Страница:
Воин не удивился, увидев перед наковальней собственного отца. Того, которого он привык видеть с пелёнок. Отец, Эвейр Мегдлир, сын Альвира из Меорна, трудился над каким-то орудием — присмотревшись, воин понял, что это будет коса.
— Здравствуй, отец, — произнёс Ривллим и присел в стороне, на огромный пень, который служил колодой для рубки дерева.
Кузнец поднял взгляд, кивнул и улыбнулся.
— Здравствуй, сын, — было ответом. — Ты вырос, как я погляжу. Всё ли хорошо у тебя?
Эвейр взял щипцами тускло-багровый кусок металла, вернул его в горн и принялся прилежно раздувать угли. Жар был сухим; Ривллиму он был привычен.
— Не знаю, — ответил воин наконец. — Происходит что-то странное. То, что было дороже всего на свете, исчезло; я вынужден скитаться и помогать тем, кого вчера ещё не знал.
— Так было всегда, — отозвался отец, укладывая на наковальню светящуюся жёлтым заготовку и продолжая обрабатывать её молотом. — Жизнь непостоянна. А ты, должно быть, привык к постоянству и не желаешь признавать того, чего не изменить.
С кем идёт разговор? С Эвейром, или с собственным воображением? Трудно ответить. Кузница, без сомнения, была той же. Отец выглядел так же, как и тридцать с лишним лет назад. Изменился лишь сам Ривллим.
Воин ощутил, что скопившееся внутри напряжение оставляет его. Словно лопнул постепенно набухавший нарыв.
— Может быть, — ответил он. — Мне нужен совет, отец. Что мне делать? Могу ли я доверять тем, с кем теперь сражаюсь за этот мир?
Эвейр прекратил ковать и долгое время смотрел на сына.
— Твой дед убедил жриц, что ты достоин принять вызов и выдержать испытание, — отозвался он в конце концов. — Я выковал для тебя меч, которым могу гордиться. Ты стал сайиром , сын мой, и не можешь разобраться в происходящем? Мой отец сказал бы так: тот, кто присматривается, остаётся ни с чем. Помоги мне.
Как и в детстве, Ривллим послушно подошёл к наковальне и принялся помогать отцу, придерживая своенравную заготовку. Металл бился о металл, работа шла своим чередом и прочие мысли казались неуместными. Мне снова десять лет, подумал Ривллим…
Поднял голову. Кузница исчезла. Мгновенно, без предупреждения. И вновь вокруг парк, стрекочут сверчки, в их стройный треск вплетается тихое пение птицы… Воин некоторое время смотрел на руки, на следы от щипцов и, покачав головой, двинулся куда-то.
Откуда-то из-за вставших полукругом кустов послышались раскаты грома и предчувствие беды сжало сердце. Воин поспешил на звук, не переставая удивляться реальности происходящего.
Она сидела в комнатке, как и в тот день; гроза тихо ворчала за стенами. Как и в тот день, она спокойно смотрела в окно, за которым уже падали первые тяжёлые капли дождя. Взглянула в сторону Ривллима и улыбнулась. Воин похолодел. Он не видел её лица. В точности, как в последних сновидениях.
— Старик Даар приболел, — сказала она, поднимаясь и прикасаясь губами к его щеке. — Я послала ему лекарство, но надо присматривать. Он капризен, как ребёнок…
Она всё говорила, а воин тщетно пытался извлечь из памяти её имя. Имя! Но оно не приходило. Без имени она была лишь тенью, которая не давала покоя по ночам, будоражила, превращала его самого в тень — в тень прежнего Ривллима, знавшего, как и для чего следует жить.
В дверь постучали.
— Это за мной, — она поднялась и взяла приготовленный свёрток. — Не беспокойся, милый, я ненадолго. Вернусь, и сядем ужинать. Только…
— Нет! — воскликнул воин, не в силах пережить всё это ещё раз. Приятные воспоминания! Только добрые видения! Ну, фокусник, дай мне только вернуться к тебе! — Не ходи! Пережди грозу, это недолго!
— Но я обещала, — мягко возразила она. — Я обещала, Ривллим. Я быстро.
— Пусть идёт, — послышался голос из-за спины и Ривллим, поворачиваясь, выхватил Кошачий Глаз. Глупо, конечно; но того, что происходило сейчас, не было в его воспоминаниях.
В трёх шагах от него стояла, поигрывая тяжёлым жезлом, высокая женщина. Пышные волосы волнами опускались на её плечи и спину. Жезл, две свившихся спирали, белая и чёрная, потрескивал; с него срывались и тотчас гасли синие искорки.
— Пусть идёт, — повторила она и засмеялась. Ривллим на миг обернулся, чтобы увидеть ту, имя которой он не мог вспомнить — она замерла, словно время остановилось. — Всё повторится, сайир , — голос звучал устрашающе; он не принадлежал одному человеку. Он принадлежал многим сотням людей, мужчинам и женщинам, он отдавал раскалённым металлом и болотным ядом; в нём слышался рёв урагана и потрескивание льда. — Не узнаёшь меня?
Ривллим выставил перед собой Глаз, с клинка которого стекала, рассеиваясь в воздухе, синяя дымка и замер.
— Убирайся, — приказал он той, что продолжала вращать в руке жезл. — Тебя там не было. Тебя вообще не было. Ты прокралась тайком, подобно вору.
Женщина вновь рассмеялась, и Ривллим увидел, что в глазах её пылают сотни огоньков.
— Отдай то, что принадлежит мне, сайир , — она протянула руку. — Отдай и я уступлю тебе многое, очень многое. Назови, что ты хочешь получить за меч?
— Тебе не взять его, — процедил Ривллим сквозь зубы. Женщина взмахнула жезлом, и Глаз на рукояти закрылся. Меч стал невероятно тяжёлым, он обжигал руку холодом. Вскрикнув, воин выронил его , и меч вонзился в пол.
— Отдай его по доброй воле, — повторила женщина. — Ты уже доставил мне немало неприятностей. Отдай, или ты и твои друзья будете расплачиваться со мной многие сотни лет.
Тут Ривллим вспомнил, где он видел эти глаза. На верхушке путевого столба; в глазницах отвратительных статуэток. Он отступил на шаг, поворачиваясь к женщине боком, и молниеносным движением выхватил Лист. Женщина отпрянула, на лице её появилось смятение.
— Убирайся, Тёмная, — приказал Ривллим. — Убирайся по-хорошему. Я не звал тебя; твои слуги превращают цветущий мир в пепелищ е а . Оставь нас в покое, или пожалеешь.
— А ты самонадеян, — протянула женщина, отступая на шаг. — Что ж, я знаю предел своей силы. Ты же считаешь, что можешь всё. Мы ещё встретимся, — она холодно улыбнулась. — Я умею убеждать. Когда-нибудь ты будешь беспомощен, а мои слуги будут поблизости, — жезл в её руке пошёл волнами и растаял. — Тебе не будет покоя.
И исчезла.
— Ривллим? — послышался слабый голос за спиной. Воин обернулся и увидел Ту, у которой не было имени, указывающую рукой ему за спину.
— Мне показалось… — проговорила она и Ривллим, осторожно взяв её за плечи, прижал к себе. Ощущение было странным.
— Тебе показалось, — шепнул он. — Подожди немного. Сейчас гроза пройдёт… наваждение закончится.
Рядом с домом ударила молния. Как и тогда. Ривллим вздрогнул. Как и тогда. Но теперь Она стояла рядом с ним… живая и невредимая. И Ривллим, подняв глаза, осознал, что видит её лицо…
И всё исчезло. Но ладони ещё ощущали тепло её тела, а в ушах звучали раскаты грозы. Воин оглянулся. Кошачий Глаз вонзился в землю, уйдя чуть ли не на локоть. Ривллим осторожно извлёк оружие, счистил налипшую грязь и придирчиво осмотрел, насколько это было возможно при лунном свете.
Ему показалось, что он слышит что-то ещё, но тут его взгляд привлекла парившая в воздухе дверь… подозрительно знакомая дверь. Нет, хватит. Хорошего понемножку. Вряд ли иллюзионист служит Тёмной — его почуяли бы ещё за пределами Меорна — но произошедшее вряд ли случайно.
Он вышел наружу, под восторженные аплодисменты зрителей, увидевших выражение его лица.
— Ну как, сайир ? — осторожно спросил иллюзионист. Ривллим некоторое время подумал и улыбнулся.
— Превосходно, благодарю вас. Дух захватывает.
— Я рад, что вам понравилось, — довольно улыбнулся человечек. — Буду рад увидеть вас снова!
— Да сопутствует вам удача, — Ривллим слегка поклонился иллюзионисту и пошёл прочь. Теперь у фокусника не будет отбою от клиентов. Он оглянулся — да, так оно и есть.
После чего взглянул туда, где находилось уже опустившееся за лес солнце , и прибавил шаг. Надо спешить. До озера ещё далеко, а средняя луна уже восходит.
Как он и ожидал, было пустынно. Озеро не очень велико — метров сто в поперечнике. У дальнего берега в воде плескались какие-то птицы. Вокруг в изобилии росли кусты, а дальше начинался густой лес. Отличное укрытие. Только не терять бдительности…
Две луны горели на небе; два серпа, почти достигших первой четверти. Судя по всему, впереди двойное полнолуние — явление редкое и впечатляющее. И вновь воин вздрогнул… отчего две луны не дают ему покоя?
Вновь плеск. Нет, это не птицы. Это… Воин вполголоса выругался и пригляделся. В озере кто-то купался. Вот тебе и надёжное укрытие! Придётся уходить в лес
— Решил отдохнуть? — послышался знакомый голос со стороны озера и воин вновь выругался. На этот раз громким шёпотом. Оставалось надеяться на две вещи: на то, что Фиар не разберёт слов и на то, что Хранительница не услышит, как он отзывается о празднике.
Девушка быстро приближалась к берегу. “Ты сам придёшь ко мне”. Боги свидетели, непреднамеренно. Придётся терпеть её общество до рассвета. Как бы пробраться тайком в дом? Проклятье ещё раз! Надо же было выбрать дом, к которому нет никакого потайного хода!
Фиар вышла из воды, остановилась, стоя к воину чуть боком, наслаждаясь произведённым эффектом. Чуть больше недели назад она точно так же стояла там, в бассейне… ходячий скелет, не более. Сейчас она выглядела по-другому… особенно в лунном свете. Ривллим моргнул и потряс головой. Тихий смех донёсся до его ушей. Когда он поднял глаза, Фиар не было видно.
Как ей удаётся бесследно исчезать? Да, брат сайир , спутница тебе попалась — пальца в рот не клади. Чем больше о ней узнаёшь, тем больше беспокойства. Слева что-то зашуршало и Фиар, уже одетая, уселась рядом на траву. Лицо её было довольным.
— Как вода?
— Не беспокойся, не закипела, — ответила Фиар, бросая в озеро камушек. — Искупайся, сайир , если хочешь. Ночь ещё не закончилась, а ты выглядишь так, словно всё время спасался бегством.
— Нет, спасибо, — Ривллим расстегнул пояс и положил оба меча рядом. Стало намного легче. Постойте, что это за дырочка на рукаве? Прожжено? Это как же так… ведь говорили, что будет всего лишь иллюзия?!
— Выступаем послезавтра, — сообщила Фиар, глядя в сторону озера. Кинула ещё один камушек.
— Что? — воин поднял недоумевающие глаза.
— Я говорила с генералом, — пояснила девушка. — Мы с тобой выступаем послезавтра; Вемкамтамаи выйдет чуть позже. Мы подойдём к крепости под землёй и…
— Ради всех богов, Ф… — воин вновь осёкся. — Пожалуйста, хелауа , только не сегодня.
— Как скажешь, — Фиар заложила руки за голову и откинулась. — Тебе, я вижу, пришлось несладко.
— Есть немного, — воин последовал её примеру. Было чуть более прохладно, чем ему хотелось бы, но зато спина теперь могла отдохнуть. — Для меня это не такой уж праздник.
— Ну, думаю, во всём найдутся и приятные стороны, — заметила Фиар. — По пути сюда я заметила несколько очень миловидных молодых особ… Ты, случайно, не знаешь, кого они ищут?
— Ох и вредный ты человек, — усмехнулся воин, не поворачиваясь. — Как мне удаётся переносить тебя?
— У тебя скверный характер, сайир , — объяснила Фиар. — Наверное, поэтому. Ты злишься на весь мир и отказываешься от помощи. Я-то, по крайней мере, знаю, чего хочу. Почему бы и тебе не перестать беспокоиться о том, чего не изменить?
Воин уселся. Фиар уселась рядом.
— Слушай, хелауа , давай помолчим, — предложил воин дружелюбно. — Я, похоже, начинаю к тебе привязываться. И меня это пугает. Кроме того, сегодня не следует ссориться.
— Это обнадёживает, — Фиар оглянулась и, неожиданно, молниеносно присела, прижимаясь к земле. — Ну что же, сайир , не буду мешать. Встретимся утром.
— Куда это ты? — поразился Ривллим. — Если я что-то…
— Видишь? — Фиар привлекла его к себе и указала ладонью во тьму. — Это тебя. Всего доброго, сайир , и удачи. — Хихикнув, она метнулась в сторону. И след простыл.
Ривллим пригляделся и понял, что его выследили. Так, сейчас я тихонько проберусь к вон тому оврагу и ищите меня в лесу, сколько душе угодно.
Но он не успел добраться до оврага.
Он вернулся домой, когда небо уже светлело. Фиар застала его в кресле в гостиной, довольно улыбающегося во сне. Она так и не узнала, что было подлинной причиной этой улыбки.
Ривллиму удалось отыскать крохотный уголок прошлого, в котором не было ничего печального. Жаль только, что всё хорошее быстро проходит.
Он не просыпался до вечера следующего дня.
Часть 4
XII
— Здравствуй, отец, — произнёс Ривллим и присел в стороне, на огромный пень, который служил колодой для рубки дерева.
Кузнец поднял взгляд, кивнул и улыбнулся.
— Здравствуй, сын, — было ответом. — Ты вырос, как я погляжу. Всё ли хорошо у тебя?
Эвейр взял щипцами тускло-багровый кусок металла, вернул его в горн и принялся прилежно раздувать угли. Жар был сухим; Ривллиму он был привычен.
— Не знаю, — ответил воин наконец. — Происходит что-то странное. То, что было дороже всего на свете, исчезло; я вынужден скитаться и помогать тем, кого вчера ещё не знал.
— Так было всегда, — отозвался отец, укладывая на наковальню светящуюся жёлтым заготовку и продолжая обрабатывать её молотом. — Жизнь непостоянна. А ты, должно быть, привык к постоянству и не желаешь признавать того, чего не изменить.
С кем идёт разговор? С Эвейром, или с собственным воображением? Трудно ответить. Кузница, без сомнения, была той же. Отец выглядел так же, как и тридцать с лишним лет назад. Изменился лишь сам Ривллим.
Воин ощутил, что скопившееся внутри напряжение оставляет его. Словно лопнул постепенно набухавший нарыв.
— Может быть, — ответил он. — Мне нужен совет, отец. Что мне делать? Могу ли я доверять тем, с кем теперь сражаюсь за этот мир?
Эвейр прекратил ковать и долгое время смотрел на сына.
— Твой дед убедил жриц, что ты достоин принять вызов и выдержать испытание, — отозвался он в конце концов. — Я выковал для тебя меч, которым могу гордиться. Ты стал сайиром , сын мой, и не можешь разобраться в происходящем? Мой отец сказал бы так: тот, кто присматривается, остаётся ни с чем. Помоги мне.
Как и в детстве, Ривллим послушно подошёл к наковальне и принялся помогать отцу, придерживая своенравную заготовку. Металл бился о металл, работа шла своим чередом и прочие мысли казались неуместными. Мне снова десять лет, подумал Ривллим…
Поднял голову. Кузница исчезла. Мгновенно, без предупреждения. И вновь вокруг парк, стрекочут сверчки, в их стройный треск вплетается тихое пение птицы… Воин некоторое время смотрел на руки, на следы от щипцов и, покачав головой, двинулся куда-то.
Откуда-то из-за вставших полукругом кустов послышались раскаты грома и предчувствие беды сжало сердце. Воин поспешил на звук, не переставая удивляться реальности происходящего.
Она сидела в комнатке, как и в тот день; гроза тихо ворчала за стенами. Как и в тот день, она спокойно смотрела в окно, за которым уже падали первые тяжёлые капли дождя. Взглянула в сторону Ривллима и улыбнулась. Воин похолодел. Он не видел её лица. В точности, как в последних сновидениях.
— Старик Даар приболел, — сказала она, поднимаясь и прикасаясь губами к его щеке. — Я послала ему лекарство, но надо присматривать. Он капризен, как ребёнок…
Она всё говорила, а воин тщетно пытался извлечь из памяти её имя. Имя! Но оно не приходило. Без имени она была лишь тенью, которая не давала покоя по ночам, будоражила, превращала его самого в тень — в тень прежнего Ривллима, знавшего, как и для чего следует жить.
В дверь постучали.
— Это за мной, — она поднялась и взяла приготовленный свёрток. — Не беспокойся, милый, я ненадолго. Вернусь, и сядем ужинать. Только…
— Нет! — воскликнул воин, не в силах пережить всё это ещё раз. Приятные воспоминания! Только добрые видения! Ну, фокусник, дай мне только вернуться к тебе! — Не ходи! Пережди грозу, это недолго!
— Но я обещала, — мягко возразила она. — Я обещала, Ривллим. Я быстро.
— Пусть идёт, — послышался голос из-за спины и Ривллим, поворачиваясь, выхватил Кошачий Глаз. Глупо, конечно; но того, что происходило сейчас, не было в его воспоминаниях.
В трёх шагах от него стояла, поигрывая тяжёлым жезлом, высокая женщина. Пышные волосы волнами опускались на её плечи и спину. Жезл, две свившихся спирали, белая и чёрная, потрескивал; с него срывались и тотчас гасли синие искорки.
— Пусть идёт, — повторила она и засмеялась. Ривллим на миг обернулся, чтобы увидеть ту, имя которой он не мог вспомнить — она замерла, словно время остановилось. — Всё повторится, сайир , — голос звучал устрашающе; он не принадлежал одному человеку. Он принадлежал многим сотням людей, мужчинам и женщинам, он отдавал раскалённым металлом и болотным ядом; в нём слышался рёв урагана и потрескивание льда. — Не узнаёшь меня?
Ривллим выставил перед собой Глаз, с клинка которого стекала, рассеиваясь в воздухе, синяя дымка и замер.
— Убирайся, — приказал он той, что продолжала вращать в руке жезл. — Тебя там не было. Тебя вообще не было. Ты прокралась тайком, подобно вору.
Женщина вновь рассмеялась, и Ривллим увидел, что в глазах её пылают сотни огоньков.
— Отдай то, что принадлежит мне, сайир , — она протянула руку. — Отдай и я уступлю тебе многое, очень многое. Назови, что ты хочешь получить за меч?
— Тебе не взять его, — процедил Ривллим сквозь зубы. Женщина взмахнула жезлом, и Глаз на рукояти закрылся. Меч стал невероятно тяжёлым, он обжигал руку холодом. Вскрикнув, воин выронил его , и меч вонзился в пол.
— Отдай его по доброй воле, — повторила женщина. — Ты уже доставил мне немало неприятностей. Отдай, или ты и твои друзья будете расплачиваться со мной многие сотни лет.
Тут Ривллим вспомнил, где он видел эти глаза. На верхушке путевого столба; в глазницах отвратительных статуэток. Он отступил на шаг, поворачиваясь к женщине боком, и молниеносным движением выхватил Лист. Женщина отпрянула, на лице её появилось смятение.
— Убирайся, Тёмная, — приказал Ривллим. — Убирайся по-хорошему. Я не звал тебя; твои слуги превращают цветущий мир в пепелищ е а . Оставь нас в покое, или пожалеешь.
— А ты самонадеян, — протянула женщина, отступая на шаг. — Что ж, я знаю предел своей силы. Ты же считаешь, что можешь всё. Мы ещё встретимся, — она холодно улыбнулась. — Я умею убеждать. Когда-нибудь ты будешь беспомощен, а мои слуги будут поблизости, — жезл в её руке пошёл волнами и растаял. — Тебе не будет покоя.
И исчезла.
— Ривллим? — послышался слабый голос за спиной. Воин обернулся и увидел Ту, у которой не было имени, указывающую рукой ему за спину.
— Мне показалось… — проговорила она и Ривллим, осторожно взяв её за плечи, прижал к себе. Ощущение было странным.
— Тебе показалось, — шепнул он. — Подожди немного. Сейчас гроза пройдёт… наваждение закончится.
Рядом с домом ударила молния. Как и тогда. Ривллим вздрогнул. Как и тогда. Но теперь Она стояла рядом с ним… живая и невредимая. И Ривллим, подняв глаза, осознал, что видит её лицо…
И всё исчезло. Но ладони ещё ощущали тепло её тела, а в ушах звучали раскаты грозы. Воин оглянулся. Кошачий Глаз вонзился в землю, уйдя чуть ли не на локоть. Ривллим осторожно извлёк оружие, счистил налипшую грязь и придирчиво осмотрел, насколько это было возможно при лунном свете.
Ему показалось, что он слышит что-то ещё, но тут его взгляд привлекла парившая в воздухе дверь… подозрительно знакомая дверь. Нет, хватит. Хорошего понемножку. Вряд ли иллюзионист служит Тёмной — его почуяли бы ещё за пределами Меорна — но произошедшее вряд ли случайно.
Он вышел наружу, под восторженные аплодисменты зрителей, увидевших выражение его лица.
— Ну как, сайир ? — осторожно спросил иллюзионист. Ривллим некоторое время подумал и улыбнулся.
— Превосходно, благодарю вас. Дух захватывает.
— Я рад, что вам понравилось, — довольно улыбнулся человечек. — Буду рад увидеть вас снова!
— Да сопутствует вам удача, — Ривллим слегка поклонился иллюзионисту и пошёл прочь. Теперь у фокусника не будет отбою от клиентов. Он оглянулся — да, так оно и есть.
После чего взглянул туда, где находилось уже опустившееся за лес солнце , и прибавил шаг. Надо спешить. До озера ещё далеко, а средняя луна уже восходит.
Как он и ожидал, было пустынно. Озеро не очень велико — метров сто в поперечнике. У дальнего берега в воде плескались какие-то птицы. Вокруг в изобилии росли кусты, а дальше начинался густой лес. Отличное укрытие. Только не терять бдительности…
Две луны горели на небе; два серпа, почти достигших первой четверти. Судя по всему, впереди двойное полнолуние — явление редкое и впечатляющее. И вновь воин вздрогнул… отчего две луны не дают ему покоя?
Вновь плеск. Нет, это не птицы. Это… Воин вполголоса выругался и пригляделся. В озере кто-то купался. Вот тебе и надёжное укрытие! Придётся уходить в лес
— Решил отдохнуть? — послышался знакомый голос со стороны озера и воин вновь выругался. На этот раз громким шёпотом. Оставалось надеяться на две вещи: на то, что Фиар не разберёт слов и на то, что Хранительница не услышит, как он отзывается о празднике.
Девушка быстро приближалась к берегу. “Ты сам придёшь ко мне”. Боги свидетели, непреднамеренно. Придётся терпеть её общество до рассвета. Как бы пробраться тайком в дом? Проклятье ещё раз! Надо же было выбрать дом, к которому нет никакого потайного хода!
Фиар вышла из воды, остановилась, стоя к воину чуть боком, наслаждаясь произведённым эффектом. Чуть больше недели назад она точно так же стояла там, в бассейне… ходячий скелет, не более. Сейчас она выглядела по-другому… особенно в лунном свете. Ривллим моргнул и потряс головой. Тихий смех донёсся до его ушей. Когда он поднял глаза, Фиар не было видно.
Как ей удаётся бесследно исчезать? Да, брат сайир , спутница тебе попалась — пальца в рот не клади. Чем больше о ней узнаёшь, тем больше беспокойства. Слева что-то зашуршало и Фиар, уже одетая, уселась рядом на траву. Лицо её было довольным.
— Как вода?
— Не беспокойся, не закипела, — ответила Фиар, бросая в озеро камушек. — Искупайся, сайир , если хочешь. Ночь ещё не закончилась, а ты выглядишь так, словно всё время спасался бегством.
— Нет, спасибо, — Ривллим расстегнул пояс и положил оба меча рядом. Стало намного легче. Постойте, что это за дырочка на рукаве? Прожжено? Это как же так… ведь говорили, что будет всего лишь иллюзия?!
— Выступаем послезавтра, — сообщила Фиар, глядя в сторону озера. Кинула ещё один камушек.
— Что? — воин поднял недоумевающие глаза.
— Я говорила с генералом, — пояснила девушка. — Мы с тобой выступаем послезавтра; Вемкамтамаи выйдет чуть позже. Мы подойдём к крепости под землёй и…
— Ради всех богов, Ф… — воин вновь осёкся. — Пожалуйста, хелауа , только не сегодня.
— Как скажешь, — Фиар заложила руки за голову и откинулась. — Тебе, я вижу, пришлось несладко.
— Есть немного, — воин последовал её примеру. Было чуть более прохладно, чем ему хотелось бы, но зато спина теперь могла отдохнуть. — Для меня это не такой уж праздник.
— Ну, думаю, во всём найдутся и приятные стороны, — заметила Фиар. — По пути сюда я заметила несколько очень миловидных молодых особ… Ты, случайно, не знаешь, кого они ищут?
— Ох и вредный ты человек, — усмехнулся воин, не поворачиваясь. — Как мне удаётся переносить тебя?
— У тебя скверный характер, сайир , — объяснила Фиар. — Наверное, поэтому. Ты злишься на весь мир и отказываешься от помощи. Я-то, по крайней мере, знаю, чего хочу. Почему бы и тебе не перестать беспокоиться о том, чего не изменить?
Воин уселся. Фиар уселась рядом.
— Слушай, хелауа , давай помолчим, — предложил воин дружелюбно. — Я, похоже, начинаю к тебе привязываться. И меня это пугает. Кроме того, сегодня не следует ссориться.
— Это обнадёживает, — Фиар оглянулась и, неожиданно, молниеносно присела, прижимаясь к земле. — Ну что же, сайир , не буду мешать. Встретимся утром.
— Куда это ты? — поразился Ривллим. — Если я что-то…
— Видишь? — Фиар привлекла его к себе и указала ладонью во тьму. — Это тебя. Всего доброго, сайир , и удачи. — Хихикнув, она метнулась в сторону. И след простыл.
Ривллим пригляделся и понял, что его выследили. Так, сейчас я тихонько проберусь к вон тому оврагу и ищите меня в лесу, сколько душе угодно.
Но он не успел добраться до оврага.
Он вернулся домой, когда небо уже светлело. Фиар застала его в кресле в гостиной, довольно улыбающегося во сне. Она так и не узнала, что было подлинной причиной этой улыбки.
Ривллиму удалось отыскать крохотный уголок прошлого, в котором не было ничего печального. Жаль только, что всё хорошее быстро проходит.
Он не просыпался до вечера следующего дня.
Часть 4
Чёрный дождь
XII
Вечер выдался дождливым.
Cобираться пришлось в спешке. Проснувшись, Ривллим обнаружил, что солнце уже садится. Праздник кончился. Город находился в состоянии войны и до Кеньи-Хара, праздника сбора урожая, веселье сюда придёт только по случаю военной победы. Так оно и будет, подумал воин, приводя себя в порядок. После сна в одежде он чувствовал себя неуютно.
Фиар дома не было.
Ближе к закату в двери постучали. Ривллим встретил учтиво поклонившегося вестового, принял тяжёлый пакет, запечатанный личной печатью генерала. Фиар не шутила, когда говорила о том, что кампания начнётся послезавтра. Отдельные части замысла генерала начали собираться в единую картину. Роимал, который со своим малым отрядом, на виду у всех, держал оборону дороги (и не потерял до сих пор ни одного бойца). Небольшие заградительные отряды, что окопались во всех перевалах. Внушительные линии обороны к западу от Меорна. Постоянно передававшиеся из уст в уста слухи о том, что армия генерала недостаточно велика, обеспечить должную оборону…
Что-то здесь не так, ведь Шайр, если Ривллим правильно помнит, атаковало едва ли не тридцать тысяч солдат! Все известные воину отряды в общей сложности не превышали и пяти тысяч. Ай да генерал… Создать подобную армию, да ещё скрыть от всего мира её подлинную численность. Интересно, где сейчас эти тридцать тысяч? Какими дорогами пробираются к Шайру? Впрочем, меня это не касается. Не стоит даже думать об этом — по слухам, некоторые маги и высшие иерархи могут читать мысли. Ему и Фиар оставляют вечер на сборы. Завтра к шести утра прибыть в походной форме к третьим (северным) воротам. Прочитав послание несколько раз, воин последний раз убедился, что ничего не пропустил, и бросил бумагу в огонь. Бумага сгорела, едва только языки пламени лизнули её, мгновенно, не оставив после себя даже пепла.
Второй пакет, адресованный лично Фиар, воин оставил у порога её комнаты. Запер входную дверь и принялся собираться.
Утро выдалось пасмурным. Вемкамтамаи устал, разъезжая без устали между городами. Когда никто не видел, он прибегал к иному, более быстрому способу перемещения. Правда, способ этот действует только в дневное время. Сейчас, сорок шесть веков назад, никто таким способом не владеет: Жрец Всех Богов ещё не счёл необходимым появиться среди смертных. И не успел поделиться своими знаниями.
Славная у нас компания, подумал ольт, прицеливаясь в очередной деревянный столб — глаза и уши Тёмной. Ривллим, служащий богине, не допускающей мужчин в иерархию. Он, Вемкамтамаи, представляющий божество, ещё не пришедшее в этот мир. Фиар (полное её имя — Fiarrethevin Rhiaderwan ans Antvaren ans Ventar — не каждый выговорит с первого раза, а Фиар очень не любит, когда имя произносят с ошибкой), каждый из сородичей которой в любой момент мог стать жрецом — если есть потребность. В высшей степени необычная компания.
Стрела вонзилась в цель и столб испарился во вспышке голубого пламени. Ни Ривллим, ни остальные не знают, что ольт в состоянии прятаться даже от взора Тёмной. Правда, только днём.
Как интересно, думал ольт, тщательно осматривая окрестности уничтоженного сооружения. За шесть тысяч лет до явления Владыки Дайнера Шесть Башен испытывают небывалое нашествие стихийных бедствий. Всё, что можно себе представить. Куда-то делись три фрагмента центральной статуи, венчающей центр крепости. Потом происходит очередная война за Башни и новые хозяева забывают про “статую”.
Вокруг оставалось несколько уцелевших щепок. Вемкамтамаи собрал останки столба в небольшую кучку, стараясь не касаться их пальцами, и продолжил размышления. Странная периодичность событий, подумал он неожиданно. Все конфликты из-за Башен — с момента исчезновения “статуи” — приходятся… на… на кратные полнолуния. Ну да, Башни и должны реагировать на подобное, но отчего реагируют живые существа?
Вемкамтамаи попытался припомнить, каковы были фазы лун в тот вечер, когда они сидели у костра ещё в “будущем”. Нет, не помню. Не обратил внимания. ё Надо спросить остальных. А заодно подумать, отчего на Солнечном Листе изображена символика Башен? Отчего Фиар стремится к Чёрному Дождю, словно это — единственная стоящая цель жизни?
Одному мне ничего не нужно, подумал ольт. И рассмеялся.
И поднялся на ноги. Некогда отдыхать.
Оставалось двенадцать столбов. Самая трудная часть. Убрать последний штрих, чтобы очертания огромного символа стали символом Владыки Огня, надо в последний момент. Тёмная, конечно, ограничена в своих возможностях — в особенности теперь, когда мощь Хранительницы на границах её владений так возросла, но вряд ли будет просто ждать. Убрать последний штрих надо будет по условному сигналу. Про этот сигнал знает, кроме него, только один человек. Хрупок этот план и безумен, но если он удастся…
Оставшиеся сутки придётся торчать здесь, в пропитанном влагой лесу, в ожидании сигнала. Смотреть в небо, чтобы не упустить момент.
Ольт ещё раз вздохнул, с неприязнью глянул на тяжёлые, непроницаемые, недовольно ворчащие тучи , и закутался в плащ. Вспомнит ли кто-нибудь о его, ольта, скромной роли в грядущем штурме…
Самое неприятное — ожидание.
Хмурый Ривллим, в десятый раз проверивший поклажу, мерил шагами гостиную; заказанный в соседней таверне ужин не лез в горло. Перед опасной дорогой еда никогда не лезла в горло. А Шелн, к примеру, не страдает отсутствием аппетита; наоборот, на него, по его же словам, нападает “великая яма”. В которую могло провалиться всё, что было на столе.
Появление Фиар стало приятным разнообразием. Она возникла бесшумно (сквозь дверь просочилась, что ли?), мокрая, задумчивая и молчаливая. Поначалу Ривллим подумал, что она искупалась; тут же понял, что мысль глупая: не в фонтане же ей купаться. Просто на улице моросит. Девушка в очередной раз сменила одежду: теперь на ней было походное обмундирование меорнской гвардии. Ольтская работа — лёгкое, прочное, прекрасно маскирует своего обладателя. За спиной у неё появились ножны — Фиар выбрала себе широкий меч, эйлисс , с медленно сужающимся к концу тяжёлым клинком. Эйлиссы были излюбленным оружием здешних ольтов; ковали такие мечи дарионы. Меч должен быть особенно крепок и надёжен, уметь залечивать незначительные повреждения и поддерживать заточку. Ривллиму, конечно, сетовать не на что: Кошачий Глаз — уже внушительное оружие, ну а Солнечный Лист…
Фиар молча повесила ножны с мечом на стену. Любопытно, кто ей это вручил? Генерал, наверное: рядовые солдаты вооружены куда проще. Хотя и для них одежду, броню и оружие изготавливали на совесть. Меорн никогда не пользовался услугами наёмников: как не позаботиться о собственных горожанах.
— Выспался? — спросила Фиар, оценивающе глядя на накрытый стол. — Меня дожидался? Спасибо.
— Выспался, — ответил Ривллим коротко. Глаза девушки тут же ехидно сощурились.
— Досталось тебе, я вижу…
— Положение обязывает, — равнодушно ответил воин, усаживаясь по другую сторону. Аппетита не было никакого. Судя по Фиар, снадобье Лейрна ещё действует.
— Где ты раздобыла меч? — полюбопытствовал воин, когда с ужином было покончено. Фиар в смысле поесть мало чем отличалась от Шелна: последний выглядел одинаково как до обильной трапезы, так и после.
— Генерал подарил, — ответила девушка, наливая себе ещё воды. Трав для чая в доме не оставалось, а вино она пить не желала. Ну и ладно, подумал воин. Мне больше достанется… — Ни за что не хотел отпускать без оружия. Пришлось взять. Хотя, конечно, меч что надо…
Её пренебрежительно отношение к оружию в очередной раз покоробило Ривллима. Возможно, что ей, со способностью управлять огненной стихией, традиционное оружие попросту ни к чему.
— Как там на улице?
— С самого утра моросит. Только солнце встало — тут же тучи набежали. Словно специально конца праздника дожидались.
Так и есть, подумал Ривллим.
— Ольт не появлялся?
— Вемкамтамаи? Он и не должен появляться. Он нас встретит у самой крепости.
Мне-то он что-то другое говорил, подумал Ривллим и принялся убирать со стола.
Закончив, он осознал, что, во-первых, ему решительно не хочется спать, а во-вторых, он понятия не имеет, чем заняться. Появляться на людях сейчас не стоит (генерал этого хоть и не запрещал, но намекал). Бродить по комнатам и изучать их углы? Вот же невезение, даже почитать нечего.
Спустя полчаса на выручку пришла Фиар.
— Не спится, — пояснила она, постучавшись в его дверь. Она не очень-то удивилась, увидев его готовым отправиться в путь. — Может, пойти проветриться? Тоска смертная, сайир.
— Идём, — воин поднялся и пристегнул оба меча. — Я думал о чём-то подобном.
Несколько часов они бродили по паркам и пустынным улицам (ночные патрули не обращали на них внимания). Фиар, хвала богам, молчала. Лишь изредка брала его за руку, и воин всякий раз поражался, что не ощущает жара, накатывающего на него при этом. Обычная рука. И не скажешь, что в ней за несколько секунд может расплавиться и закипеть даже камень.
Заснули они глубоко за полночь, в креслах в гостиной, сидя друг напротив друга. Чувство времени не подвело: Ривллим проснулся где-то в начале шестого, и времени хватило, чтобы разбудить Фиар, в последний раз проверить поклажу и отправиться.
Запирая двери дома, воин гадал, вернётся ли он сюда.
О чём думала Фиар, было непонятно, но на лице её держалась таинственная улыбка.
Генерал засиделся в штабе допоздна.
В плане нападения на Шайр имелись слабые стороны. Прежде всего, близилось двойное полнолуние, когда Тёмная станет особенно сильной и чуткой. С другой стороны, откладывать нападение на более поздний срок означало рисковать всем: во время полнолуния слуги Тёмной смогут без помех определить намерения если не самого генерала, то некоторых его подчинённых. Сам генерал был стержнем, на котором держался план: только он служил средством сообщения между разными отрядами. Приказания, которые получили эти отряды, в большинстве случаев оперировали достаточно отвлечёнными названиями и местностями. Кроме того, он прекрасно скрыл подлинную численность армии. Которую пришлось рассредоточить и вести окольными путями через восточную часть континента. И платить огромные суммы тамошним правителям за поддержку и мо ч л ч ание.
Не все рубежи обороны Меорна достаточно крепки. В случае контратаки удержать город будет непросто.
Несомненными доводом “за” сравнительно ранний (по сравнению с планом) штурм было появление троицы — Вемкамтамаи, Фиар и Ривллима с его мечом. Историю с водружением меча в святилище генерал так и не смог до конца понять: жрицы его не очень-то жалуют, да и сам Ривллим отмалчивается. Впрочем, это как раз понятно: положение обязывает.
Надо рискнуть. Генерал знал, что планы, которые кажутся наиболее продуманными, чаще других подвержены провалу. Он предпочитал импровизировать — в разумных пределах. Шайр — ключевая точка, ударив по которой, можно полностью изменить расстановку сил. Если удастся сровнять крепость с землёй без серьёзных потерь, участь главной группировки войск Шамульеза на центральных равнинах решена.
Генерал посмотрел на часы. Надо отдохнуть, хотя бы немного. Через четыре часа ему предстояло отправиться в путь. Тайно. Скрытность — самое мощное оружие в его арсенале.
Вопреки ожиданию Ривллима, они направились не напрямую к Шайру, а к так называемому Горбатому Хребту — ближайший к Меорну, он состоял из двух высоких гор с округлыми вершинами и множества менее высоких. Шайр возвышался над подножием дальнего «горба».
— Здесь множество подземных дорог, — пояснила девушка. — Слуги Тёмной пытались их использовать, но быстро поняли, что на подземелья её власть не распространяется. Вернее, на подземных жителей.
— А нас они, конечно, пропустят, — поджал губы воин. — Я тоже слышал о подземных народах. Они не очень радуются, когда сверху спускаются гости.
— Смотря какие гости, — возразила девушка. — Если приходить исключительно за чужими богатствами, то кто угодно не стерпит. Кроме того, эта дорога должна быть пустой. Ближайшие подземные поселения заброшены.
— Генерал знает, что мы пойдём этим путём? — Ривллиму не знал, что там задумала Фиар, но происходящее переставало ему нравиться.
— Знает, конечно, — махнула рукой Фиар. — Сайир , ты либо веришь мне, либо мы никуда не идём. Если я чего-то не договариваю, для этого у меня есть основания.
— Хорошо, — согласился Ривллим сухо. И молчал до того момента, как они оставили лошадей на очередной заставе , и принялись взбираться под непрекращающимся дождём по крутому и скользкому склону. Как сказала Фиар, один из входов в подземный тоннель находится не так далеко. Часов шесть путешествия по горам.
Cобираться пришлось в спешке. Проснувшись, Ривллим обнаружил, что солнце уже садится. Праздник кончился. Город находился в состоянии войны и до Кеньи-Хара, праздника сбора урожая, веселье сюда придёт только по случаю военной победы. Так оно и будет, подумал воин, приводя себя в порядок. После сна в одежде он чувствовал себя неуютно.
Фиар дома не было.
Ближе к закату в двери постучали. Ривллим встретил учтиво поклонившегося вестового, принял тяжёлый пакет, запечатанный личной печатью генерала. Фиар не шутила, когда говорила о том, что кампания начнётся послезавтра. Отдельные части замысла генерала начали собираться в единую картину. Роимал, который со своим малым отрядом, на виду у всех, держал оборону дороги (и не потерял до сих пор ни одного бойца). Небольшие заградительные отряды, что окопались во всех перевалах. Внушительные линии обороны к западу от Меорна. Постоянно передававшиеся из уст в уста слухи о том, что армия генерала недостаточно велика, обеспечить должную оборону…
Что-то здесь не так, ведь Шайр, если Ривллим правильно помнит, атаковало едва ли не тридцать тысяч солдат! Все известные воину отряды в общей сложности не превышали и пяти тысяч. Ай да генерал… Создать подобную армию, да ещё скрыть от всего мира её подлинную численность. Интересно, где сейчас эти тридцать тысяч? Какими дорогами пробираются к Шайру? Впрочем, меня это не касается. Не стоит даже думать об этом — по слухам, некоторые маги и высшие иерархи могут читать мысли. Ему и Фиар оставляют вечер на сборы. Завтра к шести утра прибыть в походной форме к третьим (северным) воротам. Прочитав послание несколько раз, воин последний раз убедился, что ничего не пропустил, и бросил бумагу в огонь. Бумага сгорела, едва только языки пламени лизнули её, мгновенно, не оставив после себя даже пепла.
Второй пакет, адресованный лично Фиар, воин оставил у порога её комнаты. Запер входную дверь и принялся собираться.
Утро выдалось пасмурным. Вемкамтамаи устал, разъезжая без устали между городами. Когда никто не видел, он прибегал к иному, более быстрому способу перемещения. Правда, способ этот действует только в дневное время. Сейчас, сорок шесть веков назад, никто таким способом не владеет: Жрец Всех Богов ещё не счёл необходимым появиться среди смертных. И не успел поделиться своими знаниями.
Славная у нас компания, подумал ольт, прицеливаясь в очередной деревянный столб — глаза и уши Тёмной. Ривллим, служащий богине, не допускающей мужчин в иерархию. Он, Вемкамтамаи, представляющий божество, ещё не пришедшее в этот мир. Фиар (полное её имя — Fiarrethevin Rhiaderwan ans Antvaren ans Ventar — не каждый выговорит с первого раза, а Фиар очень не любит, когда имя произносят с ошибкой), каждый из сородичей которой в любой момент мог стать жрецом — если есть потребность. В высшей степени необычная компания.
Стрела вонзилась в цель и столб испарился во вспышке голубого пламени. Ни Ривллим, ни остальные не знают, что ольт в состоянии прятаться даже от взора Тёмной. Правда, только днём.
Как интересно, думал ольт, тщательно осматривая окрестности уничтоженного сооружения. За шесть тысяч лет до явления Владыки Дайнера Шесть Башен испытывают небывалое нашествие стихийных бедствий. Всё, что можно себе представить. Куда-то делись три фрагмента центральной статуи, венчающей центр крепости. Потом происходит очередная война за Башни и новые хозяева забывают про “статую”.
Вокруг оставалось несколько уцелевших щепок. Вемкамтамаи собрал останки столба в небольшую кучку, стараясь не касаться их пальцами, и продолжил размышления. Странная периодичность событий, подумал он неожиданно. Все конфликты из-за Башен — с момента исчезновения “статуи” — приходятся… на… на кратные полнолуния. Ну да, Башни и должны реагировать на подобное, но отчего реагируют живые существа?
Вемкамтамаи попытался припомнить, каковы были фазы лун в тот вечер, когда они сидели у костра ещё в “будущем”. Нет, не помню. Не обратил внимания. ё Надо спросить остальных. А заодно подумать, отчего на Солнечном Листе изображена символика Башен? Отчего Фиар стремится к Чёрному Дождю, словно это — единственная стоящая цель жизни?
Одному мне ничего не нужно, подумал ольт. И рассмеялся.
И поднялся на ноги. Некогда отдыхать.
Оставалось двенадцать столбов. Самая трудная часть. Убрать последний штрих, чтобы очертания огромного символа стали символом Владыки Огня, надо в последний момент. Тёмная, конечно, ограничена в своих возможностях — в особенности теперь, когда мощь Хранительницы на границах её владений так возросла, но вряд ли будет просто ждать. Убрать последний штрих надо будет по условному сигналу. Про этот сигнал знает, кроме него, только один человек. Хрупок этот план и безумен, но если он удастся…
Оставшиеся сутки придётся торчать здесь, в пропитанном влагой лесу, в ожидании сигнала. Смотреть в небо, чтобы не упустить момент.
Ольт ещё раз вздохнул, с неприязнью глянул на тяжёлые, непроницаемые, недовольно ворчащие тучи , и закутался в плащ. Вспомнит ли кто-нибудь о его, ольта, скромной роли в грядущем штурме…
Самое неприятное — ожидание.
Хмурый Ривллим, в десятый раз проверивший поклажу, мерил шагами гостиную; заказанный в соседней таверне ужин не лез в горло. Перед опасной дорогой еда никогда не лезла в горло. А Шелн, к примеру, не страдает отсутствием аппетита; наоборот, на него, по его же словам, нападает “великая яма”. В которую могло провалиться всё, что было на столе.
Появление Фиар стало приятным разнообразием. Она возникла бесшумно (сквозь дверь просочилась, что ли?), мокрая, задумчивая и молчаливая. Поначалу Ривллим подумал, что она искупалась; тут же понял, что мысль глупая: не в фонтане же ей купаться. Просто на улице моросит. Девушка в очередной раз сменила одежду: теперь на ней было походное обмундирование меорнской гвардии. Ольтская работа — лёгкое, прочное, прекрасно маскирует своего обладателя. За спиной у неё появились ножны — Фиар выбрала себе широкий меч, эйлисс , с медленно сужающимся к концу тяжёлым клинком. Эйлиссы были излюбленным оружием здешних ольтов; ковали такие мечи дарионы. Меч должен быть особенно крепок и надёжен, уметь залечивать незначительные повреждения и поддерживать заточку. Ривллиму, конечно, сетовать не на что: Кошачий Глаз — уже внушительное оружие, ну а Солнечный Лист…
Фиар молча повесила ножны с мечом на стену. Любопытно, кто ей это вручил? Генерал, наверное: рядовые солдаты вооружены куда проще. Хотя и для них одежду, броню и оружие изготавливали на совесть. Меорн никогда не пользовался услугами наёмников: как не позаботиться о собственных горожанах.
— Выспался? — спросила Фиар, оценивающе глядя на накрытый стол. — Меня дожидался? Спасибо.
— Выспался, — ответил Ривллим коротко. Глаза девушки тут же ехидно сощурились.
— Досталось тебе, я вижу…
— Положение обязывает, — равнодушно ответил воин, усаживаясь по другую сторону. Аппетита не было никакого. Судя по Фиар, снадобье Лейрна ещё действует.
— Где ты раздобыла меч? — полюбопытствовал воин, когда с ужином было покончено. Фиар в смысле поесть мало чем отличалась от Шелна: последний выглядел одинаково как до обильной трапезы, так и после.
— Генерал подарил, — ответила девушка, наливая себе ещё воды. Трав для чая в доме не оставалось, а вино она пить не желала. Ну и ладно, подумал воин. Мне больше достанется… — Ни за что не хотел отпускать без оружия. Пришлось взять. Хотя, конечно, меч что надо…
Её пренебрежительно отношение к оружию в очередной раз покоробило Ривллима. Возможно, что ей, со способностью управлять огненной стихией, традиционное оружие попросту ни к чему.
— Как там на улице?
— С самого утра моросит. Только солнце встало — тут же тучи набежали. Словно специально конца праздника дожидались.
Так и есть, подумал Ривллим.
— Ольт не появлялся?
— Вемкамтамаи? Он и не должен появляться. Он нас встретит у самой крепости.
Мне-то он что-то другое говорил, подумал Ривллим и принялся убирать со стола.
Закончив, он осознал, что, во-первых, ему решительно не хочется спать, а во-вторых, он понятия не имеет, чем заняться. Появляться на людях сейчас не стоит (генерал этого хоть и не запрещал, но намекал). Бродить по комнатам и изучать их углы? Вот же невезение, даже почитать нечего.
Спустя полчаса на выручку пришла Фиар.
— Не спится, — пояснила она, постучавшись в его дверь. Она не очень-то удивилась, увидев его готовым отправиться в путь. — Может, пойти проветриться? Тоска смертная, сайир.
— Идём, — воин поднялся и пристегнул оба меча. — Я думал о чём-то подобном.
Несколько часов они бродили по паркам и пустынным улицам (ночные патрули не обращали на них внимания). Фиар, хвала богам, молчала. Лишь изредка брала его за руку, и воин всякий раз поражался, что не ощущает жара, накатывающего на него при этом. Обычная рука. И не скажешь, что в ней за несколько секунд может расплавиться и закипеть даже камень.
Заснули они глубоко за полночь, в креслах в гостиной, сидя друг напротив друга. Чувство времени не подвело: Ривллим проснулся где-то в начале шестого, и времени хватило, чтобы разбудить Фиар, в последний раз проверить поклажу и отправиться.
Запирая двери дома, воин гадал, вернётся ли он сюда.
О чём думала Фиар, было непонятно, но на лице её держалась таинственная улыбка.
Генерал засиделся в штабе допоздна.
В плане нападения на Шайр имелись слабые стороны. Прежде всего, близилось двойное полнолуние, когда Тёмная станет особенно сильной и чуткой. С другой стороны, откладывать нападение на более поздний срок означало рисковать всем: во время полнолуния слуги Тёмной смогут без помех определить намерения если не самого генерала, то некоторых его подчинённых. Сам генерал был стержнем, на котором держался план: только он служил средством сообщения между разными отрядами. Приказания, которые получили эти отряды, в большинстве случаев оперировали достаточно отвлечёнными названиями и местностями. Кроме того, он прекрасно скрыл подлинную численность армии. Которую пришлось рассредоточить и вести окольными путями через восточную часть континента. И платить огромные суммы тамошним правителям за поддержку и мо ч л ч ание.
Не все рубежи обороны Меорна достаточно крепки. В случае контратаки удержать город будет непросто.
Несомненными доводом “за” сравнительно ранний (по сравнению с планом) штурм было появление троицы — Вемкамтамаи, Фиар и Ривллима с его мечом. Историю с водружением меча в святилище генерал так и не смог до конца понять: жрицы его не очень-то жалуют, да и сам Ривллим отмалчивается. Впрочем, это как раз понятно: положение обязывает.
Надо рискнуть. Генерал знал, что планы, которые кажутся наиболее продуманными, чаще других подвержены провалу. Он предпочитал импровизировать — в разумных пределах. Шайр — ключевая точка, ударив по которой, можно полностью изменить расстановку сил. Если удастся сровнять крепость с землёй без серьёзных потерь, участь главной группировки войск Шамульеза на центральных равнинах решена.
Генерал посмотрел на часы. Надо отдохнуть, хотя бы немного. Через четыре часа ему предстояло отправиться в путь. Тайно. Скрытность — самое мощное оружие в его арсенале.
Вопреки ожиданию Ривллима, они направились не напрямую к Шайру, а к так называемому Горбатому Хребту — ближайший к Меорну, он состоял из двух высоких гор с округлыми вершинами и множества менее высоких. Шайр возвышался над подножием дальнего «горба».
— Здесь множество подземных дорог, — пояснила девушка. — Слуги Тёмной пытались их использовать, но быстро поняли, что на подземелья её власть не распространяется. Вернее, на подземных жителей.
— А нас они, конечно, пропустят, — поджал губы воин. — Я тоже слышал о подземных народах. Они не очень радуются, когда сверху спускаются гости.
— Смотря какие гости, — возразила девушка. — Если приходить исключительно за чужими богатствами, то кто угодно не стерпит. Кроме того, эта дорога должна быть пустой. Ближайшие подземные поселения заброшены.
— Генерал знает, что мы пойдём этим путём? — Ривллиму не знал, что там задумала Фиар, но происходящее переставало ему нравиться.
— Знает, конечно, — махнула рукой Фиар. — Сайир , ты либо веришь мне, либо мы никуда не идём. Если я чего-то не договариваю, для этого у меня есть основания.
— Хорошо, — согласился Ривллим сухо. И молчал до того момента, как они оставили лошадей на очередной заставе , и принялись взбираться под непрекращающимся дождём по крутому и скользкому склону. Как сказала Фиар, один из входов в подземный тоннель находится не так далеко. Часов шесть путешествия по горам.