Страница:
– Судя по тому что я пролистал, Джэйс интересовался всем – начиная от компьютерного дизайна до создания искусственных органов.
Сьюзен принялась подбирать с пола бумаги.
– И это только самая маленькая часть всего того, что он заказывал, – горестно вздохнула она.
Дэн присел и начал помогать жене.
– Думаю, что если бы ты распечатала все материалы, нам бы попросту негде было жить, – невесело пошутил он.
– Дело в том, что я выбирала материалы не наобум, – объяснила Сьюзен, – а старалась показать весь спектр интересов Джэйса. Я подумала, что если перед глазами у тебя будет общая картина, то, не вдаваясь в детали, ты сможешь определить направление.
– Все правильно, – согласился Дэн.
– А еще я классифицировала все его заказы по ключевым словам и таким образом вывела список тем, интересовавших Джэйса.
– И на какое слово заказов было больше всего?
– Биологическая обратная связь.
– Биологическая обратная связь? – удивился Дэн.
– Метод управления и контроля умственными реакциями и физическими функциями, которые в обычных условиях являются непроизвольными, с помощью электронных средств.
Дэн продолжал задумчиво сгребать с пола бумаги и складывать их в стопку.
– Послушай-ка, Сьюзен, а не тем же самым занимались в шестидесятых? – спросил он. – Пациенты слушали определенную музыку, и у них повышался пульс.
– Да, я что-то слышала об этом, – ответила Сьюзен.
– Но в тех бумагах, которые я читал, мне ни разу не попались материалы по биологической обратной связи.
– Но он их заказывал очень давно, семь и даже восемь лет назад. Я подумала, что такие старые материалы тебе не понадобятся. Это потом уже, когда я систематизировала заказы Джэйса, я выяснила, что большинство материалов касаются этой темы.
– Как ты думаешь, в библиотеке базы «Райт-Паттерсон» что-нибудь сохранилось о прежних заказах Джэйса? – спросил Дэн.
– Разумеется, – ответила Сьюзен. – В военно-воздушных силах, как я поняла, даже самые ненужные бумажки хранятся вечно.
Дэн немного подумал, затем снова принялся собирать рассыпанные по столу распечатки. Когда Дэн положил все собранные стопки на журнальный столик, Сьюзен даже испугалась, что он не выдержит и рухнет.
– Зато теперь можно увидеть, что в комнате на полу есть ковер, – пошутил Дэн.
– А что такое «фантомная конечность»? – спросила Сьюзен.
– У человека ампутируют конечность, но он продолжает ощущать ее, – объяснил Дэн. – Он чувствует, что у него чешется или болит рука, которой на самом деле нет.
– И он думает, что может двигать ею? Например, потянуться и достать какую-нибудь вещь?
– Думаю, да, – ответил Дэн.
– Джэйс получал массу материалов по «фантомным конечностям», и не только из наших университетов, но и из-за границы. Из Милана, а также из Лондона. Много материалов пришло из Университета имени Макгилла и еще двух канадских университетов.
Дэн поднял с ковра последние бумажки, положил их туда же, на журнальный столик, и сел на диван. Сьюзен села рядом с ним.
– Значит, Джо Ракер нужен ему для экспериментов, – задумчиво проговорил он.
– Какой Джо Ракер? – спросила Сьюзен.
– Ну, тот инвалид, который охраняет стоянку автомашин у главного входа в «Парареальность». А иногда он дежурит и у лаборатории.
– Тот, у которого одна рука?
– И одна нога, – ответил Дэн, глядя на жену.
– Ты знаешь, Дэн, – тихо произнесла она, – я никак не могу отделаться от ощущения, что я его видела в Дэйтоне.
– Да, ты мне об этом уже говорила, – кивнул Дэн. – Но он не мог работать охранником на базе.
– Я его видела не на базе, а на одной из вечеринок у доктора Эпплтона. Во всяком случае, мне так кажется.
– Джо никогда не был в Дэйтоне, – возразил Дэн. – Это совершенно точно.
– Ну, значит, это был не он, а кто-то другой, но тоже однорукий.
– Говоришь, на вечеринке у доктора Эпплтона?
– Да, – кивнула Сьюзен.
– А ты не помнишь, был ли на той вечеринке Джэйс?
– Не знаю, – она пожала плечами. – Возможно, что и был.
Дэн нахмурился и тихо произнес:
– Пожалуй, имеет смысл побеспокоить доктора Эпплтона и спросить у него об этом странном инвалиде. Правда, я не уверен, что он сможет вспомнить ту вечеринку, но попробовать стоит.
– Ты умеешь запоминать только числа, – с упреком произнесла Сьюзен.
– И еще даты, – напомнил Дэн. – За всю нашу семейную жизнь я ни разу не забыл кого-нибудь поздравить с днем рождения, – улыбнулся Дэн.
– Потому что это все равно цифры, – поддразнивала его Сьюзен.
– И тем не менее…
Лицо Сьюзен снова стало серьезным.
– Теперь я многое начинаю вспоминать. Знаешь, было еще много материалов о болевом контроле.
– Болевой контроль? – изумился Дэн.
– Да, болевой контроль. И касались они в основном «фантомных конечностей».
– Биологическая обратная связь, «фантомные конечности», болевой контроль, – начал вслух перечислять Дэн. – Так, значит, вот над чем Джэйс работает.
– И уже много лет, – прибавила Сьюзен.
Дэн взглянул на часы.
– Ух, да сейчас еще нет и девяти! – воскликнул он. – А у меня такое ощущение, будто скоро утро.
– Ты столько работал все эти дни.
Дэн вскочил с дивана:
– Доктор еще не спит, пойду позвоню ему.
– Ты считаешь, это будет прилично? Сегодня же воскресенье.
Направляясь на кухню, к телефону, он бросил Сьюзен через плечо:
– Первое, что я завтра с утра собираюсь сделать, – это прижать Джэйса, а к этому времени у меня должны быть все улики.
Сьюзен напряженно смотрела на мужа, раздумывая о том, хватит ли у него сил схватиться с Джэйсом и прижать его. Сама она не сомневалась в этом, поскольку видела, что Джэйс всецело зависит от Дэна. Но Дэн всегда думал иначе. Он считал Джэйса гением, а себя – всего лишь прекрасным инженером. В сознании Дэна накрепко засела мысль о том, что, если бы не Джэйс, он бы вообще так и остался ничтожеством. И вот теперь, в считанные часы, Дэну нужно поменять всю его выработанную годами психологию и победить Джэйса. «Господи, помоги ему в этом», – подумала Сьюзен.
Дэну пришлось подождать – доктор Эпплтон не сразу поднял трубку.
– Добрый вечер, говорит доктор Эпплтон, – услышал Дэн ровный спокойный голос.
– Приветствую вас, доктор. Это говорит Дэн.
– Что-нибудь не так, Дэн? – встревожился Эпплтон. – Не удается войти в базу данных?
– Да нет, с этим все в порядке, Сью уже откопала тонну разного материала.
– Тогда в чем дело?
– Мне хотелось бы задать вам всего один вопрос.
– О Джэйсе?
– Он касается и Джэйса. Доктор, вы не помните, на одной из ваших вечеринок лет пять назад, а может быть, и больше… Черт подери, я даже не знаю, не исключено, что с того времени прошло лет восемь…
– Дэн, – перебил его доктор Эпплтон, – у меня вечеринки бывают два раза в год – на Рождество и на День независимости. Говори, что нужно.
– Так вот, на одной из вечеринок я видел одного инвалида. Средних лет мужчина, без руки.
– С какой стати он тебе вдруг понадобился?
– Еще работая на базе, Джэйс в течение целого года получал много материалов по «фантомным конечностям». А здесь у него есть приятель, некий отставник из Северной Каролины. Инвалид, без ноги и без руки.
– Джэйс?
– Я думаю, да, – ответил Дэн.
Прежде чем доктор Эпплтон ответил, последовала длинная пауза.
– Из всех инвалидов, кого я знал, на вечеринки я приглашал только одного – Хута Джонсона.
– А кем он был?
– Он и сейчас есть, – раздраженно ответил Эпплтон. – Майор медицинской службы, давно в отставке. Руку потерял во Вьетнаме, а работал врачом у нас в госпитале.
– Вы не знаете, где он живет сейчас?
– Не имею ни малейшего представления.
– А вы можете помочь мне найти его? – спросил Дэн и представил, как доктор Эпплтон неуверенно пожимает плечами.
– Попробую, – замялся Эпплтон. – А что, неужели это так важно?
– Пока не знаю, – ответил Дэн. – Но полагаю, что нам следует проверить все версии.
– Ну, Дэн, ты начал разговаривать как заправский детектив, расследующий убийство, – усмехнулся Эпплтон.
Ответ Дэна прозвучал мгновенно.
– Только не одно убийство, а два, – поправил он Эпплтона и прибавил: – Пока два.
Джэйс разложил кресло и, вытянув ноги, сел в него. В последнее время он практически не спал, работал круглосуточно. Стало сказываться напряжение.
– Чертов Манкриф, он хочет невозможного, – проговорил Джэйс. – Да и вообще пора отделываться от него. Надоел. Все ему чего-то не хватает – то реализма, то физических ощущений. Пошел бы он в задницу. Он меня когда-нибудь так достанет, что я устрою ему реализм – поддам ампер и поджарю ему мозги. Для такого выродка конец будет самый нормальный.
Джэйс наклонился и стал снимать ботинки. Это была тяжелая процедура, требующая больших физических затрат, но Джэйсу она помогала хотя бы немного расслабиться. Во время борьбы с ботинками мозг Джэйса отдыхал, после чего начинал работать еще лучше.
Сегодня, правда, гениальные мысли Джэйсу в голову пока не приходили. Перед его глазами, прижимая руки к груди и чуть не плача, продолжал стоять Манкриф. Какой уж раз он буквально умолял Джэйса сделать программу пореалистичней. А это значило, что Джэйс должен получить от Анжелы более эмоциональные реакции.
– Если Дэн когда-нибудь узнает… – с натугой произнес Джэйс и, сняв правый ботинок, отбросил его на середину комнаты, – он будет охотиться за мной не хуже собаки Баскервилей. Представляю, как закипят его итальянские гены.
Джэйс начал стаскивать второй ботинок, раздумывая, как ему сделать так, чтобы удовлетворить Кайла и одновременно не трогать дочь Дэна. «Может быть, связать программу Манкрифа с той программой, которую я делал для Ральфа и Дороти? Взять оттуда одни физические ощущения – и все в порядке. Хочет Кайл потрахаться с девочкой – нет проблем, вот тебе Дороти. Только выглядеть она будет как двенадцатилетняя девочка. А что, это выход».
Снимая ботинок, Джэйс так сильно дернул его, что едва не свалился с кресла.
«Нет, так не пойдет, – продолжал он анализировать возможность соединения программ. – Манкрифу не нужны физические реакции взрослой женщины, которая любит трахаться. Ему нужна невинная девочка. В своей программе он хочет видеть себя добрым папочкой, который ласково и нежно натягивает свою несмышленую дочурку. И начинаться программа должна как вроде бы ничего не значащая игра, но кончаться обязана – полнокровным половым актом с девочкой. И в течение всего времени реакции ее должны быть совершенно естественными. Вот чего хочет Манкриф».
Джэйс босиком, явно не чувствуя разбросанных по полу деталей, винтов и плат, начал прохаживаться по комнате.
«Интересно, что Дэну обо всем этом известно? Скорее всего ничего. Он может только подозревать. Сьюзен несколько раз звонила и о чем-то жаловалась Вики, но это все только одни разговоры. Что им конкретно известно?
Но при чем здесь, собственно, я, черт подери! Я Анжеле ничего плохого не делал. Ну, напугал ее разок, но это все из-за Кайла. Чертов придурок поторопился, не послушал меня, вот и получил. А теперь жалуется, что нет реализма. Да пошел он… В общем, строго говоря, я не сделал Анжеле ничего такого, из-за чего стоило бы беспокоиться. Но Дэну этого не докажешь. Уж кого-кого, а его-то я знаю как облупленного. Когда дело касается его семьи, он кому угодно башку расшибет. – Джэйс остановился, посмотрел на лежащий у одного из компьютеров поцарапанный шлем, и внезапно его похожее на лампу лицо, тощее, с большой нижней челюстью, озарила хищная улыбка. – Ну, хорошо, дружок. Уж если ты так жаждешь сцепиться со мной, то пора мне приготовиться к схватке. Только я всегда побеждал тебя, Дэн. Правда, ты уходил живым. Но сейчас – совсем другой случай, на этот раз у тебя не будет никаких шансов. Бедняга, ты даже не представляешь, на кого ты замахиваешься».
Сьюзен принялась подбирать с пола бумаги.
– И это только самая маленькая часть всего того, что он заказывал, – горестно вздохнула она.
Дэн присел и начал помогать жене.
– Думаю, что если бы ты распечатала все материалы, нам бы попросту негде было жить, – невесело пошутил он.
– Дело в том, что я выбирала материалы не наобум, – объяснила Сьюзен, – а старалась показать весь спектр интересов Джэйса. Я подумала, что если перед глазами у тебя будет общая картина, то, не вдаваясь в детали, ты сможешь определить направление.
– Все правильно, – согласился Дэн.
– А еще я классифицировала все его заказы по ключевым словам и таким образом вывела список тем, интересовавших Джэйса.
– И на какое слово заказов было больше всего?
– Биологическая обратная связь.
– Биологическая обратная связь? – удивился Дэн.
– Метод управления и контроля умственными реакциями и физическими функциями, которые в обычных условиях являются непроизвольными, с помощью электронных средств.
Дэн продолжал задумчиво сгребать с пола бумаги и складывать их в стопку.
– Послушай-ка, Сьюзен, а не тем же самым занимались в шестидесятых? – спросил он. – Пациенты слушали определенную музыку, и у них повышался пульс.
– Да, я что-то слышала об этом, – ответила Сьюзен.
– Но в тех бумагах, которые я читал, мне ни разу не попались материалы по биологической обратной связи.
– Но он их заказывал очень давно, семь и даже восемь лет назад. Я подумала, что такие старые материалы тебе не понадобятся. Это потом уже, когда я систематизировала заказы Джэйса, я выяснила, что большинство материалов касаются этой темы.
– Как ты думаешь, в библиотеке базы «Райт-Паттерсон» что-нибудь сохранилось о прежних заказах Джэйса? – спросил Дэн.
– Разумеется, – ответила Сьюзен. – В военно-воздушных силах, как я поняла, даже самые ненужные бумажки хранятся вечно.
Дэн немного подумал, затем снова принялся собирать рассыпанные по столу распечатки. Когда Дэн положил все собранные стопки на журнальный столик, Сьюзен даже испугалась, что он не выдержит и рухнет.
– Зато теперь можно увидеть, что в комнате на полу есть ковер, – пошутил Дэн.
– А что такое «фантомная конечность»? – спросила Сьюзен.
– У человека ампутируют конечность, но он продолжает ощущать ее, – объяснил Дэн. – Он чувствует, что у него чешется или болит рука, которой на самом деле нет.
– И он думает, что может двигать ею? Например, потянуться и достать какую-нибудь вещь?
– Думаю, да, – ответил Дэн.
– Джэйс получал массу материалов по «фантомным конечностям», и не только из наших университетов, но и из-за границы. Из Милана, а также из Лондона. Много материалов пришло из Университета имени Макгилла и еще двух канадских университетов.
Дэн поднял с ковра последние бумажки, положил их туда же, на журнальный столик, и сел на диван. Сьюзен села рядом с ним.
– Значит, Джо Ракер нужен ему для экспериментов, – задумчиво проговорил он.
– Какой Джо Ракер? – спросила Сьюзен.
– Ну, тот инвалид, который охраняет стоянку автомашин у главного входа в «Парареальность». А иногда он дежурит и у лаборатории.
– Тот, у которого одна рука?
– И одна нога, – ответил Дэн, глядя на жену.
– Ты знаешь, Дэн, – тихо произнесла она, – я никак не могу отделаться от ощущения, что я его видела в Дэйтоне.
– Да, ты мне об этом уже говорила, – кивнул Дэн. – Но он не мог работать охранником на базе.
– Я его видела не на базе, а на одной из вечеринок у доктора Эпплтона. Во всяком случае, мне так кажется.
– Джо никогда не был в Дэйтоне, – возразил Дэн. – Это совершенно точно.
– Ну, значит, это был не он, а кто-то другой, но тоже однорукий.
– Говоришь, на вечеринке у доктора Эпплтона?
– Да, – кивнула Сьюзен.
– А ты не помнишь, был ли на той вечеринке Джэйс?
– Не знаю, – она пожала плечами. – Возможно, что и был.
Дэн нахмурился и тихо произнес:
– Пожалуй, имеет смысл побеспокоить доктора Эпплтона и спросить у него об этом странном инвалиде. Правда, я не уверен, что он сможет вспомнить ту вечеринку, но попробовать стоит.
– Ты умеешь запоминать только числа, – с упреком произнесла Сьюзен.
– И еще даты, – напомнил Дэн. – За всю нашу семейную жизнь я ни разу не забыл кого-нибудь поздравить с днем рождения, – улыбнулся Дэн.
– Потому что это все равно цифры, – поддразнивала его Сьюзен.
– И тем не менее…
Лицо Сьюзен снова стало серьезным.
– Теперь я многое начинаю вспоминать. Знаешь, было еще много материалов о болевом контроле.
– Болевой контроль? – изумился Дэн.
– Да, болевой контроль. И касались они в основном «фантомных конечностей».
– Биологическая обратная связь, «фантомные конечности», болевой контроль, – начал вслух перечислять Дэн. – Так, значит, вот над чем Джэйс работает.
– И уже много лет, – прибавила Сьюзен.
Дэн взглянул на часы.
– Ух, да сейчас еще нет и девяти! – воскликнул он. – А у меня такое ощущение, будто скоро утро.
– Ты столько работал все эти дни.
Дэн вскочил с дивана:
– Доктор еще не спит, пойду позвоню ему.
– Ты считаешь, это будет прилично? Сегодня же воскресенье.
Направляясь на кухню, к телефону, он бросил Сьюзен через плечо:
– Первое, что я завтра с утра собираюсь сделать, – это прижать Джэйса, а к этому времени у меня должны быть все улики.
Сьюзен напряженно смотрела на мужа, раздумывая о том, хватит ли у него сил схватиться с Джэйсом и прижать его. Сама она не сомневалась в этом, поскольку видела, что Джэйс всецело зависит от Дэна. Но Дэн всегда думал иначе. Он считал Джэйса гением, а себя – всего лишь прекрасным инженером. В сознании Дэна накрепко засела мысль о том, что, если бы не Джэйс, он бы вообще так и остался ничтожеством. И вот теперь, в считанные часы, Дэну нужно поменять всю его выработанную годами психологию и победить Джэйса. «Господи, помоги ему в этом», – подумала Сьюзен.
Дэну пришлось подождать – доктор Эпплтон не сразу поднял трубку.
– Добрый вечер, говорит доктор Эпплтон, – услышал Дэн ровный спокойный голос.
– Приветствую вас, доктор. Это говорит Дэн.
– Что-нибудь не так, Дэн? – встревожился Эпплтон. – Не удается войти в базу данных?
– Да нет, с этим все в порядке, Сью уже откопала тонну разного материала.
– Тогда в чем дело?
– Мне хотелось бы задать вам всего один вопрос.
– О Джэйсе?
– Он касается и Джэйса. Доктор, вы не помните, на одной из ваших вечеринок лет пять назад, а может быть, и больше… Черт подери, я даже не знаю, не исключено, что с того времени прошло лет восемь…
– Дэн, – перебил его доктор Эпплтон, – у меня вечеринки бывают два раза в год – на Рождество и на День независимости. Говори, что нужно.
– Так вот, на одной из вечеринок я видел одного инвалида. Средних лет мужчина, без руки.
– С какой стати он тебе вдруг понадобился?
– Еще работая на базе, Джэйс в течение целого года получал много материалов по «фантомным конечностям». А здесь у него есть приятель, некий отставник из Северной Каролины. Инвалид, без ноги и без руки.
– Джэйс?
– Я думаю, да, – ответил Дэн.
Прежде чем доктор Эпплтон ответил, последовала длинная пауза.
– Из всех инвалидов, кого я знал, на вечеринки я приглашал только одного – Хута Джонсона.
– А кем он был?
– Он и сейчас есть, – раздраженно ответил Эпплтон. – Майор медицинской службы, давно в отставке. Руку потерял во Вьетнаме, а работал врачом у нас в госпитале.
– Вы не знаете, где он живет сейчас?
– Не имею ни малейшего представления.
– А вы можете помочь мне найти его? – спросил Дэн и представил, как доктор Эпплтон неуверенно пожимает плечами.
– Попробую, – замялся Эпплтон. – А что, неужели это так важно?
– Пока не знаю, – ответил Дэн. – Но полагаю, что нам следует проверить все версии.
– Ну, Дэн, ты начал разговаривать как заправский детектив, расследующий убийство, – усмехнулся Эпплтон.
Ответ Дэна прозвучал мгновенно.
– Только не одно убийство, а два, – поправил он Эпплтона и прибавил: – Пока два.
Джэйс разложил кресло и, вытянув ноги, сел в него. В последнее время он практически не спал, работал круглосуточно. Стало сказываться напряжение.
– Чертов Манкриф, он хочет невозможного, – проговорил Джэйс. – Да и вообще пора отделываться от него. Надоел. Все ему чего-то не хватает – то реализма, то физических ощущений. Пошел бы он в задницу. Он меня когда-нибудь так достанет, что я устрою ему реализм – поддам ампер и поджарю ему мозги. Для такого выродка конец будет самый нормальный.
Джэйс наклонился и стал снимать ботинки. Это была тяжелая процедура, требующая больших физических затрат, но Джэйсу она помогала хотя бы немного расслабиться. Во время борьбы с ботинками мозг Джэйса отдыхал, после чего начинал работать еще лучше.
Сегодня, правда, гениальные мысли Джэйсу в голову пока не приходили. Перед его глазами, прижимая руки к груди и чуть не плача, продолжал стоять Манкриф. Какой уж раз он буквально умолял Джэйса сделать программу пореалистичней. А это значило, что Джэйс должен получить от Анжелы более эмоциональные реакции.
– Если Дэн когда-нибудь узнает… – с натугой произнес Джэйс и, сняв правый ботинок, отбросил его на середину комнаты, – он будет охотиться за мной не хуже собаки Баскервилей. Представляю, как закипят его итальянские гены.
Джэйс начал стаскивать второй ботинок, раздумывая, как ему сделать так, чтобы удовлетворить Кайла и одновременно не трогать дочь Дэна. «Может быть, связать программу Манкрифа с той программой, которую я делал для Ральфа и Дороти? Взять оттуда одни физические ощущения – и все в порядке. Хочет Кайл потрахаться с девочкой – нет проблем, вот тебе Дороти. Только выглядеть она будет как двенадцатилетняя девочка. А что, это выход».
Снимая ботинок, Джэйс так сильно дернул его, что едва не свалился с кресла.
«Нет, так не пойдет, – продолжал он анализировать возможность соединения программ. – Манкрифу не нужны физические реакции взрослой женщины, которая любит трахаться. Ему нужна невинная девочка. В своей программе он хочет видеть себя добрым папочкой, который ласково и нежно натягивает свою несмышленую дочурку. И начинаться программа должна как вроде бы ничего не значащая игра, но кончаться обязана – полнокровным половым актом с девочкой. И в течение всего времени реакции ее должны быть совершенно естественными. Вот чего хочет Манкриф».
Джэйс босиком, явно не чувствуя разбросанных по полу деталей, винтов и плат, начал прохаживаться по комнате.
«Интересно, что Дэну обо всем этом известно? Скорее всего ничего. Он может только подозревать. Сьюзен несколько раз звонила и о чем-то жаловалась Вики, но это все только одни разговоры. Что им конкретно известно?
Но при чем здесь, собственно, я, черт подери! Я Анжеле ничего плохого не делал. Ну, напугал ее разок, но это все из-за Кайла. Чертов придурок поторопился, не послушал меня, вот и получил. А теперь жалуется, что нет реализма. Да пошел он… В общем, строго говоря, я не сделал Анжеле ничего такого, из-за чего стоило бы беспокоиться. Но Дэну этого не докажешь. Уж кого-кого, а его-то я знаю как облупленного. Когда дело касается его семьи, он кому угодно башку расшибет. – Джэйс остановился, посмотрел на лежащий у одного из компьютеров поцарапанный шлем, и внезапно его похожее на лампу лицо, тощее, с большой нижней челюстью, озарила хищная улыбка. – Ну, хорошо, дружок. Уж если ты так жаждешь сцепиться со мной, то пора мне приготовиться к схватке. Только я всегда побеждал тебя, Дэн. Правда, ты уходил живым. Но сейчас – совсем другой случай, на этот раз у тебя не будет никаких шансов. Бедняга, ты даже не представляешь, на кого ты замахиваешься».
40
Сцена, происходящая утром на кухне в доме Санторини, напоминала рекламный ролик дружного семейного завтрака. Филип в ярком нагрудничке сидел у стола на высоком стуле. Перед ним стояла красивая детская тарелка, из которой малыш, орудуя ложечкой, доставал фруктовое пюре. Часть его оставалась на пухленьких щечках Филипа, часть капала на нагрудничек, но большая масса все-таки попадала в рот. Напротив Филипа сидела Анжела и за обе щеки уплетала кашу с фруктами. Между детьми, то и дело поглядывая на них, сидела Сьюзен и жевала тоненькие тосты. Напротив нее располагался Дэн в накрахмаленной до скрипа белой рубашке с короткими рукавами и галстуком и деловито ковырялся вилкой в яичнице. Есть ему не хотелось.
– Анжела, я хочу сказать тебе одну очень важную вещь, – произнес он.
Анжела оторвалась от каши и посмотрела на отца.
– Мы с мамой хотим попросить тебя, чтобы ты некоторое время не смотрела игровые программы.
Глаза девочки раскрылись от удивления.
– Ну почему, па-а-а-п? – захныкала Анжела.
Сьюзен взяла дочку за руку:
– Доченька, дорогая, это очень ненадолго.
– Ну почему? Мне так нравится играть, – продолжала хныкать Анжела.
Сьюзен посмотрела на Дэна. Сердце в его груди екнуло. Он заговорил, стараясь быть спокойным.
– Понимаешь, Анжела, мне нужно просто кое-что проверить в этих программах, – беззаботно сказал он. – Продлится это недолго, и как только я закончу, я сразу скажу тебе. И тогда ты снова сможешь играть. Кстати, можешь сколько хочешь смотреть учебные программы.
– Но что в них плохого, в этих играх? – плаксивым голосом спросила Анжела.
Дэн долго не спал, прокручивая в уме варианты вопросов, которые могла задать Анжела, и свои ответы. Ему казалось, что он учел все, но только теперь он осознал, как ему трудно врать дочери.
– Ну вот, представь себе, что произойдет, если человек съест очень много шоколаду, – Дэн привел в действие свой самый главный аргумент. – Ты ведь любишь шоколад?
– Люблю, – скривив губы, ответила Анжела.
– Ну так что будет, если съесть его очень много?
– Прыщи появятся.
Дэн удивленно заморгал. По его предположениям, Анжела должна была сказать, что разболится живот.
– И еще от шоколада толстеют, – подсказала Сьюзен.
– Иногда, – стараясь скрыть смущение, заговорил Дэн, – нам приходится отказываться от того, что нам очень нравится, потому что так нужно.
– Игры не делают мне ничего плохого.
– Возможно, – согласился Дэн. – Но проверить их все-таки нужно.
Анжела перестала плакать и, нахмурившись, посмотрела на отца.
– Если бы игры были плохими, миссис О'Коннел не разрешала бы нам в них играть.
– С миссис О'Коннел я уже сегодня разговаривала, – сообщила Сьюзен.
– И сказала ей, чтобы она мне не разрешала играть в игры? – изумленно посмотрела на мать Анжела.
– Дорогая, это для твоей же пользы, – вступился за жену Дэн.
– Все ребята будут играть, – выкрикнула Анжела, – а я – нет! Они будут смеяться надо мной.
– Ну что ты говоришь! Не будут они смеяться, – запротестовала Сьюзен.
– Будут! Будут! – воскликнула Анжела. – Вы не разрешаете мне играть, потому что мне нравятся программы. Там красивый принц, он любит меня и просит остаться с ним, а вы, мои родители, хотите сделать меня несчастной.
– Какой еще принц? – изумленно спросила Сьюзен.
– Если вы мне не разрешаете играть, то я не буду ходить в школу! – выпалила Анжела.
– Отлично, – ответила Сьюзен. – Можешь сегодня остаться дома.
– Нет, – возразил Дэн. – В школу ты пойдешь! И сегодня и завтра. Ты обязана учиться и перестань хныкать. Доченька, я прошу тебя отказаться от игр временно, пока я их не проверю. Неужели это так тяжело?
В глазах Анжелы стояли слезы, но она тряхнула головкой и тихо ответила:
– Нет, не тяжело.
– Тогда иди и умой личико, – сказала Сьюзен. – Скоро подойдет школьный автобус.
Анжела неохотно поднялась и, шмыгая носом, отправилась в ванную.
– Я помогу тебе, – Сьюзен отправилась следом за дочерью.
Дэн продолжал сидеть. Яркий солнечный свет бил в окна. Яичница на тарелке застыла и сгустилась, превратившись в несъедобную массу. Филип, с измазанными фруктовым пюре щеками, барабанил ложкой по стулу и смеялся.
Дэн посмотрел на сына и улыбнулся. Ему казалось, что с мальчиками забот всегда меньше, чем с девочками.
Вернулась Сьюзен и отвязала у Филипа нагрудничек.
– Автобус уже пришел? – спросил Дэн. – Странно, что я его не услышал.
– Анжела хочет немного посидеть у себя в комнате, – объяснила Сьюзен. – Ты знаешь, Дэн, она очень расстроена.
– Представляю. Но мы обязаны запретить ей играть.
– Я знаю, – кивнула Сьюзен. – Только Анжела не понимает почему.
– Может быть, ей стоит сказать? – предложил Дэн.
– Ни в коем случае! – вскрикнула Сьюзен так резко, что малыш вздрогнул и приготовился заплакать. Она погладила Филипа по головке, и он успокоился. – Это может напугать ее.
Дэн поймал себя на том, что снова жует нижнюю губу.
– Тогда она поймет, что все это очень серьезно, – предположил он.
– Анжела и так все понимает, – отрезала Сьюзен.
– А что это еще за ахинея про какого-то принца, который любит ее?
– Не знаю, – покачала головой Сьюзен. – Из какой-нибудь игры, наверное. Она в таком возрасте, когда девочки уже ищут романтических приключений.
Лицо Дэна пылало негодованием.
– А в результате таких поисков мы имеем малолетних матерей.
– Дэн, ради Бога, замолчи. Мы же говорим о виртуальной реальности.
– Сью, мы говорим о том, что Кайл, или Джэйс, или кто там еще пытаются с помощью виртуальной реальности подготовить ее к половому акту, – зашипел Дэн.
Сью кивнула.
– Ты прав, Дэн, – шепотом ответила она.
– Ты что, не видишь, как она привязана к этим играм?
– Да нет, Анжела просто боится, что над ней будут подшучивать ее одноклассники. А ты сам знаешь, какими жестокими могут быть дети.
Дэн кивнул.
– Хорошо, если бы только это. Иногда мне кажется, что она уже жить не может без этих игр. Ты не знаешь, Сью, какая это отрава.
– Не преувеличивай, Дэн, – сказала Сьюзен примирительным тоном. В душе же она была абсолютно согласна с мужем.
– Ты в самом деле говорила с ее учительницей?
– Нет, я наврала, – ответила Сьюзен, беря Филипа на руки. – Элеонора не приходит в школу в такую рань. Но как только Анжела сядет в школьный автобус, я тут же позвоню миссис О'Коннел.
– И попроси ее понаблюдать за Анжелой. Если она увидит, что девочка подавлена, пусть сразу сообщит нам.
Сьюзен нахмурилась и кивнула. Филип сопел и деловито ковырял липким от пюре пальчиком в ухе матери.
В такой ранний час фойе было пустынно. «Начало недели, – подумал Чак Смит, стремительно проходя по коридору к кабинету Вики. Он бросил взгляд на часы, они показывали, чуть меньше половины восьмого. – Время еще есть, я вполне успею в аэропорт к прилету Перри. А пока можно обменяться парой фраз с Вики», – размышлял Смит.
Вики уже сидела за столом и что-то печатала. Она словно почуяла Чака. Стоило ему появиться в открытой двери, как Вики тут же подняла голову и холодно улыбнулась. В последние два дня она вообще была холодна с ним. Ужинать в уютных маленьких ресторанчиках, навевающих атмосферу любви и романтики, она не отказывалась, но после ужина прощалась и шла к своей машине. На все просьбы Чака подвезти ее она отвечала мягким, но уверенным отказом. Смит понимал, что в последнюю ночь он слишком далеко зашел, и в глубине души очень сожалел об этом. В своем безумно-диком поведении он обвинял внезапно охвативший его приступ властности. В тот день таким сделала его виртуальная реальность.
– Этого больше не повторится, – шептал он Вики под свет канделябр, звуки томной музыки и звон бокалов с кроваво-красным вином.
Вики загадочно улыбалась и, полузакрыв глаза, согласно кивала, но догорали свечи, смолкала музыка, и Вики деловито садилась в машину. Словно и не было никаких уверений и таинственного, призывного шепота.
Чак был рационалистом и считал, что для будущих отношений будет лучше, если они с Вики останутся деловыми партнерами, а не любовниками. «Секс будет мешать нам. Возможно, между нами начнутся расхождения, а их нужно решать не в постели. Да и, слава Богу, не перевелись еще в нашей стране проститутки».
Продолжая улыбаться, Вики смотрела, как Чак вошел в ее кабинет и сел на маленькую софу.
– Что-то ты сегодня рано, – сказала она.
– Да, – согласился Чак. – Полагаю, что сейчас здесь, кроме нас с тобой, не считая охраны, никого и нет.
– Ну, как дела в Вашингтоне? – спросила Вики.
На какое-то мгновение Смит почувствовал, что Вики неспроста задает ему этот вопрос, и насторожился. «Что она, собственно, знает? – подумал он. – И как много я имею право рассказать ей? А рассказывать так или иначе, но придется».
Придя к такому выводу, Смит откинулся на спинку софы и улыбнулся.
– В Вашингтоне все в порядке, – ответил он. – Сегодня приезжает один… мой коллега. Самолет приземлится в десять тридцать.
– Если не опоздает. Такое у нас частенько случается, – поправила его Вики.
– Это – специальный самолет, для особо важных персон, он прилетит вовремя, – усмехнулся Смит.
– А, подарок американских налогоплательщиков, – усмехнулась Вики.
Смит сделал вид, что не заметил сарказма в ее словах.
– Кстати, – заметил он. – Я полагаю, что мистер Петерсон не будет тебя больше беспокоить. Мы немножко попугали его.
У Вики отлегло от сердца, но внешне она выглядела так, словно Смит не сообщил ей ничего существенного.
– Благодарю за заботу.
Смит поднялся.
– Подожди, – сказала Вики, стараясь сохранить равнодушно-любезный вид.
Смит снова уселся в «любовное гнездышко».
– Чак, – ледяным тоном начала Вики, – я должна знать все или почти все. Первое – что вы затеваете? Я ведь не наивная дурочка и прекрасно понимаю, что делает Джэйс.
– Но я уже говорил тебе об этом…
– Чак, из того, что мне известно, я могу сделать однозначный вывод – программа, которая готовится Джэйсом, не имеет никакого отношения к тому, о чем ты говорил. Это не информационная система, Чак.
Чак внимательно смотрел на Вики. Ее слова ошарашили его. Он представлял себе Вики захолустной простушкой, которая поверит на слово прожженному политику. Но он ошибся: Вики оказалась умнее и проницательнее, чем ожидал Чак.
– Если ты действительно собираешься взять меня с собой, – продолжала Вики, – я должна знать все. Иначе… – Вики многозначительно замолчала.
У Чака перехватило горло, но он заставил себя сохранять спокойный вид.
– Что «иначе»? – спросил он.
– Прежде всего я запрещу Джэйсу заниматься этой программой. Затем пойду к Кайлу и расскажу ему обо всех своих подозрениях. Учитывая его ненависть к тебе, мне понадобится не более двух минут, чтобы убедить Кайла выставить тебя отсюда. И только потом можно будет связаться с прессой и показать ей программу.
– Это будет очень глупо с твоей стороны, – откликнулся Смит.
– Чак. – Вики улыбнулась. – Ты же знаешь, что я меньше всего хочу делать то, о чем только что говорила. Но пойми и меня: ведь я должна иметь представление, во что ввязываюсь. Так что же вы на самом деле затеваете?
Смит долго раздумывал. «Стоит ли доверять ей? Она дальновидна и амбициозна, явно хочет многого добиться… Но сможет ли она идти с нами до конца?»
– Я жду, Чак, – голос Вики звучал ровно и спокойно.
«Решай, ты имеешь на это право, – говорил себе Чак. – В конце концов, здесь никого нет и что-нибудь доказать будет трудновато. Риска практически никакого».
Чак почувствовал, как сильно у него колотится сердце, и только сейчас понял, что старается сдержать дыхание. Вопросы Вики застали его врасплох.
– Ну хорошо, – выдохнув, произнес Смит. – Слушай.
Вики откинулась на спинку кресла и выжидающе посмотрела на него.
– Скажи, пожалуйста, Вики, нравится ли тебе деятельность нашего правительства?
– Не поняла. – Вики удивленно наклонила голову.
– Я хотел бы знать, устраивает ли тебя наше правительство? – пояснил Чак. – Как ты смотришь на развал в экономике, на толпы алчных иностранцев, скупающих Штаты по дешевке? Нравится ли тебе, что в стране легально продаются наркотики, от которых гибнут дети? Не удивляет ли тебя то, что наши так называемые союзнички начинают поднимать голову и покрикивать на нас? А что ты можешь сказать о президенте, которому наплевать на все, кроме рейтингов своей долбаной популярности?
– Ты не сообщил мне ничего нового, – поморщилась Вики. – Это известно любому нормальному человеку.
– Я рад, что ты так думаешь, – сказал Чак. – Только в скором времени все изменится, и поможет нам в этом виртуальная реальность.
– Не понимаю.
– Ты все прекрасно понимаешь, Вики, – укоризненно проговорил Чак. – Ты просто не видишь, куда мы направим ее мощь.
– А вот теперь я кое-что начинаю понимать, – кивнула Вики.
– Правильно, – горячился Чак. – Мы ударим непосредственно по президенту. Мы будем давать ему такую информацию, чтобы его решения совпадали с нашими.
– Точнее, вы будете решать за президента, практически контролировать его, – поправила Вики.
– Да, – серьезно ответил Чак. – Но в этом нет ничего неожиданного или криминального, все главы администрации занимались этим. При Эйзенхауэре – Шерман Адамс, при Никсоне – Эрлихман, при Буше – Сунуну. И никто из глав администрации и близко не подпускал к президенту постороннего.
– Анжела, я хочу сказать тебе одну очень важную вещь, – произнес он.
Анжела оторвалась от каши и посмотрела на отца.
– Мы с мамой хотим попросить тебя, чтобы ты некоторое время не смотрела игровые программы.
Глаза девочки раскрылись от удивления.
– Ну почему, па-а-а-п? – захныкала Анжела.
Сьюзен взяла дочку за руку:
– Доченька, дорогая, это очень ненадолго.
– Ну почему? Мне так нравится играть, – продолжала хныкать Анжела.
Сьюзен посмотрела на Дэна. Сердце в его груди екнуло. Он заговорил, стараясь быть спокойным.
– Понимаешь, Анжела, мне нужно просто кое-что проверить в этих программах, – беззаботно сказал он. – Продлится это недолго, и как только я закончу, я сразу скажу тебе. И тогда ты снова сможешь играть. Кстати, можешь сколько хочешь смотреть учебные программы.
– Но что в них плохого, в этих играх? – плаксивым голосом спросила Анжела.
Дэн долго не спал, прокручивая в уме варианты вопросов, которые могла задать Анжела, и свои ответы. Ему казалось, что он учел все, но только теперь он осознал, как ему трудно врать дочери.
– Ну вот, представь себе, что произойдет, если человек съест очень много шоколаду, – Дэн привел в действие свой самый главный аргумент. – Ты ведь любишь шоколад?
– Люблю, – скривив губы, ответила Анжела.
– Ну так что будет, если съесть его очень много?
– Прыщи появятся.
Дэн удивленно заморгал. По его предположениям, Анжела должна была сказать, что разболится живот.
– И еще от шоколада толстеют, – подсказала Сьюзен.
– Иногда, – стараясь скрыть смущение, заговорил Дэн, – нам приходится отказываться от того, что нам очень нравится, потому что так нужно.
– Игры не делают мне ничего плохого.
– Возможно, – согласился Дэн. – Но проверить их все-таки нужно.
Анжела перестала плакать и, нахмурившись, посмотрела на отца.
– Если бы игры были плохими, миссис О'Коннел не разрешала бы нам в них играть.
– С миссис О'Коннел я уже сегодня разговаривала, – сообщила Сьюзен.
– И сказала ей, чтобы она мне не разрешала играть в игры? – изумленно посмотрела на мать Анжела.
– Дорогая, это для твоей же пользы, – вступился за жену Дэн.
– Все ребята будут играть, – выкрикнула Анжела, – а я – нет! Они будут смеяться надо мной.
– Ну что ты говоришь! Не будут они смеяться, – запротестовала Сьюзен.
– Будут! Будут! – воскликнула Анжела. – Вы не разрешаете мне играть, потому что мне нравятся программы. Там красивый принц, он любит меня и просит остаться с ним, а вы, мои родители, хотите сделать меня несчастной.
– Какой еще принц? – изумленно спросила Сьюзен.
– Если вы мне не разрешаете играть, то я не буду ходить в школу! – выпалила Анжела.
– Отлично, – ответила Сьюзен. – Можешь сегодня остаться дома.
– Нет, – возразил Дэн. – В школу ты пойдешь! И сегодня и завтра. Ты обязана учиться и перестань хныкать. Доченька, я прошу тебя отказаться от игр временно, пока я их не проверю. Неужели это так тяжело?
В глазах Анжелы стояли слезы, но она тряхнула головкой и тихо ответила:
– Нет, не тяжело.
– Тогда иди и умой личико, – сказала Сьюзен. – Скоро подойдет школьный автобус.
Анжела неохотно поднялась и, шмыгая носом, отправилась в ванную.
– Я помогу тебе, – Сьюзен отправилась следом за дочерью.
Дэн продолжал сидеть. Яркий солнечный свет бил в окна. Яичница на тарелке застыла и сгустилась, превратившись в несъедобную массу. Филип, с измазанными фруктовым пюре щеками, барабанил ложкой по стулу и смеялся.
Дэн посмотрел на сына и улыбнулся. Ему казалось, что с мальчиками забот всегда меньше, чем с девочками.
Вернулась Сьюзен и отвязала у Филипа нагрудничек.
– Автобус уже пришел? – спросил Дэн. – Странно, что я его не услышал.
– Анжела хочет немного посидеть у себя в комнате, – объяснила Сьюзен. – Ты знаешь, Дэн, она очень расстроена.
– Представляю. Но мы обязаны запретить ей играть.
– Я знаю, – кивнула Сьюзен. – Только Анжела не понимает почему.
– Может быть, ей стоит сказать? – предложил Дэн.
– Ни в коем случае! – вскрикнула Сьюзен так резко, что малыш вздрогнул и приготовился заплакать. Она погладила Филипа по головке, и он успокоился. – Это может напугать ее.
Дэн поймал себя на том, что снова жует нижнюю губу.
– Тогда она поймет, что все это очень серьезно, – предположил он.
– Анжела и так все понимает, – отрезала Сьюзен.
– А что это еще за ахинея про какого-то принца, который любит ее?
– Не знаю, – покачала головой Сьюзен. – Из какой-нибудь игры, наверное. Она в таком возрасте, когда девочки уже ищут романтических приключений.
Лицо Дэна пылало негодованием.
– А в результате таких поисков мы имеем малолетних матерей.
– Дэн, ради Бога, замолчи. Мы же говорим о виртуальной реальности.
– Сью, мы говорим о том, что Кайл, или Джэйс, или кто там еще пытаются с помощью виртуальной реальности подготовить ее к половому акту, – зашипел Дэн.
Сью кивнула.
– Ты прав, Дэн, – шепотом ответила она.
– Ты что, не видишь, как она привязана к этим играм?
– Да нет, Анжела просто боится, что над ней будут подшучивать ее одноклассники. А ты сам знаешь, какими жестокими могут быть дети.
Дэн кивнул.
– Хорошо, если бы только это. Иногда мне кажется, что она уже жить не может без этих игр. Ты не знаешь, Сью, какая это отрава.
– Не преувеличивай, Дэн, – сказала Сьюзен примирительным тоном. В душе же она была абсолютно согласна с мужем.
– Ты в самом деле говорила с ее учительницей?
– Нет, я наврала, – ответила Сьюзен, беря Филипа на руки. – Элеонора не приходит в школу в такую рань. Но как только Анжела сядет в школьный автобус, я тут же позвоню миссис О'Коннел.
– И попроси ее понаблюдать за Анжелой. Если она увидит, что девочка подавлена, пусть сразу сообщит нам.
Сьюзен нахмурилась и кивнула. Филип сопел и деловито ковырял липким от пюре пальчиком в ухе матери.
В такой ранний час фойе было пустынно. «Начало недели, – подумал Чак Смит, стремительно проходя по коридору к кабинету Вики. Он бросил взгляд на часы, они показывали, чуть меньше половины восьмого. – Время еще есть, я вполне успею в аэропорт к прилету Перри. А пока можно обменяться парой фраз с Вики», – размышлял Смит.
Вики уже сидела за столом и что-то печатала. Она словно почуяла Чака. Стоило ему появиться в открытой двери, как Вики тут же подняла голову и холодно улыбнулась. В последние два дня она вообще была холодна с ним. Ужинать в уютных маленьких ресторанчиках, навевающих атмосферу любви и романтики, она не отказывалась, но после ужина прощалась и шла к своей машине. На все просьбы Чака подвезти ее она отвечала мягким, но уверенным отказом. Смит понимал, что в последнюю ночь он слишком далеко зашел, и в глубине души очень сожалел об этом. В своем безумно-диком поведении он обвинял внезапно охвативший его приступ властности. В тот день таким сделала его виртуальная реальность.
– Этого больше не повторится, – шептал он Вики под свет канделябр, звуки томной музыки и звон бокалов с кроваво-красным вином.
Вики загадочно улыбалась и, полузакрыв глаза, согласно кивала, но догорали свечи, смолкала музыка, и Вики деловито садилась в машину. Словно и не было никаких уверений и таинственного, призывного шепота.
Чак был рационалистом и считал, что для будущих отношений будет лучше, если они с Вики останутся деловыми партнерами, а не любовниками. «Секс будет мешать нам. Возможно, между нами начнутся расхождения, а их нужно решать не в постели. Да и, слава Богу, не перевелись еще в нашей стране проститутки».
Продолжая улыбаться, Вики смотрела, как Чак вошел в ее кабинет и сел на маленькую софу.
– Что-то ты сегодня рано, – сказала она.
– Да, – согласился Чак. – Полагаю, что сейчас здесь, кроме нас с тобой, не считая охраны, никого и нет.
– Ну, как дела в Вашингтоне? – спросила Вики.
На какое-то мгновение Смит почувствовал, что Вики неспроста задает ему этот вопрос, и насторожился. «Что она, собственно, знает? – подумал он. – И как много я имею право рассказать ей? А рассказывать так или иначе, но придется».
Придя к такому выводу, Смит откинулся на спинку софы и улыбнулся.
– В Вашингтоне все в порядке, – ответил он. – Сегодня приезжает один… мой коллега. Самолет приземлится в десять тридцать.
– Если не опоздает. Такое у нас частенько случается, – поправила его Вики.
– Это – специальный самолет, для особо важных персон, он прилетит вовремя, – усмехнулся Смит.
– А, подарок американских налогоплательщиков, – усмехнулась Вики.
Смит сделал вид, что не заметил сарказма в ее словах.
– Кстати, – заметил он. – Я полагаю, что мистер Петерсон не будет тебя больше беспокоить. Мы немножко попугали его.
У Вики отлегло от сердца, но внешне она выглядела так, словно Смит не сообщил ей ничего существенного.
– Благодарю за заботу.
Смит поднялся.
– Подожди, – сказала Вики, стараясь сохранить равнодушно-любезный вид.
Смит снова уселся в «любовное гнездышко».
– Чак, – ледяным тоном начала Вики, – я должна знать все или почти все. Первое – что вы затеваете? Я ведь не наивная дурочка и прекрасно понимаю, что делает Джэйс.
– Но я уже говорил тебе об этом…
– Чак, из того, что мне известно, я могу сделать однозначный вывод – программа, которая готовится Джэйсом, не имеет никакого отношения к тому, о чем ты говорил. Это не информационная система, Чак.
Чак внимательно смотрел на Вики. Ее слова ошарашили его. Он представлял себе Вики захолустной простушкой, которая поверит на слово прожженному политику. Но он ошибся: Вики оказалась умнее и проницательнее, чем ожидал Чак.
– Если ты действительно собираешься взять меня с собой, – продолжала Вики, – я должна знать все. Иначе… – Вики многозначительно замолчала.
У Чака перехватило горло, но он заставил себя сохранять спокойный вид.
– Что «иначе»? – спросил он.
– Прежде всего я запрещу Джэйсу заниматься этой программой. Затем пойду к Кайлу и расскажу ему обо всех своих подозрениях. Учитывая его ненависть к тебе, мне понадобится не более двух минут, чтобы убедить Кайла выставить тебя отсюда. И только потом можно будет связаться с прессой и показать ей программу.
– Это будет очень глупо с твоей стороны, – откликнулся Смит.
– Чак. – Вики улыбнулась. – Ты же знаешь, что я меньше всего хочу делать то, о чем только что говорила. Но пойми и меня: ведь я должна иметь представление, во что ввязываюсь. Так что же вы на самом деле затеваете?
Смит долго раздумывал. «Стоит ли доверять ей? Она дальновидна и амбициозна, явно хочет многого добиться… Но сможет ли она идти с нами до конца?»
– Я жду, Чак, – голос Вики звучал ровно и спокойно.
«Решай, ты имеешь на это право, – говорил себе Чак. – В конце концов, здесь никого нет и что-нибудь доказать будет трудновато. Риска практически никакого».
Чак почувствовал, как сильно у него колотится сердце, и только сейчас понял, что старается сдержать дыхание. Вопросы Вики застали его врасплох.
– Ну хорошо, – выдохнув, произнес Смит. – Слушай.
Вики откинулась на спинку кресла и выжидающе посмотрела на него.
– Скажи, пожалуйста, Вики, нравится ли тебе деятельность нашего правительства?
– Не поняла. – Вики удивленно наклонила голову.
– Я хотел бы знать, устраивает ли тебя наше правительство? – пояснил Чак. – Как ты смотришь на развал в экономике, на толпы алчных иностранцев, скупающих Штаты по дешевке? Нравится ли тебе, что в стране легально продаются наркотики, от которых гибнут дети? Не удивляет ли тебя то, что наши так называемые союзнички начинают поднимать голову и покрикивать на нас? А что ты можешь сказать о президенте, которому наплевать на все, кроме рейтингов своей долбаной популярности?
– Ты не сообщил мне ничего нового, – поморщилась Вики. – Это известно любому нормальному человеку.
– Я рад, что ты так думаешь, – сказал Чак. – Только в скором времени все изменится, и поможет нам в этом виртуальная реальность.
– Не понимаю.
– Ты все прекрасно понимаешь, Вики, – укоризненно проговорил Чак. – Ты просто не видишь, куда мы направим ее мощь.
– А вот теперь я кое-что начинаю понимать, – кивнула Вики.
– Правильно, – горячился Чак. – Мы ударим непосредственно по президенту. Мы будем давать ему такую информацию, чтобы его решения совпадали с нашими.
– Точнее, вы будете решать за президента, практически контролировать его, – поправила Вики.
– Да, – серьезно ответил Чак. – Но в этом нет ничего неожиданного или криминального, все главы администрации занимались этим. При Эйзенхауэре – Шерман Адамс, при Никсоне – Эрлихман, при Буше – Сунуну. И никто из глав администрации и близко не подпускал к президенту постороннего.