том и суть, чтобы уметь обеими ногами стоять "на горле" собственных родственных чувств, и не просто стоять, но слегка приплясывать... Иначе бы не выстоять!
Так ведь не выстояло же! Но нет, последнее не в счет, потому что план Даллеса, ЦРУ, агенты влияния и вообще холодная война, которую проиграли. Партийная верхушка загнила к тому же...
Но когда остатки этой самой "верхушки" попытались тормознуть процесс, "который пошел"...
Вот Станислав Юрьевич Куняев запомнил трясущиеся руки Янаева... Да еще бы им не трястись! Ведь не против мирового империализма поднялись бедные "гэкачеписты"! Я слушал радио. Еще несколько дней продержась, получили бы "янаевцы" мировое признание - в этом никто не сомневается. Западный мир со всеми его даллесами и бжезинскими в тот момент еще не понимал, куда катится красное социалистическое колесо. Только все куда как хуже - восстали они ("гэкачеписты") против всего вчерашнего советского народа, каковой, как и "Большой Совет" Союза писателей вместе со Станиславом Юрьевичем Куняевым, отчего-то вдруг "помудрел" настолько, что решил "не поддаваться на провокацию".
Между прочим, этот раздел книги в оглавлении подан так: "Мое сопротивление "перестройке"".
"Настала очередь моя!" - писал В.Солоухин, имея в виду, разумеется, не только самого себя... Увы! Так и не настала. Отсиделись. И лишь потом, когда "перестройка" победила настолько, что ей уже никто не был страшен, началось энергичное махание кулаками, каковое продолжается и ныне и именуется борьбой.
Именуется, однако же, не совсем без оснований. Как бы там ни было, КПРФ при поддержке нынешних на всякий случай беспартийных "необольшевиков" так или иначе, но все же придерживает за штаны рвущихся в объятия общественного прогресса отечественных, заезжих и гастролирующих либералов, зачарованных западным благоденствием. Этот дивный соцконсерватизм - прямое порождение духовной смуты - реальный факт политической жизни страны. Он не конструктивен, потому что не имеет позитивной программы, если не принимать во внимание программу собственно КПРФ, от каковой "необольшевики" застенчиво дистанцируются. Он, соцконсерватизм, базируется в основном на литературно-философских эмоциях: общинность и коллективизм, издревле присущие русскому народу (не путать с соборностью - в общем-то и не путают, в соборности разочаровавшись, поскольку последняя не дает социального эффекта); антибуржуазность русского народа - опять же исключительно в социальном ее проявлении - нестяжательстве как идее, но отнюдь не практики; инстинктивное отрицание западных ценностей...
Загляните, однако ж, в квартиру современного популярного московского почвенника - она от пола до потолка забита этими самыми ценностями, евроремонтом окаймленными и спецдверями охраняемыми. Или попробуйте на какой-нибудь общественно известной активной патриотке обнаружить хотя бы лоскут отечественного производства.
Станислав Куняев подробно описывает писательскую поездку в Америку, но ни слова о том ажиотаже "шопинга", в каковой окунулись все мы, патриоты, за исключением разве Лихоносова (помню, он был перегружен книгами) видеокамеры, телевизоры, шубы для жен, причем исключительно на щедрые американские командировочные - ну, не производило наше Великое государство интересных вещей для своих граждан, разве в том их вина?..
Не случайно ехидная "комсомольская бригада", что назвалась программой "Взгляд" (это по И.Талькову), подлавливала нас в аэропорту, чтоб заснять по рост загруженные "западными ценностями" наши тележки для ручной клади.
Передергиваю? Ну конечно же. "Не хлебом единым жив человек, ежели он настоящий". В данном случае не Евангелие цитирую, а Дудинцева, с каковым С.Куняев, по-моему, несправедливо, как-то уж слишком "ревностно" обошелся в своих воспоминаниях.
"Только через труп бюрократизма мы сможем увидеть огни коммунизма".
Это строка одного в те же времена начинающего поэта. И знаменито-скандальный роман Дудинцева тоже - на большее и не претендовал, и потому едва ли заслуживает столь сурового разноса. Скорее всего, в те годы Станислав Юрьевич дышал со своей партией слишком в унисон, ведь не одни "кэгебисты" верили, что Никита Хрущев - первый настоящий русский мужик у власти. К тому же всяких там абстракционистов не жаловал- значит, традиционалистов, напротив, жаловал. Ну, а что церкви рушил, так разрушенный храм Станиславу Юрьевичу чем-то даже мил в отличие от всяких восстановленных, где сомнительная публика со свечками в руках... Одно из самых спорных мест в мемуарах...
Тогда же, в 82-м, С.Куняев понял, что "идея социализма... скомпрометирована антисоветской частью самой партийной верхушки".
Если Ю.Андропов - антисоветчик, так чего ж он, черт возьми, упек меня на пятнадцать лет именно тогда, когда я практически выдохся?.. Может, за то и упек? Тогда поделом!
И на что же была сделана ставка столь тонко чувствующими ситуацию русскими патриотами?
"...Пока есть время для организации сопротивления...", надо "подготовить для грядущего отступления окопы и траншеи национальной обороны, объяснить замороченным людям, что сталинская солдатско-принудительная система была исторически неизбежна для спасения страны, что Россия в той степени, в какой это было ей нужно (! - Л.Б.), сумела переварить социализм, приспособить его к народным нуждам..."
Если социализм "переварен", да еще именно в той степени, в какой России нужно, ни больше ни меньше, и если, опять же, "переваренный социализм" приспособлен к народным нуждам, то нужно ли народу это доказывать? Наконец, переварен социализм или приспособлен? Это ж не одно и то же!
И в конце концов, социализм - это плохо или хорошо? Если переварили и приспособили, то есть избавились, то, надо понимать, плохо...
А вот личная программа С.Куняева по организации сопротивления:
"...Если уж у нас не хватит сил и времени русифицировать партию и сохранить советскую государственность... - то единственный наш реванш, единственный плацдарм для будущей борьбы... - это написать правду обо всем..."
О чем же, Господи?
"О вождях революции, о расказачивании, о русофобии 20-х годов, о судьбах Есенина и Клюева..."
Что ж, о преступлениях 30-х годов написано уже достаточно, и рассказать о преступлениях советской власти 20-х годов - значит пополнить картину, создать полное представление... Еще хорошо бы рассказать об уничтожении полтораста тысяч "церковников", о борьбе с Православием, о раскулачивании и раскрестьянивании... Понятно, одному человеку не под силу всестороннее разоблачение социализма. Но, как говорится, с миру по нитке... Один поведает о преступлениях советской власти против поэта Мандельштама и врачей, о государственном антисемитизме. Другой - о преступлениях оной против поэта Клюева и казачества, о государственном русофобстве. Третий еще о чем-нибудь... (Это к вопросу о "рецептах разрушения".) Глядишь, картинка нарисуется и в душу сперва западет, а потом, когда придет время, из западания выкарабкается и мыслишку продиктует соответствующую перед тем, как бюллетень в урну бросать...
Ведь слово советского писателя - это вам не диссидентские статейки, рассчитанные на "ты, да я, да мы с тобой", это какие тиражи! И какие аудитории!
Конечно, при этом надо уметь понимать, что, положим, раскулачивание и коллективизация, со всеми ее прелестями - дело необходимое "для спасения страны". А расказачивание... То троцкистские штучки...
Впрочем, тут, мне думается, советская власть более права, чем С.Куняев. Не лежала душа казаков к советской власти, мятеж за мятежом, так что "для спасения страны" правильно их порезали, как и тамбовских крестьян и ижевских рабочих. Да и "церковников" тоже... И Мандельштам с Клюевым - "люфтили" в то время, когда требовалось исключительное морально-политическое единство, чтобы подготовиться к Великой войне...
Но Станислав Юрьевич с такой точкой зрения не согласен, считает, что были преступные перегибы, и в этом смысле очень нехорошо имеет в виду евреев. Троцкого в особенности и прочих...
Что там Троцкий, в гражданскую в каждой политтройке полка, дивизии, армии и фронта, согласно ныне известным спискам, в обязательном порядке присутствовал как минимум один еврей - как онтологически и утробно преданный духу социалистической революции. А командовал победоносной Красной Армией... Известно, Троцкий. И по личному указанию Владимира Ильича расстреливал каждого десятого из отступившего полка добросовестно все он же, Троцкий. И это было необходимо для "спасения страны", ведь если б не победили в гражданскую, учитывая, что даже такой антисоветчик, как Колчак, воевал не за царя-батюшку, а за Учредительное собрание, - если б не победили, глядишь, ненавистную демократию поимели бы вместо советской власти еще в 20-х.
Владимир Ильич что говаривал? Мы Россию завоевали. Теперь задача - ее удержать... Дословно не помню...
И верно ведь, в "завоевании" евреи шустрили вовсю, но черной неблагодарностью платит им С.Куняев - если б не завоевали, что бы мы потом "переваривали" и "приспосабливали к народным нуждам"?
Есть же откровенное признание Ленина, что не победить бы без активного участия российского еврейства.
В молодости, в период нашего самоопределения, часто возникал весьма некорректный и коварный вопрос: если бы по чуду или машиной времени я, положим, со своими тогдашними убеждениями и симпатиями был бы перенесен в год девятнадцатый, на какой стороне оказался бы?
Что лично до меня, то под команду Ленина-Троцкого не пошел бы точно. Зная из истории о неоднозначности Белого движения, наверное, стал бы искать генерала-идеалиста, кому бы верил и доверял... Так думалось в 60-х...
Ну а С.Куняев? Под Деникина или Врангеля он тоже не пошел бы. Постарался бы отыскать в Красной Армии хотя бы дивизию без евреев в командирах....
Думаю, что докапризничать нам бы не дали. Шлепнули. И его, Станислава Юрьевича, много раньше меня. У большевиков поведенческий "люфт" вызывал праведное омерзение.
...И как не сказать в этой связи о парадоксальнейшем явлении в нынешнем патриотическом, точнее, просоциалистическом сознании - как это сознание объясняет нынешнюю российскую трагедию. А объясняет оно его исключительно по-троцкистски!
Отказавшись от курса на мировую революцию, Сталин начал воссоздавать "типовую" державу, сохраняя в качестве теории "воссоздавания" социалистическую идею, то есть идею, всей своей сутью отрицающую "державность" как таковую. Итогом чего явилось, выросло и заматерело совершенно особое бюрократическое сословие.
Бюрократия, как система управления, абсолютно неизбежный класс в любом государстве, и его "производительность" находится в прямой зависимости от честности цели самого государствоустроения. Советская бюрократия с первых лет своего формирования оказалась как бы в двусмысленном положении: идею ранней или поздней победы мировой революции никто не отменял, эта идея интенсивно внедрялась в массы до самых последних дней сушествования Советского государства. Построенная по типично масонскому принципу Коммунистическая партия структурно заведомо предполагала разные степени "посвящения" бюрократических кланов, где высший клан просто обязан был иметь на вооружении самый оголтелый цинизм, поскольку именно цинизм обеспечивал должную "оперативность" управления. Именно так Троцкий и предсказывал перерождение социализма в национал-шовинизм, каковой рано или поздно должен был войти в противоречие с идеей социализма и постепенно "зажевать" ее, но не в интересах народа, но исключительно в интересах партийной бюрократической верхушки.
Ярослав Смеляков, стихи 50-х годов, если не ошибаюсь (по памяти):
Но я видал в иных домах
Под маркой вывесок советских
Такой чиновничий размах,
Такой бонтон великосветский,
Такой купецкий разворот,
Такую бешеную хватку,
Что даже оторопь берет,
Хоть я не робкого десятка!
Прошу особо обратить внимание на "бешеную хватку". И понятно, в связи с чем!
По Троцкому, Сталин, в душе предавший идею мировой революции, сотворил класс, каковой должен со временем загубить великую социалистическую идею, верно поднятую на щит Лениным и Троцким, в свое время безошибочно просчитавшим самое слабое звено в "капиталистической цепи".
Нынешними соцпатриотами Сталин выведен из полосы критики, и в таковом действе есть своя логика - без апостола идеи идея исчезает сама по себе. Но зато партийная верхушка по смерти апостола вдруг оборачивается своим истинным лицом коллективного ренегата и сознательно (!), вопреки все еще будто бы "работающему" народному мечтанию о вселенском счастье, как максимум, и воцарении коммунизма в отдельно взятой, как минимум, разваливает социализм, причем исключительно в своекорыстных целях и интересах.
Напомню С.Куняева: "...партийная верхушка сама разрушит партию, сама предаст многомиллионные партийные массы..."
Утверждаю, перед нами почти дословные пророчества господина-товарища Троцкого.
Троцкому простителен примитивизм понимания социалистической идеи и возможности ее реализации. Чего там! Злыдень пархатый!
Но нам-то, добрым братцам-славянам, нам-то бы не след уподобляться...... Нам-то бы посерьезнее да поответственнее бы...... Нам ведь еще государство русское восстанавливать предстоит, а далеко ли уйдем с троцкистскими пророчествами?
............
Не очень-то нравится мне все вышенаписанное, потому что произведение (именно так!) С.Куняева "Поэзия, судьба, Россия" не заслуживает ёрничества, как, впрочем и личность самого С.Куняева, именно этой книгой утвердившаяся в первой строке списка его единомышленников-литераторов. Да и тема, в каковую я вцепился клещом, в книге по объему ничтожна, иной может ее и не заметить или, по крайней мере, на ней не зациклиться, как я.
Но все же - тема сквозная и стержневая. И если на то пошло, то для меня эта тема - коммунизм и Россия - главная в жизни.
* * *
Непосвященному невозможно представить уровень того духовного напряжения, в котором проходила жизнь людей в лагерях и тюрьмах 60-х. Не было еще ни диссидентства как такового, ни западного сочувствия, ни среды сочувствия на родине. Каждый был сам по себе, и каждому предстояло самостоятельно, то есть "бесколлективно", определиться на всю оставшуюся жизнь. Она же, жизнь, была ценой этого самоопределения. Воистину, нам "Русь была не словом спора"... Но споров-то этих - Боже мой, сколько их было. И по сей день не услышал еще ни одной темы, которую мы в 60-х не пропустили бы сквозь строй суждений, которую не обмусолили бы и так и этак, по которой так или иначе не определились бы.
И, безусловно, главной темой определения был "русский коммунизм". Проблема формулировалась приблизительно так: "русский коммунизм" ("большевизм") - это "явление русского духа" (по Бердяеву и по Куняеву тоже) или только состояние его?
Если последнее, то все проще и легче, поскольку в "состояние" народный дух впадает в силу тех или иных сложившихся обстоятельств и способен легко или нелегко "выйти из состояния", обогащенный опытом избавления...
Если же он, "русский коммунизм", есть явление, то речь уже должна идти о некоем результативном продукте всего предыдущего исторического опыта народа - именно так трактовался "русский коммунизм" всеми виднейшими русофобами 60-70-х годов - от Янова и Ричарда Пайпса до идеологов радио "Свобода" и Бжезинского. Парадокс в том, что так же он ныне трактуется многими современными патриотическими идеологами, только с иным знаком...
Озабоченный этой темой Н.Бердяев тоже впадал в противоречие, утверждая, что "большевизм" должен быть изжит изнутри русским народом. Простое изживание, повторюсь, возможно только для состояния, но не явления. Это противоречие он пытался разрешить в своем курсе берлинских лекций под общим названием "Соборность во Христе и товарищество в Антихристе". Но, как мне показалось, еще больше запутался в доводах и обобщениях.
Нам было бы куда проще, не погружаясь в проблему, принять вторую посылку - о "состоянии" - и зачислить себя в передовой полк "изживания", но, как уже сказал, ставкой-то была жизнь, ни больше ни меньше, и определяться предстояло с максимальной добросовестностью. Благо, власть, отправив нас в лагеря, предоставила нам достаточный "тайм-аут". У Ю.Андропова тогда еще "не дошли руки" до лагерей и тюрем (это случилось уже к концу 70-х - ужесточение режима, в особенности относительно связи с "волей"). Мы же, в 60-х, находили возможность доставлять в лагерь самую разнообразную нужную нам литературу.
На одиннадцатой зоне, к примеру, мы имели все пятнадцать томов "Истории..." С.Соловьева, шесть Ключевского, был Забелин, Беляев, даже Покровский, полный комплект журнала "Былое". Там же, в зоне, я впервые познакомился с удивительными документами - Уставными грамотами Русского государства. К тому же многим из нас удалось обзавестись в Москве личными "письмописателями" и в письмах получать интересующие нас тексты - получение писем режимом не ограничивалось. И по сей день храню толстущую пачку, где все - от Хомякова до Чаянова. Мне даже удалось создать своеобразную картотеку по "русскому вопросу" - опять же славянофилы, все "веховцы" и большая часть "сменовеховцев", "евразийцы", русские философы конца-начала веков - около тридцати имен... Единственный, мимо кого я прошел (как-то уж так получилось), - Лосев, его читал в 80-х и, признаться, уже без особого интереса.
"Самиздат" по интересующим нас вопросам тоже отслеживался. Популярную в 60-х брошюру А.Амальрика "Просуществует ли Советский Союз до 1984 года", к примеру, мы получили на семнадцатую зону в виде нескольких чистых тетрадей, страницы которых надо было только прогладить утюгом. Была проблема утюга, но и она решилась. Посредством писем я, положим, внимательно следил за творчеством в те времена, по моему мнению, главного теоретика "антирусизма" Г.Померанца, ни одна его статья мимо меня не прошла. По взаимной договоренности выписывая все литературные журналы, мы, конечно же, обратили внимание и на явление "молодогвардейства", увидели в нем пока еще робкую и не очень внятную попытку переосмысления русской истории, сокрушались, когда она была пресечена... без сопротивления.
Если в лагере со свободным временем было жестко, то во Владимирской тюрьме, куда многие из нас так или иначе попадали за "строптивость", тюремная администрация, не желая способствовать общению политзэков и не имея возможности создать нужное количество рабочих камер, от работы нас освободила вообще - двадцать четыре часа (минус сон) читай, думай, пиши, спорь...
За два с половиной года Владимирской тюрьмы пару гуманитарных факультетов я точно освоил...
Последние годы 60-х для политических заключенных были особой эпохой. Ранее попав в лагерь в состоянии той или иной персональной "идейной дурости", всякий тут же оказывался в атмосфере чрезвычайных идейных страстей. Поскольку в 50-х и в начале 60-х хватали и сажали "кого ни попадя", идеологическая пестрота в лагерях скопилась несусветная. Коммунисты-ленинцы, социал-демократы-плехановцы, националисты, анархисты, анархо-синдикалисты и даже монархо-синдикалисты. К концу 60-х ситуация значительно упростилась, и в основном за счет индивидуального самоопределения по отношению к Западу. Образцовый пример самоопределения и, соответственно, "разделения" - судьба Владимира Осипова и Владимира Буковского, бывших "подельников", а ныне идейных антиподов. Упрощение идейной ситуации шло также по религиозной линии. Русские социал-демократы, анархисты и прочие становились ортодоксальными православными, евреи самых различных идейных толков азартно изучали иврит и готовились к возвращению на "историческую родину". Националисты, в основном украинцы и прибалты, "русофобились" на глазах, формируя в своих рядах будущих духовных лидеров "самостийности".
Русские национально-государственной ориентации, составлявшие в общей массе политзэков ничтожное меньшинство, не выпадая из стихийно сложившихся микроколлективов, духовно, тем не менее, все более и более обособлялись. Сравнительно небольшие наши "срока" к началу 70-х были уже на исходе, и каждому предстояло принципиально определиться "на всю оставшуюся жизнь" уйти с позиции или остаться на ней. Разумеется, речь не шла о позиции мировоззренческой, но исключительно о той или иной степени сопротивления и противостояния. Слово "борьба" у нас никогда не употреблялось, и состояние, соответствующее этому слову, в виду не имелось. Речь шла о "правилах игры" в "большой зоне": принимать или не принимать. Не было таких, кто был бы готов рано или поздно снова оказаться в "малой зоне". Готовность таковая противоестественна. Однако большинство настраивало себя на искусную конспирацию обретенного знания о системе, в которой предстояло доживать жизнь. Кто-то, напротив, знал, что в силу характера игра такая не по силам... Я был в числе последних...
Марксизмом рационализированная хилиастическая раннехристианская ересь про построение Царства Небесного на земле, жестоким способом инспирированная в России, вынужденно переориентированная со всего человечества на "отдельно взятую", она была обречена на разложение и крах с тяжкими для России последствиями. Русская "ересь жидовствующих", отрицающих "трудную" мудрость христианской философии, повенчанная с либералистской идеей прогресса, породила в начале ХХ века тип "жидобольшевика" - по "белогвардейской" терминологии, реализатора химерической идеи достижения абсолютной социальной справедливости посредством физико-механического оперирования с социальными классами. По мере материализации идеи исполнитель-фанат самоуничтожался (именно так!) за ненадобностью, оставляя после себя в остатке некий полупродукт- человека советского, будто бы являвшего собой некий высший этап человеческой эволюции, но пребывающего на длительной стадии становления, в помощь чему, собственно, и обоснован постоянный контроль за "становлением" по времени вплоть до всемирового торжества коммунизма, когда сам по себе исчезнет фактор дурного влияния со стороны "несозревшей" части человечества. Через денационализацию русских (то есть советизацию) и посредничество относительно денационализированного еврейства удалось сотворить феномен "дружбы народов" опять же под неусыпным контролем соответствующих ведомств, каковым по работе скучать не приходилось, о чем свидетельствовали контингенты концлагерей...
Противоестественность осуществляемой социальной модели, вынужденно ориентированной на экономическую самодостаточность, напоминала опыт того самого доброго дяденьки - Роберта Оуэна, которому на первых порах удалось достичь поразительных результатов как в производительности труда, так и в сфере человеческого фактора - как в цирк приходили подивиться и "буржуи", и монархи на чудачества идеалиста-энтузиаста. Но кончился буржуйский капитал и лопнул социалистический эксперимент. Вчерашние "добрые коммунары" словно маски скинули, возвращаясь в облики, каковыми были наделены наследственностью и эпохой.
У российского социализма тоже был капитал, стимулирующий идейный пафос строителей коммунизма. Если Роберт Оуэн на каждую копейку роста производительности "незаметно" подкидывал в дело копейку из своего капитала, то "подкидная копейка" социализма российского конспирировалась куда тщательнее, ибо копейку эту вырабатывали рабы. Когда-нибудь будет просчитана роль рабского труда в строительстве социализма, но и без подсчета она очевидна: база так называемой оборонки, столь обожаемой нынешними необольшевиками, создавалась ведомством ГУЛАГа... Драгметаллы, а затем и ядерное сырье, "великие стройки коммунизма" от Волго-Дона до Куйбышевской ГЭС... И наконец, великий лесоповал...
На каждой странице сочинений сталинских соколов литературы отпечаток пальца зэка...
Преступлением против социализма Никиты Хрущева было не столько "развенчание Сталина", сколько экономически не просчитанный роспуск значительной, в сути, ударной части контингента ГУЛАГа. Именно с этого момента, когда отменена была "социалистическая халява", - с этого времени отмечаются первые тревожные судороги экономической системы социализма в целом. Миллионные трудармии, предусмотренные на заре соцстроительства подлинным большевиком Троцким и воплощенные в реальность другим подлинным большевиком - Сталиным - в течение тридцати лет безотказно обеспечивали тылы социалистической экономике. Хрущев и Ельцин - вот знаковые фигуры загнивания и распада государства, сотворенного поперек человеческой природы.
На первом, пафосном этапе революции ее вожди мечтали об обществе интернационалистов, обществе Иванов, не помнящих родства, но в итоге трансформации революционных идей получили общество Иванов, молчащих о родстве. Сколько из нынешних "большевиков" хвастались мне (именно так!), что у них вся родова выбита, и это хвастовство надо было понимать как некую супермудрость - дескать, что поделаешь, иначе бы не выстоять Великому государству... Подлинная социалистическая гражданственность - в том и суть, чтобы уметь обеими ногами стоять "на горле" собственных родственных чувств, и не просто стоять, но слегка приплясывать... Иначе бы не выстоять!
Так ведь не выстояло же! Но нет, последнее не в счет, потому что план Даллеса, ЦРУ, агенты влияния и вообще холодная война, которую проиграли. Партийная верхушка загнила к тому же...
Но когда остатки этой самой "верхушки" попытались тормознуть процесс, "который пошел"...
Вот Станислав Юрьевич Куняев запомнил трясущиеся руки Янаева... Да еще бы им не трястись! Ведь не против мирового империализма поднялись бедные "гэкачеписты"! Я слушал радио. Еще несколько дней продержась, получили бы "янаевцы" мировое признание - в этом никто не сомневается. Западный мир со всеми его даллесами и бжезинскими в тот момент еще не понимал, куда катится красное социалистическое колесо. Только все куда как хуже - восстали они ("гэкачеписты") против всего вчерашнего советского народа, каковой, как и "Большой Совет" Союза писателей вместе со Станиславом Юрьевичем Куняевым, отчего-то вдруг "помудрел" настолько, что решил "не поддаваться на провокацию".
Между прочим, этот раздел книги в оглавлении подан так: "Мое сопротивление "перестройке"".
"Настала очередь моя!" - писал В.Солоухин, имея в виду, разумеется, не только самого себя... Увы! Так и не настала. Отсиделись. И лишь потом, когда "перестройка" победила настолько, что ей уже никто не был страшен, началось энергичное махание кулаками, каковое продолжается и ныне и именуется борьбой.
Именуется, однако же, не совсем без оснований. Как бы там ни было, КПРФ при поддержке нынешних на всякий случай беспартийных "необольшевиков" так или иначе, но все же придерживает за штаны рвущихся в объятия общественного прогресса отечественных, заезжих и гастролирующих либералов, зачарованных западным благоденствием. Этот дивный соцконсерватизм - прямое порождение духовной смуты - реальный факт политической жизни страны. Он не конструктивен, потому что не имеет позитивной программы, если не принимать во внимание программу собственно КПРФ, от каковой "необольшевики" застенчиво дистанцируются. Он, соцконсерватизм, базируется в основном на литературно-философских эмоциях: общинность и коллективизм, издревле присущие русскому народу (не путать с соборностью - в общем-то и не путают, в соборности разочаровавшись, поскольку последняя не дает социального эффекта); антибуржуазность русского народа - опять же исключительно в социальном ее проявлении - нестяжательстве как идее, но отнюдь не практики; инстинктивное отрицание западных ценностей...
Загляните, однако ж, в квартиру современного популярного московского почвенника - она от пола до потолка забита этими самыми ценностями, евроремонтом окаймленными и спецдверями охраняемыми. Или попробуйте на какой-нибудь общественно известной активной патриотке обнаружить хотя бы лоскут отечественного производства.
Станислав Куняев подробно описывает писательскую поездку в Америку, но ни слова о том ажиотаже "шопинга", в каковой окунулись все мы, патриоты, за исключением разве Лихоносова (помню, он был перегружен книгами) видеокамеры, телевизоры, шубы для жен, причем исключительно на щедрые американские командировочные - ну, не производило наше Великое государство интересных вещей для своих граждан, разве в том их вина?..
Не случайно ехидная "комсомольская бригада", что назвалась программой "Взгляд" (это по И.Талькову), подлавливала нас в аэропорту, чтоб заснять по рост загруженные "западными ценностями" наши тележки для ручной клади.
Передергиваю? Ну конечно же. "Не хлебом единым жив человек, ежели он настоящий". В данном случае не Евангелие цитирую, а Дудинцева, с каковым С.Куняев, по-моему, несправедливо, как-то уж слишком "ревностно" обошелся в своих воспоминаниях.
"Только через труп бюрократизма мы сможем увидеть огни коммунизма".
Это строка одного в те же времена начинающего поэта. И знаменито-скандальный роман Дудинцева тоже - на большее и не претендовал, и потому едва ли заслуживает столь сурового разноса. Скорее всего, в те годы Станислав Юрьевич дышал со своей партией слишком в унисон, ведь не одни "кэгебисты" верили, что Никита Хрущев - первый настоящий русский мужик у власти. К тому же всяких там абстракционистов не жаловал- значит, традиционалистов, напротив, жаловал. Ну, а что церкви рушил, так разрушенный храм Станиславу Юрьевичу чем-то даже мил в отличие от всяких восстановленных, где сомнительная публика со свечками в руках... Одно из самых спорных мест в мемуарах...