Страница:
– Я возьму этого. Надеюсь, он не испустит дух.
С помощью Луиса и его кузена Крис и Кэрин взгромоздились на животных. Гуиллермо показал им, как управлять ослами.
– Луис, ты уверен, что мы сможем найти дорогу? – спросил Крис.
– Burros доставят вас туда, – уверил их Луис. – Они пойдут по тропе, а тропа ведет прямо к цыганке.
– А ты будешь нас ждать?
– Si, senora. Я буду ждать вас. Вы должны вернуться за два часа до захода солнца. Не забывайте в горах ночь наступает быстро.
– Все равно у нас нет выбора.
Они пришпорили животных, и те с неохотой, медленно пошли по каменистой тропе.
Кэрин вскоре поняла, что езда верхом на осле – самое неудобное, что только можно себе представить. Менее чем через полчаса она почувствовала, что натерла бедра, а ягодицы уже онемели. Крис, едущий впереди, обернулся:
– Как ты себя чувствуешь?
– Великолепно, но боюсь, что больше не смогу сесть.
Проехав еще час, они обнаружили ручей, текущий между скал. Люди слезли с животных и стали жадно пить холодную ключевую воду. Burros тоже подошли к воде и погрузили туда свои толстые морды.
– Как насчет отдыха? – спросил Крис.
– Я не против.
Крис сел на камень в зарослях чаппараля. Кэрин примостилась рядом:
– Я не думала, что это так трудно.
– Помнишь, я хотел поехать один?
– Ну, ну, ковбой, поехали.
Они снова залезли на burros и двинулись дальше. Солнце только что прошло зенит, когда они поднялись на первый хребет.
Тропа внизу терялась в зарослях.
– Господи! Еще так долго, – застонала Кэрин.
– Я думаю, вот то, что нам нужно, – и Крис показал пальцем на неприметную крышу, покрытую мокрой травой. Присмотревшись, они разглядели весь домик. Стены его были сложены из цельных бревен. Из дыры на крыше выходил дым. Эта халупа была какая-то нереальная, будто сказочная.
– Дом ведьмы, – сказала Кэрин и сразу пожалела об этом.
Они подъехали к дому. Слезли с животных и привязали их. Те сразу опустили головы и принялись жевать жухлую траву.
Кэрин и Крис приблизились к хижине вместе. Двери не было. Вместо нее дверной проем закрывала большая шкура какого-то животного. Изнутри пахло пищей.
– Здравствуйте. Здесь есть кто-нибудь?
Нет ответа.
Кэрин с трепетом приподняла шкуру. Запах приготовляемой пищи ударил им в нос. В центре единственной комнаты горел костер, обложенный камнями. Над костром чернел котел емкостью в пять галлонов, в котле что-то булькало. В комнате было душно.
– Ka'yase. Уходите.
Сначала Кэрин не могла разглядеть, кому принадлежит голос. Потом, когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела высокую, худую, как тростинка, женщину с длинными седыми волосами. Одета она была в черное потертое во многих местах платье. Женщина стояла с другой стороны от костра и разглядывала их.
– Нам посоветовал прийти к вам Луис Запата, – сказал Крис, стараясь получше разглядеть женщину сквозь языки пламени.
Цыганка сделала шаг вперед. Лицо ее можно было уже отчетливо разглядеть, но из-за игры теней оно казалось зловещим. Ее нос был тонким, с большим горбом, и поэтому создавалось впечатление, что это клюв какой-то уродливой птицы. Ее скулы выпирали и вместе с запавшими щеками создавали жуткую картину. Кожа была дряблой и морщинистой. Одни темные сверкающие глаза еще сохраняли остатки былой дикой красоты, филина смотрела на них немигающим взором. Сначала на Криса, потом на Кэрин.
– Вы наконец пришли, – констатировала она. Голос ее был старческим, но все еще твердым.
– Луис говорил вам о нас? – спросила Кэрин.
– Я давно его не видела.
– Но вы... сказали «наконец».
– Я знала, что вы придете.
– Можем ли мы поговорить с вами? – спросил Крис; его тон машинально стал официальным.
– Да, заходите, раз уж пришли.
Кэрин и Крис вошли в хижину. Когда они откинули шкуру, чтобы войти, то более или менее разглядели нехитрую обстановку. Пол был твердым и грязным, по углам стояла убогая, но крепкая мебель, Когда же шкура закрыла солнечный свет, комната погрузилась в полумрак. Огонь давал слабый и, кроме того, красный свет.
Филина указала Кэрин на старый деревянный стул без спинки. Крис встал рядом. Старуха села лицом к ним на кучу тряпья, укутала себе ноги и сказала:
– Рассказывайте свою историю.
Кэрин начала рассказывать, сначала сбивчиво, потом все более свободно. Она рассказывала старухе, как все началось, про столкновение с оборотнями, про то, что случилось этим летом в Сиэтле, в Лос-Анджелесе и наконец здесь, в Мексике.
Старуха слушала внимательно, молча, ни разу не шевельнувшись. Однако она не спала – это можно было сказать точно, так как в черных глазах отражались языки пламени.
Когда Кэрин закончила, в хижине повисла гробовая тишина. Несколько минут спустя цыганка сказала:
– И вы пришли ко мне.
– Да. Вы можете нам помочь?
Филина стала пристально смотреть на огонь. Это продолжалось так долго, что Кэрин подумала, что та заснула. Но она вдруг встрепенулась:
– Покажи мне свою руку.
Кэрин посмотрела на Криса, потом неуверенно встала, подошла к цыганке и протянула ей свою руку. Та взяла ее своими костлявыми пальцами. У старухи была на удивление сильная рука. Она стала вертеть ладонь Кэрин в разные стороны, разглядывая все линии, и что-то бормотала на непонятном языке.
Через несколько минут филина отпустила руку Кэрин и повернулась к Крису:
– Теперь ты.
Крис подошел и протянул ей свою руку. Филина только скользнула по ладони взглядом и сразу же оттолкнула ее.
– Я не могу вам помочь, – заявила она.
– Но что вы там увидели? – спросила Кэрин.
Филина взглянула на нее. На губах старухи появилась дьявольская усмешка, сделавшая ее лицо похожим на череп.
– Есть вещи, которых лучше не знать.
– Бога ради, скажите, – сказал Крис. Он достал бумажник, раскрыл его, – Мы вам заплатим. Скажите, сколько нужно.
Старуха издала сухой гортанный звук, который должен был означать смех:
– Ваши деньги мне не нужны. Если вы так уж хотите знать, садитесь, я вам расскажу. Только пеняйте потом на себя.
Крис нетерпеливо засунул бумажник в карман. Вернулся обратно и сел на старый стул. Кэрин осталась рядом с цыганкой.
Та помедлила, посмотрела на огонь и произнесла:
– Я прочла на ваших ладонях одно и то же. Я видела боль. И кровь. Много крови... И смерть.
– Нет! – сорвалось с уст Кэрин, прежде чем она успела подумать.
Филина стрельнула глазами:
– Вы что, принимаете меня за уличную гадалку? Чего вы ожидали? Что я вам расскажу о долгой жизни, счастливом морском путешествии, о неожиданно свалившихся откуда-то деньгах? Или о прекрасном незнакомце, которого вы встретите? Ба!.. Вы спросили меня, что я увидела на ваших ладонях. И я вам ответила. А сейчас идите.
Крис встал, взял Кэрин за руку, поддерживая ее.
– И мы ничего не сможем сделать? – спросила Кэрин.
– Все в ваших руках. Возможно, у вас есть шанс.
– Сможем ли мы скрыться?
Цыганка отрицательно покачала головой.
– Нет такого места. Ваша судьба здесь, и вы не сможете убежать. Здесь все закончится.
– Закончится?! – резко сказал Крис. – Что вы имеете в виду? Какой конец?
Старуха повернулась к огню, ничего не ответив.
– Крис, сколько времени? – вдруг спросила Кэрин.
Крис посмотрел на часы. Потом направился к выходу и откинул шкуру. Солнце уже заметно продвинулось к горизонту.
– Пора идти, – сказал он.
Кэрин направилась к выходу. Крис достал два доллара, вернулся к цыганке и протянул ей. Она продолжала сидеть, не замечая его. Тогда он положил деньги на стул и вышел.
Путешествие обратно заняло гораздо меньше времени. Ослы, зная, что идут домой, семенили гораздо быстрее. До дома Гуиллермо они добрались уже в сумерках. Горы сзади выглядели как-то жутко.
Кэрин сразу же увидела Луиса, стоящего около своего такси. Они вручили burros Гуиллермо и побежали к машине. Заскочив в нее, они почти автоматически захлопнули дверцы, закрыли стекла.
– Смотри-ка, какие мы быстрые, – с натянутым смехом сказал Крис.
– Да, – сказала рассеянно Кэрин, с тревогой глядя в окно. – ...Минуточку...
И тут все ясно услышали вой, донесшийся из чаппараля, росшего неподалеку.
Глава 24
Глава 25
Глава 26
С помощью Луиса и его кузена Крис и Кэрин взгромоздились на животных. Гуиллермо показал им, как управлять ослами.
– Луис, ты уверен, что мы сможем найти дорогу? – спросил Крис.
– Burros доставят вас туда, – уверил их Луис. – Они пойдут по тропе, а тропа ведет прямо к цыганке.
– А ты будешь нас ждать?
– Si, senora. Я буду ждать вас. Вы должны вернуться за два часа до захода солнца. Не забывайте в горах ночь наступает быстро.
– Все равно у нас нет выбора.
Они пришпорили животных, и те с неохотой, медленно пошли по каменистой тропе.
Кэрин вскоре поняла, что езда верхом на осле – самое неудобное, что только можно себе представить. Менее чем через полчаса она почувствовала, что натерла бедра, а ягодицы уже онемели. Крис, едущий впереди, обернулся:
– Как ты себя чувствуешь?
– Великолепно, но боюсь, что больше не смогу сесть.
Проехав еще час, они обнаружили ручей, текущий между скал. Люди слезли с животных и стали жадно пить холодную ключевую воду. Burros тоже подошли к воде и погрузили туда свои толстые морды.
– Как насчет отдыха? – спросил Крис.
– Я не против.
Крис сел на камень в зарослях чаппараля. Кэрин примостилась рядом:
– Я не думала, что это так трудно.
– Помнишь, я хотел поехать один?
– Ну, ну, ковбой, поехали.
Они снова залезли на burros и двинулись дальше. Солнце только что прошло зенит, когда они поднялись на первый хребет.
Тропа внизу терялась в зарослях.
– Господи! Еще так долго, – застонала Кэрин.
– Я думаю, вот то, что нам нужно, – и Крис показал пальцем на неприметную крышу, покрытую мокрой травой. Присмотревшись, они разглядели весь домик. Стены его были сложены из цельных бревен. Из дыры на крыше выходил дым. Эта халупа была какая-то нереальная, будто сказочная.
– Дом ведьмы, – сказала Кэрин и сразу пожалела об этом.
Они подъехали к дому. Слезли с животных и привязали их. Те сразу опустили головы и принялись жевать жухлую траву.
Кэрин и Крис приблизились к хижине вместе. Двери не было. Вместо нее дверной проем закрывала большая шкура какого-то животного. Изнутри пахло пищей.
– Здравствуйте. Здесь есть кто-нибудь?
Нет ответа.
Кэрин с трепетом приподняла шкуру. Запах приготовляемой пищи ударил им в нос. В центре единственной комнаты горел костер, обложенный камнями. Над костром чернел котел емкостью в пять галлонов, в котле что-то булькало. В комнате было душно.
– Ka'yase. Уходите.
Сначала Кэрин не могла разглядеть, кому принадлежит голос. Потом, когда ее глаза привыкли к темноте, она увидела высокую, худую, как тростинка, женщину с длинными седыми волосами. Одета она была в черное потертое во многих местах платье. Женщина стояла с другой стороны от костра и разглядывала их.
– Нам посоветовал прийти к вам Луис Запата, – сказал Крис, стараясь получше разглядеть женщину сквозь языки пламени.
Цыганка сделала шаг вперед. Лицо ее можно было уже отчетливо разглядеть, но из-за игры теней оно казалось зловещим. Ее нос был тонким, с большим горбом, и поэтому создавалось впечатление, что это клюв какой-то уродливой птицы. Ее скулы выпирали и вместе с запавшими щеками создавали жуткую картину. Кожа была дряблой и морщинистой. Одни темные сверкающие глаза еще сохраняли остатки былой дикой красоты, филина смотрела на них немигающим взором. Сначала на Криса, потом на Кэрин.
– Вы наконец пришли, – констатировала она. Голос ее был старческим, но все еще твердым.
– Луис говорил вам о нас? – спросила Кэрин.
– Я давно его не видела.
– Но вы... сказали «наконец».
– Я знала, что вы придете.
– Можем ли мы поговорить с вами? – спросил Крис; его тон машинально стал официальным.
– Да, заходите, раз уж пришли.
Кэрин и Крис вошли в хижину. Когда они откинули шкуру, чтобы войти, то более или менее разглядели нехитрую обстановку. Пол был твердым и грязным, по углам стояла убогая, но крепкая мебель, Когда же шкура закрыла солнечный свет, комната погрузилась в полумрак. Огонь давал слабый и, кроме того, красный свет.
Филина указала Кэрин на старый деревянный стул без спинки. Крис встал рядом. Старуха села лицом к ним на кучу тряпья, укутала себе ноги и сказала:
– Рассказывайте свою историю.
Кэрин начала рассказывать, сначала сбивчиво, потом все более свободно. Она рассказывала старухе, как все началось, про столкновение с оборотнями, про то, что случилось этим летом в Сиэтле, в Лос-Анджелесе и наконец здесь, в Мексике.
Старуха слушала внимательно, молча, ни разу не шевельнувшись. Однако она не спала – это можно было сказать точно, так как в черных глазах отражались языки пламени.
Когда Кэрин закончила, в хижине повисла гробовая тишина. Несколько минут спустя цыганка сказала:
– И вы пришли ко мне.
– Да. Вы можете нам помочь?
Филина стала пристально смотреть на огонь. Это продолжалось так долго, что Кэрин подумала, что та заснула. Но она вдруг встрепенулась:
– Покажи мне свою руку.
Кэрин посмотрела на Криса, потом неуверенно встала, подошла к цыганке и протянула ей свою руку. Та взяла ее своими костлявыми пальцами. У старухи была на удивление сильная рука. Она стала вертеть ладонь Кэрин в разные стороны, разглядывая все линии, и что-то бормотала на непонятном языке.
Через несколько минут филина отпустила руку Кэрин и повернулась к Крису:
– Теперь ты.
Крис подошел и протянул ей свою руку. Филина только скользнула по ладони взглядом и сразу же оттолкнула ее.
– Я не могу вам помочь, – заявила она.
– Но что вы там увидели? – спросила Кэрин.
Филина взглянула на нее. На губах старухи появилась дьявольская усмешка, сделавшая ее лицо похожим на череп.
– Есть вещи, которых лучше не знать.
– Бога ради, скажите, – сказал Крис. Он достал бумажник, раскрыл его, – Мы вам заплатим. Скажите, сколько нужно.
Старуха издала сухой гортанный звук, который должен был означать смех:
– Ваши деньги мне не нужны. Если вы так уж хотите знать, садитесь, я вам расскажу. Только пеняйте потом на себя.
Крис нетерпеливо засунул бумажник в карман. Вернулся обратно и сел на старый стул. Кэрин осталась рядом с цыганкой.
Та помедлила, посмотрела на огонь и произнесла:
– Я прочла на ваших ладонях одно и то же. Я видела боль. И кровь. Много крови... И смерть.
– Нет! – сорвалось с уст Кэрин, прежде чем она успела подумать.
Филина стрельнула глазами:
– Вы что, принимаете меня за уличную гадалку? Чего вы ожидали? Что я вам расскажу о долгой жизни, счастливом морском путешествии, о неожиданно свалившихся откуда-то деньгах? Или о прекрасном незнакомце, которого вы встретите? Ба!.. Вы спросили меня, что я увидела на ваших ладонях. И я вам ответила. А сейчас идите.
Крис встал, взял Кэрин за руку, поддерживая ее.
– И мы ничего не сможем сделать? – спросила Кэрин.
– Все в ваших руках. Возможно, у вас есть шанс.
– Сможем ли мы скрыться?
Цыганка отрицательно покачала головой.
– Нет такого места. Ваша судьба здесь, и вы не сможете убежать. Здесь все закончится.
– Закончится?! – резко сказал Крис. – Что вы имеете в виду? Какой конец?
Старуха повернулась к огню, ничего не ответив.
– Крис, сколько времени? – вдруг спросила Кэрин.
Крис посмотрел на часы. Потом направился к выходу и откинул шкуру. Солнце уже заметно продвинулось к горизонту.
– Пора идти, – сказал он.
Кэрин направилась к выходу. Крис достал два доллара, вернулся к цыганке и протянул ей. Она продолжала сидеть, не замечая его. Тогда он положил деньги на стул и вышел.
Путешествие обратно заняло гораздо меньше времени. Ослы, зная, что идут домой, семенили гораздо быстрее. До дома Гуиллермо они добрались уже в сумерках. Горы сзади выглядели как-то жутко.
Кэрин сразу же увидела Луиса, стоящего около своего такси. Они вручили burros Гуиллермо и побежали к машине. Заскочив в нее, они почти автоматически захлопнули дверцы, закрыли стекла.
– Смотри-ка, какие мы быстрые, – с натянутым смехом сказал Крис.
– Да, – сказала рассеянно Кэрин, с тревогой глядя в окно. – ...Минуточку...
И тут все ясно услышали вой, донесшийся из чаппараля, росшего неподалеку.
Глава 24
Рой лежал в кустах у обочины дороги и внимательно наблюдал, как его бывшая жена и бывший друг забираются в старенькую машину. До них было каких-то тридцать ярдов. Как они были открыты в тот момент для мощной атаки волка. Солнце на западе уже почти коснулось горизонта. Но последние лучи не давали ему превратиться и защищали этих людей. Пока.
Тени в сумерках все сгущались, пока наконец не слились в кромешную мглу.
Рой снял рубашку, затем скинул ботинки, снял штаны и положил все это рядом. Он лежал обнаженным в быстро наступающей ночи, которая позволит ему начать превращение.
Вдруг его мышцы напряглись и конвульсивно задергались. Голова повернулась, и уже пожелтевшие глаза стали смотреть на грязную проселочную дорогу, ведущую к шоссе. Все кости захрустели в сочленениях. Он встал на четвереньки, выгнул дугой шею. Вдруг острая боль пронзила все его тело. Затем пришел восторг. Дикая, пьянящая радость освобождения из-под гнета человеческого разума.
Волк вышел на дорогу. Вдали все еще были видны задние красные фары машины.
Волк задрал морду к небу. И завыл – то был вопль ненависти и в то же время вызов.
За домом Гуиллермо, в хлеву, burros раскрыли глаза и насторожили уши. Они беспомощно глядели в темноту, в их мягких, кротких глазах явственно отражался страх.
Гуиллермо высунулся на улицу и стал всматриваться в темноту. Он ничего не увидел и быстро закрыл дверь. В дверь кто-то заскребся. Гуиллермо стал придвигать к двери шкаф.
Снова, уже под самой дверью, раздался вой, но он звучал уже как-то мягче. Хозяин burros вжался в угол и задрожал от страха. Против оборотня эта хлипкая дверь была не большей защитой, чем если бы дом был из картона. Но Гуиллермо мог не опасаться. Он был не нужен: он ничего не знал. Но были другие люди, которые не должны так легко отделаться. Особенно один человек, который должен узнать цену предательства. Волк повернулся и побежал в горы.
Она прожила долгую жизнь. Сколько же? Восемьдесят? Девяносто? Она не помнила. Вспоминала только свою молодость. Филина была красивой, смеющейся, юной. Бескровные губы растянулись в горькой усмешке. Сейчас вряд ли кто может вспомнить ее в те времена.
А было это так. В деревне около Торрелавега, там, где Кантабрианские горы встречаются с Бискайским заливом, молодая Филина смеялась, танцевала, флиртовала с парнями, как любая девушка-цыганка испанской крови. Но внезапно это кончилось: цыгане открыли, что у нее есть дар.
– Дар! – старуха издала гортанный звук.
Проклятие близко к исполнению. Проклятие или пророчество. Когда филина поняла, что может читать по ладоням, юность для нее кончилась. Люди стали относиться к ней с почтением, граничащим со страхом. Подруг у нее не стало. А молодые люди? Изредка находились смельчаки, которые приходили узнать будущее, страшась ее ужасной власти.
В конце концов Филина ушла от людей. Она пересекла океан, чтобы жить одной. Уединившись в горах Мацалтана, которые напоминали ей родину, она жила счастливо. Цыганка не говорила никому про дар и даже ни разу не ездила в город. Но здесь ведь тоже жили цыгане. Вскоре к ней стали приходить люди. Она их выгоняла, но они все равно шли; правда, сейчас поменьше, чем раньше. И вот сегодня эти американцы. Они будут последними.
Дар. Скольким людям она предсказала судьбу: счастье, богатство, боль, роды, болезни и смерть. Для нее все руки были окнами в будущее. Все руки. Страшным даром обладала она – возможностью видеть собственное будущее.
И сейчас Филина уже знала, что произойдет. Сколько ей осталось? Минуты. Она прочитала на руках незнакомцев, что они принесли ей смерть. Они сделали это неосознанно, но так же верно, как если бы засадили ей нож в сердце.
Старуха выпрямилась; она была готова. Прожившая долгую жизнь, она ни о чем не жалела.
Филина слышала приближение смерти. Та двигалась медленно, раздвигая траву перед домом. Хоть цыганка и прожила столько лет, слух у нее был отменным. Она слышала мягкие шаги, звук дыхания мощных легких. Но цыганка не двигалась с места.
Шкура, служившая дверью, отодвинулась, и вошел волк. Он замешкался на секунду. Затем прыгнул.
Филина не сделала даже попытки защититься от ужасных зубов. Для нее это уже не имело значения. Она была готова.
Тени в сумерках все сгущались, пока наконец не слились в кромешную мглу.
Рой снял рубашку, затем скинул ботинки, снял штаны и положил все это рядом. Он лежал обнаженным в быстро наступающей ночи, которая позволит ему начать превращение.
Вдруг его мышцы напряглись и конвульсивно задергались. Голова повернулась, и уже пожелтевшие глаза стали смотреть на грязную проселочную дорогу, ведущую к шоссе. Все кости захрустели в сочленениях. Он встал на четвереньки, выгнул дугой шею. Вдруг острая боль пронзила все его тело. Затем пришел восторг. Дикая, пьянящая радость освобождения из-под гнета человеческого разума.
Волк вышел на дорогу. Вдали все еще были видны задние красные фары машины.
Волк задрал морду к небу. И завыл – то был вопль ненависти и в то же время вызов.
За домом Гуиллермо, в хлеву, burros раскрыли глаза и насторожили уши. Они беспомощно глядели в темноту, в их мягких, кротких глазах явственно отражался страх.
Гуиллермо высунулся на улицу и стал всматриваться в темноту. Он ничего не увидел и быстро закрыл дверь. В дверь кто-то заскребся. Гуиллермо стал придвигать к двери шкаф.
Снова, уже под самой дверью, раздался вой, но он звучал уже как-то мягче. Хозяин burros вжался в угол и задрожал от страха. Против оборотня эта хлипкая дверь была не большей защитой, чем если бы дом был из картона. Но Гуиллермо мог не опасаться. Он был не нужен: он ничего не знал. Но были другие люди, которые не должны так легко отделаться. Особенно один человек, который должен узнать цену предательства. Волк повернулся и побежал в горы.
* * *
Пламя все уменьшалось, пока не остались одни только тлеющие угли в костре в доме цыганки. Она сидела со скрещенными ногами, не изменив положения с того момента, как эти мужчина и женщина ушли. Деньги, которые оставил мужчина, остались нетронутыми. Хотя ночь была холодной, Филина не сделала даже движения, чтобы возродить умирающий огонь. Она знала, что это ей не понадобится.Она прожила долгую жизнь. Сколько же? Восемьдесят? Девяносто? Она не помнила. Вспоминала только свою молодость. Филина была красивой, смеющейся, юной. Бескровные губы растянулись в горькой усмешке. Сейчас вряд ли кто может вспомнить ее в те времена.
А было это так. В деревне около Торрелавега, там, где Кантабрианские горы встречаются с Бискайским заливом, молодая Филина смеялась, танцевала, флиртовала с парнями, как любая девушка-цыганка испанской крови. Но внезапно это кончилось: цыгане открыли, что у нее есть дар.
– Дар! – старуха издала гортанный звук.
Проклятие близко к исполнению. Проклятие или пророчество. Когда филина поняла, что может читать по ладоням, юность для нее кончилась. Люди стали относиться к ней с почтением, граничащим со страхом. Подруг у нее не стало. А молодые люди? Изредка находились смельчаки, которые приходили узнать будущее, страшась ее ужасной власти.
В конце концов Филина ушла от людей. Она пересекла океан, чтобы жить одной. Уединившись в горах Мацалтана, которые напоминали ей родину, она жила счастливо. Цыганка не говорила никому про дар и даже ни разу не ездила в город. Но здесь ведь тоже жили цыгане. Вскоре к ней стали приходить люди. Она их выгоняла, но они все равно шли; правда, сейчас поменьше, чем раньше. И вот сегодня эти американцы. Они будут последними.
Дар. Скольким людям она предсказала судьбу: счастье, богатство, боль, роды, болезни и смерть. Для нее все руки были окнами в будущее. Все руки. Страшным даром обладала она – возможностью видеть собственное будущее.
И сейчас Филина уже знала, что произойдет. Сколько ей осталось? Минуты. Она прочитала на руках незнакомцев, что они принесли ей смерть. Они сделали это неосознанно, но так же верно, как если бы засадили ей нож в сердце.
Старуха выпрямилась; она была готова. Прожившая долгую жизнь, она ни о чем не жалела.
Филина слышала приближение смерти. Та двигалась медленно, раздвигая траву перед домом. Хоть цыганка и прожила столько лет, слух у нее был отменным. Она слышала мягкие шаги, звук дыхания мощных легких. Но цыганка не двигалась с места.
Шкура, служившая дверью, отодвинулась, и вошел волк. Он замешкался на секунду. Затем прыгнул.
Филина не сделала даже попытки защититься от ужасных зубов. Для нее это уже не имело значения. Она была готова.
Глава 25
На следующее утро новость о двойном убийстве обошла пол-Мексики, и «Палаццо-дель-Мар» стал известным. Туристы и любопытствующие стекались со всех сторон: из Мацалтана, Кулиакана и даже из Ла-Пас с другой стороны Калифорнийского залива. И все это ради того, чтобы посмотреть на «Cabana de muerte».[17]Так газетчики назвали номер 12. Такси стояли длинной вереницей.
Полиция была все еще здесь. Полицейские и неуемные журналисты создавали обстановку, совершенно противоположную нормальной жизни отеля. Сеньор Давила был слишком занят, принимая гостей, организуя авральную работу бара, рассказывая за деньги об убийстве и продавая сувениры в холле.
Столовая этим утром была переполнена. И Крису пришлось затратить много усилий, чтобы найти столик. Они уселись и стали разговаривать тихими, приглушенными голосами.
– Если бы мне кто-нибудь сказал три года назад, что я буду составлять свои планы на основании сказанного цыганкой-предсказательницей, – сказал Крис, – я бы рассмеялся ему прямо в лицо.
– Сейчас многое изменилось.
– Сейчас все изменилось.
– Да. И что же мы предпримем?
– Цыганка сказала, что у нас есть шанс, если будем делать все так, как три года назад.
– Но как это осуществить? Разве у тебя есть оружие?
– Нет. И невозможно будет его достать. Это не Америка. Но ведь можно много чего придумать: оборотни боятся огня и серебра. Огонь мы не сможем контролировать. Зато можно сделать какое-нибудь оружие из серебра. Нож, например.
– Но у нас не так много времени. Ты смотрел календарь?
– Да, сегодня ночью полнолуние. Если цыганка права, то сегодня ночью все закончится.
– Так или иначе, – сказала Кэрин.
– Правильно. Так или иначе.
Произошла неловкая пауза. Крис посмотрел на часы:
– Ну, я съезжу в город. Попробую найти нож. Пока меня нет, тебе лучше побыть в комнате.
– Нет, – сказала Кэрин.
Крис быстро поднял глаза:
– Что?
– Я не собираюсь запираться, как напуганный ребенок. Разреши мне поехать с тобой.
– Но один я быстрее справлюсь.
– А я не хочу сидеть это время сложа руки.
– Так займись чем-нибудь. Только не уходи никуда далеко одна.
– Может, прокатиться на прогулочном катере?
– Я думаю, будет лучше, если ты останешься в комнате.
– Не беспокойся, там же будет около двадцати человек. А вернется он задолго до наступления темноты.
– Я надеюсь, что тоже вернусь до темноты. Постараюсь сделать все как можно быстрее. Ночь мы будем вместе – сегодня все кончится.
– А как насчет Одри?
– У меня нет времени заботиться об Одри, – он встал из-за стола. – Я должен собираться.
– Береги себя, Крис.
– Ты тоже, – он пошел к выходу и быстро растворился в толпе.
– Как ты себя чувствуешь? – спросил Крис, направляясь в туалет.
– Как труп. Как ты думаешь, на чем бармен настаивает свое мексиканское пойло?
– На кактусах.
– Так я тебе и поверила, – она привстала на кровати и начала наблюдать, как он натягивает свитер. – Куда ты собираешься?
– В город.
– Что мы там забыли?
– Не мы, а я.
– Ты собираешься опять оставить меня одну?
– Да.
Она откинула одеяло и выскочила из кровати:
– Я не понимаю, что происходит. Ты предлагаешь мне пару недель провести с тобой в Мексике. Потом мне приходится сидеть одной, а ты со своей подружкой крутишь шашни, ездишь в какие-то мистические путешествия и... – злость в ее голосе нарастала.
– Иди в кровать, – сказал Крис, не глядя на нее. – Отдохни, это пойдет тебе на пользу.
– Черта с два. Я не собираюсь больше терпеть такое отношение.
Крис повернулся к ней:
– Одри, ты можешь не терпеть. Наши обратные билеты в Лос-Анджелес в верхнем кармане моего пиджака. Ты можешь взять их когда угодно.
Одри поперхнулась. Она подбежала к нему и обняла его:
– Извини, Крис. Я была раздражена. Я просто скучаю по тебе, я хочу быть с тобой.
Он тоже обнял ее:
– Ты тоже извини. Просто все так быстро происходит. Я не все успеваю контролировать.
– Расскажи мне.
– Не сейчас.
Одри прижалась к нему. Крис легонько поцеловал ее и ушел из номера. Он прошел вдоль главного здания к стоянке. На полпути он увидел «плимут» Луиса Запаты и поспешил к нему.
– Луис, ты за мной приехал?
Таксист выглянул из окна:
– Oh serior, buenas dias.[18]Я жду пассажира.
– Я пассажир. Поехали.
Луис завел машину, и они поехали. Крис заметил, что водитель как-то скован.
– Что-нибудь случилось, Луис?
– Что, сеньор?
– Тебя как будто что-то беспокоит.
– У меня свои проблемы. Куда мы едем?
– Куда-нибудь, где работают с серебром.
Луис повернулся на кресле.
– Серебро?
– Да, я думал, что вы знаете; оно нам понадобится.
– Мацалтан не слишком хорош по части серебра. Такско гораздо лучше.
Крис начал терять терпение:
– Я же не в Такско, а в Мацалтане. Мне нужен нож из серебра. И нужен сейчас. Отвези меня к ювелиру или привези в город, там я сам найду.
Луис повернулся и снова стал смотреть на дорогу:
– Si, senor.
Они въехали в город и двигались по бульвару Лас-Альтас, на котором стояло множество больших отелей и дорогих ресторанов. Луис повернул на узкую авеню, где было много магазинчиков для туристов. Они проезжали мимо лавочек, торгующих произведениями искусства, гитарами, корзинами, сувенирами, сомбреро, национальной одеждой, поддельными камнями, часами.
Крис уставился в окно, выискивая хоть подобие ювелирного магазина.
– Видите, сеньор, в Мацалтане не легко найти кого-нибудь, кто бы имел дело с серебром.
– Я не могу поверить в это.
В следующем квартале они увидели скромный магазинчик, на витрине которого было написано: «Ювелирные изделия на заказ».
– Останови, – сказал Крис.
Луис остановился, Крис вышел из машины:
– Подожди меня.
Как только он направился к магазину, к нему бросились мальчишки, предлагая купить букет пластмассовых цветов, подошла толстая женщина с корзиной, предлагая фрукты. Но он протиснулся между ними и вошел в магазин. За прилавком стоял мужчина в темном костюме. Он повернулся к Крису, приветствуя его:
– Доброе утро, сэр. Чем могу быть полезен?
– Возможно, – сказал Крис, скользнув взглядом по витрине.
Там были всевозможные драгоценности, выглядевшие довольно прилично.
– Вы работаете с серебром?
– Да, сэр. У нас есть отличный мастер, он сделает все, что вам будет угодно. Это для мужчины или для женщины?
– Мне не нужны побрякушки.
– О?
– Мне нужен нож. Нож с лезвием из серебра.
Глаза у продавца потухли. С лица исчезла улыбка.
– Нож? – повторил он недоверчиво.
– Да. Мне все равно, из чего будет ручка, но лезвие должно быть из серебра и не менее шести дюймов длиной.
– Это невозможно.
– Почему? Вы говорите, у вас хороший мастер, – значит, он сможет сделать лезвие и прикрепить к нему ручку.
– Извините, сэр, но он не делает изделий такого рода.
– Могу я сам с ним поговорить?
– Его сегодня нет. Он болен. И возможно, будет болеть до конца недели.
Крис заглянул в глаза продавцу. Взгляд мексиканца заметался по комнате.
– Я уверен, вы сможете купить нож в сувенирном магазине на той стороне улицы.
– Мне такие не нужны.
Продавец отступил на шаг:
– Извините, но мы не можем вам помочь.
Крис вспыхнул, но тут же отвернулся и вышел. Он направился к такси и не заметил, что старая торговка фруктами пристально следит за ним. Крис собрался залезть в машину, но Луис сказал ему.
– Извините, senor, но я больше не могу возить вас.
– Что ты имеешь в виду?
– У меня другие дела.
Крис собрался возразить. Но Луис завел мотор и тронул машину с места. Водитель взглянул на Криса. Какая-то странная печаль была в его глазах.
– Извините, – Луис нажал на акселератор, и старенький «плимут» поехал по дороге. Старая торговка, следившая за Крисом, с удивительной для такого возраста энергией встала и зашла в ювелирный магазин.
Крис пошел вдоль по людной улице. Вдруг у него появилось чувство, что кто-то следит за ним. Он обернулся, но никто не смотрел на него. Изменение в поведении Луиса тревожило его. Кожей затылка он чувствовал, что опасность нарастает.
Он резко обернулся и увидел бледного продавца в нескольких метрах от себя – тот бежал к Крису. Он вручил американцу сложенный кусок бумаги.
– Здесь вы найдете то, что ищете. Я не могу говорить больше, – нервным взглядом он скользнул по улице и торопливо пошел обратно.
Крис развернул бумагу и прочитал: «Тулио Сантос, 48, Калле Верде». Когда Крис поднял глаза, продавец исчез из виду.
Крис подумал, что люди сегодня какие-то странные. Что же делать? Время идет, а сегодня полнолуние.
Он остановил красный «форд» и показал водителю бумажку.
– Калле Верде? Вы уверены, что вам необходимо именно туда?
– Почему бы нет?
– Это плохая улица для туристов. Это плохая улица для каждого.
– Это мой шанс. Поехали.
Полиция была все еще здесь. Полицейские и неуемные журналисты создавали обстановку, совершенно противоположную нормальной жизни отеля. Сеньор Давила был слишком занят, принимая гостей, организуя авральную работу бара, рассказывая за деньги об убийстве и продавая сувениры в холле.
Столовая этим утром была переполнена. И Крису пришлось затратить много усилий, чтобы найти столик. Они уселись и стали разговаривать тихими, приглушенными голосами.
– Если бы мне кто-нибудь сказал три года назад, что я буду составлять свои планы на основании сказанного цыганкой-предсказательницей, – сказал Крис, – я бы рассмеялся ему прямо в лицо.
– Сейчас многое изменилось.
– Сейчас все изменилось.
– Да. И что же мы предпримем?
– Цыганка сказала, что у нас есть шанс, если будем делать все так, как три года назад.
– Но как это осуществить? Разве у тебя есть оружие?
– Нет. И невозможно будет его достать. Это не Америка. Но ведь можно много чего придумать: оборотни боятся огня и серебра. Огонь мы не сможем контролировать. Зато можно сделать какое-нибудь оружие из серебра. Нож, например.
– Но у нас не так много времени. Ты смотрел календарь?
– Да, сегодня ночью полнолуние. Если цыганка права, то сегодня ночью все закончится.
– Так или иначе, – сказала Кэрин.
– Правильно. Так или иначе.
Произошла неловкая пауза. Крис посмотрел на часы:
– Ну, я съезжу в город. Попробую найти нож. Пока меня нет, тебе лучше побыть в комнате.
– Нет, – сказала Кэрин.
Крис быстро поднял глаза:
– Что?
– Я не собираюсь запираться, как напуганный ребенок. Разреши мне поехать с тобой.
– Но один я быстрее справлюсь.
– А я не хочу сидеть это время сложа руки.
– Так займись чем-нибудь. Только не уходи никуда далеко одна.
– Может, прокатиться на прогулочном катере?
– Я думаю, будет лучше, если ты останешься в комнате.
– Не беспокойся, там же будет около двадцати человек. А вернется он задолго до наступления темноты.
– Я надеюсь, что тоже вернусь до темноты. Постараюсь сделать все как можно быстрее. Ночь мы будем вместе – сегодня все кончится.
– А как насчет Одри?
– У меня нет времени заботиться об Одри, – он встал из-за стола. – Я должен собираться.
– Береги себя, Крис.
– Ты тоже, – он пошел к выходу и быстро растворился в толпе.
* * *
Одри еще была в постели, когда Крис вернулся в кабану. Она лежала на животе, повернув голову в сторону.– Как ты себя чувствуешь? – спросил Крис, направляясь в туалет.
– Как труп. Как ты думаешь, на чем бармен настаивает свое мексиканское пойло?
– На кактусах.
– Так я тебе и поверила, – она привстала на кровати и начала наблюдать, как он натягивает свитер. – Куда ты собираешься?
– В город.
– Что мы там забыли?
– Не мы, а я.
– Ты собираешься опять оставить меня одну?
– Да.
Она откинула одеяло и выскочила из кровати:
– Я не понимаю, что происходит. Ты предлагаешь мне пару недель провести с тобой в Мексике. Потом мне приходится сидеть одной, а ты со своей подружкой крутишь шашни, ездишь в какие-то мистические путешествия и... – злость в ее голосе нарастала.
– Иди в кровать, – сказал Крис, не глядя на нее. – Отдохни, это пойдет тебе на пользу.
– Черта с два. Я не собираюсь больше терпеть такое отношение.
Крис повернулся к ней:
– Одри, ты можешь не терпеть. Наши обратные билеты в Лос-Анджелес в верхнем кармане моего пиджака. Ты можешь взять их когда угодно.
Одри поперхнулась. Она подбежала к нему и обняла его:
– Извини, Крис. Я была раздражена. Я просто скучаю по тебе, я хочу быть с тобой.
Он тоже обнял ее:
– Ты тоже извини. Просто все так быстро происходит. Я не все успеваю контролировать.
– Расскажи мне.
– Не сейчас.
Одри прижалась к нему. Крис легонько поцеловал ее и ушел из номера. Он прошел вдоль главного здания к стоянке. На полпути он увидел «плимут» Луиса Запаты и поспешил к нему.
– Луис, ты за мной приехал?
Таксист выглянул из окна:
– Oh serior, buenas dias.[18]Я жду пассажира.
– Я пассажир. Поехали.
Луис завел машину, и они поехали. Крис заметил, что водитель как-то скован.
– Что-нибудь случилось, Луис?
– Что, сеньор?
– Тебя как будто что-то беспокоит.
– У меня свои проблемы. Куда мы едем?
– Куда-нибудь, где работают с серебром.
Луис повернулся на кресле.
– Серебро?
– Да, я думал, что вы знаете; оно нам понадобится.
– Мацалтан не слишком хорош по части серебра. Такско гораздо лучше.
Крис начал терять терпение:
– Я же не в Такско, а в Мацалтане. Мне нужен нож из серебра. И нужен сейчас. Отвези меня к ювелиру или привези в город, там я сам найду.
Луис повернулся и снова стал смотреть на дорогу:
– Si, senor.
Они въехали в город и двигались по бульвару Лас-Альтас, на котором стояло множество больших отелей и дорогих ресторанов. Луис повернул на узкую авеню, где было много магазинчиков для туристов. Они проезжали мимо лавочек, торгующих произведениями искусства, гитарами, корзинами, сувенирами, сомбреро, национальной одеждой, поддельными камнями, часами.
Крис уставился в окно, выискивая хоть подобие ювелирного магазина.
– Видите, сеньор, в Мацалтане не легко найти кого-нибудь, кто бы имел дело с серебром.
– Я не могу поверить в это.
В следующем квартале они увидели скромный магазинчик, на витрине которого было написано: «Ювелирные изделия на заказ».
– Останови, – сказал Крис.
Луис остановился, Крис вышел из машины:
– Подожди меня.
Как только он направился к магазину, к нему бросились мальчишки, предлагая купить букет пластмассовых цветов, подошла толстая женщина с корзиной, предлагая фрукты. Но он протиснулся между ними и вошел в магазин. За прилавком стоял мужчина в темном костюме. Он повернулся к Крису, приветствуя его:
– Доброе утро, сэр. Чем могу быть полезен?
– Возможно, – сказал Крис, скользнув взглядом по витрине.
Там были всевозможные драгоценности, выглядевшие довольно прилично.
– Вы работаете с серебром?
– Да, сэр. У нас есть отличный мастер, он сделает все, что вам будет угодно. Это для мужчины или для женщины?
– Мне не нужны побрякушки.
– О?
– Мне нужен нож. Нож с лезвием из серебра.
Глаза у продавца потухли. С лица исчезла улыбка.
– Нож? – повторил он недоверчиво.
– Да. Мне все равно, из чего будет ручка, но лезвие должно быть из серебра и не менее шести дюймов длиной.
– Это невозможно.
– Почему? Вы говорите, у вас хороший мастер, – значит, он сможет сделать лезвие и прикрепить к нему ручку.
– Извините, сэр, но он не делает изделий такого рода.
– Могу я сам с ним поговорить?
– Его сегодня нет. Он болен. И возможно, будет болеть до конца недели.
Крис заглянул в глаза продавцу. Взгляд мексиканца заметался по комнате.
– Я уверен, вы сможете купить нож в сувенирном магазине на той стороне улицы.
– Мне такие не нужны.
Продавец отступил на шаг:
– Извините, но мы не можем вам помочь.
Крис вспыхнул, но тут же отвернулся и вышел. Он направился к такси и не заметил, что старая торговка фруктами пристально следит за ним. Крис собрался залезть в машину, но Луис сказал ему.
– Извините, senor, но я больше не могу возить вас.
– Что ты имеешь в виду?
– У меня другие дела.
Крис собрался возразить. Но Луис завел мотор и тронул машину с места. Водитель взглянул на Криса. Какая-то странная печаль была в его глазах.
– Извините, – Луис нажал на акселератор, и старенький «плимут» поехал по дороге. Старая торговка, следившая за Крисом, с удивительной для такого возраста энергией встала и зашла в ювелирный магазин.
Крис пошел вдоль по людной улице. Вдруг у него появилось чувство, что кто-то следит за ним. Он обернулся, но никто не смотрел на него. Изменение в поведении Луиса тревожило его. Кожей затылка он чувствовал, что опасность нарастает.
Он резко обернулся и увидел бледного продавца в нескольких метрах от себя – тот бежал к Крису. Он вручил американцу сложенный кусок бумаги.
– Здесь вы найдете то, что ищете. Я не могу говорить больше, – нервным взглядом он скользнул по улице и торопливо пошел обратно.
Крис развернул бумагу и прочитал: «Тулио Сантос, 48, Калле Верде». Когда Крис поднял глаза, продавец исчез из виду.
Крис подумал, что люди сегодня какие-то странные. Что же делать? Время идет, а сегодня полнолуние.
Он остановил красный «форд» и показал водителю бумажку.
– Калле Верде? Вы уверены, что вам необходимо именно туда?
– Почему бы нет?
– Это плохая улица для туристов. Это плохая улица для каждого.
– Это мой шанс. Поехали.
Глава 26
Улочка Калле Верде была на другом конце Мацалтана. Она сильно отличалась от тех улиц, на которых Крис уже был. Это был узкий проход между полуразвалившимися зданиями, в которых невозможно было даже представить жизнь. Несколько человек бродили, словно лунатики, с невидящим взором. А ведь всего в четверти мили отсюда находится ярко освещенный квартал Ратоньера, в котором кипит нормальная жизнь.
Водитель остановил машину:
– Это здесь. Если вы до сих пор хотите сюда.
– Где? Я не вижу номеров.
– Вот, – водитель указал на мрачное деревянное строение с растрескавшейся дверью. Перед ней сидел мальчик в рваной одежде и играл с куском веревки.
Крис вышел из машины и заплатил водителю. Мальчишка следил за ним с неподдельным интересом; его глаза сузились. Крис прошел мимо молчащего парнишки и вошел в дом. Он оказался в темной, грязной комнате, которая была похожа на тюремную камеру. Вдоль стены стояла длинная скамья. На скамейке и на полу валялось огромное количество разного хлама: формы для заливки, банки, куски серебра-сырца и других металлов и многое другое.
– Здесь есть кто-нибудь?
Через минуту в дверях появился лысый человек с обезьяньим лицом.
– Тулио Сантос?
– Si.
– Habia usted ingles?[19]
– No.
Крис напряженно вспоминал испанские фразы, заученные в школе:
– Quero comprar un cuchillo? Un cuchillo de plata.[20]
Лысый человечек подошел к Крису и стал говорить по-испански медленно, чтобы гринго понял.
– Нож из серебра? – повторил человек, заглядывая Крису в лицо.
– Да.
– А зачем?
– Не имеет значения. Я вам плачу.
Сантос причмокнул губами и еще больше стал похож на обезьяну:
– Ну, хорошо. Нож из серебра. Минуточку.
Он снова ушел в свою комнату, исчезнув в темноте коридора. Немного погодя он вернулся, держа в руках изящный ножичек для масла. Он гордо вручил его Крису.
– Вот нож из серебра.
– Нет, нет. Нож... – Крис начал искать взглядом что-нибудь, на чем можно было бы рисовать.
Он нашел кусок коричневой оберточной бумаги и своей ручкой схематично нарисовал силуэт длинного массивного ножа, по форме похожего на тесак.
– Нож, – повторил он снова, – должен быть таким. Вы поняли?
Сантос все это время следил за ручкой Криса. Потом он взял кусок бумаги и разглядывал его с минуту, постоянно причмокивая и качая головой:
– У меня нет такого. По крайней мере, из серебра.
– Вы можете сделать такой?
Снова долгое молчание, изучение, причмокивание и качание головой.
– Возможно. Но это будет очень дорого стоить.
– Я заплачу, – Крис открыл бумажник, набитый зелененькими. – Сделайте нож.
Сантос перевел взгляд с бумажника на лицо Криса и медленно кивнул. Потом принялся искать куски серебра по углам комнаты. Крис посмотрел на часы и попросил Сантоса поторопиться. Пять минут спустя раздался крик радости. Затем из какого-то угла ювелир извлек разукрашенную, почти не потускневшую серебряную коробочку для чая.
– La plata,[21]– гордо произнес он.
– Нет-нет, – сказал Крис, думая, что тот его не понял. – Я хочу нож. Нож.
Водитель остановил машину:
– Это здесь. Если вы до сих пор хотите сюда.
– Где? Я не вижу номеров.
– Вот, – водитель указал на мрачное деревянное строение с растрескавшейся дверью. Перед ней сидел мальчик в рваной одежде и играл с куском веревки.
Крис вышел из машины и заплатил водителю. Мальчишка следил за ним с неподдельным интересом; его глаза сузились. Крис прошел мимо молчащего парнишки и вошел в дом. Он оказался в темной, грязной комнате, которая была похожа на тюремную камеру. Вдоль стены стояла длинная скамья. На скамейке и на полу валялось огромное количество разного хлама: формы для заливки, банки, куски серебра-сырца и других металлов и многое другое.
– Здесь есть кто-нибудь?
Через минуту в дверях появился лысый человек с обезьяньим лицом.
– Тулио Сантос?
– Si.
– Habia usted ingles?[19]
– No.
Крис напряженно вспоминал испанские фразы, заученные в школе:
– Quero comprar un cuchillo? Un cuchillo de plata.[20]
Лысый человечек подошел к Крису и стал говорить по-испански медленно, чтобы гринго понял.
– Нож из серебра? – повторил человек, заглядывая Крису в лицо.
– Да.
– А зачем?
– Не имеет значения. Я вам плачу.
Сантос причмокнул губами и еще больше стал похож на обезьяну:
– Ну, хорошо. Нож из серебра. Минуточку.
Он снова ушел в свою комнату, исчезнув в темноте коридора. Немного погодя он вернулся, держа в руках изящный ножичек для масла. Он гордо вручил его Крису.
– Вот нож из серебра.
– Нет, нет. Нож... – Крис начал искать взглядом что-нибудь, на чем можно было бы рисовать.
Он нашел кусок коричневой оберточной бумаги и своей ручкой схематично нарисовал силуэт длинного массивного ножа, по форме похожего на тесак.
– Нож, – повторил он снова, – должен быть таким. Вы поняли?
Сантос все это время следил за ручкой Криса. Потом он взял кусок бумаги и разглядывал его с минуту, постоянно причмокивая и качая головой:
– У меня нет такого. По крайней мере, из серебра.
– Вы можете сделать такой?
Снова долгое молчание, изучение, причмокивание и качание головой.
– Возможно. Но это будет очень дорого стоить.
– Я заплачу, – Крис открыл бумажник, набитый зелененькими. – Сделайте нож.
Сантос перевел взгляд с бумажника на лицо Криса и медленно кивнул. Потом принялся искать куски серебра по углам комнаты. Крис посмотрел на часы и попросил Сантоса поторопиться. Пять минут спустя раздался крик радости. Затем из какого-то угла ювелир извлек разукрашенную, почти не потускневшую серебряную коробочку для чая.
– La plata,[21]– гордо произнес он.
– Нет-нет, – сказал Крис, думая, что тот его не понял. – Я хочу нож. Нож.