Страница:
Прошло несколько минут и птицы, поднявшись ввысь, вновь затмили солнце. И исчезли в небесах.
Стало тихо.
Ривллим обернулся в сторону одного из полей и увидел, как колосья сами собой распрямляются, растут на глазах. Надо же, подумал он, вытирая лоб трясущейся рукой. Никогда не получалось настолько эффектно. Интересно, почему?
…Когда жители пришли в себя и опустили его на землю, он знаком подозвал засиявшего, подобно солнцу, старосту и спросил:
— Есть ли у вас поблизости молодое дерево — лет пяти-шести?
Его подвели к молодой сливе, что росла за ближайшей оградой. На глазах у всей деревни Ривллим вырезал на коре знак Плодородия (её не известный, ибо Хранительница не воцарилась в этом мире) и приложил ладонь к сочащейся соком ране. Рана тут же затянулась, а вырезанный символ стал ярким и чётким. Над толпой пронёсся вздох.
Ривллиму стало очень холодно. Правда, ненадолго.
— Этот знак избавит от проклятия, — пояснил воин. — Пока это дерево не срубят, вам ничто не угрожает.
— А теперь, — он обратился к помрачневшему шаману и сияющему старосте, — я хотел бы поговорить с вами наедине.
Фиар поджидала его за ближайшим деревом, шагах в двадцати от ограды. Воин что-то сказал двум сопровождавшим его людям (один был обряжен в невероятное количество знаков из дерева, кости и камня) и те, низко поклонившись на прощание, направились назад, в деревню. Не оборачиваясь.
— У тебя здорово получаются представления, — сообщила она, появляясь за его спиной. Ривллим усмехнулся и поправил съехавший с плеча мешок с “дарами земли” — с теми, что смог унести.
— Это не представление, — поправил он. — Это было на самом деле. Твоё счастье, что крестьяне тебя не слышат.
— Не придирайся к словам, — наморщила лоб девушка. — Выглядело впечатляюще. Даже завидно. Немного.
— Я польщён. Ты дожидалась меня, чтобы сказать это?
Фиар забежала вперёд и преградила ему дорогу. Воин молча бросил мешок на землю и вопросительно взглянул ей в глаза.
— Я хотела поговорить с тобой, — она смотрела, не отводя взгляда.
Ривллим, также не отводя взгляда, медленно опустился на траву и сорвал травинку.
— Слушаю тебя, — произнёс он, принимаясь её жевать.
Фиар медленно опустилась рядом с ним и долго подбирала нужные слова. В конце концов, они нашлись.
— Я не сплю, — произнёс ольт, едва Ривллим и Фиар подошли поближе. — Я слушаю и думаю. Скажи, сайир — это были птицы?
— Птицы, — подтвердил тот. — Много птиц. Долгая история… в деревне мне рассказали новую версию того, откуда взялся мой меч, и для чего он предназначается.
Он положил мешок рядом с собой. Фиар уселась рядом; с её лица не сходило задумчивое выражение.
— …Был принесён в эти края легендарным вождём, который лет триста назад владел всеми прилегающими землями. После смерти его, как водится, начались раздоры. Духи им сказали так: если придут трое — все наши приметы совпадают безошибочно — их деревне конец. Если кто-то один — значит, можно ещё вымолить прощение. Видали бы вы лицо их шамана… в особенности, когда он понял, что я смещать его не собираюсь.
— Очень интересно, — ольт глубоко вдохнул и прислонился к дереву. — Только это не совпадает с той версией, которую нам изложили магистры. Ну там, с гробницей, с пирамидами и всем прочим. Как они говорили? “Но выползли твари из мрака, не имевшие ни тела, ни души, чтобы защитить чёрный дар от посягательства…” Не забыть записать. Звучит очень красиво, сгодится для поэмы.
— Оно и должно звучать красиво, — эхом отозвалась девушка, — если они действительно передавали его веками, из поколения в поколение.
— Вокруг нас начинают сталкиваться противоречивые легенды, — подвёл итог ольт. — Мне это не нравится. Жаль, конечно, но лучше покинуть это гостеприимное место… Ну что, Фиар, не пора ли? Уже давно за полдень. Задержались мы тут.
— Не знаю, как вы, а я проголодалась, — возразила девушка. — Заодно погляжу, что там у него за дары.
Ривллим тихо рассмеялся и принялся развязывать мешок.
XVI (XXXI)
Стало тихо.
Ривллим обернулся в сторону одного из полей и увидел, как колосья сами собой распрямляются, растут на глазах. Надо же, подумал он, вытирая лоб трясущейся рукой. Никогда не получалось настолько эффектно. Интересно, почему?
…Когда жители пришли в себя и опустили его на землю, он знаком подозвал засиявшего, подобно солнцу, старосту и спросил:
— Есть ли у вас поблизости молодое дерево — лет пяти-шести?
Его подвели к молодой сливе, что росла за ближайшей оградой. На глазах у всей деревни Ривллим вырезал на коре знак Плодородия (её не известный, ибо Хранительница не воцарилась в этом мире) и приложил ладонь к сочащейся соком ране. Рана тут же затянулась, а вырезанный символ стал ярким и чётким. Над толпой пронёсся вздох.
Ривллиму стало очень холодно. Правда, ненадолго.
— Этот знак избавит от проклятия, — пояснил воин. — Пока это дерево не срубят, вам ничто не угрожает.
— А теперь, — он обратился к помрачневшему шаману и сияющему старосте, — я хотел бы поговорить с вами наедине.
Фиар поджидала его за ближайшим деревом, шагах в двадцати от ограды. Воин что-то сказал двум сопровождавшим его людям (один был обряжен в невероятное количество знаков из дерева, кости и камня) и те, низко поклонившись на прощание, направились назад, в деревню. Не оборачиваясь.
— У тебя здорово получаются представления, — сообщила она, появляясь за его спиной. Ривллим усмехнулся и поправил съехавший с плеча мешок с “дарами земли” — с теми, что смог унести.
— Это не представление, — поправил он. — Это было на самом деле. Твоё счастье, что крестьяне тебя не слышат.
— Не придирайся к словам, — наморщила лоб девушка. — Выглядело впечатляюще. Даже завидно. Немного.
— Я польщён. Ты дожидалась меня, чтобы сказать это?
Фиар забежала вперёд и преградила ему дорогу. Воин молча бросил мешок на землю и вопросительно взглянул ей в глаза.
— Я хотела поговорить с тобой, — она смотрела, не отводя взгляда.
Ривллим, также не отводя взгляда, медленно опустился на траву и сорвал травинку.
— Слушаю тебя, — произнёс он, принимаясь её жевать.
Фиар медленно опустилась рядом с ним и долго подбирала нужные слова. В конце концов, они нашлись.
— Я не сплю, — произнёс ольт, едва Ривллим и Фиар подошли поближе. — Я слушаю и думаю. Скажи, сайир — это были птицы?
— Птицы, — подтвердил тот. — Много птиц. Долгая история… в деревне мне рассказали новую версию того, откуда взялся мой меч, и для чего он предназначается.
Он положил мешок рядом с собой. Фиар уселась рядом; с её лица не сходило задумчивое выражение.
— …Был принесён в эти края легендарным вождём, который лет триста назад владел всеми прилегающими землями. После смерти его, как водится, начались раздоры. Духи им сказали так: если придут трое — все наши приметы совпадают безошибочно — их деревне конец. Если кто-то один — значит, можно ещё вымолить прощение. Видали бы вы лицо их шамана… в особенности, когда он понял, что я смещать его не собираюсь.
— Очень интересно, — ольт глубоко вдохнул и прислонился к дереву. — Только это не совпадает с той версией, которую нам изложили магистры. Ну там, с гробницей, с пирамидами и всем прочим. Как они говорили? “Но выползли твари из мрака, не имевшие ни тела, ни души, чтобы защитить чёрный дар от посягательства…” Не забыть записать. Звучит очень красиво, сгодится для поэмы.
— Оно и должно звучать красиво, — эхом отозвалась девушка, — если они действительно передавали его веками, из поколения в поколение.
— Вокруг нас начинают сталкиваться противоречивые легенды, — подвёл итог ольт. — Мне это не нравится. Жаль, конечно, но лучше покинуть это гостеприимное место… Ну что, Фиар, не пора ли? Уже давно за полдень. Задержались мы тут.
— Не знаю, как вы, а я проголодалась, — возразила девушка. — Заодно погляжу, что там у него за дары.
Ривллим тихо рассмеялся и принялся развязывать мешок.
XVI (XXXI)
— Это не Вереньен, — первым нарушил молчание Вемкамтамаи.
Его можно было понять. Озеро, в общем, выглядело так же — почти правильный овал, отливающая лазурью вода, настолько чистая, что её можно пить без кипячения. Только у западного берега нет ни города (во время Ривллима он назывался… будет называться Веннелер), ни руин. Пусто и ровно — нетронутая степь, островки леса, дикая природа в первоначальном виде. Человек не успел ещё расселиться.
Фиар первой подошла к озеру, осторожно присела у берега и долго глядела на своё отражение. Затем зачерпнула пригоршню воды и выпила.
— Дальше пойдём пешком, — объявила она. — Смысла нет — от дерева к дереву переноситься. Да и Башни эти… будет лучше, если мы придём туда так же, как ушли. На своих двоих.
— Согласен, — кивнул ольт. — Переправляемся на ту сторону?
— Немного отдохну, — Фиар зачерпнула воды и с наслаждением плеснула её себе в лицо. — Сама я давно была бы уже на месте… а таскать с собой всех троих — это утомляет.
— Тогда обойдём, — предложил воин. — Час времени, не больше. До Башен рукой подать.
До озера они, естественно, не могли добраться без приключений. Четырежды дорогу им преграждали самозваные ордена и общества, у каждого из которых были свои легенды о происхождении оружия и его предназначении. Когда — перед последним прыжком к озеру — их окружили мрачные люди в чёрной одежде и масках, на путешественников напал истерический смех. Не дожидаясь требований или угроз, они скрутили новых претендентов на меч, булаву и молот и выяснили, какова, на самом деле, истинная история артефактов и их великое назначение.
Эти версии, конечно же, не походили на все предыдущие.
— Они сбегаются, как осы на запах мёда, — возмущённо заметил Ривллим, когда очередная неприятельская команда была скручена, допрошена и с позором отпущена. Фиар порывалась перебить их — её терпение иссякало гораздо быстрее — но ей не позволили. На ольта и человека оставленные в живых маги смотрели чуть ли не с благодарностью.
— Осы! — воскликнула Фиар презрительно. — Ужалить-то как следует не могут.
— Да, кстати, — Ривллим почесал в затылке. — Отчего мы столь легко понимаем их язык? И говорим на нём без труда…
— Только заметил? — удивилась девушка. — Сними-ка меч и положи его подальше.
Недоумевающий Ривллим повиновался. Фиар оставила рядом с ножнами чехол с булавой и отошла вслед за воином шагов на двадцать.
— Теперь слушай, — она оглянулась на улыбающегося ольта. — Kvannyed aorghan teharr … Понял что-нибудь?
— Ни слова, — признался воин.
— Пошли обратно.
— Слушай теперь, — Фиар села рядом с оружием и повторила. — “Оружие помогает нам…” Теперь понял?
— Ты говорила совсем другие слова! — воскликнул Ривллим недоверчиво.
— Те же самые, — возразила девушка.
— Те же самые, — подтвердил Вемкамтамаи.
— Вот оно что, — поразился Ривллим, прицепляя ножны на место. — Но всё равно откуда эти горе-маги, в таком количестве?
Фиар пожала плечами. Ольт, предпочитавший молчать, через пару минут отозвался.
— Наверное, это связано с тем, куда мы направляемся.
— “Трое должны вернуться домой”, — повторил Ривллим, поморщившись. — Наша судьба, как я вижу, оракула не интересовала.
— Я бы не огорчался, — заметил ольт, повернувшись к нему лицом. — Пока мы все вместе — вряд ли с нами что-то случится.
— А когда придём к Башням?
— Вот и увидим…
Восточный берег озера казался чуть более гостеприимным. Лишь километрах в семи к востоку, там, где земля начинала повышаться, лес вставал непроходимой стеной, придавая пейзажу мрачный вид. Здесь же и короткая мягкая трава, и пышные кроны деревьев, под которыми водилась благословенная тень.
— “Белая тропа”! — указал вдруг ольт.
Шагах в двадцати от них из травы выглядывала знакомая белая чашечка.
— Бессмертник в этих краях не водился, — нахмурился ольт. — Пошли-ка дальше?
— Действительно, — Фиар поймала воина за рукав. — Если там очередной оракул, не лучше ли пройти мимо?
— Тропа совсем короткая, — указал Ривллим. — Ничего особенного. Если что, сразу же вернусь.
— Ещё жалуется, что у меня скверный характер, — произнесла девушка вполголоса, наблюдая, как воин наклоняется и ищет взглядом очередной цветок.
— Он видит их третий раз в жизни, — объяснил ольт.
Ривллим петлял ещё минут пять, после чего повернулся к остальным и азартно помахал рукой.
— Давайте сюда! — крикнул он.
Фиар бросилась бегом, бормоча под нос что-то нелестное; ольт следовал за ней, молча. Когда они добрались до сияющего воина, тот указывал на огромную дверь — расположенную среди травы, открывающуюся прямо вниз, тщательно скрытую.
— Ну, что там у нас? — ольт взялся за слабо различимую ручку и потянул что было сил.
Дверь и не думала подаваться.
Только объединёнными усилиями путешественникам удалось откинуть оказавшуюся необычайно тяжёлой дверь.
Вниз вели ступени.
— Это интересно, — проговорила Фиар, глядя вниз. Затем, неожиданно для всех остальных, она со всех ног пустилась бежать вниз по ступеням. Откуда-то из темноты раздался её радостный возглас.
— Влипли, — вздохнул ольт, поднимая молот над головой. Тот разгорелся холодным пламенем и начал освещать окрестности не хуже факела.
Ступени вели не так уж и глубоко. Дальше начинался широкий зал, потолок которого кое-где подпирали массивные колонны. Зал был завален сокровищами. Монеты, украшения, слитки, оружие и доспехи… всё это сильно напоминало то богатство, которое предстало глазам Ривллима и Фиар, когда они спускались под землю в поисках Чёрного Дождя. Только теперь Фиар не боялась притрагиваться к сокровищам. Глаза её горели, на своих спутников она не обращала никакого внимания.
Ривллим отметил, что сокровища, при тщательном рассмотрении, не такие уж привлекательные: монеты истёртые, и большей частью медные, оружие старое, доспехи изношенные.
Так прошло минут десять.
— Всё, теперь её отсюда не вытащить, — сердито заметил Вемкамтамаи. — Скажи, отчего тебя потянуло к этой проклятой тропе?
— Сам не знаю, — признался Ривллим, смущённо глядя в пол. — Будто подтолкнуло.
— Очень вовремя подтолкнуло, — ольт скривил губы. — Тебе не кажется, что кому-то — или чему-то — очень хочется затормозить нас, не допустить к Башням?
— Интересная мысль, — ответил Ривллим, подумав. — Может, вытащить её отсюда силой?
— Силой? — рассмеялся ольт. — Ты даже не успеешь понять, что был неправ. Пока она не придумает, как бы забрать всё это с собой, она отсюда не выйдет.
— Ошибаешься, — девушка подошла к ним, вид у неё был оскорблённый. — Видишь дальний угол зала?
— Ну и что?
— Есть там что-нибудь?
— Пусто.
— Совершенно верно. Тот, кто собирает всё это, ещё не придумал, что туда положить. Там даже пыли нет, всё аккуратно прибрано.
— Странная коллекция, — вырвалось у Ривллима. — Сплошь старьё. Что, чьи-то военные трофеи?
Фиар одарила его презрительным взглядом, ничего не ответив.
— То есть… — лицо ольта окаменело.
— То есть надо убираться, пока не вернулся хозяин, — девушка с грустью глядела на сверкающую холодными огнями сокровищницу. — А жезл такой красивый.
— Золотые слова, — ольт словно очнулся. — Давайте-ка наверх.
Ривллим не мог понять, где она там могла увидеть красивый жезл. Вообще что-нибудь красивое.
Следующие полчаса они шли, не произнося ни слова. У Фиар, судя по блеску в глазах, на уме были оставленные в покое сокровища. Ривллим думал о том, что Меорна по-прежнему нет. Теперь я начинаю понимать, что означает “бездомный”, подумал Ривллим. Точнее не скажешь.
Ольта подгоняло то, что Фиар не осмелилась прихватить ничего из сокровищницы. Тайник, несомненно, принадлежал дракону; у Фиар отличное чутьё на подобное. Всё традиционно: сокровища — точнее, коллекция — замаскирована под хлам.
О чём думала Фиар, никто не знал, хотя догадывались.
До чащи, в глубинах которой прятались Башни, оставалось не более получаса ходьбы, когда внимание путников привлёк слабый шум. Все остановились и задрали головы. Никого.
— Стойте, — ольт поднял ладонь. — Надо было держаться поближе к лесу. А не идти, как на параде.
— Что такое? — удивился Ривллим, окидывая взглядом окрестности.
— Сейчас увидишь, — мрачно ответил ольт и взялся за рукоять молота. Тут же отпустил. Воин, заметив его движение, прикоснулся к рукояти меча, но ольт покачал головой.
— Бесполезно. Спрячь, пока он не увидел.
— Кто “он”? — недоумённо приподнял брови Ривллим.
Ольт кивнул куда-то в сторону озера.
Ривллим взглянул в ту сторону и едва не уселся на землю. Ноги его подкосились и повиновались только отчасти.
Шагах в двухстах от них на поляну опускался дракон.
Вот и сбылась детская мечта, думал Ривллим, глядя на медленно складывающую крылья громадину. Чешуя ящера казалась воронёной — весь он производил впечатление произведения искусства. Вот я и увидел дракона, подумал воин, против своей воли отступая на шаг. Интересно, смогу ли кому-нибудь об этом рассказать?
Дракон приподнял голову, обратив в сторону путешественников сощуренные глаза, и сделал ей резкое движение против часовой стрелки и вниз.
Поднял голову вновь и повторил движение, приподняв левую переднюю лапу. Ривллиму показалось, что он ощущает неимоверный жар, исходящий от чудовища. Предыдущие передряги показались незначительными. Понял, что мы побывали у него в тайнике. Теперь докажи, что ничего не взяли и никому не расскажем. Или ему тоже охота пополнить коллекцию тремя артефактами? Пусть кто-нибудь разбудит меня!
— Требует, чтобы подошли, — пояснил ольт. — Смотри, какой важный, даже до разговора не снизошёл.
— Пойду потолкую, — заявила Фиар, наблюдая за драконом, поджав губы. — Ждите меня здесь и не вздумайте убегать.
— Ты?? — Ривллим едва не поперхнулся. — Да он тебя… — Но Фиар уже удалялась, неторопливым шагом приближаясь к новому препятствию на их пути. Ольт поймал Ривллима за руку.
— Пусть идёт, — прошептал он. — Ты встречал когда-нибудь драконов?
— Издеваешься?
— Вот и я никогда не видел. А она встречала. Ей и говорить.
— Откуда ты знаешь, что встречала? — удивился воин. Чем ближе подходила Фиар, тем более безнадёжным казалось положение. Любой из когтей, венчавших исполинские лапы, превосходил девушку размерами. Тут даже не на один укус, подумал Ривллим обречённо. Он даже не заметит, что проглотил её…
Девушка остановилась шагах в тридцати от пасти, в которую могла бы войти, не сгибаясь, и протянула вперёд руку. Поразительно, но дракон осторожно опустил голову — так, что от девушки её отделяло несколько шагов — да так и замер. Только хвостом подёргивал.
— Глазам не верю, — простонал воин. — Интересно, ему не придёт в голову взять с нас выкуп?
Ольт пожал плечами. Ривллим неожиданно обратил внимание на то, что тот хитро улыбается. Знать бы, что его так развеселило.
Спустя десяток минут переговоры завершились.
Фиар развернулась спиной к ящеру и спокойно направилась к спутникам. Лицо её было непроницаемым. За её спиной дракон развернул крылья, подпрыгнул, взмахнул ими, и, заложив крутой поворот, направился в сторону озера.
Ривллим отметил, что дракон движется легко и изящно — словно ничего не весит.
Ольт и человек провожали его взглядом, когда подошла Фиар.
— Чем длиннее, тем жаднее, — произнесла она скорбным голосом. — Выудил-таки возмещение.
— Какое возмещение? — удивился Ривллим, который до сих пор не мог поверить, что видит её живой и невредимой.
— За осмотр его коллекции, — Фиар свирепо погрозила кулаком стремительно удаляющемуся силуэту. — Целых два бочонка. Ладно, жадность его когда-нибудь погубит.
— Два бочонка чего ? — не удержался Ривллим.
— Тебе только скажи, тоже захочется, — ответила Фиар и, неожиданно для всех, рассмеялась. После чего поправила волосы и отряхнулась.
— Откуда здесь дракон? — воин продолжал смотреть в сторону озера, хотя там ничего уже не было видно. — Мне всю жизнь говорили, что если драконы и остались, то далеко в море, вдали от людей.
— Представь, я его тоже об этом спрашивала.
— И что?
— Говорит, к востоку отсюда нет двуногих — вот и живёт, где захочется.
— “Двуногих”! — фыркнул ольт, и похлопал воина по плечу — пора, мол. — Интересно, кто изготовил все эти безделушки, которые он там насобирал? Если в мире и есть сокровища, сделанные самими драконами, то их по пальцам можно перечесть. И хранятся в одном-единственном месте…
Некоторое время шли молча.
— До сих пор не могу поверить, что я это видел, — глаза Ривллима по-прежнему горели. — Мне казалось, он тебя сглотнёт и не заметит…
— Меня? — Фиар пренебрежительно махнула рукой. — Этот самодовольный переросток? Я же говорю, — чем длиннее, тем жаднее. Вот если бы он нас прямо там застукал, я бы дёшево не отделалась…
Ривллим переглянулся с Вемкамтамаи, но никто не стал продолжать тему.
Вскоре они вошли под своды дремучего леса — на взгляд воина, и двадцать тысяч лет назад он был всё таким же. На взгляд же ольта лес был… словно одушевлённым — в человеческом смысле. Казалось, что все сплетшиеся воедино деревья пристально следят за пришельцами и жестоко расправятся с ними, едва те хоть чем-нибудь прогневают их. Ощущение было столь сильным, что несколько раз ольт останавливался и сжимал ладонями виски, чтобы прогнать это чувство.
— Душно, — коротко объяснил он, заметив удивлённые взгляды Ривллима. — Доберёмся до какой-нибудь поляны, устроим привал.
А в лесу действительно было душно. Здесь не пели птицы, не трещали насекомые. Всё живое, что попадалось на глаза, выглядело напуганным. Нет, не зря ильвемоары — или их предшественники? — избрали именно этот лес для возведения Башен… Ни один шпион не выживет здесь; ни один заблудившийся — не выстоит в одиночку. Когда взорам путешественников предстала небольшая поляна, посреди которой валялись большие камни, все издали вздох облегчения.
— Внутрь стен попадём к самому закату, — предупредила Фиар. — Не знаю, что там творится сейчас, но вряд ли там безопасно.
Камни служили удобными сиденьями, заметил Ривллим. Великоваты, правда — будь они все раза в полтора крупнее, камни пришлись бы впору. И как кресла, и как столы (самый крупный, посередине, годился для доброй дюжины великанов, способной усесться вокруг).
— Не будем там задерживаться, — возразил ольт. — Если внутри и есть некое особенное место, то это — центр, там, где сходятся дороги…
Ривллим вспомнил странный сон в ту ночь — три ольта на постаменте. “Отыщи свою статую и спроси, отчего она решила сбежать”… Что они увидят на перекрёстке шести дорог?
— Полчаса ходу, — вставил Ривллим. — Ну что, в путь?
— Подождите ещё немного, — сердито возразила девушка. — Не забывайте, я не привыкла бегать по лесу с такой скоростью.
Пришлось задержаться.
Разговор шёл о всякой всячине.
— …Интересно, для кого эти камни? — спросил Ривллим, когда очередная тема для беседы была исчерпана. — Совсем как сиденья, только для кого?
— Для тех, кто жил здесь давным-давно, — ответил новый голос, и все трое вскочили, хватаясь за оружие. Из кустов (не скрипнув ни одной веточкой) вышел человек, выглядевший в высшей степени несуразно. Холщовые штаны и древняя, со множеством дыр, рубаха (некогда бывшая ослепительно белой). На рубахе болталось великое множество металлических колечек; привязанные к ним, на длинных нитях болтались невразумительные деревянные предметы. Непонятно, как он умудрился пройти по чаще, не запутавшись своими верёвочками.
“Опять”, подумали все — каждый с неприязнью.
— На земле этой задолго до людей обитали каменные великаны, — продолжал вновь появившийся. На голове у него была светло-зелёная шляпа (видавшая виды), в бороде — репьи, на губах — улыбка. Ему не больше тридцати, подумал Ривллим ошарашенно.
— Как-то раз они собрались здесь, и обсуждали, кому, сколько и где насыпать камней, чтобы у каждого их рода было своё царство, — продолжал человек, похожий на огородное пугало. — Кончилось тем, что девять из двенадцати избрали одно и то же место, и насыпали там гору до небес. А сражаясь друг с другом за право править ею, они разнесли гору вдребезги. Так возник…
— Довольно, — первым очнулся ольт. — Кто вы такой? И что здесь происходит?
— Ярмарка, — ответило пугало. — Не угодно ли достопочтенным путешественникам купить пару-другую амулетов? Приносят удачу, спасают от несчастных случаев…
— Нет, не угодно, — ответила Фиар. — Далеко ли до Башен?
— Да вот же они, — человек был огорчён. — Сегодня — последний день. Мне уже нечем платить сборщикам налогов, вот я и ушёл.
— Ярмарка?! — поразился Ривллим. — Ярмарка внутри стен?? Клянусь Древним Лесом, ничего более странного мне не приходилось слышать.
Вежливо поклонившись (амулеты при этом издали сухой треск; некоторые из них запутались привязями друг за друга), человек в шляпе направился прочь из леса — дорогой, которой путешественники воспользовались совсем недавно.
— Ярмарка, — покачала Фиар головой. — Чем дальше, тем интереснее. Всё, отдохнули. Пойдём-ка посмотрим.
После чего принялась проламываться через заросли с энергией, которой от неё никто не ожидал. Ольт и, особенно, Ривллим едва поспевали за ней. Даже Вемкамтамаи не удавалось двигаться совершенно бесшумно — как это удалось странному торговцу?
Стена и впрямь оказалась поблизости. Всё было таким же; Ривллиму даже показалось, что в дальней части прохода сохранилась сделанная им угольная отметина. Конечно же, отметины не было. Но впечатление всё равно было очень сильным. Вон там камень должен быть чуть выщерблен… и он действительно выщерблен! Здесь и здесь под ногами должны быть неровности в кладке… — так и есть.
— У меня чувство, что я всё это уже видел, — проговорил Ривллим хрипло, останавливая остальных. — Дайте мне пройти первым.
Фиар прижалась к стене прохода, пропуская его; Вемкамтамаи обратил лицо в сторону воина; на лице этом не отразилось эмоций.
Ривллим двигался в медленно наваливавшейся темноте, и острое ощущение уже пережитого охватывало его. Камень, дорожки и деревья росли на тех же самых, правильных и привычных местах. Но этого не может быть! Деревьев не должно быть; камни не были уложены, а дорожки — придуманы. Откуда взялось всё это? Кто-то читает воспоминания, достраивая привычный мир? Быть не может.
Никакой ярмарки не было. Над головой сгущались тучи; на разгорячённое лицо воина упали первые капли. Он поднял лицо к небу и прикрыл глаза.
— С тобой всё в порядке? — услышал он встревоженный голос Фиар.
— Нет, — ответил он глухо и опустил голову. Встряхнул ею и открыл глаза.
Деревьев не было на том месте, на котором они пригрезились. Всё неживое оставалось на месте. Издалека путешественники заметили очертания фонтана и бассейна. Последний был забит омерзительной на вид грязью.
А потом они увидели всё остальное.
Возможно, здесь действительно была ярмарка; несколько недель назад. Вокруг валялись гниющие куски дерева; грязное разорванное тряпьё; осколки стекла и ржавые железные предметы — не то кухонная утварь, не то что-то ещё. Некогда прекрасные лужайки и дорожки стали большой свалкой; отвратительный запах гнили стелился надо всем этим.
— Что здесь происходит? — прошептала Фиар, поражённая увиденным. Кровь и пепел — это одно; когда сила встречается с силой, можно жаждать возмездия. Когда же из прекрасного сада устраивают выгребную яму, всё, что остаётся — отвернуться и уйти. Воевать можно с силой; воевать с грязью бессмысленно.
Ривллим огляделся. Остовы торговых палаток виднелись повсюду; из-под одной, полуутонувшей в густой грязи, ветер доносил волны трупного запаха.
— Идёмте к центру, — произнёс Ривллим и сплюнул, глядя на запачканные сапоги. Век их теперь не отмыть.
Все двинулись следом, стараясь придерживаться той же тропы. Ривллим двигался уверенно: дорожки оставались на прежних местах.
Эти полчаса оказались самым сильным испытанием для всех троих. Ольт успел забыть ту грязь и смрад, в которой он обитал в плену; окружающая гниль больно ранила его. Он предпочёл бы, чтобы путь преграждали вооружённые до зубов демоны, чтобы огонь и вода не позволяли пройти. Противостоящая сила, что наводила на их след ордена и общества, прекрасно знала, что будет самым неприятным для путешественников.
Когда они подошли к тому месту, где должны были сходиться шесть дорог, взамен небольшой площади увидели высокий, порванный во многих местах купол передвижного цирка. Изнутри тянуло тем же запахом распада. Заглядывать внутрь не хотелось. Никого живого там нет.
— Если мы ищем пересечение дорог, оно внутри, — заметил ольт. — Фиар, эллено , ты можешь сжечь всё это?
— Слишком много воды, — покачала девушка головой. Вид у неё был нездоровым. — Мне не справиться.
Ривллим несколько раз взмахнул мечом и прорезал в тяжёлой ткани полукруглую дыру. Ольт запустил внутрь небольшой фонарик. Посреди, на арене, валялось несколько чудовищно изуродованных тел. Они не могли принадлежать людям.
Его можно было понять. Озеро, в общем, выглядело так же — почти правильный овал, отливающая лазурью вода, настолько чистая, что её можно пить без кипячения. Только у западного берега нет ни города (во время Ривллима он назывался… будет называться Веннелер), ни руин. Пусто и ровно — нетронутая степь, островки леса, дикая природа в первоначальном виде. Человек не успел ещё расселиться.
Фиар первой подошла к озеру, осторожно присела у берега и долго глядела на своё отражение. Затем зачерпнула пригоршню воды и выпила.
— Дальше пойдём пешком, — объявила она. — Смысла нет — от дерева к дереву переноситься. Да и Башни эти… будет лучше, если мы придём туда так же, как ушли. На своих двоих.
— Согласен, — кивнул ольт. — Переправляемся на ту сторону?
— Немного отдохну, — Фиар зачерпнула воды и с наслаждением плеснула её себе в лицо. — Сама я давно была бы уже на месте… а таскать с собой всех троих — это утомляет.
— Тогда обойдём, — предложил воин. — Час времени, не больше. До Башен рукой подать.
До озера они, естественно, не могли добраться без приключений. Четырежды дорогу им преграждали самозваные ордена и общества, у каждого из которых были свои легенды о происхождении оружия и его предназначении. Когда — перед последним прыжком к озеру — их окружили мрачные люди в чёрной одежде и масках, на путешественников напал истерический смех. Не дожидаясь требований или угроз, они скрутили новых претендентов на меч, булаву и молот и выяснили, какова, на самом деле, истинная история артефактов и их великое назначение.
Эти версии, конечно же, не походили на все предыдущие.
— Они сбегаются, как осы на запах мёда, — возмущённо заметил Ривллим, когда очередная неприятельская команда была скручена, допрошена и с позором отпущена. Фиар порывалась перебить их — её терпение иссякало гораздо быстрее — но ей не позволили. На ольта и человека оставленные в живых маги смотрели чуть ли не с благодарностью.
— Осы! — воскликнула Фиар презрительно. — Ужалить-то как следует не могут.
— Да, кстати, — Ривллим почесал в затылке. — Отчего мы столь легко понимаем их язык? И говорим на нём без труда…
— Только заметил? — удивилась девушка. — Сними-ка меч и положи его подальше.
Недоумевающий Ривллим повиновался. Фиар оставила рядом с ножнами чехол с булавой и отошла вслед за воином шагов на двадцать.
— Теперь слушай, — она оглянулась на улыбающегося ольта. — Kvannyed aorghan teharr … Понял что-нибудь?
— Ни слова, — признался воин.
— Пошли обратно.
— Слушай теперь, — Фиар села рядом с оружием и повторила. — “Оружие помогает нам…” Теперь понял?
— Ты говорила совсем другие слова! — воскликнул Ривллим недоверчиво.
— Те же самые, — возразила девушка.
— Те же самые, — подтвердил Вемкамтамаи.
— Вот оно что, — поразился Ривллим, прицепляя ножны на место. — Но всё равно откуда эти горе-маги, в таком количестве?
Фиар пожала плечами. Ольт, предпочитавший молчать, через пару минут отозвался.
— Наверное, это связано с тем, куда мы направляемся.
— “Трое должны вернуться домой”, — повторил Ривллим, поморщившись. — Наша судьба, как я вижу, оракула не интересовала.
— Я бы не огорчался, — заметил ольт, повернувшись к нему лицом. — Пока мы все вместе — вряд ли с нами что-то случится.
— А когда придём к Башням?
— Вот и увидим…
Восточный берег озера казался чуть более гостеприимным. Лишь километрах в семи к востоку, там, где земля начинала повышаться, лес вставал непроходимой стеной, придавая пейзажу мрачный вид. Здесь же и короткая мягкая трава, и пышные кроны деревьев, под которыми водилась благословенная тень.
— “Белая тропа”! — указал вдруг ольт.
Шагах в двадцати от них из травы выглядывала знакомая белая чашечка.
— Бессмертник в этих краях не водился, — нахмурился ольт. — Пошли-ка дальше?
— Действительно, — Фиар поймала воина за рукав. — Если там очередной оракул, не лучше ли пройти мимо?
— Тропа совсем короткая, — указал Ривллим. — Ничего особенного. Если что, сразу же вернусь.
— Ещё жалуется, что у меня скверный характер, — произнесла девушка вполголоса, наблюдая, как воин наклоняется и ищет взглядом очередной цветок.
— Он видит их третий раз в жизни, — объяснил ольт.
Ривллим петлял ещё минут пять, после чего повернулся к остальным и азартно помахал рукой.
— Давайте сюда! — крикнул он.
Фиар бросилась бегом, бормоча под нос что-то нелестное; ольт следовал за ней, молча. Когда они добрались до сияющего воина, тот указывал на огромную дверь — расположенную среди травы, открывающуюся прямо вниз, тщательно скрытую.
— Ну, что там у нас? — ольт взялся за слабо различимую ручку и потянул что было сил.
Дверь и не думала подаваться.
Только объединёнными усилиями путешественникам удалось откинуть оказавшуюся необычайно тяжёлой дверь.
Вниз вели ступени.
— Это интересно, — проговорила Фиар, глядя вниз. Затем, неожиданно для всех остальных, она со всех ног пустилась бежать вниз по ступеням. Откуда-то из темноты раздался её радостный возглас.
— Влипли, — вздохнул ольт, поднимая молот над головой. Тот разгорелся холодным пламенем и начал освещать окрестности не хуже факела.
Ступени вели не так уж и глубоко. Дальше начинался широкий зал, потолок которого кое-где подпирали массивные колонны. Зал был завален сокровищами. Монеты, украшения, слитки, оружие и доспехи… всё это сильно напоминало то богатство, которое предстало глазам Ривллима и Фиар, когда они спускались под землю в поисках Чёрного Дождя. Только теперь Фиар не боялась притрагиваться к сокровищам. Глаза её горели, на своих спутников она не обращала никакого внимания.
Ривллим отметил, что сокровища, при тщательном рассмотрении, не такие уж привлекательные: монеты истёртые, и большей частью медные, оружие старое, доспехи изношенные.
Так прошло минут десять.
— Всё, теперь её отсюда не вытащить, — сердито заметил Вемкамтамаи. — Скажи, отчего тебя потянуло к этой проклятой тропе?
— Сам не знаю, — признался Ривллим, смущённо глядя в пол. — Будто подтолкнуло.
— Очень вовремя подтолкнуло, — ольт скривил губы. — Тебе не кажется, что кому-то — или чему-то — очень хочется затормозить нас, не допустить к Башням?
— Интересная мысль, — ответил Ривллим, подумав. — Может, вытащить её отсюда силой?
— Силой? — рассмеялся ольт. — Ты даже не успеешь понять, что был неправ. Пока она не придумает, как бы забрать всё это с собой, она отсюда не выйдет.
— Ошибаешься, — девушка подошла к ним, вид у неё был оскорблённый. — Видишь дальний угол зала?
— Ну и что?
— Есть там что-нибудь?
— Пусто.
— Совершенно верно. Тот, кто собирает всё это, ещё не придумал, что туда положить. Там даже пыли нет, всё аккуратно прибрано.
— Странная коллекция, — вырвалось у Ривллима. — Сплошь старьё. Что, чьи-то военные трофеи?
Фиар одарила его презрительным взглядом, ничего не ответив.
— То есть… — лицо ольта окаменело.
— То есть надо убираться, пока не вернулся хозяин, — девушка с грустью глядела на сверкающую холодными огнями сокровищницу. — А жезл такой красивый.
— Золотые слова, — ольт словно очнулся. — Давайте-ка наверх.
Ривллим не мог понять, где она там могла увидеть красивый жезл. Вообще что-нибудь красивое.
Следующие полчаса они шли, не произнося ни слова. У Фиар, судя по блеску в глазах, на уме были оставленные в покое сокровища. Ривллим думал о том, что Меорна по-прежнему нет. Теперь я начинаю понимать, что означает “бездомный”, подумал Ривллим. Точнее не скажешь.
Ольта подгоняло то, что Фиар не осмелилась прихватить ничего из сокровищницы. Тайник, несомненно, принадлежал дракону; у Фиар отличное чутьё на подобное. Всё традиционно: сокровища — точнее, коллекция — замаскирована под хлам.
О чём думала Фиар, никто не знал, хотя догадывались.
До чащи, в глубинах которой прятались Башни, оставалось не более получаса ходьбы, когда внимание путников привлёк слабый шум. Все остановились и задрали головы. Никого.
— Стойте, — ольт поднял ладонь. — Надо было держаться поближе к лесу. А не идти, как на параде.
— Что такое? — удивился Ривллим, окидывая взглядом окрестности.
— Сейчас увидишь, — мрачно ответил ольт и взялся за рукоять молота. Тут же отпустил. Воин, заметив его движение, прикоснулся к рукояти меча, но ольт покачал головой.
— Бесполезно. Спрячь, пока он не увидел.
— Кто “он”? — недоумённо приподнял брови Ривллим.
Ольт кивнул куда-то в сторону озера.
Ривллим взглянул в ту сторону и едва не уселся на землю. Ноги его подкосились и повиновались только отчасти.
Шагах в двухстах от них на поляну опускался дракон.
Вот и сбылась детская мечта, думал Ривллим, глядя на медленно складывающую крылья громадину. Чешуя ящера казалась воронёной — весь он производил впечатление произведения искусства. Вот я и увидел дракона, подумал воин, против своей воли отступая на шаг. Интересно, смогу ли кому-нибудь об этом рассказать?
Дракон приподнял голову, обратив в сторону путешественников сощуренные глаза, и сделал ей резкое движение против часовой стрелки и вниз.
Поднял голову вновь и повторил движение, приподняв левую переднюю лапу. Ривллиму показалось, что он ощущает неимоверный жар, исходящий от чудовища. Предыдущие передряги показались незначительными. Понял, что мы побывали у него в тайнике. Теперь докажи, что ничего не взяли и никому не расскажем. Или ему тоже охота пополнить коллекцию тремя артефактами? Пусть кто-нибудь разбудит меня!
— Требует, чтобы подошли, — пояснил ольт. — Смотри, какой важный, даже до разговора не снизошёл.
— Пойду потолкую, — заявила Фиар, наблюдая за драконом, поджав губы. — Ждите меня здесь и не вздумайте убегать.
— Ты?? — Ривллим едва не поперхнулся. — Да он тебя… — Но Фиар уже удалялась, неторопливым шагом приближаясь к новому препятствию на их пути. Ольт поймал Ривллима за руку.
— Пусть идёт, — прошептал он. — Ты встречал когда-нибудь драконов?
— Издеваешься?
— Вот и я никогда не видел. А она встречала. Ей и говорить.
— Откуда ты знаешь, что встречала? — удивился воин. Чем ближе подходила Фиар, тем более безнадёжным казалось положение. Любой из когтей, венчавших исполинские лапы, превосходил девушку размерами. Тут даже не на один укус, подумал Ривллим обречённо. Он даже не заметит, что проглотил её…
Девушка остановилась шагах в тридцати от пасти, в которую могла бы войти, не сгибаясь, и протянула вперёд руку. Поразительно, но дракон осторожно опустил голову — так, что от девушки её отделяло несколько шагов — да так и замер. Только хвостом подёргивал.
— Глазам не верю, — простонал воин. — Интересно, ему не придёт в голову взять с нас выкуп?
Ольт пожал плечами. Ривллим неожиданно обратил внимание на то, что тот хитро улыбается. Знать бы, что его так развеселило.
Спустя десяток минут переговоры завершились.
Фиар развернулась спиной к ящеру и спокойно направилась к спутникам. Лицо её было непроницаемым. За её спиной дракон развернул крылья, подпрыгнул, взмахнул ими, и, заложив крутой поворот, направился в сторону озера.
Ривллим отметил, что дракон движется легко и изящно — словно ничего не весит.
Ольт и человек провожали его взглядом, когда подошла Фиар.
— Чем длиннее, тем жаднее, — произнесла она скорбным голосом. — Выудил-таки возмещение.
— Какое возмещение? — удивился Ривллим, который до сих пор не мог поверить, что видит её живой и невредимой.
— За осмотр его коллекции, — Фиар свирепо погрозила кулаком стремительно удаляющемуся силуэту. — Целых два бочонка. Ладно, жадность его когда-нибудь погубит.
— Два бочонка чего ? — не удержался Ривллим.
— Тебе только скажи, тоже захочется, — ответила Фиар и, неожиданно для всех, рассмеялась. После чего поправила волосы и отряхнулась.
— Откуда здесь дракон? — воин продолжал смотреть в сторону озера, хотя там ничего уже не было видно. — Мне всю жизнь говорили, что если драконы и остались, то далеко в море, вдали от людей.
— Представь, я его тоже об этом спрашивала.
— И что?
— Говорит, к востоку отсюда нет двуногих — вот и живёт, где захочется.
— “Двуногих”! — фыркнул ольт, и похлопал воина по плечу — пора, мол. — Интересно, кто изготовил все эти безделушки, которые он там насобирал? Если в мире и есть сокровища, сделанные самими драконами, то их по пальцам можно перечесть. И хранятся в одном-единственном месте…
Некоторое время шли молча.
— До сих пор не могу поверить, что я это видел, — глаза Ривллима по-прежнему горели. — Мне казалось, он тебя сглотнёт и не заметит…
— Меня? — Фиар пренебрежительно махнула рукой. — Этот самодовольный переросток? Я же говорю, — чем длиннее, тем жаднее. Вот если бы он нас прямо там застукал, я бы дёшево не отделалась…
Ривллим переглянулся с Вемкамтамаи, но никто не стал продолжать тему.
Вскоре они вошли под своды дремучего леса — на взгляд воина, и двадцать тысяч лет назад он был всё таким же. На взгляд же ольта лес был… словно одушевлённым — в человеческом смысле. Казалось, что все сплетшиеся воедино деревья пристально следят за пришельцами и жестоко расправятся с ними, едва те хоть чем-нибудь прогневают их. Ощущение было столь сильным, что несколько раз ольт останавливался и сжимал ладонями виски, чтобы прогнать это чувство.
— Душно, — коротко объяснил он, заметив удивлённые взгляды Ривллима. — Доберёмся до какой-нибудь поляны, устроим привал.
А в лесу действительно было душно. Здесь не пели птицы, не трещали насекомые. Всё живое, что попадалось на глаза, выглядело напуганным. Нет, не зря ильвемоары — или их предшественники? — избрали именно этот лес для возведения Башен… Ни один шпион не выживет здесь; ни один заблудившийся — не выстоит в одиночку. Когда взорам путешественников предстала небольшая поляна, посреди которой валялись большие камни, все издали вздох облегчения.
— Внутрь стен попадём к самому закату, — предупредила Фиар. — Не знаю, что там творится сейчас, но вряд ли там безопасно.
Камни служили удобными сиденьями, заметил Ривллим. Великоваты, правда — будь они все раза в полтора крупнее, камни пришлись бы впору. И как кресла, и как столы (самый крупный, посередине, годился для доброй дюжины великанов, способной усесться вокруг).
— Не будем там задерживаться, — возразил ольт. — Если внутри и есть некое особенное место, то это — центр, там, где сходятся дороги…
Ривллим вспомнил странный сон в ту ночь — три ольта на постаменте. “Отыщи свою статую и спроси, отчего она решила сбежать”… Что они увидят на перекрёстке шести дорог?
— Полчаса ходу, — вставил Ривллим. — Ну что, в путь?
— Подождите ещё немного, — сердито возразила девушка. — Не забывайте, я не привыкла бегать по лесу с такой скоростью.
Пришлось задержаться.
Разговор шёл о всякой всячине.
— …Интересно, для кого эти камни? — спросил Ривллим, когда очередная тема для беседы была исчерпана. — Совсем как сиденья, только для кого?
— Для тех, кто жил здесь давным-давно, — ответил новый голос, и все трое вскочили, хватаясь за оружие. Из кустов (не скрипнув ни одной веточкой) вышел человек, выглядевший в высшей степени несуразно. Холщовые штаны и древняя, со множеством дыр, рубаха (некогда бывшая ослепительно белой). На рубахе болталось великое множество металлических колечек; привязанные к ним, на длинных нитях болтались невразумительные деревянные предметы. Непонятно, как он умудрился пройти по чаще, не запутавшись своими верёвочками.
“Опять”, подумали все — каждый с неприязнью.
— На земле этой задолго до людей обитали каменные великаны, — продолжал вновь появившийся. На голове у него была светло-зелёная шляпа (видавшая виды), в бороде — репьи, на губах — улыбка. Ему не больше тридцати, подумал Ривллим ошарашенно.
— Как-то раз они собрались здесь, и обсуждали, кому, сколько и где насыпать камней, чтобы у каждого их рода было своё царство, — продолжал человек, похожий на огородное пугало. — Кончилось тем, что девять из двенадцати избрали одно и то же место, и насыпали там гору до небес. А сражаясь друг с другом за право править ею, они разнесли гору вдребезги. Так возник…
— Довольно, — первым очнулся ольт. — Кто вы такой? И что здесь происходит?
— Ярмарка, — ответило пугало. — Не угодно ли достопочтенным путешественникам купить пару-другую амулетов? Приносят удачу, спасают от несчастных случаев…
— Нет, не угодно, — ответила Фиар. — Далеко ли до Башен?
— Да вот же они, — человек был огорчён. — Сегодня — последний день. Мне уже нечем платить сборщикам налогов, вот я и ушёл.
— Ярмарка?! — поразился Ривллим. — Ярмарка внутри стен?? Клянусь Древним Лесом, ничего более странного мне не приходилось слышать.
Вежливо поклонившись (амулеты при этом издали сухой треск; некоторые из них запутались привязями друг за друга), человек в шляпе направился прочь из леса — дорогой, которой путешественники воспользовались совсем недавно.
— Ярмарка, — покачала Фиар головой. — Чем дальше, тем интереснее. Всё, отдохнули. Пойдём-ка посмотрим.
После чего принялась проламываться через заросли с энергией, которой от неё никто не ожидал. Ольт и, особенно, Ривллим едва поспевали за ней. Даже Вемкамтамаи не удавалось двигаться совершенно бесшумно — как это удалось странному торговцу?
Стена и впрямь оказалась поблизости. Всё было таким же; Ривллиму даже показалось, что в дальней части прохода сохранилась сделанная им угольная отметина. Конечно же, отметины не было. Но впечатление всё равно было очень сильным. Вон там камень должен быть чуть выщерблен… и он действительно выщерблен! Здесь и здесь под ногами должны быть неровности в кладке… — так и есть.
— У меня чувство, что я всё это уже видел, — проговорил Ривллим хрипло, останавливая остальных. — Дайте мне пройти первым.
Фиар прижалась к стене прохода, пропуская его; Вемкамтамаи обратил лицо в сторону воина; на лице этом не отразилось эмоций.
Ривллим двигался в медленно наваливавшейся темноте, и острое ощущение уже пережитого охватывало его. Камень, дорожки и деревья росли на тех же самых, правильных и привычных местах. Но этого не может быть! Деревьев не должно быть; камни не были уложены, а дорожки — придуманы. Откуда взялось всё это? Кто-то читает воспоминания, достраивая привычный мир? Быть не может.
Никакой ярмарки не было. Над головой сгущались тучи; на разгорячённое лицо воина упали первые капли. Он поднял лицо к небу и прикрыл глаза.
— С тобой всё в порядке? — услышал он встревоженный голос Фиар.
— Нет, — ответил он глухо и опустил голову. Встряхнул ею и открыл глаза.
Деревьев не было на том месте, на котором они пригрезились. Всё неживое оставалось на месте. Издалека путешественники заметили очертания фонтана и бассейна. Последний был забит омерзительной на вид грязью.
А потом они увидели всё остальное.
Возможно, здесь действительно была ярмарка; несколько недель назад. Вокруг валялись гниющие куски дерева; грязное разорванное тряпьё; осколки стекла и ржавые железные предметы — не то кухонная утварь, не то что-то ещё. Некогда прекрасные лужайки и дорожки стали большой свалкой; отвратительный запах гнили стелился надо всем этим.
— Что здесь происходит? — прошептала Фиар, поражённая увиденным. Кровь и пепел — это одно; когда сила встречается с силой, можно жаждать возмездия. Когда же из прекрасного сада устраивают выгребную яму, всё, что остаётся — отвернуться и уйти. Воевать можно с силой; воевать с грязью бессмысленно.
Ривллим огляделся. Остовы торговых палаток виднелись повсюду; из-под одной, полуутонувшей в густой грязи, ветер доносил волны трупного запаха.
— Идёмте к центру, — произнёс Ривллим и сплюнул, глядя на запачканные сапоги. Век их теперь не отмыть.
Все двинулись следом, стараясь придерживаться той же тропы. Ривллим двигался уверенно: дорожки оставались на прежних местах.
Эти полчаса оказались самым сильным испытанием для всех троих. Ольт успел забыть ту грязь и смрад, в которой он обитал в плену; окружающая гниль больно ранила его. Он предпочёл бы, чтобы путь преграждали вооружённые до зубов демоны, чтобы огонь и вода не позволяли пройти. Противостоящая сила, что наводила на их след ордена и общества, прекрасно знала, что будет самым неприятным для путешественников.
Когда они подошли к тому месту, где должны были сходиться шесть дорог, взамен небольшой площади увидели высокий, порванный во многих местах купол передвижного цирка. Изнутри тянуло тем же запахом распада. Заглядывать внутрь не хотелось. Никого живого там нет.
— Если мы ищем пересечение дорог, оно внутри, — заметил ольт. — Фиар, эллено , ты можешь сжечь всё это?
— Слишком много воды, — покачала девушка головой. Вид у неё был нездоровым. — Мне не справиться.
Ривллим несколько раз взмахнул мечом и прорезал в тяжёлой ткани полукруглую дыру. Ольт запустил внутрь небольшой фонарик. Посреди, на арене, валялось несколько чудовищно изуродованных тел. Они не могли принадлежать людям.