Браславский Дмитрий. Паутина Лайгаша

   Внезапно он замер, потом быстро ощупал остальные карманы и поковылял к своему заплечному мешку. Когда через пару минут лунный эльф поднял голову, на его лице был написан неподдельный ужас.
   – "Ключ" исчез.
   Руки Терри дрожали, но уже через минуту он вновь овладел собой.
   – Давайте сначала разберемся со всеми болящими, а потом и поиски начнем, – небрежно предложил он, хотя Лентал чувствовал, чего стоило лунному эльфу напускное спокойствие.
   – А ты не мог его потерять? – сочувственно спросила Бэх.
   – Не мог, – отрезал Терри. – Если ты не против, займись пока Торрером.
   Девушка наклонилась к эльфу и коснулась его вывихнутой руки.
   – Ничего себе обезболивание, – с невольным уважением проговорила она, – жаль, что ты меня таким штукам научить не можешь!
   Торрер что-то возмущенно промычал в ответ.
   – Кабы я сам знал, как мне это удалось, – с готовностью перевел Макобер.
   Вылечив одну руку, жрица отерла пот со лба и принялась за другую.
   – Я что-то не совсем понимаю, – в конце концов призналась она Макоберу, – неужели это он сам с собой такое сотворил?
   – Сам, – уверенно ответил Макобер. – Такое только Торрер может.
   Между тем Лентал уже разматывал повязку на голове чародея. Увидев, что скрывалось под ней, паладин вздрогнул и искренне позавидовал мужеству Баураста. Когда через четверть часа страшная рана затянулась, Лентал выглядел так, словно только что вышел из нелегкого боя, потеряв по дороге большую часть своих друзей детства.
   – Может, заодно и колено посмотрите? – нерешительно попросил чародей.
   – Уж лучше я, – Бэх сочувственно взглянула на паладина. – По крайней мере я один раз его уже видела.
   Слабо улыбнувшись, Лентал обернулся к Терри:
   – Давай тогда я твою ногу заодно посмотрю.
   К тому времени, когда лунный эльф окончательно убедился, что может передвигаться без костыля, паладин уже спал, уронив голову на грудь. Терри заботливо перетащил его подальше от шумных друзей и укрыл плащом.
   Выслушав благодарность Баураста и справившись с контузией Мэтта, Бэх поняла, что больше всего на свете ей хочется составить паладину компанию. Но оставался еще Айвен.
   – Баураст, – обратилась она к чародею, – а вы уверены, что Айвену никто и ничто не сможет теперь помочь?
   – Ну, такой чуши я, по-моему, не говорил, – любезно откликнулся маг. – Честно признаться, я вообще очень мало знаю истинно необратимых действий. Вот разве что…
   – Баураст, – мягко повторила Бэх.
   – Простите, я, кажется, отвлекся, – чародей потрогал лоб, точно не веря, что страшная рана окончательно исчезла. – Вся проблема в том, как узнать, что именно помешало Айвену прервать контакт. А на этот вопрос способен ответить только он сам.
   – То есть пока мы не догадаемся, что случилось…
   – Мы не узнаем, как ему помочь, – закончил за нее фразу Баураст. – Именно так. Вам-то, жрецам, хорошо: помолились – и бог сам решает, как облегчить страдания. А представьте себе травника. Вот приходит к нему, скажем, мытарь и говорит: что-то у меня живот побаливает. Так откуда ж травнику знать, что с тем стряслось: колики или, к примеру, грошик от жадности проглотил.
   Чародей широко улыбнулся, довольный удачно подобранным сравнением.
   – Лечат же как-то, – у Бэх уже не было сил спорить.
   – Как-то лечат, – откликнулся Баураст. – Только вот вы сами куда пойдете: к травнику или в храм? А, в том-то все и дело.
   Девушка и не заметила, как ее сморил сон.
   На следующее утро друзья, изрядно посвежевшие и отдохнувшие, собрались вокруг Айвена. Некоторым из них, правда, показалось, что ночью их вещи кто-то аккуратно пересмотрел, но, покосившись на Баураста, они предпочли не поднимать эту тему. Тем более что по старой привычке самое ценное каждый из них старался хранить на себе.
   – У нас три основных проблемы, – начал Терри, дождавшись, пока все разговоры утихнут. – Айвен, пропавший «ключ» и несколько обезболенный Торрер. С чего начнем?
   Торрер что-то замычал и активно замахал свежевылеченными руками.
   – Так, точка зрения Торрера понятна, – объявил Терри. – Кто еще хочет высказаться?
   – А Баураст не может нам наколдовать «ключ» обратно? – Мэтт был, наверно, единственным в мире гномом, который в этой ситуации предпочел бы в первую очередь прибегнуть к магии.
   – Не могу, – честно признался чародей. – Для этого мне надо было хоть раз подержать его в руках.
   – Поня-я-ятно, – разочарованно протянул гном, заслужив косой взгляд мага. – Тогда давайте с Айвена начнем. Он-то наверняка может и с Торрером разобраться, и «ключ» обратно вернуть.
   – Ну что ты все об этом дурацком «ключе»?! – накинулась на него Бэх. – Тут человеку плохо, а ты!
   – А кто тебе сказал, что Айвену плохо? – Макобер тут же встал на защиту гнома. – Может, ему, наоборот, лучше нас всех!
   – Макобер, а как ты умудрился пробить завесу? – неожиданно спросил Лентал.
   – Завесу? Какую завесу? – недоуменно переспросил Макобер.
   – Помнишь, ты говорил, что в лесу тебе преградило дорогу нечто, что ты никак не мог миновать? – пояснила Бэх.
   – А, вы об этом, – Макобер сунул руку в карман. – Вот этим колечком!
   Не касаясь кольца, паладин наклонился над раскрытой ладонью мессарийца. Медальон на груди у Бэх слегка замерцал. «Интересно, почему это символ Ашшарат никак не реагирует? – искренне удивилась она. – Неужели Темес отличается большей мнительностью?»
   – И откуда оно у тебя, если не секрет?
   – Не секрет, – с готовностью ответил Макобер, – только я и сам не знаю.
   – Не мог бы почтенный маг сказать мне, что он думает об этом артефакте? – Лентал повернулся к Баурасту.
   – Минуточку, если позволите… – взяв кольцо двумя пальцами, Баураст отошел в сторону и что-то пошептал себе под нос.
   – И?.. – не выдержал Макобер.
   – Как вам сказать, – чародей секунду поколебался. – Вы, часом, не встречались в последнее время… ну, скажем, с Айригалем?
   Мессариец опешил.
   – Вы не поверите, но мне не раз хотелось перекинуться парой словечек с сим достойнейшим господином, – Макобер явно решил, что маг над ним издевается. – Но пока что… Увы.
   – А что – похоже? – кажется, Лентал был единственным, кому не показалось, что чародей шутит.
   – Очень, – кивнул Баураст.
   – Скажите, мессир, – полюбопытствовала Бэх, – а вы не можете сказать, кому раньше принадлежало это кольцо?
   – Отличная идея, милая барышня! – чародей с интересом посмотрел на жрицу. – И как это мне, старому дурню, самому в голову не пришло?!
   Вынув из кармана кусок бечевки, он подвесил на нее колечко, и Бэх улыбнулась, вспомнив, как ее двоюродная сестра точно так же гадала, кто у нее родится – мальчик или девочка.
   Описав небольшой круг, кольцо уверенно потянулось к Айвену.
   – Но этого просто не может быть! – воскликнула девушка.
   – Вам ведомы пределы возможного? – галантно откликнулся Баураст.
   – Но вы уверены?
   – Так же, как и в том, что стою перед вами.
   – Честно говоря, мне не слишком хотелось бы дотрагиваться до этой штуковины, – признался Лентал. – Но, может быть, если вы наденете ее на палец Айвену…
   – …то одежды паладина по-прежнему останутся ослепительно белыми, а мир будет спасен? – Баураст отреагировал, пожалуй, неожиданно резко.
   – Зачем вы так, – устыдила его Бэх, – вы же знаете, что паладин Приносящей Весну просто не может брать в руки такие вещи!
   – Откуда же мне это знать, милая барышня? – маг явно смягчился, но не желал отступать. – Мы, знаете ли, при монастырях не учились.
   Тем не менее после этих слов он решительно надел кольцо на правую руку Айвена. Ничего не изменилось.
   – А при чем здесь Айвен? – изумился Макобер. – Колечко-то мое!
   – Мак, а ты можешь вспомнить, что ты делал до того, как уйти? – неожиданно спросил Терри.
   – Могу, конечно, – с негодованием фыркнул мессариец. – За кого ты меня принимаешь! Прождав часа четыре…
   – Мак!
   – Ну, не четыре… В общем, я уже начал волноваться, не собирается ли Айвен снова нас покинуть… Словом…
   – Я уже понял! – судя по лицу Терри, он действительно что-то уже начал понимать.
   – Боги, какой нетерпеливый! – Макобер закатил глаза к небу. – Короче говоря, я уже собирался снова обойти лагерь, когда вдруг услышал внутренний голос: «Дотронься до него, Макобер!».
   – Внутренний голос? – переспросил лунный эльф, хватая Макобера за плечо. – И что же еще сказал тебе этот голос?
   – Помню я что ли! – мессариец резко дернулся, пытаясь освободиться. – Отпусти сейчас же! Что, до Айвена уже и дотронуться нельзя?!
   – Дотронуться можно, – лунный эльф старательно подчеркнул первое слово, но хватку все же ослабил. – Значит, ты дотронулся до него и…
   – Правда, не помню, – честно ответил Макобер, сбрасывая с плеча руку лунного эльфа. – Как затмение какое нашло…
   В этот момент Айвен пошевелился и открыл глаза. Недоуменно поморгав, он взглянул на небо, а потом не менее недоуменно обвел взглядом талиссу.
   – Лентал? Бэх? – маг тряхнул головой. – Неужели я уснул?
   – Что-то вроде этого, – попытался успокоить его мессариец.
   Рука Айвена потянулась к кольцу. И тут он понял, что произошло на самом деле.
   Поднявшись на ноги, маг, не говоря ни слова, стал надвигаться на мессарийца.
   – Я… Я – правда, ничего, – расстроено забормотал Макобер. Лицо друга казалось сейчас особенно чужим, точно смерть неузнаваемо исказила все бывшие когда-то хорошо знакомыми черты. – Айвен, я не хотел!
   – Мак правда не хотел, – коснулась чародея Бэх, однако остановить его оказалось уже невозможно.
   Он произносил древние магические слова быстро, одно за другим, сплетая из них сложную магическую формулу. Баураст вздрогнул. Макобер мгновение помедлил и, повернувшись к талиссе спиной, что было духу кинулся в лес.
   Мессариец был в двух шагах от деревьев, когда его тело выгнулось и стало рывками подниматься в воздух, переворачиваясь вниз головой. А Айвен на глазах изумленной талиссы с мстительным наслаждением наблюдал, как огромная невидимая рука изо всех сил встряхивает мессарийца за ноги. Зубы Макобера громко клацнули.
   – Айвен! – проговорил Лентал позади мага. – Остановись. Хватит.
   Бэх так и не узнала, воспользовался ли паладин помощью своей богини, но Айвен неожиданно обмяк.
   – Ты прав, – совершенно потухшим голосом ответил он. – Не стоило этого делать.
   Все увидели, как мессариец начал переворачиваться обратно, чтобы опуститься на землю, и тут вдруг из его кармана выпала и покатилась по траве какая-то блестящая вещица.
   – Не может быть! – изумился Макобер. – У меня…
   – "Ключ"! – ахнул Терри. – Да чтоб тебя тридцать три раза подняло и кинуло!
   Но Макобер уже был на земле и на сей раз не стал никуда убегать. Исподлобья взглянув на Айвена, мессариец произнес сквозь зубы:
   – Ты мне больше не друг.

Глава XXVIII

   "От Эрсина тен Исиндиоса, Лицезревшего Смерть, Пребывающего у Подножия – Дейнэру тен Денетосу, Протектору Лайгаша, привет!

   Да сократятся дни твои, да припадешь ты в скором времени к стопам Господа нашего, да успеешь перед Уходом послужить ему, не жалея ни сил, ни живота своего.

   Любезный друг мой. В столице все больше разговоров о той маленькой кучке безумцев, что приближается сейчас к твоей цитадели.

   Может быть, тебе это и не покажется странным. Ты еще молод, но поверь мне, что со времен Дразобарша Бесстрашного синклит не проявлял столько внимания к Лайгашу. И лучше бы, мой мальчик, чтобы он не проявлял его в такой степени и впредь.

   Иногда мне кажется, что другие иерархи знают больше, чем я. А они не должны знать больше.

   Иногда я подозреваю, что все это – тщательно спланированная интрига. Чтобы подорвать мой престиж и не дать тебе подняться.

   Хочу напомнить, любезный друг мой, что дело сие не слишком легкое: за все время существования Ордена лишь один иерарх – блаженной памяти Лойтос – был низложен. И то ему пришлось для этого весьма потрудиться.

   Сам я не был с ним знаком, благо мы с тобой в те времена еще и на свет не родились, но сведущие люди рассказывали, что большого ума был жрец. Хитер, изобретателен, одним словом, хоть сразу в петлю засовывай. Мои же таланты, не скрою, не блещут столь вызывающей зависть россыпью, так что, боюсь, вряд ли смогу ему уподобиться.

   Что же касается протекторов Лайгаша, то и на моем веку их сменилось уже немало. Должность хлопотная, за старания никто слова доброго не скажет, а за любой просчет спросят дважды.

   Прости меня, любезный друг мой, разболтался я по-стариковски, да и подзабыл, что ты все это и без меня знаешь. Потому напишу о том, о чем ты еще, быть может, не ведаешь. Синклит соберется месяца через полтора-два. Савернос совсем плох и долго не протянет.

   Нет ли у тебя новостей из столицы? Если что – не забывай делиться со стариком, ведь надежнее и искреннее друга, чем я, у тебя нет и не будет.

   И вот еще что я подумал. Лучше быть Протектором мертвого Лайгаша, чем узником живого.

   Увидишь Асдана, передавай ему, старому прохвосту, от меня большой привет.

   И."

   Денетос отложил письмо. Только в редких, прямо скажем, исключительных случаях Исиндиос брался за перо сам. Но чего же в этом послании нельзя было доверить писцу?
   Протектор в очередной раз пробежал глазами свиток. Еще немного, и он, кажется, выучит его наизусть.
   Начнем с начала. Исиндиос неоднократно намекает, что своим возвышением Протектор обязан именно ему. Спору нет, он сам никогда этого не отрицал.
   Упоминает о том, что через пару месяцев соберется синклит и место Саверноса может освободиться… Есть только одна причина говорить об этом при живом иерархе: если на место Саверноса Исиндиос прочит его самого. История Ордена знавала взлеты и покруче, однако в синклит нельзя попасть по протекции: иерархов назначает сам Ворон. Или Исиндиосу ведомы его планы?..
   Дэйнеру показалось, что это уже больше похоже на правду. Следовательно, послание отправлено, чтобы дать ему понять, как надобно себя вести, чтобы не разочаровать Ворона.
   Во-первых, не допустить эту банду в Лайгаш. Тут все очевидно, к тому же прекрасно известно, что будет, если он не справится. Во-вторых, не иметь никаких связей с соперничающими в синклите группировками: похоже, под «новостями из столицы» Исиндиос имеет в виду как раз такую переписку. Здесь тоже понятно: решает-то Ворон, но если кто-то из иерархов выступит против его решения, всякое может случится. В прошлом бывало, что такой человек навсегда оставался за пределами синклита.
   Но мертвый Лайгаш – о чем бы это? Неужели Исиндиос полагает, что верный способ заслужить благосклонность Ворона – это уничтожить Лайгаш? Не выжил же старик из ума!
   Денетос почувствовал сильную резь в глазах. Нет, больше так невозможно!
   Выйдя из кабинета, Дэйнер принялся беспокойно мерить шагами бесконечные туннели Лайгаша. Факелы на стенах горели ровным магическим светом, часовые привычно подтягивались и отдавали честь, едва завидев Протектора. Все было как обычно.
   Подняв голову, Денетос внезапно осознал, куда, помимо его воли, принесли его ноги. Только отсюда можно было одним движением руки уничтожить весь Лайгаш, если шансов спасти его уже не останется. До этого рубежа сокровищницу еще должно оборонять.
   Дэйнер усмехнулся: талисса пока далеко, а он уже думает об обороне. Правда, Бальдр куда-то запропастился…
   И все же мысль расправиться с Лайгашем прямо сейчас казалась ему совершенно безумной. Либо он все же не смог разгадать послание иерарха, либо тот точно на старости лет…
   Так и оставшись незамеченным, виконт проводил взглядом удаляющуюся спину Протектора. Раз синклит поручил ему приглядывать за Денетосом, значит, у него были на то основания. А вот что ни с того, ни с сего погнало Протектора к сокровищам, над этим стоит подумать…
   Виконт направился в противоположную сторону.
   Тусклое сияние, наполняющее доспехи. Таким его видели живые.
   Он знал, что его боятся и презирают. «Нежить», «прoклятый рыцарь» – как только его не называли. За глаза. Виконт знал, что и Дэйнер чувствует себя неуютно в его присутствии, однако виконта это скорее забавляло, нежели раздражало.
   Ему было достаточно, что все его недруги давно покоятся в земле. А он, «нежить», стоит во главе одной из самых блестящих центурий мира.
   Павшие воины. Лучшие из лучших. Он сам отбирал их по всему Двэллу. Маги из Ордена Пурпурной Стрелы знали свое дело: ни один из героев прошлого не отказался встать под его знамена. О многих ли армиях можно это сказать?
   Его ребятам редко приходилось вступать в бой. Зато он знал, что они не подведут, что бы ни случилось. Именно поэтому он и командовал самым ответственным уровнем обороны Лайгаша. Последним уровнем.
   Дэйнера чуть удар не хватил, стоило ему услышать про талиссу. Трус.
   Жрец Ашшарат – вот кто действительно интересовал виконта. Эту богиню он особенно ненавидел. И с нетерпением ждал часа, когда сможет, наконец, скрестить клинки с ее посланцем. Когда увидит в глазах человека страх. И приближение смерти.
   Все они достаточно храбры, чтобы убивать, имея за спиной бога. Но здесь им не поможет ни один бог. Здесь правит лишь он. Он и Айригаль.
   – Господин виконт!
   Он медленно приблизился к своему воинству.
   Ряд закованных в латы рыцарей. Отполированные доспехи, ни пятнышка ржавчины на мечах. Они были непобедимы.
   Непобедимы настолько, что около трех столетий назад синклит отказался от их услуг. Если бы его воины повернули оружие против Ордена, даже иерархи не смогли бы остановить призрачное войско.
   И тогда сам Ворон помог магам изготовить шесть торквесов. Смерть для бессмертных воинов.
   Виконт видел их: с черепами на концах, увитые узкой лентой с рунами Ворона. Его заверили, что при необходимости торквесы выполнят свое предназначение.
   Его бог не привык шутить и не допускал промахов. Как и он сам.
   Тогда его воинство рассыпется в прах, и он останется один. Но он и один стоит многих. x x x
   Мэтт вздрогнул, словно получив пощечину.
   Однако Айвен лишь презрительно спросил:
   – Ты хоть понимаешь, что ты наделал?!
   – Да даже если это любимое кольцо твоей прабабушки! – упрямо произнес Макобер. – С друзьями так не поступают.
   И неожиданно добавил:
   – Я же не нарочно.
   Терри, который уже приближался к мессарийцу с сильным желанием проломить ему череп, почувствовал, что весь его пыл как-то вдруг угас.
   – Хороша талисса, нечего сказать! Мы еще не вошли в Лайгаш, а уже все переругались. Ладно, Мак, – лунный эльф протянул руку мессарийцу, – я сам виноват, что не давал тебе посмотреть на «ключ». Забыли?
   – Забыли! – улыбнулся Макобер, пожимая руку. – А пирамидку я бы тебе вернул. Разведал бы дорогу и вернул. Просто все так закрутилось… А вот этому всему из себя такому…
   – Можно тебя на пару слов? – подойдя к мессарийцу поближе, Лентал наклонился и зашептал ему что-то на ухо.
   – Так бы сразу и сказал, – кивнул Макобер. – Эй, Айвен, мир?
   – Можешь называть это как хочешь, – маг по-прежнему говорил совершенно ледяным тоном, – только второй раз повторять этот фокус я тебе не советую.
   Мессариец кивнул, однако Терри услышал, как он тихо-тихо пробормотал:
   – Я тебе тоже.
   – Они уже второй день как потерянные, – доверительно поделился с Бэх Баураст. – Бой и правда был тяжелым, но не в том дело. Мне кажется, они привыкли, что всегда рядом есть кто-то, кто может залечить раны, облегчить боль…
   А Мэтт тем временем не сводил взгляда с Айвена. Талисса могла сколько угодно спорить между собой по любому поводу, и не раз бывало, что если один предлагал попытать счастья в герцогстве Этренском, то другой не сомневался, что лишь жаркие антронские земли принесут им удачу. Но в этих спорах никогда не было ни злости, ни ненависти.
   Пытаясь почувствовать, что происходит с другом, гном постоянно натыкался на вроде бы прозрачную, но необыкновенно прочную стену. Как та завеса, которую то ли снял, то ли не снял Макобер. Словно большинство обуревавших Айвена чувств умерло, замерзло.
   – А Торрера-то вылечит кто-нибудь? – Макобер повернулся к Айвену.
   – Вылечить-то я его вылечила, – фыркнула Бэх. – И что?
   – А почему вы просто не прочитали на него заклинание Развеивания Чар? – Айвен вопросительно посмотрел на Баураста.
   – Откуда ж мне знать, какие там у него магические артефакты на себе припрятаны? – резонно заметил чародей. – Я, знаете ли, так все развеять могу, что он сам потом не обрадуется. Я еще вчера утром предложил ему сложить все в сторонке, так он как замычал, как закричал! Ну, я и не подходил к нему больше.
   – Да уж, – хмыкнул Макобер, – он у нас такой. Осторожный в смысле.
   Кивнув, Айвен направился к эльфу. На сей раз тот самостоятельно сложил в стороне все самое ценное и вскоре уже мог шевелить языком без посторонней помощи.
   – Ты знаешь, как он мне предложил?! – сразу же накинулся он на Айвена. – В смысле, спасибо большое. Но ты знаешь, что он сказал? Если, говорит, у тебя есть что-нибудь магическое… Представляешь себе!
   – Ну и что? – не понял Айвен.
   – Да как – «что»?! Что значит «если»?!
   – Выздоровел, – с облегчением заметила Бэх. – Окончательно выздоровел. Теперь можно и вперед двигаться. Ой, совсем забыла. Терри, а дракончик-то твой как?
   – В посохе отдыхает, – лунный эльф благодарно улыбнулся девушке.
   – Ну что, пошли тогда?
   Мэтт наконец оторвался от своих раздумий.
   – Слушайте, – медленно начал он. – А что, если…
   На лице гнома появилось хитрое выражение:
   – Талисса мы или не талисса?!
   – Это ты к чему? – осторожно поинтересовался Терри.
   – Айвен, – Мэтт с надеждой взглянул на мага, – ты не против, если мы сейчас немножко над тобой поколдуем?
   – Так я и знал, – подскочил Макобер, – что когда-нибудь наш гном окончательно тронется и вообразит себя великим волшебником!
   – Погоди, – отмахнулся Мэтт. – Так как?
   – Что именно ты хочешь сделать? – чувствовалось, что маг еще не остыл.
   – Один – ничего. То есть, вдруг, если мы все вместе, в смысле, всей талиссой, попробуем… – гном явно не знал, как закончить фразу.
   Но Макобер, как обычно, первым понял, что задумал гном, и пришел ему на помощь.
   – Во, голова! Я всегда говорил, что нам единственный умный гном достался. – Макобер подскочил к Мэтту и одобрительно хлопнул его по спине. – Лично я – за.
   Остальные в недоумении переводили взгляд с Мэтта на Макобера. Наконец Бэх не выдержала:
   – Да вы скажете наконец толком, что за такая гениальная идея родилась в ваших светлых головах?
   Макобер заговорщицки подмигнул Мэтту и повернулся к Айвену.
   – Мэтт предлагает использовать силу талиссы. Попытка – не пытка, а так дальше продолжаться не может. Я уж не знаю, где ты побывал, – мессариец внимательно посмотрел на мага, – но похоже, у тех самых вендрингов, про которых нам Баураст рассказывал. Когда мы произносили Клятву, ты был совсем другим.
   – Все меняются, друг мой, и ты, боюсь, не исключение, – едко парировал Айвен. – Я тогда тоже не думал, что ты начнешь оттачивать на мне свои способности.
   Но Макобер остался невозмутим.
   – Одним словом, ты не против, – подытожил он. – У остальных возражения есть? Я почему-то так и думал. Тогда давайте руки. Айвен, становись в центр.
   Еще раз усмехнувшись, маг встал напротив гнома. Лентал с Баурастом остались в стороне, а остальные образовали круг, – ладонь каждого была прижата к ладони товарища.
   – Вы когда-нибудь видели нечто подобное? – тихо, чтобы не мешать, прошептал Лентал чародею.
   – Видел, – неодобрительно бросил тот. – И, должен сказать, последствия таких экспериментов совершенно непредсказуемы.
   – О чем думаем? – Терри ободряюще улыбнулся Мэтту.
   – Об Айвене. У меня такое ощущение, словно его чего-то лишили. Давайте попробуем.
   Лунный эльф мысленно потянулся к Айвену, чувствуя, как в него вливаются силы его друзей, как он становится с ними единым целым. Маг сейчас виделся ему, как блеклый серый силуэт, у которого… Да вот же оно! Похоже на вырванный с мясом клок… Терри напрягся, стараясь заполнить зияющую пустоту, и понял, что и другие делают в этот миг то же самое.
   Лунному эльфу показалось, что над ними в высоте что-то мелькнуло. Но он побоялся отвести глаза от мага, чтобы не испортить все дело.
   Силуэт постепенно обретал привычные очертания. Еще немножко… Ладони Бэх и Торрера, которых он сейчас касался, стали сухими и горячими. Чародей застонал.
   – Все! – Мэтт первым разомкнул цепочку и с тревогой посмотрел на Айвена. – Больно?
   – Ерунда! – маг улыбнулся ему в ответ. – Только…
   – Не помогло? – с ужасом выдохнула Бэх.
   – Считай, что помогло, – Айвен с благодарностью расцеловал ее в обе щеки. – Но вот надолго ли?
   Мэтт улыбнулся.
   – Айвен, – гном в нерешительности помялся. – Я знаю, что тебе пришлось нелегко. Но может, теперь ты расскажешь нам, что с тобой стряслось?
   Рассказать… Если бы все было так просто!
   Да и что он вообще может им рассказать? Порадовать, что если бы не он, они бы сейчас стояли перед Айригалем? Не все, конечно: Темес наверняка забрал бы Бэх к себе.
   Сказать: «Помните, как вы погибли три дня назад?..»
   – Мак, прости, на самом деле, – Айвен виновато взглянул на мессарийца. – Да ты и сам знаешь, что я бы никогда так не сделал.