Страница:
— Видела, — голос её звучал равнодушно. Воин скрыл усмешку.
— Может, расскажешь?
— Нет, — ответила она прежним равнодушным голосом, и воину расхотелось смеяться. Прозвучал в её голосе металл, который он уже несколько раз слышал.
Ривллим молча пожал плечами и направился в другую сторону.
Сколько ещё бродить здесь? Как можно что-то обнаружить в этих россыпях, ни к чему не прикасаясь? Мечами не очень-то много накопаешь. Прошло часов пять, прикинул воин. Если в ближайшие час-полтора ничего не найдём, надо будет очень быстро бежать обратно.
Как ни осторожно он двигался, а ножны Листа всё же застряли, пока их владелец продирался сквозь висевшие на частоколе шестов цепи, бусы и доспехи. Бормоча под нос проклятия, Ривллим осторожно потянул за ножны, чтобы, упасите боги, не прикоснуться ни к чему руками…
И комната чудесным образом преобразилась. Всё вокруг засияло разными огнями. Оружие и доспехи тлели тёмными оттенками пурпурного и оранжевого; холодным синим сиянием светились ожерелья и браслеты, яркими розовыми оттенками играли всевозможные пузырьки и флаконы… Воин открыл рот от изумления, увидев это великолепие. Отпустил рукоять Солнечного Листа. Всё вернулось в прежнее состояние.
Ага, подумал Ривллим и вновь прикоснулся к мечу.
И вновь сокровищница расцвела всеми цветами радуги. Не говоря Фиар ни слова, Ривллим принялся, как и она, блуждать по тесным проходам, изредка вжимаясь в них, чтобы пропустить Фиар. В конце концов, в одном из углов внимание воина привлекла груда монет, над которой колыхалось видимое только ему чёрно-золотистое облако. Зрелище походило на костёр наоборот: над низким чёрным пламенем в оранжевом небе тихо всплывали вверх и погасали чёрные искорки.
— Хелауа , — позвал воин негромко. — Подойди-ка сюда, пожалуйста.
Спустя три минуты появилась Фиар, глядя на спутника вопросительно.
Тот махнул рукой в сторону груды монет.
— Ничего не ощущаешь?
Сохраняя на лице недоверчивое выражение, девушка осторожно провела ладонью над грудой — настолько низко, насколько это было возможно, чтобы не прикоснуться к россыпи золота.
На лице её неожиданно сменилась гамма чувств, закончившаяся бурным ликованием.
— Есть, сайир , — произнесла она со мстительной радостью. — Здесь. Как ты смог?
Ривллим пожал плечами и улыбнулся. Фиар долго смотрела ему в глаза, улыбаясь. Не ехидно, не язвительно. От этой улыбки воину стало не по себе. Она только похожа на человека, подумал он неожиданно. Кто она на самом деле?
Между тем девушка оглянулась вокруг, посмотрела на свои руки, подняла взгляд на спутника.
— Помоги, сайир . Это где-то рядом.
Ривллим пожал плечами и принялся разгребать ножнами монеты, словно уборщик — листья метлой. Весёлый звон растревожил величественную тишину.
Открылось нечто… что-то кожаное. Да, очень плотная, почти чёрная кожа. Часть чего-то. Что это? Ривллим вонзил ножны в кучу монет, стараясь подцепить непонятный кожаный предмет…
Что было дальше, он не успел понять. Его отшвырнуло прочь, едва не вырвав ножны из руки. Ривллим пришёл в себя на полу, весь усыпанный монетами, и долго, бесконечно осторожно поднимался, стараясь, чтобы ни одна из них не прикоснулась к коже. Он едва не поседел, когда одна из крохотных монеток с дырочкой посередине скользнула внутрь рукава.
Когда он поднялся на ноги, немного оглушённый, торжествующая Фиар сжимала в руках толстый кожаный чехол. Осторожно расстегнула его и извлекла на свет… булаву. Совершенно чёрную, с короткими острыми шипами, с гладкой отполированной рукоятью из чёрного камня. Даже на расстоянии ощущалась исходящ ую ая от предмета сил у а .
Фиар взмахнула булавой и рассмеялась. С шипов оружия посыпались крохотные чёрные искорки, быстро исчезающие. В воздухе послышался запах грозы.
— Чёрный Дождь, — объявила она. — Спасибо, сайир . Теперь мы гораздо сильнее.
Она вновь взмахнула булавой над головой и сокровищница… опустела. Скрылись из глаз украшения, доспехи и оружие, книги и таинственные артефакты, пузырьки и ковры. Всё сгинуло. Остались только они с Фиар. Девушка озадаченно оглядела просторный зал, в котором теперь на каждый звук отзывалось тревожное эхо, и вложила Чёрный Дождь в чехол.
Мне это не нравится, подумал Ривллим мрачно. Добра от этого не жди. Но поди теперь отбери у неё это!
— Пора уходить, — позвала девушка. — Здесь больше делать нечего.
— Куда всё подевалось? — спросил невольно воин, указывая на опустевшие постаменты, шкафы и шесты.
— Кто знает, — пожала она плечами. — Я бы не пыталась это выяснить. У нас и так забот достаточно.
В том, что она абсолютно права, Ривллим убедился, стоило им выйти в лабиринт.
Путь обратно был куда страшнее пути сюда. Едва ликующая Фиар вышла наружу, как дверь в сокровищницу с грохотом захлопнулась, слилась с косяком и пропала — стена и стена. Чехол с булавой неожиданно вздрогнул, издал тонкий музыкальный звук, а девушка охнула, прислонилась к стене и прижала ладони к груди.
Спустя полминуты она медленно отняла руки и оторвалась от стены. Воин с изумлением заметил выражение боли на её лице. Начинается. Похоже, она преувеличивала, когда утверждала, что Дождь должен принадлежать ей. Интересно, они погибнут быстро или впереди много долгих мучительных часов?
Фиар справилась с неожиданным недомоганием и поглядела на воина. Глаза её стали красными, уставшими; вся бодрость исчезла без следа.
— Может, это одежда? — предположил воин. — Может, тебе стоит…
— Нет! — Фиар схватилась за его рукав, чтобы удержать равновесие и Ривллим скривился от боли. Рука её была обжигающе горячей. — Надо убираться отсюда. Как можно быстрее.
— Но…
— Двигайся, — Фиар перешла на яростный шёпот. — У меня кончаются силы, и только одежда спасает меня. Пока что. Идём!
Так начался путь обратно. Двигаться было нелегко. Фиар двигалась, шатаясь, словно пьяная, то и дело сжимая плечо или локоть спутника. Живого места на мне не будет, подумал тот, следуя предусмотрительно оставленным на стенах пометкам.
У самого выхода из лабиринта воину пришлось нести её, как в памятный день их первой встречи — взвалив на плечо. В этот раз ему казалось, что он несёт мешок с раскалёнными углями.
…Тысячелетие спустя Ривллим пинком открыл дверь, за которой начиналась комната без стен и потолка, и почувствовал, что Фиар пошевелилась.
— Отпусти меня, сайир , — попросила она хрипло.
Удивительно, насколько она была сильной. Ноги её держали гораздо лучше, но в общем вид оставался, увы, неважным.
— Спасибо, — произнесла Фиар бесцветным голосом. У Ривллима сил хватило только на то, чтобы вяло кивнуть. Идти ещё и идти, подумал он с ужасом. Воин вспомнил странные звуки, преследовавшие его совсем недавно, в лабиринте — словно двигалось нечто неуклюжее, массивное, неповоротливое, желающее добраться до них. Хорошо, что не добралось… Эта мысль словно ужалила его. Опасность совсем рядом,. и опасность нешуточная.
— Уходим, — услышал он сквозь гул в ушах. — Нельзя задерживаться. Пошли.
В этот раз они едва не поменялись ролями: Ривллим умудрился сильно ушибить ногу. Но, к его чести, доковылял до выхода без особых последствий.
…Самым страшным местом оказался ледяной грот. Едва Фиар ступила в него, как послышался грохот, и по обе стороны от ледяного клина, по которому предстояло пройти целых двести шагов, вместо тускло отсвечивающего льда открылась зияющая пустота. Не пропасть, а именно пустота. Отчего-то казалось, что упади в эту черноту — будешь падать не одну сотню лет.
Отупевший от усталости воин едва успел поймать Фиар за руку, когда лёд под её ногами протаял и девушка, не издав не звука, упала на вскипевшую под ней голубую плоскость. Как ни старалась она зацепиться, всё было тщетно. Ривллим вцепился в её правое запястье, изо всех сил стараясь не полететь следом. Ледяная глыба предательски скрипела и трещала под ним; Фиар молча ползла наверх, текли в пропасть потоки воды, и рука Ривллима была готова вот-вот оторваться… Девушка сумела вцепиться, как клещ, в спину воина, и тот пополз, раня об острые ледяные грани ладони и прижимаясь к постепенно подававшейся преграде.
Они переползли через порог и несколько секунд не шевелились, наслаждаясь тем, что живы, пусть даже израненные в кровь и обессилевшие. Остатки ледяного моста с треском ссыпались в пустоту. От одного взгляда в её глубины у воина закружилась голова и он, преодолевая режущую боль в руках и ногах, отполз подальше от двери. Прикрыл её. И вновь дверь слилась с косяком, стала неразличимой, испарилась. Сколько ещё впереди? — пытался вспомнить Ривллим. Не помню.
Отчего-то казалось, что они уже неделю бродят по лабиринтам — в то время как там, снаружи, решаются судьбы миров. Того, что живёт сейчас и того, что появится сорок шесть веков спустя. Ривллим ещё наслаждался покоем и тишиной, когда что-то рядом с ним пошевелилось, и голос Фиар (слышать её было почти невыносимо) позвал:
— Идём.
Поистине, она намного крепче его.
Остаток путешествия не сохранился в его памяти. Помнил только, как они подошли к выходу — двери зала, где десятки уродливых истуканов неприязненно смотрели на них разноцветными глазами — и обнаружили, что дверь заперта. Ни сила, ни проклятия, ни удар Чёрным Дождём не помогали.
Извлекать же из ножен Лист, по словам девушки, было равнозначно самоубийству.
XIV
— Может, расскажешь?
— Нет, — ответила она прежним равнодушным голосом, и воину расхотелось смеяться. Прозвучал в её голосе металл, который он уже несколько раз слышал.
Ривллим молча пожал плечами и направился в другую сторону.
Сколько ещё бродить здесь? Как можно что-то обнаружить в этих россыпях, ни к чему не прикасаясь? Мечами не очень-то много накопаешь. Прошло часов пять, прикинул воин. Если в ближайшие час-полтора ничего не найдём, надо будет очень быстро бежать обратно.
Как ни осторожно он двигался, а ножны Листа всё же застряли, пока их владелец продирался сквозь висевшие на частоколе шестов цепи, бусы и доспехи. Бормоча под нос проклятия, Ривллим осторожно потянул за ножны, чтобы, упасите боги, не прикоснуться ни к чему руками…
И комната чудесным образом преобразилась. Всё вокруг засияло разными огнями. Оружие и доспехи тлели тёмными оттенками пурпурного и оранжевого; холодным синим сиянием светились ожерелья и браслеты, яркими розовыми оттенками играли всевозможные пузырьки и флаконы… Воин открыл рот от изумления, увидев это великолепие. Отпустил рукоять Солнечного Листа. Всё вернулось в прежнее состояние.
Ага, подумал Ривллим и вновь прикоснулся к мечу.
И вновь сокровищница расцвела всеми цветами радуги. Не говоря Фиар ни слова, Ривллим принялся, как и она, блуждать по тесным проходам, изредка вжимаясь в них, чтобы пропустить Фиар. В конце концов, в одном из углов внимание воина привлекла груда монет, над которой колыхалось видимое только ему чёрно-золотистое облако. Зрелище походило на костёр наоборот: над низким чёрным пламенем в оранжевом небе тихо всплывали вверх и погасали чёрные искорки.
— Хелауа , — позвал воин негромко. — Подойди-ка сюда, пожалуйста.
Спустя три минуты появилась Фиар, глядя на спутника вопросительно.
Тот махнул рукой в сторону груды монет.
— Ничего не ощущаешь?
Сохраняя на лице недоверчивое выражение, девушка осторожно провела ладонью над грудой — настолько низко, насколько это было возможно, чтобы не прикоснуться к россыпи золота.
На лице её неожиданно сменилась гамма чувств, закончившаяся бурным ликованием.
— Есть, сайир , — произнесла она со мстительной радостью. — Здесь. Как ты смог?
Ривллим пожал плечами и улыбнулся. Фиар долго смотрела ему в глаза, улыбаясь. Не ехидно, не язвительно. От этой улыбки воину стало не по себе. Она только похожа на человека, подумал он неожиданно. Кто она на самом деле?
Между тем девушка оглянулась вокруг, посмотрела на свои руки, подняла взгляд на спутника.
— Помоги, сайир . Это где-то рядом.
Ривллим пожал плечами и принялся разгребать ножнами монеты, словно уборщик — листья метлой. Весёлый звон растревожил величественную тишину.
Открылось нечто… что-то кожаное. Да, очень плотная, почти чёрная кожа. Часть чего-то. Что это? Ривллим вонзил ножны в кучу монет, стараясь подцепить непонятный кожаный предмет…
Что было дальше, он не успел понять. Его отшвырнуло прочь, едва не вырвав ножны из руки. Ривллим пришёл в себя на полу, весь усыпанный монетами, и долго, бесконечно осторожно поднимался, стараясь, чтобы ни одна из них не прикоснулась к коже. Он едва не поседел, когда одна из крохотных монеток с дырочкой посередине скользнула внутрь рукава.
Когда он поднялся на ноги, немного оглушённый, торжествующая Фиар сжимала в руках толстый кожаный чехол. Осторожно расстегнула его и извлекла на свет… булаву. Совершенно чёрную, с короткими острыми шипами, с гладкой отполированной рукоятью из чёрного камня. Даже на расстоянии ощущалась исходящ ую ая от предмета сил у а .
Фиар взмахнула булавой и рассмеялась. С шипов оружия посыпались крохотные чёрные искорки, быстро исчезающие. В воздухе послышался запах грозы.
— Чёрный Дождь, — объявила она. — Спасибо, сайир . Теперь мы гораздо сильнее.
Она вновь взмахнула булавой над головой и сокровищница… опустела. Скрылись из глаз украшения, доспехи и оружие, книги и таинственные артефакты, пузырьки и ковры. Всё сгинуло. Остались только они с Фиар. Девушка озадаченно оглядела просторный зал, в котором теперь на каждый звук отзывалось тревожное эхо, и вложила Чёрный Дождь в чехол.
Мне это не нравится, подумал Ривллим мрачно. Добра от этого не жди. Но поди теперь отбери у неё это!
— Пора уходить, — позвала девушка. — Здесь больше делать нечего.
— Куда всё подевалось? — спросил невольно воин, указывая на опустевшие постаменты, шкафы и шесты.
— Кто знает, — пожала она плечами. — Я бы не пыталась это выяснить. У нас и так забот достаточно.
В том, что она абсолютно права, Ривллим убедился, стоило им выйти в лабиринт.
Путь обратно был куда страшнее пути сюда. Едва ликующая Фиар вышла наружу, как дверь в сокровищницу с грохотом захлопнулась, слилась с косяком и пропала — стена и стена. Чехол с булавой неожиданно вздрогнул, издал тонкий музыкальный звук, а девушка охнула, прислонилась к стене и прижала ладони к груди.
Спустя полминуты она медленно отняла руки и оторвалась от стены. Воин с изумлением заметил выражение боли на её лице. Начинается. Похоже, она преувеличивала, когда утверждала, что Дождь должен принадлежать ей. Интересно, они погибнут быстро или впереди много долгих мучительных часов?
Фиар справилась с неожиданным недомоганием и поглядела на воина. Глаза её стали красными, уставшими; вся бодрость исчезла без следа.
— Может, это одежда? — предположил воин. — Может, тебе стоит…
— Нет! — Фиар схватилась за его рукав, чтобы удержать равновесие и Ривллим скривился от боли. Рука её была обжигающе горячей. — Надо убираться отсюда. Как можно быстрее.
— Но…
— Двигайся, — Фиар перешла на яростный шёпот. — У меня кончаются силы, и только одежда спасает меня. Пока что. Идём!
Так начался путь обратно. Двигаться было нелегко. Фиар двигалась, шатаясь, словно пьяная, то и дело сжимая плечо или локоть спутника. Живого места на мне не будет, подумал тот, следуя предусмотрительно оставленным на стенах пометкам.
У самого выхода из лабиринта воину пришлось нести её, как в памятный день их первой встречи — взвалив на плечо. В этот раз ему казалось, что он несёт мешок с раскалёнными углями.
…Тысячелетие спустя Ривллим пинком открыл дверь, за которой начиналась комната без стен и потолка, и почувствовал, что Фиар пошевелилась.
— Отпусти меня, сайир , — попросила она хрипло.
Удивительно, насколько она была сильной. Ноги её держали гораздо лучше, но в общем вид оставался, увы, неважным.
— Спасибо, — произнесла Фиар бесцветным голосом. У Ривллима сил хватило только на то, чтобы вяло кивнуть. Идти ещё и идти, подумал он с ужасом. Воин вспомнил странные звуки, преследовавшие его совсем недавно, в лабиринте — словно двигалось нечто неуклюжее, массивное, неповоротливое, желающее добраться до них. Хорошо, что не добралось… Эта мысль словно ужалила его. Опасность совсем рядом,. и опасность нешуточная.
— Уходим, — услышал он сквозь гул в ушах. — Нельзя задерживаться. Пошли.
В этот раз они едва не поменялись ролями: Ривллим умудрился сильно ушибить ногу. Но, к его чести, доковылял до выхода без особых последствий.
…Самым страшным местом оказался ледяной грот. Едва Фиар ступила в него, как послышался грохот, и по обе стороны от ледяного клина, по которому предстояло пройти целых двести шагов, вместо тускло отсвечивающего льда открылась зияющая пустота. Не пропасть, а именно пустота. Отчего-то казалось, что упади в эту черноту — будешь падать не одну сотню лет.
Отупевший от усталости воин едва успел поймать Фиар за руку, когда лёд под её ногами протаял и девушка, не издав не звука, упала на вскипевшую под ней голубую плоскость. Как ни старалась она зацепиться, всё было тщетно. Ривллим вцепился в её правое запястье, изо всех сил стараясь не полететь следом. Ледяная глыба предательски скрипела и трещала под ним; Фиар молча ползла наверх, текли в пропасть потоки воды, и рука Ривллима была готова вот-вот оторваться… Девушка сумела вцепиться, как клещ, в спину воина, и тот пополз, раня об острые ледяные грани ладони и прижимаясь к постепенно подававшейся преграде.
Они переползли через порог и несколько секунд не шевелились, наслаждаясь тем, что живы, пусть даже израненные в кровь и обессилевшие. Остатки ледяного моста с треском ссыпались в пустоту. От одного взгляда в её глубины у воина закружилась голова и он, преодолевая режущую боль в руках и ногах, отполз подальше от двери. Прикрыл её. И вновь дверь слилась с косяком, стала неразличимой, испарилась. Сколько ещё впереди? — пытался вспомнить Ривллим. Не помню.
Отчего-то казалось, что они уже неделю бродят по лабиринтам — в то время как там, снаружи, решаются судьбы миров. Того, что живёт сейчас и того, что появится сорок шесть веков спустя. Ривллим ещё наслаждался покоем и тишиной, когда что-то рядом с ним пошевелилось, и голос Фиар (слышать её было почти невыносимо) позвал:
— Идём.
Поистине, она намного крепче его.
Остаток путешествия не сохранился в его памяти. Помнил только, как они подошли к выходу — двери зала, где десятки уродливых истуканов неприязненно смотрели на них разноцветными глазами — и обнаружили, что дверь заперта. Ни сила, ни проклятия, ни удар Чёрным Дождём не помогали.
Извлекать же из ножен Лист, по словам девушки, было равнозначно самоубийству.
XIV
— Ривллим?
Воин вздрогнул от звука собственного имени и поднял голову.
Они сидели у двери очень долго. Поначалу нашлось, что делать. Обрабатывая ссадины, порезы, ушибы и ожоги, Ривллим извёл добрую треть запаса лекарственных средств, что брал с собой в поход. Хвала Лейрну, да будут поминать его только добрыми словами. От мазей (которые жгли немилосердно) всё удивительно быстро проходило. Магия исцеления, которой немного владел Ривллим, на самого него не действовала, а Фиар восприняла такую помощь, как покушение на жизнь. За какие-то четверть часа порезы и ссадины затянулись новой кожей, а синяки стали слабо различимыми желтоватыми пятнышками. Факелы сгорали очень быстро, и последние два Ривллим оставил про запас. Зажигать магический огонёк девушка отказалась: сказала, что у неё нет сил даже на это.
Пришлось сидеть в обманчивом, скрывающем очертания полумраке, в слабой фосфоресценции, что сочилась с потолка, из трещин пола; под неусыпными взглядами статуй. Ривллиму хотелось приглядеться к ним поближе, но он не посмел сойти с тропы. Они и сейчас сидели у тропы — размытой желтовато-серой полосы чуть больше метра шириной.
Тропа постепенно переставала светиться. Что делать, когда она пропадёт окончательно?
— Что тебе, хелауа?
Последние несколько часов они молчали. Вернее, не обращались друг к другу. Воин то и дело поминал недобрым словом все эти ловушки, оставившие на нём столько отметин; Фиар что-то тихонько приговаривала, возясь со своим Дождём. Булава не выдавала своего присутствия. Ни ощущения силы, ни светящегося тумана, ничего.
— Может, поделишься со мной этой мазью?
Воин протянул ей пузырёк. Ссадины на руках и ногах Фиар обработала быстро, но вот остальные… Она некоторое время стояла тихо, после чего воин почувствовал на себе её взгляд.
— Помочь? — спросил он устало.
— Если не трудно, — ответила она совершенно спокойно. После чего чёрная одежда соскользнула на пол, оставив девушку одетой лишь в воздух.
Ривллима уже знал, что нагота её никак не стесняет, вообще не возбуждает никаких чувств. Он вооружился пузырьком и принялся осторожно втирать густую мазь в длинные рваные порезы на ногах и на спине Фиар. Та переносила пытку молча, не шевелясь.
Он поразился, насколько хорошо она выглядит. Не просто в хорошей форме: фигура безупречна, ничего лишнего, идеально здорова. Такого не бывает. И всё же вот она — ближе некуда, а выглядит неправдоподобно правильной, словно статуя богини. Впрочем, судя по характеру, вполне может сойти за воплощение божества.
И ещё: запах её кожи. Он вызывал мысли о чём-то, далёком от человека — о расплавленном металле, о бушующей грозе, о стихии, что ждёт возможности вырваться на свободу.
— Всё, — произнёс Ривллим глухо и, прихрамывая, вернулся к рюкзаку. — Постой немного, пусть впитается. Должно жечь, если действует.
— Жжёт ужасно, — согласилась Фиар. Он видел только её силуэт. Положительно, она становится всё привлекательнее. Нет, подальше подобные мысли! — Благодарю, Ривллим.
Второй раз она называет его по имени. Ну уж нет, подумал воин с мрачным юмором.
— Не за что, хелауа.
Обернувшись, он увидел её, всё ещё обнажённую, усевшуюся прямо у него за спиной, скрестив ноги. Неужели ей не холодно?
— Мне показалось, или ты на меня обиделся, Ривллим?
— Показалось, — ответил он тёмному силуэту. Да, запах грозы, запах едва сдерживающейся силы. Откуда она на мою голову? — Я думаю о том, что происходит по ту сторону двери, — он ткнул пальцем в неподатливую стену металла за спиной.
— Ничего там не происходит. Просто надо подождать.
Ривллим был слишком утомлён, чтобы разозлиться.
— Хотелось бы верить, хелауа.
О боги, все сокровища той сокровищницы за стакан доброго вина…
— Может быть, ты скажешь, что означает это слово? — девушка осторожно провела ладонью по спине, куда только смогла достать. — Зажило, — сказала она удивлённо.
— Ещё бы, — ответил Ривллим с гордостью. — Лейрн — один из лучших целителей.
— И всё же? Что такое “сайир”, я поняла. Просвети меня насчёт моего прозвища.
— Нет, хелауа . Не сейчас.
— Когда же? Ты проводишь меня домой, и я так и останусь в неведении?
Ривллим засмеялся.
— Останешься. Что поделать. Могу же я позволить себе хоть какое-нибудь преимущество, верно?
— Нет, — она схватила его за руку и повернула лицом к себе. — У тебя никогда не будет передо мной преимущества, сайир.
— Тогда заставь меня, — пожал плечами Ривллим и осторожно освободился.
Девушка долгое время молчала. После чего встала, подобрала колдовскую одежду и, одевшись, вновь уселась за спиной у Ривллима.
— Ты прав, сайир , — произнесла она с грустью. — Заставить тебя я не могу. Пока.
Ножны с Листом лежали рядом с упрятанным в кожу Чёрным Дождём. Едва Фиар произнесла последние слова, как воин заметил нечто, сразу же приковавшее его внимание. От Листа исходила слабая светящаяся дымка. От Дождя поднималась такая же сумрачная. Обе полосы сталкивались, вращались, смешивались и время от времени искорки того или иного света глубоко проникали в чужеродную среду, чтобы, вспыхнув, завершить свой путь.
— Смотри, — Фиар положила голову ему на плечо. Голос её был сонным. — Они разговаривают. Как мы с тобой, сайир , правда?
“Мы слишком разные…”, вспомнил Ривллим. И кивнул.
— Разговаривают, — повторила девушка ещё раз и закрыла глаза. Ривллим закрыл глаза, наслаждаясь ощущением тепла, исходившего от неё, и тут же услышал противный натужный скрип открывающейся двери.
Всё хорошее кончается в самый неподходящий момент.
Фиар тут же вскочила на ноги, и в облике её не осталось ровным счётом ничего, вызывающего нежность. Она была старшей сестрой Чёрного Дождя — стремительной, непонятной, непредсказуемой.
— Идём, сайир , — приказала она и ноги сами собой подняли воина. — Пора.
Дверь и в этот раз захлопнулась за их спинами, чтобы исчезнуть навсегда.
Выбраться на “ проспект ” оказалось делом несложн ым о . Странное дело, но воздух пещеры и прохлада тут же привели Ривллима в себя. Он ощущал, что провёл в этих неправдоподобных лабиринтах очень много времени, но все воспоминания, кроме последнего разговора с Фиар, оказались подёрнутыми слабой дымкой. Терялись и размывались. Так, наверное, и должно быть.
— Смотри, — указала ему девушка полтора часа спустя, когда медленно поднимавшийся “ проспект ” привёл их к ряду сквозных отверстий в камне. В них воин, щурясь от проникавшего внутрь дневного света, увидел медленно подходящие к Шайру войска генерала Той-Альера.
— Что? — Ривллим не поверил своим глазам. — Они всё ещё идут?? Да сражение должно было давно кончиться! Что происходит?!
— Я же говорила, что времени достаточно, — ответила девушка с довольным видом. — Иногда к моим словам следует прислушиваться, сайир.
— Представляю, чем это может кончиться, — проворчал воин, отрываясь от скважин. — Ну хорошо. Ты права, я этому рад. Где мы сейчас?
— Под Шайром, — отозвалась Фиар и указала рукой. — Вон там замурованная дверь. У меня есть полчаса, чтобы разобрать завал. А дальше начнётся настоящее веселье.
“У меня есть полчаса”. Следовательно, Ривллим ей в помощники не нужен. Да что со мной? — поразился воин. Почему я обижаюсь на каждую мелочь?
— Понятно, — ответствовал он на словах и быстрым шагом поспешил за своей спутницей.
Завал вскоре предстал их глазам. Шалириты потрудились на совесть. Проникнуть сквозь толщу каменных глыб, возможно, было бы невозможно, но вот Дождь…
Когда Ривллим увидел, что происходит с камнями от попаданий булавы, по спине у него пробежал холодок. Не зря она так стремилась к этому оружию. От ударов Чёрного Дождя даже огромные скалы осыпались тончайшим каменным порошком — словно вода, тот растекался волнами вокруг и впитывался в щели.
Генерал до последней минуты ожидал, что план Фиар не увенчается успехом. Шутка ли — проникнуть в замок, где собраны несколько десятков лучших магов Шамульеза, несколько высоких иерархов Тёмной. В замок, напичканный огромными запасами жидкого огня и прочим оружием.
Он никак не мог понять, как девушка смогла его убедить. Разумеется, у него есть свои собственные планы — каждый из которых можно пустить в ход в любой момент. Несколько магов генерала притаились в трёхстах метрах над крепостью, в одном из тайных складов Шайра. По условному сигналу они подорвут склад, и на крепость выльется река пламени. Другие агенты генерала по условному сигналу покончат с десятком полководцев противника. Третьи… Той-Альер помотал головой, прогоняя прочь подобные мысли. Слишком близко к Шайру, несмотря на все предосторожности, его мысли могут прочесть.
Генерал снял шлем и вытер вспотевший лоб. Ждём. Время ещё есть. Он взглянул на командиров отрядов и понял, что те готовы на всё. Не ради него. Ради Меорна, ради самих себя… даже ради этой странной троицы, что взялась из ниоткуда.
Дверь оказалась незапертой. То ли из суеверия, то ли по иной причине. За дверью — тёмный мрачный коридор и новая дверь, шагах в ста от первой. Оттуда доносились голоса. Шалириты. Их выговор.
Фиар молча взяла в руку Чёрный Дождь; Ривллим вооружился Солнечным Листом. Тоже молча. Их оружие продолжало “разговаривать”: клубились ленточки света и тени и, встречаясь, вскипали россыпью искр. Занятно. Воин обнаружил, что Солнечный Лист не желает приближаться к зачарованной булаве. Ривллим потрогал шишку, которую набил там, в сокровищнице, и усмехнулся
Следующая дверь также не была заперта. Ну и охрана, подумал Ривллим разочарованно. Странно, что путь в арсенал начинается так просто. Не к добру. Хорошо бы вернуться живым, подумал Ривллим и приготовился ударить первого, кто попадётся на глаза. Внутри крепости друзей нет.
Фиар отворила бесшумно дверь и прижалась к левой стене.
Ривллим встал у правой, аккуратно прикрыл массивную дверь. Ну надо же, петли смазаны. Очень кстати, приятели шалириты, очень кстати.
Голоса.
Двое стражников бредут по коридору. Недовольны — их товарищи сейчас раздавят возомнивших о себе южан, а им нести вахту возле никому не нужного прохода…
Начинается, подумал Ривллим и медленно занёс меч для удара. Встретился взглядом с Фиар. Она взглядом указала налево. Воин кивнул.
Ещё один шаг.
Двое вышли и остановились прямо перед Ривллимом и Фиар.
Воин едва не вскрикнул от неожиданности. Оба стражника скользнули взглядом по двери (подходить к которой не торопились) и… пошли дальше.
Они нас не видят?!
Похоже, что так. Ривллим улыбнулся Фиар и кивком указал налево, вниз по коридору. Девушка улыбнулась в ответ и кивнула. Держа оружие наготове, они скользнули дальше по проходу. Приостановились.
Шаги удаляются. Превосходно; коридоры широкие — разойдёмся в случае чего.
Так и сделали. Двое стражников шли, громыхая и лязгая, обсуждая свои дела. За ними следовали две тени. Впрочем, и теней-то не было: Ривллим опустил как-то раз глаза на пол, чтобы убедиться в этом.
Интересно, отчего это? Оттого, что с ними Чёрный Дождь, оттого, что Солнечный Лист, или оттого, что они оба здесь?
Место было довольно глубоким: никаких признаков жизни, что кипела наверху. Вскоре показались массивные двери, ведущие в оружейный склад, и Фиар даже протянула к ним руку… Но вдруг вздрогнула, повертела головой и, прижав палец к губам, молча поманила Ривллима за собой, в соседний проход. Куда это она?
Они шли довольно долго по подземелью, источавшему смрад гнили, смешанный с тяжёлым чадом. От чего может быть такой чад?..
Вскоре Ривллим понял — от чего. Фиар толкнула плечом ничем не примечательную часть стены, и та повернулась на незаметных до того петлях.
Жаркий воздух, насыщенный мерзкими запахами, ударил в лицо. Воин с трудом сдерживал рвотные позывы. И встретился глазами с огромным и злым лицом.
Лицо принадлежало Шалир, Тёмной, легендарной прародительнице современных вождей всех родов, что подчинились Шамульезу.
Прямо перед изваянием стоял тёмный алтарь, на котором и курилось нечто, источавшее смрад. Человек в чёрном стоял перед алтарём. Едва Фиар закрыла за собой дверь, он вскочил и обернулся. Долгое время смотрел сквозь пришедших, часто мигая. И, наконец, увидел их — так понял Ривллим.
Человек принял важный вид и извлёк из складок мантии чёрно-белый жезл. Белая и чёрная спираль, венчающиеся небольшими резными изображениями черепов.
— Итак, вы принесли его, — и он улыбнулся, показав ослепительно белые зубы. — Чёрный Дождь пришёл к своей законной владелице. Ну что, незваные гости? Что мне сделать с вами сначала? Отдать вас моей Повелительнице — поклон в сторону статуи — или сначала поговорить немного?
— Некогда говорить, — Фиар пренебрежительно опустила булаву и подняла левую ладонь. Она узнала жреца: он будет одним из тех, кто едва не сровняет Меорн с землёй. Самое время изменить расстановку сил…
На шее её вновь проступила на короткий миг вспыхнувшая белым тонкая цепочка.
Засов на двери сам собой сдвинулся, защищая святилище от вторжения. Ривллим бросил беглый взгляд на дверь. Да, выломать сразу не удастся. Осталась сущая мелочь: выжить.
— Ты?! — с человека разом слетело самодовольство. Он уставился на девушку широко раскрытыми глазами, едва не выронив жезл. — Ты нарушаешь законы! — завопил жрец, указывая жезлом на нехорошо улыбающуюся Фиар. — Ты не имеешь права вмешиваться!
— Я и не буду, — улыбнулась та. — Моё оружие не тронет ваших воинов, клянусь! — и вновь цепочка проявилась и канула в невидимость. — Но я снесу голову этому мерзкому чудовищу! — неожиданно выкрикнула она, указывая ладонью на изваяние, и глаза статуи тускло засветились багровым свечением.
— Ты не посмеешь, — холодно возразил пришедший в себя жрец. — Посмотрим, насколько силён твой бог там, где правит Она, — и жрец произнёс несколько слов. Огонь на алтаре вспыхнул ярче, Фиар попятилась, заслоняя ладонью лицо. Жрец захохотал.
— Ну что, дорогая моя? Чёрный Дождь не повредит слугам Владычицы. Скоро они найдут тебя. — Он поднял руку, указывая на Фиар жезлом, и тут словно прошёл паралич, сковавший Ривллима. Он подскочил к жрецу, приставил лезвие Листа к его горлу и тихо произнёс:
— Более ни слова.
Жрец не испугался и лишь улыбнулся, чуть шевельнув жезлом. Ривллима подняло в воздух и понесло куда-то… он отчаянно сопротивлялся, но тщетно. Его стукнуло о стену комнаты с такой силой, что свет померк в глазах.
Жрец поднял жезл и принялся читать что-то нараспев. Двухголосое эхо вторило ему; Фиар по-прежнему пятилась, не смея поднять лицо, сжимая в руках переставшую светиться булаву. Ривллим схватился за рукоять Листа обеими руками, и наваждение схлынуло.
Он вскочил с пола и, стараясь не думать, не сосредотачиваться, не оглядываться, прыгнул в сторону жреца. Взмахнул ослепительно сверкнувшим Листом…
Жезл в руках жреца раскололся надвое.
— Ещё одно слово, и ты покойник, — холодно повторил воин. Жрец прижался лицом к стене, ошарашенно глядя на дымящиеся обломки жезла. — Считай, что…
Что-то отбросило его в сторону; Ривллим перекатился, уклоняясь от удара. Поднявшись, он увидел Фиар, со свирепым выражением лица склонившуюся над телом жреца. Именно над телом. Человек с такой вмятиной на груди не может быть жив.
— Ты… — начал Ривллим, поднимаясь, но девушка не дала ему договорить.
— Ты следил за его пальцами? Я так и думала. Если бы он успел закончить проклятие, сайир , тебя уже не было бы. Была бы лягушка или крыса. Всё, уходим. Сейчас только…
Прежде чем Ривллим успел понять, что она замышляет, Фиар коротко замахнулась и обрушила на голову изваяния удар Чёрного Дождя. Булава со свистом пронеслась по воздуху, рассыпая огненные искры… и отскочила прочь, увлекая за собой девушку. Ривллиму не удалось увернуться, булава зацепила его плечо.
От боли его скрутило втрое.
Воин вздрогнул от звука собственного имени и поднял голову.
Они сидели у двери очень долго. Поначалу нашлось, что делать. Обрабатывая ссадины, порезы, ушибы и ожоги, Ривллим извёл добрую треть запаса лекарственных средств, что брал с собой в поход. Хвала Лейрну, да будут поминать его только добрыми словами. От мазей (которые жгли немилосердно) всё удивительно быстро проходило. Магия исцеления, которой немного владел Ривллим, на самого него не действовала, а Фиар восприняла такую помощь, как покушение на жизнь. За какие-то четверть часа порезы и ссадины затянулись новой кожей, а синяки стали слабо различимыми желтоватыми пятнышками. Факелы сгорали очень быстро, и последние два Ривллим оставил про запас. Зажигать магический огонёк девушка отказалась: сказала, что у неё нет сил даже на это.
Пришлось сидеть в обманчивом, скрывающем очертания полумраке, в слабой фосфоресценции, что сочилась с потолка, из трещин пола; под неусыпными взглядами статуй. Ривллиму хотелось приглядеться к ним поближе, но он не посмел сойти с тропы. Они и сейчас сидели у тропы — размытой желтовато-серой полосы чуть больше метра шириной.
Тропа постепенно переставала светиться. Что делать, когда она пропадёт окончательно?
— Что тебе, хелауа?
Последние несколько часов они молчали. Вернее, не обращались друг к другу. Воин то и дело поминал недобрым словом все эти ловушки, оставившие на нём столько отметин; Фиар что-то тихонько приговаривала, возясь со своим Дождём. Булава не выдавала своего присутствия. Ни ощущения силы, ни светящегося тумана, ничего.
— Может, поделишься со мной этой мазью?
Воин протянул ей пузырёк. Ссадины на руках и ногах Фиар обработала быстро, но вот остальные… Она некоторое время стояла тихо, после чего воин почувствовал на себе её взгляд.
— Помочь? — спросил он устало.
— Если не трудно, — ответила она совершенно спокойно. После чего чёрная одежда соскользнула на пол, оставив девушку одетой лишь в воздух.
Ривллима уже знал, что нагота её никак не стесняет, вообще не возбуждает никаких чувств. Он вооружился пузырьком и принялся осторожно втирать густую мазь в длинные рваные порезы на ногах и на спине Фиар. Та переносила пытку молча, не шевелясь.
Он поразился, насколько хорошо она выглядит. Не просто в хорошей форме: фигура безупречна, ничего лишнего, идеально здорова. Такого не бывает. И всё же вот она — ближе некуда, а выглядит неправдоподобно правильной, словно статуя богини. Впрочем, судя по характеру, вполне может сойти за воплощение божества.
И ещё: запах её кожи. Он вызывал мысли о чём-то, далёком от человека — о расплавленном металле, о бушующей грозе, о стихии, что ждёт возможности вырваться на свободу.
— Всё, — произнёс Ривллим глухо и, прихрамывая, вернулся к рюкзаку. — Постой немного, пусть впитается. Должно жечь, если действует.
— Жжёт ужасно, — согласилась Фиар. Он видел только её силуэт. Положительно, она становится всё привлекательнее. Нет, подальше подобные мысли! — Благодарю, Ривллим.
Второй раз она называет его по имени. Ну уж нет, подумал воин с мрачным юмором.
— Не за что, хелауа.
Обернувшись, он увидел её, всё ещё обнажённую, усевшуюся прямо у него за спиной, скрестив ноги. Неужели ей не холодно?
— Мне показалось, или ты на меня обиделся, Ривллим?
— Показалось, — ответил он тёмному силуэту. Да, запах грозы, запах едва сдерживающейся силы. Откуда она на мою голову? — Я думаю о том, что происходит по ту сторону двери, — он ткнул пальцем в неподатливую стену металла за спиной.
— Ничего там не происходит. Просто надо подождать.
Ривллим был слишком утомлён, чтобы разозлиться.
— Хотелось бы верить, хелауа.
О боги, все сокровища той сокровищницы за стакан доброго вина…
— Может быть, ты скажешь, что означает это слово? — девушка осторожно провела ладонью по спине, куда только смогла достать. — Зажило, — сказала она удивлённо.
— Ещё бы, — ответил Ривллим с гордостью. — Лейрн — один из лучших целителей.
— И всё же? Что такое “сайир”, я поняла. Просвети меня насчёт моего прозвища.
— Нет, хелауа . Не сейчас.
— Когда же? Ты проводишь меня домой, и я так и останусь в неведении?
Ривллим засмеялся.
— Останешься. Что поделать. Могу же я позволить себе хоть какое-нибудь преимущество, верно?
— Нет, — она схватила его за руку и повернула лицом к себе. — У тебя никогда не будет передо мной преимущества, сайир.
— Тогда заставь меня, — пожал плечами Ривллим и осторожно освободился.
Девушка долгое время молчала. После чего встала, подобрала колдовскую одежду и, одевшись, вновь уселась за спиной у Ривллима.
— Ты прав, сайир , — произнесла она с грустью. — Заставить тебя я не могу. Пока.
Ножны с Листом лежали рядом с упрятанным в кожу Чёрным Дождём. Едва Фиар произнесла последние слова, как воин заметил нечто, сразу же приковавшее его внимание. От Листа исходила слабая светящаяся дымка. От Дождя поднималась такая же сумрачная. Обе полосы сталкивались, вращались, смешивались и время от времени искорки того или иного света глубоко проникали в чужеродную среду, чтобы, вспыхнув, завершить свой путь.
— Смотри, — Фиар положила голову ему на плечо. Голос её был сонным. — Они разговаривают. Как мы с тобой, сайир , правда?
“Мы слишком разные…”, вспомнил Ривллим. И кивнул.
— Разговаривают, — повторила девушка ещё раз и закрыла глаза. Ривллим закрыл глаза, наслаждаясь ощущением тепла, исходившего от неё, и тут же услышал противный натужный скрип открывающейся двери.
Всё хорошее кончается в самый неподходящий момент.
Фиар тут же вскочила на ноги, и в облике её не осталось ровным счётом ничего, вызывающего нежность. Она была старшей сестрой Чёрного Дождя — стремительной, непонятной, непредсказуемой.
— Идём, сайир , — приказала она и ноги сами собой подняли воина. — Пора.
Дверь и в этот раз захлопнулась за их спинами, чтобы исчезнуть навсегда.
Выбраться на “ проспект ” оказалось делом несложн ым о . Странное дело, но воздух пещеры и прохлада тут же привели Ривллима в себя. Он ощущал, что провёл в этих неправдоподобных лабиринтах очень много времени, но все воспоминания, кроме последнего разговора с Фиар, оказались подёрнутыми слабой дымкой. Терялись и размывались. Так, наверное, и должно быть.
— Смотри, — указала ему девушка полтора часа спустя, когда медленно поднимавшийся “ проспект ” привёл их к ряду сквозных отверстий в камне. В них воин, щурясь от проникавшего внутрь дневного света, увидел медленно подходящие к Шайру войска генерала Той-Альера.
— Что? — Ривллим не поверил своим глазам. — Они всё ещё идут?? Да сражение должно было давно кончиться! Что происходит?!
— Я же говорила, что времени достаточно, — ответила девушка с довольным видом. — Иногда к моим словам следует прислушиваться, сайир.
— Представляю, чем это может кончиться, — проворчал воин, отрываясь от скважин. — Ну хорошо. Ты права, я этому рад. Где мы сейчас?
— Под Шайром, — отозвалась Фиар и указала рукой. — Вон там замурованная дверь. У меня есть полчаса, чтобы разобрать завал. А дальше начнётся настоящее веселье.
“У меня есть полчаса”. Следовательно, Ривллим ей в помощники не нужен. Да что со мной? — поразился воин. Почему я обижаюсь на каждую мелочь?
— Понятно, — ответствовал он на словах и быстрым шагом поспешил за своей спутницей.
Завал вскоре предстал их глазам. Шалириты потрудились на совесть. Проникнуть сквозь толщу каменных глыб, возможно, было бы невозможно, но вот Дождь…
Когда Ривллим увидел, что происходит с камнями от попаданий булавы, по спине у него пробежал холодок. Не зря она так стремилась к этому оружию. От ударов Чёрного Дождя даже огромные скалы осыпались тончайшим каменным порошком — словно вода, тот растекался волнами вокруг и впитывался в щели.
Генерал до последней минуты ожидал, что план Фиар не увенчается успехом. Шутка ли — проникнуть в замок, где собраны несколько десятков лучших магов Шамульеза, несколько высоких иерархов Тёмной. В замок, напичканный огромными запасами жидкого огня и прочим оружием.
Он никак не мог понять, как девушка смогла его убедить. Разумеется, у него есть свои собственные планы — каждый из которых можно пустить в ход в любой момент. Несколько магов генерала притаились в трёхстах метрах над крепостью, в одном из тайных складов Шайра. По условному сигналу они подорвут склад, и на крепость выльется река пламени. Другие агенты генерала по условному сигналу покончат с десятком полководцев противника. Третьи… Той-Альер помотал головой, прогоняя прочь подобные мысли. Слишком близко к Шайру, несмотря на все предосторожности, его мысли могут прочесть.
Генерал снял шлем и вытер вспотевший лоб. Ждём. Время ещё есть. Он взглянул на командиров отрядов и понял, что те готовы на всё. Не ради него. Ради Меорна, ради самих себя… даже ради этой странной троицы, что взялась из ниоткуда.
Дверь оказалась незапертой. То ли из суеверия, то ли по иной причине. За дверью — тёмный мрачный коридор и новая дверь, шагах в ста от первой. Оттуда доносились голоса. Шалириты. Их выговор.
Фиар молча взяла в руку Чёрный Дождь; Ривллим вооружился Солнечным Листом. Тоже молча. Их оружие продолжало “разговаривать”: клубились ленточки света и тени и, встречаясь, вскипали россыпью искр. Занятно. Воин обнаружил, что Солнечный Лист не желает приближаться к зачарованной булаве. Ривллим потрогал шишку, которую набил там, в сокровищнице, и усмехнулся
Следующая дверь также не была заперта. Ну и охрана, подумал Ривллим разочарованно. Странно, что путь в арсенал начинается так просто. Не к добру. Хорошо бы вернуться живым, подумал Ривллим и приготовился ударить первого, кто попадётся на глаза. Внутри крепости друзей нет.
Фиар отворила бесшумно дверь и прижалась к левой стене.
Ривллим встал у правой, аккуратно прикрыл массивную дверь. Ну надо же, петли смазаны. Очень кстати, приятели шалириты, очень кстати.
Голоса.
Двое стражников бредут по коридору. Недовольны — их товарищи сейчас раздавят возомнивших о себе южан, а им нести вахту возле никому не нужного прохода…
Начинается, подумал Ривллим и медленно занёс меч для удара. Встретился взглядом с Фиар. Она взглядом указала налево. Воин кивнул.
Ещё один шаг.
Двое вышли и остановились прямо перед Ривллимом и Фиар.
Воин едва не вскрикнул от неожиданности. Оба стражника скользнули взглядом по двери (подходить к которой не торопились) и… пошли дальше.
Они нас не видят?!
Похоже, что так. Ривллим улыбнулся Фиар и кивком указал налево, вниз по коридору. Девушка улыбнулась в ответ и кивнула. Держа оружие наготове, они скользнули дальше по проходу. Приостановились.
Шаги удаляются. Превосходно; коридоры широкие — разойдёмся в случае чего.
Так и сделали. Двое стражников шли, громыхая и лязгая, обсуждая свои дела. За ними следовали две тени. Впрочем, и теней-то не было: Ривллим опустил как-то раз глаза на пол, чтобы убедиться в этом.
Интересно, отчего это? Оттого, что с ними Чёрный Дождь, оттого, что Солнечный Лист, или оттого, что они оба здесь?
Место было довольно глубоким: никаких признаков жизни, что кипела наверху. Вскоре показались массивные двери, ведущие в оружейный склад, и Фиар даже протянула к ним руку… Но вдруг вздрогнула, повертела головой и, прижав палец к губам, молча поманила Ривллима за собой, в соседний проход. Куда это она?
Они шли довольно долго по подземелью, источавшему смрад гнили, смешанный с тяжёлым чадом. От чего может быть такой чад?..
Вскоре Ривллим понял — от чего. Фиар толкнула плечом ничем не примечательную часть стены, и та повернулась на незаметных до того петлях.
Жаркий воздух, насыщенный мерзкими запахами, ударил в лицо. Воин с трудом сдерживал рвотные позывы. И встретился глазами с огромным и злым лицом.
Лицо принадлежало Шалир, Тёмной, легендарной прародительнице современных вождей всех родов, что подчинились Шамульезу.
Прямо перед изваянием стоял тёмный алтарь, на котором и курилось нечто, источавшее смрад. Человек в чёрном стоял перед алтарём. Едва Фиар закрыла за собой дверь, он вскочил и обернулся. Долгое время смотрел сквозь пришедших, часто мигая. И, наконец, увидел их — так понял Ривллим.
Человек принял важный вид и извлёк из складок мантии чёрно-белый жезл. Белая и чёрная спираль, венчающиеся небольшими резными изображениями черепов.
— Итак, вы принесли его, — и он улыбнулся, показав ослепительно белые зубы. — Чёрный Дождь пришёл к своей законной владелице. Ну что, незваные гости? Что мне сделать с вами сначала? Отдать вас моей Повелительнице — поклон в сторону статуи — или сначала поговорить немного?
— Некогда говорить, — Фиар пренебрежительно опустила булаву и подняла левую ладонь. Она узнала жреца: он будет одним из тех, кто едва не сровняет Меорн с землёй. Самое время изменить расстановку сил…
На шее её вновь проступила на короткий миг вспыхнувшая белым тонкая цепочка.
Засов на двери сам собой сдвинулся, защищая святилище от вторжения. Ривллим бросил беглый взгляд на дверь. Да, выломать сразу не удастся. Осталась сущая мелочь: выжить.
— Ты?! — с человека разом слетело самодовольство. Он уставился на девушку широко раскрытыми глазами, едва не выронив жезл. — Ты нарушаешь законы! — завопил жрец, указывая жезлом на нехорошо улыбающуюся Фиар. — Ты не имеешь права вмешиваться!
— Я и не буду, — улыбнулась та. — Моё оружие не тронет ваших воинов, клянусь! — и вновь цепочка проявилась и канула в невидимость. — Но я снесу голову этому мерзкому чудовищу! — неожиданно выкрикнула она, указывая ладонью на изваяние, и глаза статуи тускло засветились багровым свечением.
— Ты не посмеешь, — холодно возразил пришедший в себя жрец. — Посмотрим, насколько силён твой бог там, где правит Она, — и жрец произнёс несколько слов. Огонь на алтаре вспыхнул ярче, Фиар попятилась, заслоняя ладонью лицо. Жрец захохотал.
— Ну что, дорогая моя? Чёрный Дождь не повредит слугам Владычицы. Скоро они найдут тебя. — Он поднял руку, указывая на Фиар жезлом, и тут словно прошёл паралич, сковавший Ривллима. Он подскочил к жрецу, приставил лезвие Листа к его горлу и тихо произнёс:
— Более ни слова.
Жрец не испугался и лишь улыбнулся, чуть шевельнув жезлом. Ривллима подняло в воздух и понесло куда-то… он отчаянно сопротивлялся, но тщетно. Его стукнуло о стену комнаты с такой силой, что свет померк в глазах.
Жрец поднял жезл и принялся читать что-то нараспев. Двухголосое эхо вторило ему; Фиар по-прежнему пятилась, не смея поднять лицо, сжимая в руках переставшую светиться булаву. Ривллим схватился за рукоять Листа обеими руками, и наваждение схлынуло.
Он вскочил с пола и, стараясь не думать, не сосредотачиваться, не оглядываться, прыгнул в сторону жреца. Взмахнул ослепительно сверкнувшим Листом…
Жезл в руках жреца раскололся надвое.
— Ещё одно слово, и ты покойник, — холодно повторил воин. Жрец прижался лицом к стене, ошарашенно глядя на дымящиеся обломки жезла. — Считай, что…
Что-то отбросило его в сторону; Ривллим перекатился, уклоняясь от удара. Поднявшись, он увидел Фиар, со свирепым выражением лица склонившуюся над телом жреца. Именно над телом. Человек с такой вмятиной на груди не может быть жив.
— Ты… — начал Ривллим, поднимаясь, но девушка не дала ему договорить.
— Ты следил за его пальцами? Я так и думала. Если бы он успел закончить проклятие, сайир , тебя уже не было бы. Была бы лягушка или крыса. Всё, уходим. Сейчас только…
Прежде чем Ривллим успел понять, что она замышляет, Фиар коротко замахнулась и обрушила на голову изваяния удар Чёрного Дождя. Булава со свистом пронеслась по воздуху, рассыпая огненные искры… и отскочила прочь, увлекая за собой девушку. Ривллиму не удалось увернуться, булава зацепила его плечо.
От боли его скрутило втрое.