Браун Сандра. Скандальная история

   – Ладно, я зайду. На чашку кофе, по-быстрому.
   Обняв друг друга за талию, они поднялись к парадной двери.
   – Как ты полагаешь, Грэм и Кэти не встретят меня с заряженными дробовиками?
   – Они будут счастливы за нас, – ответила Джейд, улыбнувшись ему.
   – Откуда ты знаешь?
   – Потому что я счастлива. – Джейд пошла вперед и почти столкнулась со спешащей навстречу Кэти. – Доброе утро!
   – Слава богу, ты уже дома, – задыхаясь, сказала старая женщина. – Я только что проснулась и нашла записку от Грэма. Он поехал на велосипеде встречать тебя и Диллона у его вагончика.
   Джейд не обратила внимания на любопытство, прозвучавшее в конце этой сентенции.
   – Он прекрасно знает, – сказала она рассерженно, – что ему нельзя уезжать из дома без разрешения, даже в субботу. Придется посадить его на прикол на целую неделю.
   Диллон положил руки ей на плечи и повернул к себе.
   – А может, он беспокоится о тебе? Ты об этом не подумала? С нашей стороны было безответственно не позвонить ему. Если Грэм направился на площадку, я встречу его по дороге.
   – Я думала, ты останешься, чтобы выпить кофе.
   – Так я и хотел.
   – Но…
   – Почему бы мне не поехать и не догнать Грэма. Когда вы с Кэти оденетесь, мы все встретимся у меня. Я угощу всех оладьями с орехами в «Вафельной хижине».
   – Звучит соблазнительно. – Джейд не могла удержаться от улыбки. Не могла она больше сердиться и на Грэма. Злиться в это утро вообще было невозможно.
   – А ты, Кэти?
   – Я согласна.
   – Вот и хорошо, – сказал Диллон. – Увидимся позже.
   Он тронул пальцем подбородок Джейд и чуть приподнял ее голову для нежного поцелуя. Словно в тумане Джейд смотрела, как он пересек лужайку и забрался в свой пикап. Диллон помахал ей рукой и уехал. Обернувшись, она увидела, что Кэти проницательно смотрит на нее.
   – Я в изумлении, – произнесла наконец Кэти. – Вот уж не ожидала, что им станет кто-то вроде Диллона.
   – Им?
   – Человеком, который принесет тебе освобождение. Я предполагала, что это будет человек прямо противоположный ему, кто-нибудь более тонкий.
   – Диллон очень чувствительный человек.
   В порыве чувств Кэти тронула взъерошенные волосы Джейд.
   – Он должен перебороть твои страхи.
   – С тех пор, как погибли его жена и ребенок, его терзает собственный дракон. Я должна быть добра к нему в той же степени, как и он ко мне. Это самое главное.
   Кэти скептически взглянула на беспорядок в ее одежде.
   – Ты уверена, что это главное?
   Джейд рассмеялась громким, хриплым, чувственным смехом. Еще вчера это было бы совершенно невозможно. Господи, как же здорово стать, наконец, полноценной особью рода человеческого! Не быть скованной страхами и опасениями, способной на такие чудесные сумасбродства!
   Кэти, должно быть, прочитала в сияющих глазах Джейд ответы на множество своих вопросов. В ее собственных блеснули слезы.
   – Ты прямо светишься, Джейд.
   – Я счастлива, как никогда, – ответила она без колебаний.
 
   Тем утром они не попали в «Вафельную хижину».
   Джейд и Кэти приехали на строительную площадку через сорок минут после Диллона. Радуясь их приезду, Ленер стал с лаем описывать круги вокруг джипа. Едва они успокоили собаку, из вагончика вышел Диллон.
   Сердце Джейд учащенно забилось, когда она впервые увидела своего любовника после недолгого расставания. Любовник. Странным образом это слово вошло в ее словарь. Она повторила его про себя несколько раз, стараясь привыкнуть к его звучанию и значению. В груди расцвело чувство гордости и собственничества. Радость закипала от вырывающейся наружу вновь обретенной любви.
   Но Диллон сказал:
   – Джейд, Грэма здесь нет.
   Ее оживление сразу угасло.
   – Его здесь нет?
   – Господи, – пробормотала Кэти. – Это я во всем виновата. Я не должна была проспать.
   – Мальчишки любят побродить. Я уверен, что с ним все в порядке.
   По складке, собравшейся между бровей Диллона, Джейд могла догадаться, что он не слишком уверен в своих словах.
   – Где он может быть?
   – Не знаю. Я следовал его обычным маршрутом и нигде не встретил. Думал, когда приеду, то застану его здесь. Но Грэма не было. Миска Ленера была пуста, поэтому я полагаю, что Грэм вообще не приезжал сюда. Ведь сразу, как только приезжает, он кормит собаку, неважно, хочет она есть, или нет. Я съездил на другую сторону площадки, но и там не нашел его.
   Джейд охватила ладонями локти. Солнце стояло уже высоко и день был слишком жарким, но ее зазнобило.
   – Может быть, он отправился ловить рыбу, – произнесла она неуверенно.
   – Может быть. Я как раз собирался заглянуть на его любимое местечко на канале, когда вы приехали. – Диллон ободряюще положил ладонь на ее руку. – Оставайся здесь. Я вернусь через пять минут.
   Он сел в пикап и уехал.
   – Пойдем и подождем у тебя в офисе, – предложила Кэти.
   Джейд позволила увести себя в домик, но когда они очутились внутри, не могла и минуты усидеть спокойно. Каждые несколько секунд она кидалась к окну в надежде увидеть Диллона, возвращающегося с Грэмом.
   – Его записка не могла быть подделана? Ты не думаешь, что он написал ее под принуждением?
   – Конечно, нет, – ответила Кэти. – Грэм подсунул записку под дверь моей спальни и оставил на кухонном столе открытую коробку с кукурузными хлопьями. Думаю, он поехал именно сюда. Хотел увидеть Диллона и тебя, как и написал в записке.
   – Где же он в таком случае?
   – Он мог сбиться с пути и остановиться где-нибудь.
   – Он нигде не должен останавливаться без разрешения.
   – Дети иногда забывают. Иногда не подчиняются нарочно.
   – Но не в данном случае, – упорствовала Джейд. – Кроме того, Грэм не ребенок. Внезапно ее поразила новая мысль.
   – Ты не думаешь, что он вышел из себя, потому что я провела всю ночь с Диллоном?
   – Сильно сомневаюсь в этом. Грэм влюбился в Диллона много раньше, чем ты. Джейд бросила на нее быстрый взгляд.
   – Чему ты удивляешься, Джейд? Тому, что Грэм полюбил этого человека, или тому, что ты влюбилась в него? Или тебя изумляет, что я знала о том, что происходит между тобой и Диллоном, раньше, чем ты сама это поняла? В тот самый день, когда я увидела Диллона, мне стало очевидно, какое чувство он испытывает к тебе, и что ты влюбляешься в него. Ты думаешь, что такой чувствительный мальчик, как Грэм, не заметил эти признаки? Он без ума от Диллона и в восторге от того, что вы наконец вместе.
   Джейд отвлек шум снаружи.
   – Он вернулся!
   Она выскочила в дверь, когда зазвонил телефон.
   – Кэти, ответь!
   Грэма в пикапе не было.
   – Я не нашел его, – сказал Диллон. – Проехал по всему берегу канала, никаких признаков ни Грэма, ни его велосипеда.
   Джейд зажала ладонью рот. Он привлек ее к себе.
   – Только не впадай в панику. Где-то он ведь есть. Мы найдем его.
   – Джейд! – крикнула Кэти в открытую дверь. – Тебя к телефону.
   – Сама поговори.
   – Это Нил Патчетт.

XXX

   Диллон вел машину, сосредоточившись только на одном, – быстрее, быстрее!
   – Сукины дети! Что такое они придумали, что сбили его с маршрута?
   – Не знаю. Нил не сказал. – Джейд не отрывала глаз от дороги. – Он только сказал, что Грэм и Майраджейн Гриффит находятся в его доме, и что между ними произошел разговор, который, по его мнению, заинтересует и меня.
   – Эта Майраджейн…
   – …мать Ламара Гриффита.
   Диллон сильно стиснул ее руку.
   – Они больше не могут причинить тебе никакого вреда, Джейд.
   – Они захватили моего сына.
   – Они не посмеют коснуться его и пальцем.
   – Может быть, физически и не тронут. Но, поверь мне, они найдут другие способы. Ты не знаешь их так, как я знаю.
   Выслушав леденящее сообщение Нила, Джейд, прежде чем направиться к двери, быстро вынула что-то из маленького сейфа под столом.
   – Я еду с тобой, – заявил Диллон. – Кэти, пожалуйста, запри офис. Отгони домой машину Джейд и жди нас там. Как только сможем, мы тебе позвоним.
   Диллон перехватил Джейд у ее «чероки» и повел к своему пикапу.
   – Это моя проблема, Диллон. Моя борьба. Я веду ее.
   – Вместе со мной. Поэтому не будем терять времени. Садись.
   Теперь она была рада, что Диллон поехал с ней. Его присутствие придавало ей силу и уверенность. Кроме того, он вел машину более решительно, чем сумела бы она, и сохранял притом полное присутствие духа.
   Они домчались до поместья Патчеттов немыслимо быстро. Джейд выскочила из пикапа, едва он затормозил. Бегом поднялась по ступенькам и пересекла веранду. Диллон следовал за ней до самой входной двери.
   – Грэм!
   Только эхо отозвалось от стен и потолка.
   – Он где-то здесь.
   Обстановка парадной гостиной выглядела обманчиво невинной, словно театральная декорация. На низеньком столике были расставлены серебряный чайный прибор, вазочки с бисквитами и джемом, свежий фруктовый компот. На большой деревянной тарелке лежали ломтики тончайше нарезанной запеченной ветчины. Но все было нетронуто.
   Майраджейн восседала в кресле с высоким изголовьем, ее цветастое платье никак не сочеталось с узорами обивки. Нанесенный неумелой рукой румянец выглядел на бледном, морщинистом лице как два расплывчатых пятна. На коленях лежала пара белых нитяных перчаток. На ней была нелепая шляпа… Убийственный, ненавидящий взгляд был устремлен на Джейд.
   Сидящий в инвалидном кресле Айвен казался бесформенной массой, прикрытой лишь больничной одеждой. Он улыбался хитро и злобно. Его глубоко запавшие глаза походили на двери в ад.
   Несмотря на свой распухший нос и разбитый подбородок, Нил выглядел таким же выхоленным и невозмутимым, как всегда. Одетый в серые брюки в полоску и розовую оксфордскую рубашку, он стоял возле мраморного камина, небрежно опираясь на резную облицовку. В руке он держал, слегка покачивая, высокий стакан, наполненный, видимо, «Кровавой Мэри».^[7]
   Джейд окинула всех быстрым взглядом, потом остановила взор на своем сыне, сидящем одиноко в сторонке на стуле. Она подошла к нему.
   – Грэм, с тобой все в порядке?
   Он вскочил со стула, развернул его и поставил между ними. Его дрожащие руки сжимали спинку стула, украшенную вырезанными по дереву цветками кизила.
   – Отойди от меня! Я тебя ненавижу! Джейд отпрянула, – Грэм! Что ты говоришь?
   – Ты позволила ему умереть. Я мог помочь ему, но ты не позволила мне это сделать, поэтому он умер.
   – Кто?
   – Хатч, – сообщил ей Нил. – Его больше нет с нами.
   Джейд была ошеломлена. В голове мелькнула мысль о Донне Ди, она почувствовала легкую жалость к ней.
   – Хатч умер?
   – Донна Ди сообщила нам эту печальную новость по телефону вчера поздним вечером.
   – Ты убила его! – вскричал Грэм.
   – Не смей разговаривать с матерью в таком тоне, – резко произнес Диллон.
   – А вы, а вы заткнитесь! – неистовствовал Грэм, изо всех сил пытаясь не разреветься, как маленький ребенок. – Она проститутка. Теперь вы тоже это знаете. Должно быть, она трахала вас всю ночь.
   – Хватит! – рявкнул Диллон.
   – Я как дурак надеялся, что вы поженитесь. Сегодня утром я поехал к вам, чтобы сказать, что буду этому рад. Но теперь этого не будет, потому что теперь вы знаете, что моя мать шлюха.
   – Грэм, выслушай меня, – сказала Джейд, – я…
   – Нет! Ты самый плохой человек, которого я только знаю. Ты позволила умереть человеку, который, возможно, был моим отцом. Я мог пожертвовать ему свою почку, но ты даже ничего не сказала мне.
   – Но почему ты так думаешь? Он мог вовсе и не быть твоим отцом!
   – Вот поэтому ты и есть проститутка! – Грэм показал на Айвена и Нила. – Они рассказали мне, что моим отцом могли быть три человека. Они сказали мне, что ты имела дело с ними всеми. Двое из них сейчас мертвы, и я бы никогда даже не узнал об этом из-за тебя. Эта старая леди может быть моей бабушкой. Только ты не хотела, чтобы я даже познакомился с нею.
   – Да, я не хотела, чтобы ты знал своего отца.
   – Почему? – вскричал он.
   – Потому что он совершил грех.
   – Грех? – Грэм запнулся. – Я не верю тебе.
   – Это правда.
   – Ты лжешь. Ты бы никогда ничего не сказала мне о моем отце, потому что тебе было стыдно. Я больше никогда не поверю тебе. Никогда.
   Вчера Джейд думала, что ее враги потерпели поражение. Но теперь они воспрянули и мстят ей. Они оказались достаточно умны, чтобы ударить ее в самое уязвимое место – Грэм.
   Она читала на его юном лице страх, смущение и муку. Весь мир вокруг него обрушился. Ее образ в глазах сына был вдребезги разбит злобной ложью. Если она немедленно не вернет Грэма, то почти наверняка потеряет его навсегда.
   Только правда способна вернуть его.
   – То, что они тебе оказали, Грэм, правда. Любой из трех мужчин может быть твоим отцом. Потому что они втроем изнасиловали меня. Я родила тебя после того, как была изнасилована тремя мужчинами.
   Из его губ вырвался сдавленный вздох.
   – Я никогда не хотела, чтобы ты узнал об этом, потому что не желала, чтобы ты нес на себе это пятно. Я не хотела, чтобы ты корил себя за то, в чем нет твоей вины. То был их грех, Грэм. Их. Не мой, и, конечно же, не твой.
   Джейд подошла к нему ближе.
   – Я бы не сказала тебе об этом и сейчас, если бы не страх, что, не сделав этого, потеряю твою любовь и доверие. Ты должен поверить мне. Эти трое мужчин отняли мою девственность и опоганили юность. Они отняли у меня мою первую, прекрасную любовь, мальчика по имени Гэри Паркер. Он убил себя после того, что они совершили. Твоя бабушка бросила нас после того, что случилось.
   Джейд подняла руку.
   – Я не позволю им отнять и тебя, Грэм. Они извратили факты, чтобы я выглядела плохой. Но я никогда не была плохой. И ты никогда не был. Я люблю тебя. Я знаю, что ты любишь меня. И потому ты должен поверить, что все, что я говорю тебе, – правда.
   Грэм с подозрением взглянул на Патчеттов, потом снова встретился взглядом с Джейд.
   – Ты была изнасилована?
   – Это так. Мне было всего восемнадцать. И единственно хорошее, что из этого последовало, – ты.
   Он колебался лишь мгновенье, потом отбросил прочь стул и кинулся к ней. Джейд схватила его и так тесно прижала к себе, словно никогда больше не хотела выпускать его из своих объятий.
   – Он остановил меня на дороге… Он сказал, что ты будешь здесь, мама… Он сказал, что я должен пойти с ним…
   – Я знаю, каким убедительным он может быть.
   – Прости, что я наговорил тебе эти вещи. Я так не думаю.
   – Я знаю… – Через плечо Грэма Джейд с отвращением взглянула на Нила. – Мы любим друг друга, и ничто не может изменить это. Никогда.
   Диллон обнял их обоих.
   – Пошли отсюда к чертям…
   Они направились к выходу.
   – Не торопитесь, – сказал Нил, – мы еще не кончили. Мы должны еще многое обсудить с Джейд, что вас не касается, Берк.
   Джейд ответила раньше, чем Диллон успел раскрыть рот.
   – Мне нечего обсуждать с тобой, кроме возможного обвинения в киднэппинге.^[8]
   – Но нельзя похитить своего собственного ребенка, – сказал Нил.
   – Что он имеет в виду, мама?
   – Бьюсь об заклад, ты бы хотел встретить своего настоящего папу, – обратился к Грэму Айвен. – Разве не так? Узнать своего папу и своего дедушку?
   – Хватит! – вскричала Джейд. – Или вы мало напакостили для одного дня?
   Грэм бросил на Нила яростный взгляд.
   – Значит, это вы были тем другим? Вы насиловали мою мать?!
   – Так она утверждает, – мягко возразил Нил. – Но теперь ты должен знать, как лгут женщины, сынок!
   – Не называйте меня так!
   – Все было совсем иначе, Грэм. Не так ли, Джейд? – спросил он, подмигнув ей.
   – Ты омерзителен. – Джейд взяла Грэма за руку и повернулась, чтобы уйти. Но тут всех ошеломила Майраджейн, поднявшись на ноги и впервые заговорив.
   Ткнув длинным, высохшим пальцем в Грэма, она завопила:
   – Он Коуэн! Я вижу в нем моего отца! Это сын Ламара, и он нужен мне!
   – Вы не получите его. – Джейд взглянула сначала на Айвена, потом на Нила. – Зачем вы втягиваете ее в это дело? Чтобы ухудшить положение?
   Ответил Айвен:
   – Если это мальчик Ламара, то Майраджейн имеет на него права так же, как и мы, если он от Нила.
   Майраджейн пересекала комнату, приближаясь к ним. Глаза ее пылали фанатичным огнем.
   – Он моя плоть и кровь! Он Коуэн! Он один из нас!
   Глядя на Джейд, она прошипела:
   – Как ты могла прятать от меня этого ребенка все эти годы? Как смела заставлять меня думать, что мой род угас?
   – Она несет чушь. – Диллон тронул локоть Джейд. – Уйдем.
   – Это не кончится добром, если вы уведете мальчика с собой, – сказал Айвен. – Тем более если вы вздумаете его спрятать. Мы намерены передать дело в суд, если вы так поступите.
   – С какой целью?
   – Учреждения опеки.
   Джейд глядела на них, не веря своим ушам.
   – Ни один суд в этой стране даже не примет это дело к слушанию.
   – А ты подумай о том, какая вонь при этом поднимется, – сказал Айвен со злобным присвистом. – Тебе ведь не хочется такого скандала? Не думаю, что та контора из евреев и янки, на которую ты работаешь, обрадуется, когда газеты наполнятся историями о тебе и трех одноклассниках, с которыми ты занималась групповухой.
   Майраджейн, задыхаясь, с трудом ловила ртом воздух, но никто не обращал на нее внимания.
   – А может быть, одноклассников было четверо, папочка? – насмешливо спросил Нил. – Не забудь о Гэри.
   – Заткнись! Не смей так говорить о моей матери!
   Прежде чем Джейд или Диллон успели остановить его, Грэм кинулся к Нилу со сжатыми кулаками. Диллон все же поймал его в последний момент.
   – Сначала я врежу ему, – процедил он. Джейд преградила им путь.
   – Вы оба уйдите отсюда.
   Грэм бился в руках Диллона, стараясь высвободиться, чтобы добраться до Нила. Диллон и сам, похоже, готов был убить его.
   – И оставить тебя наедине с ними? Черта с два!
   – Не прогоняй меня, мама! – протестовал и Грэм.
   – Грэм, я должна. Пожалуйста.
   Диллон, глядя на ее лицо, раздумывал.
   – Пожалуйста, – прошептала Джейд настойчиво. Наконец он сдался и подтолкнул Грэма к выходу. Мальчику это не понравилось, но Диллон не слушал его. Прежде чем выйти, Диллон повернулся и ткнул угрожающе пальцем в сторону Нила:
   – Если ты хоть дотронешься до нее, я убью тебя. И ничто не доставит мне большего удовольствия.
   Услышав, что входная дверь захлопнулась за ними, Джейд вернулась в комнату. Ей предстояла самая важная схватка в ее жизни. Она молила Бога, чтобы он дал ей мужества для победы.
   «Никогда ничего не бойся, Джейд».
   – Это дело никогда не попадет в суд, – сказала она Нилу ровным, многозначительным тоном. – У тебя нет прав на моего сына.
   – Но он может быть также и моим сыном.
   – Ты об этом никогда не узнаешь.
   – Существует анализ генетического кода.
   – Я ни за что не разрешу Грэму пойти на это. Любое твое притязание на него будет равносильно признанию в изнасиловании.
   – Мой сын никогда никого не насиловал! – пронзительно завопила Майраджейн. Джейд повернулась к ней.
   – Он это сделал, миссис Гриффит. Когда вы приехали на похороны Митча Хирона, Ламар просил меня простить его за это.
   Она снова обратилась к Нилу:
   – Итак, можешь подавать свой иск в суд, если хочешь. Вот что я засвидетельствую – что моя беременность была результатом группового изнасилования под твоим подстрекательством.
   – Никто не поверит этому бреду.
   – Может и не поверит, но, как сказал твой отец, это, безусловно, подымет большую вонь…
   – Про тебя.
   – И тебя тоже. Ты помнишь женщину по имени Лола Гаррисон?
   – Кто она, черт побери? – ворчливо спросил Нил.
   – Она помнит тебя очень хорошо, Нил. Она должна была быть подружкой невесты на твоей свадьбы, которая так и не состоялась из-за твоей выходки. Перед тем как покинуть зал, где шла подготовка к твоему прощальному холостяцкому обеду, ты очень тесно ознакомился с нею в туалетной комнате ресторана. Вспомнил теперь?
   – Смутно. И что из этого?
   – Мисс Гаррисон сейчас независимый журналист. Несколько недель назад она потратила целый день, интервьюируя меня для статьи в воскресном приложении.
   – Я читал ее, – произнес он с деланной скукой. – И что из этого?
   – Между делом она упомянула, что единственными людьми, которых она знала в Пальметто, были Патчетты. Она рассказала мне, при каких обстоятельствах встретилась с тобой и назвала тебя грязным, мерзким сукиным сыном, которого она бы с удовольствием изобличила. Похоже, что после того, как ты намеренно нарушил помолвку, ты злобно похвалялся, что поимел подружку невесты под самым ее носом. Твое признание разрушило дружбу.
   – Плевал я на эту дружбу! – сказал Нил глумливо. – Лола, или как там ее зовут, сама вешалась на меня. И с кем она там дружила?
   – Я имела в виду дружбу не между девушками, а между их отцами. Они были деловыми партнерами. Эта трещина дорого обошлась отцу мисс Гаррисон. Он так никогда не оправился от нее ни в финансовом, ни в эмоциональном отношении. Она считает, что ты лично виноват в его крахе. Уверена, что она очень внимательно выслушает мой рассказ о той ночи на канале.
   В комнате повисло напряженное молчание, которое нарушил Айвен.
   – Мне надоела эта дурацкая возня, – сказал он. – Если ты хочешь соревноваться в клевете в газетах, валяй. У нас тоже есть кое-что. Пока эта дамочка будет на людях полоскать грязное белье, мы обвиним тебя в мошенничестве.
   – Мошенничестве?
   Нил подхватил слова своего отца.
   – Ты взвинтила цену имущества Паркера без намерения приобрести его.
   – Докажи это, Нил, – ответила она с вызовом. – Отис Паркер подтвердит, что я внесла залог в десять тысяч долларов для покупки собственности. И как ты собираешься доказать, что я не намеревалась купить это имущество?
   – Я только что дал ему миллион долларов, – крикнул Айвен. – Если я попрошу его, Отис подтвердит, что у Нила не яйца, а сладкий горошек.
   – Вклад был сделан по доверенности на счет третьего лица. Об этом есть соответствующие записи. И если вы рассчитываете, что провернете какую-то махинацию с ними, как это сделали с медицинским освидетельствованием после изнасилования, то не утруждайте себя. Этот счет находится в моем нью-йоркском банке.
   Отец и сын тревожно переглянулись. Они были похожи на двух людей, уцепившихся за спасательную лодку, которая дала течь. То немногое, за что они могли ухватиться, медленно ускользало из их рук. Джейд уловила их страх, и это было приятно.
   – В финансовом отношении вы разорены, – продолжала она. – Через несколько месяцев ваша фабрика закроется из-за нехватки оборотных капиталов. Вы не сможете запугать людей угрозой увольнения, потому что «Текстиль» обеспечит их работой на лучших условиях, труда и с большей заработной платой. Я организую компанию и проведу честного человека вместо Хатча в офис шерифа. Ваши дни диктатора в Пальметто истекли, Айвен.
   Джейд взглянула на Нила.
   – У тебя больше нет сил причинять людям зло. Твое обаяние давным-давно исчерпалось. Думаю, что ты им никогда и не обладал вовсе.
   Он кинулся к ней, словно змея при последнем издыхании, и больно схватил за руку.
   – Но я еще могу предъявить права на ребенка! И это причинит тебе кучу страданий.
   Джейд выдернула руку и оттолкнула его прочь.
   – Еще раз повторю. Единственный способ предъявить права на Грэма – это признать себя виновным в совершении изнасилования.
   Нил хихикнул.
   – Каков бы там ни был срок давности, в любом случае сейчас он уже истек.
   – В таком случае я предъявлю тебе гражданский иск. И я это сделаю, если ты меня к этому вынудишь. Мне безразлично, какой при этом разразится скандал. Я не верила, что тебя можно засадить в тюрьму просто потому, что не хотела обнажать перед Грэмом всю правду. Но теперь, когда ты вынудил меня раскрыть все перед ним, это меня уже не пугает. Только подойди к нему еще раз, – произнесла Джейд с угрозой, – и ты отправишься в тюрьму за изнасилование.
   – Это будет всего лишь твое заявление против моего, – усмехнулся он. – Ты никогда не сможешь этого доказать.
   Джейд открыла свою сумочку и вынула оттуда видеокассету.
   – Это находилось в моем сейфе с того дня, как я вернулась в Пальметто. Еще одна копия хранится в абонированном сейфе банка в Пальметто, а другая в банке в Нью-Йорке. Доступ к ней имеет только мой поверенный. Смотреть ее больно. Надеюсь, что мне никогда не придется ее использовать. Но ни минуту не сомневайтесь, что я сделаю это, если вы меня к этому принудите.
   Нил дурашливо захлопал в ладоши.
   – Красивый ход, Джейд. Я весь дрожу в предвкушении. И что же на этой кассете?
   – Ламар.
   Майраджейн испустила тихий, страдальческий возглас.
   – Он сделал эту запись за несколько дней до смерти. По требованию Ламара его компаньон переслал ее мне после его смерти. Это саморазоблачение, но в то же время и раскаяние в том, что он, вместе с Хатчем и тобой, сделал со мной. Он признался в своем преступлении – твоем преступлении, Нил. Как умирающий, он просит меня простить его и ужасается за свою бессмертную душу. Он заявляет, что та ночь преследовала его, как привидение, всю оставшуюся жизнь. Это звучит исключительно сильно. Никто, увидев эту пленку, не усомнится, что этот человек говорит правду.
   Джейд положила видеокассету на кофейный столик и обернулась к Майраджейн.