Бойл Элизабет. Любовные послания герцога

   – Ах, мисс, вам не следует беспокоиться о том, что холодно, – заверил ее Маджетт. – Сомневаюсь, что хозяин станет возражать против холода.
   Фелисити окинула взглядом с ног до головы человека в поношенной одежде, который, войдя, уже натащил грязи в ее прихожую.
   – Вы знаете герцога Холлиндрейка?
   – Конечно, знаю, и позвольте сказать…
   – Маджетт… – прервал его Тэтчер, но Фелисити шагнула вперед и заслонила собой Маджетта.
   – Откуда вы знаете его светлость?
   – Я был у герцога…
   – Слугой, – закончил за него фразу Тэтчер. – Мистер Маджетт был слугой герцога.
   – Слугой? – в один голос переспросили Фелисити и Маджетт.
   – Да, слугой, – подтвердил Тэтчер. – Его слугой.
   Мистер Маджетт пристально взглянул на Тэтчера и согласился:
   – Нуда, его слугой.
   – Прежде чем стать моим денщиком, мистер Маджетт был слугой герцога, – объяснил Тэтчер, как будто инструктировал этого человека.
   – Когда он еще не был герцогом и не стал таким важным и высокомерным, если вы понимаете, что я имею в виду, – добавил Маджетт.
   – Я этому не верю, – заявила Фелисити.
   – Неудивительно, я и сам иногда с трудом этому верю, – сказал Маджетт, подмигнув Тэтчеру. – Я мог бы много чего рассказать о хозяине…
   – Мистер Маджетт!
   Резкий окрик Тэтчера насторожил Фелисити. Она недоверчиво взглянула сначала на своего лакея, потом на его бывшего денщика.
   – Мистер Маджетт, я бы с удовольствием послушала ваши рассказы о его светлости, но, боюсь, мистер Тэтчер станет возражать. Почему он это делает?
   – Конечно, он станет возражать. Наверное, он думает, что такие истории не предназначены для ушей леди. Но я мог бы рассказать об этом человеке все, что пожелаете, вплоть до происхождения шрама на его…
   – Мистер Маджетт! – На сей раз предостережение, прозвучавшее в тоне Тэтчера, заставило его приятеля замолчать.
   – Что? – скорчив гримасу, спросил он.
   – Это юные леди, а не новобранцы.
   Мистер Маджетт окинул взглядом свою аудиторию и пожал плечами:
   – Надеюсь, они знают, что у мужчин тоже имеются задницы, а?
   Талли зажала рукой рот, чтобы удержаться от смеха, а Фелисити покраснела при мысли, что у ее «почти жениха» имеется шрам на… заднем месте.
   – Как бы то ни было, – сказал Тэтчер, – а для леди это тема неподходящая. – Он сделал паузу и строго взглянул на Маджетта: – К тому же не следует забывать о кодексе поведения слуг.
   – О чем? – в один голос переспросили Маджетт и Фелисити.
   – О кодексе, – решительно заявил Тэтчер. – В котором говорится, что секреты хозяина являются секретами слуги.
   Маджетт призадумался.
   – Теперь, наверное, вы скажете, что то же самое относится и к денщику.
   – Особенно к денщику, – сказал ему Тэтчер.
   – А как насчет ливрейных лакеев? – поинтересовалась Пиппин.
   Он поклонился в ее сторону:
   – Ваши секреты уйдут со мной в могилу, леди Филиппа.
   Фелисити заметила, что он не распространил свою клятву на нее. Она быстренько встала между кузиной и лакеем.
   – Ну какие у нас могут быть секреты? – Сняв накидку, она бросила ее на руки Тэтчеру и повернулась к нему спиной. – Мистер Маджетт, вы приехали в Лондон, чтобы снова занять свою должность при герцоге?
   Маджетт отмахнулся:
   – Что вы! Он теперь слишком важный. Сомневаюсь, что в его роскошном доме найдется местечко для старого Боба Маджетта.
   – Мистер Маджетт, этого не может быть. Человек, с которым я состояла в переписке, никогда не совершил бы столь мерзкого поступка и не оставил бы без помощи своего бывшего работника, тем более такого, который много лет служил нашему королю и отечеству. Нет, мистер Маджетт, вы, должно быть, все не так поняли!
   – Осмелюсь сказать, что я знаю этого человека лучше, чем кто-либо другой, – стоял на своем Маджетт.
   Его слова дали мыслям Фелисити совсем другое направление.
   – Дорогой сэр, – сказала она и, взяв его под локоть, повела к лестнице. – Должно быть, произошла какая-то ошибка. Я уверена, что если бы герцог Холлиндрейк узнал о вашей судьбе, он щедро вознаградил бы вас или подыскал бы для вас место.
   – Вознаградил? Это было бы здорово! – сказал Маджетт, улыбнувшись через плечо Тэтчеру. – Может быть, вы и впрямь его лучше знаете, мисс.
   Она не собиралась позволять своему лакею затыкать рот этому человеку всяким вздором вроде «кодекса слуг».
   – Возможно, вам повысит настроение чашечка чая… или даже немножко бренди? А потом вы могли бы поразвлечь меня своими воспоминаниями о герцоге.
   – Мистер Маджетт! – строго предупредил Тэтчер. – Помните о «кодексе»!
   Фелисити игнорировала его и широко улыбнулась мистеру Маджетту.
   – Могу с уверенностью сказать, что этот кодекс не относится к бывшим служащим.
   – Она права! – с энтузиазмом подхватила Талли. – Подумайте, какую книгу вы могли бы написать! «Жизнь и любовные похождения герцога Холлиндрейка». – Она даже вздрогнула. – Уверяю вас, это был бы бестселлер!
   – Вы что-то сказали насчет бренди? – произнес в ответ Маджетт. Мысль о написании книги оставила его равнодушным, но бренди…
   Фелисити кивнула:
   – У нас чудесный бренди. Подарок от графа Стэнбрука. – Этому человеку совсем не обязательно было знать, что она опустошила графские погреба, чтобы оплачивать услуги миссис Хатчинсон. Правда, Фелисити имела твердое намерение восстановить запасы, как только выйдет замуж.
   – И пирожные, – добавила Пиппин.
   – Пирожные, говорите? Пирожные я люблю, – сказал он, Фелисити надеялась, что у них еще осталось немного пирожных.
   – Не вижу ничего плохого в том, что расскажу вам несколько историй, – сказал он.
   – Маджетт! – снова предупредил его Тэтчер; представив себе, как в гостиной наверху Фелисити примется выкачивать из него всякие сведения, словно ощипывая жирную тушку голубя.
   Но она не забыла и своего ливрейного лакея. На первой же лестничной площадке, когда все остальные спешили поскорее добраться до теплой гостиной, она остановилась и обернулась к нему:
   – Мистер Тэтчер, принесите, пожалуйста, чайный поднос от миссис Хатчинсон. Надеюсь, вы найдете ее на кухне.
   – Мисс Лэнгли…
   – Ах да, – прервала его она, – напомните, чтобы она положила на поднос наши лучшие пирожные.
   Потом, по совершенно непонятной причине, она бросила на него тот самый сногсшибательный взгляд, пользоваться которым, как предупреждала нянюшка Джамилла, следовало весьма выборочно и с большой осторожностью.
   К ее ужасу, взгляд сработал, потому что он шагнул к ней. Глаза его горели, и, казалось, меньше всего он думал о соблюдении приличий и всяких церемониях.
   И она вдруг почувствовала, что попалась в собственную сеть. От одного взгляда на его мрачное лицо и плотно стиснутые губы у нее мурашки по коже побежали. А когда она подумала о силе этих дьявольски красивых губ, об ощущении щетины, отросшей на его подбородке, и о мощи его мускулистого тела под обтрепанным пальто, у нее подогнулись колени.
   Он взбежал по лестнице, прыгая через две ступеньки, и остановился на ступеньку ниже, чем она, на неприлично близком от нее расстоянии, так что его дыхание смешивалось с ее дыханием.
   – Не желаете ли что-нибудь еще, мисс Лэнгли? – насмешливо спросил он, как будто прочитав ее мысли.
   – Ничего, кроме чайного подноса, – ответила она и, повернувшись, стала подниматься по лестнице. Нет, ей следовало просто уволить этого человека и покончить со всем этим. Не нужны ей герои в ее жизни. У нее есть Холлиндрейк, который, как она надеялась, обладает такой же дерзкой самоуверенностью, которая заставляла бешено колотиться ее сердце.
   Однако, даже погрузившись в мечты о Холлиндрейке, она не удержалась и бросила последний взгляд вниз, где стоял, улыбаясь ей, ее невыносимый лакей, как будто это он одержал над ней победу. Она отвернулась и продолжала подниматься по лестнице, стряхнув с себя последние остатки страсти, которую с такой легкостью будил в ней этот человек.
   Нет, не нужно ей героя.
   И его поцелуя не нужно. И его крепких объятий.
   Когда она станет герцогиней Холлиндрейк, ей не потребуются такие эфемерные и мимолетные чувства, как страсть.
   Тэтчер спустился по лестницей направился туда, где, как он: надеялся, находилась кухня.
   Можно было подумать, что под девичьим муслиновым платьицем мисс Лэнгли скрывается многоопытная куртизанка.
   Но, самое главное, как этой девчонке задалось обвести вокруг пальца его дедушку? Нет, он непременно получит ответы на свои вопросы, а потом…
   Он толкнул дверь кухни и увидел миссис Хатчинсон у рабочего стола в середине комнаты, которая наливала себе в стакан щедрую дозу того, что, видимо, было знаменитым бренди из запасов графа Стэнбрука.
   – Желаете выпить немного, чтобы не простудиться? – спросила она, вручая ему стакан, и тут же взяла другой и наполнила его до краев. Для экономки, как видно, полумер не существовало.
   Он взял предложенный стакан и поднял его в шутливом приветствии:
   – Миссис Хатчинсон, скажите, что, черт возьми, тут происходит?
   – Значит, вы уже заметили? – сказала она, отхлебнув бренди.
   – Кое-что меня удивило, – сказал он, делая осторожный глоток.
   – Вы бы не поверили и половине происходящего, – сказала она, махнув дрожащей рукой. Очевидно, это был не первый ее стаканчик за день.
   – А вы попробуйте рассказать, – сказал он, усаживаясь напротив нее и доливая в ее стакан бренди. – Начните с этой тетушки Минти.
   Миссис Хатчинсон поперхнулась бренди.
   – Неужели ее поймали на воровстве?
   – Почти, – сказал он. – Она пыталась украсть ридикюль леди Ламби.
   – Пыталась? – Экономка покачала головой и вздохнула. – Это печально. В свое время Араминта Фоллифут была самой ловкой карманницей во всем Лондоне. – Она снова вздохнула и взяла свой стакан. – Я говорила ей, чтобы больше не делала этого. Глаза у нее уже не те и походка не так легка.
   Тэтчер поморгал, пытаясь определить, правильно ли он понял то, что сказала экономка, или ему больше не следует прикасаться к своему стакану бренди. Но вместо этого он залпом выпил свою порцию и в упор взглянул на экономку:
   – А леди знают это о своей дуэнье?
   – Конечно, знают. Они умненькие, – заявила экономка и откинулась на спинку стула, держа стакан обеими руками – Хорошие девочки, все трое ничуть не заносчивые. Они взяли к себе тетушку Минти, когда умер ее муж. Ей было некуда идти, и старый Дингби Майклз, упокой Господь его душу, подумал, что она могла бы подойти девочкам в качестве их новой дуэньи. И перед смертью попросил Герцогиню взять к себе тетушку Минти.
   – Дингби Майклз? – переспросил Тэтчер. – Разбойник с большой дороги? Помнится, я читал о нем, когда был ребенком. Он многие годы держал в страхе Северный тракт, а потом исчез.
   – Да уж, Дингби был настоящим джентльменом. Он не то чтобы исчез, но стал добропорядочным человеком, сменил имя и стал работать у какого-то благородного человека. Кажется, его звали Тремонт. Там он и познакомился с девочками. Они гостили в доме, где он работал, и они подружились. Поэтому, когда Герцогиня решила отправиться в Лондон, она написала Дингби, у которого там было множество знакомств.
   Тэтчер отодвинул свой стакан подальше, чтобы нельзя было дотянуться.
   – Но зачем бы дочерям барона и графа потребовались знакомства разбойника?
   – Оглядитесь вокруг. Ведь у них нет ни гроша денег.
   – Но их отцы… – возразил он.
   – На мой взгляд, пустые люди. Графа укокошили контрабандисты, правда, в высших кругах об этом не говорят, но до меня доходили кое-какие слухи. А барон… поговаривали, что он переметнулся к французам, а потом его… – Она чиркнула пальцем по горлу.
   – Лорд Лэнгли никогда бы…
   Она пожала плечами:
   – Не могу ничего утверждать, говорю то, что слышала. Да это и значения не имеет, потому что денежки хранятся в надежном месте, а этот скряга, их поверенный, не дает им ни фартинга из их наследства. До тех пор, пока они не выйдут замуж или не достигнут совершеннолетия.
   – Разве у них нет опекуна?
   – Была опекунша, но прошлым летом умерла. Хорошая была леди и, как говорит мисс Талли, обращалась с ними хорошо, но старушка тоже не могла давать им больше денег, чем положено на карманные расходы.
   – Деньги на булавки, – подсказал он.
   – Да, именно так они называются. Деньги на булавки. И сумма, откровенно говоря, мизерная. А после смерти старой леди они жили сами но себе.
   – Но как они умудрились арендовать этот дом или даже добраться до Лондона?
   Миссис Хатчинсон хохотнула и подняла стакан.
   – Пробудете некоторое время с Герцогиней, тогда узнаете. Она поставила целью поехать в Лондон и не позволила поверенному отговорить ее. Она знала, что этот ее герцог будет в Лондоне, и решила быть рядом, чтобы присматривать за ним.
   – Значит, все это затеяли из-за денег?
   – Вы меня, видно, не слушаете? Герцогине необходимо выйти замуж, и поскорее, чтобы обеспечить им крышу над головой и еду на столе. Она найдет выход из положения. Я уверена, что Бог ее вознаградит за ее доброе сердце.
   – Что вы имеете в виду? – Из всего, что он узнал, такая характеристика едва ли подходила для мисс Лэнгли. Но когда экономка объяснила, он понял, что измерял ее качества не той меркой.
   – Она взяла к себе меня и мою Салли, – заявила миссис Хатчинсон. – А ведь Салли не очень смышленая девушка, вся в отца, упокой Господь его душу. А я немного выпиваю, что тоже не говорит в мою пользу. Но Герцогиня дала нам дом, и за это я буду ей век благодарна. Она пообещала, что у меня и у моей Салли тоже всегда будет крыша над головой.
   Он не смог бы представить себе, чтобы тетя Дженива дала подобное обещание или держала на работе слуг, которые не в состоянии выполнять свои обязанности в полном объеме. Да и кто в высшем свете стал бы это делать?
   – Знаю, о чем вы думаете, – сказала миссис Хатчинсон. – Есть люди, которые наобещают что угодно, лишь бы получить то, что им нужно. Но Герцогиня не такая. Она свое слово держит, дай Бог ей счастья. Эта от своего обещания не отступится. Никогда.
   «Она свое слово держит, дай Бог ей счастья».

Глава 7

   Обри Майкл Томас Стерлинг, маркиз Стэндон
   Добавление от 28 июля 1813 г. Сообщение в «Таймс» о кончине девятого герцога Холлиндрейка и о том, что Стэндон стал теперь десятым герцогом.
   Добавление от 4 февраля 1814 г. По словам мистера Боба Маджетта, бывшего слуги герцога Холлиндрейка, в бытность свою просто мистером Стерлингом Холлиндрейк имел склонность бегать за каждой юбкой и играть в азартные игры, не задумываясь о завтрашнем дне. Хотя это сообщение вызывает, тревогу, разве не позволительно мужчине, которому и в голову не приходило, что он может стать наследником титула, иметь кое-какие юношеские излишества, а?

Из «Холостяцкой хроники»

   «А ваше отношение, сэр, заставляет самих женщин, судьба которых полностью зависит от прихоти мужчин, заботиться о себе всеми доступными им средствами».
   Слова мисс Лэнгли, вернее ее обвинения, продолжали и на следующее утро звучать, словно эхо, в мозгу Тэтчера. «Всеми доступными средствами». Ничего не скажешь, целеустремленная девушка. Его потенциальная невеста представляла собой нечто большее, чем просто помешанную на замужестве мисс, как он поначалу предположил.
   Нарушив течение его мыслей, с противоположного конца стола раздался настойчивый голос тети Дженивы:
   – Так ты не сказал ей, кто ты такой?
   Тэтчер покачал головой.
   – Нет, – ответил он и, вместо того чтобы развить свою мысль, чего явно ожидала от него тетя Дженива, принялся за еду, тем более что перед такой ароматной ветчиной было трудно устоять, а он еще вчера понял: когда сидишь за столом с тетей Дженивой, следует заканчивать трапезу поскорее.
   Что он мог ей сказать? «Тетя Дженива, дедушка помолвил меня с девушкой без гроша в кармане, чьей дуэньей является знаменитая карманная воровка»? А потом, когда старушку приведут в чувство с помощью нюхательных солей, он доконает ее откровением о том, что Фелисити взяла на работу экономку по совету бывшего разбойника с большой дороги?
   Она решит, что он такой же сумасшедший, каким был пятый герцог.
   Тэтчер закрыл глаза и пожелал себе поскорее выбраться из этой неразберихи. Чувство чести подсказывало ему, что он должен на ней жениться, независимо оттого, помолвлены они или нет.
   И неожиданно на рассвете, когда первые лучи солнца озарили заснеженные крыши Мейфэра, Тэтчер увидел всю эту неразбериху в совершенно ином свете.
   Что, если она смогла бы полюбить его? Что, если их объединило бы страстное чувство еще до того, как цепи герцогских обязанностей сделают их жизни скучными и безжизненными, как эти «природные склонности», о которых она твердит?
   – Ваша светлость, вы слушаете меня? – спросила тетя Дженива. – Так не может продолжаться. Вам необходимо отказаться от помолвки и отделаться от нее. А потом принять на себя свои обязанности.
   Тэтчер положил вилку и внимательно посмотрел на нее.
   – Эта девушка, хочешь ты этого или не хочешь, тоже является моей обязанностью. Как я могу просто отказаться? Разве такой поступок можно назвать честным?
   – Честь! – насмешливо фыркнула она. – Я почти уверена в том, что она каким-то образом обманула отца, чтобы втереться в нашу семью. Это, конечно, скандальная история, но теперь есть возможность все исправить. – Тетушка сделала глубокий вдох и улыбнулась. – Ваша светлость, у вас есть обязанности, которые необходимо выполнять. Взгляните на поднос!
   Он бросил взгляд на пристенный столик и поморщился. Стоявший на нем поднос был переполнен приглашениями. Визитные карточки от семейств с подходящими дочерьми и респектабельными экономками, где карманных воровок даже в глаза не видывали.
   Вот она, его будущая жизнь в качестве герцога Холлиндрейка. Обязанности, практически не оставляющие времени для катания на коньках или каких-либо других авантюр, в которые до конца своих дней стала бы ввязываться мисс Фелисити Лэнгли, если бы не превратилась в пуритански безупречную, скучную особу, какой, по ее мнению, она должна была стать. Нет, уж если кто-нибудь и мог бы избавить его от жизни, состоящей из скучных событий и тоскливых суаре, то это мисс Лэнгли, но только после того, как она поймет, что страсть тоже кое-что значит в жизни человека.
   А судя по задорному огоньку, который он заметил вчера в ее манящем взгляде, страсти в ней было достаточно.
   – Поднос может подождать, – ответил он тетушке. – Сейчас у меня есть другие дела.
   Дженива всплеснула руками:
   – Но это невыносимо, ваша светлость! Это нас всех погубит! Умоляю вас положить этому конец. Если вы этого не сделаете, то я… то я…
   Он отодвинул свое кресло-трон и встал из-за стола.
   – И вообще, тетя Дженива, я уже не тот неоперившийся юнец, которого вы все еще считаете своим долгом учить уму-разуму. Скажите на милость, как вы собираетесь остановить меня?
   Но Тэтчер недооценил напор стерлинговской крови, которая текла в жилах тетушки.
   – Я призову на помощь твою мать.
 
   Стоя на ступеньках своего «позаимствованного» дома, Фелисити натянула варежки и глубоко вдохнула ледяной воздух, надеясь таким образом привести в порядок мысли. А в мыслях ее царила полная сумятица после вчерашних откровений мистера Маджетта.
   «Уж поверьте мне, мисс, он страшный ловкач в любовных делах. Слава о нем гремела по всему Лондону. Настоящий гончий пес, когда речь идет об охоте за юбками».
   Ее Холлиндрейк – пес? Содрогнувшись, она попыталась напомнить себе, что человек, писавший ей такие глубокомысленные письма, не мог быть такой скотиной. Здесь, должно быть, какая-то ошибка. Даже Талли, пытаясь успокоить ее, напомнила, что теперь, когда герцогу далеко за тридцать, что, по мнению ее сестры, было возрастом древнего Мафусаила, он уже не сможет «бражничать целыми ночами и проигрывать все, что под руку попадется», как утверждал Маджетт.
   Фелисити попыталась стереть в воображении, этот образ, потому что он никак не соответствовал облику того благородного и честного человека, каким она его себе представляла.
   Однако факты словно подтверждали все сказанное мистером Маджеттом. Потому что сегодня была уже среда, а Холлиндрейк, если верить мисс Саре Браун, находился в Лондоне с понедельника, но она не получила от него ни записки, ни визитной карточки, ни даже букетика цветов из собственной оранжереи.
   Ее, конечно, подобные вещи не задевали. Но ведь мог бы он по крайней мере…
   – Не слишком ли холодно, чтобы витать в облаках, мисс Лэнгли?
   Она взглянула вниз и увидела стоявшего у лестницы Тэтчера. Он приподнял шляпу и поклонился ей, не отрывая своего неотразимого взгляда от ее глаз, как будто пытался что-то отыскать.
   Что-то такое, из-за чего по спине пробежала дрожь предвкушения.
   – Если постоите здесь еще, то на носу у вас образуются сосульки, – поддразнил он.
   «Какую околесицу он несет», – подумала она, спускаясь по лестнице. Обходя его, она уловила аромат лавровишневой воды. Лавровишневая вода? Она искоса взглянула на него, отметив, что нынче утром он был наконец прилично выбрит. К сожалению, четкая линия его подбородка делала его, черт возьми, еще более красивым. А если бы надеть на него настоящий костюм, а не те обноски, которые были на нем, он мог бы даже выглядеть благородным.
   Героическим, как утверждал Маджетт.
   Она поежилась.
   Как видно, мир перевернулся, потому что получалось, будто у ее ливрейного Лакея больше герцогских качеств, чем у человека, с которым она почти помолвлена!
   – Вы опоздали! – сердито сказала Фелисити, потом помедлила и окинула его взглядом с ног до головы, пытаясь убедить себя, что это ей не мерещится и что ее лакей – это всего лишь лакей. – С вашей прискорбной безответственностью вам никогда не удастся стать безупречным ливрейным лакеем.
   – А еще вчера я был героем войны, – напомнил он и, сложив на груди руки, преградил ей путь. – Куда это, позвольте узнать, вы отправились?
   – Не ваше дело! – вздернув носик, ответила она.
   – И даже горничную с собой не взяли? – Он неодобрительно поцокал языком.
   Она сжала губы, но только для того лишь, чтобы пропустить мимо свою соседку, которая шла в сопровождении служанки.
   – Вы знаете, что у меня нет горничной.
   Его губы искривились в усмешке.
   – Боюсь, мисс Лэнгли, что вам никогда не удастся стать безупречной герцогиней, если вы будете разгуливать по Лондону без сопровождения.
   Ее брови под полями простенькой голубой шляпки напряженно сошлись на переносице.
   – Если бы вы явились вовремя, мне не пришлось бы идти одной.
   – Сдаюсь! – сказал он, слегка поклонившись. – Итак, куда мы направляемся нынче утром?
   «Ах ты, мерзавец!» Опять перехитрил ее. Ладно. Если ему желательно ходить за ней хвостом, то пусть ему же будет хуже.
   – Если хотите знать, то я иду в магазин мануфактурных товаров. – Обогнув его, она направилась в сторону Бонд-стрит. – Тетушке Минти нужны красные нитки для штопки, – сказала она через плечо. – Пока ей лучше не ходить самой за покупками.
   – Вы хотите сказать: чтобы она не воровала?
   Она вздрогнула, но быстро взяла себя в руки.
   – Зачем вы говорите такие ужасные вещи о старушке, впавшей в детство, мистер Тэтчер? А что, если кто-нибудь услышит вас? Я выполняю это ее поручение потому лишь, что боюсь, как бы она не простудилась, вот и все.
   Он нагнал ее и пошел рядом.
   – Насколько я понимаю, у миссис Фоллифут эта склонность к «штопке» появилась довольно давно и она не приходится вам тетушкой.
   Фелисити остановилась и медленно повернулась к нему.
   – Что вы сказали?
   – Вы меня слышали. Или хотите, чтобы я повторил?
   Она поймала его за рукав и потащила в переулок Эйвери-роу, который под странным углом выходил на Гросвенор-стрит. По одну сторону переулка располагались крошечные лавчонки, и здесь было меньше шансов наткнуться на кого-нибудь из знакомых.
   – Теперь мне понятно, почему миссис Хатчинсон была вчера не в состоянии приготовить ужин. Вы ее напоили!
   Тэтчер прислонился к кирпичной стене.
   – Такое обвинение, мисс Лэнгли, заставляет предположить, что ваша экономка пьяница. И если хотите знать правду, то я наполнил ее стакан всего один раз.
   – Этого достаточно, чтобы вдохновить ее на продолжение, сэр.
   – Расскажите об этом подробнее, – попросил он, потирая виски. – Мне всегда казалось, что я могу много выпить без особого ущерба для себя, но ваша миссис Хатчинсон способна «перепить» даже Маджетта, который наверняка первым окажется под столом.
   – Поделом вам, – сказала Фелисити, которая, искоса взглянув на него, заметила, что лицо у него бледнее, чем обычно. – В дальнейшем, если у вас возникнут какие-то вопросы о моем хозяйстве, спрашивайте прямо у меня, не заставляя миссис Хатчинсон потреблять слишком много бренди. Вчера вечером мы оказались в ужасном положении. Талли сама готовила ужин!
   Он расхохотался, да так заразительно, что она, не выдержав, тоже рассмеялась.
   – Это было ужасно, – призналась она. – Но кажется, ваша жертва была ненапрасной и вы получили массу полезной, информации от миссис Хатчинсон.
   – Кое-что она мне объяснила, – сказал он, когда они пошли дальше вдоль переулка.
   – Ну и?.. – поинтересовалась Фелисити. – Что еще удалось вам обнаружить?
   Он на мгновение задумался, почесал подбородок, потом сказал: