Гарри Бранднер
Возвращение воя
Глава 1
Кэрин стояла на коленях в сырой траве и ковыряла грязь вокруг корней розовых кустов. Цветы еще не распустились, но лепестки вот-вот должны были появиться. Кэрин считала себя ответственной за это. И ходя Дэвид никогда не заострял на этом внимание, она была почти уверена, что его первая жена была хорошим садовником. Когда выходишь замуж за вдовца, обнаруживаешь один неприятный момент: отошедшая в мир иной жена во всех случаях справлялась лучше тебя.
Что касается Кэрин, то, исключая заботу о комнатных растениях, которые занимали особое место в ее привязанностях, она мало интересовалась работой в огороде и саду. Ей казалось, что растения, находящиеся вне дома, должны быть предоставлены сами себе. Однако Дэвид и доктор Гоец думали иначе, справедливо полагая, что работа на открытом воздухе несомненно приносит ей только пользу, и она не хотела их разочаровывать.
Перебирая сырую землю, Кэрин позволила себе отвлечься от своего занятия и стала думать о том, что еще будет свободное время, чтобы поработать на миссис Дженсен, домоправительницу, и что скоро будет родительский день в летней школе Джоя. Она улыбнулась – ее рассмешило то, какие прозаические вопросы занимали ее мысли все эти дни. Впрочем, Кэрин считала, что рассуждает здраво.
Женщина сидела задумавшись и не слышала, что сзади к ней кто-то приближается, тихо ступая мягкими лапами. Кэрин поняла, что она не одна только тогда, когда ощутила теплое дыхание на затылке. Она попыталась вскочить, но потеряла равновесие и неловко повалилась на землю.
Взглянув вверх, женщина увидела чью-то морду, нависшую над ней. Черные губы были растянуты в волчьем оскале, торчали желтые клыки. Кэрин попыталась откатиться, но две тяжелые лапы придавили ее к земле, животное перенесло всю тяжесть своего тела ей на грудь.
Мгновенно весь ужас перед Драго хлынул из запретных уголков ее памяти. Волчья пасть и эти ужасные зубы приближались. Кэрин завизжала. И вдруг на миг ей показалось, что на грудь ничего не давит; она сделала рывок и откатилась, инстинктивно сгруппировавшись. Женщина чувствовала, что зверь стоит над ней, стараясь перевернуть на спину. Она снова завизжала.
Черная дверь дома, который стоял поодаль, с грохотом отворилась, на пороге появилась грузная женщина с седеющими волосами, развевающимися на ветру. Она тяжело побежала по направлению к Кэрин, которая все еще лежала на земле рядом с розовым кустом.
– Бристоль, прекрати! – закричала женщина. – Ко мне! Быстрее!
Кэрин осторожно открыла глаза. Первым, что она увидела, были короткие и толстые ноги миссис Дженсен, которая стояла, уперев руки в бедра. В этот момент взгляд Кэрин словно бы говорил: «Не бейте меня».
– Стыдно, – миссис Дженсен журила собаку, – так пугать людей, – она взяла собаку за ошейник и легонько стукнула по носу. – Извините, миссис Рихтер. Он же еще щенок. Ему хочется играть.
Дверь снова распахнулась, и из дома выбежал Дэвид Рихтер. Это был мужчина сорока восьми лет с сосредоточенным, волевым лицом. Он был одет по воскресному, в свитер и обтягивающие штаны, но чувствовалось, что ему было не по себе без костюма-тройки, в котором он ежедневно ходил на биржу.
Кэрин встала, пошатываясь. Дэвид, раскинув руки, бежал к ней через лужайку.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Да, уже, – ответила Кэрин, выдохнув.
– Отлично!
Дэвид повернулся к миссис Дженсен, которая все еще держала пса за ошейник. Собака вырывалась, стараясь лизнуть ее в лицо.
– Что здесь делает эта собака? – гневно спросил Дэвид.
– Это щенок моей сестры, – миссис Дженсен потупилась. – Он не хотел ничего плохого.
– Вы же знаете, мы не разрешаем его сюда приводить.
– Я только слежу за собакой, пока сестра пошла на часок к дантисту. Она не хотела оставлять его одного.
– Хорошо, уберите его отсюда. И больше никогда не приводите.
– Дэвид, ничего серьезного. Собака просто подошла неожиданно, – сказала Кэрин.
– Он не хотел причинить вреда, – повторила миссис Дженсен.
– Да, да. Хорошо, – сказал Дэвид, немного смягчая тон. – Но я хочу, чтоб вы увели собаку прямо сейчас.
– Конечно, мистер Рихтер, – сказала миссис Дженсен. – Пошли, Бристоль, – обратилась она к собаке.
Когда миссис Дженсен ушла с собакой, из двери вышел темноглазый мальчик лет шести и побежал по траве туда, где стояли Кэрин и Дэвид.
– Что случилось? – спросил мальчик, переводя взгляд с одного взрослого на другого.
– Все хорошо, Джой, просто я испугалась собаки.
– Собака?! – мальчик быстро огляделся. – Где она?
– Не обращай внимания. Миссис Дженсен забрала ее. А теперь иди в дом и помой руки перед ужином.
Джой с сожалением посмотрел в ту сторону, куда домоправительница увела пса.
– Можно я хоть посмотрю на нее, ну хоть минуточку?
– Джой, иди домой, – сказал Дэвид, и мальчик поплелся по траве к дому.
– Я чувствую себя виноватой, – сказала Кэрин, – у него никогда не было животных.
– Это не может ему повредить. А сейчас давай я тебе помогу вернуться в дом. Ты еще в шоке.
– Да нет же, Дэвид, я себя достаточно хорошо чувствую, – сказала Кэрин, но все равно разрешила проводить себя в дом.
– Садись вот в это кресло, – сказал Дэвид, когда они вошли в гостиную. – Клади ноги сюда.
Кэрин сделала так, как настаивал Дэвид.
– Вот, выпей молока.
Кэрин подумала, что рюмочка шотландского виски помогла бы ей гораздо лучше, но только улыбнулась своим мыслям и взяла стакан с молоком. Пока она пила, Дэвид изучающе смотрел на нее:
– Ты заставила меня поволноваться.
– Я сожалею.
– Плохо, что это произошло с тобой как раз тогда, когда дела пошли на поправку.
Кэрин осторожно поставила стакан на стол и сказала:
– Я ненавижу подобные разговоры. Да, дела шли на поправку, но ты постоянно напоминаешь мне, что я выздоравливаю именно от душевного заболевания.
– Я не это имел в виду. Я говорю о том, что это огорчит доктора Гоеца, который так много для тебя сделал. Ты думаешь, он и теперь будет пытаться сделать что-либо для тебя?
– Доктор Гоец сделал все, что мог, – сказала Кэрин. – Серьезно, Дэвид, вы так много сделали для меня. Собака подошла сзади так неожиданно и застала меня врасплох, я слишком сильно на это прореагировала.
– Собака, – спросил Дэвид, – напомнила тебе Драго, верно?
Да, конечно, Драго. Неприятности, случившиеся в горах. Ничего особенного, кроме стаи оборотней и того, что она видела превращение собственного мужа в...
Тут течение мыслей Кэрин прервалось, потому что Дэвид вдруг резко придвинулся к ней:
– Извини, дорогая. Мне не следовало начинать этот разговор.
Кэрин сильно сжала руки:
– Нет, нет, дорогой. Это не должно становиться запретным, иначе я буду беспокоиться. Да, и ты прав насчет собаки. Увидеть ее морду так близко и неожиданно – это сразу напомнило мне Драго. Это было всего три года назад, и мы все-таки ожидали подобных инцидентов время от времени.
– И тебе это до сих пор снится, не так ли?
– Да, но не так часто, как раньше.
Дэвид поинтересовался:
– Когда у тебя следующая встреча с доктором?
– Завтра.
– И ты действительно думаешь, что он сможет тебе помочь?
– По крайней мере, он сделает все, что в его силах.
Дэвид неуклюже похлопал ее по руке:
– Хорошо, мы пойдем вместе. Я надеюсь, он сможет тебе внушить, что все это уже позади.
Когда Кэрин лежала ночью на кровати рядом со спящим мужем, она непроизвольно повторяла его слова. Она знала, что Дэвид всегда начинает с одних и тех же слов: «Все это ты себе выдумала». Она удачно выпуталась из той переделки. Но в Драго все было настолько же реально, как и луна в окошке, нет, все-таки несколько ближе. Оборотни тоже были реальны, Кэрин была почти уверена, что несколько из них выжило.
А в девятистах милях отсюда, среди виноградников Калифорнии, другая женщина лежала рядом со своим мужчиной. Ее длинное, гибкое тело было освещено лунным светом, волосы рассыпались по всей подушке. Они лежали глянцево-черными, плавными волнами и в свете луны напоминали какие-то волшебные серебряные нити.
Мужчина во сне пошевелился, и она его успокоила, положив руку на широкое обнаженное плечо.
– Отдыхай, моя любовь. Скоро у нас будет много работы, – прошептала она.
Что касается Кэрин, то, исключая заботу о комнатных растениях, которые занимали особое место в ее привязанностях, она мало интересовалась работой в огороде и саду. Ей казалось, что растения, находящиеся вне дома, должны быть предоставлены сами себе. Однако Дэвид и доктор Гоец думали иначе, справедливо полагая, что работа на открытом воздухе несомненно приносит ей только пользу, и она не хотела их разочаровывать.
Перебирая сырую землю, Кэрин позволила себе отвлечься от своего занятия и стала думать о том, что еще будет свободное время, чтобы поработать на миссис Дженсен, домоправительницу, и что скоро будет родительский день в летней школе Джоя. Она улыбнулась – ее рассмешило то, какие прозаические вопросы занимали ее мысли все эти дни. Впрочем, Кэрин считала, что рассуждает здраво.
Женщина сидела задумавшись и не слышала, что сзади к ней кто-то приближается, тихо ступая мягкими лапами. Кэрин поняла, что она не одна только тогда, когда ощутила теплое дыхание на затылке. Она попыталась вскочить, но потеряла равновесие и неловко повалилась на землю.
Взглянув вверх, женщина увидела чью-то морду, нависшую над ней. Черные губы были растянуты в волчьем оскале, торчали желтые клыки. Кэрин попыталась откатиться, но две тяжелые лапы придавили ее к земле, животное перенесло всю тяжесть своего тела ей на грудь.
Мгновенно весь ужас перед Драго хлынул из запретных уголков ее памяти. Волчья пасть и эти ужасные зубы приближались. Кэрин завизжала. И вдруг на миг ей показалось, что на грудь ничего не давит; она сделала рывок и откатилась, инстинктивно сгруппировавшись. Женщина чувствовала, что зверь стоит над ней, стараясь перевернуть на спину. Она снова завизжала.
Черная дверь дома, который стоял поодаль, с грохотом отворилась, на пороге появилась грузная женщина с седеющими волосами, развевающимися на ветру. Она тяжело побежала по направлению к Кэрин, которая все еще лежала на земле рядом с розовым кустом.
– Бристоль, прекрати! – закричала женщина. – Ко мне! Быстрее!
Кэрин осторожно открыла глаза. Первым, что она увидела, были короткие и толстые ноги миссис Дженсен, которая стояла, уперев руки в бедра. В этот момент взгляд Кэрин словно бы говорил: «Не бейте меня».
– Стыдно, – миссис Дженсен журила собаку, – так пугать людей, – она взяла собаку за ошейник и легонько стукнула по носу. – Извините, миссис Рихтер. Он же еще щенок. Ему хочется играть.
Дверь снова распахнулась, и из дома выбежал Дэвид Рихтер. Это был мужчина сорока восьми лет с сосредоточенным, волевым лицом. Он был одет по воскресному, в свитер и обтягивающие штаны, но чувствовалось, что ему было не по себе без костюма-тройки, в котором он ежедневно ходил на биржу.
Кэрин встала, пошатываясь. Дэвид, раскинув руки, бежал к ней через лужайку.
– Ты в порядке? – спросил он.
– Да, уже, – ответила Кэрин, выдохнув.
– Отлично!
Дэвид повернулся к миссис Дженсен, которая все еще держала пса за ошейник. Собака вырывалась, стараясь лизнуть ее в лицо.
– Что здесь делает эта собака? – гневно спросил Дэвид.
– Это щенок моей сестры, – миссис Дженсен потупилась. – Он не хотел ничего плохого.
– Вы же знаете, мы не разрешаем его сюда приводить.
– Я только слежу за собакой, пока сестра пошла на часок к дантисту. Она не хотела оставлять его одного.
– Хорошо, уберите его отсюда. И больше никогда не приводите.
– Дэвид, ничего серьезного. Собака просто подошла неожиданно, – сказала Кэрин.
– Он не хотел причинить вреда, – повторила миссис Дженсен.
– Да, да. Хорошо, – сказал Дэвид, немного смягчая тон. – Но я хочу, чтоб вы увели собаку прямо сейчас.
– Конечно, мистер Рихтер, – сказала миссис Дженсен. – Пошли, Бристоль, – обратилась она к собаке.
Когда миссис Дженсен ушла с собакой, из двери вышел темноглазый мальчик лет шести и побежал по траве туда, где стояли Кэрин и Дэвид.
– Что случилось? – спросил мальчик, переводя взгляд с одного взрослого на другого.
– Все хорошо, Джой, просто я испугалась собаки.
– Собака?! – мальчик быстро огляделся. – Где она?
– Не обращай внимания. Миссис Дженсен забрала ее. А теперь иди в дом и помой руки перед ужином.
Джой с сожалением посмотрел в ту сторону, куда домоправительница увела пса.
– Можно я хоть посмотрю на нее, ну хоть минуточку?
– Джой, иди домой, – сказал Дэвид, и мальчик поплелся по траве к дому.
– Я чувствую себя виноватой, – сказала Кэрин, – у него никогда не было животных.
– Это не может ему повредить. А сейчас давай я тебе помогу вернуться в дом. Ты еще в шоке.
– Да нет же, Дэвид, я себя достаточно хорошо чувствую, – сказала Кэрин, но все равно разрешила проводить себя в дом.
– Садись вот в это кресло, – сказал Дэвид, когда они вошли в гостиную. – Клади ноги сюда.
Кэрин сделала так, как настаивал Дэвид.
– Вот, выпей молока.
Кэрин подумала, что рюмочка шотландского виски помогла бы ей гораздо лучше, но только улыбнулась своим мыслям и взяла стакан с молоком. Пока она пила, Дэвид изучающе смотрел на нее:
– Ты заставила меня поволноваться.
– Я сожалею.
– Плохо, что это произошло с тобой как раз тогда, когда дела пошли на поправку.
Кэрин осторожно поставила стакан на стол и сказала:
– Я ненавижу подобные разговоры. Да, дела шли на поправку, но ты постоянно напоминаешь мне, что я выздоравливаю именно от душевного заболевания.
– Я не это имел в виду. Я говорю о том, что это огорчит доктора Гоеца, который так много для тебя сделал. Ты думаешь, он и теперь будет пытаться сделать что-либо для тебя?
– Доктор Гоец сделал все, что мог, – сказала Кэрин. – Серьезно, Дэвид, вы так много сделали для меня. Собака подошла сзади так неожиданно и застала меня врасплох, я слишком сильно на это прореагировала.
– Собака, – спросил Дэвид, – напомнила тебе Драго, верно?
Да, конечно, Драго. Неприятности, случившиеся в горах. Ничего особенного, кроме стаи оборотней и того, что она видела превращение собственного мужа в...
Тут течение мыслей Кэрин прервалось, потому что Дэвид вдруг резко придвинулся к ней:
– Извини, дорогая. Мне не следовало начинать этот разговор.
Кэрин сильно сжала руки:
– Нет, нет, дорогой. Это не должно становиться запретным, иначе я буду беспокоиться. Да, и ты прав насчет собаки. Увидеть ее морду так близко и неожиданно – это сразу напомнило мне Драго. Это было всего три года назад, и мы все-таки ожидали подобных инцидентов время от времени.
– И тебе это до сих пор снится, не так ли?
– Да, но не так часто, как раньше.
Дэвид поинтересовался:
– Когда у тебя следующая встреча с доктором?
– Завтра.
– И ты действительно думаешь, что он сможет тебе помочь?
– По крайней мере, он сделает все, что в его силах.
Дэвид неуклюже похлопал ее по руке:
– Хорошо, мы пойдем вместе. Я надеюсь, он сможет тебе внушить, что все это уже позади.
Когда Кэрин лежала ночью на кровати рядом со спящим мужем, она непроизвольно повторяла его слова. Она знала, что Дэвид всегда начинает с одних и тех же слов: «Все это ты себе выдумала». Она удачно выпуталась из той переделки. Но в Драго все было настолько же реально, как и луна в окошке, нет, все-таки несколько ближе. Оборотни тоже были реальны, Кэрин была почти уверена, что несколько из них выжило.
А в девятистах милях отсюда, среди виноградников Калифорнии, другая женщина лежала рядом со своим мужчиной. Ее длинное, гибкое тело было освещено лунным светом, волосы рассыпались по всей подушке. Они лежали глянцево-черными, плавными волнами и в свете луны напоминали какие-то волшебные серебряные нити.
Мужчина во сне пошевелился, и она его успокоила, положив руку на широкое обнаженное плечо.
– Отдыхай, моя любовь. Скоро у нас будет много работы, – прошептала она.
Глава 2
Из окна кабинета доктора Арнольда Гоеца в его офисе в клинике Нью-Форэлла Кэрин могла видеть несколько яхт, скользящих по озеру Вашингтон под мягким западным бризом. Это был один из тех летних, ярких дней, когда забыты дождливые месяцы и люди выходят из домов, чтобы приветствовать солнце.
Кэрин стояла лицом к окну и бесстрастным голосом рассказывала. В конце она сказала:
– Вот и все, что произошло. И весь этот инцидент длился не больше минуты.
Доктор помолчал секунд пятнадцать, что уже не было новым для Кэрин.
Возможно, он был удивлен рассказом пациентки, или он думал, что сказать. Когда же он увидел, что Кэрин закончила, то произнес:
– У вас нет сомнений, что это была просто собака?
Кэрин резко повернула к нему голову:
– Конечно, это была собака, – она подошла к столу и села в кресло напротив доктора, – я испугалась просто от неожиданности. И это все.
Доктор медленно кивнул:
– Да, хорошо. А как насчет снов? Вы до сих пор их видите?
Кэрин разлепила губы и тихо произнесла:
– Да, и это меня беспокоит больше, чем случай с собакой. Когда-нибудь закончатся эти кошмары, доктор? Этот вой?
– Вы должны понять, что все это происходит во сне, и то, что вы слышите... этот вой, – это тоже во сне.
Кэрин откинулась в кресле, и солнечные лучи осветили ее волосы, превратив их в подобие рамки для лица. Ей было двадцать восемь, но у нее уже были морщинки в углах глаз, однако приход зрелости сделал ее еще более красивой.
– Да, доктор, – сказала она медленно. – Я знаю, что все это лишь сон. Сейчас. Но три года назад вой в Драго был реален. Так реален, как смерть.
Доктор дотронулся до стакана. Кэрин отметила про себя, что этот неосознанный жест был знаком неверия, Он отставил стакан и понимающе улыбнулся:
– Да... я вижу...
– Дерьмо собачье...
Доктор просиял – острые реакции всегда приятно удивляли его. Кэрин сказала:
– Вы не видели всего этого, вы не верите, что в Драго действительно было так, и в то, что случилось с моим мужем.
После недолгого молчания доктор сказал:
– Кэрин, верю я или нет, это не имеет значения. Произошло это в действительности или только вам привиделось, меня не волнует. Важно лишь то, что вы чувствуете по этому поводу.
Кэрин взглянула из-под бровей и встретила искренний, пристальный взгляд. Вначале она долго мучилась, пытаясь понять суть традиционного фрейдизма и новой школы трансакционного анализа. Но у каждого свои проблемы.
– Это меня очень тревожит.
Пауза.
– Почему?
– Потому что я знаю – они умерли не все.
– Когда вы сказали «они», вы имели в виду...
– Я имела в виду волков, вернее оборотней.
Она пристально следила за реакцией – но смогла заметить только прищурившиеся глаза и дернувшийся угол рта. Доктор всегда следил за своими эмоциями.
– Вы мне хотите рассказать об этом?
– Я уже рассказывала.
– Повторите снова, я думаю, это поможет.
Может быть повторный рассказ и уменьшит значение пережитого. Но рассказывать повторно – это глупо. Кэрин снова встала, подошла к окну и стала любоваться видом. Потом повторила историю о том, что произошло в этой проклятой деревеньке Драго и о шести месяцах, проведенных с Роем Битти. Она описала, как все это началось – с воя по ночам. Рассказала о странных жителях деревушки, об огромных, неестественных волках, которые ночами рыскали по окрестностям в поисках пищи. Спокойным, контролируемым голосом она говорила о темноволосой Марсии Луре, которая околдовала ее мужа и превратила в оборотня. И под конец рассказала о побеге из Драго и о том, как они с Крисом Халораном сожгли деревню.
Доктор, помешкав, сказал:
– Так вы считаете, что они не все сгорели.
– Когда мы убежали из горящей деревни, я снова потом услышала этот... вой.
Внезапно Кэрин замолчала. Подошла к столу и снова села в кресло:
– Пересказ не приносит облегчения, а только освежает воспоминания. Чего бы я хотела больше всего – это стереть Драго из памяти раз и навсегда.
– Я не понимаю одного, – сказал доктор, – почему вы, вместо того чтобы избавляться от этой идеи, наоборот все больше ею заражаетесь.
– Заражаюсь? Неужели это происходит?
– Да, конечно, – доктор стал ходить по комнате. – Может быть, когда вы были маленькой девочкой, произошел какой-нибудь неприятный случай, связанный с собакой или волком?
Кэрин начала теребить свой локон:
– Нет, доктор, нет. Не тогда, когда я была маленькой, а когда я уже была совсем взрослой, и это было три года назад в Драго. Вы говорите мне о таких давних временах – это... по-моему, заблуждение.
– Заблуждение в том, что вы не хотите использовать проходящее время, чтобы помочь себе. Мы понимаем, что случившееся отложилось в памяти и способно разрушать психику всегда, стоит только вспомнить об этом. Я уверен, что происшедшее в Драго было настолько же реальным, как то, что вы сейчас сидите в этой комнате.
Кэрин слушала доктора вполуха, устав от монотонно-жужжащего звука его голоса. Не было смысла повторять сказанное. Главное – это то, что она была так взволнована воспоминаниями. Это плохо. Но хорошо, что она может разговаривать после случившегося, Когда она почувствовала перерыв в речи доктора, то нечаянно посмотрела на часы. Ее час закончился.
Кэрин стояла лицом к окну и бесстрастным голосом рассказывала. В конце она сказала:
– Вот и все, что произошло. И весь этот инцидент длился не больше минуты.
Доктор помолчал секунд пятнадцать, что уже не было новым для Кэрин.
Возможно, он был удивлен рассказом пациентки, или он думал, что сказать. Когда же он увидел, что Кэрин закончила, то произнес:
– У вас нет сомнений, что это была просто собака?
Кэрин резко повернула к нему голову:
– Конечно, это была собака, – она подошла к столу и села в кресло напротив доктора, – я испугалась просто от неожиданности. И это все.
Доктор медленно кивнул:
– Да, хорошо. А как насчет снов? Вы до сих пор их видите?
Кэрин разлепила губы и тихо произнесла:
– Да, и это меня беспокоит больше, чем случай с собакой. Когда-нибудь закончатся эти кошмары, доктор? Этот вой?
– Вы должны понять, что все это происходит во сне, и то, что вы слышите... этот вой, – это тоже во сне.
Кэрин откинулась в кресле, и солнечные лучи осветили ее волосы, превратив их в подобие рамки для лица. Ей было двадцать восемь, но у нее уже были морщинки в углах глаз, однако приход зрелости сделал ее еще более красивой.
– Да, доктор, – сказала она медленно. – Я знаю, что все это лишь сон. Сейчас. Но три года назад вой в Драго был реален. Так реален, как смерть.
Доктор дотронулся до стакана. Кэрин отметила про себя, что этот неосознанный жест был знаком неверия, Он отставил стакан и понимающе улыбнулся:
– Да... я вижу...
– Дерьмо собачье...
Доктор просиял – острые реакции всегда приятно удивляли его. Кэрин сказала:
– Вы не видели всего этого, вы не верите, что в Драго действительно было так, и в то, что случилось с моим мужем.
После недолгого молчания доктор сказал:
– Кэрин, верю я или нет, это не имеет значения. Произошло это в действительности или только вам привиделось, меня не волнует. Важно лишь то, что вы чувствуете по этому поводу.
Кэрин взглянула из-под бровей и встретила искренний, пристальный взгляд. Вначале она долго мучилась, пытаясь понять суть традиционного фрейдизма и новой школы трансакционного анализа. Но у каждого свои проблемы.
– Это меня очень тревожит.
Пауза.
– Почему?
– Потому что я знаю – они умерли не все.
– Когда вы сказали «они», вы имели в виду...
– Я имела в виду волков, вернее оборотней.
Она пристально следила за реакцией – но смогла заметить только прищурившиеся глаза и дернувшийся угол рта. Доктор всегда следил за своими эмоциями.
– Вы мне хотите рассказать об этом?
– Я уже рассказывала.
– Повторите снова, я думаю, это поможет.
Может быть повторный рассказ и уменьшит значение пережитого. Но рассказывать повторно – это глупо. Кэрин снова встала, подошла к окну и стала любоваться видом. Потом повторила историю о том, что произошло в этой проклятой деревеньке Драго и о шести месяцах, проведенных с Роем Битти. Она описала, как все это началось – с воя по ночам. Рассказала о странных жителях деревушки, об огромных, неестественных волках, которые ночами рыскали по окрестностям в поисках пищи. Спокойным, контролируемым голосом она говорила о темноволосой Марсии Луре, которая околдовала ее мужа и превратила в оборотня. И под конец рассказала о побеге из Драго и о том, как они с Крисом Халораном сожгли деревню.
Доктор, помешкав, сказал:
– Так вы считаете, что они не все сгорели.
– Когда мы убежали из горящей деревни, я снова потом услышала этот... вой.
Внезапно Кэрин замолчала. Подошла к столу и снова села в кресло:
– Пересказ не приносит облегчения, а только освежает воспоминания. Чего бы я хотела больше всего – это стереть Драго из памяти раз и навсегда.
– Я не понимаю одного, – сказал доктор, – почему вы, вместо того чтобы избавляться от этой идеи, наоборот все больше ею заражаетесь.
– Заражаюсь? Неужели это происходит?
– Да, конечно, – доктор стал ходить по комнате. – Может быть, когда вы были маленькой девочкой, произошел какой-нибудь неприятный случай, связанный с собакой или волком?
Кэрин начала теребить свой локон:
– Нет, доктор, нет. Не тогда, когда я была маленькой, а когда я уже была совсем взрослой, и это было три года назад в Драго. Вы говорите мне о таких давних временах – это... по-моему, заблуждение.
– Заблуждение в том, что вы не хотите использовать проходящее время, чтобы помочь себе. Мы понимаем, что случившееся отложилось в памяти и способно разрушать психику всегда, стоит только вспомнить об этом. Я уверен, что происшедшее в Драго было настолько же реальным, как то, что вы сейчас сидите в этой комнате.
Кэрин слушала доктора вполуха, устав от монотонно-жужжащего звука его голоса. Не было смысла повторять сказанное. Главное – это то, что она была так взволнована воспоминаниями. Это плохо. Но хорошо, что она может разговаривать после случившегося, Когда она почувствовала перерыв в речи доктора, то нечаянно посмотрела на часы. Ее час закончился.
Глава 3
Кэрин медленно ехала по мосту Авроры в северном направлении, к маунтлейкской террасе, туда, где стоял их с Дэвидом дом. На душе у нее было чувство опустошенности, как бывало обычно после посещения доктора Гоеца.
Она вдруг вспомнила чувство триумфа, охватившее ее, когда она выстрелила серебряной пулей в голову черной волчицы. Это была маленькая победа, одна из тех, которые и обусловили финал. Но даже тогда, когда они с Крисом Халораном убегали прочь из горящей деревни, оба они не верили, что все кончилось. Около шести месяцев они прятались. Наконец стало казаться, что все в мире встало на свои места. Но как они ошибались!
Время от времени они бесцельно переезжали с места на место, находясь на грани нервного срыва. И, как обычно бывает с парами, которые так долго живут как на острие бритвы, они стали иначе относиться друг к другу. Постоянные ссоры стали неотъемлемой частью их жизни. Последний взрыв в их отношениях произошел, когда они жили в отеле Лас-Вегаса. Кэрин провела все утро в комнате, включив кондиционер на полную мощность, Крис рано утром, после неубедительной попытки уговорить ее пойти вместе с ним, спустился вниз, в бассейн.
Вернулся он около полудня. Выглядел довольно свежим.
Потом он пошел в ванну и даже не пытался заговорить с ней до того, как побрился и привел себя в порядок:
– Ты не хочешь спуститься поесть?
– А мы не можем заказать завтрак в номер?
– А зачем?
– Я просто не хочу никуда выходить. Вот и все.
– Бога ради, Кэрин, ты же не можешь постоянно находиться в комнате и не выходить никуда, как напуганный ребенок.
Его слова были как нож по сердцу.
Она вздрогнула:
– Я буду делать только то, что хочу. Кто ты такой, чтобы указывать, что мне делать, а что нет? Тебя никто не просил вмешиваться в мою жизнь.
Крис сверкнул глазами, вышел и хлопнул дверью. У Кэрин возникло непреодолимое желание швырнуть что-нибудь ему вслед.
От бешенства у нее зазвенело в ушах, кровь прилила к лицу. Она подошла к окну, отдернула занавеску и стала смотреть на Лас-Вегас, освещенный ярким утренним солнцем. С двенадцатого этажа она наблюдала за людьми. Большинство из них улыбалось, у них явно было превосходное настроение. Кэрин задернула занавеску и вернулась в кресло, где провела все утро. Она просидела еще приблизительно час, пока не вернулся Крис. Он закрыл за собой дверь и остановился, глядя на нее:
– Почему, черт возьми, ты выключила кондиционер?
– Мне так нравится, – сказала она и начала наливаться злостью, хотя безуспешно пыталась расслабиться.
– Кэрин, мы должны поговорить.
– Зачем?
– Потому что мы начинаем раздражать друг друга.
– Действительно.
– Проклятье, перестань так разговаривать, меня это бесит!
– Бедняжка.
– Подобные разговоры все больше отдаляют нас друг от друга. Я думаю, тебе это не принесет пользы.
– Ну, и...
– Заканчивай эти детские игры, Я знаю, то, что ты убегала из Драго...
Кэрин вскочила с кресла. Ее лицо выглядело разгневанным:
– Ты не понимаешь, почему я убегала оттуда. Ты застал только конец. А я провела там шесть месяцев. Шесть месяцев в аду.
Крис заговорил тщательно контролируемым голосом:
– Я знаю, сколько ты пережила. И я хочу помочь тебе.
– И каким же образом?
– Я думаю, что, если ты выговоришься, тебе будет легче.
– Я не хочу об этом говорить. Ни тебе, ни кому-либо другому.
– Я единственный, кому ты говорила о Драго. Я единственный в мире, кто поверил тебе, потому что я был там, я видел волков собственными глазами.
Кэрин схватилась за голову:
– Я не хочу слышать, я не хочу думать об этом, я хочу навсегда забыть.
– Ты не сможешь, – сказал Крис, – это будет всегда где-то на задворках твоей памяти. Вот если бы мы могли поговорить об этом...
– Да пошел ты со своим «поговорить». Ты рассуждаешь, как эти чертовы психологи. Скажи, где ты получил степень? Доктор!
– Прекрати, я этого не выношу.
– Ну и не надо. Тебя никто не держит.
– Действительно, – сказал он вдруг холодно. – Никто.
В течение получаса Крис упаковал свои вещи и уехал. Это было два с половиной года назад. С тех пор она его не видела.
Первая неделя, прошедшая с того дня, когда она порвала с Крисом, осталась в памяти лишь частично. Кэрин помнила только, что была очень близка к тому, чтобы наложить на себя руки в туалете. А потом она приехала к родителям, в пригород Лос-Анджелеса Брентвуд. Около двух месяцев она выполняла роль няньки и почти не покидала второй этаж. Ночи были мучительны. Ночи были полны затаившегося невыразимого ужаса.
Когда Кэрин более или менее пришла в себя, она попыталась рассказать кое-кому о лете, проведенном в Драго. Ей никто не верил, хотя слушали с симпатией и кивали головами, пытаясь показать, что верят. Но Кэрин это не волновало. Она думала о том, что Крис оказался прав, говоря, что будет легче, если кому-нибудь рассказать о случившемся.
После шести месяцев, проведенных в тихом, комфортабельном доме вместе с семьей, она поправилась. Кэрин попыталась найти Криса Халорана, но лишь узнала о том, что он подписал контракт с какой-то инженерной фирмой и теперь редко бывает дома. Она подумала, что это и к лучшему. Ей хотелось сказать ему, что она сожалеет о том, как все кончилось, и что она хотела бы, чтобы они остались друзьями. Но потом она подумала, что это только разбередит едва зажившие раны. Кэрин решила пойти работать преподавателем по объявлению и полетела в Сиэтл. Там она и познакомилась с Дэвидом Рихтером.
Тот был представительным мужчиной на двадцать лет старше ее. Он не был таким романтиком, как Рой Битти, не было у него такого шарма и блеска, как у Криса Халорана. Но он был тем мужчиной, в котором она нуждалась. Кэрин сначала немного стеснялась Джоя, сына Дэвида. Но они довольно быстро подружились.
Для Кэрин оказалось большим испытанием рассказать Дэвиду о Драго. Он слушал очень внимательно и серьезно, без улыбок и подтрунивании над ней. Можно было даже подумать, что он верит во все происшедшее.
Дэвид попросил ее выйти за него замуж через два месяца. Он предложил ей спокойствие, стабильность и немного своей тихой любви. Она сказала «да».
Кэрин устраивала жизнь с Дэвидом. Если бы только прекратились эти сны с волками. Иногда ей казалось, что они ее доконают.
Она вдруг вспомнила чувство триумфа, охватившее ее, когда она выстрелила серебряной пулей в голову черной волчицы. Это была маленькая победа, одна из тех, которые и обусловили финал. Но даже тогда, когда они с Крисом Халораном убегали прочь из горящей деревни, оба они не верили, что все кончилось. Около шести месяцев они прятались. Наконец стало казаться, что все в мире встало на свои места. Но как они ошибались!
Время от времени они бесцельно переезжали с места на место, находясь на грани нервного срыва. И, как обычно бывает с парами, которые так долго живут как на острие бритвы, они стали иначе относиться друг к другу. Постоянные ссоры стали неотъемлемой частью их жизни. Последний взрыв в их отношениях произошел, когда они жили в отеле Лас-Вегаса. Кэрин провела все утро в комнате, включив кондиционер на полную мощность, Крис рано утром, после неубедительной попытки уговорить ее пойти вместе с ним, спустился вниз, в бассейн.
Вернулся он около полудня. Выглядел довольно свежим.
Потом он пошел в ванну и даже не пытался заговорить с ней до того, как побрился и привел себя в порядок:
– Ты не хочешь спуститься поесть?
– А мы не можем заказать завтрак в номер?
– А зачем?
– Я просто не хочу никуда выходить. Вот и все.
– Бога ради, Кэрин, ты же не можешь постоянно находиться в комнате и не выходить никуда, как напуганный ребенок.
Его слова были как нож по сердцу.
Она вздрогнула:
– Я буду делать только то, что хочу. Кто ты такой, чтобы указывать, что мне делать, а что нет? Тебя никто не просил вмешиваться в мою жизнь.
Крис сверкнул глазами, вышел и хлопнул дверью. У Кэрин возникло непреодолимое желание швырнуть что-нибудь ему вслед.
От бешенства у нее зазвенело в ушах, кровь прилила к лицу. Она подошла к окну, отдернула занавеску и стала смотреть на Лас-Вегас, освещенный ярким утренним солнцем. С двенадцатого этажа она наблюдала за людьми. Большинство из них улыбалось, у них явно было превосходное настроение. Кэрин задернула занавеску и вернулась в кресло, где провела все утро. Она просидела еще приблизительно час, пока не вернулся Крис. Он закрыл за собой дверь и остановился, глядя на нее:
– Почему, черт возьми, ты выключила кондиционер?
– Мне так нравится, – сказала она и начала наливаться злостью, хотя безуспешно пыталась расслабиться.
– Кэрин, мы должны поговорить.
– Зачем?
– Потому что мы начинаем раздражать друг друга.
– Действительно.
– Проклятье, перестань так разговаривать, меня это бесит!
– Бедняжка.
– Подобные разговоры все больше отдаляют нас друг от друга. Я думаю, тебе это не принесет пользы.
– Ну, и...
– Заканчивай эти детские игры, Я знаю, то, что ты убегала из Драго...
Кэрин вскочила с кресла. Ее лицо выглядело разгневанным:
– Ты не понимаешь, почему я убегала оттуда. Ты застал только конец. А я провела там шесть месяцев. Шесть месяцев в аду.
Крис заговорил тщательно контролируемым голосом:
– Я знаю, сколько ты пережила. И я хочу помочь тебе.
– И каким же образом?
– Я думаю, что, если ты выговоришься, тебе будет легче.
– Я не хочу об этом говорить. Ни тебе, ни кому-либо другому.
– Я единственный, кому ты говорила о Драго. Я единственный в мире, кто поверил тебе, потому что я был там, я видел волков собственными глазами.
Кэрин схватилась за голову:
– Я не хочу слышать, я не хочу думать об этом, я хочу навсегда забыть.
– Ты не сможешь, – сказал Крис, – это будет всегда где-то на задворках твоей памяти. Вот если бы мы могли поговорить об этом...
– Да пошел ты со своим «поговорить». Ты рассуждаешь, как эти чертовы психологи. Скажи, где ты получил степень? Доктор!
– Прекрати, я этого не выношу.
– Ну и не надо. Тебя никто не держит.
– Действительно, – сказал он вдруг холодно. – Никто.
В течение получаса Крис упаковал свои вещи и уехал. Это было два с половиной года назад. С тех пор она его не видела.
Первая неделя, прошедшая с того дня, когда она порвала с Крисом, осталась в памяти лишь частично. Кэрин помнила только, что была очень близка к тому, чтобы наложить на себя руки в туалете. А потом она приехала к родителям, в пригород Лос-Анджелеса Брентвуд. Около двух месяцев она выполняла роль няньки и почти не покидала второй этаж. Ночи были мучительны. Ночи были полны затаившегося невыразимого ужаса.
Когда Кэрин более или менее пришла в себя, она попыталась рассказать кое-кому о лете, проведенном в Драго. Ей никто не верил, хотя слушали с симпатией и кивали головами, пытаясь показать, что верят. Но Кэрин это не волновало. Она думала о том, что Крис оказался прав, говоря, что будет легче, если кому-нибудь рассказать о случившемся.
После шести месяцев, проведенных в тихом, комфортабельном доме вместе с семьей, она поправилась. Кэрин попыталась найти Криса Халорана, но лишь узнала о том, что он подписал контракт с какой-то инженерной фирмой и теперь редко бывает дома. Она подумала, что это и к лучшему. Ей хотелось сказать ему, что она сожалеет о том, как все кончилось, и что она хотела бы, чтобы они остались друзьями. Но потом она подумала, что это только разбередит едва зажившие раны. Кэрин решила пойти работать преподавателем по объявлению и полетела в Сиэтл. Там она и познакомилась с Дэвидом Рихтером.
Тот был представительным мужчиной на двадцать лет старше ее. Он не был таким романтиком, как Рой Битти, не было у него такого шарма и блеска, как у Криса Халорана. Но он был тем мужчиной, в котором она нуждалась. Кэрин сначала немного стеснялась Джоя, сына Дэвида. Но они довольно быстро подружились.
Для Кэрин оказалось большим испытанием рассказать Дэвиду о Драго. Он слушал очень внимательно и серьезно, без улыбок и подтрунивании над ней. Можно было даже подумать, что он верит во все происшедшее.
Дэвид попросил ее выйти за него замуж через два месяца. Он предложил ей спокойствие, стабильность и немного своей тихой любви. Она сказала «да».
Кэрин устраивала жизнь с Дэвидом. Если бы только прекратились эти сны с волками. Иногда ей казалось, что они ее доконают.
Глава 4
Цыганский табор остановился лагерем на опушке леса в долине Сан-Жоакин. Лагерь не был таким романтическим, как показывают в оперетках и кино. Их жилищами были не раскрашенные повозки, а различные передвижные будки, вагончики, трейлеры. Вместо скрипок и тамбуринов играли радиоприемники и магнитофоны.
Хотя многие из цыган были довольно современными людьми, многие работали сезонными рабочими на окрестных полях, но все равно они напоминали каких-то выходцев из другого века.
Их маленький лагерь мог вечером находиться еще тут, а утром уже за много миль от этого места. У цыган была своя система связи и передачи новостей, намного более эффективная, чем почта.
Эти современные цыгане жили особой жизнью в своем мире. Они могли предсказывать будущее по линиям на ладонях, по картам. А еще они знали много лазеек в законах и никогда не бывали пойманы.
Вот по этим причинам они всегда жили в своем лагере, который ежеминутно были готовы защитить. И, кроме того, для них самым важным было наследство предков, и к нему они относились с особой бережностью.
Внутри трейлера было темно. Солнечный свет едва просвечивал сквозь плотные зеленые занавески, закрывавшие маленькое окно, но все-таки его было достаточно, чтобы увидеть нехитрую утварь: маленькую газовую плитку, крошечный стол и холодильник. Стол и скамейки были откидными, чтобы их можно было убрать, когда они не нужны. В дальнем конце трейлера стояла застеленная кровать с двумя подушками. На кровати лежали обнаженные мужчина и женщина. Мужчина был белокурый, с сильным, мощным торсом, У женщины было тонкое, изящное тело, очень выразительные глаза и черные длинные волосы, которые напоминали ночью сноп серебряных нитей.
Тело мужчины скользило взад-вперед по телу женщины. Ее стройные, сильные ноги обвивались вокруг него. Последним усилием мужчина как бы втолкнул себя в нее и, будто потеряв способность дышать, поник на нее и остался в таком положении, не пытаясь двигаться. Женщина впилась зубами в его плечо. Они вместе сдавленно вскрикнули, и все закончилось.
Рой Битти скатился в сторону. Женщина, не отпуская его, последовала за ним. Она обвивала его руками. Ни одна из женщин не удовлетворяла Роя так, как Марсия. С тех пор как он увидел ее в Драго, он полностью принадлежал ей. Рой был ее даже до того, как она заколдовала его. С ней он чувствовал себя как на небесах и принадлежал ей навеки.
– Тебе полегчало, мой Рой? – Марсия Луре поправила свои длинные волосы. – Я доставила тебе удовольствие?
Рой глубоко вздохнул и медленно сказал:
– Ты доставляешь мне удовольствие, как никто не смог бы на всем свете.
– И ты никогда не оставишь меня?
– Оставить тебя, Марсия? Это невозможно.
– Отлично, – ее пальцы скользили по его шее. – Мы скоро отсюда уедем.
Рой взял ее руку и слегка придвинулся:
– Ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь, чтоб путешествовать?
– Я чувствую себя настолько хорошо, насколько это возможно. Я знаю, сколько трудных месяцев ты провел, ухаживая за мной. Но все это позади.
– Единственное, что мне нужно, – это чтобы ты была рядом.
– Я всегда буду рядом. Но ты должен будешь сделать одну вещь.
Рой закатил глаза:
– Ты имеешь в виду... Кэрин?
– Да! – ее зеленые глаза вспыхнули. – О, эта женщина!
– Но разве мы должны это делать, ведь прошло столько времени.
Марсия посмотрела на него с укоризной:
– Ты разве не любишь меня? А?
– Но ведь она была моей женой.
– Твоей женой?! Да что она знала о том, что значит быть женой? Если бы она тебя удовлетворяла, ты бы не пришел ко мне.
– Но ведь прошло столько времени.
– Сделай это. Сделай это, Рой. Мне кажется, что все было только вчера, – она поправила волосы, помедлила минуту и продолжала: – Я думаю о ней каждую минуту, Когда я смотрю в зеркало, я снова и снова вижу, как она стреляет в меня серебряной пулей.
– Она защищалась.
– А теперь ты решил ее защищать.
– Марсия, нет, я всегда с тобой. Ты же знаешь.
– Так, значит, ты принесешь какую-нибудь часть тела женщины, которая хотела меня убить.
– Но она же не знала, что это ты. Она видела перед собой волка.
– Ты удивляешь меня. Она знала, она хорошо это знала, – женщина встала, подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. – Бедняжка Марсия, ты была близка к смерти. Но сейчас я снова здорова, я снова полна сил. Да... кстати, серебряными пулями не стреляют в обыкновенных волков.
Рой не смотрел на нее. Она продолжала говорить:
– А ты знаешь, чего она лишила меня своей серебряной пулей? Она лишила меня силы волка, свободы ночи. Ты помнишь, Рой, те ночи, когда мы носились, сильные и свободные? Ты помнишь то время?
– Да, помню, – ответил Рой, по-прежнему не глядя на нее.
– Я больше никогда не испытаю этой дикой радости. И теперь ночью тебе придется гулять одному.
Рой взглянул на нее. Марсия смотрела на него немигающими глазами. Он спросил:
– Так, значит, другого выхода нет?
– Нет.
– Позволь мне остаться с тобой сейчас.
– Нет, эти изменения... Почти всегда я их могу контролировать, но иногда в полнолуние... – Марсия не договорила.
Рой долго стоял и любовался ею.
– Я люблю тебя, Марсия. И сделаю для тебя все, что ты захочешь.
– Вот и отомсти за меня этой женщине.
Марсия посмотрела на просвечивающиеся занавески и подумала, что за окном, должно быть, яркий солнечный день.
Хотя многие из цыган были довольно современными людьми, многие работали сезонными рабочими на окрестных полях, но все равно они напоминали каких-то выходцев из другого века.
Их маленький лагерь мог вечером находиться еще тут, а утром уже за много миль от этого места. У цыган была своя система связи и передачи новостей, намного более эффективная, чем почта.
Эти современные цыгане жили особой жизнью в своем мире. Они могли предсказывать будущее по линиям на ладонях, по картам. А еще они знали много лазеек в законах и никогда не бывали пойманы.
Вот по этим причинам они всегда жили в своем лагере, который ежеминутно были готовы защитить. И, кроме того, для них самым важным было наследство предков, и к нему они относились с особой бережностью.
Внутри трейлера было темно. Солнечный свет едва просвечивал сквозь плотные зеленые занавески, закрывавшие маленькое окно, но все-таки его было достаточно, чтобы увидеть нехитрую утварь: маленькую газовую плитку, крошечный стол и холодильник. Стол и скамейки были откидными, чтобы их можно было убрать, когда они не нужны. В дальнем конце трейлера стояла застеленная кровать с двумя подушками. На кровати лежали обнаженные мужчина и женщина. Мужчина был белокурый, с сильным, мощным торсом, У женщины было тонкое, изящное тело, очень выразительные глаза и черные длинные волосы, которые напоминали ночью сноп серебряных нитей.
Тело мужчины скользило взад-вперед по телу женщины. Ее стройные, сильные ноги обвивались вокруг него. Последним усилием мужчина как бы втолкнул себя в нее и, будто потеряв способность дышать, поник на нее и остался в таком положении, не пытаясь двигаться. Женщина впилась зубами в его плечо. Они вместе сдавленно вскрикнули, и все закончилось.
Рой Битти скатился в сторону. Женщина, не отпуская его, последовала за ним. Она обвивала его руками. Ни одна из женщин не удовлетворяла Роя так, как Марсия. С тех пор как он увидел ее в Драго, он полностью принадлежал ей. Рой был ее даже до того, как она заколдовала его. С ней он чувствовал себя как на небесах и принадлежал ей навеки.
– Тебе полегчало, мой Рой? – Марсия Луре поправила свои длинные волосы. – Я доставила тебе удовольствие?
Рой глубоко вздохнул и медленно сказал:
– Ты доставляешь мне удовольствие, как никто не смог бы на всем свете.
– И ты никогда не оставишь меня?
– Оставить тебя, Марсия? Это невозможно.
– Отлично, – ее пальцы скользили по его шее. – Мы скоро отсюда уедем.
Рой взял ее руку и слегка придвинулся:
– Ты уверена, что достаточно хорошо себя чувствуешь, чтоб путешествовать?
– Я чувствую себя настолько хорошо, насколько это возможно. Я знаю, сколько трудных месяцев ты провел, ухаживая за мной. Но все это позади.
– Единственное, что мне нужно, – это чтобы ты была рядом.
– Я всегда буду рядом. Но ты должен будешь сделать одну вещь.
Рой закатил глаза:
– Ты имеешь в виду... Кэрин?
– Да! – ее зеленые глаза вспыхнули. – О, эта женщина!
– Но разве мы должны это делать, ведь прошло столько времени.
Марсия посмотрела на него с укоризной:
– Ты разве не любишь меня? А?
– Но ведь она была моей женой.
– Твоей женой?! Да что она знала о том, что значит быть женой? Если бы она тебя удовлетворяла, ты бы не пришел ко мне.
– Но ведь прошло столько времени.
– Сделай это. Сделай это, Рой. Мне кажется, что все было только вчера, – она поправила волосы, помедлила минуту и продолжала: – Я думаю о ней каждую минуту, Когда я смотрю в зеркало, я снова и снова вижу, как она стреляет в меня серебряной пулей.
– Она защищалась.
– А теперь ты решил ее защищать.
– Марсия, нет, я всегда с тобой. Ты же знаешь.
– Так, значит, ты принесешь какую-нибудь часть тела женщины, которая хотела меня убить.
– Но она же не знала, что это ты. Она видела перед собой волка.
– Ты удивляешь меня. Она знала, она хорошо это знала, – женщина встала, подошла к зеркалу и посмотрела на свое отражение. – Бедняжка Марсия, ты была близка к смерти. Но сейчас я снова здорова, я снова полна сил. Да... кстати, серебряными пулями не стреляют в обыкновенных волков.
Рой не смотрел на нее. Она продолжала говорить:
– А ты знаешь, чего она лишила меня своей серебряной пулей? Она лишила меня силы волка, свободы ночи. Ты помнишь, Рой, те ночи, когда мы носились, сильные и свободные? Ты помнишь то время?
– Да, помню, – ответил Рой, по-прежнему не глядя на нее.
– Я больше никогда не испытаю этой дикой радости. И теперь ночью тебе придется гулять одному.
Рой взглянул на нее. Марсия смотрела на него немигающими глазами. Он спросил:
– Так, значит, другого выхода нет?
– Нет.
– Позволь мне остаться с тобой сейчас.
– Нет, эти изменения... Почти всегда я их могу контролировать, но иногда в полнолуние... – Марсия не договорила.
Рой долго стоял и любовался ею.
– Я люблю тебя, Марсия. И сделаю для тебя все, что ты захочешь.
– Вот и отомсти за меня этой женщине.
Марсия посмотрела на просвечивающиеся занавески и подумала, что за окном, должно быть, яркий солнечный день.