Страница:
– И где она находится?
– Пойдемте, я покажу.
Дэн снова пропустил Вики вперед и пошел за ней. Ему не терпелось увидеть своего старого друга и тут же начать работать, вгрызться в проблемы, решать которые и наняла его «Парареальность».
– Вот его кабинет, – кивнула Вики, проходя мимо закрытой двери с табличкой «Дж. Лоури», под которой рукой самого Джэйса был написан плакат: «Опасная зона! Не входить! Идет творческий процесс!» Дэн усмехнулся, вспомнив, что на двери их кабинета в Дэйтоне висел знак «Не приближаться! Высокая радиация!». Джэйс тайком снял его с двери одной из секретных лабораторий базы «Райт-Паттерсон».
Вскоре Вики остановилась перед другой дверью, не деревянной, как все остальные, а металлической, но без каких-либо опознавательных знаков. Над дверью горела красная лампочка, а около нее висел лист бумаги. Первым шло отпечатанное на плохой пишущей машинке предупреждение: «При горящей лампе не входить, идет эксперимент». Дэн едва разобрал текст, зато другие надписи: «Добро пожаловать в Изумрудный город», «Вниз, в норку кролика» и «Оставь надежду всяк, сюда входящий», явно сделанные разными руками, были видны издалека.
Вики громко постучала по двери костяшками пальцев. В ответ раздался скрип, дверь приоткрылась, и в узком проеме появился какой-то техник, молодой, но уже изрядно обрюзгший! Кожа на его недовольном и прыщавом от плохой пищи лице была желтой и морщинистой. Техник подозрительно оглядел Дэна и уже собирался что-то сказать, но Вики опередила его.
– Это – Дамон Санторини, он будет работать с Джэйсом.
Техник проворчал что-то невразумительное и чуть шире приоткрыл дверь.
– Оставляю вас здесь и ухожу к себе, в свое тихое гнездышко, – произнесла Вики и, посмотрев на Дэна, многозначительно улыбнулась. – Теперь это ваша территория.
– Э, спасибо вам за все, – запоздало пробормотал Дэн вслед удаляющимся бедрам Вики и начал протискиваться в полуоткрытую дверь.
Комната, куда проник Дэн, была маленькой, почти крошечной. Человек неподготовленный, очутившись внутри ее, сразу бы задохнулся от духоты и тяжелого, одуряющего запаха, но только не Дэн. Он привык к подобным помещениям: на военно-воздушной базе «Райт-Паттерсон» практически все лаборатории размещались в таких же комнатах. Пахло разогретыми платами. Спиной к двери, сгорбившись над пультами управления, сидели двое техников. Иногда они вскидывали головы и вглядывались в расположенное перед ними небольшое окошко, тонированное стекло которого позволяло смотреть только в одну сторону. Появление Дэна не произвело на техников никакого впечатления, они даже не повернулись. В полутьме комнатушки мигали два экрана. Третий техник, самый толстый из всех, тот самый, кто впустил Дэна, закрыл дверь и подал ему стул.
Дэн вытащил вспотевшие руки из карманов и, сняв пиджак, огляделся. Повесить его было негде, и Дэну пришлось держать его в руках. Отпустив галстук, Дэн расстегнул воротник рубашки и начал протискиваться между двумя сидевшими техниками. Те не шелохнулись. Дэн оперся о стол, посмотрел в окошко и увидел своего друга и коллегу Джэйсона Лоури.
Если бы не низкий, давящий потолок, помещение, где он стоял, можно было бы считать очень просторным. Вокруг Джэйса не было никакой мебели, ничто не висело и на низких светлых стенах, только на сером полу лежало виниловое покрытие. Джэйс стоял наклонившись вперед, слегка согнув руки и ноги. Дэн вначале подумал, что на него дует сильный ветер, но вскоре понял, что это не так. На голове Джэйса Дэн увидел большой и с виду громоздкий, похожий на лампу черный шлем с внушительными защитными очками, как у пилотов, а на руках – перчатки из плотной металлизированной ткани. Едва заметные проводки связывали шлем с перчатками и тянулись дальше, к окну.
– Что это он там делает? – шепотом спросил Дэн.
Один из техников оторвал взгляд от пульта управления, поднял голову и отрывисто бросил:
– В бейсбол играет.
Внезапно Джэйс выпрямился и отбежал назад, и только тогда Дэн увидел, что Джэйс находится на привязи. Вдруг он вскинул правую руку и что-то схватил. Перекинув одному ему видимый предмет в левую руку, Джэйс изогнулся и с силой бросил его.
– И долго он там будет прыгать? – поинтересовался Дэн.
Техник снова поднял голову. На этот раз Дэн увидел его юное лицо с ярко выраженными азиатскими чертами.
– А кто его знает? – напряженно улыбнувшись, ответил техник. – Стукнет ему в голову сыграть всю серию матчей на кубок мира, так и будет играть.
Дэн сочувственно кивнул. Он понял, что Джэйс остался таким же, как и прежде. Он никогда и ни на кого не обращал внимания. Если ему что-то было нужно, он это делал, а остальные в этот момент для него просто не существовали.
Через несколько минут, порядочно устав от бейсбольной пантомимы, Дэн снова обратился к юному азиату:
– Слушай, а ты можешь позвать его?
– Ни за что, – мгновенно ответил техник. – Он очень не любит, когда его прерывают.
– Тогда давай я сам позову его, – предложил Дэн.
– Не стоит, у меня есть идея получше, – улыбнулся азиат. Он поднялся и отодвинул свой стул в сторону. – Давайте-ка я покажу вам, чем мы тут занимаемся. Когда Джэйс закончит, он позовет вас.
Кабинеты самых важных сотрудников «Парареальности» находились в передней части одноэтажного желтого здания, там, где высокие окна выходили на яркие лужайки, засеянные шелковистой травой, кусты гибискуса и на склоненные пальмы. Позади всего этого экзотического великолепия виднелась полупустая стоянка.
Кайл Манкриф буквально вынудил флоридское отделение компании «Юнайтед Телефон» создать в здании «Парареальности» центр видеоконференций. Установили его в отдельной комнате без окон, рядом с кабинетом самого Манкрифа, откуда в центр вел единственный вход. Шеф «Парареальности» с удовольствием использовал жемчужину техники для ведения конфиденциальных переговоров, он любил соблюдать секретность, да и не прочь был пустить пыль в глаза.
Переговоры были в самом разгаре. Манкриф сидел за длинным отполированным столом, а его собеседники, они же основные инвесторы, взирали на своего подопечного с трех громадных экранов, расположенных на стенах комнаты. На противоположном краю стола, невидимая для партнеров Манкрифа, сидела Виктория Кессель.
Лицо Манкрифа озаряла улыбка преуспевающего торговца. Руки его так и летали в воздухе: Кайл то размахивал несуществующей битой, то ловил невидимый мяч.
– Программа по созданию бейсбола идет прекрасно, – бодро говорил он. – Еще немного, и вы сможете играть против кого угодно. Только выбирайте – к вашим услугам будут все лучшие игроки высшей лиги! И состав своей команды вы также сможете подбирать по своему усмотрению.
– Полагаю, что вы имеете в виду только высшую лигу США, – произнес Хидеки Тошимура, неулыбчивый субъект с одутловатым непроницаемым лицом.
– Ввести в программу данные о ведущих японских игроках не составит большого труда, – уклончиво ответил Манкриф. – Мы можем и сами создавать игроков, дайте нам только необходимую информацию. Обеспечьте нас статистикой, и получите кого угодно. Хотите, мы вернем вам Садахару Оо?
– А можно ли на основе этой программы создать другую игру? Футбол, например, – спросил Ларс Свенсон, в данный момент находящийся в Цюрихе.
– Без особых проблем, – немедленно ответил Манкриф, прикидывая в уме, что скажет Лоури, когда он поставит перед ним такую задачу.
– Речь идет о европейском футболе, – уточнил Максвелл Гласс из Нью-Йорка.
– Любую игру, – ослепительно улыбнулся Манкриф. – Абсолютно любую, – повторил он и заразительно рассмеялся. Партнеры не поддержали его. Судя по их пресным лицам, они явно не разделяли веселья Манкрифа.
– Позвольте мне заметить, – продолжил Тошимура, – что с созданием данной программы вы опаздываете. Согласно договоренности, она должна была быть готова уже четыре месяца назад. И на текущий момент, – Тошимура мельком взглянул на лежащий перед ним листок бумаги, – перерасход бюджета составляет шесть миллионов двести пятьдесят тысяч долларов.
Манкриф отбросил упавший на лоб мальчишеский вихор.
– Послушайте, друзья мои, то, что мы создаем, перевернет весь мир. Это не просто новая разработка, это прорыв в будущее. Ради всего святого, не заостряйте свое внимание на издержках!
– Надеюсь, вы понимаете, что из всех потоков денежный – самый иссякаемый? – мрачно спросил Тошимура.
– «КиберМир» будет открыт точно в намеченные сроки, – заявил Манкриф.
– Через семь месяцев? – спросил Гласс, подозрительно вглядываясь в Кайла. Нью-йоркского финансового воротилу задор президента «Парареальности» не убеждал. Ему нужны были более весомые аргументы. – Так вы подтверждаете, что «КиберМир» откроется ровно седьмого апреля? – повторил он свой вопрос.
Манкриф смущенно заерзал в своем кресле.
– Совершенно верно, – нетвердо ответил он. – Как договаривались. Нам, собственно, осталось не так много…
– Что нам стоит дом построить, – язвительно произнес Свенсон.
– Готово больше половины игр, – взвился Манкриф. – Их уже сейчас можно использовать. Конечно, до Диснейленда нам еще далеко, но, извините, и средств у нас немного поменьше, – Манкриф победно оглядел собеседников. – Кстати, не забывайте, что вам придется тратиться только на разработку программ. Не нужно ни покупать землю, ни строить, ни создавать дорогостоящие механические кошмары. Все, что нам нужно, – это несколько зданий и электроника.
– Вы говорите, что половина игр уже готова? – переспросил Тошимура.
Манкриф принялся загибать пальцы:
– Во-первых, «Прогулка по Луне», которую в считанные секунды можно превратить в «Прогулку по Марсу». Во-вторых, «Подводное царство», в-третьих, «Создание Вселенной». Готова программа изучения человеческого тела «Путешествие по организму»…
– Но не готов бейсбол, – проговорил японец.
– Пока не готов, – уточнил Манкриф. – Только пока. Но очень скоро вы сможете насладиться и бейсболом.
Счастливая улыбка снова вернулась налицо Манкрифа.
– И заметьте, все игры, которые я перечислил, – это не пассивное наблюдение. Вы не просто блуждаете по человеческому организму, вы можете менять его. Вы входите в мозг и заставляете тело двигаться, говорить. И между прочим, ведь вы еще не видели «Космические гонки». Посмотрите, и вы убедитесь, что виртуальная реальность – это переживание, вы взаимодействуете с окружающим вас созданным миром.
– Похоже, конфликтные игры у вас не совсем идут, – задумчиво произнес Свенсон.
Манкриф не понял, осуждает ли он его, или просто высказывает предположение. На всякий случай он решил пойти в атаку.
– Конфликтные игры, – заговорил он, продолжая нелепо улыбаться, – предназначены для двух-трех игроков, здесь требуется точнейшая синхронизация. Я бы даже не сравнивал конфликтные игры с программами, где действует один участник. Или участница.
– Конфликтные игры – основа нашего предприятия, – заметил Свенсон. – Народ туда валом повалит, потому что такое будет только у нас, в «КиберМире». Представляю, что будет твориться у кабинки с игрой «Перестрелка». Честно говоря, я и сам не прочь позабавиться.
– Подавать против Бэйба Рута, в то время как твой товарищ по команде борется с Ноланом Райаном, – мечтательно произнес Тошимура. Манкриф посмотрел на японца, лицо его оставалось таким же бесстрастным.
– Конфликтные игры будут готовы к обещанному сроку, это я вам гарантирую, – заявил Манкриф, поднимая руки. – И произойдет это очень скоро. Нужно только немножко подождать. Правда, потребуются дополнительные расходы.
– Сколько? – встрепенулся Тошимура.
Отбросив назад упавшие на лоб длинные волосы, Манкриф непринужденно заметил:
– Столько, чтобы не прекращать работу над уже начатым. В общем, не так уж много, тысяч четыреста – пятьсот в месяц.
– А сколько этих месяцев будет? – спросил Свенсон.
– Пока мы не доведем наши программы до совершенства.
– Вы что, хотите, чтобы мы дали вам обязательство субсидировать ваши проекты до бесконечности? – спросил Гласс. Последнее сообщение Манкрифа, казалось, ошеломило нью-йоркца.
– В настоящее время я не могу сказать, сколько времени нам еще понадобится, – сказал Манкриф. – Я бы очень хотел это сделать, но не могу. Вы даже не представляете, какие идеи воплощают в жизнь наши люди. И конечно же никто не знает, сколько времени на это потребуется. Ни один человек! – воскликнул Манкриф.
– Я знаю, – раздался спокойный голос Тошимуры. – Конфликтные игры должны быть готовы ко дню открытия «КиберМира». – Иначе какой смысл открывать парк?
– Ну, разумеется, – согласился Манкриф. – К тому времени все будет сделано. Но до этого еще целых семь месяцев.
– Итого, два миллиона восемьсот тысяч или три миллиона пятьсот тысяч долларов, – пробормотал Свенсон.
– Давайте сойдемся на трех и покончим с этим, – предложил Манкриф, лучезарно улыбаясь.
– Мы уже вложили в это предприятие кучу денег, – сказал Тошимура.
– Только необходимость заставляет меня быть таким настойчивым, – произнес Манкриф почти извиняющимся тоном. – К тому же я в самом начале говорил вам, что потребуются средства. Наш бюджет планировался исходя из того, что у нас не случится ничего неожиданного.
– Вы что-то сказали о неожиданностях? – вмешался в разговор Гласс.
Манкриф рассмеялся:
– Вы меня не совсем поняли. В техническом плане у нас проблем нет. Просто наступил такой момент, а в конце всякой работы он всегда происходит, когда перед нами встало несколько дополнительных задач. Для их решения требуются люди.
– Еще три миллиона долларов, – повторил Тошимура.
– Это не так много. – Манкриф окинул взглядом спонсоров.
– Это шантаж, – буркнул Свенсон. – Или вымогательство. Называйте как угодно.
– Мы не можем больше давать вам деньги, – резко сказал Гласс.
– Да перестаньте же делать из такой мелочи трагедию! – махнул рукой Манкриф. – Мы подошли к завершающей стадии работ. Сдаваться, выкидывать полотенце в такой момент попросту неразумно.
– Дело не в том, сдаваться нам или нет, Кайл! – рявкнул Гласс. – Вы превысили бюджет. Мы не можем больше субсидировать вас.
– И это говорите мне вы? Да для вас три миллиона – гроши. Ну, я очень прошу вас, – взмолился Манкриф.
– Вы считаете, что у нас закопана бездонная бочка с деньгами? – отозвался Свенсон. – Отнюдь, нам придется брать деньги из основного оборота. Из других источников.
– Из каких это других источников? – поинтересовался Манкриф.
– «Сони» проявляет большой интерес к вашей работе, – вставил Тошимура. – Да и другие фирмы тоже кое-что предлагают. Тот же Диснейленд.
– Ни за что! – выкрикнул Манкриф. – Об этом даже и не упоминайте. Я начинал дело не для того, чтобы продать его диснеевским тупицам или вашей чертовой «Сони»!
– Но вы вышли за рамки бюджета, – настаивал Свенсон. – К тому же речь идет не о продаже, а о небольшом деловом партнерстве.
– Никогда! Пошли они к черту, эти партнеры.
– В таком случае, – произнес Свенсон, старательно скрывая ехидную улыбку, – от нас вам денег больше не видать как своих ушей.
– Но…
– Кайл, вы не испечете этот пирог в одиночку, – сказал Мак Гласс. – Если вы хотите получить еще три миллиона, вам придется иметь дело либо с «Сони», либо с ребятами из Диснейленда. Иначе ваш славный «КиберМир» съедят с потрохами другие акулы.
– Вы предлагаете мне отдать управление моей компанией в чужие руки, так я вас понимаю? – возмутился Манкриф.
– Перед вами только два пути, – предложил Тошимура.
Манкриф вскинул глаза и посмотрел на японца. «Хорошо тебе, черту, сидеть в Токио и рассуждать, как мне поступать здесь, в Орландо, с десятком конкурентов под боком», – возмущенно подумал он.
– Либо вы заканчиваете работу без дополнительного финансирования и открываете «КиберМир» в оговоренный срок… – продолжил Тошимура, но Манкриф перебил его:
– Это невозможно. Я же только что сказал вам…
– …либо мы привлекаем в дело партнеров, – хладнокровно закончил японец.
Манкриф посмотрел на Гласса.
– Да, Кайл, – кивнул тот. – Извини, но ничего другого мы предложить не можем. А ты уж поступай, как считаешь лучше…
Манкриф сжал зубы.
– Значит, вы хотите, чтобы я костьми лег, но выполнил свои обещания? Отлично, я выгоню треть персонала, яйца себе отрежу, но сделаю и конфликтные игры, и открою «КиберМир» вовремя. Договорились?
По лицу Тошимуры пробежала еле заметная улыбка.
– Вот это другой разговор! – весело воскликнул Гласс.
– К первому апреля, – напомнил Свенсон.
Когда экраны погасли, Манкриф достал платок и вытер им вспотевшее лицо. Сидевшая в дальнем конце стола Виктория Кессель, выгнув брови, удивленно посмотрела на босса.
– И вам не жалко потерять мошонку?
– Очень жалко, – ответил Манкриф, – но что делать? Эти сволочи просто заставят меня взять нож.
– У меня есть предложение получше, – тихо произнесла Виктория.
– Вики, – прервал ее Манкриф. – Я уже не раз говорил тебе, что правительственный контракт меня абсолютно не интересует!
– Кайл, нам нужна свобода. Сколько еще можно бегать на поводке?
– Не желаю иметь дела с правительством! – отрезал Манкриф. – Ты ничего не понимаешь! Стоит только взять у них грош, как моментально попадаешь в мышеловку. Ты и не заметишь, как они опутают тебя всякого рода ограничениями.
– В любом контракте есть ограничения, – пожала плечами Виктория. – Зато денег там немерено. Предложение идет из самого Белого дома. Поверь мне, Кайл, это будет честная сделка.
– Может быть, может быть. Только что-то не очень верится.
– Прежде всего, Кайл, эти люди боятся огласки не меньше тебя. Деньги, которые они предлагают, идут даже мимо Конгресса. Есть сумма, которой Белый дом оперирует сам, по своему усмотрению. А поскольку об этом контракте никто не будет знать, то и дышать тебе в затылок никто не будет.
Манкриф попытался усмехнуться, но усмешка вышла жалкая.
– Дадут они порядочно и ничего взамен не потребуют. Соглашайся, Кайл, ничего другого у тебя нет.
– Как же я не люблю все эти шашни с правительством! – застонал Манкриф, но как-то слабо и неестественно.
Вики позволила себе мягко улыбнуться:
– Ты только поговори с ними, Кайл, ведь больше от тебя ничего не требуется.
Манкриф что-то проворчал, но Вики не расслышала его слов.
– Иначе пойдешь к Диснею, – вбила Вики последний гвоздь.
Она понимала, что Манкриф сломлен и у него просто нет иного выхода, кроме как последовать ее совету. «Он слишком не хочет выпускать из своих рук контроль над «Парареальностью», – подумала она, – и поэтому сделает так, как я ему говорю».
Саму Вики не слишком заботило состояние компании, ее больше интересовала личная независимость. Она видела то, чего не замечал Манкриф, а именно шныряющих повсюду конкурентов. За всем Кессель уследить не могла и понимала, что рано или поздно кто-нибудь из конкурентов обязательно подкупит кого-нибудь из сотрудников «Парареальности» и тогда наступит начало конца. Свою задачу Вики видела в том, чтобы не допустить финансового краха компании, а следовательно, и своего собственного.
А о промышленном шпионаже Кессель знала многое, и не понаслышке. Она сама много лет успешно занималась им.
– Пойдемте, я покажу.
Дэн снова пропустил Вики вперед и пошел за ней. Ему не терпелось увидеть своего старого друга и тут же начать работать, вгрызться в проблемы, решать которые и наняла его «Парареальность».
– Вот его кабинет, – кивнула Вики, проходя мимо закрытой двери с табличкой «Дж. Лоури», под которой рукой самого Джэйса был написан плакат: «Опасная зона! Не входить! Идет творческий процесс!» Дэн усмехнулся, вспомнив, что на двери их кабинета в Дэйтоне висел знак «Не приближаться! Высокая радиация!». Джэйс тайком снял его с двери одной из секретных лабораторий базы «Райт-Паттерсон».
Вскоре Вики остановилась перед другой дверью, не деревянной, как все остальные, а металлической, но без каких-либо опознавательных знаков. Над дверью горела красная лампочка, а около нее висел лист бумаги. Первым шло отпечатанное на плохой пишущей машинке предупреждение: «При горящей лампе не входить, идет эксперимент». Дэн едва разобрал текст, зато другие надписи: «Добро пожаловать в Изумрудный город», «Вниз, в норку кролика» и «Оставь надежду всяк, сюда входящий», явно сделанные разными руками, были видны издалека.
Вики громко постучала по двери костяшками пальцев. В ответ раздался скрип, дверь приоткрылась, и в узком проеме появился какой-то техник, молодой, но уже изрядно обрюзгший! Кожа на его недовольном и прыщавом от плохой пищи лице была желтой и морщинистой. Техник подозрительно оглядел Дэна и уже собирался что-то сказать, но Вики опередила его.
– Это – Дамон Санторини, он будет работать с Джэйсом.
Техник проворчал что-то невразумительное и чуть шире приоткрыл дверь.
– Оставляю вас здесь и ухожу к себе, в свое тихое гнездышко, – произнесла Вики и, посмотрев на Дэна, многозначительно улыбнулась. – Теперь это ваша территория.
– Э, спасибо вам за все, – запоздало пробормотал Дэн вслед удаляющимся бедрам Вики и начал протискиваться в полуоткрытую дверь.
Комната, куда проник Дэн, была маленькой, почти крошечной. Человек неподготовленный, очутившись внутри ее, сразу бы задохнулся от духоты и тяжелого, одуряющего запаха, но только не Дэн. Он привык к подобным помещениям: на военно-воздушной базе «Райт-Паттерсон» практически все лаборатории размещались в таких же комнатах. Пахло разогретыми платами. Спиной к двери, сгорбившись над пультами управления, сидели двое техников. Иногда они вскидывали головы и вглядывались в расположенное перед ними небольшое окошко, тонированное стекло которого позволяло смотреть только в одну сторону. Появление Дэна не произвело на техников никакого впечатления, они даже не повернулись. В полутьме комнатушки мигали два экрана. Третий техник, самый толстый из всех, тот самый, кто впустил Дэна, закрыл дверь и подал ему стул.
Дэн вытащил вспотевшие руки из карманов и, сняв пиджак, огляделся. Повесить его было негде, и Дэну пришлось держать его в руках. Отпустив галстук, Дэн расстегнул воротник рубашки и начал протискиваться между двумя сидевшими техниками. Те не шелохнулись. Дэн оперся о стол, посмотрел в окошко и увидел своего друга и коллегу Джэйсона Лоури.
Если бы не низкий, давящий потолок, помещение, где он стоял, можно было бы считать очень просторным. Вокруг Джэйса не было никакой мебели, ничто не висело и на низких светлых стенах, только на сером полу лежало виниловое покрытие. Джэйс стоял наклонившись вперед, слегка согнув руки и ноги. Дэн вначале подумал, что на него дует сильный ветер, но вскоре понял, что это не так. На голове Джэйса Дэн увидел большой и с виду громоздкий, похожий на лампу черный шлем с внушительными защитными очками, как у пилотов, а на руках – перчатки из плотной металлизированной ткани. Едва заметные проводки связывали шлем с перчатками и тянулись дальше, к окну.
– Что это он там делает? – шепотом спросил Дэн.
Один из техников оторвал взгляд от пульта управления, поднял голову и отрывисто бросил:
– В бейсбол играет.
Внезапно Джэйс выпрямился и отбежал назад, и только тогда Дэн увидел, что Джэйс находится на привязи. Вдруг он вскинул правую руку и что-то схватил. Перекинув одному ему видимый предмет в левую руку, Джэйс изогнулся и с силой бросил его.
– И долго он там будет прыгать? – поинтересовался Дэн.
Техник снова поднял голову. На этот раз Дэн увидел его юное лицо с ярко выраженными азиатскими чертами.
– А кто его знает? – напряженно улыбнувшись, ответил техник. – Стукнет ему в голову сыграть всю серию матчей на кубок мира, так и будет играть.
Дэн сочувственно кивнул. Он понял, что Джэйс остался таким же, как и прежде. Он никогда и ни на кого не обращал внимания. Если ему что-то было нужно, он это делал, а остальные в этот момент для него просто не существовали.
Через несколько минут, порядочно устав от бейсбольной пантомимы, Дэн снова обратился к юному азиату:
– Слушай, а ты можешь позвать его?
– Ни за что, – мгновенно ответил техник. – Он очень не любит, когда его прерывают.
– Тогда давай я сам позову его, – предложил Дэн.
– Не стоит, у меня есть идея получше, – улыбнулся азиат. Он поднялся и отодвинул свой стул в сторону. – Давайте-ка я покажу вам, чем мы тут занимаемся. Когда Джэйс закончит, он позовет вас.
Кабинеты самых важных сотрудников «Парареальности» находились в передней части одноэтажного желтого здания, там, где высокие окна выходили на яркие лужайки, засеянные шелковистой травой, кусты гибискуса и на склоненные пальмы. Позади всего этого экзотического великолепия виднелась полупустая стоянка.
Кайл Манкриф буквально вынудил флоридское отделение компании «Юнайтед Телефон» создать в здании «Парареальности» центр видеоконференций. Установили его в отдельной комнате без окон, рядом с кабинетом самого Манкрифа, откуда в центр вел единственный вход. Шеф «Парареальности» с удовольствием использовал жемчужину техники для ведения конфиденциальных переговоров, он любил соблюдать секретность, да и не прочь был пустить пыль в глаза.
Переговоры были в самом разгаре. Манкриф сидел за длинным отполированным столом, а его собеседники, они же основные инвесторы, взирали на своего подопечного с трех громадных экранов, расположенных на стенах комнаты. На противоположном краю стола, невидимая для партнеров Манкрифа, сидела Виктория Кессель.
Лицо Манкрифа озаряла улыбка преуспевающего торговца. Руки его так и летали в воздухе: Кайл то размахивал несуществующей битой, то ловил невидимый мяч.
– Программа по созданию бейсбола идет прекрасно, – бодро говорил он. – Еще немного, и вы сможете играть против кого угодно. Только выбирайте – к вашим услугам будут все лучшие игроки высшей лиги! И состав своей команды вы также сможете подбирать по своему усмотрению.
– Полагаю, что вы имеете в виду только высшую лигу США, – произнес Хидеки Тошимура, неулыбчивый субъект с одутловатым непроницаемым лицом.
– Ввести в программу данные о ведущих японских игроках не составит большого труда, – уклончиво ответил Манкриф. – Мы можем и сами создавать игроков, дайте нам только необходимую информацию. Обеспечьте нас статистикой, и получите кого угодно. Хотите, мы вернем вам Садахару Оо?
– А можно ли на основе этой программы создать другую игру? Футбол, например, – спросил Ларс Свенсон, в данный момент находящийся в Цюрихе.
– Без особых проблем, – немедленно ответил Манкриф, прикидывая в уме, что скажет Лоури, когда он поставит перед ним такую задачу.
– Речь идет о европейском футболе, – уточнил Максвелл Гласс из Нью-Йорка.
– Любую игру, – ослепительно улыбнулся Манкриф. – Абсолютно любую, – повторил он и заразительно рассмеялся. Партнеры не поддержали его. Судя по их пресным лицам, они явно не разделяли веселья Манкрифа.
– Позвольте мне заметить, – продолжил Тошимура, – что с созданием данной программы вы опаздываете. Согласно договоренности, она должна была быть готова уже четыре месяца назад. И на текущий момент, – Тошимура мельком взглянул на лежащий перед ним листок бумаги, – перерасход бюджета составляет шесть миллионов двести пятьдесят тысяч долларов.
Манкриф отбросил упавший на лоб мальчишеский вихор.
– Послушайте, друзья мои, то, что мы создаем, перевернет весь мир. Это не просто новая разработка, это прорыв в будущее. Ради всего святого, не заостряйте свое внимание на издержках!
– Надеюсь, вы понимаете, что из всех потоков денежный – самый иссякаемый? – мрачно спросил Тошимура.
– «КиберМир» будет открыт точно в намеченные сроки, – заявил Манкриф.
– Через семь месяцев? – спросил Гласс, подозрительно вглядываясь в Кайла. Нью-йоркского финансового воротилу задор президента «Парареальности» не убеждал. Ему нужны были более весомые аргументы. – Так вы подтверждаете, что «КиберМир» откроется ровно седьмого апреля? – повторил он свой вопрос.
Манкриф смущенно заерзал в своем кресле.
– Совершенно верно, – нетвердо ответил он. – Как договаривались. Нам, собственно, осталось не так много…
– Что нам стоит дом построить, – язвительно произнес Свенсон.
– Готово больше половины игр, – взвился Манкриф. – Их уже сейчас можно использовать. Конечно, до Диснейленда нам еще далеко, но, извините, и средств у нас немного поменьше, – Манкриф победно оглядел собеседников. – Кстати, не забывайте, что вам придется тратиться только на разработку программ. Не нужно ни покупать землю, ни строить, ни создавать дорогостоящие механические кошмары. Все, что нам нужно, – это несколько зданий и электроника.
– Вы говорите, что половина игр уже готова? – переспросил Тошимура.
Манкриф принялся загибать пальцы:
– Во-первых, «Прогулка по Луне», которую в считанные секунды можно превратить в «Прогулку по Марсу». Во-вторых, «Подводное царство», в-третьих, «Создание Вселенной». Готова программа изучения человеческого тела «Путешествие по организму»…
– Но не готов бейсбол, – проговорил японец.
– Пока не готов, – уточнил Манкриф. – Только пока. Но очень скоро вы сможете насладиться и бейсболом.
Счастливая улыбка снова вернулась налицо Манкрифа.
– И заметьте, все игры, которые я перечислил, – это не пассивное наблюдение. Вы не просто блуждаете по человеческому организму, вы можете менять его. Вы входите в мозг и заставляете тело двигаться, говорить. И между прочим, ведь вы еще не видели «Космические гонки». Посмотрите, и вы убедитесь, что виртуальная реальность – это переживание, вы взаимодействуете с окружающим вас созданным миром.
– Похоже, конфликтные игры у вас не совсем идут, – задумчиво произнес Свенсон.
Манкриф не понял, осуждает ли он его, или просто высказывает предположение. На всякий случай он решил пойти в атаку.
– Конфликтные игры, – заговорил он, продолжая нелепо улыбаться, – предназначены для двух-трех игроков, здесь требуется точнейшая синхронизация. Я бы даже не сравнивал конфликтные игры с программами, где действует один участник. Или участница.
– Конфликтные игры – основа нашего предприятия, – заметил Свенсон. – Народ туда валом повалит, потому что такое будет только у нас, в «КиберМире». Представляю, что будет твориться у кабинки с игрой «Перестрелка». Честно говоря, я и сам не прочь позабавиться.
– Подавать против Бэйба Рута, в то время как твой товарищ по команде борется с Ноланом Райаном, – мечтательно произнес Тошимура. Манкриф посмотрел на японца, лицо его оставалось таким же бесстрастным.
– Конфликтные игры будут готовы к обещанному сроку, это я вам гарантирую, – заявил Манкриф, поднимая руки. – И произойдет это очень скоро. Нужно только немножко подождать. Правда, потребуются дополнительные расходы.
– Сколько? – встрепенулся Тошимура.
Отбросив назад упавшие на лоб длинные волосы, Манкриф непринужденно заметил:
– Столько, чтобы не прекращать работу над уже начатым. В общем, не так уж много, тысяч четыреста – пятьсот в месяц.
– А сколько этих месяцев будет? – спросил Свенсон.
– Пока мы не доведем наши программы до совершенства.
– Вы что, хотите, чтобы мы дали вам обязательство субсидировать ваши проекты до бесконечности? – спросил Гласс. Последнее сообщение Манкрифа, казалось, ошеломило нью-йоркца.
– В настоящее время я не могу сказать, сколько времени нам еще понадобится, – сказал Манкриф. – Я бы очень хотел это сделать, но не могу. Вы даже не представляете, какие идеи воплощают в жизнь наши люди. И конечно же никто не знает, сколько времени на это потребуется. Ни один человек! – воскликнул Манкриф.
– Я знаю, – раздался спокойный голос Тошимуры. – Конфликтные игры должны быть готовы ко дню открытия «КиберМира». – Иначе какой смысл открывать парк?
– Ну, разумеется, – согласился Манкриф. – К тому времени все будет сделано. Но до этого еще целых семь месяцев.
– Итого, два миллиона восемьсот тысяч или три миллиона пятьсот тысяч долларов, – пробормотал Свенсон.
– Давайте сойдемся на трех и покончим с этим, – предложил Манкриф, лучезарно улыбаясь.
– Мы уже вложили в это предприятие кучу денег, – сказал Тошимура.
– Только необходимость заставляет меня быть таким настойчивым, – произнес Манкриф почти извиняющимся тоном. – К тому же я в самом начале говорил вам, что потребуются средства. Наш бюджет планировался исходя из того, что у нас не случится ничего неожиданного.
– Вы что-то сказали о неожиданностях? – вмешался в разговор Гласс.
Манкриф рассмеялся:
– Вы меня не совсем поняли. В техническом плане у нас проблем нет. Просто наступил такой момент, а в конце всякой работы он всегда происходит, когда перед нами встало несколько дополнительных задач. Для их решения требуются люди.
– Еще три миллиона долларов, – повторил Тошимура.
– Это не так много. – Манкриф окинул взглядом спонсоров.
– Это шантаж, – буркнул Свенсон. – Или вымогательство. Называйте как угодно.
– Мы не можем больше давать вам деньги, – резко сказал Гласс.
– Да перестаньте же делать из такой мелочи трагедию! – махнул рукой Манкриф. – Мы подошли к завершающей стадии работ. Сдаваться, выкидывать полотенце в такой момент попросту неразумно.
– Дело не в том, сдаваться нам или нет, Кайл! – рявкнул Гласс. – Вы превысили бюджет. Мы не можем больше субсидировать вас.
– И это говорите мне вы? Да для вас три миллиона – гроши. Ну, я очень прошу вас, – взмолился Манкриф.
– Вы считаете, что у нас закопана бездонная бочка с деньгами? – отозвался Свенсон. – Отнюдь, нам придется брать деньги из основного оборота. Из других источников.
– Из каких это других источников? – поинтересовался Манкриф.
– «Сони» проявляет большой интерес к вашей работе, – вставил Тошимура. – Да и другие фирмы тоже кое-что предлагают. Тот же Диснейленд.
– Ни за что! – выкрикнул Манкриф. – Об этом даже и не упоминайте. Я начинал дело не для того, чтобы продать его диснеевским тупицам или вашей чертовой «Сони»!
– Но вы вышли за рамки бюджета, – настаивал Свенсон. – К тому же речь идет не о продаже, а о небольшом деловом партнерстве.
– Никогда! Пошли они к черту, эти партнеры.
– В таком случае, – произнес Свенсон, старательно скрывая ехидную улыбку, – от нас вам денег больше не видать как своих ушей.
– Но…
– Кайл, вы не испечете этот пирог в одиночку, – сказал Мак Гласс. – Если вы хотите получить еще три миллиона, вам придется иметь дело либо с «Сони», либо с ребятами из Диснейленда. Иначе ваш славный «КиберМир» съедят с потрохами другие акулы.
– Вы предлагаете мне отдать управление моей компанией в чужие руки, так я вас понимаю? – возмутился Манкриф.
– Перед вами только два пути, – предложил Тошимура.
Манкриф вскинул глаза и посмотрел на японца. «Хорошо тебе, черту, сидеть в Токио и рассуждать, как мне поступать здесь, в Орландо, с десятком конкурентов под боком», – возмущенно подумал он.
– Либо вы заканчиваете работу без дополнительного финансирования и открываете «КиберМир» в оговоренный срок… – продолжил Тошимура, но Манкриф перебил его:
– Это невозможно. Я же только что сказал вам…
– …либо мы привлекаем в дело партнеров, – хладнокровно закончил японец.
Манкриф посмотрел на Гласса.
– Да, Кайл, – кивнул тот. – Извини, но ничего другого мы предложить не можем. А ты уж поступай, как считаешь лучше…
Манкриф сжал зубы.
– Значит, вы хотите, чтобы я костьми лег, но выполнил свои обещания? Отлично, я выгоню треть персонала, яйца себе отрежу, но сделаю и конфликтные игры, и открою «КиберМир» вовремя. Договорились?
По лицу Тошимуры пробежала еле заметная улыбка.
– Вот это другой разговор! – весело воскликнул Гласс.
– К первому апреля, – напомнил Свенсон.
Когда экраны погасли, Манкриф достал платок и вытер им вспотевшее лицо. Сидевшая в дальнем конце стола Виктория Кессель, выгнув брови, удивленно посмотрела на босса.
– И вам не жалко потерять мошонку?
– Очень жалко, – ответил Манкриф, – но что делать? Эти сволочи просто заставят меня взять нож.
– У меня есть предложение получше, – тихо произнесла Виктория.
– Вики, – прервал ее Манкриф. – Я уже не раз говорил тебе, что правительственный контракт меня абсолютно не интересует!
– Кайл, нам нужна свобода. Сколько еще можно бегать на поводке?
– Не желаю иметь дела с правительством! – отрезал Манкриф. – Ты ничего не понимаешь! Стоит только взять у них грош, как моментально попадаешь в мышеловку. Ты и не заметишь, как они опутают тебя всякого рода ограничениями.
– В любом контракте есть ограничения, – пожала плечами Виктория. – Зато денег там немерено. Предложение идет из самого Белого дома. Поверь мне, Кайл, это будет честная сделка.
– Может быть, может быть. Только что-то не очень верится.
– Прежде всего, Кайл, эти люди боятся огласки не меньше тебя. Деньги, которые они предлагают, идут даже мимо Конгресса. Есть сумма, которой Белый дом оперирует сам, по своему усмотрению. А поскольку об этом контракте никто не будет знать, то и дышать тебе в затылок никто не будет.
Манкриф попытался усмехнуться, но усмешка вышла жалкая.
– Дадут они порядочно и ничего взамен не потребуют. Соглашайся, Кайл, ничего другого у тебя нет.
– Как же я не люблю все эти шашни с правительством! – застонал Манкриф, но как-то слабо и неестественно.
Вики позволила себе мягко улыбнуться:
– Ты только поговори с ними, Кайл, ведь больше от тебя ничего не требуется.
Манкриф что-то проворчал, но Вики не расслышала его слов.
– Иначе пойдешь к Диснею, – вбила Вики последний гвоздь.
Она понимала, что Манкриф сломлен и у него просто нет иного выхода, кроме как последовать ее совету. «Он слишком не хочет выпускать из своих рук контроль над «Парареальностью», – подумала она, – и поэтому сделает так, как я ему говорю».
Саму Вики не слишком заботило состояние компании, ее больше интересовала личная независимость. Она видела то, чего не замечал Манкриф, а именно шныряющих повсюду конкурентов. За всем Кессель уследить не могла и понимала, что рано или поздно кто-нибудь из конкурентов обязательно подкупит кого-нибудь из сотрудников «Парареальности» и тогда наступит начало конца. Свою задачу Вики видела в том, чтобы не допустить финансового краха компании, а следовательно, и своего собственного.
А о промышленном шпионаже Кессель знала многое, и не понаслышке. Она сама много лет успешно занималась им.
4
Анжеле очень хотелось, чтобы в школу ее отвез отец, но он остался дома распаковывать вещи, а мама занималась с маленьким Филипом. Она все время только и делала, что крутилась около него. Анжела любила своего братика, но только с тех пор, как он родился, у мамы оставалось все меньше и меньше времени для нее, Анжелы.
Единственным ее другом была куколка Аманда, крошечная, не больше мизинца. Очень давно, еще когда они жили в Дэйтоне, эту куколку Анжеле сплела бабушка из мотка пряжи. Тогда и Анжела была совсем маленькой. Сейчас Аманда потускнела и истрепалась, но Энжи все равно взяла ее с собой, сунув куколку в карман джинсов. Она хотела отправиться в новую, такую странную школу со своим другом. Конечно, Аманда была всего лишь воображаемым другом, но уж лучше иметь такого, чем вообще никого.
В машине, правда, было очень жарко, но зато всю дорогу Манкриф разговаривал с Анжелой, а когда они подъехали к школе, он сам проводил ее в класс. Это было очень здорово, все учителя и ученики так и смотрели на Анжелу, когда она шла с мистером Манкрифом по коридору. «Похоже, они тут все его здорово уважают», – гордо подумала она.
Учительница, миссис О'Коннел, оказалась тоже доброй и приветливой. Когда она разговаривала, то часто улыбалась.
– Это совершенно новая школа, – сказала Анжеле учительница. – И все дети здесь – новички. Так что проходи и не стесняйся.
Она поставила Анжелу перед всем классом и начала знакомить ее с детьми.
– Анжела приехала к нам из Дэйтона, – сказала миссис О'Коннел. – Есть среди вас кто-нибудь, кто жил еще дальше отсюда?
Ученики зашумели, и через минуту вверх взметнулось несколько рук. Потом загорелся спор, все стали решать, кому же пришлось добираться дольше всех, и решили, что это белобрысый симпатичный Гари Русик. Он приехал из Санта-Барбары, это в штате Калифорния.
Потом Анжела сказала «Привет» и хотела улыбнуться, но вовремя вспомнила про зубные скобки и сжала губы. Она засунула правую руку в карман джинсов, нащупала Аманду, и волнение сразу же прошло. Но окончательно Анжела успокоилась только тогда, когда увидела, что у многих девочек в ее классе тоже есть такие же скобки.
Столы в классе стояли не параллельными рядами, как в той школе, в Огайо, где прежде училась Анжела, а полукругом. Учительница проводила Анжелу за один из столов, усадила и продолжала рассказывать.
– Наша школа, – говорила она, – не совсем обычная. В процессе обучения мы будем пользоваться программами с виртуальной реальностью. И конечно же мы будем немножко играть. Я уверена, что вам понравится учиться здесь, потому что в основном вы будете не читать книги и слушать меня, а смотреть и говорить. Система виртуальной реальности позволит вам стать участниками событий, о которых вам предстоит узнать. И происходить это будет вон там, в тех кабинках, – закончила учительница и интригующе показала на шесть дверей в задней части класса.
Все это немного смутило Анжелу. Она знала, что ее отец что-то делает с виртуальной реальностью, но никак не предполагала, как всю эту штуку можно использовать в школе.
Но вскоре она быстро во всем разобралась.
В классе было восемнадцать учеников, и миссис О'Коннел разделила их на три группы. Анжела оказалась во второй группе. Читая в выданном ей новеньком учебнике о жизни коренных американцев до того, как Колумб открыл Новый Свет, Анжела одновременно поглядывала на кабинки, куда миссис О'Коннел рассаживала первую группу из шести учеников.
Через несколько минут учительница вернулась за свой стол и начала расспрашивать учеников о жизни доколумбовой Америки. Анжела слушала разговор вполуха, ей не терпелось узнать, что же происходит там, за дверями кабинок.
Через полчаса двери кабинок открылись, и из них начали выходить ученики. Вид у них был такой счастливый, словно они только что вернулись с праздника или посмотрели классный фильм. Когда учительница повела к кабинкам вторую группу учеников, Анжела почувствовала легкое возбуждение.
Миссис О'Коннел открыла дверь, и Анжела очутилась в темной комнатке размером с телефонную будку, только вместо телефона в ней была маленькая скамеечка и полка с каким-то странным шлемом, почти таким же, как у велосипедистов на гонках, только с большими очками. От шлема шел длинный витой провод, похожий на тот, каким в телефонных будках трубка связана с аппаратом. Миссис О'Коннел помогла Анжеле надеть шлем и просунуть пальцы в колючие перчатки.
– Несколько секунд будет совсем темно, но ты ведь не боишься темноты, Анжела? – успокаивающим голосом сказала учительница, опуская на лицо девочке большие темные очки. – Не боишься? Или все-таки боишься немножечко? – спросила учительница.
Внутри шлема была толстая прокладка, из-за нее голос учительницы звучал глухо.
– Боюсь немножко, – подтвердила Анжела.
– Не бойся, темно будет только две секунды, не больше.
Стало не просто темно, а ужасно темно. Анжела услышала стук закрываемой двери и, вытянув руки, коснулась одетыми в перчатки ладонями стен кабинки. Анжеле стало очень страшно, но внезапно она вспомнила про Аманду и зашептала:
– Не бойся. Слышишь? Ничего не бойся.
И тут перед ее глазами начала медленно появляться цветная картинка, сначала неясная, но затем цвета начали двигаться, смещаться и…
Анжела увидела лес. Нет, не просто увидела, она была в лесу. Она посмотрела вверх и увидела громадные листья с разноцветными каплями росы. Она чувствовала душистый запах елей и прекрасных кустов с прелестными цветками. Вокруг пели и перелетали с ветки на ветку птицы, с длинными хвостами и ярким оперением. Когда они летели быстро, то казались разноцветными молниями. Анжела восторженно рассматривала окружающий ее лес, а затем пошла по нему. По мягкой, пушистой траве она брела между деревьями, разглядывала и щупала их. Анжеле было легко и радостно. Она огляделась и вдруг между кустов увидела мордочку оленя. Настороженно поводя ушами, он разглядывал Анжелу светло-коричневыми глазами.
Единственным ее другом была куколка Аманда, крошечная, не больше мизинца. Очень давно, еще когда они жили в Дэйтоне, эту куколку Анжеле сплела бабушка из мотка пряжи. Тогда и Анжела была совсем маленькой. Сейчас Аманда потускнела и истрепалась, но Энжи все равно взяла ее с собой, сунув куколку в карман джинсов. Она хотела отправиться в новую, такую странную школу со своим другом. Конечно, Аманда была всего лишь воображаемым другом, но уж лучше иметь такого, чем вообще никого.
В машине, правда, было очень жарко, но зато всю дорогу Манкриф разговаривал с Анжелой, а когда они подъехали к школе, он сам проводил ее в класс. Это было очень здорово, все учителя и ученики так и смотрели на Анжелу, когда она шла с мистером Манкрифом по коридору. «Похоже, они тут все его здорово уважают», – гордо подумала она.
Учительница, миссис О'Коннел, оказалась тоже доброй и приветливой. Когда она разговаривала, то часто улыбалась.
– Это совершенно новая школа, – сказала Анжеле учительница. – И все дети здесь – новички. Так что проходи и не стесняйся.
Она поставила Анжелу перед всем классом и начала знакомить ее с детьми.
– Анжела приехала к нам из Дэйтона, – сказала миссис О'Коннел. – Есть среди вас кто-нибудь, кто жил еще дальше отсюда?
Ученики зашумели, и через минуту вверх взметнулось несколько рук. Потом загорелся спор, все стали решать, кому же пришлось добираться дольше всех, и решили, что это белобрысый симпатичный Гари Русик. Он приехал из Санта-Барбары, это в штате Калифорния.
Потом Анжела сказала «Привет» и хотела улыбнуться, но вовремя вспомнила про зубные скобки и сжала губы. Она засунула правую руку в карман джинсов, нащупала Аманду, и волнение сразу же прошло. Но окончательно Анжела успокоилась только тогда, когда увидела, что у многих девочек в ее классе тоже есть такие же скобки.
Столы в классе стояли не параллельными рядами, как в той школе, в Огайо, где прежде училась Анжела, а полукругом. Учительница проводила Анжелу за один из столов, усадила и продолжала рассказывать.
– Наша школа, – говорила она, – не совсем обычная. В процессе обучения мы будем пользоваться программами с виртуальной реальностью. И конечно же мы будем немножко играть. Я уверена, что вам понравится учиться здесь, потому что в основном вы будете не читать книги и слушать меня, а смотреть и говорить. Система виртуальной реальности позволит вам стать участниками событий, о которых вам предстоит узнать. И происходить это будет вон там, в тех кабинках, – закончила учительница и интригующе показала на шесть дверей в задней части класса.
Все это немного смутило Анжелу. Она знала, что ее отец что-то делает с виртуальной реальностью, но никак не предполагала, как всю эту штуку можно использовать в школе.
Но вскоре она быстро во всем разобралась.
В классе было восемнадцать учеников, и миссис О'Коннел разделила их на три группы. Анжела оказалась во второй группе. Читая в выданном ей новеньком учебнике о жизни коренных американцев до того, как Колумб открыл Новый Свет, Анжела одновременно поглядывала на кабинки, куда миссис О'Коннел рассаживала первую группу из шести учеников.
Через несколько минут учительница вернулась за свой стол и начала расспрашивать учеников о жизни доколумбовой Америки. Анжела слушала разговор вполуха, ей не терпелось узнать, что же происходит там, за дверями кабинок.
Через полчаса двери кабинок открылись, и из них начали выходить ученики. Вид у них был такой счастливый, словно они только что вернулись с праздника или посмотрели классный фильм. Когда учительница повела к кабинкам вторую группу учеников, Анжела почувствовала легкое возбуждение.
Миссис О'Коннел открыла дверь, и Анжела очутилась в темной комнатке размером с телефонную будку, только вместо телефона в ней была маленькая скамеечка и полка с каким-то странным шлемом, почти таким же, как у велосипедистов на гонках, только с большими очками. От шлема шел длинный витой провод, похожий на тот, каким в телефонных будках трубка связана с аппаратом. Миссис О'Коннел помогла Анжеле надеть шлем и просунуть пальцы в колючие перчатки.
– Несколько секунд будет совсем темно, но ты ведь не боишься темноты, Анжела? – успокаивающим голосом сказала учительница, опуская на лицо девочке большие темные очки. – Не боишься? Или все-таки боишься немножечко? – спросила учительница.
Внутри шлема была толстая прокладка, из-за нее голос учительницы звучал глухо.
– Боюсь немножко, – подтвердила Анжела.
– Не бойся, темно будет только две секунды, не больше.
Стало не просто темно, а ужасно темно. Анжела услышала стук закрываемой двери и, вытянув руки, коснулась одетыми в перчатки ладонями стен кабинки. Анжеле стало очень страшно, но внезапно она вспомнила про Аманду и зашептала:
– Не бойся. Слышишь? Ничего не бойся.
И тут перед ее глазами начала медленно появляться цветная картинка, сначала неясная, но затем цвета начали двигаться, смещаться и…
Анжела увидела лес. Нет, не просто увидела, она была в лесу. Она посмотрела вверх и увидела громадные листья с разноцветными каплями росы. Она чувствовала душистый запах елей и прекрасных кустов с прелестными цветками. Вокруг пели и перелетали с ветки на ветку птицы, с длинными хвостами и ярким оперением. Когда они летели быстро, то казались разноцветными молниями. Анжела восторженно рассматривала окружающий ее лес, а затем пошла по нему. По мягкой, пушистой траве она брела между деревьями, разглядывала и щупала их. Анжеле было легко и радостно. Она огляделась и вдруг между кустов увидела мордочку оленя. Настороженно поводя ушами, он разглядывал Анжелу светло-коричневыми глазами.