Браун Сандра. Шелковая паутина

   О Боже!
   — Кэтлин, я совершил чудовищный посту-пок, который ни один приличный муж позволять себе не должен — привез на ужин гостя, не предупредив тебя об этом заранее.
   Сердце так отчаянно колотилось в ее груди, что Кэтлин не услышала ни единого слова.
   — Это Эрик Гуджонсен, — представил он. — Познакомьтесь, Эрик, это моя жена Кэтлин.
   Казалось, сердце разорвется на мелкие кусочки, забрызгав кровью Вселенную. Мир рассыпался, потом возник вновь, сжавшись до размеров крохотной сферы, где могли разместиться лишь двое — он и она. Как близко стояли они друг от друга! Она видела его, слышала, чувствовала его запах, а при желании могла даже… прикоснуться к нему.
   Нет, только не это! Иначе она просто умрет от боли и наслаждения. Но тут Эрик протянул ей руку. Как завороженная, Кэтлин смотрела на ладонь, приближавшуюся к ней. Потом, встрепенувшись, схватила пальцы Эрика и крепко сжала, словно хотела убедиться, что это не сон.
   Ответом ей было нежное пожатие, окончательно уверившее Кэти, что она не грезит. Осторожно подняв взгляд, она увидела знакомый волевой подбородок, чувственные губы, светлые усы, тонкий, аристократический нос, и, наконец, голубые глаза.
   Тут от ее восторга не осталось и следа. Голубые глаза были ледяными, жестокими, непрощающими. Эрик взирал на нее с неприкрытой враждебностью.
   — Миссис Кирхоф, — нейтральным тоном произнес Эрик, и все в мире встало на свои места. Правила вежливости требовали, чтобы Кэтлин вела себя подобным же образом.
   — Мистер Гуджонсен, — кивнула она и удивилась тому, как странно звучит ее собственный голос. Неужели остальные этого не слышат?
   — Мы с Эриком ведем переписку уже несколько месяцев, — возбужденно сказал Сет. — Понимаешь, Кэтлин, у нас есть превосходный проект. Я не говорил тебе об этом, хотел сделать сюрприз. За ужином мы все обсудим.
   Кэти деланно улыбнулась, боясь только одного — ее сейчас затошнит или она бухнется в обморок. Кроме того, когда прошло первое потрясение при виде Эрика, в Кэти заговорило женское тщеславие. Она подумала, что выглядит просто ужасно: мокрые волосы прилипли к плечам, косметики — ноль, простенькое платьице забрызгано водой.
   — С удовольствием послушаю, — подхватила она. — А теперь прошу меня извинить. Мне нужно переодеть Терона перед ужином. Встретимся в гостиной через час.
   — Хорошо, но обязательно возьми Терона с собой. Пусть Эрик посмотрит, как выглядит мой сын при полном параде.
   — Какой живчик, — заметил Эрик, внимательно взглянув на малыша.
   — Это уж точно, — гордо кивнул Сет. — Вы бы видели, как он карабкается по лестнице. Настоящий герой!
   С ужасом Кэтлин заметила, как Эрик хмурит лоб, разглядывая малыша. Тот же взирал на незнакомого дядю с явным интересом.
   — Нам пора, — поспешно произнесла Кэтлин и подхватила сына на руки. — Извините.
   Быстрым шагом она понесла Терона к дому. Вбежав на кухню, Кэти прислонилась к стене и облегченно перевела дух.
   — Боже, Кэтлин, что с тобой? — испуганно спросила Элис. — Что случилось, девочка?
   Элис, жена Джорджа, выполняла в доме обязанности поварихи и экономки, причем делала это с решительностью капитана боевого корабля. Если Джордж был тощим и жилистым, то Элис отличалась пышными формами и румянцем, так что супруги отлично дополняли друг друга. Кэтлин знала, что их семью постигло горе — не так давно у них от тяжелой болезни скончался подросток-сын. Джордж работал у Сета уже много лет — еще с тех пор, когда тот лежал в госпитале после автомобильной катастрофы. Сначала Джордж был временным служащим, а затем вместе с женой перебрался в дом Кирхофов.
   — Нет, все в порядке, — нервно рассмеялась Кэтлин. — Просто перегрелась на солнце. Вышла из бассейна, и голова закружилась. — Она глубоко вздохнула. — Что сегодня на ужин? Сет привез с собой Эри… то есть, я хочу сказать, гостя. Надеюсь, это тебя не смутит?
   Кэтлин не слышала своих слов, думая только об одном — как бы не задохнуться.
   — Ничего страшного. Я готовила ростбиф, а теперь просто отрежу от него лишний кусок, — пожала плечами Элис.
   Она была встревожена неожиданной бледностью Кэтлин, а вовсе не приездом лишнего едока.
   — Для аппетита я дам вам свежий фруктовый компот, а к горячему — салат и овощи. Предлагаю обойтись без тяжелого десерта. Как думаешь, подойдет мятный крем?
   — Замечательно, — пробормотала Кэтлин, которую при одной мысли о еде затошнило. — Ладно, пойду искупаю Терона.
   — Да уж, это ему не помешает, — засмеялась Элис, глядя, как малыш сосредоточенно разбрасывает по полу пластмассовую посуду.
   — Пойдем, Терон, — Кэтлин потянула малыша за ручку. — Если тебе понадобится помощь, Элис, я всегда к твоим услугам.
   Она всегда предлагала экономке помощь, но Элис предпочитала обходиться собственными силами.
   — Об ужине не беспокойся, лучше приоденься как следует.
   Кэтлин была рада, что Элис не смотрит ей вслед — ее пошатывало при ходьбе. Она попыталась изобразить спокойную, уверенную походку, но у нее ничего не вышло.
   Купая Терона, Кэти задавала себе миллион вопросов, и ни на один не могла найти ответа. Откуда взялся Эрик? Что за проект, о котором говорил Сет? Где был Эрик два последних года? Чем занимался? Он приехал один или с женой?
   Надо же, он совсем не изменился. Хотя нет, изменения все-таки есть. Он стал старше. В уголках глаз появились морщинки. Складки возле губ стали жестче, в глазах больше не посверкивали задорные искорки. Взгляд стал холодным, циничным, жестоким.
   Оставив Терона наедине с игрушками, Кэтлин приняла горячую ванну. Что он здесь делает? Зачем вернулся в ее жизнь, когда все начало налаживаться? Почему он не появился раньше?!
   Самый главный вопрос Кэтлин старалась себе не задавать. Узнает ли он в Тероне своего сына? А если узнает, то как себя поведет?
   Растеревшись полотенцем, она завернулась в махровую простыню и вернулась в спальню. Наряд для ужина Кэтлин выбирала тщательно как никогда. Надела один костюм, сняла, потом прикинула другой — он тоже не подошел. В конце концов остановила свой выбор на белых шелковых брюках и яркой полосатой блузке с металлическим отливом. Талию затянула ярко-розовым кожаным поясом. Надела сандалии на высоких каблуках, в уши — серьги в виде золотых дисков. Две изящные золотые цепочки украсили ее загорелую шею.
   Никогда раньше макияж не давался ей с таким трудом. Рука дрожала, тушь размазывалась по щекам. С прической тоже пришлось повозиться. Пальцы ее не слушались, и Кэтлин просто распустила волосы по плечам.
   В доме Кирхофов было принято к ужину выходить нарядными. За два года Кэтлин успела привыкнуть к этой традиции и даже полюбить ее. Сету так нравилось, когда она красиво одевалась!
   Приведя себя в порядок, она занялась сыном, надела на него синюю матроску с надписью «Эй, на палубе!».
   Тщательно расчесала светлые кудряшки, не переставая радоваться тому, какой хорошенький у нее сыночек. Она с самого начала знала, что у нее родится мальчик, еще до того, как об этом сообщил ей доктор Пипкин. Кэтлин видела своего будущего младенца как наяву. И, поразительная вещь, именно таким Терон и получился. Всякий раз, вспоминая о несостоявшемся аборте, Кэти содрогалась от ужаса. Какой горестной была бы ее жизнь без Терона!
   Почувствует ли Эрик кровные узы, когда рассмотрит Терона как следует? Интересно, ощущают ли мужчины родство со своими детьми так же остро, как женщины?
   Она взяла сына за ручку и спросила:
   — Готов?
   Тот же самый вопрос она задала сама себе и вынуждена была ответить: «Нет». В ее душе боролись противоречивые чувства: с одной стороны, она хотела поскорее вновь увидеть Эрика, насладиться его видом; с другой — боялась подпускать Эрика к своему сыну. Однако медлить было нельзя — Сет мог что-нибудь заподозрить. Ни в коем случае нельзя его травмировать, любой ценой нужно сохранять хладнокровие. Не дай Бог, Сет узнает о ней и об Эрике… Он не заслужил, чтобы с ним обошлись так жестоко. Оставалось только надеяться, что он не обратит внимания на то, как похожи друг на друга Терон и Эрик.
   Мать и сын спустились по лестнице, держась за руки. Кэтлин распахнула стеклянную дверь, ведущую на открытую террасу, и тут Терон, вырвавшись, побежал вперед, прямо к Эрику, который с бокалом в руке сидел под солнцезащитным зонтом.
   Застигнутый врасплох, Эрик потрепал малыша по голове:
   — Салют, капитан! Где твой корабль?
   Тут он увидел Кэтлин, застывшую в дверях, и подумал: «До чего же она прекрасна».
   Эрик судорожно сглотнул. Он-то думал, что избавился от наваждения и теперь его ничем не проймешь. Но достаточно ему было увидеть ее возле бассейна, и его сердце запело от счастья. Будь прокляты боги, сыгравшие с ним такую скверную шутку!
   Сначала он увидел молодую миссис Кирхоф сзади, и уже тогда ее силует показался ему знакомым. Лишь однажды ему доводилось видеть такие пышные, наполненные солнечным сиянием волосы. Когда же женщина обернулась, Эрик увидел лицо, не дававшее ему покоя уже столько месяцев. По жилам его прокатилась огненная волна, и он испугался, что сейчас вспыхнет, превратится в кучку пепла. Она стояла мокрая и растрепанная. Когда-то он уже видел ее такой — возле речки в горах. Сохранилась видеопленка. Лишь в самые тяжелые дни Эрик позволял себе просматривать ее. Это было настоящей пыткой. Сегодня же Кэтлин предстала перед ним не на экране, а наяву.
   Усилием воли он взял себя в руки — еще чуть-чуть, и, растолкав Кирхофа и Джорджа, он бросился бы вперед, впился бы губами в ее рот, утолил бы жажду поцелуем. Но путь ему преграждала инвалидная коляска. За последние недели Эрик проникся к мистеру Кирхофу симпатией и уважением. Это был мужественный, благородный, во всех отношениях достойный человек, который к тому же превосходно разбирался в бизнесе.
   Сет Кирхоф все время говорил о своей жене, превозносил до небес ее красоту и таланты, но ни разу не назвал ее по имени — иначе Эрик бы это запомнил. Но кто мог подумать, что Кэтлин, его Кэти, вновь предстанет перед ним, но на сей раз в роли супруги калифорнийского предпринимателя?
   Когда эта мысль пришла Эрику в голову, радость от встречи сменилась яростью. Ну разумеется, теперь все ясно. Она решила не связывать свою судьбу с каким-то жалким оператором. Кэтлин метила выше. Можно себе представить, как она переживала из-за того, что сорвалась и позволила ему лишить ее девственности. Еще бы — ведь девственность ценится на брачном рынке очень высоко.
   Судя по всему, Кирхоф не придал этому значения. Ведь женился же он на ней! Поздравляю, миссис Кирхоф. Вы теперь очень богаты.
   «У Сета есть все основания гордиться своей женой, — подумал Эрик, глядя, как Кэтлин движется ему навстречу по террасе. — Она очаровательна, материнство сгладило прежнюю угловатость фигуры, теперь Кэтлин стала настоящей женщиной. Правда, стройности она не утратила. Глядя на ее тонкую фигурку, трудно было поверить, что эта женщина уже успела родить ребенка».
   Кэти и в самом деле полностью восстановила девичью тонкость стана — правда, для этого ей приходилось выполнять пятьдесят приседаний каждое утро. Единственным изменением в ее фигуре был увеличившийся в объеме бюст.
   Ее каблучки стучали по полу террасы. Зашелестел шелк — Кэтлин опустилась на колени, взяла на руки ребенка. Эрик, заглянув в декольте, увидел гладкую, загорелую кожу, вдохнул аромат ее духов, и неистовое томление охватило все его существо.
   — «Мицуко», — вырвалось у него.
   Кэтлин вздрогнула, искоса взглянула на гостя.
   — Да, — ответила она.
   Сев на некотором расстоянии от Эрика и по-прежнему прижимая к себе сына, она сказала:
   — Я вижу, вы уже пьете коктейль?
   — Да.
   — А где Сет?
   — Они с Джорджем отправились переодеваться. Скоро вернутся.
   — А Хейзел?
   — Такую не видел. — Эрик отхлебнул из бокала. — Мы одни, Кэтлин.
   Она вскинула подбородок. В белоснежной рубашке и синем блейзере Эрик смотрелся великолепно. Пуговицы на рубашке были расстегнуты, и Кэтлин видела мощную, загорелую шею и покрытую густыми волосами грудь. Ее пальцы сжались, вспомнив, как скользили по его телу. Взгляд Кэтлин опустился ниже, она увидела светло-бежевые брюки, а под ними — тугие мускулы ног и еще…
   Она быстро отвела глаза, надеясь, что он не заметил направления ее взгляда. Но Эрик, увы, проявил всегдашнюю наблюдательность. Насмешливо ухмыльнувшись, он приподнял бокал:
   — Поздравляю, Кэтлин. Ты сделала большую карьеру. Сколько времени прошло с тех пор, как ты работала вожатой в лагере? Дай-ка сосчитаю. — Он прищурился, делая вид, что считает. — Два года? Да. Потом произошла авария в аэропорту. Столько грохота, столько жертв, но я уцелел. Как сейчас помню, это произошло шестнадцатого июля в четырнадцать сорок три.
   Тон его был неприязненным, он явно хотел ее оскорбить, и на глазах у Кэтлин выступили слезы.
   — Я рада… Рада, что ты остался жив.
   — Да, я помню. Ты проявила столько заботы и внимания!
   — По-моему, у тебя плакальщиц в тот день хватало, — огрызнулась она.
   Плакальщиц? Кого она имеет в виду? Когда Эрик очнулся, около его кровати не было никого, кроме Боба и Салли, а они никакой Кэтлин не видели.
   Прежде чем Эрик спросил, что Кэтлин имела в виду, их одиночество было нарушено: Джордж выкатил на террасу своего хозяина. Эрик впервые обратил внимание, что все лестницы и ступеньки в доме непременно снабжены пандусами, чтобы было удобнее спускать и поднимать каталку. Выключатели на стенах были расположены ниже обычного, чтобы до них мог дотянуться сидящий.
   — Я вижу, вы уже познакомились, — жизнерадостно сказал Сет. — Дорогая, ты выглядишь сногсшибательно!
   Кэтлин поднялась, поставив малыша на ноги, подошла к Сету, наклонилась, подставила щеку для поцелуя. Крепко держа ее за руки, Сет продолжал:
   — Правда, Эрик, она просто чудо?! Теперь вы видите, я ничуть не преувеличил. Смотрите, какой у нее нежный оттенок кожи.
   Кэтлин побледнела, подумав о том, что Эрик знаком с ее кожей куда лучше, чем Сет. С тех пор, как она переехала в дом Кирхофов, Сет побывал у нее в спальне всего один раз — когда захотел посмотреть, как обустроила она свое гнездышко. Каждый вечер супруги расходились по своим спальням, ласково поцеловав друг друга на прощание. Сета в кровать укладывал Джордж, а Кэтлин ложилась в постель в одиночестве.
   — Да, ваша жена и в самом деле хороша, — согласился Эрик, и Кэтлин ясно услышала прозвучавшую в его голосе насмешку.
   — Джордж, будь другом, займись баром, — попросил хозяин. — Мне шотландское виски со льдом, а Кэти, как всегда, будет пить свой «шприцер». Да, Кэти?
   Кэтлин непроизвольно взглянула на Эрика, а тот опять насмешливо приподнял свой бокал. Значит, он тоже ничего не забыл! Но Кэти вспоминала события минувших дней с нежностью, а он, должно быть, тщеславился победой над доверчивой девчонкой.
 
   Весь вечер Кэтлин ощущала напряженность, но тщательно скрывала это. Перед самым ужином к ним присоединилась Хейзел, после чего атмосфера еще более сгустилась. Сестра Сета, как обычно, была вежлива и старательно изображала великосветскую даму, но Кэтлин отлично знала, что представляет собой эта женщина на самом деле. Когда они оставались наедине, Хейзел не считала нужным скрывать свои подлинные чувства. Больше всего Кэти пугало то, что Хейзел иногда бросала на маленького Терона взгляды, исполненные жгучей ненависти. Вот почему Кэти старалась ни при каких обстоятельствах не оставлять Терона наедине с теткой.
   К тому времени, когда Элис позвала всех к ужину, Кэти превратилась в настоящий комок нервов. Она видела, что Эрик то и дело поглядывает на ее сына. Хорошо хоть, Терона усадили поодаль от взрослых — Элис кормила малыша персонально. Раньше Кэтлин добивалась, чтобы сына сажали за стол вместе со взрослыми, но сейчас эта традиция была как нельзя более кстати. Такой порядок завела Хейзел, заявившая, что ребенку не место за общим столом. Сет не стал спорить с сестрой:
   — Она права, Кэтлин. Тебе полезно время от времени расслабиться и спокойно насладиться трапезой. Хейзел так заботлива!
   Они расселись в столовой, причем Эрик оказался прямо напротив Кзтлин. Восхитительные блюда, приготовленные умелой Элис, не лезли Кэтлин в горло. Она с трудом осилила треть содержимого тарелки.
   Столовую Кэти ненавидела. Эта комната, со стенами, покрытыми темно-синим атласом, всегда давила ей на психику. Мебель здесь была тяжелая, темная, повсюду фарфоровые вазы, под потолком — помпезная люстра.
   — О каком это проекте говорил Сет, мистер Гуджонсен? — чопорно спросила Хейзел.
   Эрик обаятельно улыбнулся. О, как хорошо помнила Кэтлин эту улыбку! Кончики усов приподнимались, обнажая ямочки в уголках рта, голубые глаза наполнялись золотистым сиянием. От обиды не осталось и следа, Кэти смотрела на Эрика, как завороженная.
   — Представляю, как вы, мисс Кирхоф… — поколебавшись, он добавил, — и Кэтлин удивлены моим внезапным появлением.
   — Давайте, Эрик, расскажите им все как есть, — улыбнулся Сет. — Это ваше шоу.
   — Значит, так, — неспешно начал Эрик. — Я — видеохудожник. То есть работаю не с кинопленкой, а с видеопленкой. Какое-то время я был оператором на телевидении. — Он метнул взгляд на Кэтлин. — В прошлом году уехал в Европу, много путешествовал, но соскучился по Штатам и вернулся, чтобы создать собственную продюсерскую компанию. Обосноваться решил в Сан-Франциско. Нашел инвесторов, организовал дело, и тут кое-кто из моих партнеров посоветовал мне обратиться к Сету. Мистер Кирхоф не только согласился вложить деньги в мою компанию, но и стал одним из моих первых клиентов. Мы хотим выпустить ряд рекламных роликов, которые будут принципиально отличаться от всего, что использовалось в рекламе прежде. Надеюсь, это пойдет на пользу и вашим универмагам, и моей компании — у меня появятся новые клиенты. Ведь фирма «Кирхоф» так респектабельна и престижна. Ну вот, а со временем я думаю заняться документальным кино, буду делать ролики по заказу различных корпораций.
   — О, это чудесно! — воскликнула Кэтлин, довольная, что в жизни Эрика все складывается так удачно.
   Все уставились на нее, удивленные таким энтузиазмом. Покраснев, Кэтлин продолжила:
   — Это как раз то, что нам нужно, Сет. Ты принял очень правильное решение.
   — Я знал, что тебе понравится. Надеюсь, вы с Эриком сработаетесь.
   — В каком смысле? — Она испуганно взглянула на Эрика, потом снова на Сета.
   — Я хочу, чтобы ты его консультировала. Эрик хорошо разбирается в своей профессии, но говорит, что мода для него — темный лес. Ему нужна помощь эксперта.
   Темные глаза Сета возбужденно горели, и Кэтлин подумала, что проект и в самом деле хорош. Давно уже она не видела мужа таким оживленным.
   — А что ты думаешь, Хейзел? — спросил Сет сестру, которая за все это время не проронила ни слова.
   — Ах, я ничего не понимаю в рекламе. Поживем — увидим. Пусть мистер Гуджонсен поработает, а мы посмотрим, на что он способен.
   После этого не слишком тактичного замечания Хейзел предложила всем перебраться в гостиную, куда будет подан кофе.
   Эрик предложил Хейзел руку, а Кэтлин составила пару мужу. Не успели они рассесться в кресла, как Джордж уже принес серебряный поднос с кофейным сервизом. Элис привела Терона:
   — Наш маленький принц отправляется ба-иньки, но предварительно хочет пожелать всем спокойной ночи.
   Кэтлин заметила, как недовольно скривилась Хейзел. Элис спустила малыша на пол, и тот, чмокнув маму, засеменил к Эрику. С поразительной легкостью тот подхватил мальчугана и посадил его к себе на колени, словно всю жизнь только и занимался тем, что возился с маленькими детьми. Терон бесцеремонно обнял Эрика пухлыми ручонками за шею и звонко поцеловал его в нос. Потом отстранился и потешно сморщился — должно быть, стало щекотно от усов. Увлеченный новой игрушкой, малыш схватил дядю за ус и дернул.
   — Осторожно, капитан! Ус приклеенный, — завопил Эрик, но Терон не угомонился.
   Эрик засмеялся и взглянул на Кэтлин. «Как же они похожи друг на друга», — подумала она.
   Эрик уловил нечто в ее взгляде, посмотрел на малыша, и Кэтлин увидела, как исказилось его лицо. На нем возникло странное, недоверчивое выражение, сменившееся радостью. Внутри у Кэтлин все замерло, а Эрик посмотрел на нее еще раз — и в его взгляде она прочла торжество и гневный упрек.
   Терон дотопал до тетки, и та улыбнулась ему так фальшиво, что Кэти чуть не стошнило. Закончил свой обход малыш на коленях Сета.
   — Какой он славный, правда? — счастливым тоном сказал Сет, обращаясь к Эрику. — Иметь такого сына — большая удача.
   Терон самостоятельно спустился на пол и подбежал к матери. Мальчик терпеливо вынес все ласки и поцелуи, после чего поступил в распоряжение Элис, которая увела его спать.
   Сет хвастался перед гостем достоинствами своего сына, рассказывал о проделках Терона, а Кэтлин тем временем молча разливала кофе. Хейзел пила черный, мужчины попросили плеснуть немного бренди. Когда Кэтлин передавала Эрику чашку, их пальцы на миг соприкоснулись, и Кэтлин ощутила разряд электрического тока, пронзивший ее до самой глубины сердца.
   Дрожащей рукой она подала чашку мужу, и в этот миг Эрик спросил:
   — Отличный мальчишка. Когда он родился? Сколько ему месяцев?
   В панике Кэтлин дернулась и опрокинула горячий кофе прямо на брюки Сету.

13

   Кэтлин тупо смотрела на брюки мужа, залитые черной жидкостью, но быстро опомнившись, вскрикнула:
   — Ой, милый, Бога ради, прости!
   Она схватила с подноса льняную салфетку и принялась тереть намокшую ткань.
   — Брось ты, — рассмеялся Сет. — Все это ерунда.
   Кэтлин не слушала его, нервно кусая побледневшие губы.
   — В параличе есть свои положительные стороны. Например, мне невозможно причинить боль ниже пояса. Разве ты забыла? — Он мягко отстранил ее руку. — Садись лучше, выпей кофе. Ты такая бледная.
   Кэтлин послушно села в кресло, но кофе пить не стала — боялась, что не сможет унять дрожь в руках. Она крепко стиснула кулаки, а Сет сам налил себе еще кофе.
   — Химчистке придется поработать, — усмехнулся он. — А если не справятся с пятном, куплю себе в универмаге «Кирхоф» новые брюки. Я слышал, у них там потрясающая осенняя коллекция.
   Он подмигнул гостю, но Эрик на улыбку не ответил. Он сосредоточенно разглядывал пятно на брюках хозяина. Кэти облила мужа горячим кофе, а тот даже не вздрогнул. Он сказал: «Ниже пояса?»
   Через полчаса Эрик поднялся и стал прощаться:
   — Спасибо за приятный вечер. Так надоело питаться в ресторанах. Спасибо, Хейзел. Спасибо, Кэтлин.
   Затем он подошел к креслу Сета, пожал ему руку и искренне сказал:
   — Мне будет приятно работать с вами.
   — Мне тоже, — кивнул Сет и обаятельно улыбнулся. — Извините, но до выхода вас проводит Кэтлин, а не я. Мы же с Джорджем пока займемся переодеванием — брюки выглядят самым неприличным образом.
   — Дай-ка я отвезу тебя, — заботливо проворковала Хейзел, встав за спинкой кресла-каталки.
   На негнущихся ногах Кэтлин проследовала за Эриком к выходу.
   — Да, кстати, — крикнул ей вслед муж, — я обещал показать гостю подсветку нашего бассейна. Отведи его туда, пожалуйста.
   Сердце у нее застучало еще сильнее. Неужели ей придется остаться наедине с Эриком?
   — Конечно-конечно, — пролепетала она.
   — Всего хорошего. — Сет послал ей воздушный поцелуй, и Хейзел укатила его прочь.
   Как только дверь за ними закрылась, Кэтлин накинулась на Эрика:
   — Тебе так уж необходимо смотреть на этот дурацкий бассейн?
   — Вне всякого сомнения, — с не меньшей яростью огрызнулся он.
   Светскую улыбку как ветром сдуло с его лица. Он схватил Кэтлин за руку и увлек за собой. Она спотыкалась на высоких каблуках, барахталась, протестовала, но он не выпускал ее. Все той же быстрой походкой он дотащил ее до бассейна и рывком прижал к стене кабинки для переодевания.
   Его пальцы сжали ей виски — не ласково, а властно. Выражение лица Эрика не сулило ничего хорошего. Когда-то Кэтлин уже видела его таким — в ту памятную ночь, когда он подрался в дансинге с двумя ковбоями.
   — Я должен знать. Должен! Он мой сын?
   Этот голос принадлежал не Эрику. Разве можно таким голосом нашептывать слова любви? Нет! Устами Эрика говорила ярость и ненависть.
   Кэтлин попыталась высвободиться, но он стиснул ее еще сильней, прижал ее локти к бокам, — казалось, тонкие кости вот-вот хрустнут.
   — Отвечай, черт тебя подери! Когда родился мальчик? Твой маленький фокус с кофе меня ничуть не одурачил.
   Так он решил, что она опрокинула кофе нарочно?
   — Немедленно отпусти меня, — прошипела Кэтлин.
   — Черта с два. Говори правду. Это мой сын?
   Он прижался к ней и, невзирая на злость, Кэтлин ощутила трепет желания, пробудившегося в ней. Все было как два года назад — крепкие мускулы Эрика, запах мужского тела, прерывистое дыхание.
   Она сопротивлялась, сколько могла, она зажмурилась, чтобы не видеть его яростного лица.
   — Какая тебе разница? — презрительно обронила она.
   — Для такой лживой твари, как ты, разницы никакой. Для меня — очень большая.
   Кэти чуть не задохнулась. Как же он жесток и несправедлив! Она любила его, а он обманывал ее. Негодяй, изменявший жене! И еще смеет бросать такие обвинения!
   — Да! — выкрикнула она. — Это твой сын. Но тебе от этого ни тепло ни холодно.
   Она закинула голову назад и посмотрела на него с неприкрытым вызовом.